2

   Марк не мог поверить своим глазам. На лестничной площадке стоял и улыбался Тимур Сергеевич, бывший учитель физкультуры.
   Разглядывая его в дверной глазок, Марк невольно протер глаза, думая, что ему померещилось. Но Тимур Сергеевич никуда не делся, и он открыл ему дверь.
   Может, он по соседству живет, может, Марк затапливает его квартиру... Но тогда почему бывший физрук улыбается? И одет он не по-домашнему – на нем дорогой костюм. Да и вообще, Тимур Сергеевич как-то изменился: вид у него стал холеный. Только взгляд прежний: добродушный, но при этом пристальный, оценивающий. И улыбался он со снисходительной иронией. Да, Журыгин узнал Марка.
   – Марк! Ну конечно же, Марк!
   Он развел руки, но не спешил заключать в объятия своего бывшего ученика. Да и не собирался, похоже. Не тот случай.
   – Марк Груша!
   – Грушин, – поправил его Марк. – Теперь Грушин.
   – Фамилию сменил?
   – Ну, скажем так, подкорректировал.
   – Я смотрю, ты изменился, Марк. Совсем уже взрослый. Где брюшко? Где хилые плечи? Может, в дом пустишь, а?
   – Ну да, конечно, – засуетился Марк.
   Встреча с прошлым всколыхнула неприятные впечатления, подняло на поверхность старые обиды и недовольство самим собой. Он снова почувствовал себя виноватым за то, что так и не оправдал доверия, возложенного на него Тимуром Сергеевичем, не пришел к нему на занятия. И все из-за Бугаря. Не пустил Вася его тогда на самбо.
   Марк живо вдруг вспомнил, как Бугарь на пару с Костей Хазаровым подняли его на руки, раздвинули ноги и с разгона ударили промежностью о фонарный столб. Марк потом целую неделю ходил на полусогнутых. Как Бугарь макнул его головой в унитаз. Как он же вместе с Игорем Битюком сбросил его на клумбу со второго этажа. Как заставлял он изо дня в день после занятий мыть полы в классе...
   Четырнадцать лет было Марку, когда он оказался под пятой Бугаря. Он так надеялся, что Вася поступит в техникум после девятого класса, но тот остался в школе до самого выпуска. В десятом классе он, правда, уже не так унижал Марка, как прежде, но все равно доставалось. И в старших классах Марка не считали за человека. Бугарь к 11-му классу почти оставил его в покое, зато девчонки иначе как чушком его и не называли. И одноклассники презирали его. Да что там, даже девятиклассники считали своим долгом пнуть его под зад... Вот такие были у него воспоминания о школе.
   Марк ненавидел свое школьное прошлое, но к Тимуру Сергеевичу претензий не имел. Физрук хоть и был низкого мнения о нем, но все-таки время от времени он приструнивал распоясавшегося Бугаря. И к себе в секцию Марка звал, потому что хотел воспитать в нем мужчину. Но это все было в девятом классе. В десятом и одиннадцатом физкультуру в их школе преподавал уже другой учитель, а Тимур Сергеевич перешел на тренерскую работу в городской Дворец спорта.
   Бывший физрук зашел в квартиру, и Марк настороженно глянул ему за спину, прежде чем закрыть дверь. И это не укрылось от внимания Тимура Сергеевича.
   – Ты чего-то боишься? – насмешливо спросил он.
   – Да нет, – пожал плечами Марк.
   – А может, все-таки боишься? – настаивал тот.
   Он заглянул на кухню, зашел в комнату, не спрашивая разрешения, расположился в кресле за журнальным столиком.
   – Неплохую квартиру ты снял, – все с той же ироничной насмешкой сказал Тимур Сергеевич.
   – Снял? Откуда вы знаете, что снял?
   – А сам ты как думаешь?
   – Без понятия, – пожал плечами Марк.
   На самом деле он догадывался, кого представляет этот человек.
   Сначала в его жизнь ворвалась Настя, за ней появились блэкмены, как он называл крепких парней в черных костюмах. Эти трое просто увезли ее, а теперь вот к нему в гости наведался Журыгин. Потому что его прислал отец Насти.
   Большой человек – большие возможности. И доступ к информации. Несложно было пробить по базе данных адрес, выявить хозяина, связаться с ним. То, что Тимур Сергеевич владел информацией, указывало на серьезность его намерений. Не просто так он приехал к Марку. Знать бы, какой тяжести камень у него за пазухой.
   – И почему я здесь, тоже не догадываешься?
   – Не совсем.
   – А с кем сегодня ночевал, не знаешь?
   – Со своей невестой.
   – Ну, ну. Я Настю с малых лет знаю. Она у меня на глазах, считай, росла. Отец с нее пылинки сдувал. – Тимур Сергеевич смотрел на него строго, холодно, как на ученика, прогулявшего несколько уроков подряд. – А ты с ней спал. И как ты себя чувствуешь после этого?
   – Нормально чувствую, – неуверенно отозвался Марк.
   – Представь себе ситуацию: ты садовник, бережно растишь розу. Долгие годы растишь, холишь ее, лелеешь, а потом появляется некто и ломает твой драгоценный цветок. Твоя реакция?
   – Кто садовник? Кто цветок?
   – Ты что, правда ничего не понимаешь? – удивленно и с насмешкой спросил Тимур Сергеевич.
   Дескать, он-то думал, что Марк изменился за пятнадцать лет, но нет, как он был ничтожеством, так им и остался. В душе очень хотелось сломать этот стереотип, но Марк и не пытался это делать.
   – Я был в клубе, познакомился с Настей, мы поехали домой. Ей семнадцать, она уже взрослая девушка, и я не понимаю, что я такого сделал? Все было по взаимному согласию.
   – А вот ее отец смотрит на все это по-другому.
   – Ее отец меня мало тогда волновал.
   – А сейчас?
   – А я должен его бояться?
   – Ну вот, ты уже соображать начал, – ехидно хмыкнул Журыгин. – На глазах растешь.
   – Давно уже вырос, – глухо отозвался Марк.
   – Ну да, конечно. Это, конечно, хорошо, что ты банки накачал, – сказал Тимур Сергеевич, ладонью хлопнув по бицепсу правой руки. – Но в ситуацию вникаешь слабо. Кирилл Дмитриевич – очень серьезный человек, и ты его сильно обидел.
   – Я это уже понял, – бирюком, исподлобья посмотрел на него Марк.
   – Одно дело – понять, и совсем другое – ответить.
   – Что мне делать?
   – Что делать, что делать... Ты где работаешь?
   – Экспедитор я, организую доставку и сопровождение товара.
   – Что за фирма?
   – «Логистик-Интернационал». Это в Москве.
   – А живешь где?
   – В Москве.
   – Здесь что делаешь?
   – Отпуск у меня. Давно в Тепломорске не был, приехал вот на пару недель.
   – И квартиру снял?
   – Да. А что здесь такого?
   – В гостинице мог бы остановиться.
   – Ну, мог бы и в гостинице, только вариант с квартирой мне больше понравился. Ну, может, чуть дороже, зато я сам себе хозяин.
   – Понятно... А как узнал, что Настя в «Эскориале» будет?
   – Как узнал? Странный вопрос. Не узнавал я ничего. Просто пришел в клуб, просто с ней познакомился. Что здесь такого? – тоном провинившегося ученика протянул Марк.
   – Не ту девушку ты выбрал. Ну да ладно... Я тебя по школе помню. Не умел ты тогда с девушками знакомиться, – с плохо скрытой насмешкой сказал Журыгин.
   – Так сколько времени прошло... Научился.
   – Ты много чего не умел.
   – Я и сейчас много чего не умею.
   – Ты после школы чем занимался?
   – Ну, в институте учился. Потом работал.
   – Что за институт?
   – Ростовский экономический.
   – В армии служил?
   – Нет.
   – Чего так? – поднял бровь Тимур Сергеевич.
   – По состоянию здоровья, – замялся Марк.
   – Энурез?
   – А вы откуда знаете?
   – Да почему-то подумалось, – пренебрежительно ухмыльнулся Тимур Сергеевич.
   – Ну, там еще много чего. В общем, целая история.
   – История болезни.
   – Вот-вот.
   – А это что такое?
   Неожиданно Журыгин сунул руку за ворот его халата и резким движением руки сорвал с шеи жетон с личным номером. Марку было больно, но вместо того, чтобы показать свою злость, он страдальчески скривил губы.
   – Зачем так больно?
   – Я спрашиваю, что это такое?
   – Да так, бирюлька одна. Фальшивка. По случаю купил.
   – Зачем?
   – Ну, чтобы круче выглядеть. Девчонки на это ведутся.
   – Думаешь?
   – Насте нравится.
   – Насте нравится, – передразнил Марка Журыгин. – Много ты знаешь, что ей нравится. Девчонка с рельсов съехала, под паром была, а ты воспользовался. Твое счастье, если она от тебя не отречется.
   – Жаль, конечно, если это случится. Но как-нибудь переживу.
   – Ты не понял, парень. Дело в том, что ты этого не переживешь. Причем буквально. Если Настя скажет, что ты ей не нужен, тебя просто не станет. Тебя просто вычеркнут из этой жизни. Ты меня понимаешь?
   – Меня убьют? – дрогнувшим голосом спросил Марк.
   – Все может быть.
   Журыгин смотрел на него с искренним сожалением, но вместе с тем без всякого желания помочь ему.
   – Но я не хочу умирать.
   – Тогда молись на Настю. Сейчас все зависит от нее.
   – Может, мне уехать? – беспокойно спросил Марк.
   – Куда?
   – Ну, в Москву.
   – Убежать хочешь? От своего счастья?..
   – Издеваетесь?
   – А ты что, от этого отвык? – съязвил Журыгин.
   Марк разочарованно и с обидой вздохнул:
   – Сейчас все по-другому: я стал самостоятельным, работаю, спортом занимаюсь.
   – Раньше надо было спортом заниматься. Еще в школе. Навалял бы сразу Бугарю, он бы от тебя отстал. Не такой уж он и крутой... Я бы драться тебя научил. Но ты же не послушал своего учителя.
   Марк, соглашаясь, кивнул. Ведь он действительно мог пересилить себя и взять верх над Бугарем. Но поздно уже искать вчерашний день, тем более когда сегодня к горлу приставили нож.
   – Может, сейчас послушаешь, а? – со снисходительной насмешкой предложил Тимур Сергеевич.
   – А вы поможете? – с надеждой посмотрел на него Марк.
   – Да, помогу. Советом. Я тебе скажу, а ты меня послушай. Не пытайся убежать. Это раз. Ну, в общем-то, и все. Оставайся в этой квартире и жди, когда Кирилл Дмитриевич остынет. А когда с тебя снимут наблюдение, тогда можешь чесать на все четыре стороны.
   – Снимут наблюдение? – с наивным возмущением спросил Марк.
   – Ты под колпаком, парень. Попытаешься сбежать – считай, пропал. А Насте скажут, что ты наплевал на нее и уехал в Москву. Так что сиди здесь и не дергайся.
   – Это и все, чем вы можете мне помочь?
   Журыгин не удосужился ответить на этот вопрос. Небрежно махнув на прощание рукой, он поднялся и направился к выходу. Но в дверях остановился и, прислонив ко лбу палец, безрадостно сказал:
   – Сейчас к тебе подойдут мои ребята. Ты их не бойся, они тебя не тронут. Просто посмотрят, что у тебя в квартире.
   – А что может у меня быть?
   И снова вопрос остался без ответа. Тимур Сергеевич ушел, а спустя минуту-другую появились громилы и перевернули вверх дном всю квартиру. Даже в содержимое ноутбука залезли, как будто там могла быть какая-то интересная им информация. А она была, только так просто ее не достать.

3

   Настя заметно нервничала, но агрессия уже почти сошла на нет.
   – Что с Юлькой? – кусая ногти, спросила она.
   – С ней все в порядке, – строго, но без раздражения ответил Каховцев. – Ее отправят в частную клинику, будут лечить от наркомании. Кстати, я бы хотел поговорить с тобой об этом.
   – О чем поговорить?
   – Ты принимала экстази. Ты прекрасно знаешь, что это такое.
   – Один раз – не контрабас.
   – Один раз, и ты уже не девочка! – сорвалось вдруг у Каховцева с языка.
   – Что?! – краснея, истошно протянула Настя.
   – Извини!
   Кирилл Дмитриевич спохватился, но было уже поздно. Вздорно вскинув голову, дочь повернулась к нему спиной и спешным шагом направилась в свои апартаменты.
   – Зачем ты так? – с упреком спросила Инга.
   Она вышла из сумрачного коридора, соединяющего главный холл с каминным залом. Каховцев невольно вздрогнул от неожиданности. И от страха. А если бы это был киллер? Он бы тогда выстрелил в спину, и все. Впрочем, откуда в доме взяться киллеру? Все под контролем.
   – Ты что, подслушивала?
   – Да.
   Она взяла мужа под руку и повела в зал.
   – Нельзя так с женщиной, – тихо сказала она.
   – Сам знаю, – досадливо поморщился он. – Просто сорвалось. И с чего ты взяла, что Настя женщина? Сама домыслила? – беспокойно прибавил Каховцев.
   – Да, сама поняла. Но после разговора с ней, – торжествующе улыбнулась Инга.
   И украдкой глянула в сторону лестницы, откуда могла спуститься Настя.
   – Что?
   – Да мы с ней поговорили. Пока ты был занят делами.
   – Ты?! С ней разговаривала?!
   – А что здесь такого? Женщину может понять только женщина. А она искала совета.
   – Вы помирились?
   – Да.
   – Нет худа без добра.
   – Боюсь, это ненадолго – ты меня подставил, – ухмыльнулась Инга.
   – В плане?..
   – Ну, ты намекал на ее первый раз. Теперь она будет думать, что это я рассказала тебе. Она, конечно, не говорила про этот первый раз. Но и не отрицала. Она должна была понять, что я догадалась.
   – А сам я догадаться не мог?! Она провела ночь с мужиком! С каким-то уродом!
   – Ну, не красавец, но ведь это не значит, что он урод. Нормальный парень. И она, кажется, влюбилась. Она искала совета, что ей делать.
   – И что ты ей сказала?
   – Слушать волю отца и поступать только так, как он велит.
   – Ты умная женщина, – похвалил ее Каховцев.
   – Ты что, поверил мне? – возмущенно удивилась Инга. – Может, я и не умная, но уж точно не глупая. И я не могла ей дать такой дурацкий совет. Слушать волю отца... Я что, по-твоему, похожа на девушку из Средневековья? Неужели я хочу, чтобы Настя держала меня за дуру?
   – И чем плоха моя воля? – хмурил брови Кирилл Дмитриевич.
   – Она хороша для твоих подчиненных. И для меня. Но не для дочери. Возраст у нее такой – все поперек делать. И заставь ее слушать тебя, она будет делать наоборот. А меня она может послушать, – загадочно улыбнулась Инга. – Потому что хочет со мной дружить... Теперь она по-другому ко всему относится. И ей уже все равно, что я с тобой. Девочка влюбилась.
   – Плевать мне на ее любовь! – скривился Каховцев. – Может, она уже и замуж собралась? Будет ей любовь!
   – Давай, давай, закручивай гайки, пока резьба не лопнет. Хитрей нужно быть.
   – И что ты предлагаешь? – с интересом посмотрел он на жену.
   – Сыграть на ее характере. Притворись добрейшей души папашей, вознеси Марка до небес и требуй от Насти, чтобы она вышла за него замуж. Требуй!.. Утверждать не берусь, но, возможно, именно поэтому она и отвернется от него. Ментальность у нее сейчас такая: хорошо все, что против тебя. Тем более Марк этот далеко не красавец. Она даже сама не знает, что в нем нашла. Это своего рода интрига, и чем больше ты будешь противиться ее желаниям, тем крепче она будет стоять на своем. Но ты можешь эту интригу разрушить. Навязывай ей Марка, сделай так, чтобы он стал ей противен.
   – Что ж, мне нравится твоя идея. А Марк не нравится. Может, он и ей уже разонравился? – с надеждой предположил Кирилл Дмитриевич. – Про свою Юлю она спрашивает, а про него нет. Ее уже не волнует, что я мог с ним сделать.
   – Она за него переживает. Но не спрашивает. Потому что Марк звонил ей. Ну вот, проболталась, – спохватилась она.
   – Звонил ей?! Ну да, это же так просто. Тогда почему я не знаю?.. Сейчас разберемся!
   В раздражении поджав губы, Каховцев направился в комнату охраны, расположенную в просторном помещении у парадного входа. Там за экранами монитора сидели два охранника в черных костюмах, еще четыре человека – свободная и резервная смены – сидели на длинном угловом диване и смотрели телевизор, который показывал так тихо, что слышно было, как шумят компьютерные блоки.
   Охранники следили за подступами к особняку, просматривали холлы, коридоры в самом доме, в поле их зрения входил пищеблок, служебные помещения, комнаты для прислуги. И только хозяйские апартаменты были для них недоступны, если не считать подходы к ним. И на прослушку их ставить тоже нельзя, поэтому глупо было спрашивать, почему они пропустили звонок на телефон Насти. Но ведь можно было вставить «клопа» в сам аппарат, установить «жучка» в комнате. Именно это сейчас и собирался потребовать Каховцев. Но его внимание вдруг привлекла женщина в фартуке горничной, которая вошла в его спальню.
   Это была Тамара, симпатичная, но уже немолодая женщина, которую Кирилл Дмитриевич знал на протяжении последних семи-восьми лет. Она давно уже работала у него, и он целиком ей доверял. И, казалось бы, ничего странного не было в том, что Тамара зашла в его спальню, ведь она горничная. Но подозрительным показалось ему время, без пяти восемь вечера. Вот-вот должен был закончиться рабочий день для прислуги. Тамара обычно уходит домой минута в минуту, а в спальне она обычно убирается как минимум полчаса. И вообще, главную уборку она заканчивает к трем часам пополудни, хотя, конечно же, случаются исключения.
   Каховцев не мог видеть, что происходит в спальне, но не прошло и минуты, как Тамара покинула комнату. Двигалась она как-то странно: мощно, но сдержанно. Так ведет себя человек, тайком творящий какую-то пакость. Предвкушение успеха распирает его изнутри, вызывает импульсивные движения, но нужно скрывать эту свою взбудораженность, чтобы не показаться подозрительным.
   – Ты что-нибудь видишь? – толкнув охранника в плечо, раздраженно спросил Кирилл Дмитриевич.
   Ему не нравилось, с каким равнодушием парень наблюдал за женщиной.
   – Вижу. Тамару Павловну вижу.
   – Ты в этом уверен?
   Женщина была очень похожа на Тамару Павловну, но глаза чужие. У той взгляд светлый, все чувства на поверхности, а у этой глаза затуманены, и пустота за этой мутной пеленой. Да и моложе она выглядит, чем Тамара Павловна. И с косметикой на лице явный перебор. Кажется, это не просто косметика, а грим, возможно, театральный.
   – А вот я не уверен, – пробормотал Каховцев. – Это не Тамара Павловна. Ну, чего сидите, бараны? – взвыл он, взбешенный нерасторопностью охранников.
   Надо им отдать должное, парни быстро смекнули, что требуется от них. Дежурная смена отправилась к подозрительной горничной, а резервная быстро заняла их места за монитором. Двое оставшихся взялись за оружие.
   Каховцев остался в помещении у монитора. Сам он рисковать не собирался, не для того у него такой штат охраны, чтобы лично участвовать в опасных предприятиях. Он наблюдал, как охранники приближались к объекту. Лже-Тамара спускалась вниз по лестнице, парни один за другим, с беспечным видом, проходили мимо, но вдруг разом набросились на нее, уложили ее лицом вниз, скрутили.
   Женщина действительно была загримирована под Тамару Павловну. Охранники сняли с нее парик, обнажив короткую стрижку; с носа, щек, надбровий и ушей – утолщающие накладки для изменения формы лица. Ее обыскали, выдернув из-под платья прикрепленный к ноге миниатюрный шпионский пистолет из термопластика. Только тогда Кирилл Дмитриевич решился приблизиться к ней.
   – Кто ты такая? – спросил Каховцев, пристально глядя на пленницу.
   Он торжествовал победу, но в глубине души шевелился страх. Наверняка эта ряженая была киллером по его душу. Возможно, под его кроватью находится взрывное устройство. Скорее всего, так и есть.
   Женщина действительно была моложе Тамары Павловны. Грим частично был содран с ее лица, тушь под глазами размазана, толстый слой помады растерт по губам – зрелище, надо сказать, не самое приятное. Но все равно было видно, что незнакомка была симпатичной девушкой. Под платьем горничной – толстые подкладки, значит, она еще и худенькая, чего нельзя было сказать про Тамару Павловну.
   – Кто ты такая? – еще более свирепо спросил Кирилл Дмитриевич.
   Но девушка продолжала молчать, глядя на него сквозь линзы, холодно и с полным безразличием к своей судьбе.
   – Что ты делала у меня в спальне?
   И снова в ответ тишина.
   – Кто меня заказал?
   Молчание.
   – Ты хоть понимаешь, что с тобой будет?
   На этот раз девушка ответила. Обреченностью во взгляде. И грустной улыбкой. Она прекрасно знала, что с ней будет, и не питала никаких иллюзий. Да и сам Кирилл Дмитриевич понимал, что шансов у нее нет совершенно. Ее убьют в любом случае, даже если она сдаст всех своих работодателей вплоть до самого Южака. А сомнений насчет основного заказчика убийства не было никаких.

4

   Кирилл Дмитриевич завтракал и думал о вчерашнем. Вдруг ему пришла в голову мысль, что сок, который он пьет сейчас, может быть отравлен.
   Рука у Каховцева невольно дрогнула, и стакан с соком вывалился из пальцев, скатился со стола и упал на колени, залив рубашку и брюки.
   – Обычный порошок с такими пятнами не справится, – мгновенно и с ехидным юморком отреагировала Настя. – Но, к счастью, есть необычные порошки, они отстирывают все!.. Папа, ты должен радоваться!
   – Очень смешно! – Кирилл Дмитриевич с досадой глянул на дочь.
   Настроение было подгажено.
   Пищеблок под полным контролем, повар и остальная прислуга проверены от и до – отравления быть не может. Но все равно страшно. И неуютно. Но жизнь продолжается. И завтрак еще не закончен.
   Каховцев отправился в свою комнату, переоделся и вернулся к столу. Инга и Настя о чем-то мирно беседовали. Они действительно ладят между собой, хоть это хорошо.
   – Быстро ты управился, – одобрительно заметила дочь. – А то я уже волноваться начала. В универ опаздываю.
   – Какой универ? – удивленно протянул Кирилл Дмитриевич.
   – Большой такой. И нудный.
   – Никуда ты не поедешь. Дома будешь учиться.
   – Понятно. Боишься, что сбегу?
   – Дело не только в этом. Нас в нашем доме чуть не взорвали, а ты говоришь – универ.
   Девушка-киллер так ничего и не сказала. Но адскую машину под матрасом его кровати нашли и без нее. Стоило Каховцеву лечь в постель, его разорвало бы на части вместе с Ингой.
   Сейчас киллером занимается Тимур. У него специалисты, они знают, как развязывать языки. Но даже если она расколется, это ничего не изменит. Убедившись в несостоятельности одного наемника, Южак обратится к другому, и так по кругу, пока он не добьется своего. Или пока его самого не ликвидируют.
   – А если я не хочу дома учиться? – капризно спросила дочь, прервав его размышления.
   – Через «не хочу»! – отрезал отец.
   Кирилл Дмитриевич располагал такими возможностями, чтобы ее преподаватели ходили к ней на дом. Но это исключено. Вдруг преподаватель окажется киллером? Не стоит исключать такую возможность.
   Настя может учиться заочно, так же как Инга. А когда все уляжется, будет видно.
   – Не хочу учиться, – буркнул он. – Хочу жениться.
   – А может, и хочу!
   – Ну так в чем же дело? – мельком глянув на жену, спросил он. – Жених у тебя есть, заказывай свадьбу – и вперед.
   – И какой у меня жених? – недоверчиво посмотрела на него Настя.
   – Какой, какой! А кого ты там себе придумала? Марк его, кажется, зовут.
   – Марк. И ты что, пустишь меня за него замуж? – просияла она.
   – Не просто пущу. Я тебя заставлю. И его заставлю жениться на тебе!
   – Не надо его заставлять, он сам.
   – Ты в этом уверена? Мне кажется, он не очень-то хочет на тебе жениться.
   – Неправда! Он звонил мне, говорил...
   – Что он тебе говорил? Что жить хочет? Что женитьба на тебе – его единственный шанс?
   – Нет, это он мне не говорил, – растерянно захлопала глазами Настя.
   – Правильно, не говорил. Он же не дурак, чтобы это говорить. Но он знает, что с ним будет, если он на тебе не женится.
   – А он должен на мне жениться?
   – Должен. Я этого хочу! А значит, так и будет.
   – Но я так не хочу! – возмутилась Настя. – Я не хочу, чтобы силком!
   – Хочешь – не хочешь, а надо. Ты же с ним согрешила, а от этого, если ты не знаешь, дети случаются. И я хочу, чтобы у моего внука был отец.
   – Папа, ты не должен заставлять его!
   – Я сам знаю, что мне делать!
   – Ну папа! – вспылила Настя и порывисто вышла из-за стола.
   Каховцев благодарно посмотрел на жену. Похоже, Инга предложила ему верный план.
   После завтрака он собрался идти в пункт охраны, чтобы узнать, о чем Настя будет говорить с Марком. Ее телефон уже на прослушке, и наверняка сейчас или скоро она будет ему звонить, чтобы сообщить ему радостную или не совсем новость.
   Но ему помешал Тимур. Слишком уж это важный человек, чтобы отфутболить его из-за семейных соплей. Каховцев принял его в своем кабинете, угостил сигарой.
   – Девка – кремень, – недовольно и с опаской сказал Журыгин. – На «сыворотку правды» сажали, бесполезно. Несет какой-то бессвязный бред. Это подготовка, Кир. Очень серьезная подготовка. Ее учили, как настраивать себя в таких случаях. И детектор лжи для нее как семечки. Ничего не знаю, ничего не ведаю.
   – А шкуру с нее сдирать не пробовал?
   – Ну, что-то в этом роде. Бесполезно. Она сразу выключается. Сознание теряет. Это называется создать низкий уровень болевого восприятия. Чуть что не так, сразу в обморок, и ничего не чувствуешь. Я удивляюсь, почему при ней яда не было. Раскусила бы ампулу, и все. А она, поверь, спец того уровня, когда харакири за счастье. У Южака таких людей нет.
   – Ты в этом уверен?
   – Ну, не совсем. Да и не стал бы он к своим обращаться. Думаю, откуда-то со стороны людей нанял.
   Каховцев озлобленно поджал губы. Он тоже нанимал специалистов со стороны, но пока даже покушения на жизнь Южака не случилось. Впрочем, это неудивительно, ведь он постоянно кочует с места на место, и просто невозможно уследить за ним.
   – Эта девка – наконечник стрелы. Есть еще древко и оперение, – продолжал Тимур. – Где все это?
   – Ты у меня спрашиваешь? – жестко глянул на него Кирилл Дмитриевич.
   – Тамару Павловну нашли. В своей машине. Сердечный приступ, летальный исход. Специалисты работали. И девку они же к нам зарядили. Накладки, грим, парик – тут без мастера не обошлось. Мои люди в этом направлении уже работают. Всех стилистов обойдем, это не проблема. В театр людей послал, они гримеров тряхнут. Но все равно не то. Организацию искать надо...