Колычев Владимир. Тревожит память былую рану

   Закрыв за ними дверь, Егор озадаченно почесал затылок. Похоже, он действительно попал в переплет.

Глава 4

   Инга не соврала – даже самый злобный ее враг не посмел бы назвать ее ресторан забегаловкой. Находился он в центре города и занимал весь первый этаж довоенной «сталинки». Два зала – основной и банкетный, один больше другого, просторный пищеблок с отличным оборудованием, две смены поваров, по девять человек в каждой, официанты в стильной униформе...
   Ресторан «Антиопа» можно было сравнить с хорошо работающим организмом, и Егору нужно было проявить себя, чтобы вписаться в систему культивируемых здесь ценностей. И одной поддержки со стороны хозяйки было мало, он должен был доказать, что сам чего-то стоит.
   Шеф-поваром здесь был грузный армянин в годах. У него было лоснящееся от самодовольства лицо, а говорил он почему-то не с кавказским, а с итальянским акцентом. И звали его не Сергей, а Серджио.
   Егор был выше него ростом как минимум на полголовы, но Серджио был самоуверен и посматривал на новичка сверху вниз. Он снисходительно, с видом знатока спросил Егора о его личных достижениях на кулинарном поприще.
   – Ну, какие личные достижения, – пожал плечами парень. – Четыре года на поездах, техникум заочно окончил, в конкурсах участвовал. Ну, среди шеф-поваров вагонов-ресторанов... В прошлом году победил, в позапрошлом... Нормально все...
   – Что, только на поездах и готовил? – спросил Серджио.
   – Ну, и раньше тоже... Так, по мелочи, дома... А поваром еще давно хотел стать, с детства...
   – Ну, посмотрим, чему ты с детства научился... Что знаешь, что умеешь?
   Ресторан был ориентирован на русскую кухню, но, как понял Егор, итальянские блюда здесь тоже были в большом почете. К тому же Серджио выделил ему небольшой лимит времени, чтобы приготовить сложное блюдо. Поэтому он выбрал говядину по-неаполитански. Все просто – говяжья вырезка, кочанный салат, огурцы свежие и маринованные, оливки, болгарский перец, томаты черри, каперсы, сухие травы, оливковое масло. А дальше – профессиональный секрет, ловкость рук и душевный подход, чтобы ни грамма фальши...
   Серджио отведал предложенное блюдо, удовлетворенно кивнул.
   – Инга Степановна говорила, что ты умеешь хорошо готовить.
   Егор мог бы спросить, что шеф-повар сам хочет сказать по этому поводу. Но со стороны это могло показаться, будто он выпрашивает хорошую оценку, поэтому благоразумно промолчал.
   – Инга Степановна хочет, чтобы ты работал у нас. Я в принципе согласен. Будешь поваром по горячим блюдам... А там буду смотреть, на что ты способен. Если плохо будет, никакая Инга Степановна тебе не поможет...
   – При чем здесь Инга Степановна? – нахмурился Егор. – Она меня подтолкнула, я встал на это место, дальше я сам за себя отвечаю...
   Серджио явно не понравилась дерзость в его тоне, но грубостью на нее он ответить не посмел. Хотел, но его напугала бездонная темнота в глазах собеседника. И взгляд у шеф-повара изменился – теперь он смотрел на Егора как на равного, хотя и не желал этого.
   Домой Егор пришел поздно вечером. А ночью к нему нагрянула Инга – знойная и голодная. О ее тайных желаниях мог догадаться даже слепой – не обязательно было смотреть в ее жаждущие глаза: женщина источала чувственность, как натопленная печка пыхала жаром. Ее взгляд выражал еще и нетерпение, которое нужно было прочесть и немедленно утолить.
   Егор молча прижал женщину к дверному косяку, задрал юбку, забросил ногу себе на бедро... Ее тело задрожало, как вагон при экстренном торможении поезда, из груди вырвался протяжный звук, похожий на плач. А Егор заставил ее разрыдаться, но не от горя, а от счастья...
   В себя она приходила на диване. Как была в деловом костюме, так в нем и оставалась. Только трусики валялись где-то за креслом...
   – И зачем ты это сделал? – спросила она строгим голосом, но с блуждающей улыбкой на истерзанных губах.
   Тело изнеможенно расслабленно, глаза блаженно закрыты. Смешно было воспринимать ее слова, как упрек или даже выговор.
   – Затем, что я этого хотел... И ты хотела.
   – Кто тебе такое сказал?
   – Твои глаза. И твое тело...
   – И все-таки ты зря это сделал?..
   – Знаю, – иронично улыбнулся Егор. – Ты же моя начальница, и я не имел права так с тобой поступать...
   – Но ты же поступил.
   – Хочешь, дам слово, что это в последний раз.
   – Не хочу... Я ждала тебя сегодня в кабинете...
   – Зачем?
   – Хотела, чтобы ты поделился со мной своими впечатлениями, – открыв глаза, сказала Инга.
   – Больше не жди, – Егор мрачно посмотрел на женщину. – В ресторане я сам по себе...
   – А если я вызову тебя на ковер?
   – Если ты вызовешь меня на ковер, значит, тебе что-то не понравилось. А если не понравилось, значит, я должен написать заявление об уходе. Я напишу, не сомневайся... Я птица вольная, даже если работаю на тебя...
   – И даже если живешь в моей квартире?
   Егор молча поднялся из кресла, застегнулся, собрал сумку.
   – Эй, ты куда! – всполошилась Инга.
   – Да у меня вроде бы койка в общежитии, – невозмутимо спокойно сказал он. – Хочешь, приезжай ко мне завтра, с соседями я договорюсь...
   – Чтобы я, в общежитии? – поморщилась женщина.
   – А что, раньше никогда не было?
   – Раньше?! – лоб ее разгладился, глазки озорно заблестели. – Ну, может, и было... Я пять лет жила в студенческом общежитии... Но я там ни с кем, и никогда! – спохватившись, отрезала она.
   – Да ладно тебе, я же не ревную... До завтра!
   Парень уже открывал дверь, когда Инга вцепилась ему в руку.
   – Ты что, серьезно уходишь?
   – Серьезно уходят, это когда бросают. А я тебя не бросаю. Просто ухожу... Завтра, может, увидимся. Если на ковер вызовешь, – насмешливо сказал он. – Или в общежитие ко мне придешь...
   – Не пойму, что ты за человек!
   Она крепко держала парня за руку. Он, конечно, мог вырваться, но сопротивляться вовсе не хотелось.
   – Что я за человек? – с юмором и немного свысока спросил Егор.
   – Прямо перекати-поле какое-то...
   – Это ты верно заметила, – кивнул он. – Это у меня с детства... Беспризорное детство, клей вместо игрушек...
   – Какой клей?
   – Клей «Момент». Надеваешь пакет на голову и нюхаешь так, что ходишь потом по путям, голову свою на рельсах ищешь...
   Инга смотрела на него застывшими от ужаса глазами.
   – Ты нюхал клей?
   – И клей нюхал, и стекломыв пил...
   – Кошмар какой... Может, ты еще и кололся?
   – Если было, то и кололся... И с бомжихами спал, если тебе это интересно...
   – Какая мерзость! – брезгливо и в страхе скривилась женщина.
   – Да ты не переживай, я не заразный...
   – Кто тебя знает?
   – Я же поваром работаю, там у нас контроль – и на ВИЧ, и на все остальное...
   – Справку можно купить...
   – Что ж, тогда отправь меня на обследование, – пожал плечами Егор. – Это в твоей власти. Если, конечно, я не уволен...
   – Как же так, и кололся, и с бомжихами...
   – Ну, кому-то повезло в чистоте жить, а кто-то в грязи прозябает... Мне, например, не повезло. Родителей не знал, из детдома сбегал, потому что на волю рвался... Как мог, так и выживал...
   – Неужели из этой грязи есть выход?
   – Если очень захотеть, то да... Я хотел. Поездам вслед смотрел и думал, какой это кайф, ездить по стране и жрать от пуза...
   – Ну и дура же я, – схватилась за голову Инга. – Думала, ты нормальный... Серджио тебя сразу раскусил, это я дура...
   – Что Серджио? – посуровел Егор.
   Он считал себя нормальным человеком, но Инга, похоже, думала совершенно иначе, и это его рассердило.
   – Что-то, говорит, не то. Червоточина какая-то... Снаружи вроде бы ничего, а вглубь копнуть – гниль какая-то...
   – Вся гниль осталась в прошлом, – покачал головой парень. – В настоящем у меня все правильно...
   – Ну да, ну да...
   Инга выглядела озадаченно, как человек, который узнал, что в его квартире побывал вор. Говорила одно, а думала о другом. И глазки беспокойно бегают...
   – Боишься, что я квартиру твою обчистил? – презрительно скривился Егор.
   – Нет, но...
   – Значит, боишься...
   Он расстегнул сумку и, пристально глядя женщине в глаза, вывалил на пол все содержимое.
   – Ты не так меня понял! – вяло запротестовала Инга.
   – В одном ты права. На мне действительно клеймо из прошлого. Это не зараза и не воровство. Но если вдруг... В общем, ты права, со мной лучше не связываться. Потому больше меня не ищи...
   Егор не стал наклоняться, чтобы собрать содержимое сумки. Главное, что паспорт и деньги на месте, а все остальное он еще себе купит – за честно заработанные деньги. Он уходил, тихонько закрыв за собой дверь. Он уходил навсегда. И в этот раз Инга даже не пыталась остановить его.
   Он позвонил Виктору Макаровичу и узнал, что место его все еще вакантно, а на следующий день укатил в рейс.

Глава 5

   Дорога, дорога... Здесь все относительно. Вроде бы ты стоишь на перроне, куришь, но если подумать, ты едешь, потому что находишься в пути. Но в то же время, когда поезд движется, ты стоишь на месте – и относительно вагона, и относительно времени прибытия. Что ни делай сегодня, завтра в семь вечера поезд будет в Иркутске, и ты окажешься там – если, конечно, не отстанешь от состава.
   Егор стоял вместе с поездом и курил на подножке вагона-ресторана. Июнь-месяц, чудесный теплый вечер, заходящее солнце освещает сусальные купола привокзальной церкви.
   – Эй, повар, ужином кормить будешь?
   К вагону по бетонному настилу перрона шла Вероника. Егор не смог сдержать удивления, глядя на нее. Спустился к ней с подножки, выбросил под колеса окурок.
   – Ты откуда взялась?
   Она была в розовом топике на бретельках и неприлично коротких белых шортах. Лицо, плечи, руки, ноги – все загорелые и чертовски соблазнительные.
   – Оттуда, – кивком показала она за спину.
   – А мама где?
   – В Новосибирске осталась. А я одна. К бабушке еду. А что, нельзя?
   Вероника смотрела на парня завороженно, как будто он был истуканом для поклонения. Но в трепетном взгляде угадывались веселые искорки.
   – Да можно...
   – Так мы ужинать будем или нет?
   – Это не ко мне, это к официанту...
   – А если я хочу, чтобы ты меня обслужил?
   – Ну, я тоже много чего хочу.
   – Чего, например?
   – Тебе как, в двух словах или подробный список?
   – Да, составь список и занеси мне в купе, вместе с ужином.
   – Я ужин не подаю.
   – Да, но маме подавал?
   Егору показалось, что голос у девушки дрогнул от обиды.
   – Кто тебе такое сказал?
   – Она сказала.
   – Что она еще тебе сказала?
   – Не мне. Она подруге звонила. А я все слышала... Сказала, что у вас было в купе, – смутилась Вероника.
   – Что было?
   – Ну, то и было... – девушка покраснела и отвела в сторону взгляд.
   – Нехорошо взрослые разговоры подслушивать.
   – Еще она говорила, что ты обманул ее. Выдавал себя за порядочного, а сам бомжом оказался...
   – Разве я похож на бомжа? – нахмурился Егор.
   – Нет, конечно. И сама я так не думаю, – скороговоркой сказала девушка. – Это у мамы заморочки, а мне без разницы, кем ты был...
   – Вот и хорошо. Если хочешь ужинать, приходи, заказывай. Никто тебя не обидит...
   Егора терзали противоречивые чувства. Вероника очень ему нравилась – юная, красивая, сочная и свежая, как нераскрывшийся бутон розы. Но в то же время, он гнал от себя похотливые мысли и хотел, чтобы девушка поскорей оставила его в покое.
   – А кто меня может обидеть?
   – Да кто угодно! Зэки домой возвращаются, вахтовики, бывает, с катушек сходят... Лучше, чтобы в купе подали. Хочешь, я заказ передам?
   – Может, лучше ты сам принесешь? – спросила Вероника с такой мольбой в голосе, как будто от этого зависела жизнь – подаст он ей ужин или нет.
   – Номер вагона и купе.
   – Четырнадцатый, третье... Что-нибудь вкусненькое...
   – Ну, тогда жди, – многообещающе улыбнулся Егор.
   Он сам лично приготовил для нее десерт. Клубника, сливочное масло, сахарная пудра, молоко, крахмал, желток, ваниль... Смешать, подогреть, залить, снова в огонь, довести до кипения, выложить в форму, запечь...
   Но ужин в купе он передал через официантку. Сам к Веронике не пошел. Может, она и супердевочка, но ему с ней не по пути.
   Он уже закрывал кухню, когда из соседнего вагона появилась взбудораженная проводница.
   – Здесь где-то милиционеры были, – обращаясь к Виктору Макаровичу, сказала запыхавшаяся женщина.
   – Да были где-то, – пожал плечами тот. – А что такое?
   – Да там у меня в четырнадцатом. К девчонке в купе ломятся...
   – А без милиции можно? – спросил Егор.
   Он догадался, о ком идет речь, и, сняв халат, отправился в четырнадцатый вагон.
   Возле двери в третье купе он увидел двух пьяных и, похоже, невменяемых парней. Один высокий и тощий, другой низкий и плотный. Первый похож был на видавшего виды уголовника – наглый взгляд, нахрапистые манеры. В другом Егор определил работягу, попавшего под влияние более сильной личности.
   – Эй ты чо, подруга, счастья своего не видишь? – сипел один.
   – Сим-Сим, откройся! – стучался в купе другой.
   – Вы что, пацаны, дверь поиметь хотите? – с ядовитой насмешкой спросил Егор.
   – Да какой дверь? Телка там закрылась, – подозрительно сощурился на него уголовник. – А тебе чего, фраерок?
   – Проводница за ментами уже побежала.
   Егор очень надеялся, что удастся обойтись без драки.
   – Да класть я на ментов хотел, понял! – уголовник сделал движение, будто собрался порвать на себе майку. – Ты вообще кто такой? Стукачок, да?.. Ты знаешь, что я со стукачами делаю?
   Уголовник действительно оказался невменяемым. В голове только водка и неуправляемая злость, которую нужно было на ком-нибудь выместить.
   – Ты бы шел отсюда!
   Егор вплотную приблизился к нему.
   – Да я тебя!
   Парень совершил непростительную для бывалого человека ошибку. Он должен был сразу бить – рукой, ножом, чем угодно, а его дернуло схватить Егора за грудки. Пространство между его руками было свободно до самого носа. А Егор бил головой – как из пушки стрелял.
   Уголовник без чувств рухнул в проход между окном и дверью купе. Работяга вмиг протрезвел и пугливо подался назад.
   – Куда? – осадил его Егор. – Кента своего забери!
   Парень потерянно кивнул, приподнял тело своего дружка и потащил его прочь.
   – И передай ему, если дернется, убью, – тихо, но твердо пообещал Егор.
   В это время открылась дверь купе, и в образовавшемся проеме появилась Вероника.
   – Вот козлы! – выглянув из купе пробормотала она. И, с восторгом глянув на Егора, спросила: – А что ты с ним сделал?
   – Ничего.
   – А почему он в ауте?
   – Потому что в доску пьяный. Напился и отключился, все очень просто...
   – А я шум слышала!
   – Это они к тебе ломились.
   – Ну, это понятно. Ты с ними говорил, а потом ударил...
   – Тебе показалось... Им, кстати, тоже показалось, – Егор окинул Веронику взыскивающим взглядом.
   – Что им показалось?
   – Что ты их зазываешь... Шорты у тебя слишком короткие. И ноги...
   – Что ноги?
   – Слишком длинные... И вообще...
   – Но я их не зазывала, – смятенно и вместе с тем польщенно улыбнулась девушка.
   – Вот я и говорю, что им показалось... Ты одна в купе?
   – Да... Заходи, посидим, поговорим...
   Егор зашел, но только затем, чтобы перевести дух. И дверь за собой закрывать не стал. Это сделала Вероника.
   – Некогда мне говорить. Поздно уже, спать пора... Завтра в шесть подъем...
   – Хочешь, вместе спать будем? – спросила девушка.
   Это был как раз тот случай, когда человек сначала говорит, а потом думает.
   – Ой! – спохватилась Вероника. – Я не в том смысле... Купе двухместное, одно место свободное...
   – Вижу, что свободное. Но я пойду, – покачал головой Егор.
   – А что, если эти двое вернутся?
   – Не вернутся.
   – Ты в этом уверен?
   – Ни в чем нельзя быть уверенным.
   – Ну вот, видишь! Если ты мужчина, ты должен защитить женщину... То есть я еще не женщина...
   – Вот видишь, – подловив ее на слове, насмешливо сказал Егор. – Как станешь женщиной, так и обращайся...
   – Да, но кто-то же должен сделать меня женщиной!
   Она смотрела на него торжествующим взглядом одержимого человека – как будто возлагала на него святую миссию принять в жертву ее девственность.
   – Ну, если кто-то должен, пусть делает. Я здесь при чем?
   Егору пришлось сделать над собой усилие, чтобы подняться. Вероника чертовски хороша, и семнадцать лет для девушки вполне нормальный возраст, чтобы стать женщиной. Но все равно он должен уйти.
   – А разве ты не мужчина? – услышал он вслед. Но сделал вид, что не понял упрека.
   Он отправился в штабной вагон, устроился в купе, где можно было прикорнуть до утра. Спать хотелось невыносимо, но, как это ни странно, Егор долго не мог заснуть. Это досада скребла по нервам. Вероника сама напрашивалась, а он, дурак, не воспользовался...
   Утром он вернулся на кухню и с головой ушел в работу. О Веронике старался не думать. И она не появлялась, хотя втайне от себя он надеялся увидеться с девушкой и даже, если снова представится возможность, запереться с ней в купе...
   Вероника появилась через две недели. И Егор узнал об этом от Виктора Макаровича.
   – Ты чего это суп пересолил? – в недоумении спросил он.
   – Я?! Пересолил?! Когда такое было?
   – Ну, там одна мисс жалуется... Повара, говорит, на мыло... Ух, красивая стерва... Чем-то на твою випу похожа. Молодая только...
   Егор все понял и вышел в зал ресторана. Точно, за столиком сидела Вероника. Ему показалось, что она повзрослела за последнее время. Или макияж у нее агрессивный, или в ней внутренне что-то изменилось, самоуверенность появилась... Густые тени вокруг глаз, чрезмерно наведенные тушью ресницы. Вульгарно накрашенные губы капризно изогнуты. Вся в черном... На Егора она смотрела как на пустое место. Вернее, ей хотелось, чтобы так выглядело.
   – А ты правда красивая... – присаживаясь, сказал он. И выдержав паузу, добавил: – Только не стерва... Изображаешь из себя стерву, но это не так...
   – Суп у вас, повар, соленый! – не очень убедительно проговорила девушка.
   – Суп и должен быть соленым, – насмешливо подмигнул Егор.
   – В смысле, пересоленный!
   – Так, может, я влюблен?
   – В кого? – вздрогнула девушка.
   Она так разволновалась, что подалась к нему через стол. Но, спохватившись, отпрянула. И снова постаралась надеть на лицо маску холодной неприступности.
   – Ну, мало ли женщин на свете... Может, в твою мать.
   – Врешь. В прошлый раз у тебя не было пересолено. И десерт был очень вкусный... Признайся, ты его готовил специально для меня?
   – Признаюсь.
   – И то, что не любишь маму, тоже признайся.
   – Не люблю... Хотя твоя мама – хороший человек...
   – Как ты можешь так говорить, если она тебя прогнала? – искренне возмутилась Вероника.
   – Она меня не прогоняла, я сам ушел.
   – Обиделся?
   – Нет. Просто мы из разных миров...
   – Мама говорила, что ты клей нюхал?
   – А ты?
   – Один раз...
   Она сначала покраснела, затем побледнела, а потом вдруг звонко рассмеялась. И куда только неприступный вид делся.
   – И как?
   – Юлька сказала, что кумарно. А я… меня чуть наизнанку не вывернуло. Думала, умру...
   – Больше никогда не пробуй.
   – Я же не дура... Тем более что в жизни есть более интересные развлечения.
   – И какие?
   – Ну, секс, например...
   И снова Вероника напыжилась, чтобы изобразить из себя стреляного воробья.
   – И что, есть успехи?
   – Да у бабушки с одним познакомилась, – с водевильной небрежностью махнула она рукой. – Взрослый мужчина. Жаль, что женатый. Но я все равно ни о чем не жалею... Ты же сам говорил, что кто-то должен был это сделать...
   – Разве?
   – Говорил, говорил... Сам во всем виноват!
   – В чем? – невозмутимо спросил Егор.
   – Ну, в том, что я стала женщиной!
   – Виноват?! Виноват, когда плохо. А тебе хорошо было. С чем тебя и поздравляю!
   – С чем поздравляешь?
   – Ну, с тем, о чем ты не жалеешь. Я рад, если тебе понравилось...
   – А если нет?
   – Думаю, плакать не буду.
   – Тебе что, все равно?.. У меня мужчина был, а тебе все равно?
   – Ну почему все равно? Говорю же, рад за тебя.
   – И все?
   – А что еще? Каждый развлекается, как может. И если ты нашла себя, то я этому рад...
   – Нашла себя?! А может, я себя потеряла! – чуть не плача от обиды, протянула девушка.
   – Если потеряла, то плохо...
   – Ты должен мне помочь! – вне себя от переживаний, заявила Вероника.
   – Что, найти себя?
   Его сарказм вывел девушку из себя. Она не выдержала, психанула:
   – Да пошел ты к черту, козел!
   Вероника резко поднялась, бросив на стол скомканную салфетку, вызывающей походкой от бедра направилась к выходу. Видимо, модельный шаг она познала не в совершенстве, или слишком сильно волновалась – так или иначе она споткнулась и сломала каблук. Что, впрочем, ее не остановило. Кое-как она доковыляла до двери и скрылась за нею.
   А поздно вечером она появилась снова. Заняла место за столиком, заигрывающе обратилась к кому-то из мужчин и вокруг нее тут же образовалась компания из сексуально озабоченных кавалеров. Она пила коньяк, кокетливо курила, вульгарно смеялась, посматривая в сторону, откуда мог появиться Егор. В конце концов, покинула вагон с каким-то парнем в обнимку.
   Она едва держалась на ногах, и Егор счел своим долгом вмешаться, потому как знал, чем может закончиться уединение с таким вот случайным знакомым.
   А уединение это началось уже в тамбуре соседнего вагона. Парень зажал Веронику в угол и мочалил ртом ее губы. Она молотила его кулаками по спине, но тот не обращал на это внимания.
   – Эй! – Егор взял его за плечо и с силой дернул на себя.
   – Тебе чего? – возмущенно протянул парень.
   Узкий, глыбой нависающий над мутными глазками лоб, приплюснутый нос, толстые слюнявые губы... Это сколько ж нужно женщине выпить, чтобы с удовольствием лобзаться с таким красавчиком?.. Вероника хорошо была подшофе, но ей не нравились его поцелуи, это было видно по брезгливой гримасе на ее лице.
   – Девушка не хочет, а ты лезешь. Не хорошо, – угрожающе сощурился Егор.
   – Тебе какое дело? – Его голос был похож на последние, издыхающие звуки тревожной сирены.
   Не хватило ему духу, чтобы возмутиться в полный голос. Именно на это и рассчитывал Егор, глядя на него своим тяжелым взглядом.
   – Иди отсюда!
   Парень окончательно спасовал. Отступил от Вероники, повернулся к ней спиной.
   – Стой! – Но та схватила его за руку, потянула на себя. И остервенело уставилась на Егора. – Кто тебе сказал, что я не хочу!
   Девушка едва держалась на ногах, язык заплетался, словом, находилась в таком состоянии, что глупо было вступать с ней в разговор. А незадачливого кавалера нужно было дожимать.
   – Я сказал, пошел!
   – Не пойду, – набычившись, парень мотнул головой. – Она хочет...
   – Чего она хочет? Она дура молодая, у нее водка в голове...
   – Не водка... Мы коньяк пили...
   – Вот и шуруй пить его дальше.
   – Ты кто такой, чтобы мне указывать?
   Егор сочувствующе вздохнул и вдруг резко пришел в движение. Удар в солнечное сплетение согнул парня пополам. И это было еще не все: от сильной встряски из него фонтаном выплеснулось все вечернее меню. Егор едва успел отскочить в сторону, чтобы не заляпаться.
   – Фи! – презрительно протянула Вероника.
   Недавний кавалер превратился вдруг в препятствие, которое необходимо было обойти. Она проскользнула мимо него, затылком стукнувшись о красную рукоятку стоп-крана, спиной толкнула назад тамбурную дверь. Егор последовал за ней.
   – Ты проводишь меня? – пряча глаза, спросила девушка.
   – Куда от тебя денешься?
   – Зачем ты ударил Мишу?
   – А зачем ты с ним целовалась?
   – Ревнуешь?
   – Нет. Просто не хочу, чтобы ты вляпалась в историю...
   Они добрались до ее купе. Все так же, как и в прошлый раз. Двуместный «люкс» на одного пассажира. Что мать шикует, что дочь. Но ведь по средствам... Вероника тяжело плюхнулась на свою полку, легла на бок, подобрав под себя ноги в черных джинсах.
   – Зачем ты меня остановил? – с трудом подняв голову, скорее с благодарностью, чем с осуждением посмотрела на него девушка.
   – Я же сказал, чтобы ты не наломала дров.
   – Я уже наломала. В Иркутске...
   – Ну, было и было.
   – Тебе что, все равно? – Возмущение было столь велико, что Вероника соскочила с полки, села, руками упершись в столик.
   – Я пойду.
   Егор взялся за ручку двери, но Вероника его остановила.
   – Иди! А я сейчас по мужикам пойду! – пригрозила она. – Тут в соседнем купе один озабоченный...
   – И зачем ты это мне говоришь? – с упреком спросил парень.
   – А чтобы ты знал!
   – Что я должен знать?
   – Что ты меня бесишь!.. Что я из-за тебя схожу с ума!.. Ты идиот! Ты сволочь! Ты гад!.. Ты... Ты...
   Она встала и, падая, руками вцепилась в его шею. Губами потянулась к его рту, но не смогла преодолеть силу земного притяжения.
   Егор вернул ее на место, но не смог от нее отцепиться. Все-таки она поймала его губы, все-таки впилась в них...
   Целоваться она не умела, но губы у нее вкусные, сладкие и сочные – пьяная вишня на коньяке. А тело такое податливое... Но ведь Егор не должен быть с ней. Это противоестественно...
   И все-таки он смог оторваться от нее, сел на заправленную полку. Вероника по инерции потянулась за ним, но, осознав свою беспомощность, безнадежно махнула рукой.
   – Зачем ты от меня бегаешь?