– Я все понимаю, товарищ майор, но и вы меня поймите, уволят меня, если я нарушу инструкцию.
Молодой, физически крепкий парень смотрел на Козырева глазами старика-сторожа, которому без своей копеечной работы никак. Ему бы где-нибудь на производстве чугунные болванки ворочать на благо страны, а он покой буржуев охраняет, как тот пес цепной, и еще работу свою боится потерять. Было бы за что бороться…
– Какую инструкцию?
– Ну, если у вас там санкция на обыск или арест, никаких вопросов, но у вас ничего такого нет.
– Я повестку гражданину Никольскому вручу.
– А вы ее по почте отправьте.
– Ты что, министр МВД, чтобы определять порядок вручения повесток?
– Нет, но…
– Давай без «но». Сейчас я выпишу повестку гражданину Никольскому, ты пойдешь к нему и вручишь ее.
В принципе, Глеба Никольского можно было вызвать в управление прямо сейчас и в самом начале пути перехватить у контрольно-пропускного пункта перед его домом.
– Э-э, я не могу отлучаться, – кивком головы показал парень на сторожку.
– А чего так? Боишься награбленное без присмотра оставить?
– Награбленное?
– Тут на днях человека ограбили, говорят, грабитель был в такой же униформе, как у тебя… Кстати, а ведь это вариант!
Артем достал из кармана телефон и сделал вид, будто звонит кому-то из своих подчиненных. Обращаясь к тишине в эфире, он потребовал прислать людей для обыска.
– Зачем обыск? – растерянно посмотрел на него охранник.
Вряд ли у него там, в сторожке, были краденые вещи, но запросто могло найтись что-то криминальное – нож, например, который можно было квалифицировать как холодное оружие, или даже незарегистрированный газовый пистолет, а если обнаружится пакетик с травкой, так это совсем труба дело. Велик океан тайных пороков, всех его темных глубин и не перечислишь…
Артем хорошо помнил события годичной давности, когда он задержал Игоря Горбатова. В поисках улик он взял в оборот его подругу. Не хотела она говорить, где живет, но все-таки раскололась. Назвала адрес, и ключ из ее сумочки подошел к замку названной квартиры. Там провели обыск и нашли три толовые шашки весом по четыреста граммов. Агния пыталась свалить вину на кого-то из своих кавалеров, но все безуспешно. В СИЗО ее отправили, почти год она там отсидела, а потом был суд, и ее приговорили как раз к тому сроку, который она отбыла под следствием. На свободе она уже, а Горбатов сам подписал себе смертный приговор, сам же привел его в исполнение. Вены себе зачем-то вскрыл, спасти его не удалось…
– Не нужен обыск, – мотнул головой охранник. – Я сам повестку отнесу.
– Отнесешь, – усмехнулся Артем. – А я пока в сторожке у тебя побуду. Что там у тебя, гляну…
– Нет у меня там ничего… Может, вы лучше сами отнесете?
– Я подумаю. А ты пока подумай, видел эту женщину или нет? – достал из кармана фотографию Маргариты Козырев.
– Ну…
– Красный «Феррари» у нее, внедорожник «Порше» серебристого цвета, белый спортивный «Мерседес»… – Козыреву пришлось потрудиться, чтобы перечислить все машины, на которых могла приезжать сюда Маргарита Никольская.
– Да, на «Мерседесе» она приезжала… И на «Порше» была…
– И часто она здесь бывала?
– Ну да, бывала. На ночь иногда оставалась…
– Можешь расслабиться, обыска не будет.
Консьерж в подъезде оказался куда сговорчивее. Он даже позвонил Никольскому, сказал, что к нему из полиции пришли. Правда, если бы Глеб отказался принять гостя, у Артема могли бы возникнуть проблемы и с консьержем, но нет, вип-жилец дал соизволение на визит.
Глеб Никольский по природе своей был малосимпатичным на внешность, неказистым, невзрачным, у женщин такие парни, как правило, успехом не пользуются. Если, конечно, у них нет больших денег… Мало того, еще и лицо у него опухло, круги синие под глазами, а запах перегара не мог убить даже мускатный орех. Хреново ему после вчерашнего, вид болезненный, глаза воспаленные.
Артем представился, зашел в холл, осмотрелся. Квартира у Никольского большая, роскошная, из просторного холла через арочный проход можно было выйти на кухню с обеденной зоной, в зал или в коридор к другим комнатам, в том числе и к спальне, где, возможно, кто-то сейчас находился.
– Ты один? – спросил Козырев.
– Да, один… А почему вы обращаетесь ко мне на «ты»? – возмущенно посмотрел на него Глеб.
– Да понимаешь, старик, воспитания не хватает. – Артем прошел в каминный зал и без приглашения опустился в белое кресло. – Понимаю, что на «вы» нужно, но вот не заслуживаешь ты моего уважения. А если человек не заслуживает уважения, как-то не получается с ним на «вы»… Ну, если вы настаиваете…
Артем нарочно начал разговор с провокации, чтобы выбить похмельного Никольского из колеи. Когда внутренний баланс нарушен, человеку трудно контролировать себя, тогда в нем легче высмотреть правду.
– Почему это я не заслуживаю уважения? – заметно растерялся Глеб.
– Родная мачеха погибла, а вы даже не откликнулись на это. Могли бы приехать к ней домой…
– Мачеха не может быть родной.
– Да, если ты с ней не спишь.
– Кто с кем спал? – побледнел парень.
– Ты спал со своей мачехой. А ты разве не знал? – иронично усмехнулся Артем.
– Что вы себе позволяете? Если вы будете себя так вести, то я попрошу вас…
– Ну, попросишь. Ну, допустим, уйду я. А завтра к тебе придет следователь с постановлением на твой арест. Все, тогда про явку с повинной можно забыть…
– Какая явка с повинной? О чем это вы? – разволновался Никольский.
– А вдруг это ты заказал свою мачеху?
– Я?! Заказал Маргариту?! Вы в своем уме?
– А что, теперь ее доля перейдет к дочери твоего отца, ты возьмешь над ней опекунство, через нее завладеешь всем отцовским наследством. Или я где-то не прав?
– Я даже не хочу об этом говорить! – Никольский стал белый как мел.
– Не хочешь, но придется. Я не претендую на знание всех нюансов, но сдается мне, что смерть Маргариты выгодна тебе…
– Может, и выгодна, но я ее не заказывал…
– Вот и попробуй мне это доказать.
– Зачем доказывать то, чего не было?
– А затем, что, если ты не убедишь меня, у тебя начнутся проблемы с законом… Может, мы ничего и не докажем, но твой арест очень сильно скажется на твоем бизнесе. Акции «Электроника» упадут, конкуренты начнут рейдерские захваты… Дальше перечислять?
– Чего вы хотите? – разозлился Никольский.
– Твой бизнес меня не интересует. Мне нужно только одно, найти убийцу твоей мачехи. И я его найду, хочешь ты этого или нет…
– Я здесь ни при чем!
– И я могу тебе верить? – с сомнением посмотрел на Глеба Артем.
– Да, можете…
– Тогда контрольный вопрос – спал ты со своей мачехой или нет?
– А я должен на него отвечать?
– Если хочешь, чтобы я тебе верил, то да.
– Да, я с ней спал.
– Ну что ж, я готов тебе верить, – сказал Артем с таким видом, как будто делал одолжение.
Но Никольский, казалось, его не услышал. Он вдруг весь ушел в себя, погрузился в похмельную глубину своих мыслей.
– Мне восемнадцать лет было, когда мы с ней познакомились… Она такая красивая была, а я… Потом я понял, что ей все равно, красавец я или нет. Ей деньги нужны были. Она знала, что я из богатой семьи. Только какие у меня деньги? Все у отца! А тут возможность с отцом познакомиться появилась… Нет, он не знал, что Маргарита была моей девушкой. Не знал, но я все равно его долго простить не мог…
– А потом отец умер, и Маргарита для тебя освободилась, да?
– Зачем вы так? – с укором посмотрел на Козырева Никольский.
– Но ведь твой отец умер, и Маргарита осталась вдовой. В чем я не прав?
– Не нужна она была мне. Такой ценой не нужна… Я вообще недолго страдал, когда она к отцу ушла. Просто обидно было… Но я смирился с этой обидой. Очень быстро смирился… А потом даже влюбился. В Киру. С ней я понял, что такое любовь…
– В Киру влюбился? Это она брошь у твоего отца украла?
– Ну да… Я не понимал, зачем она это сделала? Мне потом следователь объяснил, что с женщинами такое иногда случается. Они на блестящее, как сороки, реагируют, увидела – схватила. Далеко не всегда такое случается, но бывает… Ну, взяла и взяла. Хуже всего, что из-за этой броши отец умер…
– Так сильно расстроился?
– Да, очень сильно. К тому же у него уже был инсульт.
– Насколько я знаю, твоя мама умерла.
– Да, пять лет назад. А это имеет отношение к делу? – нахмурился Глеб.
– Да нет… Но пять лет назад… Маргарита тогда уже была с твоим отцом?
– Да, была. На что вы намекаете? – разволновался парень.
– Я намекаю? Да нет, просто мысли вслух… Может, ты что-то подозреваешь? Мне почему-то кажется, что подозреваешь, – пристально посмотрел на него Артем.
– Кого подозреваю? В чем?
– Ну, а вдруг твоя мама не просто так умерла?..
– Моя мама умерла от тромбоза. Тромб у нее оторвался…
– Просто так взял и оторвался?
– Нет, у нее сахарный диабет был, а сахарный диабет вызывает тромбоз. Это была смерть по естественным причинам.
– И Маргарита здесь ни при чем?
– Нет, Маргарита здесь ни при чем.
– Но подозрения были?
– Ну, не то чтобы подозрения…
– Не подозрения, а предположения, что Маргарита может идти по трупам, так? Сколько лет было твоему отцу?
– Пятьдесят два года.
– Рановато для инсульта.
– Ну, у него предрасположенность была.
– Да? И к врачам он со своей предрасположенностью не обращался?
– Он был очень занятой человек. Я даже больше скажу, он был одержим своей работой… Не до врачей ему было, честно говоря…
– Честно говоря? Это ты кому так говоришь, мне или себе? Лично мне кажется, что ты себя уговариваешь, а не меня. Признайся, что были у тебя подозрения насчет Маргариты. Может, и мать не просто так умерла? Может, и отец не просто так умер?
– Я не хочу об этом говорить! – взвился Никольский.
– Не хочешь, и не надо, – с иронией знатока посмотрел на него Артем.
Существуют яды, способствующие образованию тромбов, которые затем отрываются и останавливают сердце. И лекарства есть, которые со временем приводят к кровоизлиянию в мозг. Сначала Маргарите больше нравился отец, чем сын, поэтому она и расчистила дорогу к своему браку с Никольским-старшим. Но затем старый муж надоел, захотелось кого-нибудь помоложе, и вдруг случилась вторая смерть. Этого, который помоложе, Маргарита затащила в постель, и чтобы затащить Глеба еще и в загс, она устранила свою соперницу, подставила ее и отправила в тюрьму… Не важно, так все это было на самом деле или нет. Куда важней, что так мог думать Никольский-младший. Слишком все гладко у Маргариты складывалось, чтобы не заподозрить подвох. Сначала мать умирает, затем отец, и еще невеста отправляется на нары… Снизошло на парня озарение, вот и родилась мысль отомстить негодяйке. А там и возможность появилась…
– Я так понимаю, что ты не очень переживаешь из-за смерти своей мачехи? – выдержав паузу, спросил Козырев.
– Почему не переживаю? Вы же видите, с бодуна я…
– С горя напился?
– С горя!
– Может, ты на Маргарите жениться собирался?
– А это не ваше дело!
– Значит, не собирался… Значит, она была тебе не нужна…
– На что вы намекаете?
– Ну, самым лучшим способом объединить капиталы был брак с Маргаритой. Но если у тебя к ней были серьезные претензии, если ты не мог на ней жениться, то нашелся и другой выход. Вчера она через этот выход и вышла…
– Мне совсем не нравятся ваши намеки! – разволновался парень.
– А мне совсем не нравится, что снайпер знал о повадках Маргариты Сергеевны. Знал, что после обеда она выходит на балкон покурить. И возле открытого окна курит… Снайпер не оставил после себя следов. А знаешь, почему? Потому что он ждал недолго. Пришел в назначенное время, побыл чуть-чуть на крыше и выстрелил. Удачно выстрелил…
– Не заказывал я Маргариту! – в состоянии, близком к истерике, простонал Никольский. – Не мог я ее заказать! Я жениться на ней собирался!
– Что, любовь вернулась?
– И любовь… И дочь…
– Чья дочь?
– Моя дочь… Марина – моя дочь… Я сейчас!
Глеб вышел из комнаты. Артем должен был остаться с ним, поэтому последовал за подозреваемым. Мало ли, вдруг он за оружием отправился.
Но из сейфа в своем домашнем кабинете Никольский достал заключение генетической экспертизы, которое на девяносто восемь процентов устанавливало его отцовство по отношению к Никольской Марине Евгеньевне.
– Я-то думал, что она моя сестра, а она была моей дочерью…
– И это можно логически объяснить?
– Ну, конечно! У нас был с Маргаритой секс до того, как она ушла к отцу. Она от меня залетела, а мы с отцом одна кровь, поэтому Марина похожа на него. Поймите, это был самый идеальный вариант – я женюсь на Маргарите и удочеряю свою собственную дочь! Не мог я заказать Маргариту! Не мог!
– А вдруг это она довела твоего отца до могилы? – не сдавался Козырев.
– Мне кажется, вы переходите все границы!
– Так работа у меня такая… Отца твоего до могилы довела, а Киру твою – до тюрьмы…
– Вот только Киру мою трогать не надо! – рассерженно махнул рукой Никольский.
– Твою Киру?
– Ну, уже не мою…
– Так я ее и не трогаю. И делом ее не занимаюсь. Но справки кое-какие навел. Странное там, говорят, дело. Не было на брошке отпечатков пальцев…
– Вы и это знаете? – смутился Глеб.
– Говорю же, работа у меня такая, зацепился за ниточку, и мотаешь, мотаешь… Не было, говорю, отпечатков пальцев. Получается, Кира Родичева украла брошь, тщательно ее протерла и положила в ящик своего рабочего стола. Если она такая предусмотрительная, то зачем, спрашивается, спрятала улику в своем кабинете? А затем, что не прятала она ничего. Подставили ее. И сделать это мог человек, который имел доступ к офису «Электроника»… Может, ты это и сделал?
– Я?! – Никольский в недоумении вскинул брови. – Зачем это мне? Я любил Киру…
– Любил. А потом перелюбил. А потом снова полюбил, когда она села. Потому и не смог простить Маргариту. Если, конечно, вы вместе с ней подставляли Родичеву…
– Я сейчас принесу градусник, вам нужно измерить температуру. У вас горячечная лихорадка, вы несете какой-то бред!
– Ты знаешь, из чего возник наш мир? – ничуть не смутился Артем. – Наш мир возник из хаоса. А истина иногда возникает из бреда…
– Я требую, чтобы вы обращались ко мне вежливо. И на «вы»! – взбунтовался Никольский. – Или я попрошу вас удалиться!
– Да, но мне бы хотелось узнать причину, которая могла вас сподвигнуть на убийство Маргариты Сергеевны.
– Не было такой причины! И не заказывал я ее!
Артем внимательно посмотрел на Глеба. Похоже, парень дошел до кондиции – не стоило перегибать с ним палку.
– Ну, хорошо, я вам поверю. А кто мог ее заказать? Вы же должны понимать, что это заказное убийство? Кому выгодна смерть Маргариты Никольской?
– Ее смерть никому не выгодна. Кроме меня… Мне смерть Маргариты действительно выгодна. Она составила завещание на свою дочь. А ее дочь – моя дочь. Поэтому вторая часть отцовского наследства возвратится ко мне. Но я не заказывал Маргариту! – Глеб в отчаянии стал заламывать себе руки. Так обычно поступают нервные женщины в приступе отчаяния.
– Тогда почему ее убили?
– Не знаю… Я не могу этого знать…
– Может, у Маргариты были враги?
– Ну, не знаю…
– Кира, например.
– Кира?
– Она же не глупая девушка, должна была понимать, что ее подставили…
– Ну, она говорила, что ее подставили, – пожал плечами Глеб, – но я ей не поверил.
– Дело не в том, поверили вы ей или нет, а в том, что она знала, кого винить в своих бедах. Насколько я знаю, она провела в следственном изоляторе полгода…
– Да, полгода. И еще три года ей присудили. Но условно. У нас было свидание, она сказала, что не крала брошь… – Никольский страдальчески сощурился, и, чтобы Артем не видел этого, ладошкой прикрыл глаза. – Я ей не поверил, а она сказала, что ей не надо верить. Сказала, что готова понести наказание. Наказание за то, что связалась со мной, за то, что поверила в сказку…
– Это преступление?
– Я так не говорил. Она так сказала. Я, говорит, готова понести наказание, но десять лет – это много… Я настоял на переоценке украденных ценностей, брошь оценили в четыреста минимальных размеров оплаты труда, а это всего до трех лет. Кира эти три года и получила. Условно. Три года условно и штраф… Штраф я за нее выплатил, хотя она и не просила.
– А о чем она просила?
– Ни о чем. Я приезжал к ней домой, хотел поговорить, так она мне нос разбила. Удар у нее очень сильный. Вроде бы хрупкая на вид, а сильная… Она с детства биатлоном занималась, сами понимаете, какая там сила нужна…
– Чем занималась?
– Биатлоном.
– Тпрр! – Артем вслух притормозил кобылу, которая тянула воз расследования.
Снайперский выстрел, тридцать восьмой размер обуви… А биатлон – это и есть снайперская стрельба из винтовки. Еще у Киры маленькая ножка… И стоило огород вокруг Маргариты городить, надо было сразу про Киру спросить, узнать, каким спортом она занималась…
Глава 7
Молодой, физически крепкий парень смотрел на Козырева глазами старика-сторожа, которому без своей копеечной работы никак. Ему бы где-нибудь на производстве чугунные болванки ворочать на благо страны, а он покой буржуев охраняет, как тот пес цепной, и еще работу свою боится потерять. Было бы за что бороться…
– Какую инструкцию?
– Ну, если у вас там санкция на обыск или арест, никаких вопросов, но у вас ничего такого нет.
– Я повестку гражданину Никольскому вручу.
– А вы ее по почте отправьте.
– Ты что, министр МВД, чтобы определять порядок вручения повесток?
– Нет, но…
– Давай без «но». Сейчас я выпишу повестку гражданину Никольскому, ты пойдешь к нему и вручишь ее.
В принципе, Глеба Никольского можно было вызвать в управление прямо сейчас и в самом начале пути перехватить у контрольно-пропускного пункта перед его домом.
– Э-э, я не могу отлучаться, – кивком головы показал парень на сторожку.
– А чего так? Боишься награбленное без присмотра оставить?
– Награбленное?
– Тут на днях человека ограбили, говорят, грабитель был в такой же униформе, как у тебя… Кстати, а ведь это вариант!
Артем достал из кармана телефон и сделал вид, будто звонит кому-то из своих подчиненных. Обращаясь к тишине в эфире, он потребовал прислать людей для обыска.
– Зачем обыск? – растерянно посмотрел на него охранник.
Вряд ли у него там, в сторожке, были краденые вещи, но запросто могло найтись что-то криминальное – нож, например, который можно было квалифицировать как холодное оружие, или даже незарегистрированный газовый пистолет, а если обнаружится пакетик с травкой, так это совсем труба дело. Велик океан тайных пороков, всех его темных глубин и не перечислишь…
Артем хорошо помнил события годичной давности, когда он задержал Игоря Горбатова. В поисках улик он взял в оборот его подругу. Не хотела она говорить, где живет, но все-таки раскололась. Назвала адрес, и ключ из ее сумочки подошел к замку названной квартиры. Там провели обыск и нашли три толовые шашки весом по четыреста граммов. Агния пыталась свалить вину на кого-то из своих кавалеров, но все безуспешно. В СИЗО ее отправили, почти год она там отсидела, а потом был суд, и ее приговорили как раз к тому сроку, который она отбыла под следствием. На свободе она уже, а Горбатов сам подписал себе смертный приговор, сам же привел его в исполнение. Вены себе зачем-то вскрыл, спасти его не удалось…
– Не нужен обыск, – мотнул головой охранник. – Я сам повестку отнесу.
– Отнесешь, – усмехнулся Артем. – А я пока в сторожке у тебя побуду. Что там у тебя, гляну…
– Нет у меня там ничего… Может, вы лучше сами отнесете?
– Я подумаю. А ты пока подумай, видел эту женщину или нет? – достал из кармана фотографию Маргариты Козырев.
– Ну…
– Красный «Феррари» у нее, внедорожник «Порше» серебристого цвета, белый спортивный «Мерседес»… – Козыреву пришлось потрудиться, чтобы перечислить все машины, на которых могла приезжать сюда Маргарита Никольская.
– Да, на «Мерседесе» она приезжала… И на «Порше» была…
– И часто она здесь бывала?
– Ну да, бывала. На ночь иногда оставалась…
– Можешь расслабиться, обыска не будет.
Консьерж в подъезде оказался куда сговорчивее. Он даже позвонил Никольскому, сказал, что к нему из полиции пришли. Правда, если бы Глеб отказался принять гостя, у Артема могли бы возникнуть проблемы и с консьержем, но нет, вип-жилец дал соизволение на визит.
Глеб Никольский по природе своей был малосимпатичным на внешность, неказистым, невзрачным, у женщин такие парни, как правило, успехом не пользуются. Если, конечно, у них нет больших денег… Мало того, еще и лицо у него опухло, круги синие под глазами, а запах перегара не мог убить даже мускатный орех. Хреново ему после вчерашнего, вид болезненный, глаза воспаленные.
Артем представился, зашел в холл, осмотрелся. Квартира у Никольского большая, роскошная, из просторного холла через арочный проход можно было выйти на кухню с обеденной зоной, в зал или в коридор к другим комнатам, в том числе и к спальне, где, возможно, кто-то сейчас находился.
– Ты один? – спросил Козырев.
– Да, один… А почему вы обращаетесь ко мне на «ты»? – возмущенно посмотрел на него Глеб.
– Да понимаешь, старик, воспитания не хватает. – Артем прошел в каминный зал и без приглашения опустился в белое кресло. – Понимаю, что на «вы» нужно, но вот не заслуживаешь ты моего уважения. А если человек не заслуживает уважения, как-то не получается с ним на «вы»… Ну, если вы настаиваете…
Артем нарочно начал разговор с провокации, чтобы выбить похмельного Никольского из колеи. Когда внутренний баланс нарушен, человеку трудно контролировать себя, тогда в нем легче высмотреть правду.
– Почему это я не заслуживаю уважения? – заметно растерялся Глеб.
– Родная мачеха погибла, а вы даже не откликнулись на это. Могли бы приехать к ней домой…
– Мачеха не может быть родной.
– Да, если ты с ней не спишь.
– Кто с кем спал? – побледнел парень.
– Ты спал со своей мачехой. А ты разве не знал? – иронично усмехнулся Артем.
– Что вы себе позволяете? Если вы будете себя так вести, то я попрошу вас…
– Ну, попросишь. Ну, допустим, уйду я. А завтра к тебе придет следователь с постановлением на твой арест. Все, тогда про явку с повинной можно забыть…
– Какая явка с повинной? О чем это вы? – разволновался Никольский.
– А вдруг это ты заказал свою мачеху?
– Я?! Заказал Маргариту?! Вы в своем уме?
– А что, теперь ее доля перейдет к дочери твоего отца, ты возьмешь над ней опекунство, через нее завладеешь всем отцовским наследством. Или я где-то не прав?
– Я даже не хочу об этом говорить! – Никольский стал белый как мел.
– Не хочешь, но придется. Я не претендую на знание всех нюансов, но сдается мне, что смерть Маргариты выгодна тебе…
– Может, и выгодна, но я ее не заказывал…
– Вот и попробуй мне это доказать.
– Зачем доказывать то, чего не было?
– А затем, что, если ты не убедишь меня, у тебя начнутся проблемы с законом… Может, мы ничего и не докажем, но твой арест очень сильно скажется на твоем бизнесе. Акции «Электроника» упадут, конкуренты начнут рейдерские захваты… Дальше перечислять?
– Чего вы хотите? – разозлился Никольский.
– Твой бизнес меня не интересует. Мне нужно только одно, найти убийцу твоей мачехи. И я его найду, хочешь ты этого или нет…
– Я здесь ни при чем!
– И я могу тебе верить? – с сомнением посмотрел на Глеба Артем.
– Да, можете…
– Тогда контрольный вопрос – спал ты со своей мачехой или нет?
– А я должен на него отвечать?
– Если хочешь, чтобы я тебе верил, то да.
– Да, я с ней спал.
– Ну что ж, я готов тебе верить, – сказал Артем с таким видом, как будто делал одолжение.
Но Никольский, казалось, его не услышал. Он вдруг весь ушел в себя, погрузился в похмельную глубину своих мыслей.
– Мне восемнадцать лет было, когда мы с ней познакомились… Она такая красивая была, а я… Потом я понял, что ей все равно, красавец я или нет. Ей деньги нужны были. Она знала, что я из богатой семьи. Только какие у меня деньги? Все у отца! А тут возможность с отцом познакомиться появилась… Нет, он не знал, что Маргарита была моей девушкой. Не знал, но я все равно его долго простить не мог…
– А потом отец умер, и Маргарита для тебя освободилась, да?
– Зачем вы так? – с укором посмотрел на Козырева Никольский.
– Но ведь твой отец умер, и Маргарита осталась вдовой. В чем я не прав?
– Не нужна она была мне. Такой ценой не нужна… Я вообще недолго страдал, когда она к отцу ушла. Просто обидно было… Но я смирился с этой обидой. Очень быстро смирился… А потом даже влюбился. В Киру. С ней я понял, что такое любовь…
– В Киру влюбился? Это она брошь у твоего отца украла?
– Ну да… Я не понимал, зачем она это сделала? Мне потом следователь объяснил, что с женщинами такое иногда случается. Они на блестящее, как сороки, реагируют, увидела – схватила. Далеко не всегда такое случается, но бывает… Ну, взяла и взяла. Хуже всего, что из-за этой броши отец умер…
– Так сильно расстроился?
– Да, очень сильно. К тому же у него уже был инсульт.
– Насколько я знаю, твоя мама умерла.
– Да, пять лет назад. А это имеет отношение к делу? – нахмурился Глеб.
– Да нет… Но пять лет назад… Маргарита тогда уже была с твоим отцом?
– Да, была. На что вы намекаете? – разволновался парень.
– Я намекаю? Да нет, просто мысли вслух… Может, ты что-то подозреваешь? Мне почему-то кажется, что подозреваешь, – пристально посмотрел на него Артем.
– Кого подозреваю? В чем?
– Ну, а вдруг твоя мама не просто так умерла?..
– Моя мама умерла от тромбоза. Тромб у нее оторвался…
– Просто так взял и оторвался?
– Нет, у нее сахарный диабет был, а сахарный диабет вызывает тромбоз. Это была смерть по естественным причинам.
– И Маргарита здесь ни при чем?
– Нет, Маргарита здесь ни при чем.
– Но подозрения были?
– Ну, не то чтобы подозрения…
– Не подозрения, а предположения, что Маргарита может идти по трупам, так? Сколько лет было твоему отцу?
– Пятьдесят два года.
– Рановато для инсульта.
– Ну, у него предрасположенность была.
– Да? И к врачам он со своей предрасположенностью не обращался?
– Он был очень занятой человек. Я даже больше скажу, он был одержим своей работой… Не до врачей ему было, честно говоря…
– Честно говоря? Это ты кому так говоришь, мне или себе? Лично мне кажется, что ты себя уговариваешь, а не меня. Признайся, что были у тебя подозрения насчет Маргариты. Может, и мать не просто так умерла? Может, и отец не просто так умер?
– Я не хочу об этом говорить! – взвился Никольский.
– Не хочешь, и не надо, – с иронией знатока посмотрел на него Артем.
Существуют яды, способствующие образованию тромбов, которые затем отрываются и останавливают сердце. И лекарства есть, которые со временем приводят к кровоизлиянию в мозг. Сначала Маргарите больше нравился отец, чем сын, поэтому она и расчистила дорогу к своему браку с Никольским-старшим. Но затем старый муж надоел, захотелось кого-нибудь помоложе, и вдруг случилась вторая смерть. Этого, который помоложе, Маргарита затащила в постель, и чтобы затащить Глеба еще и в загс, она устранила свою соперницу, подставила ее и отправила в тюрьму… Не важно, так все это было на самом деле или нет. Куда важней, что так мог думать Никольский-младший. Слишком все гладко у Маргариты складывалось, чтобы не заподозрить подвох. Сначала мать умирает, затем отец, и еще невеста отправляется на нары… Снизошло на парня озарение, вот и родилась мысль отомстить негодяйке. А там и возможность появилась…
– Я так понимаю, что ты не очень переживаешь из-за смерти своей мачехи? – выдержав паузу, спросил Козырев.
– Почему не переживаю? Вы же видите, с бодуна я…
– С горя напился?
– С горя!
– Может, ты на Маргарите жениться собирался?
– А это не ваше дело!
– Значит, не собирался… Значит, она была тебе не нужна…
– На что вы намекаете?
– Ну, самым лучшим способом объединить капиталы был брак с Маргаритой. Но если у тебя к ней были серьезные претензии, если ты не мог на ней жениться, то нашелся и другой выход. Вчера она через этот выход и вышла…
– Мне совсем не нравятся ваши намеки! – разволновался парень.
– А мне совсем не нравится, что снайпер знал о повадках Маргариты Сергеевны. Знал, что после обеда она выходит на балкон покурить. И возле открытого окна курит… Снайпер не оставил после себя следов. А знаешь, почему? Потому что он ждал недолго. Пришел в назначенное время, побыл чуть-чуть на крыше и выстрелил. Удачно выстрелил…
– Не заказывал я Маргариту! – в состоянии, близком к истерике, простонал Никольский. – Не мог я ее заказать! Я жениться на ней собирался!
– Что, любовь вернулась?
– И любовь… И дочь…
– Чья дочь?
– Моя дочь… Марина – моя дочь… Я сейчас!
Глеб вышел из комнаты. Артем должен был остаться с ним, поэтому последовал за подозреваемым. Мало ли, вдруг он за оружием отправился.
Но из сейфа в своем домашнем кабинете Никольский достал заключение генетической экспертизы, которое на девяносто восемь процентов устанавливало его отцовство по отношению к Никольской Марине Евгеньевне.
– Я-то думал, что она моя сестра, а она была моей дочерью…
– И это можно логически объяснить?
– Ну, конечно! У нас был с Маргаритой секс до того, как она ушла к отцу. Она от меня залетела, а мы с отцом одна кровь, поэтому Марина похожа на него. Поймите, это был самый идеальный вариант – я женюсь на Маргарите и удочеряю свою собственную дочь! Не мог я заказать Маргариту! Не мог!
– А вдруг это она довела твоего отца до могилы? – не сдавался Козырев.
– Мне кажется, вы переходите все границы!
– Так работа у меня такая… Отца твоего до могилы довела, а Киру твою – до тюрьмы…
– Вот только Киру мою трогать не надо! – рассерженно махнул рукой Никольский.
– Твою Киру?
– Ну, уже не мою…
– Так я ее и не трогаю. И делом ее не занимаюсь. Но справки кое-какие навел. Странное там, говорят, дело. Не было на брошке отпечатков пальцев…
– Вы и это знаете? – смутился Глеб.
– Говорю же, работа у меня такая, зацепился за ниточку, и мотаешь, мотаешь… Не было, говорю, отпечатков пальцев. Получается, Кира Родичева украла брошь, тщательно ее протерла и положила в ящик своего рабочего стола. Если она такая предусмотрительная, то зачем, спрашивается, спрятала улику в своем кабинете? А затем, что не прятала она ничего. Подставили ее. И сделать это мог человек, который имел доступ к офису «Электроника»… Может, ты это и сделал?
– Я?! – Никольский в недоумении вскинул брови. – Зачем это мне? Я любил Киру…
– Любил. А потом перелюбил. А потом снова полюбил, когда она села. Потому и не смог простить Маргариту. Если, конечно, вы вместе с ней подставляли Родичеву…
– Я сейчас принесу градусник, вам нужно измерить температуру. У вас горячечная лихорадка, вы несете какой-то бред!
– Ты знаешь, из чего возник наш мир? – ничуть не смутился Артем. – Наш мир возник из хаоса. А истина иногда возникает из бреда…
– Я требую, чтобы вы обращались ко мне вежливо. И на «вы»! – взбунтовался Никольский. – Или я попрошу вас удалиться!
– Да, но мне бы хотелось узнать причину, которая могла вас сподвигнуть на убийство Маргариты Сергеевны.
– Не было такой причины! И не заказывал я ее!
Артем внимательно посмотрел на Глеба. Похоже, парень дошел до кондиции – не стоило перегибать с ним палку.
– Ну, хорошо, я вам поверю. А кто мог ее заказать? Вы же должны понимать, что это заказное убийство? Кому выгодна смерть Маргариты Никольской?
– Ее смерть никому не выгодна. Кроме меня… Мне смерть Маргариты действительно выгодна. Она составила завещание на свою дочь. А ее дочь – моя дочь. Поэтому вторая часть отцовского наследства возвратится ко мне. Но я не заказывал Маргариту! – Глеб в отчаянии стал заламывать себе руки. Так обычно поступают нервные женщины в приступе отчаяния.
– Тогда почему ее убили?
– Не знаю… Я не могу этого знать…
– Может, у Маргариты были враги?
– Ну, не знаю…
– Кира, например.
– Кира?
– Она же не глупая девушка, должна была понимать, что ее подставили…
– Ну, она говорила, что ее подставили, – пожал плечами Глеб, – но я ей не поверил.
– Дело не в том, поверили вы ей или нет, а в том, что она знала, кого винить в своих бедах. Насколько я знаю, она провела в следственном изоляторе полгода…
– Да, полгода. И еще три года ей присудили. Но условно. У нас было свидание, она сказала, что не крала брошь… – Никольский страдальчески сощурился, и, чтобы Артем не видел этого, ладошкой прикрыл глаза. – Я ей не поверил, а она сказала, что ей не надо верить. Сказала, что готова понести наказание. Наказание за то, что связалась со мной, за то, что поверила в сказку…
– Это преступление?
– Я так не говорил. Она так сказала. Я, говорит, готова понести наказание, но десять лет – это много… Я настоял на переоценке украденных ценностей, брошь оценили в четыреста минимальных размеров оплаты труда, а это всего до трех лет. Кира эти три года и получила. Условно. Три года условно и штраф… Штраф я за нее выплатил, хотя она и не просила.
– А о чем она просила?
– Ни о чем. Я приезжал к ней домой, хотел поговорить, так она мне нос разбила. Удар у нее очень сильный. Вроде бы хрупкая на вид, а сильная… Она с детства биатлоном занималась, сами понимаете, какая там сила нужна…
– Чем занималась?
– Биатлоном.
– Тпрр! – Артем вслух притормозил кобылу, которая тянула воз расследования.
Снайперский выстрел, тридцать восьмой размер обуви… А биатлон – это и есть снайперская стрельба из винтовки. Еще у Киры маленькая ножка… И стоило огород вокруг Маргариты городить, надо было сразу про Киру спросить, узнать, каким спортом она занималась…
Глава 7
Два времени – две девушки. На фотографии с Никольским Родичева улыбалась; веселый у нее взгляд тогда был, беззаботный, и сама она светилась – как изнутри, так и снаружи. Яркая у нее красота была, милая при этом и нежная. Но это было до тюрьмы, в прошлом. А в настоящем Родичева была совсем другой. Красота осталась, но уже не такая яркая, и нежность куда-то делась – видно, в тюрьме осталась. Зато озлобленность в глазах, циничная усмешка.
– Честное слово, мне жаль, что Марго убили… Я сама собиралась эту тварь пристрелить!
Она смотрела в глаза Козыреву без вызова, но прямо, смело. И в своих чувствах к покойной признаться не боялась.
– Так, может, ты это и сделала?
– Да, пистолет у меня под подушкой, можете забрать…
К ней домой Артем пришел с постановлением на обыск. И старшего лейтенанта Карпова в помощь прихватил. Виталик не сводил глаз с Родичевой, поэтому пришлось увести ее на кухню, чтобы не смущать. Впрочем, она и не думала смущаться. Не кисейная она барышня, чтобы краснеть под мужскими взглядами. Далеко не кисейная…
Лицо у нее широковатое, коротковатое, нос длинноват, надбровья низкие, но при всех этих кажущихся недостатках она все равно выглядела красивой и чертовски сексуальной. В густых светло-русых волосах, казалось, таилась магия женского очарования, а в чертах лица – чувственная энергетика зрелой красоты. Фигурка у Киры отменная – сама невысокая, а ноги длинные. И грудь высокая, и задние выпуклости волнуют мужское воображение. Обычные джинсы на ней, домашний свитерок, но в этом незатейливом наряде она выглядела очень соблазнительно. Артему приходилось делать над собой усилие, чтобы не засматриваться на нее.
– Почему пистолет?
– Ну, вы же сами сказали, что в нее стреляли…
Родичева смахнула с подоконника пачку «Парламента», тонкими красивыми пальцами выудила из нее сигарету. Артем не удержался, вытащил из кармана зажигалку, высек огонек.
– Спасибо.
– Так почему все-таки пистолет?
– Ну, не знаю… Что первое на ум пришло, то и сказала…
– Маргариту Никольскую застрелили из снайперской винтовки.
– Значит, меня по всем статьям опередили…
– По каким статьям?
– Ну, я тоже хотела ее из винтовки… Даже место подыскала…
– Место подыскала?
Артему казалось, что он держал козырь в рукаве, но сейчас вдруг он его лишится.
– Да там дом неподалеку строится, отличное место для стрельбы. Я ездила посмотреть…
– Когда?
– Ну, точно не помню, с месяц назад… Поднялась на крышу, навела бинокль на никольский дом, а там и эта сука появилась. Я в нее и выстрелила. Типа, пиф-паф… Значит, моя воздушная пуля все-таки долетела? – в едкой усмешке скривила губы Кира.
– Значит, ты не отрицаешь, что четырнадцатого ноября две тысячи одиннадцатого года была на чердаке строящегося дома в садовом товариществе «Геодезист»?
– Четырнадцатого ноября? Да, наверное… Где-то в этих числах и была…
– И тебя это не смущает? – Артем с удивлением смотрел на девушку.
Она вела себя так, будто речь шла не об убийстве, а о какой-то невинной шалости, будто в Маргариту Никольскую снежком попали, а не пулей…
– А почему меня это должно смущать? Я же ничего не делала. А то, что была у меня мысль ее убить, так это не преступление…
– Это преступный умысел.
– Но ведь он не вылился в убийство.
– Как не вылился? Маргарита Никольская убита. И стреляли в нее как раз с чердака того дома, возле которого тебя видели четырнадцатого ноября…
Следствие не стояло на месте, оперативники нашли человека, который видел девушку, тайком покидающую недостроенный дом. Карпов показал ему фотографию Родичевой, и свидетель ее опознал, поэтому постановление на обыск Артем получил без всяких проволочек. Он ждал, что Кира будет все отрицать. Ждал, чтобы затем прихлопнуть козырем: «А что вы делали четырнадцатого ноября в дачном поселке «Геодезист»?» Но Родичева сама во всем созналась, и не вышло у него выложить свой козырь с оглушительным эффектом. Но тем не менее повод привлечь Киру к ответственности остался.
– Ну, была я там, и что? Неужели трудно понять, что мною двигало? – Кира смотрела на него как на неразумного. – Мне дали три года, а за что? Ни за что! А кто был в этом виноват? Никольская! Да, я хотела ее убить. Поэтому и пришла к ее дому. Место выбрала, дождалась, когда она на балкон выйдет, мысленно выстрелила и успокоилась… Перехотела убивать. Понимаете, пе-ре-хотела!
– Да, но ее же убили!
– Это не я.
– А кто?
– Без понятия… Вы зря стараетесь, у вас нет доказательств.
– Почему ты так в этом уверена?
– Потому что я не стреляла в Никольскую. Поэтому не могла оставить никаких улик.
– Да, но улики остались.
– Какие?
– Снайпер оставил отпечатки своих ног. Тридцать восьмой размер.
– Не угадали. У меня тридцать шестой.
– Да, но вы могли надеть ботинки тридцать восьмого размера. Я, например, со своим сорок третьим размером такие ботинки надеть не смогу, а вы сможете.
– И что?
– А то, что тридцать восьмой размер – это ваш размер. Это раз. Вас видели в поселке «Геодезист» – это два. В-третьих, вы мастер спорта международного класса по биатлону… И в-четвертых… Где вы, гражданка Родичева, находились в момент убийства гражданки Никольской?
– А когда ее убили?
Увы, но на эту нехитрую, в общем-то, уловку Кира не попалась. Впрочем, это вовсе не исключало ее вину.
– Десятого декабря этого года.
– И все? А в какое время?
– В районе четырнадцати часов…
– В это время я находилась здесь, в этой квартире.
– С кем?
– Сама с собой.
– И кто может подтвердить, что вы здесь находились?
– Э-э, никто… – разволновалась вдруг девушка.
Казалось, до нее только сейчас дошел весь ужас происходящего. Алиби у нее не было, зато имелся мотив убить Никольскую. И косвенные улики против нее…
– Но я правда не убивала Маргариту.
– Хотелось бы в это верить, – развел руками Артем.
– Да, но вы не верите.
– Увы… Почему вы хотели убить Никольскую?
– Эта сука подставила меня. Она мне всю жизнь чуть не разрушила…
– Чуть?
– Ну, так особо страшного ничего не произошло. Я же на свободе… А то, что Глеб оказался козлом… Так это же хорошо, что я не вышла замуж за этого козла…
– У этого козла очень много капусты. Многие девушки готовы любить таких козлов.
Артем внимательно смотрел на Киру. Ему интересно было знать, хитрит она или нет. Сам он склонялся к первому, но вдруг Родичева сможет убедить его во втором?
– Ну, врать не буду, я очень обрадовалась, когда узнала, что у него полно этой самой капусты. Но ведь он тогда не был козлом… Нет, жаль, конечно, что я его потеряла, хотелось бы побыть женой миллионера. Поэтому и Маргариту возненавидела. Но ведь нужно уметь довольствоваться тем, что имеешь. А я имею много. Я имею пусть и условную, но свободу. Поверьте, для меня это очень много…
– Ну да, кто не был в тюрьме, тот не знает цену свободы.
– Вот именно.
– Да уж, свобода дороже миллионов. Но еще лучше и то и другое…
– То и другое бывает только в сказке. А я за свою сказку расплатилась сполна. Больше я туда не хочу… – с внутренним ожесточением проговорила Кира. – Да вы у Глеба спросите, он же ко мне приходил, прощения просил…
– Насчет прощения он не говорил, но вот нос ты ему разбила.
– Вот видите! Он же заново хотел все начать, а я его прогнала. Если бы мне были нужны его миллионы, я бы не стала его прогонять…
– Логично, – задумчиво повел бровью Артем.
Похоже, Кира близка была к тому, чтобы его переубедить. Но не переубедила. Она могла понимать, что Маргарита не даст им жизни с Глебом, поэтому и возникла идея избавиться от нее. А почва для этой идеи была самая что ни на есть благодатная. И мастерство снайпера никуда не делось…
– Глеб тебе ничего не говорил про свои с Маргаритой отношения?
– А какие у него с ней отношения? Она вдова его отца… А что, были какие-то другие? – разволновалась Родичева. Судя по ее поведению, она действительно не знала об интимной стороне этих отношений.
– Вот я и спрашиваю, ничего он вам про это не говорил?
– Нет, не говорил… Но вы-то что-то знаете! – Она требовательно смотрела на Козырева, даже привстала со своего места, требуя откровения.
– А что я знаю?..
– Они что, собирались пожениться?
– Это сказал вам Глеб?
– Нет, это сказали мне вы! Они что, трахались? – по-настоящему разозлилась Кира, и это не было игрой на публику.
– Ничего я тебе такого не говорил. Может, сама додумалась? Может, потому и нажала на крючок?
– На какой крючок?
– Ну, не на вязальный же. На спусковой крючок.
– Где бы я взяла такой крючок? Насколько я знаю, снайперские винтовки в магазине не продаются.
– В обычном не продаются, но при желании можно купить. При большом желании…
– Ничего я не покупала. Не было у меня винтовки.
– Вот это мы сейчас и посмотрим…
Найденная на месте преступления «драгунка» была хорошо смазана. Готовили ее к выстрелу. Возможно, в этой квартире и готовили. Если так, то где-то здесь находится ружейное масло, ершик, протирка или еще что-то в этом роде. А если вдруг найдутся патроны или хотя бы коробка от них…
Но, увы, ничего такого в доме не нашлось. И обуви тридцать восьмого размера с искомым протектором подошвы тоже здесь не было.
– Что, неудача? – язвительно, но вместе с тем расстроенно спросила Кира.
– Ты же понимаешь, что это не снимает с тебя подозрений? – раздосадованно посмотрел на нее Козырев.
– Понимаю.
– Жаль, не хотелось бы возвращать тебя за решетку. Но это все-таки убийство, а улики против тебя достаточно серьезные.
– Какие улики?
– Тебя видели в «Геодезисте», возле дома, откуда стрелял снайпер.
– Суд пошлет вас далеко с такими доказательствами…
– Ну, для того, чтобы заключить под стражу, этого хватит, а там видно будет…
Действительно, чтобы доказать вину Родичевой, косвенных улик будет мало. Тут неопровержимые улики нужны, а их нет. Хоть бы отпечаток пальца на винтовке остался или волосок. И свидетелей нет…
– Но я не убивала Маргариту, – совсем расклеилась Кира.
Артему стало жаль ее. Только что из тюрьмы девчонка, и снова за решетку, а там ведь жизнь не сахар.
И еще он почти был уверен, что не крала она брошь с бриллиантами. Наверняка Маргарита подставила… За такую подлость не грех наказать, но не смертью же? С этим Родичева явно переборщила. Если, конечно, убивала она.
– Следствие разберется. А у меня распоряжение задержать вас, гражданка Родичева.
– Ну да, вам бы человека посадить… – хлюпнула носом девушка. – А виноват он или нет, это без разницы…
– Собирайтесь, Родичева.
– Козлы вы все… Какие же вы козлы!..
– Я буду рад, если суд окажется на твоей стороне, – сказал вдруг Артем.
Кира с надеждой посмотрела на него, но тут же поняла, что не отступится он от своего решения.
– Честное слово, мне жаль, что Марго убили… Я сама собиралась эту тварь пристрелить!
Она смотрела в глаза Козыреву без вызова, но прямо, смело. И в своих чувствах к покойной признаться не боялась.
– Так, может, ты это и сделала?
– Да, пистолет у меня под подушкой, можете забрать…
К ней домой Артем пришел с постановлением на обыск. И старшего лейтенанта Карпова в помощь прихватил. Виталик не сводил глаз с Родичевой, поэтому пришлось увести ее на кухню, чтобы не смущать. Впрочем, она и не думала смущаться. Не кисейная она барышня, чтобы краснеть под мужскими взглядами. Далеко не кисейная…
Лицо у нее широковатое, коротковатое, нос длинноват, надбровья низкие, но при всех этих кажущихся недостатках она все равно выглядела красивой и чертовски сексуальной. В густых светло-русых волосах, казалось, таилась магия женского очарования, а в чертах лица – чувственная энергетика зрелой красоты. Фигурка у Киры отменная – сама невысокая, а ноги длинные. И грудь высокая, и задние выпуклости волнуют мужское воображение. Обычные джинсы на ней, домашний свитерок, но в этом незатейливом наряде она выглядела очень соблазнительно. Артему приходилось делать над собой усилие, чтобы не засматриваться на нее.
– Почему пистолет?
– Ну, вы же сами сказали, что в нее стреляли…
Родичева смахнула с подоконника пачку «Парламента», тонкими красивыми пальцами выудила из нее сигарету. Артем не удержался, вытащил из кармана зажигалку, высек огонек.
– Спасибо.
– Так почему все-таки пистолет?
– Ну, не знаю… Что первое на ум пришло, то и сказала…
– Маргариту Никольскую застрелили из снайперской винтовки.
– Значит, меня по всем статьям опередили…
– По каким статьям?
– Ну, я тоже хотела ее из винтовки… Даже место подыскала…
– Место подыскала?
Артему казалось, что он держал козырь в рукаве, но сейчас вдруг он его лишится.
– Да там дом неподалеку строится, отличное место для стрельбы. Я ездила посмотреть…
– Когда?
– Ну, точно не помню, с месяц назад… Поднялась на крышу, навела бинокль на никольский дом, а там и эта сука появилась. Я в нее и выстрелила. Типа, пиф-паф… Значит, моя воздушная пуля все-таки долетела? – в едкой усмешке скривила губы Кира.
– Значит, ты не отрицаешь, что четырнадцатого ноября две тысячи одиннадцатого года была на чердаке строящегося дома в садовом товариществе «Геодезист»?
– Четырнадцатого ноября? Да, наверное… Где-то в этих числах и была…
– И тебя это не смущает? – Артем с удивлением смотрел на девушку.
Она вела себя так, будто речь шла не об убийстве, а о какой-то невинной шалости, будто в Маргариту Никольскую снежком попали, а не пулей…
– А почему меня это должно смущать? Я же ничего не делала. А то, что была у меня мысль ее убить, так это не преступление…
– Это преступный умысел.
– Но ведь он не вылился в убийство.
– Как не вылился? Маргарита Никольская убита. И стреляли в нее как раз с чердака того дома, возле которого тебя видели четырнадцатого ноября…
Следствие не стояло на месте, оперативники нашли человека, который видел девушку, тайком покидающую недостроенный дом. Карпов показал ему фотографию Родичевой, и свидетель ее опознал, поэтому постановление на обыск Артем получил без всяких проволочек. Он ждал, что Кира будет все отрицать. Ждал, чтобы затем прихлопнуть козырем: «А что вы делали четырнадцатого ноября в дачном поселке «Геодезист»?» Но Родичева сама во всем созналась, и не вышло у него выложить свой козырь с оглушительным эффектом. Но тем не менее повод привлечь Киру к ответственности остался.
– Ну, была я там, и что? Неужели трудно понять, что мною двигало? – Кира смотрела на него как на неразумного. – Мне дали три года, а за что? Ни за что! А кто был в этом виноват? Никольская! Да, я хотела ее убить. Поэтому и пришла к ее дому. Место выбрала, дождалась, когда она на балкон выйдет, мысленно выстрелила и успокоилась… Перехотела убивать. Понимаете, пе-ре-хотела!
– Да, но ее же убили!
– Это не я.
– А кто?
– Без понятия… Вы зря стараетесь, у вас нет доказательств.
– Почему ты так в этом уверена?
– Потому что я не стреляла в Никольскую. Поэтому не могла оставить никаких улик.
– Да, но улики остались.
– Какие?
– Снайпер оставил отпечатки своих ног. Тридцать восьмой размер.
– Не угадали. У меня тридцать шестой.
– Да, но вы могли надеть ботинки тридцать восьмого размера. Я, например, со своим сорок третьим размером такие ботинки надеть не смогу, а вы сможете.
– И что?
– А то, что тридцать восьмой размер – это ваш размер. Это раз. Вас видели в поселке «Геодезист» – это два. В-третьих, вы мастер спорта международного класса по биатлону… И в-четвертых… Где вы, гражданка Родичева, находились в момент убийства гражданки Никольской?
– А когда ее убили?
Увы, но на эту нехитрую, в общем-то, уловку Кира не попалась. Впрочем, это вовсе не исключало ее вину.
– Десятого декабря этого года.
– И все? А в какое время?
– В районе четырнадцати часов…
– В это время я находилась здесь, в этой квартире.
– С кем?
– Сама с собой.
– И кто может подтвердить, что вы здесь находились?
– Э-э, никто… – разволновалась вдруг девушка.
Казалось, до нее только сейчас дошел весь ужас происходящего. Алиби у нее не было, зато имелся мотив убить Никольскую. И косвенные улики против нее…
– Но я правда не убивала Маргариту.
– Хотелось бы в это верить, – развел руками Артем.
– Да, но вы не верите.
– Увы… Почему вы хотели убить Никольскую?
– Эта сука подставила меня. Она мне всю жизнь чуть не разрушила…
– Чуть?
– Ну, так особо страшного ничего не произошло. Я же на свободе… А то, что Глеб оказался козлом… Так это же хорошо, что я не вышла замуж за этого козла…
– У этого козла очень много капусты. Многие девушки готовы любить таких козлов.
Артем внимательно смотрел на Киру. Ему интересно было знать, хитрит она или нет. Сам он склонялся к первому, но вдруг Родичева сможет убедить его во втором?
– Ну, врать не буду, я очень обрадовалась, когда узнала, что у него полно этой самой капусты. Но ведь он тогда не был козлом… Нет, жаль, конечно, что я его потеряла, хотелось бы побыть женой миллионера. Поэтому и Маргариту возненавидела. Но ведь нужно уметь довольствоваться тем, что имеешь. А я имею много. Я имею пусть и условную, но свободу. Поверьте, для меня это очень много…
– Ну да, кто не был в тюрьме, тот не знает цену свободы.
– Вот именно.
– Да уж, свобода дороже миллионов. Но еще лучше и то и другое…
– То и другое бывает только в сказке. А я за свою сказку расплатилась сполна. Больше я туда не хочу… – с внутренним ожесточением проговорила Кира. – Да вы у Глеба спросите, он же ко мне приходил, прощения просил…
– Насчет прощения он не говорил, но вот нос ты ему разбила.
– Вот видите! Он же заново хотел все начать, а я его прогнала. Если бы мне были нужны его миллионы, я бы не стала его прогонять…
– Логично, – задумчиво повел бровью Артем.
Похоже, Кира близка была к тому, чтобы его переубедить. Но не переубедила. Она могла понимать, что Маргарита не даст им жизни с Глебом, поэтому и возникла идея избавиться от нее. А почва для этой идеи была самая что ни на есть благодатная. И мастерство снайпера никуда не делось…
– Глеб тебе ничего не говорил про свои с Маргаритой отношения?
– А какие у него с ней отношения? Она вдова его отца… А что, были какие-то другие? – разволновалась Родичева. Судя по ее поведению, она действительно не знала об интимной стороне этих отношений.
– Вот я и спрашиваю, ничего он вам про это не говорил?
– Нет, не говорил… Но вы-то что-то знаете! – Она требовательно смотрела на Козырева, даже привстала со своего места, требуя откровения.
– А что я знаю?..
– Они что, собирались пожениться?
– Это сказал вам Глеб?
– Нет, это сказали мне вы! Они что, трахались? – по-настоящему разозлилась Кира, и это не было игрой на публику.
– Ничего я тебе такого не говорил. Может, сама додумалась? Может, потому и нажала на крючок?
– На какой крючок?
– Ну, не на вязальный же. На спусковой крючок.
– Где бы я взяла такой крючок? Насколько я знаю, снайперские винтовки в магазине не продаются.
– В обычном не продаются, но при желании можно купить. При большом желании…
– Ничего я не покупала. Не было у меня винтовки.
– Вот это мы сейчас и посмотрим…
Найденная на месте преступления «драгунка» была хорошо смазана. Готовили ее к выстрелу. Возможно, в этой квартире и готовили. Если так, то где-то здесь находится ружейное масло, ершик, протирка или еще что-то в этом роде. А если вдруг найдутся патроны или хотя бы коробка от них…
Но, увы, ничего такого в доме не нашлось. И обуви тридцать восьмого размера с искомым протектором подошвы тоже здесь не было.
– Что, неудача? – язвительно, но вместе с тем расстроенно спросила Кира.
– Ты же понимаешь, что это не снимает с тебя подозрений? – раздосадованно посмотрел на нее Козырев.
– Понимаю.
– Жаль, не хотелось бы возвращать тебя за решетку. Но это все-таки убийство, а улики против тебя достаточно серьезные.
– Какие улики?
– Тебя видели в «Геодезисте», возле дома, откуда стрелял снайпер.
– Суд пошлет вас далеко с такими доказательствами…
– Ну, для того, чтобы заключить под стражу, этого хватит, а там видно будет…
Действительно, чтобы доказать вину Родичевой, косвенных улик будет мало. Тут неопровержимые улики нужны, а их нет. Хоть бы отпечаток пальца на винтовке остался или волосок. И свидетелей нет…
– Но я не убивала Маргариту, – совсем расклеилась Кира.
Артему стало жаль ее. Только что из тюрьмы девчонка, и снова за решетку, а там ведь жизнь не сахар.
И еще он почти был уверен, что не крала она брошь с бриллиантами. Наверняка Маргарита подставила… За такую подлость не грех наказать, но не смертью же? С этим Родичева явно переборщила. Если, конечно, убивала она.
– Следствие разберется. А у меня распоряжение задержать вас, гражданка Родичева.
– Ну да, вам бы человека посадить… – хлюпнула носом девушка. – А виноват он или нет, это без разницы…
– Собирайтесь, Родичева.
– Козлы вы все… Какие же вы козлы!..
– Я буду рад, если суд окажется на твоей стороне, – сказал вдруг Артем.
Кира с надеждой посмотрела на него, но тут же поняла, что не отступится он от своего решения.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента