Кондаурова Елена. Там, за синими морями…

   Таш, проявив неподобающую изгою деликатность, оставил свое сокровище наедине с Пилой, полагая, что им найдется, о чем поговорить. И, как всегда, оказался совершенно прав. Рил, заново познакомившись со своей лучшей подругой, почувствовала себя рядом с ней совершенно свободно, а это случалось с ней в последнее время нечасто. Кроме того, она познакомилась с Даной. В первый раз в своей сознательной жизни взяв в руки ребенка, она испытала при этом море новых ощущений. Дане она тоже понравилась. Малышка таращила на тетю Рил свои ярко-синие глазки и не пыталась кукситься, что вообще было замечательно.
   А ее мама, радостная и возбужденная, пыталась рассказать Рил о том, как они жили до всех этих печальных событий, но слишком часто перескакивая на последние новости, и в конце концов совсем запутала ее в именах и датах. Когда подошло время ужина, Гара тихонько постучала в дверь и знаками показала, что пора спускаться. Пила, взяв у Рил малышку, направилась было вниз, но та со смущенным видом задержала ее.
   – Пила, извини, можно задать тебе вопрос?
   Пила остановилась.
   – Судя по тому, как ты смущаешься, меня из-за твоего вопроса ждут большие неприятности.
   – Ну, что ты, Пила! Не говори так!
   Пила расхохоталась.
   – Рил, когда ты вспомнишь свое чувство юмора? Оно у тебя было совсем неплохим!
   – Наверное, уже никогда! - Улыбнулась Рил. - А спросить я тебя хотела вот о чем: мне показалось, что твой муж не очень рад меня видеть. Таш сказал, что мы пробудем у вас какое-то время, я не хотела бы быть ему в тягость.
   – Не говори глупости, Рил! Конечно, он рад тебе. Но ты права, он все еще злится на тебя. Когда ты ушла, он посчитал, что ты предала не только Таша, но и нас всех.
   – Но я же все забыла!
   – Он этого не знал, а потому злился и переживал. Ты знаешь, что Таш чуть не умер? Его сильно ранили во время нападения. А потом, когда стало ясно, что ты не вернешься, он просто не хотел выздоравливать. Лежал и смотрел в потолок. Мой благоверный просто с ума сходил, рвал и метал, они очень привязаны друг к другу, дружат еще с богиня знает каких времен. А сейчас он просто никак не может поверить тебе, вот и все.
   – Пила, но как я могу ему доказать, что я вас не предавала? А Таша я вообще никогда не смогу предать!
   Пила серьезно посмотрела на нее.
   – Рил, тебе достаточно будет только подойти к нему и извиниться. Он точно против этого не устоит, сразу растает.
   – Растает? Хорошо бы. А то я уже чувствую себя, как грешница перед исповедником!
   – Ладно, ладно, не трусь! Ты же всегда была храбрая!
   Когда они спустились вниз, их уже ждали. Кроме Таша и Самконга за столом сидел еще и Франя. Они только что получили сведения, что их хитрость, похоже, удалась, и князь ринулся в погоню за двойниками сломя голову. Таш даже не ожидал, что все пройдет так гладко. Этот мальчишка оказался еще глупее, чем они думали. В связи с этим настроение у всех было прекрасное, и Франя, то и дело перебиваемый Самконгом, рассказывал Ташу подробности того, как они накануне провели храмовых магов.
   – Нет, чтобы они нам поверили, мы их долго за собой водили! А потом поснимали амулеты, и они решили, что мы собрались в том доме на совет. Полезли туда за нами, как стадо баранов! Ну, мы и устроили им небольшую заварушку с иллюминацией! Ребята до этого весь дом промаслили на совесть, все вспыхнуло так, что любо-дорого! Мы, конечно, смылись, да и они не все там остались, кое-кто выбрался и их даже отпустили. Надо же было кому-то рассказать, как мы там вместе с ними "погибли"! Подходящих трупов мы им там оставили ровно шесть штук, твой, Таш, кстати, тоже! Только Уму не стали впутывать, не для ее возраста это дело. Так что, пусть теперь разбираются, кто есть кто! - Они посмеялись, но Франя снова повернулся к Ташу. - Кстати, что ты там сотворил с княжеским дворцом? Это несчастное строение так и не смогли потушить, от него остались одни головешки! Заклинание, что ли какое прикупил?
   Таш усмехнулся и кивнул, глядя на спускающихся Пилу и Рил. Можно сказать и так. А подробности это "заклинание" пусть рассказывает самостоятельно. Если захочет.
   Рил, решив не откладывать извинения в долгий ящик, сразу направилась к Самконгу.
   – Господин Самконг! - Она поклонилась, и, поскольку она была все еще одета в роскошную амазонку, поклон вышел светский и церемонный. - Я очень виновата перед вами. - Она обвела глазами всех, сидящих за столом. - Перед всеми вами. Пила рассказала, как много людей погибло, когда напали на поместье… А я… жила, и ничего не знала. Если бы хоть кто-нибудь сказал мне об этом раньше! Господин Самконг, я знаю, мне нет прощения, но я все-таки прошу вас простить меня… - Ее голос сорвался, и она не договорила.
   Самконг, вспомнив, хоть и с некоторым опозданием, что он бывший барон, и что у него тоже есть воспитание, встал. Как и предсказывала хорошо знающая своего мужа Пила, его тронули извинения Рил, и он растаял, расплылся в улыбке и растекся лужицей у ее ног, не в силах ни в чем отказать настолько красивой и благородной даме.
   – Давай забудем это недоразумение, Рил! - Он протянул ей руку. - Таш нам уже все объяснил!
   Рил подняла на него ясные глаза и в соответствии с этикетом положила пальцы на его ладонь.
   – Благодарю вас, господин Самконг! Это очень важно для меня.
   Бедный Франя ото всех этих церемоний заметно перекосился и демонстративно отвернулся. Самконг заметил и решил пощадить нервы своего друга.
   – Рил, не надо говорить мне "вы". Ты это забыла, но у нас это считается почти оскорблением. Давай обойдемся без всех этих дворцовых штучек!
   – Да, конечно! - Поспешно согласилась Рил. - Простите…, то есть, прости, Самконг.
   – Ну, вот и отлично! - Самконг подвел Рил к Ташу и усадил на стул рядом с ним. - А теперь давайте ужинать, праздник, все-таки!
   Прекрасно удавшийся жареный индюк и всеми любимое бинойское вино на некоторое время отвлекли на себя всеобщее внимание, гости расслабились, послышались шутки и смех.
   Только Рил сидела молча, смотрела на всех и почти не притронулась к еде на своей тарелке. Пила бросила на нее случайный взгляд и увидела, что по ее щекам текут слезы.
   – Рил, да что с тобой? Еда не нравится? Слишком острая, да?
   Все с недоумением уставились на Рил. Таш с заметным беспокойством сжал ее руку. Она сглотнула, и, сделав над собой усилие, начала говорить.
   – Вы знаете, я занимала самое высокое положение в этой стране, которое только может занимать женщина. Мне постоянно твердили, что у меня такая кровь, что остальные люди просто пыль у меня под ногами. Мой муж любил меня так, что мне завидовали. Меня окружало почитание, уважение…
   – Лесть. - Подсказал Франя.
   – Да, лесть. - Согласилась Рил.
   – Всеобщее поклонение! - Фране все труднее становилось сдерживать свою язвительность.
   – Да, и это тоже.
   – Внимание мужчин, равных тебе по положению!
   Она слегка качнула головой.
   – Среди них не было равных мне по положению. Только низшие. Но те, чье присутствие рядом со мной не могло оскорбить меня, те, действительно оказывали мне знаки внимания.
   Рил казалась спокойной, сказывалась дворцовая выучка, когда надо было в любом случае сохранять лицо, только слезы, не подчиняясь ей, текли по щекам. Таш мрачно глянул на Франю, тот ответил злым оскалом.
   – И княжья дружина готова была в полном составе спрыгнуть с дворцовой крыши по одному твоему слову!
   Тут не выдержал Самконг.
   – Франя!
   – Молчу!
   – Да, наверное, готова. - Не стала спорить Рил. - Все это было. И все же… Мне было там так плохо, что я думала, что сойду с ума! А сейчас я сижу здесь, среди… - Она запнулась, не найдя подходящего слова.
   – Среди отбросов общества! - Услужливо подсказал ей никак не желающий угомониться Франя.
   Рил сделала над собой заметное усилие.
   – Да, среди отбросов… Но мне c вами так хорошо, что я, как дура, сижу и реву от счастья!- Она рассмеялась сквозь слезы. - Я так люблю вас всех! И… простите меня, если сможете! И ты, Франя, я не знаю, чем обидела тебя…
   Все с облегчением рассмеялись, и, конечно, Франя простил ей ее благородное происхождение. А после того, как узнал, что это она спалила дворец своего супруга, и вовсе про него забыл.
   Таш и Рил ушли к себе намного раньше остальных, потому что Рил после всех переживаний и бессонной ночи начала заметно клевать носом и заснула, едва добравшись до подушки.
   Убедившись, что она спит, Таш переоделся и поднялся наверх. Пила ушла купать и укладывать Дану, а Франя и Самконг мирно беседовали. Увидев одетого, как вандейский наемник, Таша, они очень сильно удивились.
   – Ты куда это, на ночь глядя? - спросил Самконг.
   А Франя, уже сообразив, что к чему, недовольно пробурчал:
   – Не царское это дело - навоз разгребать! У нас же люди есть как раз для таких случаев. Все сделают в лучшем виде, зря, что ли мы их кормим? Не ходи, Таш, не ровен час, узнает кто - все труды насмарку!
   Но Таш только покачал головой.
   – Это мое дело.
   Когда он вышел, Самконг повернулся к Фране.
   – Какого Свигра тут происходит?
   – Не кипятись, ты знаешь столько же, сколько и я. Он пошел к этому княжескому магу.
   – Твою мать! Ты что, не мог его остановить?
   – Друг мой, не ори, Дану разбудишь. Ты сам видел - я пытался. Или мне надо было попытаться его связать?
   Это нелепое предположение вызвало ухмылки у обоих. Попытка связать Таша самым неумным действием из всех, которые можно себе представить. Проще было предоставить ему делать то, что он считал нужным.
   Этой ночью Таш посчитал нужным пойти в замок и убить Будиана. Если бы Рил до отъезда из дворца хоть намекнула на то, что он, кроме стирания памяти, еще и превратил ее в безвольную марионетку, жизнь Будиана оборвалась бы раньше, чем она сказала ему свое последнее "прости". Но, как ни горело у Таша внутри, возвращаться во дворец с полдороги было неразумно. Теперь же он не хотел медлить ни одной лишней минуты, справедливо полагая, что после того, как Рил так красиво попрощалась с этим Свигровым монахом, он постарается доставить ей максимум неприятностей. Если бы Таш был в состоянии справиться с колдуном, он бы за шкирку притащил его сюда и заставил его вернуть Рил память, а заодно заплатить за все, что он ей сделал. К сожалению, общаться с живыми колдунами и заставлять их что-то делать он не умел. Он умел только убивать их, но делал это хорошо, иначе не смог бы дожить до своих лет.
   Франя напрасно беспокоился, убить Будиана оказалось проще простого. Таш пустил небольшой поисковик, заранее настроенный именно на это тощее пугало, и тот привел его прямиком в старый дворец. Никто даже ухом не повел, когда он вошел туда, и уж тем более, когда вышел.
   Сам убиваемый монах не вызывал у Таша даже элементарной жалости, только брезгливость, вроде, как ядовитое насекомое, которое может неожиданно цапнуть. И всадив в него два ножа, он испытал только облегчение от того, что эта гадина больше не сможет причинить вред его драгоценной Рил. Хотя и пользы от него теперь тоже не может быть никакой.
   Впрочем, в этом Таш все же ошибался.
   Рил еще спала и видела десятый сон, когда Таш вернулся. Раздевшись, он улегся рядом с ней, и заснул только под утро, слушая ее дыхание.
   Сильно вымотавшись за вчерашний день, Рил проснулась поздно. На секунду ей показалось, что все произошедшее с ней было сном, она снова во дворце, и Таша нет рядом с ней. Она подскочила на кровати и, осмотревшись, облегченно перевела дух. Таш, уже смывший раскраску и вдевший в ухо неизменную серьгу, лежал рядом и насмешливо улыбался, глядя на нее. Рил оглядела себя и увидела, что спала одетой, и на ней все еще та самая амазонка, в которой она вчера сюда приехала. Это платье внезапно вызвало в ней такое отвращение, что она спрыгнула с кровати и нервно начала стаскивать его с себя. Ряд перламутровых пуговиц не поддавался ее дрожащим от нетерпения пальцам, и она со всей силы рванула ворот. Пуговицы брызнули в разные стороны, и через несколько секунд платье упало к ее ногам. Но этого ей показалось мало, и она продолжила раздеваться, срывая с себя кружевное нижнее белье, шелковые чулки и драгоценности, пока не осталась совсем голой. Это ни капли ее не смутило - Таша она и в забытой жизни никогда не стеснялась. Безжалостно скомкав одежду, она подошла к камину и затолкала ее туда. Потом огляделась и заметила свои вышитые сапожки, притаившиеся под кроватью. Она схватила их и запихнула поверх платья. Таш, вспомнив, какие сложные отношения у нее были с камином, подошел и начал разводить огонь. Рил, вытаскивая шпильки из безнадежно испорченной прически, напряженно за ним наблюдала. Наконец, огонь разгорелся, пожирая то, что осталось от ее прежней жизни. Таш подбросил туда дров, а Рил шпильки, чтобы о ней совсем ничего не напоминало. Они стояли, обнявшись, и смотрели на огонь.
   Вдруг Рил, которой показалось, что огонь разгорается слишком медленно, наклонилась и протянула к нему открытую ладонь, на которой заплясал и засверкал разрядами маленький ослепительно белый шарик. Быстрым движением она бросила его в камин. Там сверкнуло, ухнуло, загудело, и от ее платья, белья и драгоценностей, равно как и от дров, остался только легкий серый пепел.
   Рил почувствовала, как ее отпускает, и ей становится легче дышать.
   – Интересно, здесь есть что-нибудь из одежды, или мне придется так ходить? - Неуверенно улыбнувшись, спросила она.
   Таш улыбнулся в ответ. Теперь понятно, почему ее так боятся в храме.
   – По мне лучше так, но Пила наверняка тебе что-нибудь приготовила. Надо посмотреть в сундуках.
   – Хорошо, только давай потом, ладно?
   – Ладно! - Легко согласился Таш, зарываясь лицом в ее волосы.
   – Таш!
   – Что?
   – Я все вспомнила!
   – М-м-м?
   – Ну, почти все!
   – Ты серьезно?
   Она повисла у него на шее.
   – Я тебя вспомнила, Таш!
   Сначала Рил радовалась вернувшейся памяти, обнимала спустившуюся к ним Пилу и присоединившихся немного позже Самконга и Франю. Вытирая текущие от смеха слезы, Пила вдруг всполошилась и убежала наверх. Вернулась через несколько минут, неся в руках старую гитару Рил и пушистого белого котенка.
   – Держи, это твое! Я за всей этой суматохой совсем про них забыла!
   – Пушок!! Живой!!
   – Живой, живой! Ты представляешь, ребята эту гитару нашли утром после пожара в кустах, метрах в ста от дома! Как она туда попала - никто не понял! А твой котяра на ней сидел, ты не поверишь, весь черный, и орал, как резаный! По этим воплям его и нашли! Они как раз коней из поместья уводили, пока дружинники не вернулись. Дымок твой, кстати, тоже у нас в конюшне, можешь навестить, если хочешь. Только попозже, когда слуги уйдут.
   Пока Рил радовалась гитаре и обнимала слегка обалдевшего от таких нежностей Пушка, Франя отозвал в сторону Таша и сообщил новость.
   – Я думаю пойти с вами, Таш!
   – Что, в Ольрии тоже пятки припекает? - Ухмыльнулся Таш. Хотя возражать, понятное дело, не стал. Чутье вора в четвертом поколении в несколько раз превосходило неслабое чутье самого Таша, и иметь под рукой Франю дорогого стоило.
   – Да разве это припекает? - Удивился его друг. - Так, подогрело чуть!
   – Тогда с чего?
   – Да вот, боюсь вас с Рил одних отпускать! Вас же без меня воробьи заклюют!
   – Ну, так уж и заклюют! - Хмыкнул Таш.
   – Конечно, заклюют! - Уверенно заявил Франя. - Рил со своей честностью и слепого не обманет, а ты, чуть что, сразу кинешься шеи сворачивать вместо того, чтобы договориться по-хорошему.
   – Друг мой, за кого ты меня принимаешь? - Поднял брови Таш. - Я, что, похож на Крока?
   – Крока бы я вообще одного за калитку не выпустил! Как он вообще до своих лет дожил? Ну, так что, ты не против?
   – С чего бы? Хочешь идти - иди!
   – Ты все-таки решил в Вандею?
   – Да. Но через Биной.
   – Тоже правильно. Там наших много, помогут. Но все-таки, Таш, Вандея - это…
   Таш пожал плечами.
   – А куда еще? В Саварнию? - Хотя это вообще-то желающая во всем разобраться Рил настояла на Вандее.
   – А что? - Усмехнулся Франя. - Закутаешь Рил в покрывало и посадишь под замок!
   – Угу, и буду каждый день пепел от трупов от порога откидывать! Они же там все ненормальные в этом плане, разве она будет их терпеть? Ей даже на улицу выйти спокойно не дадут!
   – Да уж, Рил в Саварнию лучше не соваться! - Хохотнул Франя. - Но можно же еще куда-нибудь!
   – Например?
   – В Мигир. Там тихо.
   – Да, как в могиле! И что я там буду делать? Там же из наших никого нет, всех вырезали во время последней чистки.
   – Ну, ладно, Мигир отпадает. Диржен слишком близко, Грандар, как я понимаю, даже не обсуждается, степь вообще мимо, Сигурия тоже, и что у нас остается?
   – В то, что остается, нам лучше не соваться.
   – Да, ты прав. Значит, Вандея. Ну, что ж, по крайней мере, Вендор с нашим Богером не сильно ладят, значит, он туда не сунется.
   – Лично, может, и не сунется… Нет, я так решил: устроимся пока в Вангене, поживем немного, а потом умотаем куда-нибудь путешествовать. Клеймо у меня пока под шрамом, если на одном месте надолго не задерживаться и швыряться деньгами, никто и не заподозрит. А там видно будет.
   – Ну, идея в принципе хорошая. Ладно, тогда я пошел костюмы готовить.
   После ухода друзей разом погрустневшая Рил, прижимая к себе мурлычущего Пушка, чужим голосом начала рассказывать своему любимому историю своей жизни в том мире, где она родилась.
   – Я родилась в большом городе, Таш. Таком большом, что Олген по сравнению с ним просто деревня. У меня была мама, бабушка, она, правда, умерла, когда я была маленькая. И мы сначала совсем неплохо жили, даже после того, как отец ушел! Мне тогда лет семь было, и я хорошо помню! Мама такая веселая была, добрая… водила меня в музыкалку… пела мне… А года через три встретила этого урода, моего отчима! Сначала он тоже был очень даже ничего. Года два, до того, как начал пить. Запоями. Знаешь, как это страшно! У вас тут такого нет, да и слава богу! Наверное, она сломалась, потому что потом тоже начала пить. Вместе с ним. Я была подростком, денег почти не было. Отчима выгнали с работы. Мама еще держалась, но у нее была не зарплата, а копейки. Я, чтобы заплатить за музыкалку, купить какое-нибудь барахло, да и просто поесть, иногда играла в метро. А они у меня деньги когда выпрашивали, когда воровали… Дома постоянный бардак, есть нечего, алкаши какие-то тусуются, отчим пристает… У меня была только одна подружка - гитара, я с ней почти не расставалась, разве что когда в школу уходила. Да еще старое пианино. Стояло в моей комнате. И вот однажды, возвращаюсь из школы домой, а пианино - нет. И гитары тоже нет. Зато полный дом "гостей", все что-то жрут, пьют… Помнишь, я тебе рассказывала сон, где меня сбила машина? Это я тогда из дома ушла, и она меня правда сбила.
   Таш не понимал половины слов, которые она говорила, тем более что она постоянно перескакивала на родной язык, но ничего не уточнял. Пусть выговорится. Какая разница, что такое школа, музыкалка, пианино, барахло или машина… Ясно одно - жизнь у Рил дома была не сахар. Хотя, конечно, то, что она была родом из другого мира, переваривалось с трудом.
   – Я очнулась в больнице, и почти сразу поняла, что до этого моя жизнь была очень даже ничего! Через какое-то время мне сказали, что я не буду ходить. Что-то там с позвоночником. Мать с отчимом собирались забрать меня домой. Я так понимаю, из-за пенсии. Я всю эту возню вокруг себя плохо запомнила, мне как-то не до этого было. Вроде бы мать там что-то оформила, я помню, что какие-то бумажки подписывала… - Голос у Рил сорвался. - Таш, я даже представлять себе не хочу, как бы я там жила! И когда тем вечером меня снова навестил Кибук… Я согласилась. Я знала его раньше, мы познакомились, когда я играла в переходе. Не знаю, как он меня нашел, но он несколько раз встречал меня из школы, нес всякую чепуху, уговаривал уйти с ним в другой мир. Это звучало, как полный бред! Я думала, что он псих, и посылала его, когда вежливо, когда не очень, но в тот момент я на все плюнула и согласилась. Лишь бы подняться с постели и самой распоряжаться своей жизнью. Он тут же поставил меня на ноги, и последнее, что я запомнила - это переход. Почему-то ему было важно, чтобы я сделала это добровольно… Потом снова провал, и - рабство у Какона.
   Сейчас Ташу было плевать, кто такой этот Кибук и зачем он притащил сюда Рил. В первый раз в жизни он помолился богине и поблагодарил ее за то, что Рил все-таки оказалась здесь. Но рассказ еще не был закончен.
   – Таш! - Она приподнялась на локтях и глянула на него отчаянными зелеными глазами. - Это не моя внешность! Там, дома, я выглядела совсем не так! Я не такая!
   – Ну и что? Это плохо? Ты себе не нравишься? - Он не понял, из-за чего она так расстраивается.
   – Я не настоящая! Ты теперь не будешь меня любить?
   Таш засмеялся и притянул к себе свое сокровище.
   – Ты помнишь, в каком виде была, когда я встретил тебя на рынке?
   Она мрачно хмыкнула и кивнула.
   – Знал бы ты, в какой дряни мне пришлось вываляться, чтобы этот придурок от меня отстал!
   – Так вот, когда я увидел, как ты щекочешь колесо, я подумал, ну и характер у тетки! Вот бы мне такую!
   На это признание последовал возмущенный вопль.
   – Это ты меня назвал теткой?!
   – Нет, Рил, я серьезно! - Таш, смеясь, отбивался от разъяренной фурии с подушкой в руках, в которую превратилась его невинная овечка. - Ничего бы не изменилось! Я бы точно также притащил тебя домой и точно также решил выдать замуж.
   Рил опустила подушку.
   – Если бы я осталась таким же заморышем, каким была дома, вряд ли на меня нашлось бы столько желающих!
   – Ну, это спорный вопрос. А ты, правда, была заморышем?
   – А кем же еще, при такой-то жизни? И принцесса из меня, как из козы невеста! Что-то там ваш кристалл напутал.
   – Кристалл никогда не путает. - Покачал головой Таш.
   – Неужели ты не разочарован? - Глядя на него в упор, спросила Рил. - Вместо нежной красавицы-принцессы, какой я была вначале, ты получил злобную некрасивую ведьму из чужого мира, против которой ополчились все здешние храмы. А в придачу еще и то, что я и сама не знаю, чего от себя ожидать! Как взорву здесь все ко всем Свиграм!
   На этот раз Таш ответил серьезно.
   – Рил, ты нужна мне любая. Хоть ведьмой, хоть принцессой, хоть из чужого мира, хоть с огоньком внутри. Веришь?
   – Верю. - Рил устало улеглась рядом с ним. Она и, правда, верила. Уж если ему не верить…
   – Расскажи мне о своем мире. - Через некоторое время попросил Таш. - Он сильно отличается от нашего?
   – Да, наверное. - Нехотя ответила Рил. - У нас многое по-другому, и я даже не знаю, как объяснить, потому что в вашем языке нет таких слов. У нас удобнее, конечно. Водопровод там, канализация, машины всякие… А люди - везде люди! Также едят, пьют, женятся, рожают детей, умирают. Только у вас все это как-то чище, что ли…
   – Ну, это ты в Вандее не была! - Хмыкнул Таш. - Или в Саварнии.
   – Вряд ли бы они меня удивили. Нет, Таш, у вас совсем неплохо. Единственный недостаток вашего мира, это то, что здесь есть изгои.
   – А в вашем мире их нет?
   – Нет, - покачала головой Рил, - у нас там вообще демократия. Вот ты бы у нас обязательно был уважаемым человеком.
   – Да брось ты! Я же убийца!
   – Ну, и что? Зато у тебя денег немеряно! Стал бы каким-нибудь крутым бизнесменом, потом депутатом, получил неприкосновенность и указывал другим, как жить!
   – Рил, ты серьезно? Депутат - это, я так понимаю, тот, кто у власти? У вас что, любой, кто с деньгами, может стать кем-то вроде князя?
   Она пожала плечами.
   – Ну, если отбросить все формальности, то - да.
   – Дурдом. Представляю себе Бадана у власти! - Такое действительно укладывалось у него в голове еще хуже, чем существование другого мира. - Хорошо, что ты оттуда ушла.
   – Да, пожалуй. Никаких машин, которые могут тебя переехать, никаких химических заводов под боком, и ура!! - никакой рекламы по телевизору! - Засмеялась Рил. - Хотя, по ящику я, наверное, буду скучать. И все равно, мне кажется, что здесь лучше. Ты знаешь, по книгам и фильмам я всегда представляла себе средневековье грязным и нищим, но у вас оно даже вполне!
   – А мне казалось, что тебя тяготит здешняя жизнь! - Удивился Таш.
   – Поначалу, когда ты велел выйти замуж, так оно и было. Я честно пыталась вписаться, но у меня не получалось. Мне казалось, что я тут задыхаюсь. А сейчас сравниваю, и мне кажется, что зря это я. У вас, действительно, чище. И вранья меньше. У нас почти такие же господа, слуги… Если бы я туда вернулась, то, наверное, стала бы монархисткой. - Тихо засмеялась над нелепым предположением Рил.
   – Но ты же туда не вернешься? - Очень спокойно спросил Таш.
   Она покачала головой.
   – Разве что мать забрать, а так… Мне не к кому возвращаться.
   Поздно ночью Рил тихо, чтобы не разбудить Таша, свесилась с кровати и шепотом позвала:
   – Шуршевель! Ты здесь?
   Из темноты под столом блеснули огромные глаза, и прошелестел ответ:
   – Здесь, хозяйка!
   – Хорошо.
   Неделя это всего лишь семь дней. А семь дней - это так мало!
   Таша и Рил на эти семь дней все оставили в покое, и это был самый лучший подарок, который им могли сделать друзья. Рано утром и поздно вечером приходила Гара, приносила еду. Опасаясь, что слуги могут заметить что-нибудь и донести (хотя все были изгоями, но слишком высоки были ставки в этой игре), Пила и Самконг заходили редко, только по вечерам и только если были какие-нибудь новости из дворца.
   Новостями их, кроме нескольких давно подкупленных слуг, исправно снабжала еще и Тилея, открывшая в себе большой талант к шпионажу. То, что они сообщали, особого беспокойства пока не вызывало. Вернувшись после неудачной погони, князь развил бурную деятельность. Он был уверен, что княгиня с Инором находятся в Грандаре, и вел переговоры с тамошним правящим домом об их поимке и выдаче. Благодаря специально обученным дворцовым магам, переговоры проходили безо всяких сложностей и задержек. Правда, князь Грандара категорически отрицал, что беглая ольрийская княгиня находится в его стране, но, тем не менее, разрешил следопытам Богера прочесать приграничные районы, а также пообещал выделить им в помощь несколько воинских частей с близлежащих гарнизонов, которым было велено приложить максимум усилий к ее поиску и задержанию. После чего беглянку следовало немедленно выдать ольрийскому князю.