Страница:
Откровения Брюса Гэббарда о столь пикантных подробностях внутренней жизни торгового гиганта вызвали переполох, особенно среди встревоженных акционеров, а администрация Wal-Mart предприняла беспрецедентные шаги, чтобы быстро заткнуть столь некстати забивший фонтан признаний бывшего сотрудника. Вечером в первую пятницу апреля, несмотря на нерабочее время и начавшийся уик-энд, адвокаты Wal-Mart добрались до окружного судьи и лично от него, причем в отсутствие обвиняемой стороны, получили предписание, запрещающее Гэббарду рассказывать о делах компании и дающее санкцию на изъятие у него всех информационных носителей с информацией, имеющей отношение к его работе в Wal-Mart. После этого умелые специалисты стали обрабатывать Гэббарда, и меньше чем через две недели появился нужный результат. Высшее руководство корпорации с удовлетворением объявило миру, что располагает чистосердечными признаниями своего бывшего сотрудника, данными в присутствии адвокатов. Новые документы заверяют, что сообщенные ранее Гэббардом свидетельства для прессы в основном не соответствуют действительности, поскольку были вырваны из контекста беседы. Действия же Wal-Mart по обеспечению своей безопасности, соответственно, находятся полностью в рамках закона, а слежка за акционерами и членами совета директоров – «это просто неправда».
Не исключено, что кто-то поверил и в новую версию истории. Но впечатляющая активность спецподразделений Wal-Mart на ниве «разведки и контрразведки» не могла не привлечь интерес журналистов. Поиски же информации в Интернете дали им еще более масштабную (и, на взгляд многих, пугающую) картину. Оказалось, что корпорация Wal-Mart Stores Inc. с некоторых пор энергично занята поиском и наймом бывших сотрудников разведслужб для особой новой структуры в составе своего подразделения глобальной безопасности.
На своем сайте, а также на сайтах для профессионалов в области безопасности, включая Бюллетень Ассоциации бывших сотрудников разведслужб, корпорация разместила приглашения на работу для «аналитиков глобальных угроз» с опытом работы в военных и правительственных органах соответствующего профиля. В качестве места работы назван Аналитический исследовательский центр, являющийся частью Wal-Mart Global Security division, подразделения, которое возглавляет Кеннет Сенсер. Собственно Аналитический центр был создан примерно полтора года назад, если верить опубликованным в печати комментариям начальника Центра Дэвида Харрисона (David Harrison), ветерана спецназа армии США.
В описании работы, которой придется заниматься сотрудникам Центра, фигурирует анализ информации, почерпнутой из «деловых контактов» и открытых источников, а также оценка угроз, возникающих вследствие «различных событий в мире, ослабления региональной/национальной безопасности, деятельности подозрительных лиц и групп». Среди профессиональных навыков указываются, в частности, «знакомство с широким спектром информационных ресурсов и технологиями датамайнинга», владение иностранными языками, предпочтительно китайским или испанским. Представители компании Wal-Mart, к которым журналисты обратились за комментариями о работе Аналитического исследовательского центра, категорически отказались обсуждать эту тему.
Как комментирует открывшуюся картину Стивен Афтегуд (Steven Aftergood), видный в США эксперт по спецслужбам, курирующий направление государственных секретов для Федерации американских ученых (www fas org), инициативы Wal-Mart простираются далеко за границы того, чем обычно занимается большинство корпораций. По мнению Афтегуда, в корпоративной безопасности наблюдаются новые, весьма тревожные сдвиги, так как речь идет уже не просто об обеспечении безопасности, а о серьезных разведывательных операциях.
Служба безопасности Wal-Mart не то чтобы декларирует, но и особо не скрывает факты рабочих контактов с компетентными органами правительства, обеспечивающими государственную безопасность. В прошлом году на одной из профессиональных встреч специалистов в области секьюрити Дэвид Харрисон рассказал, как Wal-Mart учится себя защищать с помощью анализа гигантских объемов информации, регулярно собираемой о собственных сотрудниках, покупателях и поставщиках. Среди прочего Харрисон упомянул повышенное внимание к клиентам, покупающим определенные медикаменты, баллоны с пропаном или крупные партии сотовых телефонов с анонимно предоплаченным временем разговоров. Действия подобного рода, как известно из правительственных программных документов, в государственных органах безопасности до недавнего времени трактовались как косвенные признаки террористических или криминальных намерений. В своем докладе Харрисон вскользь обронил, что эта информация «может передаваться в правоохранительные органы».
В то же время строгая цензура дает весьма показательные сбои в несколько иных моментах. Например, на сайте Wal-Mart, продающем DVD, к фильмам про Мартина Лютера Кинга или других чернокожих политиков и общественных активистов в разделе «картины на эту же тему» предлагался блокбастер «Планета обезьян». На сайте, торгующем книгами, можно было купить знаменитое антисемитское произведение «Протоколы сионских мудрецов», причем в аннотации приводились аргументы в пользу подлинности этого текста. Но самый, пожалуй, характерный случай произошел в прошлом году, когда на стеллажах многих магазинов сети Wal-Mart появились стопки футболок с изображением черепа и костей. Этот рисунок, по сути, воспроизводит эмблему 3-й бронетанковой дивизии СС «Мертвая голова» (Totenkopf), сформированной нацистами в 1939 году из охранников концлагерей. Конечно, разразился скандал, и администрация Wal-Mart пообещала изъять одиозный товар из продажи… Однако прошло более полугода, а футболки с «мертвой головой» то тут, то там продолжают находить на прилавках. Вот только кому ни попадя, человеку с улицы, их уже не продают – касса блокирует оплату. Иначе говоря, товар предназначен каким-то особым покупателям.
Другой, еще более знаменитый логик, австрийский математик Курт Гедель, бежавший от нацизма в США в 1940 году, сделал весьма необычное заявление в американском суде. В 1947 году на процедуре получения американского гражданства он сообщил судье, что проанализировал конституцию США и нашел в ней логические дефекты и несоответствия, позволяющие законным путем установить в этой демократической стране диктатуру по образцу фашистского государства.
Современный голландский кинорежиссер Пол Верхувен не имеет репутации авторитетного логика, зато обладает наблюдательностью художника. Работая многие годы в США, он еще в середине 1990-х углядел, по его выражению, нарастающую «фашизоидность» американского общества. По этому поводу Верхувен сделал своеобразный фильм-притчу «Звездный десант», личного спокойствия ради изобразив всех врагов грядущей фашистской Америки в виде свирепых и безжалостных инопланетных жуков-тараканов. Спустя несколько лет в репортажах американского ТВ о войне в Ираке наблюдательные зрители углядели чуть ли не прямые цитаты из «Звездного десанта».
Летом этого года Пол Верхувен начинает экранизировать в Петербурге свою версию акунинского романа «Азазель». Интересно, что усмотрит цепкий глаз художника здесь…
КАФЕДРА ВАННАХА: Профессор Мориарти и детективы из «4исел»
ТЕМА НОМЕРА: Удаленное присутствие
Анализ глобальных угроз
На своем сайте, а также на сайтах для профессионалов в области безопасности, включая Бюллетень Ассоциации бывших сотрудников разведслужб, корпорация разместила приглашения на работу для «аналитиков глобальных угроз» с опытом работы в военных и правительственных органах соответствующего профиля. В качестве места работы назван Аналитический исследовательский центр, являющийся частью Wal-Mart Global Security division, подразделения, которое возглавляет Кеннет Сенсер. Собственно Аналитический центр был создан примерно полтора года назад, если верить опубликованным в печати комментариям начальника Центра Дэвида Харрисона (David Harrison), ветерана спецназа армии США.
В описании работы, которой придется заниматься сотрудникам Центра, фигурирует анализ информации, почерпнутой из «деловых контактов» и открытых источников, а также оценка угроз, возникающих вследствие «различных событий в мире, ослабления региональной/национальной безопасности, деятельности подозрительных лиц и групп». Среди профессиональных навыков указываются, в частности, «знакомство с широким спектром информационных ресурсов и технологиями датамайнинга», владение иностранными языками, предпочтительно китайским или испанским. Представители компании Wal-Mart, к которым журналисты обратились за комментариями о работе Аналитического исследовательского центра, категорически отказались обсуждать эту тему.
Как комментирует открывшуюся картину Стивен Афтегуд (Steven Aftergood), видный в США эксперт по спецслужбам, курирующий направление государственных секретов для Федерации американских ученых (www fas org), инициативы Wal-Mart простираются далеко за границы того, чем обычно занимается большинство корпораций. По мнению Афтегуда, в корпоративной безопасности наблюдаются новые, весьма тревожные сдвиги, так как речь идет уже не просто об обеспечении безопасности, а о серьезных разведывательных операциях.
Служба безопасности Wal-Mart не то чтобы декларирует, но и особо не скрывает факты рабочих контактов с компетентными органами правительства, обеспечивающими государственную безопасность. В прошлом году на одной из профессиональных встреч специалистов в области секьюрити Дэвид Харрисон рассказал, как Wal-Mart учится себя защищать с помощью анализа гигантских объемов информации, регулярно собираемой о собственных сотрудниках, покупателях и поставщиках. Среди прочего Харрисон упомянул повышенное внимание к клиентам, покупающим определенные медикаменты, баллоны с пропаном или крупные партии сотовых телефонов с анонимно предоплаченным временем разговоров. Действия подобного рода, как известно из правительственных программных документов, в государственных органах безопасности до недавнего времени трактовались как косвенные признаки террористических или криминальных намерений. В своем докладе Харрисон вскользь обронил, что эта информация «может передаваться в правоохранительные органы».
Цензура и Totenkopf
Корпорация Wal-Mart давно славится щепетильностью в вопросах семейных ценностей и соблюдения норм морали. Все товары проходят тщательную проверку, чтобы не допустить появления на прилавках «непристойностей». Умеренные мужские журналы вроде Maxim или Stuff могут изыматься из продажи за чересчур пикантное содержание; более «радикальные», вроде Playboy или Penthouse, не продаются никогда, а женские журналы типа Cosmopolitan и Marie Claire частично заворачивают в непрозрачную упаковку, чтобы прикрыть чрезмерно раскованных дам на обложке.В то же время строгая цензура дает весьма показательные сбои в несколько иных моментах. Например, на сайте Wal-Mart, продающем DVD, к фильмам про Мартина Лютера Кинга или других чернокожих политиков и общественных активистов в разделе «картины на эту же тему» предлагался блокбастер «Планета обезьян». На сайте, торгующем книгами, можно было купить знаменитое антисемитское произведение «Протоколы сионских мудрецов», причем в аннотации приводились аргументы в пользу подлинности этого текста. Но самый, пожалуй, характерный случай произошел в прошлом году, когда на стеллажах многих магазинов сети Wal-Mart появились стопки футболок с изображением черепа и костей. Этот рисунок, по сути, воспроизводит эмблему 3-й бронетанковой дивизии СС «Мертвая голова» (Totenkopf), сформированной нацистами в 1939 году из охранников концлагерей. Конечно, разразился скандал, и администрация Wal-Mart пообещала изъять одиозный товар из продажи… Однако прошло более полугода, а футболки с «мертвой головой» то тут, то там продолжают находить на прилавках. Вот только кому ни попадя, человеку с улицы, их уже не продают – касса блокирует оплату. Иначе говоря, товар предназначен каким-то особым покупателям.
Рассуждая логически
Среди пестрой компании советских диссидентов брежневской эпохи особое место занимал видный ученый-логик, социолог и философ Александр Зиновьев. Убежденный и последовательный антисталинист, после смерти тирана Зиновьев пришел к выводу, что сформированная Сталиным тоталитарная система была самой эффективной моделью государственного устройства с точки зрения выживания страны в современном жестоком мире.Другой, еще более знаменитый логик, австрийский математик Курт Гедель, бежавший от нацизма в США в 1940 году, сделал весьма необычное заявление в американском суде. В 1947 году на процедуре получения американского гражданства он сообщил судье, что проанализировал конституцию США и нашел в ней логические дефекты и несоответствия, позволяющие законным путем установить в этой демократической стране диктатуру по образцу фашистского государства.
Современный голландский кинорежиссер Пол Верхувен не имеет репутации авторитетного логика, зато обладает наблюдательностью художника. Работая многие годы в США, он еще в середине 1990-х углядел, по его выражению, нарастающую «фашизоидность» американского общества. По этому поводу Верхувен сделал своеобразный фильм-притчу «Звездный десант», личного спокойствия ради изобразив всех врагов грядущей фашистской Америки в виде свирепых и безжалостных инопланетных жуков-тараканов. Спустя несколько лет в репортажах американского ТВ о войне в Ираке наблюдательные зрители углядели чуть ли не прямые цитаты из «Звездного десанта».
Летом этого года Пол Верхувен начинает экранизировать в Петербурге свою версию акунинского романа «Азазель». Интересно, что усмотрит цепкий глаз художника здесь…
КАФЕДРА ВАННАХА: Профессор Мориарти и детективы из «4исел»
Автор: Ваннах Михаил
Статья Бёрда Киви "«4исла» со смыслом» («КТ» #684) посвящена одной из острейших проблем современности – утрате интереса к точным наукам – и тому, как с этим явлением пытаются бороться представители американского истеблишмента, включая ТВ-продюсеров, создавших высокорейтинговый сериал «4исла», где математика – важнейший атрибут раскрытия преступлений.
Но вот способно ли формирование нового образа математики «как повсеместно применяемого и очень важного для всех прочих дисциплин инструмента, ощутимо влияющего на множество самых разных сторон повседневной жизни», изменить дело к лучшему?
Для ответа на этот вопрос обратимся к прошлому – к тому началу европейской науки, когда была отмечена поразительная эффективность математики в естественных дисциплинах. Вот что говорил о ней Рене Декарт: «К области математики относятся только те науки, в которых рассматривается либо порядок, либо мера, и совершенно несущественно, будут ли это числа, фигуры, звезды, звуки или что-нибудь другое, в чем отыскивается эта мера, таким образом, должна существовать некая общая наука, объясняющая все относящееся к порядку и мере, не входя в исследование никаких частных предметов, и эта наука должна называться не иностранным, но старым, уже вошедшим в употребление именем всеобщей математики» [Декарт Р. «Правила для руководства ума». – М. – Л., 1936.].
То есть в семнадцатом веке сформировалось мнение, что математика из всех дисциплин более всего говорит о порядке физического мира. Почему?
Декарт в письме к аббату Мерсенну [Отец Марен Мерсенн (1588—1648) с успехом в одиночку исполнял роль Академии, перепиской координируя труды ученых. Он ввел термин «баллистика» и пытался запустить искусственный спутник, стреляя из пушки] объяснял это так: «Не бойтесь всюду провозглашать, что Бог установил эти законы в природе так же, как суверен устанавливает законы в своем королевстве». Ну а если законы природы установлены Богом, то логично предположить, что юридическим языком мироздания является математика. Ведь еще Платон в «Государстве» говорил, что «в действительности геометры стремятся постичь то, что открыто лишь мысленному взору». Используют видимые формы, но мыслят не о них, а об идеалах. А идеалы, чистые идеи – что могло быть ближе к трансцендентному Творцу, в бытии которого в те времена сомневаться не было принято? Поэтому не вызывала сомнений и эффективность математики, превосходно подтверждаемая развитием науки.
Вот Пьер Луи Моро де Мопертюи (1698—1759) публикует в 1740 году работу «О различных законах природы, казавшихся несовместимыми», в которой введен важнейший для естествознания принцип наименьшего действия. В его обоснование приведено соображение, что законы движения материи должны обладать совершенством, достойным Божьего замысла, и принцип наименьшего действия удовлетворял этому критерию, так как показывал, что природа действует наиболее экономным образом. Это, по мнению Мопертюи, было первым НАУЧНЫМ доказательством существования и всемогущества Бога.
С ним и соглашался, и шел еще дальше Леонард Эйлер. Бог, по его мнению, возложил на человека миссию познавать божественные законы, используя ниспосланный ему дар мышления. Для этого перед нами открыта книга природы, которую мы можем прочесть после того, как с немалым трудом выучим язык этой книги – математику.
Этот взгляд был присущ и Лагранжу, и д’Аламберу. А потом все кончилось.
Появляются неэвклидовы геометрии, и становится ясно, что математика – только одна из возможных систем. Богословие со времен Фридриха Шлейермахера отказывается от естественнонаучных аргументов, а в ХХ веке вообще полагает сомнения необходимейшим атрибутом веры.
Но математика по-прежнему остается важнейшим и универсальным инструментом познания. Так что, может, и стоит смотреть на нее прагматично, только как на инструмент? Как на средство не обсчитаться в ларьке, спрогнозировать курс акций или метания толпы потребителей. Но почему же тогда она так универсальна?
Наверное, ответ заключается в том, что математику создавали люди, озабоченные не практическими сиюминутными проблемами, а поисками наивысшей из возможных истин. Мудрецы Эллады занимались геометрией не для межевания виноградников. Герцог Веласкес и Ревекка доказывали теоремы не для того, чтобы подработать контадорами [Персонажи романа Яна Потоцкого «Рукопись найденная в Сарагоссе». Писавший по-французски граф Потоцкий (1761—1815) был удивительно оригинальным мыслителем, хотя и баловался чернокнижием и застрелился серебряной пулей. Познакомиться с его романом стоит любому компьютерщику, хотя бы из-за рекурсивности книги. Контадор – по-гишпански бухгалтер]. Для заработка профессор Мориарти создал лондонское организованное преступное сообщество. А трактат о биноме Ньютона он написал из каких-то других соображений. (Высокая духовность может уклониться ко злу, не теряя своей силы, как уклонилась ко злу тварь, восставшая против Творца до начала времен.)
Выводить интерес к математике из практических применений – сродни использованию Пегаса для пахоты. Тоже ведь лошадь, хоть и с крыльями!
Практические задачи по прошествии небольшого времени оказываются удивительно маловажными. А вот самые общие истины – с ними мы остаемся наедине до самого конца жизни!
Статья Бёрда Киви "«4исла» со смыслом» («КТ» #684) посвящена одной из острейших проблем современности – утрате интереса к точным наукам – и тому, как с этим явлением пытаются бороться представители американского истеблишмента, включая ТВ-продюсеров, создавших высокорейтинговый сериал «4исла», где математика – важнейший атрибут раскрытия преступлений.
Но вот способно ли формирование нового образа математики «как повсеместно применяемого и очень важного для всех прочих дисциплин инструмента, ощутимо влияющего на множество самых разных сторон повседневной жизни», изменить дело к лучшему?
Для ответа на этот вопрос обратимся к прошлому – к тому началу европейской науки, когда была отмечена поразительная эффективность математики в естественных дисциплинах. Вот что говорил о ней Рене Декарт: «К области математики относятся только те науки, в которых рассматривается либо порядок, либо мера, и совершенно несущественно, будут ли это числа, фигуры, звезды, звуки или что-нибудь другое, в чем отыскивается эта мера, таким образом, должна существовать некая общая наука, объясняющая все относящееся к порядку и мере, не входя в исследование никаких частных предметов, и эта наука должна называться не иностранным, но старым, уже вошедшим в употребление именем всеобщей математики» [Декарт Р. «Правила для руководства ума». – М. – Л., 1936.].
То есть в семнадцатом веке сформировалось мнение, что математика из всех дисциплин более всего говорит о порядке физического мира. Почему?
Декарт в письме к аббату Мерсенну [Отец Марен Мерсенн (1588—1648) с успехом в одиночку исполнял роль Академии, перепиской координируя труды ученых. Он ввел термин «баллистика» и пытался запустить искусственный спутник, стреляя из пушки] объяснял это так: «Не бойтесь всюду провозглашать, что Бог установил эти законы в природе так же, как суверен устанавливает законы в своем королевстве». Ну а если законы природы установлены Богом, то логично предположить, что юридическим языком мироздания является математика. Ведь еще Платон в «Государстве» говорил, что «в действительности геометры стремятся постичь то, что открыто лишь мысленному взору». Используют видимые формы, но мыслят не о них, а об идеалах. А идеалы, чистые идеи – что могло быть ближе к трансцендентному Творцу, в бытии которого в те времена сомневаться не было принято? Поэтому не вызывала сомнений и эффективность математики, превосходно подтверждаемая развитием науки.
Вот Пьер Луи Моро де Мопертюи (1698—1759) публикует в 1740 году работу «О различных законах природы, казавшихся несовместимыми», в которой введен важнейший для естествознания принцип наименьшего действия. В его обоснование приведено соображение, что законы движения материи должны обладать совершенством, достойным Божьего замысла, и принцип наименьшего действия удовлетворял этому критерию, так как показывал, что природа действует наиболее экономным образом. Это, по мнению Мопертюи, было первым НАУЧНЫМ доказательством существования и всемогущества Бога.
С ним и соглашался, и шел еще дальше Леонард Эйлер. Бог, по его мнению, возложил на человека миссию познавать божественные законы, используя ниспосланный ему дар мышления. Для этого перед нами открыта книга природы, которую мы можем прочесть после того, как с немалым трудом выучим язык этой книги – математику.
Этот взгляд был присущ и Лагранжу, и д’Аламберу. А потом все кончилось.
Появляются неэвклидовы геометрии, и становится ясно, что математика – только одна из возможных систем. Богословие со времен Фридриха Шлейермахера отказывается от естественнонаучных аргументов, а в ХХ веке вообще полагает сомнения необходимейшим атрибутом веры.
Но математика по-прежнему остается важнейшим и универсальным инструментом познания. Так что, может, и стоит смотреть на нее прагматично, только как на инструмент? Как на средство не обсчитаться в ларьке, спрогнозировать курс акций или метания толпы потребителей. Но почему же тогда она так универсальна?
Наверное, ответ заключается в том, что математику создавали люди, озабоченные не практическими сиюминутными проблемами, а поисками наивысшей из возможных истин. Мудрецы Эллады занимались геометрией не для межевания виноградников. Герцог Веласкес и Ревекка доказывали теоремы не для того, чтобы подработать контадорами [Персонажи романа Яна Потоцкого «Рукопись найденная в Сарагоссе». Писавший по-французски граф Потоцкий (1761—1815) был удивительно оригинальным мыслителем, хотя и баловался чернокнижием и застрелился серебряной пулей. Познакомиться с его романом стоит любому компьютерщику, хотя бы из-за рекурсивности книги. Контадор – по-гишпански бухгалтер]. Для заработка профессор Мориарти создал лондонское организованное преступное сообщество. А трактат о биноме Ньютона он написал из каких-то других соображений. (Высокая духовность может уклониться ко злу, не теряя своей силы, как уклонилась ко злу тварь, восставшая против Творца до начала времен.)
Выводить интерес к математике из практических применений – сродни использованию Пегаса для пахоты. Тоже ведь лошадь, хоть и с крыльями!
Практические задачи по прошествии небольшого времени оказываются удивительно маловажными. А вот самые общие истины – с ними мы остаемся наедине до самого конца жизни!
ТЕМА НОМЕРА: Удаленное присутствие
Автор: Леонид Левкович-Маслюк
Автобус чинно проплывает по неожиданно безлюдным и безмашинным улицам субботнего Мюнхена, выезжает на трассу, ведущую в горы, в трогательном согласии с дорожными знаками набирает скорость. До знаменитого своей идилличностью городка в Баварских Альпах с замысловатым названием Гармиш-Партенкирхен остается полтора часа езды. Мы направляемся на международный семинар с совсем не идиллическим названием «Жесткий или мягкий контроль при мониторинге информационных сетей: новые подходы».
Собравшийся коллектив был небольшим (человек сорок) и четко структурированным: российские теоретики и практики инфобезопасности (ИБ), их зарубежные коллеги, представители профильных госструктур, телекоммуникационный бизнес. Ну, и несколько свободных наблюдателей, в том числе от единственного СМИ (угадайте, какого?). Высокие должности многих прибывших свидетельствовали о стратегичности замысла этого мероприятия, которое планируется сделать регулярным – обсуждение, обкатка важнейших идей и концепций современной кибербезопасности в солидной, влиятельной международной аудитории.
Организаторы встречи, Институт проблем информационной безопасности МГУ (ИПИБ) делегировали целую команду специалистов во главе с директором Института Владиславом Шерстюком, генерал-полковником в отставке и – ни много ни мало – бывшим гендиректором ФАПСИ [ФАПСИ – Федеральное агентство правительственной связи и информации (наш полный аналог американского Агентства нацбезопасности, АНБ). Существовало в качестве самостоятельной организации под этим названием с 1991 по 2003 г., занимаясь вопросами секретной связи, сигнальной разведки, криптографии и др.]. На высоком уровне были представлены и действующие силовики – одно из заседаний провел генерал-полковник Борис Мирошников, начальник Бюро специальных технических мероприятий МВД (проще говоря, главный киберполицейский нашей страны). Приехали и топ-менеджеры ряда крупных компаний, в том числе всех ведущих телекомов, занятые обеспечением инфобезопасности (ИБ). Среди них, кстати, тоже были очень заметные генералы – Виктор Пярин (старший вице-президент ТрансТелеКом), в прошлом заместитель гендиректора ФАПСИ, и Эдуард Островский (зам. генерального директора «Мегафона», до недавнего времени – зам. министра связи РФ, получивший звание «Герой России» за работу по восстановлению телефонной связи в Чечне).
На семинаре обсуждались, по существу, две фундаментальные проблемы. Одна – вечнозеленая, острая, громкая и увлекательная. Формулировок у нее много. Где баланс между свободой пользователей и защитой (пользователей же) от последствий этой свободы? Или: что в Интернете можно делать – в смысле слежки за действиями людей, ограничения их доступа к ресурсам, а чего в этом смысле делать нельзя?
Выступление Иэна Брауна (Ian Brown), работающего в Лондонском университете (UCL), стало тем стержнем, к которому так или иначе были привязаны все споры по этой основной идеологической проблеме. Причина, возможно, не только в содержании, но и в афористичности заголовка доклада Брауна «Киберпространство: Дикий Запад или гулаг [Слово «гулаг» специально было написано со строчной буквы]?»: он сработал как стометровый громоотвод в чистом поле. Многие высказались от всей души, было весело. Сухой остаток – в материале «Девяносто девять процентов».
А вот второй круг проблем обсуждался камернее, и настроение создавал скорее минорное. Так всегда бывает, когда от вопроса «что?» надо переходить к вопросу «как?». О чем бы ни шла речь – об освоении Марса или строительстве забора в дачном кооперативе – грандиозные стратегические замыслы, простые эффектные формулы моментально теряют блеск при переходе к скучным деталям. А в данном случае причин этому было целых две.
Вторая причина печали – знакомство с уже существующей практикой решения вопроса «как?»: каким образом в разных странах разными организациями уже сейчас реализуются полицейские, антитеррористические, цензурные функции в киберпространстве? Очень-очень по касательной к этой теме прошло выступление Вени Марковского (Veni Markovski) – человека, отвечающего за технические вопросы функционирования Интернета в странах СНГ. Вени до недавнего времени был членом Совета директоров той единственной в мире организации, ICANN, которая непрерывно следит за тем, чтобы Интернет работал. Просто работал. Скучновато как-то, да. Вот только если он не будет работать, то глубокие вопросы и о свободе в нем, и о нем самом как инструменте свободы, мгновенно отпадут – за отсутствием предмета. Подробности – в интервью Марковского на стр. 39, и они как раз никакой печали не вызывают. Но это потому, что – по касательной. А вот в самое ядро проблемы ударили с трех разных сторон три западных эксперта с международной известностью, и их доклады стимулировали некоторую меланхолию.
(В скобках замечу, что наши эксперты в своих выступлениях этих вопросов на технологическом уровне вообще не касались – только на уровне упоминания. Мое предположение: одна из причин в том, что эти люди, судя хотя бы по вышеперечисленным регалиям, очень хорошо понимают и техническую сложность таких задач и, главное – соотношение технического и не-технического в них.)
Яэль Шахар (Yael Shahar) старший научный сотрудник Института по борьбе с терроризмом (Institute for Counter-Terro-rism) в Герцлии (Израиль) когда-то служила в спецподразделении израильской армии по освобождению заложников, потом была снайпером в погранвойсках. Сейчас занята более спокойным делом – составляет базу данных террористических инцидентов, самих террористов, связанных со всем этим организаций и т. п., и разрабатывает технологии датамайнинга подобной информации. Кроме того, консультирует коммерческих клиентов Института по уязвимостям их компаний к технологическому терроризму. Ну, а на семинаре она подробно рассказала о технологиях борьбы с врагом в чатах и форумах. Как дезинформировать, как подрывать доверие к информации, дискредитировать лидеров и т. д. и т. п. – в общем, как делать все то, в чем половина наиболее активных наших политблоггеров непрерывно обвиняет друг друга. Наверно, что-то подобное неизбежно на переднем крае «битвы со злом» – но как-то не прибавляют энтузиазма такие вести.
Еще ближе к переднему краю подошел в своем докладе Санжай Гоел (Sanjay Goel), профессор Госуниверситета Нью-Йорка (State University of New-York, SUNY) и заведующий исследованиями по инфобезопасности, которые ведутся в прямом взаимодействии с полицейскими подразделениями штата Нью-Йорк. Собственно, речь идет об уже работающей в реальной обстановке системе, которая позволяет находить, визуализировать и обобщать информацию о людях, чье поведение в чатах наводит на мысль об их склонности к совращению малолетних (точный термин – child sexual predators). При этом совмещаются данные из полицейских досье, данные геоинформационных систем, а также данные, собранные при помощи «точечных операций» (sting operations) с участием интернет-провайдеров. В результате возникает красивая карта в стиле Google Earth, разноцветные маркеры на которой обозначают тех самых «сексуальных хищников» – с именами, фамилиями, адресами…
Об этих и некоторых других технологических разработках, представленных на семинаре, – в частности, в большом докладе Виктора Пярина и Александра Золотникова (вице-президента ТрансТелеКом) мы планируем подробнее рассказать в одном из ближайших номеров. Но в качестве одного из результатов семинара уже можно назвать предварительную договоренность SUNY и ИПИБ о заинтересованности в двух совместных проектах: по мониторингу и сбору данных в чатах о криминальной деятельности, и по созданию прототипа международной защищенной базы документов об образовании.
Гармиш-Партенкирхен состоит из двух мини-городов, Гармиша и Партенкирхена – оба очень старые, но последний значительно старше и был основан еще римлянами. Объединили их довольно настойчиво – почему-то это было нужно для того, чтобы тут могли состояться зимние Олимпийские игры 1936 года (герб после объединения состоит из двух никак не связанных друг с другом половинок). Старый олимпийский стадион до сих пор одна из достопримечательностей города (имеющего, впрочем, официальный статус деревни, за который местные власти держатся всеми силами, чтобы не потерять щедрые госсубсидии на сельское хозяйство; к сожалению, знаменитых громадных местных коров увидеть не удалось – не сезон) – но не главная. А главная достопримечательность – находящийся здесь Европейский центр по изучению проблем безопасности им. Джорджа Маршалла.
В первый же день семинара меня удивила полная осведомленность многих российских участников о мельчайших деталях жизни в Гармише, вплоть до расписания работы магазинов и автобусов. Причина выяснилась очень быстро – эти люди в разное время закончили в Центре Маршалла трехмесячные курсы по проблемам безопасности. Название «курсы», как я понял, не совсем точное в нашем понимании этого слова – Центр приглашает уже достаточно продвинувшихся в своей карьере военных, юристов, полицейских, дипломатов, политаналитиков из разных стран, которые слушают здесь лекции, участвуют в семинарах, а главное, дискутируют друг с другом и с преподавателями по актуальным вопросам международной безопасности. Читатель уже догадывается, что у директора Центра, д-ра Джона Роуза, «КТ» тоже взяла интервью (стр. 41, там же – подробности о самом Центре).
Автобус чинно проплывает по неожиданно безлюдным и безмашинным улицам субботнего Мюнхена, выезжает на трассу, ведущую в горы, в трогательном согласии с дорожными знаками набирает скорость. До знаменитого своей идилличностью городка в Баварских Альпах с замысловатым названием Гармиш-Партенкирхен остается полтора часа езды. Мы направляемся на международный семинар с совсем не идиллическим названием «Жесткий или мягкий контроль при мониторинге информационных сетей: новые подходы».
Сцена и сценарий
Организаторы встречи, Институт проблем информационной безопасности МГУ (ИПИБ) делегировали целую команду специалистов во главе с директором Института Владиславом Шерстюком, генерал-полковником в отставке и – ни много ни мало – бывшим гендиректором ФАПСИ [ФАПСИ – Федеральное агентство правительственной связи и информации (наш полный аналог американского Агентства нацбезопасности, АНБ). Существовало в качестве самостоятельной организации под этим названием с 1991 по 2003 г., занимаясь вопросами секретной связи, сигнальной разведки, криптографии и др.]. На высоком уровне были представлены и действующие силовики – одно из заседаний провел генерал-полковник Борис Мирошников, начальник Бюро специальных технических мероприятий МВД (проще говоря, главный киберполицейский нашей страны). Приехали и топ-менеджеры ряда крупных компаний, в том числе всех ведущих телекомов, занятые обеспечением инфобезопасности (ИБ). Среди них, кстати, тоже были очень заметные генералы – Виктор Пярин (старший вице-президент ТрансТелеКом), в прошлом заместитель гендиректора ФАПСИ, и Эдуард Островский (зам. генерального директора «Мегафона», до недавнего времени – зам. министра связи РФ, получивший звание «Герой России» за работу по восстановлению телефонной связи в Чечне).
На семинаре обсуждались, по существу, две фундаментальные проблемы. Одна – вечнозеленая, острая, громкая и увлекательная. Формулировок у нее много. Где баланс между свободой пользователей и защитой (пользователей же) от последствий этой свободы? Или: что в Интернете можно делать – в смысле слежки за действиями людей, ограничения их доступа к ресурсам, а чего в этом смысле делать нельзя?
Выступление Иэна Брауна (Ian Brown), работающего в Лондонском университете (UCL), стало тем стержнем, к которому так или иначе были привязаны все споры по этой основной идеологической проблеме. Причина, возможно, не только в содержании, но и в афористичности заголовка доклада Брауна «Киберпространство: Дикий Запад или гулаг [Слово «гулаг» специально было написано со строчной буквы]?»: он сработал как стометровый громоотвод в чистом поле. Многие высказались от всей души, было весело. Сухой остаток – в материале «Девяносто девять процентов».
А вот второй круг проблем обсуждался камернее, и настроение создавал скорее минорное. Так всегда бывает, когда от вопроса «что?» надо переходить к вопросу «как?». О чем бы ни шла речь – об освоении Марса или строительстве забора в дачном кооперативе – грандиозные стратегические замыслы, простые эффектные формулы моментально теряют блеск при переходе к скучным деталям. А в данном случае причин этому было целых две.
«Что?» и «Как?»
Одна – очевидная. Простых технических ответов на вопрос «как?» применительно к ИБ не существует. Даже сравнительно простая, казалось бы, классификация «спам – не спам», как мы знаем, пока очень далека от идеала. А надо что-то делать с кибервымогательством и терроризмом, другими зловещими напастями – и тут уж точно каким-нибудь усовершенствованным антивирусом не обойтись. Значит, придется вылезать за пределы Интернета, принимать какие-то новые и не всегда уютные правила? Вот мы и опять попадаем в условия предыдущей задачи. В таких случаях важно знать не столько философские аргументы, до которых додумалось на данный момент человечество, сколько позицию людей, от которых зависит повседневное принятие решений. Здесь у нас в сухом информационном остатке – очень интересное интервью генерала Мирошникова (стр. 36).Вторая причина печали – знакомство с уже существующей практикой решения вопроса «как?»: каким образом в разных странах разными организациями уже сейчас реализуются полицейские, антитеррористические, цензурные функции в киберпространстве? Очень-очень по касательной к этой теме прошло выступление Вени Марковского (Veni Markovski) – человека, отвечающего за технические вопросы функционирования Интернета в странах СНГ. Вени до недавнего времени был членом Совета директоров той единственной в мире организации, ICANN, которая непрерывно следит за тем, чтобы Интернет работал. Просто работал. Скучновато как-то, да. Вот только если он не будет работать, то глубокие вопросы и о свободе в нем, и о нем самом как инструменте свободы, мгновенно отпадут – за отсутствием предмета. Подробности – в интервью Марковского на стр. 39, и они как раз никакой печали не вызывают. Но это потому, что – по касательной. А вот в самое ядро проблемы ударили с трех разных сторон три западных эксперта с международной известностью, и их доклады стимулировали некоторую меланхолию.
(В скобках замечу, что наши эксперты в своих выступлениях этих вопросов на технологическом уровне вообще не касались – только на уровне упоминания. Мое предположение: одна из причин в том, что эти люди, судя хотя бы по вышеперечисленным регалиям, очень хорошо понимают и техническую сложность таких задач и, главное – соотношение технического и не-технического в них.)
Репортажи с передовой
В докладах же западных исследователей были разобраны три очень интересных сюжета. Рафал Рогозинский (Rafal Rohozinski) из Кембриджского университета (постоянный участник мероприятий ИПИБ, знакомый нашим читателям по интервью в «КТ» № 664), подробно рассказал о методах и результатах глобального исследования цензуры в Интернете. Исследование длилось три года и затронуло около сорока стран. Проводили его четыре ведущих университета мира: Кембриджский, Оксфордский, Гарвардский и университет Торонто. Что печалит в результатах? То, что цензуры в Интернете очень много, она применяется во всех изученных странах, хотя и в разной степени (в России, кстати – в самой минимальной, на уровне уникальных событий вроде попыток закрыть «Кавказ-Центр») – и практически всегда имеет массу неприятных побочных последствий, а положительный результат мало соизмерим с вложенными средствами. Подробнее обо всем этом мы расскажем отдельно. Сейчас отметим одно – это исследование, при всей его масштабности и сильном использовании «разведывательных технологий» проводилось все-таки по согласованию с правительствами изучаемых стран, и исследователи цивилизованно общались с представителями госструктур. А вот две другие работы – это уже репортаж прямо оттуда, где водится тот самый bad guy, из-за которого, собственно, и весь сыр-бор.Яэль Шахар (Yael Shahar) старший научный сотрудник Института по борьбе с терроризмом (Institute for Counter-Terro-rism) в Герцлии (Израиль) когда-то служила в спецподразделении израильской армии по освобождению заложников, потом была снайпером в погранвойсках. Сейчас занята более спокойным делом – составляет базу данных террористических инцидентов, самих террористов, связанных со всем этим организаций и т. п., и разрабатывает технологии датамайнинга подобной информации. Кроме того, консультирует коммерческих клиентов Института по уязвимостям их компаний к технологическому терроризму. Ну, а на семинаре она подробно рассказала о технологиях борьбы с врагом в чатах и форумах. Как дезинформировать, как подрывать доверие к информации, дискредитировать лидеров и т. д. и т. п. – в общем, как делать все то, в чем половина наиболее активных наших политблоггеров непрерывно обвиняет друг друга. Наверно, что-то подобное неизбежно на переднем крае «битвы со злом» – но как-то не прибавляют энтузиазма такие вести.
Еще ближе к переднему краю подошел в своем докладе Санжай Гоел (Sanjay Goel), профессор Госуниверситета Нью-Йорка (State University of New-York, SUNY) и заведующий исследованиями по инфобезопасности, которые ведутся в прямом взаимодействии с полицейскими подразделениями штата Нью-Йорк. Собственно, речь идет об уже работающей в реальной обстановке системе, которая позволяет находить, визуализировать и обобщать информацию о людях, чье поведение в чатах наводит на мысль об их склонности к совращению малолетних (точный термин – child sexual predators). При этом совмещаются данные из полицейских досье, данные геоинформационных систем, а также данные, собранные при помощи «точечных операций» (sting operations) с участием интернет-провайдеров. В результате возникает красивая карта в стиле Google Earth, разноцветные маркеры на которой обозначают тех самых «сексуальных хищников» – с именами, фамилиями, адресами…
Об этих и некоторых других технологических разработках, представленных на семинаре, – в частности, в большом докладе Виктора Пярина и Александра Золотникова (вице-президента ТрансТелеКом) мы планируем подробнее рассказать в одном из ближайших номеров. Но в качестве одного из результатов семинара уже можно назвать предварительную договоренность SUNY и ИПИБ о заинтересованности в двух совместных проектах: по мониторингу и сбору данных в чатах о криминальной деятельности, и по созданию прототипа международной защищенной базы документов об образовании.
Альпийские аттракционы
В первый же день семинара меня удивила полная осведомленность многих российских участников о мельчайших деталях жизни в Гармише, вплоть до расписания работы магазинов и автобусов. Причина выяснилась очень быстро – эти люди в разное время закончили в Центре Маршалла трехмесячные курсы по проблемам безопасности. Название «курсы», как я понял, не совсем точное в нашем понимании этого слова – Центр приглашает уже достаточно продвинувшихся в своей карьере военных, юристов, полицейских, дипломатов, политаналитиков из разных стран, которые слушают здесь лекции, участвуют в семинарах, а главное, дискутируют друг с другом и с преподавателями по актуальным вопросам международной безопасности. Читатель уже догадывается, что у директора Центра, д-ра Джона Роуза, «КТ» тоже взяла интервью (стр. 41, там же – подробности о самом Центре).