Слава тебе Господи, обошлось без шмона и подведения гаджетарии под статью о торговой пошлине, посему с облегчением вывожу читателя прямиком на мораль: грядущее лето в нашей «Голубятне» пройдет под знаком жестокого вхвостигривного гона вороха топовых аудиовизуальных игрушек: Archos 404 Camcorder, Archos 604 Wi-Fi, Creative Zen Vision W и Creative Zen V Plus, усиленного специально заточенным под него TravelSound’ом. Во как!
Первые три бирюльки относятся к категории PMP – Portable Media Player – мобильным мультимедийным плеерам, то бишь устройствам, воспроизводящим как аудио-, так и видеоконтент, четвертая – едва ли не самый удачный сегодня на рынке мини-mp3-плеер. Если судить по первой неделе хвостогрива, нас всех ожидают бооольшие откровения, поскольку мои наблюдения принципиально отличаются от того, что удалось прочитать в рецензиях на Mobile Review и iXBT. Само по себе обстоятельство это не удивляет (слишком уж велики различия в "правах и обязанностях" нашей колонки, с одной стороны, и "независимых тестовых лабораторий" – с другой), однако чревато для потенциальных покупателей весьма ценной с практической точки зрения информацией. По крайней мере могу обещать, что никаких неожиданных и неприятных сюрпризов после покупки отхвостогривленных гаджетов у вас не будет: обо всем предупрежу заранее и как на духу.
"Голубятня" сегодня – софтверная (дождались!), мне, однако, хотелось бы предварить грядущее смакование железок теоретическим дискламёром, который позволит читателям всегда правильно оценивать ситуацию с так называемым тестированием компьютерного железа. Тем более что по аналогичному сценарию создаются и все прочие технические обзоры – от автомобилей до стоматологических бормашин.
Итак, главное, о чем всегда надлежит помнить: в природе не существует ни объективных, ни независимых тестов! Не существует и точка. Всякий, кто божится в обратном, занимается банальным очковтирательством. Поскольку у всякой мизантропии должны быть границы, я не буду списывать уверения в «объективности» на изъяны совести «независимых» писателей, а лишь выскажу предположение об их психофизическом дилетантстве. Они, бедолаги, по наивности, видимо, не догадываются, что ни объективности, ни независимости не бывает в природе по определению. Можно убедить самого себя в независимости от работодателя, от рекламодателя, от бухгалтерии и общественного мнения, однако невозможно избежать влияния на описываемые вами предметы (явления) со стороны оштрафовавшего вас по дороге в редакцию продавца полосатой палочки, плохо переваренного вечор омара, либо неубедительного исполнения супружеского долга – на худой конец! Между тем любая из перечисленных и еще из миллиона упущенных причин способна внести кардинальные искажения в выдаваемые "результаты объективного тестирования": раз! – кольнуло в боку, и намалевал гадость про замечательный во всех прочих отношениях принтер!
Краеугольную "аксиому субъективности" (назовем ее так) дополняют факторы, кои перечисляю по мере их влияния на пишущего журналиста (ЛЮБОГО! Запомните это слово – ЛЮБОГО! И никогда больше не стройте иллюзий):
• личная заинтересованность в гаджете (подарят – не подарят, продадут с большой скидкой – не продадут);
• желание напакостить либо, наоборот, сделать приятное компании, в которой зачастую работают друзья, недруги, доброжелатели, не доброжелатели и т. п.;
• отношения издательства с компанией, предоставляющей гаджет на тестирование; в первую очередь – рекламные отношения (есть бюджет – нет бюджета);
• фактор априорного обладания, то есть ментальность типа "моя – значит самая лучшая".
Прочие обстоятельства (от заворота кишок до временного полового бессилия, вызванного тяжким алкогольным опьянением) тоже необходимо учитывать, однако в силу спонтанного характера ими можно пренебрегать при вынесении глобального вердикта:
"Можно верить по гамбургскому счету тому, что пишет имярек, или нельзя".
С учетом всего сказанного единственным ориентиром для читателей, позволяющим хоть как-то полагаться на рекомендации тестирующего журналиста, служит столь любимый мною дискламёр, который у честных людей присутствует в каждом обзоре as a must. А именно: вместо тошнотворно-жеманного (и, конечно же, лживого!) биения бабуином в грудь на тему "мы все тут глубоко профессиональные и неподкупные гоблины!" человек с порога раскрывает карты, как это принято во всех без исключения американских публикациях на финансовую тему [Законодательство обязывает автора сообщать читателям о том, есть ли у него либо у его родственников в инвестиционном портфеле акции компании, о которой он сообщает какую бы то ни было информацию]. То есть журналист честно признается, какие у него отношения с тестируемым гаджетом, какие у него отношения с компанией, предоставившей гаджет на тестирование, а также какие отношения с этой компанией у редакции.
Последнее признание делать, в принципе, не обязательно, поскольку читателю достаточно самому пролистать пару-тройку номеров любимого журнала, чтобы четко определить фирмы либо гаджеты, о которых крупных гадостей писать в этом журнале не будет никто (по крайней мере на период действия рекламного бюджета).
Поймите меня правильно: всю эту информацию я доношу до читателей вовсе не для того, чтобы упрекнуть себя самого и своих собратьев по (дигитально-) чернильному оружию в нарушении каких-либо моральных устоев. Чушь собачья! В равной мере было бы безумием отрицать и уж тем более осуждать дружеские отношения, которые складываются между журналистами и компаниями. Единственное, к чему я призываю читателей: доверять не скрупулезному перечислению измерительного оборудования, задействованного при тестировании, а честному и открытому дискламёру наподобие тех, что мы постоянно наблюдаем у Козловского: "Да, это мой собственный Epson P-4000, и поэтому я считаю, что он лучше остальных аналогов!" "Да, это компания Epson отвезла меня в Иорданию, а компания Seagate – в Ирландию, и мне нравятся их принтеры и жесткие диски!"
Какие могут тут быть претензии? Никаких! Читателю изначально известна мотивация, по которой хвалится то или иное устройство, и надо быть идиотом, чтобы заподозрить человека в том, что он станет возносить оду принтеру, который бы ломался раз в два месяца, даже если ему этот принтер поднесли на день рождения на блюдечке с голубой каемочкой! Совсем иной коленкор – "объективное тестирование", в котором подлинная мотивация выбора и выводов скрыта за трехметровым забором гоблинского закоса. Короче, люди, будьте бдительны!
Вот черт, опять сорвался: хотел написать целиком софтверную "Голубятню", а из тюбика выдавил сплошняком культур-повидло. Ну да лучше поздно, чем никогда. Хочу представить читателю две утилиты, которые обладают феноменальной функциональной ценностью и равно феноменальным ценником (от 100 до 300 долларов). Эдакие необъезженные кобылицы и непиленные жемчужины. До того ж, однако, желанные, что зубы сводит.
Итак, USB To Ethernet Connector и USB@nywhere – схожие утилиты, позволяющие расшарить по локальной сети устройства, соединенные с USB-портами вашего компьютера, и одновременно получить доступ ко всем устройствам, навешенным на USB-порты чужих компьютеров.
На мой взгляд, отсутствие в ОС Windows аналогичной функциональности на встроенном уровне – вопиющее упущение, поскольку потребность получить доступ к, скажем, жесткому диску, сканеру или веб-камере, приаттаченному к чужому компьютеру, возникает едва ли не каждый день. Тем не менее в Windows подобной фишки нет, вот и приходится наблюдать за разгулом человеческой жадности.
USB To Ethernet Connector и USB@nywhere работают по похожему принципу, хотя и реализуют различные концепции интерфейса. Для того чтобы два компьютера получили взаимный доступ к USB-портам, программу надлежит установить на обеих машинах. Специальный драйвер, действующий на системном уровне, отлавливает запросы к портам, поступающим по TCP/IP, и предоставляет удаленному клиенту доступ к желанному устройству. Аналогичный драйвер отвечает за "поделись с ближним" собственными портами.
Отличие между программами несущественное: USB To Ethernet Connector объединяет обе функции (доступ к удаленным портам – предоставление доступа к собственным) под зонтиком единой утилиты, USB@nywhere разносит функциональность по двум программам – Remote Workstation для контроля за чужими портами и Device Workstation для расшаривания собственных.
Выбор между USB To Ethernet Connector и USB@nywhere мне лично напоминает миниатюру Жванецкого с раками: USB To Ethernet Connector вроде как поудобнее, но дороже и без кряка, USB@nywhere корявее, зато дешевле и с кигеном. Выбирайте, короче, по совести!
ОПЫТЫ: Серое на сером
Автор: Павел Протасов
Время от времени в двери совершенно разных организаций стучатся люди в характерной серой форме. Это работники наших внутренних органов пришли на так называемую «проверку», объектом которой становятся самые разные аспекты деятельности предприятия.
Чтобы подвергнуться проверке, вовсе не обязательно нарушать закон. Во-первых, достаточно того, чтобы милиция считала, будто у вас рыльце в пушку. Во-вторых, может случиться, что проверяющие захотят немножечко увеличить свою зарплату за ваш счет. Для этого им надо всего ничего: парализовать вашу работу и дождаться, когда директор придет "решать вопрос". В-третьих, остановка работы может быть и целью: когда вас, скажем, «заказал» конкурент. Но все эти причины на порядок проведения проверок влияют только косвенно, так что оставим их за рамками статьи.
При проверках милиционерам предоставлено право изымать вещи, чем они охотно и пользуются. Но в случае прихода добросовестных милиционеров, которым от вас не нужно ничего, кроме соблюдения закона, вы отделаетесь скорее всего лишь теми документами, которые действительно нужны, да еще и в копиях. Для того же, чтобы остановить работу, проверяющим понадобятся большие картонные коробки, дабы паковать в них документы. Или компьютеры…
Вообще, с наступлением компьютерной эры сорвать работу любой организации стало гораздо проще, поскольку на компьютерах сейчас делается буквально все. Как же вести себя при подобного рода проверках?
Итак, "пришла милиция". Но «милиция» бывает разной и «приходить» может по разным причинам. Начнем с самой серьезной – когда речь идет о возможном возбуждении уголовного дела. Регламентируется проверка в данном случае Уголовно-процессуальным кодексом, а также законами "Об оперативно-розыскной деятельности" и "О милиции".
Зачастую речь при проверке идет о "лицензионной чистоте" установленных в организации программ, то есть именно компьютеры будут интересовать милицию в первую очередь. Как правило, проверке предшествует письмо-предупреждение, в котором говорится о том, как грешно пользоваться пиратскими программами. О его роли я в свое время писал в статье "Письмо несчастья" ("КТ" #679): оно должно служить основным доказательством умышленного нарушения прав несчастных правообладателей. Так что, надеюсь, вы знаете, что делать после получения такого письма.
"Проверка на контрафактность" может проводиться по собственной инициативе милиционеров, которые хотят либо выцыганить денег, либо "раскрыть преступление", но выступать ее инициаторами могут и сами правообладатели. Представители Microsoft в интервью не скрывают, что получают от производителей компьютеров информацию о крупных покупателях, которых и трясут в том случае, если вместе с компьютерами они не купили соответствующее количество дистрибутивов Windows.
Как правило, представители «пиратоборческих» организаций тесно сотрудничают с правоохранительными органами, снабжают их методическими пособиями, "образцами лицензионной продукции", проводят семинары (кто сказал "коррупция"?) Так вот, если речь идет о "контрафакте", то даже добросовестные милиционеры скорее всего займут сторону "потерпевших".
Проверить софт пришедший «специалист» чаще всего может прямо на месте.
По простому принципу: "нет документов на программы – значит, пиратка". Разумеется, «бумажек» может не быть и по «некриминальным» причинам, да и сам такой подходнарушает широко известную "презумпциюневиновности". Но никого это волновать не будет: законы милицией толкуются, как правило, в свою пользу. Не забывайте, что существуют две реальности: описанная в законе и данная в неприятных ощущениях от общения с нашей доблестной милицией.
Они пересекаются, конечно, но лишь в некоторых местах. Там, где закон написан точно и четко, произвольных толкований, как правило, не допускается. Проблема в том, что закон – это не компьютерная программа, и неоднозначность формулировок в нем чаще всего возможна.
Это хорошо видно в том случае, если вы используете на своих компьютерах что-то "свободное", типа GNU/Linux. Разумеется, и в этом случае с вас могут потребовать пресловутую "бумажку", то есть распечатанное "лицензионное соглашение". То, что вы могли скачать дистрибутив из Сети, не сыграет никакой роли: бумажка должна быть. Один из российских производителей дистрибутивов даже предоставляет такую услугу, как распечатка GNU GPL с последующей высылкой заказчику – для тыканья в нос, если кто попросит. Еще из Сети можно скачать сканы "нотариально заверенного перевода GNU GPL" – это из той же оперы. Конечно, это может подействовать, но «прогибаться» под заведомо незаконные требования – верный способ сделать так, чтобы тебе на шею сели, свесили ножки и начали ездить.
В самом деле: закон "О правовой охране программ для ЭВМ…" предусматривает, что при массовых продажах софта "допускается применение особого порядка заключения договоров, например, путем изложения условий договора на передаваемых экземплярах программ для ЭВМ".
Так вот, особенностью мировосприятия милиционеров-"практиков" является то, что слова «например» они не видят. Им сказали "требовать бумажку" – они и требуют. Да и вообще, это отличительная черта «практиков» – не читать законы.
Благодаря этой самой черте наши «проверки» оказались в своеобразной "серой зоне" законодательства. Когда возбуждается уголовное дело, его участники находятся в сфере действия Уголовно-процессуального кодекса, где все более-менее урегулировано и где жестче контроль со стороны надзирающих и санкционирующих органов. В случае с доследственными и обычными проверками регулирующее законодательство становится менее конкретным, да и сроки гораздо легче продляются. Видимо, по замыслу законодателей, административные меры воздействия, имея более мягкий характер, должны были дополнять меры, предусмотренные уголовным кодексом. Но при умелом использовании они способны встать рядом с обыском, арестом и прочими прелестями уголовного расследования, при этом контроль за милицией в этой сфере слабее. И не только по закону: отечественные суды давно превратились в орган по «штамповке» административных протоколов, туда можно принести что угодно – и никакого сопротивления со стороны суда это скорее всего не вызовет. Именно потому административное законодательство давно превратилось в главное средство борьбы с неугодными, особенно с теми, чья позиция не совпадает с "генеральной линией партии". Я сам, собственно, к оппозиции не принадлежу, но когда очередного «либерала» тупо задерживают за "переход улицы в неположенном месте" – его даже жалко становится. И «фашиста» какогонибудь – тоже. Впрочем, я отвлекся.
Особенно заметно, что мы в "серой зоне", когда и в самом законодательстве какойто вопрос урегулирован нечетко. Например, вопрос о том, чем отличается осмотр от обыска.
Бытует мнение, что при осмотре нельзя вскрывать закрытые хранилища, выдвигать ящики столов, а если уж возникнет необходимость, милиционер должен попросить об этом владельца помещения. К сожалению, в законе эта точка зрения подтверждения не находит: прямых запретов на подобные действия нет ни в УПК, ни в других законах. Мнение это обязано своим появлением тому, что в статье УПК, регламентирующей обыск, говорится о ряде мер, к которым следователь вправе прибегать для поиска скрываемых предметов. А вот в статье об осмотре ничего подобного не предусмотрено. Соответственно, если рассматривать оба следственных действия в совокупности, напрашивается вывод: то, что разрешено при обыске, запрещено при осмотре. Но, во-первых, милиция так не делает (помните, что я говорил о толковании закона в свою пользу?). А во-вторых, есть и иное мнение: что разница между осмотром и обыском – только в их целях, то есть осмотр проводится для обнаружения следов преступления, а обыск – для изъятия предметов, имеющих значение для дела, в том случае, если следствию неизвестно место их нахождения. Как раз при осмотре нет даже подозрений на то, что и где искать, и может быть оправданным чтонибудь вскрыть или взломать, а законом такие мелочи, как порядок проведения конкретного следственного действия, конечно же, не регламентируются.
Есть еще и так называемая "выемка", то есть разновидность изъятия предметов по уголовному делу, когда следствию известно, где они находятся. А обыск представляет собой принудительное изъятие скрываемых предметов у конкретного человека, и нормы о вскрытии помещений нужны для того, чтобы дать следствию право на такие действия в отношении обыскиваемого. В то же время при осмотре нет такой процессуальной фигуры, как "владелец места происшествия", чьи права ограничиваются следственным действием. По той же причине протокол осмотра никому не вручается, в отличие от протокола обыска.
В общем, спор этот древний, и идти ему еще долго. Простого и понятного ответа не даст никто.
Вдобавок из уголовно-процессуального законодательства он переместился еще и в сферу законодательства о милиции: сходные вопросы возникают и в случае оперативно-розыскных мероприятий, таких как "обследование помещений". Разумеется, фактически под видом этого и других ОРМ проводится, можно сказать, обыск, хотя формально обыском это не является. Такой вот парадокс.
Перейдем к законам о милиции и оперативно-розыскной деятельности.
Сфера их действия пересекается в наиболее распространенном случае – когда деятельность эту осуществляют милиционеры. Кроме того, при проверке сообщений о преступлениях или административных правонарушениях милиционеры обязаны руководствоваться соответственно УПК и КоАПом.
Не тут-то было. Часто проверяющие заявляют, что на них действует что-то одно: либо закон "О милиции", либо закон об ОРД. Разу меется, от УПК и КоАП они открещиваются в первую очередь. В 11-й статье закона "О милиции" содержатся более строгие требования к изъятию документов: подлинные документы должны быть скопированы, после чего изымаются или копии, или подлинники. То есть у проверяемой организации в худшем случае должны остаться копии. А вот в законе об ОРД таких требований нет, соответственно проверяющие частенько заявляют, что действуют, руководствуясь только этим законом, – и копий не делают.
Вопрос об изъятии чего-либо при применении указанных законов тоже нередко решается при помощи произвольного толкования. Например, та же 11-я статья закона "О милиции" предоставляет милиционерам право изымать для производства экспертиз "образцы сырья, продукции и товаров". Но со ссылкой на нее, разумеется, изымают что угодно, не только образцы. Похожая ситуация – с законом об ОРД: в его 15-й статье органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, предоставлено право производить "изъятие предметов, материалов и сообщений, а также прерывать предоставление услуг связи в случае возникновения непосредственной угрозы жизни и здоровью лица, а также угрозы государственной военной экономической или экологической безопасности Российской Федерации".
Во-первых, не совсем понятно, относится ли условие о "возникновении угрозы" к изъятию, или только к "прерыванию услуг связи". Исходя из смысла статьи – изъятие чего-либо должно проводиться не в любом случае, а при наличии тех самых угроз. А вовторых, такими тонкостями никто обычно не заморачивается: ссылаясь на пресловутую статью, изымают что угодно.
Примерно так было в случае с «проверкой» магазина фотографа Ивана Ушкова, сообщения о которой не так давно появлялись во многих сетевых СМИ.
Когда к Ушкову пришли проводить "обследование помещений", именно так изъяли компьютер. А в постановлении о проведении «обследования» в качестве оснований указано, что "поступили данные о предполагаемом нарушении действующего законодательства". С такими "основаниями", как вы понимаете, можно прийти куда угодно и изъять что угодно. Позже, утверждает Ушков, из "кулуарной беседы" с сотрудниками милиции он узнал: причиной проверки стало то, что кому-то не понравились его фотоработы.
Это, кстати, еще один больной вопрос, который на практике решается «серым» способом, – основания проведения "мероприятий". Обычно проверки именно так и мотивируются – в стиле "мы думаем, что вы нарушаете закон". Никаких конкретных требований к причинам проведения ОРМ в законодательстве не содержится, и, как правило, в суде обжалование проверок "от балды" заканчивается провалом: доказать отсутствие причин практически невозможно. Единственное, к чему можно придраться в случаях, подобных тому, что произошел с Ушковым, – немотивированность постановления. "Нарушение законодательства" – это основание проверки, а постановление о ней должно быть "мотивированным", и мотив в данном случае не указан. Но это столь эфемерное основание для обжалования, что в суд, тем более в отечественный, я бы с ним сунуться не рискнул.
И еще одно обстоятельство, которое делает законодательную "серую зону" столь привлекательной. Законодательство о милиции фактически дает милиционерам больше прав, чем УПК, и обеспечивает меньшие возможности контроля за проведением проверок. Но изъятые таким образом предметы могут затем стать доказательствами и по уголовному делу. Для этого надо просто провести следственные действия – например, допрос в качестве свидетеля оперативника или изъятие у него предметов, которые он, в свою очередь, сам изъял.
Теперь – краткая инструкция о том, что же делать, если "к вам пришли". Краткая она вовсе не потому, что посоветовать нечего. Просто всех ситуаций предусмотреть невозможно, а вы, будучи вооруженными той информацией, которая дана в предыдущих частях статьи, сможете импровизировать.
Очень важно помнить, что большинство милиционеров-"практиков", как я уже сказал, законодательство не читают, обучаясь нужным навыкам непосредственно "на кошках". Поэтому иногда демонстрация знания вами закона может иметь эффект холодного душа. Так что постарайтесь создать такое впечатление. Ну а если уж нарвались на такого, который закон читает, но не чтит, лучшим поведением будет исполнение его условно законных требований с последующим обжалованием. Шансы что-то доказать малы, поскольку суды очень лояльны к сотрудникам милиции и на многое закрывают глаза. Но дополнительные санкции за "невыполнение законных требований" или чтото подобное вам, наверно, тоже не нужны.
Прежде всего проинструктируйте ваших подчиненных относительно того, кто должен присутствовать при таких мероприятиях в качестве "представителя организации". Разумеется, это должен быть человек, обладающий правом подписывать документы организации, то есть директор либо его заместители. Или лицо, уполномоченное представлять фирму по доверенности. Нет на месте – звоним ему и ждем, когда приедет.
Начинают без него – громко возмущаемся и кричим, что будем обжаловать. Если "к вам пришли" в соответствии с УПК, следует выяснить, какое следственное действие проводится: обыск или осмотр. В первом случае должно быть возбуждено уголовное дело, и если вы, не дай бог, подозреваемый, то будете иметь право получить копию постановления о его возбуждении. Иначе – ничего не дадут даже почитать, имеют право. Если же проверка проводится в соответствии с законами "О милиции" или "Об ОРД", вам должны вручить копию постановления о проведении проверки, подписанную начальником отделения милиции либо его заместителем.
Если же вернуться к нашим компьютерам, от которых мы уже изрядно отдалились, можно заметить одно часто встречающееся упущение со стороны проверяемых. Они рассматривают компьютер просто как предмет, забывая, что на его жестком диске находятся в электронной форме те самые "документы", о которых так много сказано в разобранных выше законах и на которые распространяются все те требования об изъятии либо в копиях, либо с оставлением копий владельцу.
Вдобавок УПК требует, чтобы выемка документов, содержащих "охраняемую законом тайну", осуществлялась с санкции прокурора. Так что имеет смысл задействовать в охране компьютеров и закон "О коммерческой тайне". Только стоит его внимательно прочитать и выполнить его требования, дабы хотя бы на части компьютеров были документы, объявленные "тайной". Подсказка: главное, чтобы они там были; на диск они могут быть записаны и в зашифрованном виде, а пароль пользователю компьютера знать вовсе не обязательно.