2. Перекодировка APE (FLAC)-WAVE-WAVPACK
После разделения на треки нам остается два телодвижения: возгонка «обезьянки» или «флака» до первоначального состояния (некомпрессированный WAVE) и обратная упаковка в новый lossless-кодек Wavpack.
Под каждую из операций заточена своя, очень даже филигранная программа. Декодирование APE отлично и быстро проводит «родная» Monkey’s Audio (рис. 2).
Программа — такой же ноубрейнер, что и CUE Splitter: загнали исходные файлы, нажали на Decompress и через минуту— другую получили Wave-файлы, абсолютно идентичные оригинальным трекам на компакт-диске CD-Audio. Подчеркиваю слово «абсолютно», поскольку неоднократно встречал на различных форумах шальные мысли о том, что, мол, lossless-кодеки компрессируют музыку не то чтобы один в один, а с мааааленькими искажениями — это, Kameraden, вредный миф, так себе и намотайте (кто на что хочет).
Декодирование FLAC проводится с помощью универсальной «морды» (frontend), которая приводит в человеческий вид исходный кодек, оперирующий с командной строки (рис. 3). На скриншоте видно множество тонких настроек — так вот, бога ради, не заморачивайтесь, поскольку они относятся к процессу кодировки, а не декодированию. Остальное — всё как всегда: вводите список файлов, жмете Decode, получаете на выходе WAVE.
Наконец, последний телодвиг — компрессирование в формат WavPack. Подобно FLAC этот кодек запускается с командной строки, поэтому для него используется точно такой же frontend (рис. 4).
Раз уж мы заговорили о frontend, не могу утаить от читателей самую-пресамую универсальную «мордаху» под названием Multi Frontend. По сути, это просто компиляция большинства существующих кодеков, однако под одной крышей всё это выглядит жутко удобно. Судите сами: Multi Frontend понимает 36 кодеков, и все они включены в дистрибутив программы (рис. 5)!
Последний информационный штрих: кодировщик WavPack позволяет создавать как компрессированный чисто lossless, так и «гибридный» файл, представляющий собой хоть и сомнительное (в свете сегодняшней стоимости носителей), однако ж оригинальное решение. В гибридном варианте мы создаем компрессированный файл с потерей качества (скажем, с битрейтом 320 кбит/с) плюс специальный корректировочный файл, который содержит всю дополнительную информацию, необходимую для восстановления оригинального качества (размеры файлов приведены в таблице).
Как видите, размер гибридного файла WavPack идентичен традиционному MP3, только скорость кодировки (на глазок и без секундомера) у меня оказалась раз в пять выше, чем у Lame (c параметром «—b 320»). Считается, что гибридным файлом человек пользуется в повседневной жизни, а коррекционный файл (Wvc) хранится в архиве на случай, если понадобится восстановить оригинальный компакт-диск.
Мое отношение к такому раскладу передается крылатой фразой Вовочки, обращенной к своей скабрёзной учительнице: «Вы ошибаетесь, Мариванна, но ход ваших мыслей мне нравится!» Иными словами, если ваш плейер не позволяет слушать музыку в полноценном lossless-формате, то вариант с гибридным WavPack и в самом деле выглядит оптимально. При этом наличие коррекционного файла в архиве будет лишний раз согревать душу в предвкушении момента, когда вы приобретете правильный плейер (желательно с Рокбоксом!).
Что ж, сворачиваем до будущей оказии музыкальную тему в «Голубятнях» и готовимся к софтверным приключениям в иных брамфатурах (да простят меня поклонники Даниила Андреева за святотатство!).
Напоследок — чуть не забыл! — поясню заголовок. «Назад в будущее» относится не к Рокбоксу и не к iRiver H340, а к старому знакомому нашей колонки — наладоннику HP iPaq 4700. Полтора года для КПК, каким бы удивительным он ни был, согласитесь — многовато для тестирования. Мне давно уже хочется погонять чего-нибудь свеженького. Поверите ли — невозможно! Почему? Потому что до сих пор на рынке нет ничего, что бы хоть как-то могло сравниться с удивительным «сорок седьмым». Невероятно, но факт. Особенно горько осознавать столь безысходную ситуацию после того, как Hewlett-Packard отказался от дальнейших выпусков наладонников класса hi-end, переметнувшись на рынок смартфонов, а главная надежда — Fujitsu-Siemens — так чудовищно обманул надежды поклонников долгожданной моделью Pocket Loox N560. Изначально предполагалось, что «убийца 4700», слухи о котором поползли прошлой осенью, окажется на пике технологического прогресса: 256 Мбайт ROM, видеоускоритель, 3,7-дюймовый VGA-дисплей, Bluetooth 2.0, скоростной Wi-Fi (802.11b/g) и встроенный GPS-приемник последнего поколения на суперчипе SiRF Star III. Несомненно, подобная машинка обходила iPaq 4700 по всем параметрам, несмотря даже на чуть меньший экран (3,7 против 4 дюймов) и отсутствие слота CF-карт.
И что же? CeBIT принес неслыханное разочарование: экран, уменьшенный до 3,5 дюйма (из-за снижения емкости батареи до патетических 1200 мАч), старый ненадежный протокол Bluetooth 1.2, отсутствие видеоускорителя и вдвое меньшая память — 128 Мбайт! С такими характеристиками Pocket Loox N 560 оказывается на голову хуже полуторагодовалого HP iPaq 4700, чья позиция еще более укрепилась с появлением на рынке батарей 2200 мАч (вместо стандартной 1800) и 5000 мАч (вместо усиленной 3600) и ожидаемым со дня на день обновлением операционной системы до Windows Mobile 5. Одним словом, позор Fujitsu и… назад в будущее!
Линки на программы, помянутые в «Голубятне» — на домашней странице internettrading.net/guru.
«Математические этюды». Основная часть его содержания — трехмерные анимационные фильмы о математике. Трехмерности[Для педантов уточняю — зрителю доступны, конечно, не сами анимированные трехмерные сцены (хотя при наличии хорошего канала и это было бы возможно), а видеофайл] как таковой авторы (математик Николай Андреев и художник-аниматор Михаил Калиниченко) придают первостепенное значение. По их мнению, 3D-графика — один из немногих каналов передачи информации, которые сознание современного подростка не блокирует автоматически. Именно молодежь, в первую очередь подростки, — целевая аудитория этого проекта.
После разделения на треки нам остается два телодвижения: возгонка «обезьянки» или «флака» до первоначального состояния (некомпрессированный WAVE) и обратная упаковка в новый lossless-кодек Wavpack.
Под каждую из операций заточена своя, очень даже филигранная программа. Декодирование APE отлично и быстро проводит «родная» Monkey’s Audio (рис. 2).
Декодирование FLAC проводится с помощью универсальной «морды» (frontend), которая приводит в человеческий вид исходный кодек, оперирующий с командной строки (рис. 3). На скриншоте видно множество тонких настроек — так вот, бога ради, не заморачивайтесь, поскольку они относятся к процессу кодировки, а не декодированию. Остальное — всё как всегда: вводите список файлов, жмете Decode, получаете на выходе WAVE.
Последний информационный штрих: кодировщик WavPack позволяет создавать как компрессированный чисто lossless, так и «гибридный» файл, представляющий собой хоть и сомнительное (в свете сегодняшней стоимости носителей), однако ж оригинальное решение. В гибридном варианте мы создаем компрессированный файл с потерей качества (скажем, с битрейтом 320 кбит/с) плюс специальный корректировочный файл, который содержит всю дополнительную информацию, необходимую для восстановления оригинального качества (размеры файлов приведены в таблице).
Как видите, размер гибридного файла WavPack идентичен традиционному MP3, только скорость кодировки (на глазок и без секундомера) у меня оказалась раз в пять выше, чем у Lame (c параметром «—b 320»). Считается, что гибридным файлом человек пользуется в повседневной жизни, а коррекционный файл (Wvc) хранится в архиве на случай, если понадобится восстановить оригинальный компакт-диск.
Мое отношение к такому раскладу передается крылатой фразой Вовочки, обращенной к своей скабрёзной учительнице: «Вы ошибаетесь, Мариванна, но ход ваших мыслей мне нравится!» Иными словами, если ваш плейер не позволяет слушать музыку в полноценном lossless-формате, то вариант с гибридным WavPack и в самом деле выглядит оптимально. При этом наличие коррекционного файла в архиве будет лишний раз согревать душу в предвкушении момента, когда вы приобретете правильный плейер (желательно с Рокбоксом!).
Что ж, сворачиваем до будущей оказии музыкальную тему в «Голубятнях» и готовимся к софтверным приключениям в иных брамфатурах (да простят меня поклонники Даниила Андреева за святотатство!).
Напоследок — чуть не забыл! — поясню заголовок. «Назад в будущее» относится не к Рокбоксу и не к iRiver H340, а к старому знакомому нашей колонки — наладоннику HP iPaq 4700. Полтора года для КПК, каким бы удивительным он ни был, согласитесь — многовато для тестирования. Мне давно уже хочется погонять чего-нибудь свеженького. Поверите ли — невозможно! Почему? Потому что до сих пор на рынке нет ничего, что бы хоть как-то могло сравниться с удивительным «сорок седьмым». Невероятно, но факт. Особенно горько осознавать столь безысходную ситуацию после того, как Hewlett-Packard отказался от дальнейших выпусков наладонников класса hi-end, переметнувшись на рынок смартфонов, а главная надежда — Fujitsu-Siemens — так чудовищно обманул надежды поклонников долгожданной моделью Pocket Loox N560. Изначально предполагалось, что «убийца 4700», слухи о котором поползли прошлой осенью, окажется на пике технологического прогресса: 256 Мбайт ROM, видеоускоритель, 3,7-дюймовый VGA-дисплей, Bluetooth 2.0, скоростной Wi-Fi (802.11b/g) и встроенный GPS-приемник последнего поколения на суперчипе SiRF Star III. Несомненно, подобная машинка обходила iPaq 4700 по всем параметрам, несмотря даже на чуть меньший экран (3,7 против 4 дюймов) и отсутствие слота CF-карт.
И что же? CeBIT принес неслыханное разочарование: экран, уменьшенный до 3,5 дюйма (из-за снижения емкости батареи до патетических 1200 мАч), старый ненадежный протокол Bluetooth 1.2, отсутствие видеоускорителя и вдвое меньшая память — 128 Мбайт! С такими характеристиками Pocket Loox N 560 оказывается на голову хуже полуторагодовалого HP iPaq 4700, чья позиция еще более укрепилась с появлением на рынке батарей 2200 мАч (вместо стандартной 1800) и 5000 мАч (вместо усиленной 3600) и ожидаемым со дня на день обновлением операционной системы до Windows Mobile 5. Одним словом, позор Fujitsu и… назад в будущее!
Линки на программы, помянутые в «Голубятне» — на домашней странице internettrading.net/guru.
«Математические этюды». Основная часть его содержания — трехмерные анимационные фильмы о математике. Трехмерности[Для педантов уточняю — зрителю доступны, конечно, не сами анимированные трехмерные сцены (хотя при наличии хорошего канала и это было бы возможно), а видеофайл] как таковой авторы (математик Николай Андреев и художник-аниматор Михаил Калиниченко) придают первостепенное значение. По их мнению, 3D-графика — один из немногих каналов передачи информации, которые сознание современного подростка не блокирует автоматически. Именно молодежь, в первую очередь подростки, — целевая аудитория этого проекта.
Контент уникален, такого нет нигде в мире. Николай Андреев (научный сотрудник Математического института им. Стеклова РАН, секретарь комиссии ОМН РАН по школьному образованию) участвовал летом 2004 года в Х Международном конгрессе по математическому образованию в Копенгагене, где показ фильмов вызвал большой интерес — многие делегаты спрашивали, можно ли их записать (сайта тогда еще не было). Сейчас любой может скачать эти фильмы на свой компьютер.
Каждый из фильмов наглядно, без единого слова объясняет зрителю суть какой-нибудь красивой математической задачи. Немое кино, как мы знаем, даже при наличии субтитров требовало подчеркнуто экспрессивной игры актеров. Здесь же нет не только звука, но чаще всего и текста (за исключением цифр), вместо актеров — геометрические объекты. Дополнительную выразительность им иногда придают машинки, участвующие в развитии абстрактного сюжета. В принципе, просмотра фильма хватает для того, чтобы после усиленных размышлений полностью понять предлагаемую математику. Впрочем, каждый фильм снабжен подробным комментарием на веб-странице. Но я бы очень советовал сначала смотреть фильмы и лишь потом читать комментарии.
Уверен, что некоторые из этюдов были бы вполне уместны на выставках «актуального искусства». То, что происходит в абсолютной тишине на экране, иногда странным образом перекликается с андеграундными художественными акциями времен «развитого застоя». В одном из фильмов извивающаяся веревочка переползает с периметра криволинейного треугольника Рело (Reuleaux) на периметр окружности, намекая на абсолютное равенство этих периметров при заметном различии площадей — и это почему-то напомнило мне перформанс, в котором небольшую подмосковную рощу обтягивали по краю то ли бельевой веревкой, то ли упаковочной пленкой.
Безобидные математические теоремы при такой презентации приобретают неожиданную эмоциональную окраску. Во врезках мы приводим кадры из фильмов, но в динамике восприятие совсем иное. «Лестница в бесконечность»[Соавтор идеи фильма — математик Сергей Коновалов из Математического института им. Стеклова РАН, член редколлегии легендарного журнала «Квант»], возводимая одушевленной[На это есть намек в комментариях] строительной техникой в абсолютно пустой и безмолвной вселенной при загадочном участии эдакой мезозойской бабочки размером в полбульдозера, производит почти гипнотическое воздействие. Особенно на тех, кто (подобно мне) не очень настроен вникать в хитроумную игру дробей-слагаемых гармонического ряда 1+1/2+1/3+…, но готов искренне удивиться его образу в виде уходящей в бесконечную пустоту лестницы из кирпичей, скрепленных только геометрией. Образу, имеющему что-то общее с другой популярной в 70-е акцией-парадоксом, когда полсотни людей усаживались друг к другу на колени, выстраиваясь в замкнутое кольцо.
Однако авторы, работая над фильмами «Этюдов», думали совсем о другом. Первый этюд Николай Андреев начал делать в 2002 году для иллюстрации своей исследовательской работы. Незадолго до этого ему удалось решить трудную математическую задачу — найти новые конфигурации в классической проблеме Томсона об устойчивом расположении точечных зарядов на сфере. Точные решения этой задачи неизвестны даже для небольшого количества точек — так, Николай первым нашел решение для двенадцати точек (а для пяти оно не найдено до сих пор). В то же время, регулярно выступая с лекциями перед школьниками, он иногда слышал от них: а что, разве в математике еще не все задачи решены? Николай решил визуализировать задачу Томсона как пример легко объясняемой и притом вполне современной математической проблемы.
Очень быстро он понял, что самостоятельно добиться желаемого качества графики не сможет, и стал искать по форумам в Сети профессионала-трехмерщика. Вскоре за эту работу взялся одессит Михаил Калиниченко — и вот уже несколько лет посвящает ей все свое время. Первый фильм был сделан за три недели, некоторые из последующих отняли месяцы. Сейчас реализовано одиннадцать сюжетов, еще несколько в работе. Авторы делят свои ролики на собственно «фильмы» — сделанные в реалистичном стиле и посвященнные еще не решенным задачам, и «мультфильмы» о доказанных теоремах, использующие «мультграфику». Сайт появился недавно — когда в команду «Этюдов» пришел замечательный веб-дизайнер и программист Роман Кокшаров.
В качестве основного инструмента для создания математических анимаций была выбрана малораспространенная в России, но очень мощная среда разработки Cinema 4D от компании Maxon (у нас интересы Maxon представляет фирма Nemetschek, где и была приобретена «образовательная версия» программы; на «Этюдах» есть раздел «3D-уроки», где с ней можно познакомиться поближе). Оказалось, что эта система идеально приспособлена к некоторым специфическим задачам, часто возникающим при создании математических фильмов. Тем не менее тяжелый и требующий высокой квалификации труд «трехмерщиков» весьма недешев. Финансирование работы Николаю пока удается организовать, но очевидно, что главный энергетический ресурс в этой работе — энтузиазм всех ее участников. Коммерческое использование фильмов пока не планируется — во всяком случае в России.
Если бы мы хотели рассказать только о замечательном проекте «Этюды», здесь можно было бы поставить точку. Но мы-то хотим понять не столько факт расходимости гармонического ряда, сколько причину, заставляющую занятых людей в поте лица облекать этот факт в упаковку трехмерных инсталляций, выкладывать их в Интернет и возить по городам и странам, зачаровывая юные умы. Хотим понять сверхзадачу — если она есть.
Задача Томсона
Джосеф Джон Томсон (J. J. Thomson, 1856—1940) — английский физик. В 1897 г. экспериментально открыл существование электронов, а в 1906 г. получил за это Нобелевскую премию. Семеро его ассистентов в разное время тоже стали лауреатами Нобелевской премии.
Задача Томсона звучит так: к каким расположениям будут стремиться N точечных зарядов на сфере, пытаясь минимизировать потенциальную энергию системы? Удивительно, но спустя век после постановки задача Томсона в трехмерном пространстве строго математически решена только для случаев двух, трех, четырех, шести и двенадцати электронов на сфере. Кадр сверху — экстремальная конфигурация для шести электронов (правильный октаэдр), кадр снизу — для двенадцати (икосаэдр) (www.etudes.ru).
Мода/на/интеллект
А она, несомненно, есть. Оглядываясь вокруг, эти люди отмечают массовое падение культурных стандартов у молодежи и воспринимают это крайне остро. Воспринимают как личный вызов, а это — что самое ценное! — побуждает их к прямому действию (какая редкость, о господи, в наше постзастойное время). Но каким должен быть ответный удар?
Николай Андреев и Виталий Арнольд (математик, компьютерщик, преподаватель, популярнейшая фигура кружково-олимпиадной Москвы) пытаются втолковать это мне, пока мы сидим в пустой аудитории на 19-м этаже Главного здания МГУ — а на многих других этажах громадного здания тем временем идет Московская математическая олимпиада, на которую только одиннадцатиклассников прибыло больше тысячи. Каждый из этих ребят мечтает решить хотя бы три задачи из пяти заметно более трудных, чем на предстоящих в июле официальных вступительных экзаменах на мехмат, физфак, факультет ВМК, чтобы досрочно обеспечить себе высший балл по математике. Каждый из них знает, что этого добьются человек 60—70, не больше. Почти каждый давно составил себе расписание таких же олимпиад в ведущих вузах Москвы (МИФИ, МГТУ, МФТИ и др.) и отрабатывает их, стиснув зубы, подобно тому, как молодой амбициозный боксер бьется на региональных квалификационных соревнованиях. Десятки этих ребят и девочек приехали на Московскую олимпиаду из других городов (а на экзамены приедут многие тысячи). Вот в такой обстановке мы беседуем о фатальном падении интереса к образованию.
В.А.: Очевидно, наши друзья журналисты с телевидения не ездят в общественном транспорте. Если бы они ездили, то узнали бы, как и о чем разговаривают сегодня семнадцатилетние люди. Это тесно связано с тем, как и что пишут и показывают медиа. Социальную моду на то, что и как говорить и делать, создает телевидение. Запрещать тут ничего нельзя, но если этот ужас будет продолжаться, последствия будут плохие.
Л.Л.-М.: Но какую роль может сыграть сектор научного просвещения? Он всегда будет играть скромную роль, и с этим, может быть, надо смириться?
Н.А.: Эту роль надо видеть в более широком контексте. Начало работы над «Этюдами» совпало по времени с небольшим семинаром, где мы — ученые, преподаватели — обсуждали нынешнюю ситуацию с научным просвещением вообще и в массовых медиа в частности, с людьми, работающими в научной журналистике (там были Александр Костинский, Владимир Губайловский, Александр Сергеев). Под влиянием этих обсуждений возникла идея — давайте создавать в обществе моду на интеллект[Вопреки известному афоризму идеи иногда приходят одновременно в несколько голов. Недавно лозунг о «моде на интеллект» был провозглашен в рамках программы PRОСВЕЩЕНИЕ (www.rsci.ru/pro), проводимой Фондом Виталия Гинзбурга], на образованность. Причем формировать ее надо в том числе и теми средствами, которые давно зарекомендовали себя в рекламной индустрии. В других странах есть очень интересный опыт такой интеллектуальной рекламы. Например, 2000 год был объявлен Всемирным годом математики, и в связи с этим правительства многих стран финансировали рекламные кампании в метро, где расклеивались постеры, посвященные математике. Там были иллюстрации к ярким приложениям математики в современной науке и технике, были просто красивые картинки математического содержания, были даже занимательные задачи для обдумывания в пути. Такие акции — рекламные по существу — может проводить только государство. У нас в стране ничего подобного не было сделано по отношению к математике, да и к науке вообще. Хороший пример того, что хотелось бы (хотя за ним стоит не государство, а бизнес), — вспомните, как по всей Москве стояли щиты с рекламой экранизации «Мастера и Маргариты». Они вбили в сознание сам факт существования романа, о котором большинство подростков даже не подозревало. Посмотрев фильм, независимо от его достоинств или недостатков, многие впервые познакомились с этим сюжетом, с текстом. Это великое дело.
У детей сейчас очень много способов потратить время. Порнографический журнал, журнал о здоровье, компьютерная игра, прогулка с любимой девушкой наконец — и тот же «Квант» (kvant. mccme.ru) или другой образовательный ресурс конкурируют за одно и то же время подростка. Это как рынок, за который надо бороться. Хочешь не хочешь, а приходится связываться с рекламой.
Л.Л.-М.: Согласен, но мода ведь возникает и за счет подражания подростков друг другу или своим кумирам, так называемым ролевым моделям. Этот канал может быть даже сильнее, чем прямая реклама.
Н.А.: Учась на мехмате, я познакомился с выпускниками некоторых знаменитых московских школ, где были и гуманитарные, и математические классы, и скоро понял, что вне математики они читали буквально на порядки больше, чем я. Это разожгло мой интерес к литературе, к гуманитарной сфере в целом. Поэтому, конечно, вкусы и приоритеты прекрасно распространяются через «элиту». Но делить школьников на элитарных и неэлитарных — плохо, их надо перемешивать. В любой школе можно часть детей «заразить интересом», а потом пойдет цепная реакция. Это тоже способ развития «моды на интеллект», о которой мы мечтаем. Очень важно, чтобы дети видели личностей, крупных ярких ученых и преподавателей. Очень хорошо сказал Владимир Губайловский: подросток сначала доверяет человеку, а уже потом его науке. На «Малом мехмате» в МГУ когда-то читали лекции крупнейшие математики — их выступления, кстати, записаны на видео и выкладываются в Интернете (math.ru). Очень важно возродить научно-популярные лекции. В каком-то виде они существуют в Политехническом музее, но даже я, активно занимаясь и образованием, и популяризацией, слышал о них только краем уха. В МГУ такие лекции в течение двух лет проходили каждую субботу. В этом году я видел потрясающую вещь: на лекции знаменитого лингвиста, академика Андрея Зализняка в Первом гуманитарном корпусе МГУ люди сидели не только на подоконниках и в проходах, но и на полу между первой партой и доской. Еще бы немного рекламы, и на вторую лекцию придет уже полгорода. Потому что это так интересно, что не может не заразить любого хоть чем-то интересующегося.
Л.Л.-М.: То есть нет необходимости с нуля создавать нечто новое, достаточно привлечь внимание к уже существующим авторам, лекциям, материалам?
Н.А.: В России, на мой взгляд, еще далеко не все умерло. А традиции популяризации у нас очень сильные. Очень важно помочь учителям найти новые подходы, формы. Для этого надо взять несколько выдающихся учителей, провезти их по стране (я действительно собираюсь организовать такое турне). Пусть ученики и другие учителя на них посмотрят. В ноябре я организовал поездку на конференцию в Алма-Ату четырех замечательных учителей математики. Вы бы знали, как рады были алмаатинские преподаватели пообщаться с ними.
Л.Л.-М.: Проблем с языком не возникало?
Н.А.: Казахстан — удивительное место. В стране тоталитаризм, но тоталитаризм разумный, способный исправлять некоторые ошибки. Например, сначала запрещали учить по российским учебникам, теперь их, наоборот, внедряют. Там есть школы, где преподавание идет только на казахском языке, но их немного. Скажем, в Алма-Ате вы не встретите ни одной таблички только на казахском, все либо на двух языках, либо на трех. То есть проблемы с языком нет, и любые инициативы, связанные с подъемом качества образования, вызывают огромный интерес. Как и в России, конечно. В начале сентября я ездил на Алтай, по дороге читал лекции в школах, показывал наши фильмы. В Бийске, в лицее, согнали (грубо говоря) все старшие классы, в том числе гуманитариев — у вас будет лекция по математике. Народ начал ворчать — домой хотим… В итоге я провел у них больше четырех часов. После каждого фильма спрашивал: заканчиваем? Кричат: нет, идем дальше!
Л.Л.-М.: Это прекрасно, но, на мой взгляд, самое действенное средство создания моды на образованность, на интеллектуальное развитие — прямая связь с карьерным, материальным успехом. Будет такая связь — будет и мода. Не будет — никакой рекламой и лекциями мы ее не создадим.
В.А.: Лет пять назад родители матшкольников часто спрашивали преподавателей: да, у вас прекрасная школа, но что ребенок будет делать дальше? Сейчас этого вопроса не слышно. Меня беспокоит вот что: непонятно, в чем причина, почему его перестали задавать. Но в любом случае, можно ведь взять преуспевающие банки, преуспевающие компании и посмотреть, что заканчивали их топ-менеджеры? Заранее можно сказать, что в подавляющем большинстве случаев эти люди учились в лучших вузах России и мира (а специальностью часто была математика или естественные науки). Пропаганда таких фактов — шаг к социальной моде на хорошее образование. Такие вещи надо объяснять.
Л.Л.-М.: Объяснять, что если вы закончите мехмат, у вас будет больше шансов стать директором банка? По-моему, под сверхзадачей пропаганды «моды на интеллект» мы с вами подразумевали все же не это.
В.А., Н.А. (хором): Не обязательно мехмат! Нужно просто хорошее образование, и оно даст вам возможность преуспеть в любой области. Надо пропагандировать образованность как нечто самоценное.
Надо, конечно. Но, кажется, этим уже занялись и без нас. Правда, в упрощенной форме. В метро и автобусе то и дело звучит реклама банковских кредитов: «вы сможете купить дачу, машину, дать детям образование…» Образование — через запятую, как один из стандартов потребления. В таком контексте да в наших реалиях вместо «дать образование» слышится «купить диплом». Вузы неясной тематики, в которых учатся сотни тысяч студентов, — из той же серии: умеренно оплачиваемые машины «откоса». Все это существует — но не объясняет роста конкурсов в престижные университеты на самые сложные специальности. Как не объясняет и впечатлений моего коллеги, ездившего недавно в Томск на переговоры об открытии там венчурной хайтек-компании. Молодой доктор наук, проводящий одну половину времени в крутых американских университетах, а вторую — в самых-самых из наших, вернулся из Сибири необыкновенно воодушевленным: «Каждый девятый житель — студент, местный университет — прекрасен, самое поразительное — за неделю ни одного матерного слова не услышал…»
Ситуация с высшим образованием все больше напоминает парадоксальную ситуацию с электричеством после коллапса СССР. В СМИ тогда раздавался стон — обвал! предприятия стоят! лежат! гниют! Но нашелся какой-то умный человек, который посмотрел статистику и спросил: простите, а почему все рухнуло, а производство электроэнергии не рухнуло? Кто же ее потребляет? Может быть, экономика не столько умирает, сколько переползает в глубокую тень?[Эту историю я слышал несколько раз, от разных людей. Она имеет все черты «городской легенды», но звучит красиво]
Так и сегодня — ужас! кошмар! беспросвет! — а конкурс-то на мехмат растет. Какой-то стимул определенно работает, но какой? Что влечет молодых — будущее качество жизни? стиль жизни? другие факторы? Во врезке свое мнение о мотивах, необходимых молодежи для приобщения к знаниям и творчеству, выразил петербургский профессор-компьютерщик Анатолий Шалыто. Николай Андреев же склоняется, насколько я понял, к стилистическому фактору. «Нужно понять свои идеалы, — замечает он. — Для меня, например, безусловная, высшая ценность — жизнь именно в такой среде, возможность просто посидеть и поболтать с этими людьми». Раз уж речь о стиле — остановимся напоследок на стилистике самой «интеллектуальной пропаганды».
Круглый треугольник Рело
Франц Рело (Franz Reuleaux, 1829—1905) — французский ученый. Первым сформулировал и изложил основные вопросы структуры и кинематики механизмов (1875); разрабатывал проблему эстетичности технических объектов.
Треугольник Рело (кадр слева) — кривая постоянной ширины. Если сделать катки с таким профилем, платформа будет катиться по ним так же плавно, как по круглым каткам. Одно из применений — грейферный механизм кинопроектора (кадр в центре). В моделях Mazda RX-7 и RX-8 использован двигатель с ротором в форме треугольника Рело (кадр справа). Вращение передается сразу на ось, благодаря чему не нуженколенчатый вал.