Колычев Владимир. Свинцовая совесть

   – А те, которые у тебя под глазом отметились.
   – Да пошел ты знаешь куда?
   Валентин психанул, повернулся к Глебу спиной и порывистым шагом вышел из квартиры, громко хлопнув дверью.
   – И что это было? – усмехнулся Глеб.
   Он нарочно добивался того, чтобы насмешка не казалась презрительной и потому оскорбительной для Валентина. Не солидно это, глумиться над убогим…
   – Валентин это был…
   Прижимаясь спиной к стене, Ольга сделала шаг вперед, увеличив тем самым угол наклона своего тела. И голова ее вниз по стене стала съезжать, и ноги в любой момент могли заскользить по полу. Но, казалось, она нарочно это делает, чтобы Глеб подхватил ее на руки, удержал. Возможно, Ольга интуитивно, на уровне своего женского восприятия хотела показать, что нуждается в сильной мужской руке.
   – Понятно.
   Мягким движением ноги он провел подсечку, совсем лишив Ольгу равновесия, но упасть ей не позволил – подлез под нее и перебросил безвольное тело через плечо. Отнес в единственную комнату, бережно сгрузил на диван.
   – Спасибо, – закрывая глаза, тихо и благодарно сказала она. – Лежать бы так и лежать… С тобой так хорошо, что… С тобой очень хорошо…
   – Что?
   – Ты о чем?
   – Ты сказала, со мной так хорошо, что… Вот я и спрашиваю, что?
   – Ничего, – не открывая глаз, повела она головой в сторону от Глеба.
   – И Валентин – тоже ничего?.. Нет, я, конечно, не должен лезть в твои дела. Но все-таки интересно, врывается к тебе какой-то мужик, ставит тебя к стенке… Может, он твой бывший муж, а я ничего не знаю.
   – Моего бывшего мужа зовут Роман. А это Валентин… Да, у нас были отношения, но все уже позади… Мы расстались, но он не хочет этого понять… А ты что, правда не умеешь драться? – спросила она для того, чтобы сменить тему.
   – Ну, пару раз вполсилы смогу ударить. А там не знаю, могут включиться рефлексы. Я не думаю, что твоему Валентину хватит навыков против них… Он что, культуризмом занимается?
   – Да. Говорит, что хочет быть в форме…
   – Похвальное желание. Только форму ему все равно набили.
   – Значит, заслужил, – без сочувствия, даже с каким-то злорадством, сказала Ольга.
   – А чем он занимается?
   – Адвокат он.
   – И часто ему… э-э, форму бьют?
   – Да нет, не очень. Мы с ним год встречались, за все время впервые… Я не хочу о нем говорить… Я хочу говорить о нас… Это правда, что мы собираемся пожениться?
   – А разве нет?
   – Хорошо, что да… Поверь, я буду верной женой. И никаких Валентинов в ней больше не будет.
   Ольга поднялась с постели, поцеловала Глеба в щеку и отправилась на кухню. Все правильно, лирика – лирикой, а ужин по распорядку.

Глава 5

   Одна тапочка лежала на лестничной площадке, другая – в прихожей, на смятой дорожке, рядом с оторванной пуговицей. Дверь нараспашку, на кухне от сквозняка надувается тюлевая занавеска на окне, на плите в кастрюльке варятся макароны. Ольги нигде нет.
   Глеб озадаченно поскреб затылок. Ничего себе за хлебушком сходил! Всего двадцать минут его не было, и вдруг такое. Не могла Ольга уйти из дома, не выключив плиту. Да и сумочка ее висит на месте, туфли тоже там. К тому же тапочки сброшены не просто так, и пуговица от халата оторвалась не сама по себе. Коврик опять же смят. Кто-то схватил Ольгу, она пыталась вырваться, но сил у нее не хватило. Пуговица оторвалась, с ноги слетела правая тапочка, а когда ее вытащили на лестничную площадку, она потеряла и левую.
   Глеб бросился вниз, к скамейке, где обычно сидели словоохотливые и любопытные старушки, но, как назло, никого там не было. Погода сегодня не очень, прохладно, ветер, дождик накрапывает, потому по домам бабульки сидят. Парень с длинными волосами домой торопится, гитара у него зачехленная на плече. Этот видеть ничего не мог, потому что далеко он был отсюда в момент похищения. А ведь похитили Ольгу. Значит, надо звонить в милицию.
   Наряд патрульно-постовой службы прибыл минут через двадцать. К этому времени Глеб уже успел поговорить с женщиной, что жила на первом этаже в одном подъезде с Ольгой.
   Пузатый, в годах старший лейтенант с высокомерным скучающим лицом неторопливо вышел из машины, поправил кобуру, съехавшую к самому копчику. Наверняка он мечтал о банке пива, тараньке и кресле перед экраном телевизора, а о службе думал меньше всего, а тут какой-то жалкий обыватель со своими проблемами, и надо делать над собой усилие, чтобы расшевелить в себе хотя бы одну извилину. Вслед за ним из «уазика» выбрался длинный – как оглобля – сержант с автоматом на плече. Этот с любопытством и живо глянул по сторонам, как будто желая обнаружить преступников. При этом автомат свалился с плеча, и ему пришлось присесть, чтобы поймать его у самой земли. Нескладный он, неловкий.
   Глеб уверенно шагнул к машине, старший лейтенант пытливо глянул на него.
   – Вы наряд вызывали? – нарочито басом спросил он.
   – Я милицию вызывал. У меня невесту похитили.
   – Документы?
   – Чьи документы? – не понял Глеб.
   – Ваши документы.
   – Зачем вам мои документы?.. Хотя если так надо… Дома документы…
   Глеб зашел в подъезд, поднялся на второй этаж, переступил порог квартиры. Старлей последовал за ним, по пути ненарочно пнув лежавшую тапочку.
   – Что вы делаете? – косо глянул на него Глеб.
   – А что я делаю? – удивленно и с возмущением на сделанное замечание спросил начальник наряда.
   – Тапочку вы пнули. Эту тапку Ольга потеряла, когда ее вниз тащили.
   – Кто ее вниз тащил?
   – Не знаю.
   – Откуда ее тащили?
   – Из квартиры… Я в магазин пошел, возвращаюсь, а дверь нараспашку. Тапочки валяются, пуговица от халата оторвана… Похитили Ольгу.
   – Документы!
   Вид у старлея был такой, как будто он собирался зевнуть во весь рот. Так ему интересна была эта история с похищением, что в сон потянуло.
   – Дались вам мои документы, – с недовольным видом качнул головой Глеб.
   Он прошел в комнату, и офицер последовал за ним, наступив при этом на вторую тапочку. Запустили слона в посудную лавку…
   Глеб достал из шкафа свое удостоверение, протянул милиционеру.
   – Дробов Глеб Александрович… Военный?
   – Да, майор.
   – Точно, майор… Командир роты, – вычитал в документе старлей. – Майор? И всего лишь рота?
   – Так вышло, – пожал плечами Глеб.
   Он не стал говорить, что вся их бригада состоит всего из пяти рот, в которой служат одни контрактники. Как не стал объяснять ценность такой роты, сопоставляя ее, например, с мотострелковым полком. Все равно ведь не поймет. Хотя бы потому, что нет у него желания шевелить извилинами.
   – А прописка где?
   – Какая прописка? Это удостоверение личности!
   – А паспорт где?
   – Нет паспорта. В части он.
   – В какой части?
   – По месту постоянной дислокации. В Чечне меня ранили, сюда в госпиталь доставили…
   – Значит, неместный вы, Глеб Александрович? – С каким-то непонятным злорадством старлей хлестко шлепнул гибкими корочками удостоверения по своей ладони.
   – Неместный.
   – А в этой квартире вы что делаете?
   – Живу.
   – С кем?
   – Со своей невестой.
   – Что-то я не пойму, вы лечиться приехали или жениться?
   – Одно другому не мешает.
   – Может быть, может быть… А квартира чья?
   – Моей невесты. Зовут ее Ольга Евгеньевна, фамилия Соломенцева.
   – И где она?
   – Как «где»? Похитили ее!
   – Кто?
   – Не знаю!
   – Зачем?
   Глеб в недоумении посмотрел на старлея.
   – Не знаю.
   – Кто похитил, не знаете. Зачем похитили, тоже не знаете… – осуждающе покачал головой начальник наряда. – Странно все это.
   – Конечно, странно. Или у вас каждый день людей похищают?
   – А вот острить не надо, майор! Не в твоем положении острить… Собирайся!
   – Куда?
   – В отделение. Показания будешь давать.
   – Какие показания?
   – А такие, куда невесту свою дел… Думаешь, вокруг дураки, никто ничего не понимает? Только нет у нас дураков, мы таких умников, как ты, быстро на чистую воду выводим!
   – Какая чистая вода? О чем это вы?
   – Давай собирайся!
   Старший лейтенант грубо схватил Глеба за рукав. Можно было бы взять его на прием и ткнуть носом в пол, но ни к чему обострять ситуацию. Глеб просто вырвался из этого неуверенного захвата, отступил на шаг.
   – Только без рук. Я сам.
   Офицер кивнул и снял с пояса стальные браслеты. Глеб вздохнул, но руки под них протянул.
   Он вышел из квартиры, закрыл дверь на ключ, спустился к машине. Сержант по приказу своего начальника открыл для него заднюю дверь, и Глеб оказался в зарешеченном отсеке для перевозки преступников. Не надо было ему звонить в милицию, ведь знал же он, что с ментами лучше не связываться. Иметь с ними дело – все равно что свинью стричь: визгу много, а шерсти нет.
   Глеба доставили в отделение, закрыли в камере с решетчатой стенкой, через которую из дежурной части было видно, что происходит внутри.

Глава 6

   Стриженный под горшок парень взял Глеба за руки, ловким движением сунул ключ в замочную скважину, разомкнул стальные браслеты.
   – Извини, майор, дураков у нас хватает, – виновато сказал он, кивком показав на стул с тыльной стороны своего стола. – Так же, как и в армии. Чем больше в армии дубов, тем крепче наша оборона…
   Высокий он, крепкий, но какой-то по-деревенски угловатый, сутулый. Черты лица крупные, грубые, простоватые. Но деревенщиной парень не выглядел. Не простой у него взгляд, умный, цепкий, анализирующий. Да и одевался он хорошо. Даже слишком хорошо для опера. Стильный джинсовый костюм на нем, под воротником куртки на сильной шее просматривалась золотая, из крупных звеньев цепь. Кроссовки дорогие, кожаные, с высокой пружинистой подошвой, в таких очень удобно ходить и бегать. А должность у него такая, что его ноги кормят. Оперуполномоченный уголовный розыска капитан Гречихин.
   – Дорощенко у нас особо умный, решил палку на тебе срубить. Дескать, это ты свою невесту похитил, – усмехнулся опер.
   – Зачем это мне?
   – А квартира? Ты ищешь свою невесту, а сам этим временем в ее квартире живешь. Сам же ты неместный.
   – Я так понимаю, Дорощенко сам по себе судит? – едко спросил Глеб.
   Какое-то время Гречихин смотрел на него озадаченно, затем недобро усмехнулся:
   – Зря ты так, майор. Дорощенко тупой, но неподлый.
   – Мне все равно, какой он. Мне Ольгу найти надо.
   – Невесту твою?
   – Невесту.
   – Как ты… – капитан кашлянул, пальцами огладил кадык, сглотнул слюну. – Как вы познакомились со своей невестой?
   Он сел за стол, взял удостоверение Глеба, заглянул в него для видимости.
   – Очень просто. Она мой лечащий врач. Она же меня и оперировала.
   – Ранение?
   – Не повезло.
   – Значит, вы сошлись со своим лечащим врачом?
   – А что здесь такого?
   – С какой целью сошлись?
   – С целью убить и присвоить ее квартиру… Ты это хочешь услышать, капитан?
   – А давайте обойдемся без грубостей, майор, – скривился Гречихин. – Я понимаю, нервы, но ведь я же не просто так спрашиваю… Вот у тебя шрам на голове имеется…
   Пуля лишь чиркнула по голове, но кусок черепной кости все-таки выклюнула. До титановой пластины дело не дошло, рана затянулась и так, тем не менее шрам уродливый, на жирного паука с короткими лапами похож. Однако рубец волосами порос, в глаза он не бросается. Однако у капитана особый взгляд, ментовской.
   Гречихин потянулся к голове Глеба, коснулся пальцами его волос, раздвигая их:
   – Свежий шрам. Чечня?
   – Она самая.
   – Пулевое ранение, осколочное?
   – Пулевое.
   – Это серьезно… Может, не было никакого похищения?
   Глеб внимательно посмотрел на оперативника, усмехнулся и с сарказмом сказал:
   – Не было ничего, капитан. Померещилось мне все. У меня же контузия, галлюцинации.
   Он уже понял, что никто Ольгу искать не станет. Дорощенко роль дурного мента играет, этот хорошим, добрым прикидывается, но желания работать нет ни у того, ни у другого.
   – А вдруг? – Капитан с ироничным видом сощурился, давая понять, что раскусил его игру.
   – Считай, что ничего не было, капитан.
   – «Считать» или «не было»?
   – Да не бойся ты, заявления не напишу.
   – А чего ты так быстро сдаешься?
   – Капитан, меня в чем-нибудь обвиняют?
   – Нет, – в раздумье вытянув губы, вяло пожал плечами Гречихин.
   – Тогда я пойду, – Глеб поднялся со стула, но капитан махнул рукой, осаживая его.
   – Да погоди ты! Может, я тебе верю, – он легонько постучал себя пальцем по правой половине головы. – Тут верю, тут не верю…
   – А не надо в ромашку играть, верю-не верю, надо соседей опросить, может, кто-то что-то слышал или даже видел. Кто-нибудь из ваших этим занимался? Нет. А я женщину нашел, соседку, она и слышала, и видела. Слышала, как Ольга на помощь звала, потом из окна наблюдала, как ее в машину заталкивают.
   – Ну да, ну да, – всматриваясь в Глеба, закивал Гречихин.
   Он мог бы спросить, какой марки была машина, что за люди усаживают в нее Ольгу. Нет, это ему неинтересно. Впрочем, Глеб и не знал ответы на эти вопросы. Соседка смогла запомнить только то, что автомобиль был легковой, черного цвета, вроде бы иностранного производства, а людей в лицо она не запомнила. Крепкие парни – бритые головы на мощных шеях, широкие плечи. В темных костюмах они были.
   – Соседка видела? – не без сарказма спросил капитан.
   – Соседка.
   – А как соседку зовут?
   – Зинаида Валерьевна.
   – А лет ей сколько?
   – Не спрашивал, но что-то около пятидесяти.
   – Когда вы с ней познакомились?
   – Сегодня.
   Глеб, рассердившись, стиснул зубы. Он понял, куда клонит капитан, поэтому решил больше не отвечать на его, мягко говоря, неумные вопросы.
   – А невесте вашей сколько было лет?
   – Паспорт у нее дома остался.
   – И все-таки?
   – Меня в чем-то подозревают? – тяжело глянул на капитана Глеб.
   – Нет.
   – Значит, я не обязан отвечать на ваши вопросы.
   – Ну, в общем, нет… Просто интересно, было похищение или нет, – всматриваясь в Дробова, сказал капитан.
   – Я же сказал, что ничего не было.
   – А если было?
   – Хорошо, я сейчас напишу заявление, но вам тогда придется его зарегистрировать… Писать заявление?
   Гречихин пожал плечами. Дескать, он и не прочь принять заявление, но все-таки будет лучше, если майор его не подаст.
   – Я вам все рассказал, что знаю. Все, мне больше нечего сказать…
   Глеб поднялся, но капитан остановил его в дверях.
   – Что вы собираетесь делать? – спросил он.
   – Ничего. Ведь похищения не было. Показалось мне, померещилось. Может, Ольга уже и дома.
   – А как же ваша соседка?
   – И соседка моя дома, – усмехнулся Глеб.
   – Это понятно… Ваша соседка что-то видела.
   – Да нет, ей тоже померещилось…
   – Тяжелый случай.
   – Вот и я думаю, что мне к лечащему врачу обратиться надо…
   – Да нет, не к врачу пойдешь. Ты свою Ольгу искать будешь. Я же вижу, майор, что ты на это настроен… Давно ты ее знаешь?
   – С тех пор как из комы вышел. Она меня с того света вытащила…
   – Я так понял, она врач, работает в госпитале…
   – Правильно понял, капитан.
   – Что там за машина была, куда ее затолкали?
   – Черная иномарка. Какой марки, я не знаю. Там крепкие ребята были, бритоголовые, в костюмах…
   – Это соседка так сказала? – в раздумье спросил Гречихин.
   – Соседка.
   – Лица она, конечно, не разглядела.
   – Почему «конечно»?
   – А потому что эти лица могут сделать так, что ее саму никто никогда не сможет разглядеть. Закопают, и земля ей пухом… Раньше у нас бандиты зверствовали. Сейчас бандитов поменьше стало, зато всяких там служб безопасности развелось, охранных фирм. В общем-то, те же бандиты, но под вывеской бизнесменов. Хотя есть бизнесмены, которые бандитами никогда не были, сами от них терпели, зато сейчас крылья расправили, зла от них столько… Ну да ладно, все это слова… Ольга твоя замужем?
   – Как она может быть замужем, если мы собирались пожениться? Но раньше была.
   – Про ее бывшего мужа знаешь?
   – Знаю.
   – Чем он занимается?
   – Ремонтом квартир. Бригада у него своя, квартиры они отделывают.
   – Не велика птица…
   – Мужчина у нее до меня был. Он адвокат…
   – Адвокат? А по каким делам, по гражданским или уголовным?
   – Не знаю. Валентином его зовут. Высокий такой, накачанный. Интеллигентной внешности, с атлетической фигурой, одевается стильно…
   – Высокий… С атлетической фигурой… – себе под нос проговорил Гречихин. – Валентин… А фамилию не знаешь?
   – Нет.
   – Да ты присядь, майор, чего стоишь, как неприкаянный?.. Посиди немного, а я сейчас, – сказал капитан, выходя из кабинета.
   «Сейчас» растянулось минут на двадцать. Гречихин вернулся в кабинет, сел и выложил на стол фотографию мужчины. Глеб помнил Валентина самодовольным напыщенным болваном, которого ничуть не смущали синяк под глазом и разбитая губа. На снимке же он видел перед собой растерянного, испуганного, придавленного жизнью мужчину. И снимал его, похоже, милицейский фотограф.
   – Узнаешь?
   – Узнаю.
   – Ты когда сказал про интеллигентную внешность и атлетическую фигуру, я сразу на Федорина подумал. Адвокат Федорин, широко известная в узких кругах личность.
   – И чем он известен?
   – Личный адвокат Дмитрия Никитича Свиридова, криминального авторитета по кличке Свирид. Надо сказать, очень толковый адвокат. И Свиридова два раза из тюрьмы вытягивал, и его бандитам помогал… А в прошлом году его самого пришлось выручать. Человека избил до полусмерти. Он же крутой, – презрительно скривился Гречихин. – Спортом занимается, с бандитами вась-вась, ничего не боится. Такой крутой, что пацана шестнадцатилетнего не испугался. Тот мимо его машины на велосипеде проезжал, бампер педалью зацепил, так Федорин его за это чуть не убил. Родители заявление подали, мы меры приняли. Он сначала тут перед нами пальцы веером выбрасывал, а потом понял, что дело – дрянь, соплями своими у нас все полы измазал… Правда, потом прокурору жалобы писал, в собственную безопасность жаловался, даже в Москву настрочил. На милицейский произвол жаловался, избивали мы его тут, пытками показания выбивали, хотя не было ничего подобного… Свирид на родителей пацана надавил, заявление забрали, а тот сказал, что Федорина никогда не видел. В общем, обычное дело… Федорина выпустили, и он дальше кровь нам портить стал…
   – На бандитов работает?
   – На них… – отстраненно, думая о чем-то своем, кивнул Гречихин.
   – Он был у нас на днях. К Ольге лез, мне угрожал… Но зачем ему Ольгу похищать? – в раздумье спросил у себя Глеб.
   Может, он хотел продемонстрировать Ольге свою крутость? Но ведь он адвокат, значит, человек умный и такие глупости не для него. Чтобы блеснуть перед Ольгой, он должен был наказать самого Глеба – нанять бандитов, устроить засаду, напасть исподтишка или в открытую. Но ведь не было ничего такого…
   – Ему сейчас не до этого, – покачал головой Гречихин. – Если он по-прежнему на Свирида работает, то ему сейчас не до твоей Ольги. У Свирида сейчас большие проблемы, он от рубоповцев бегает. Его сегодня утром взять пытались, но неудачно… Подробностей пока не знаю. Но уверен, что Федорин сейчас на ушах стоит, чтобы своего босса отмазать. А как он его отмажет, если Свирид человека убил? Убийство на нем, РУБОП с него не слезет, пока до приговора не дойдет… Нет, не до твоей Ольги сейчас Федорину, не до нее…
   – А вдруг?
   – Вряд ли… – Капитан не столько сомневался в причастности Федорина к исчезновению Ольги, сколько не хотел ввязываться в это дело.
   – Может, я с ним поговорю, ну, как мужчина с мужчиной? – спросил Глеб. – Бить не буду, но в глаза посмотрю. Возможно, глаза что-то скажут?
   – А как ты его найдешь?
   – Так это я у тебя и хотел спросить.
   – Ну, адрес у нас есть… Бить его, говоришь, не станешь?
   Судя по неуверенному голосу капитана, он сомневался, что Глеб сможет справиться с Федориным. Впрочем, удивляться тому нечего. Ну не производил Глеб впечатления крутого парня: не той комплекции у него фигура.
   – Не стану.
   – Ты в Чечне ротой командовал?
   – Да, – кивнул Глеб.
   – Что за рота?
   – Материально-технического обеспечения. В общем, хозрота…
   – Ну, без тыла армия воевать не может, – снизошел до одобрения Гречихин.
   – Так ты адрес дашь?
   Капитан вредничать не стал. Адрес он Глебу дал, но с условием, чтобы он держал его в курсе дела. Надо было поговорить с Федориным, а потом прибыть в отделение и отчитаться перед Гречихиным. Однако, судя по выражению лица, с которым оперативник говорил об этом, желания получать отчет у него не было. Казалось, он хотел только одного – чтобы Глеб не заявлял о похищении Ольги.

Глава 7

   На вражеской территории пивка в засаде не попьешь. Но Глеб на своей земле, боевики с оружием по двору не шастают, а злобная старуха при всей своей вредности в разряд врагов не попадает. Погода сегодня хоть и не очень хорошая – дождь вечером прошел, ночь прохладная, – но Глеба этим не смутишь. Он мог в холодной зимней слякоти целые сутки пролежать, и ничего. А тут на скамейке сидеть можно и прятаться ни от кого не надо.
   Правда, на скамейке он сидел, пока не появилась злобная старуха с длинным во всех отношениях носом. Эта бестия наорала на него – дескать, это не распивочная, и алкашам здесь делать нечего. Пригрозила, что вызовет милицию, если Глеб не уберется. А ведь начало двенадцатого ночи было, темнота уже давно сгустилась, во дворе ни единой живой души. Но, видно, не спалось старухе. Зато сейчас она уже спит как убитая, потому что добилась своего – согнала человека с места, утешила свою гордыню.
   Глеб покинул насиженное место, но вскоре вернулся обратно, правда, на скамейку садиться не стал, чтобы злобная старуха его не заметила.
   Можно было устроить наблюдательный пост на лавочке соседнего подъезда. Время уже позднее, и любой человек, направляющийся ко второму подъезду, привлечет его внимание. Зрение у него достаточно острое, чтобы разглядеть Валентина на расстоянии пятидесяти метров даже при слабом уличном освещении. Да и ноги у него быстрые, несмотря на ранение, он вполне способен был настигнуть Федорина и перекрыть ему путь еще до того, как он зайдет в свой подъезд. Но слишком резкие движения могут вспугнуть адвоката. Вдруг у него пистолет при себе, что, если он стрелять начнет? Поэтому надо было выйти к нему спокойно, без суеты, так, чтобы находиться от него на близком, а значит, и безопасном для себя расстоянии…
   Шло время, а Федорин все не появлялся. Нет его дома, а может, и вообще сегодня ночью не быть. Но Глебу нужно было встретиться с ним, поэтому он будет ждать его и день, и два…
   Но Федорин появился в половине третьего ночи. К дому он подъехал на роскошном джипе, торопливо вышел из него. Он поставил машину на сигнализацию, значит, в ней никого не было. Руль или педаль акселератора адвокат блокировать не стал – или не было у него такого устройства, или он в ближайшее время собирался вернуться к машине.
   Глеб вышел из тени, перекрыл ему путь, угрожающе глядя на Федорина исподлобья.
   – Слышь, мужик, ты чего? – всполошился адвокат.
   – Валя, поговорить надо.
   – А-а, это ты!
   – Ольга где?
   – Ольга?! Я откуда знаю? – возмущенно протянул Федорин, но голос его при этом дрогнул.
   – Знаешь.
   – Да пошел ты!
   Федорин попытался обогнуть Глеба, но тот схватил его за руку. Некрепко схватил, всего лишь обозначил захват, и адвокат расценил это как признак слабости.
   – Ну, ты попал!
   Адвокат двинул его локтем, из очень удобной для себя позиции. А удар у него поставлен хорошо, только цели он достигнуть не смог. Глеб жестко блокировал выпад и тут же, совершенно без всякого замаха, ударил Федорина согнутыми фалангами пальцев в шею. Все произошло автоматически, на рефлексах, и Глеб мог не рассчитать сил. Его удар запросто мог закончиться летальным исходом для противника…
   Глеб подхватил бесчувственного Валентина на руки, затащил в его же собственную машину, усадил на переднее пассажирское сиденье. К счастью, адвокат был жив – пульс прощупывался. Он обыскал Федорина; оружия у него не было, зато в кармане пиджака нашлись ключи от машины.
   Дробов мог бы поговорить с Валентином и во дворе дома, но очень уж его смущала злобная старуха. Она ведь могла все видеть и позвонить в милицию. А так он отъедет в безопасное место, поговорит с адвокатом, после чего отпустит его. И машину, само собой, вернет…
   Он не стал далеко уезжать, перегнал автомобиль в соседний двор, там и остановился. Привел в чувство Федорина, дал ему время прийти в себя.
   – Ты больше меня так не пугай, – с жесткой усмешкой сказал Глеб.
   – Я тебя напугал? – потирая шею, дрожащим от страха голосом спросил Федорин.
   – Я подумал, что убил тебя… «Языка» сначала допрашивают, а потом убивают, – Глеб немного подумал и добавил: – Если он молчит, убивают. А если правду скажет, тогда у него появляется шанс выжить. Но ты же не «дух», у тебя шансов остаться в живых больше. Скажешь, где Ольга, и я тебя отпущу.
   – Я не знаю, где она.
   – Ты знаешь, как правильно перерезают горло? – отстраненно спросил Глеб. – В кино показывают фонтаны крови, так оно и бывает, если горло перерезать неправильно. Но если сделать это как следует, то вся кровь уйдет внутрь… Показать?