Девушка оказалась на месте. Зиновий увидел ее возле другой кровати. То же грязное белье. Она его меняла с каким-то внутренним отторжением, если не сказать отвращением. На прелестном личике – кислая недовольная гримаса. И все равно, она самая красивая...
– Помочь? – неожиданно предложил он.
– Чего? – с еще большим недовольством спросила она.
– Ну, я подумал...
– Ты свет чинишь, ну и чини...
– Так и без него светло, – попытался пошутить Зиновий.
– Ну, светло. Пока день, светло.
– Светло, покуда вы здесь! – вне себя от волнения выпалил он.
– Тьфу на тебя! – хмыкнула она и повернулась к нему спиной.
Ну хотя бы капелька интереса во взгляде проявилась! Но нет ничего! Не нужен ей какой-то там электрик...
Он печально вздохнул и подошел к выключателям. В комнате свет есть, в прихожей тоже. А санузел так и остался темным. Значит, лампочка перегорела. От этого и предохранитель «вынесло»...
Зиновий заменил лампочку, но свет так и не зажегся.
– Плохо, очень плохо, – посетовал он.
– Что ты там сказал? – откликнулась девушка.
– Плохо, говорю. В комнатах свет есть, а в туалете нет...
– Ну и что?
– Предохранители самодельные, на перепад напряжения не реагируют. Где-то в стене провод сгорел.
– Ну и что?
– Да стену долбить придется...
– Уши ты мне уже выдолбил, – хмыкнула горничная.
Она уже закончила с кроватями. Но в комнате надо еще пропылесосить и пыль стереть. Да и в туалете обычно убираются.
– Ты мне скажи, пылесос работать будет?
– Будет! – в наивной улыбке растянул рот Зиновий.
– А чему ты радуешься? – огорошила его красавица. – Мне ж теперь напрягаться придется.
– А хотите, я вам помогу! Пропылесосить, пыль протереть...
– Ты что, тимуровец?
– Нет.
– Да и я вроде бы не бабушка. Или выгляжу старо?
– Нет, как раз наоборот! Очень хорошо выглядите...
– Зато соображаю туго, – усмехнулась она. – Что ты про стены говорил? Долбить их надо, да?
– Ну да.
– А это грязь, пыль?
– Грязь, пыль...
– Ну и зачем я должна здесь убираться? Ты сейчас долбить будешь?
Только она это спросила, как в номер зашла Люда. А слух у нее, как назло, такой же острый, как и язык.
– Это кто там кого долбить собирается? – трубным гласом всколыхнула она воздух.
Увидела горничную, и без того красное лицо Люды пошло пунцовыми пятнами.
– Ах, вот оно что! – взвыла она.
– Эй, ты чего? – возмутилась девушка.
– Курва ты белобрысая, вот чего! Чем ты тут, шалава, с моим мужем занимаешься?
– С твоим мужем?! Ой, не могу! Я думала, это твой сын! – оскорбительно засмеялась красавица.
– А мне все равно, что ты думала, шаболда ты пучеглазая! Еще раз увижу с Зиной!
– С кем?
– С мужем моим!
– Так он еще и Зина? Сумасшедший дом!
– Заткнись, потаскуха!
– От потаскухи слышу!
– Что ты сказала?
– Что слышала!
Без всякого страха перед грозным видом разгневанной жены девушка смело шагнула ей навстречу так, что заставила посторониться. Насмешливо глянула на Зиновия.
– Пока, Зиночка! Будь умницей, маму не обижай!
– Ты... Ты больше здесь не работаешь! – крикнула ей вслед Люда.
– Да катись ты, морда!..
Красавица ушла, хлопнув дверью. Хотел бы сейчас Зиновий оказаться рядом с ней. И даже не потому, что был не прочь остаться с ней навсегда. Он боялся гнева разъяренной жены, который грозил выплеснуться на горничную девятибалльной волной.
– И что ты мне скажешь, сволочь ты патлатая?! С девками шашни крутишь, да? Не стыдно?
– Во-первых, я тебе не сволочь... – начал было, но затих Зиновий.
Смысла не было оправдываться. Все равно Люда будет думать по-своему.
– А во-вторых? – рявкнула она.
– Э-э, не было ничего... Здесь в туалете свет не горит, а она убирала...
– Значит, вместе свет чинили?
– Нет! Да хватит тебе! – чуть ли не взмолился он. – Не нравлюсь я ей! Неужели непонятно?
– А ты что, спрашивал у нее, нравишься ты ей или нет? Спрашивал, кобель паршивый?
– Нет! По глазам видно, что не нравлюсь.
– А в глаза ей зачем смотрел? Что, влюбился?
– Нет! Мы с ней просто разговаривали...
– Сначала просто разговаривают, а потом дети... Ладно, с ней я еще разберусь. А ты учти, еще раз застукаю тебя с кем-то, мало не покажется!
Вечером Люда каялась в своей несдержанности, а ночью – через постель – просила у Зиновия прощения. Он ее прощал, но думал о прекрасной горничной. Думал, потому что не мог о ней не думать...
2
Рома Черняк считался самым молодым в городе и фартовым вором в законе. Не так давно тридцать лет исполнилось, а уже величина. Две ходки за плечами, авторитет. Наташа много слышала о нем, но никогда его не видела. И уже тем более не знала, чем он в этой жизни занимался. Вроде бы с цеховиков дань для «общака» снимал, но что конкретно – темный лес. Зато она точно знала, что в «Загорье» он свой в доску человек. Свой номер в гостинице, свое место в самом лучшем ресторане! Сначала лично разрулил проблему с дурой администраторшей, а затем пригласил Наташу на ужин. Отдельный кабинет с видом на общий зал, приглушенный свет, превосходный стол, разговор «тет-а-тет»...
– Людка просто не знала, кто ты такая, – сказал Черняк.
Тридцать лет ему без хвостика. И выглядит молодо – как раз на свои года. Но взгляд у него такой, как будто сто лет жил и мудрости набирался. Среднего роста, худощавый. Примерно такого же сложения, как и Зиновий, из-за которого разгорелся вчерашний сыр-бор. И на лицо такой же некрасивый. Но Зиновий – «чушок» стремный, а Черняк – самая настоящая громада по сравнению с ним. В нем чувствовался несгибаемый внутренний стержень. И сила духа на высоте, недоступная для простого смертного. Не зря же он стал законным вором. А Зиновий как был придурком, так придурком и останется. И надо же было из-за этого недоделанного с администраторшей схлестнуться! Было бы смешно, если б не было так обидно...
Черняк – сила, не вопрос. Но не появилось у Наташи желания познакомиться с ним поближе. При всех достоинствах было в нем что-то неприятное. Черняк помог Наташе устроиться на работу. Просто замолвил пару слов, и ее взяли горничной. Хотя, возможно, взяли бы и без этого: гостиница большая – вакансий много. Но как бы то ни было, вор подсуетился. Видимо, для него это сущий пустяк. Он даже не взглянул на свою протеже. Так бы и не увидела его Наташа – отработала свою неделю, и баста! А нет, с администраторшей поцапалась! Пожаловалась Виконту, а тот Черняку. И пришлось вору все разруливать. Пустяк это для него или нет, но из-за этой проблемы Наташа показалась на глаза своему заочному покровителю. И как итог – ужин в ресторане. Поскольку Черняк запал на нее. А ей совсем не улыбалось крутить с ним роман. Но и динамить нежелательно: боком может выйти...
– А кто я такая? – открыто посмотрела на собеседника Наташа.
– Смелая ты девка, Натаха, – скупо улыбнулся вор. – Смотрю на тебя и вижу, что смелая. И Виконт о тебе хорошо отзывается. Яшу я давно знаю. Как умного человека знаю. Не думал я, что он такой глупый...
– Это еще почему? – удивленно повела бровью Наташа.
– А потому что красивая ты. А я красивых люблю. Вот возьму, и украду тебя у Виконта...
– Ты же не крыса, чтобы у своих красть.
– Не крыса. Но ведь и ты же не игрушка...
– Не игрушка.
– А сама можешь ко мне уйти?
– И какой в том резон?
– Верно, везде должен быть свой резон. Чем я хуже твоего Виконта?
– Как я тебе могу это сказать, если я тебя почти не знаю, – усмехнулась Наташа. – А если знаю, то со слов... Слова хорошие, но то слова...
– Поверь, не пожалеешь.
– Это что? Предложение?
– Смотрю на тебя и думаю, что да... Но я вор и жениться не могу...
– А я что, замуж прошусь? Я кошка, которая гуляет сама по себе, – усмехнулась Наташа. – Хочу с Виконтом, хочу с тобой...
– Давай со мной, – пронзительно посмотрел на нее вор.
От его гипнотического жуткого взгляда ей стало не по себе. Но язык не затупился:
– Что? Прямо сейчас давать?
– Ну зачем прямо сейчас? Посидим. Икра, ананасы в шампанском...
– Красота!
– Сама в шампанском купаться будешь. Если со мной...
– О-о!
– Да, Натаха, я такой! Ради тебя – звезду с неба!
– А какие они там, звезды на небе?
– А-а, хороший вопрос! – торжествующе улыбнулся Черняк, отчего обнажились его коричневые от чая и табака зубы.
А затем обнажился и спрятанный в его кармане перстень с рубином. Если он хотел внушить Наташе, что это и есть звезда с неба, то ему это удалось. Золото и камушки были ее слабостью, и она легко на них покупалась.
– Ух ты!
– Примерь!
Наташа не заставила себя долго ждать и украсила свой пальчик дорогим перстнем.
– Дарю!
– Я вся твоя! – вырвалось у нее.
В конце концов, она уже давно не девочка. И не потеряет ничего в постели с Черняком. А Виконт в обиде не будет. Подкладывал же он ее под мужиков в свое время. А тут сама ляжет. Спала же с Орликом, который браслет ей золотой за такое дело подарил. Ворованный, правда, был браслет. И перстень тоже ворованный. Пусть Черняк и не пробует ее в этом разубедить. Да он, впрочем, и не пытался...
Для приличия они еще полчаса посидели в ресторане. Потом прошли в парадный вестибюль гостиницы, поднялись на четвертый этаж, где Черняк занимал целый люкс. И никто не попытался его остановить. Правда, «этажная» покосилась на Наташу. Но с нее как с гуся вода: уже давно все равно, что думают о ней люди. Какая есть, такая и есть! И только сама может себя судить. А себя она сейчас и не думала осуждать. Еще чего! Что хочет, то и делает...
По большому счету, она не очень и хотела этоделать. Но и отказать знатному кавалеру не могла. Зря... Черняк лишь поначалу держался в рамках, а потом его развезло. Такие вещи стал вытворять, что Наташа лишь облегченно вздохнула, когда все закончилось. А потом долго не могла заснуть от той боли, которую оставил в ней его маленький, но бессовестный «плуг»...
А утром она получила оплеуху. Пока что словесную.
– Сегодня у меня дела, а завтра, как закончишь работу, придешь ко мне, сюда, – повелительным тоном сказал он.
И так посмотрел на Наташу, что она почувствовала себя кошкой, угодившей в волчий капкан...
– Так я завтра уже работать не буду... – попыталась она возразить. – Сегодня последний день. Я же для записи в трудовой работаю...
Но попытка оказалась безуспешной.
– Будешь работать дальше. Потому что я этого хочу.
– Да, но...
– Никаких «но»! Я сказал!
Черняк получил свое. И теперь Наташа была для не него не более чем дешевая лахудра, о которую можно вытирать ноги. Вчера Черняк был кавалером, и она могла позволять себе вольности в разговоре с ним. А сегодня он – крутой пахан, который видит в ней бесправную «шестерку». И лучше не думать о том, что будет, если она откажется ему подчиняться. Надо же было так вляпаться!
– Хорошо, я поработаю еще несколько дней...
Наташа была напугана, но не торопилась задирать лапки кверху. Если нет возможности вырваться из силков, то надо хотя бы сделать так, чтобы не задохнуться в них.
– А пока ты подыщешь мне другую работу.
– Я подумаю. Тебе уже пора...
Черняк бесцеремонно выставил ее за дверь. Но Наташа не очень расстроилась. Ведь перстенек-то остался с ней. А это значило, что он и дальше будет делать ей подарки. А может, и не будет... И надо было ей сцепиться с проклятой администраторшей? И надо было попасться на глаза вору, который повел себя с ней как бык-покровитель – покрыл ее как ту глупую корову. Он вел себя с ней так, как будто она – быдло. А еще в шампанском обещал купать. Козел!
А ведь она может отомстить... Да, отомстит! Но не Черняку, нет, а той самой дуре, из-за которой и разгорелся весь сыр-бор. Может, на душе полегчает...
3
Семьсот тридцать шестой номер. Не работает розетка. Хорошо, если контакт перегорел. И плохо, если провод в стене замкнуло. Снова придется долбить. Долбить...
Зиновий невольно улыбнулся, вспомнив, как ругалась Люда, когда услышала это слово в устах прекрасной горничной. С Людой он уже помирился. Еще бы с Наташей помириться. Наташей ее зовут. Горничная Наташа, он узнавал. А может, и нет смысла мириться. Может, она уже и думать забыла об его существовании. Но ведь номер семьсот тридцать шестой. Это этаж, на котором работает Наташа. Может, он снова увидится с ней? Хотя бы одним глазком на нее глянуть...
Номер пустовал. Видно, что уборка здесь уже произведена. Свежие накрахмаленные наволочки на подушках, начисто вытертый стол, графин с водой, рядом – вымытые стаканы. Это хороший номер. Люкс. Здесь и телевизор есть, и холодильник. Только вот электричества в розетке нет. Да и не может быть – розетка наполовину из гнезда выдернута. Наверное, постояльцы в пьяном угаре постарались.
Зиновий обесточил номер и принялся устранять неисправность. Контакт из паза вышел. Сущий пустяк. И розетка в гнездо легко вставляется. Можно подавать электричество.
Он уже собирался выходить из номера, когда появилась Наташа. Как будто солнце из-за туч унылой жизни вышло. Зиновий невольно поймал себя на мысли, что надо бы зажмуриться, дабы не ослепнуть от этой красоты...
– Привет! – небрежно, но первой поздоровалась она. – Не починил?
– А-а, да... – потрясенно протянул он.
– Что да? Да, починил? Или да, не починил?
– Починил.
– Молодец.
Зиновий думал, что Наташа уйдет. Но нет, она, наоборот, закрыла за собой дверь. Ему даже показалось, что щелкнула блокировка на замке. Если так, то никто не сможет их потревожить. Но какой смысл им закрываться? Ведь ему же ничего не светит. А вдруг?..
Зиновий столбом стоял в проходе, не соображая, что мешает ей пройти из прихожей в комнату. Зато она соображала. И, видимо, ей нужно было попасть в комнату. Поэтому она мягко положила свои ладошки ему на грудь и так же мягко оттолкнула от себя. Хотел бы он, чтобы она вытолкала его таким образом к самому краю света. Хотел бы он там с ней остаться. Чтобы никого там, кроме них, не было. Ни постылой Люды, ни успешных мужчин, которым она могла бы ответить взаимностью. Только он и только она...
– О чем ты думаешь, мастер-ломастер? – усмехнулась она.
– Я не ломастер...
– Ах да, извини, ты же у нас долбильщик. Ты починил тогда свет?
– Да.
– Много было мусора?
– Да. Но я за собой все убрал.
– Я же говорю, молодец. Сколько тебе лет, Зина?
– Я не Зина. Я – Зиновий.
– Сколько лет, спрашиваю?
Наташа с насмешкой смотрела на него. Насмехалась над ним. Но вместе с тем в ее глазах проглядывал интерес к его скромной персоне. Этот интерес можно было рассматривать в равной степени и как надежду на взаимность с ее стороны, и как прелюдию к какому-то подвоху. В прошлом Зиновию часто приходилось становиться жертвой разных подвохов. И в школе были ребята, которым нравилось издеваться над ним, и в армии. Теперь вот Наташа. Пусть делает, что хочет. Лишь бы только не уходила...
– Двадцать один. А что?
– Очко, значит.
– Что?
– Счастливая цифра, говорю. А счастье есть?
– А-а, не знаю...
– Жене сколько лет?
– Тридцать.
– А выглядит на все сто. Как же тебя угораздило?
– Да так...
– Что, другие бабы не дают? Только такие коровы, как она?
– Зачем ты так говоришь?
– Потому что твоя жена – корова, потому так и говорю...
– Не надо так.
– Она корова, а ты телок. Знаешь, почему тебе нормальные бабы не дают? Потому что ты телок.
– Прекрати! – возмутился Зиновий.
Но Наташа и не думала останавливаться. Ее несло.
– Телок ты! Телок безрогий! Или рогатый?! А наставляет жена рога! Наставляет!
– Ну, хватит!
– Был бы мужиком, врезал бы мне за такие слова. Но ты же не мужик. Ты баба. Баба Зина. Зина, ау! Как дела, Зина?
Зиновию вдруг показалось, что она только того и ждет, чтобы он влепил ей пощечину. Но выше его сил было поднять на нее руку. Да и не хотелось ее бить. Пусть говорит, пусть изгаляется. Лишь бы только не уходила. И сам он не уйдет... Может, он и в самом деле ведет себя как баба, но ведь ничего не изменишь. Можно изобразить из себя крутого норовистого мужика, только что это даст? Ведь мягкость характера все равно останется...
– А хочешь, я мужика из тебя сделаю, а? – приподнявшись на носочках, заглянула ему в глаза Наташа.
По-лисьи проникновенный взгляд, на губах – лукавая улыбка. Что-то она задумала...
Зиновий ничего не сказал. Только пожал плечами.
– Значит, хочешь.
Он вдруг заметил, что ее пальчики расстегивают пуговицы на его рубашке.
– Зачем? – не в силах поверить в происходящее, выдавил он.
– А вдруг в тебе что-то есть мужское. Ну чего стоишь, как истукан? Ой, а это у нас что такое?
Он знал, что этотакое. Чувствовал, как этоналилось изнурительно-приятной силой...
– Да это не «ой»! Это «о-го-го»!!! Ну и штука у тебя, парень!
В ее восклицании звучал неподдельный восторг. Но ведь и Люда восторгалась этим по-настоящему. И Люде очень нравилось...
– Если сможешь, то ты точно мужик!
Зиновий решил, что сможет. Не отпускает его напряжение, и Наташа так доступна. Она доступна! Поверить в это невозможно, но это так! Вот она расстегивает свой халат. Сама расстегивает! Вот она ложится на кровать. Сама ложится! Нет, она не шлюха. Она хочет быть с ним, потому что любит. И Люда его любит. И Наташа. Но Люда – это несерьезно. Хоть она и жена, но несерьезно. А Наташа – это навсегда...
Зиновий подал все свои «двести двадцать». От удовольствия Наташа взвыла сиреной и вонзила ему в спину все свои ногти. А он не останавливался. И гнал, гнал. До конечной станции оставалось совсем чуть-чуть, когда в комнату ворвалась Люда.
– Я так и знала! – заорала она.
Зиновий вскочил на ноги, но в сторону не отошел. Своим телом закрыл лежащую на кровати Наташу. А она, казалось, и не думала подниматься.
– Ах ты, кобель поганый! – надрывалась Люда. – Ах ты, сучка блудливая!
– Да пошла ты, марамойка паскудная! – выдала ей в отместку Наташа.
– Подстилка воровская! – не осталась в долгу Люда.
– Ты базар фильтруй, шалава! Жить надоело, да? Ты так и скажи! Пером по горлу, и одной мразюкой меньше!
Наташа настолько была страшна в своем гневе, что даже взбесившуюся Люду проняло. Она жадно хватала ртом воздух, не в силах что-либо сказать. В глазах застыл панический ужас.
– Ненавижу, тварь! – злобно прошипела Наташа и покинула номер с чувством превосходства и гордости за себя.
Увы, но Зиновий не обладал даром внушать страх своим врагам. А Люде больше не на ком было сорвать свою злость. Да и виноват он перед ней – что уж тут говорить... Но кричать Люда на него не стала. Зато с такой силой влепила ему пощечину, что Зиновий едва удержался на ногах.
– Больше ты здесь не работаешь! И чтобы я тебя больше никогда не видела!
– Как скажешь, – кивнул он.
И, вжав голову в плечи, вышел из номера. Он совсем не жалел о том, что произошло. Он был с Наташей. Он! С Наташей!!! А то, что жена застукала, так это всего лишь досадное недоразумение. Да и сама по себе Люда воспринималась им как досадное недоразумение. А ведь права была Наташа. Не давали ему другие бабы, кроме Люды. Может быть, потому и женился на ней. Но теперь в его жизни появилась Наташа, самая красивая женщина на свете. Она любит его, а он от нее без ума. Только он и только она, а Люда – третья лишняя. И ей придется смириться с этой мыслью.
Глава 3
1
Черняк был в своем репертуаре. Коротко поздоровался, с улыбкой хлопнул по заднице, без всяких предисловий поставил в позу и быстрехонько сделал дело. Как говорится, сунул-плюнул. Спасибо, что запретной и болезненной темы не коснулся. А ведь мог сделать запись и задним числом, по старой зэковской привычке. Они ж там на зоне сильны задним умом...
– И это все? – хмыкнула Наташа.
– А тебе мало? – криво усмехнулся он.
– Да нет. Но я ж тебе не сливная лоханка!
– Кто знает, кто знает.
– Эй, ты говори, да не заговаривайся!
Хоть и боялась она вора, но коготки все равно нет-нет да выпускала.
– А ты права здесь не качай! – жестко взглянул на нее Черняк. – Я тебе не какой-то там электрик штопаный!
– Электрик?! При чем здесь электрик?
– А с кем тебя Людка застукала?
– Людка?! Эта коза беспонтовая? Ой, не могу! Сейчас живот сорву! Ты хоть видел ее мужа? Дрозофила ходячая! А саму Людку ты видел! Да кто на ней женится! Только чмо какое-нибудь!
– А ножом по горлу кому ты грозила!
– А это уже подстава, мой дорогой! Ты что, не понял? Людка подставить меня хочет. А она что, тебе жаловалась? У тебя что, амур с ней?
– Амур?! – брезгливо поморщился вор. – Ты так больше не шути. А мужа ее я не видел. Другие видели. Чушок, в натуре.
– А я о чем! И как ты мог подумать, что я, такая вся пушистая, и с каким-то чушком?.. А если б и было, ты что, меня ревнуешь?
– Нет. Но если что... – Черняк красноречиво провел двумя пальцами по горлу.
А он мог убить. Наташа знала, что мог.
– А как же Виконт? – дрогнувшим голосом спросила она.
– А ты думала, что с ним можно? Не можно, – одним уголком рта усмехнулся вор. – С Виконтом я договорился. Со мной теперь будешь.
– С Виконтом я дела делала. А с тобой как тот шнырь в чужом говне.
– И тебя к делу пристрою. В баре будешь работать.
– Была шнырем, стану халдеем, – возмутилась Наташа. – Круто!
– Не гони волну, родимая! – зыркнул на нее угрожающим взглядом Черняк. – А то ведь сама и захлебнешься. Короче, официанткой будешь только числиться. Твое дело – хвостом вилять да клиентов заманивать.
– Куда заманивать? Что-то я тебя не пойму...
– А ты не суйся поперед, тогда все понятно будет. Кофейня особая, недавно открыли. Изюмина в том, что стол там будет под зеленым сукном.
– Бильярд, что ли?
– Бильярд. Шары там катать будут.
– Под интерес?
– Хотелось бы. Но тогда лавочку прикроют. Не сразу, но прикроют. Короче, твое дело за народом смотреть. Кто чего стоит, кому под интерес охота. Ну, ты меня поняла...
Наташа поняла все правильно. И через день принимала должность в кофейне с бильярдным залом на два стола. Это заведение было частью гостинично-ресторанного комплекса «Загорье», но администрация гостиницы к нему никакого отношения не имела. Здесь было свое начальство, которое боялось Черняка как огня. Бояться-то боялось, однако ментам заложить могло как нечего делать. Да и сами по себе менты могли нагадить. Так что приходилось соблюдать осторожность. Именно поэтому игра на деньги в кофейне не приветствовалась.
Черняк слегка преувеличил, когда сказал, что официанткой она будет только числиться. На самом же деле ей пришлось исполнять свои обязанности. Но, казалось, что это совсем несложно. Кофе и напитки клиенты заказывали себе у барной стойки, там же рассчитывались и получали заказ. Наташа же собирала посуду и относила ее на мойку. Сама же иногда и мыла. В кофейне она была полной хозяйкой. Кроме нее, здесь работал только бармен Жора. Ну, еще уборщица два раза в день заглядывала.
Работа работой, а основным ее занятием было крутить задницей вокруг столов и расставлять сети на денежных клиентов, на которых у нее был особый нюх. Если посетитель сам не искал возможности сыграть на деньги, то Наташа должна была навязать ему такой интерес. А хитрить и кокетничать она умела. Тем более что с каждого разведенного лоха ей причитался процент. Лохов разводили в другой бильярдной, расположенной в подвальном этаже ресторанного комплекса.
Она стояла у бильярдного стола, присматривалась к полноватому и лысоватому мужичку, чьи туфли из настоящей крокодиловой кожи убеждали, что денег у него, по-видимому, немало. Играл он неплохо, но в подвале работали такие мастера, с которыми он и рядом не стоял. Наташа сделала вид, что восхищена его игрой. Смотрела на него как на некое бильярдное божество, нежданно-негаданно спустившееся на бренную землю. И он с интересом посматривал на нее. Видно, что приезжий. Скучно одному в номере, подружка нужна. Но здесь Наташа ему не помощница. Она лишь ставит сети, но не бьется в них вместе с жертвой. Ну, разве что очень состоятельный мужчина объявится, такой, чтобы брильянтовое колье подарить мог бы за одну-две ночки. И ведь где-то же водятся такие...
Кто-то легонько тронул ее за плечо.
– Привет!
Это был Зиновий. Наташа сначала вздрогнула от неожиданности, а затем содрогнулась от мысли, что ей придется общаться с этим занюхой... Как же нужно было гостиничной администраторше насолить ей, чтобы из желания отомстить она решилась совратить ее мужа! И розетку специально в номере сломала, и электрика вызвала. Ну еще и администраторше дала знать, что ее брак под угрозой супружеской измены...
Людка обвинила ее в том, что она согрешила с ее мужем. А Наташа не терпела напрасных обвинений. Поэтому в самом деле легла под Зиновия. Скорее сдуру решилась на это, чем из холодного расчета. Но тем не менее... И надо сказать, Зиновий превзошел все ожидания. Такая штука у него, что приятные мурашки по коже, как вспомнишь... Но штука штукой, а думает он не ей, а мозгами. Замороченные у него мозги, жидкие, как у глупой бабы. И стержня внутреннего нет. Размазня, одним словом... У Черняка штучка не самая большая, но мужской сутью он пропитан до корней волос. Пусть он гад ползучий. Но с этим гадом не западло ползти рядом и стелить ему не противно...
– И чего тебе нужно? – грубо спросила Наташа.
– Э-э, соскучился, – глупо улыбнулся Зиновий.
– А я нет.
Этого вполне хватило для того, чтобы парень сник. Все его самодовольство лопнуло как мыльный пузырь. И такая тоска в глазах. Но ей нисколько не было его жаль. Тряпки существуют для того, чтобы об них вытирать ноги. Так она думала, и никто ее в обратном не переубедит...
– Я от Люды ушел, – тяжко вздохнул он.
– Скажи еще, что из-за меня, – беспощадно съязвила Наташа.