Страница:
Они подкатили ко входу в «Арчуэй», вполовину натуральной величины парижской Триумфальной арки, и увидели Мичума. Тот стоял, курил и ждал. Он был в спортивном пиджаке поверх рубашки для гольфа. Узнав Босха, Мичум удивленно улыбнулся. Босх проработал с ним десять лет в отделе ограблений и тяжких преступлений. Они не стали напарниками, но занимались одними и теми же делами. Мичум ушел в удачный момент: через месяц после того, как история Родни Кинга[4] стала достоянием прессы. Сразу сообразил. И всем заявил, что это начало конца. «Арчуэй» наняла его заместителем директора по безопасности. Хорошая работа, достойная зарплата плюс половина пенсии за двадцатилетнюю выслугу лет.
Мичум наклонился и заглянул в окно машины:
– Гарри Босх? Что случилось?
С тех пор как они не виделись, Мичум сделал себе новые искусственные белоснежные зубы.
– Чикки, давно не виделись! Познакомься, это мой напарник Киз Райдер.
Райдер кивнула. Мичум поздоровался и несколько мгновений не сводил с нее взгляда. Хотя он ушел из полиции всего пять лет назад, в годы его службы чернокожая женщина-детектив казалась диковиной.
– Что стряслось, ребята? Почему вы меня вытащили из горячей ванны? – Мичум улыбнулся, демонстрируя зубы, и обрадовался, что их заметили.
– Убийство. Нам необходимо осмотреть кабинет жертвы.
– Вот как? И кто же труп?
– Некто Энтони Алисо. Студия «ТНА».
Мичум прищурился. У него был загар любителя гольфа, который каждую субботу играет и за день или два в неделю добирается по крайней мере до девятой лунки.
– Это мне ничего не говорит, Гарри. Ты уверен, что он…
– Да, он отсюда. Вернее, был.
– Хорошо, ставь машину на центральной стоянке, заглянем ко мне в кабинет, глотнем по чашечке кофе и посмотрим, что к чему. – Он указал на парковку за воротами, и Босх направил туда автомобиль.
Стоянка располагалась рядом с огромным ателье, на внешней стене которого были нарисованы перышки облаков на фоне голубого неба. Здесь снимали натуру, когда настоящее небо чернело от смога.
Дальше в помещение службы безопасности они пошли вслед за Мичумом пешком. В стеклянной кабинке перед мониторами сидел дежурный в коричневой форме охраны «Арчуэй» и читал спортивный раздел «Таймс». Завидев Мичума, он швырнул газету в стоявшую у стола мусорную корзину.
Босх отметил, что его бывший коллега не обратил внимания на проступок подчиненного, поскольку в этот момент открывал перед ними дверь. Обернувшись, Мичум кивнул дежурному и пропустил их в свой кабинет.
Там он скользнул за свой стол и включил компьютер. На экране возникла картина сражения межгалактических кораблей. Мичум щелкнул по клавише, и игра закончилась. Он попросил Босха написать фамилию Алисо и набил ее на клавиатуре. Босх не видел экрана, это его раздражало, но он промолчал.
– Да, ты прав, он здесь сидел, – вскоре произнес Мичум. – Снимал закуток в корпусе «Тайрон-Пауэрс». Такие сдают тем, кто не в обойме. Три кабинетика и три неудачника плюс одна секретарша на всех за ту же арендную плату.
– Как долго он здесь пробыл?
– Почти семь лет.
– Что еще на него есть?
Мичум посмотрел на экран:
– Немногое. Никаких проблем. Однажды жаловался, что на стоянке зацепили его машину. Водил «роллс-ройс». Надо же, наверное, был последним в Голливуде, кто не поменял его на «рейнджровер». Отстой, да и только.
– Что ж, пойдем поглядим.
– Почему бы вам с детективом Райли не выпить по чашечке кофе? А я пока тут позвоню, наведу справки – не совсем уверен, какие у нас на этот счет существуют правила.
– Во-первых, не Райли, а Райдер. И во-вторых, мы расследуем убийство. Какие бы у вас ни были правила, ты обязан обеспечить нам допуск.
– Данная территория – частная собственность. Не забывай, приятель.
– Ладно. – Босх встал. – А ты, когда будешь звонить, не забывай, что пресса пока об этом не пронюхала. «Арчуэй» вряд ли понравится, если ее втянут в это дело, тем более что мы сами не уверены, что к чему. И передай тому, кому собираешься звонить, что я намерен делать все как можно тише.
Мичум ухмыльнулся и покачал головой.
– Узнаю старину Босха. Все у тебя в лучшем виде.
– А как же!
Мичум появился через десять минут и сообщил:
– Ну вот, все улажено. Только предупреждаю: пока вы станете осматривать помещения, рядом буду находиться я или кто-нибудь из моих людей. Договорились, Босх?
– Конечно.
– Тогда двинулись. Прокатимся на электрокаре. – По пути он открыл дверь в стеклянную кабинку и сунул голову внутрь.
– Питер, кто у нас дежурит на территории?
– М-м-м… Серурье и Фогел.
– Свяжись с Серурье по рации. Пусть встречает нас. Ключи у него есть?
– Да.
Мичум хотел закрыть дверь, но задержался и добавил:
– И вот еще что, Питер, – оставь свою газету там, где она лежит. В мусорной корзине.
Корпус «Тайрон-Пауэрс» располагался на противоположном конце территории, и они добрались туда на тележке для игры в гольф. По пути Мичум махнул рукой вышедшему навстречу одетому во все черное человеку.
– У нас сегодня на Нью-Йорк-стрит съемки. Иначе я бы провез вас по ней. Полное впечатление, что попал в Бруклин.
– Никогда не бывал, – хмыкнул Босх.
– Я тоже, – поддакнула Райдер.
– Ну, тогда вам все равно, если только не любопытно, как снимают кино.
– Лучше взглянем на «Тайрон-Пауэрс».
– Отлично.
Когда они прибыли на место, их уже ждал охранник Серурье. По распоряжению Мичума он открыл дверь в приемную, а затем в один из трех кабинетов. После чего Мичум приказал ему вернуться к патрулированию территории студии.
Мичум был прав, назвав это помещение закутком. В кабинете Алисо едва хватило места для них троих. Каждый ощущал дыхание другого. В комнате стояли стол и три стула. У стены за столом примостился шкаф для бумаг с четырьмя отделениями. Левую стену украшали заключенные в рамки афиши двух классических фильмов – «Китайский квартал» и «Крестный отец», снятые на «Парамаунт пикчерс». А правую стену Алисо отвел плакатам, рекламировавшим его творческие успехи, – «Искусство мулеты» и «Жертва желания». В рамках меньшего размера висели фотографии, на которых был запечатлен сам хозяин кабинета с разными знаменитостями. Многие снимки сделаны именно в этой комнате. Алисо и его гости стояли у стола и улыбались в объектив.
Босх бросил взгляд на два больших плаката – каждый имел наверху шапку: «Энтони Алисо представляет». Но его внимание привлекла вторая реклама – «Жертва желания». На фотографии изображен мужчина в белом костюме с пистолетом на боку и с мужественным выражением лица. Над ним женщина с развевающимися темными волосами. Она смотрела на мужчину знойным взором. Реклама была содрана с висевшего напротив плаката «Китайский квартал». В женщине Босх узнал Веронику Алисо.
– Симпатичная милашка, – прокомментировал из-за спины Мичум.
– Его жена.
– Семейная реклама. Только я о ней ничего не слышал.
Босх кивнул на плакат:
– Ее первая и последняя попытка.
– Смазливая цыпочка. Полагаю, теперь она выглядит не так.
Босх вспомнил женщину, с которой разговаривал час назад. Глаза остались такими же темными и блестящими и в глубине – светящиеся точки.
Он отвернулся и принялся изучать фотографии в рамках. На одной – Дэн Лейси, актер, который восемь лет назад играл в мини-сериале самого Босха. Фильм был посвящен охоте на серийного убийцу, и студия отвалила Босху и его тогдашнему напарнику за использование имен и консультации кучу денег. Его напарник сразу ушел в отставку и отправился в Мексику. А Босх купил дом на Голливудских холмах. Уходить в отставку он не собирался – понимал, что его работа и есть жизнь.
Он обвел взглядом маленькую комнату. У двери стеллажи со сценариями и видеокассетами. И ни одной книги, кроме пары справочников актеров и режиссеров.
– Ну ладно, Чикки, – обратился он к Мичуму. – Ты, как и собирался, отойди к двери, стой и наблюдай. Киз, начинай со стола, а я займусь шкафами.
Шкафы оказались закрытыми. Босху потребовалось десять минут, чтобы справиться с дверцами при помощи извлеченных из кейса отмычек. И еще час для беглого просмотра бумаг. Ящики были забиты справками и финансовыми документами, связанными с производством фильмов, названий которых Босх никогда не слышал. Помня о том, что сообщила Вероника Алисо, он не удивился. К тому же Босх вообще мало разбирался в киношных делах. Однако, поверхностно ознакомившись с бумагами, понял, что, пока снимается фильм, приходится выплачивать разным обслуживающим организациям значительные суммы денег. Больше всего его поразило, что из этого же маленького кабинетика Алисо оплачивал множество развлечений.
Покончив с четвертым, самым нижним ящиком, Босх разогнулся и распрямил спину так, что позвонки щелкнули, словно размешиваемые костяшки домино.
– Нашла что-нибудь? – спросил он у Райдер.
– Кое-что интересное есть, но никакого дымящегося пистолета. Алисо получил уведомление из налогового управления. В следующем месяце его организация должна подвергнуться аудиторской проверке. Здесь есть переписка между ним и Сент-Джоном – тем самым гвоздем сезона, о котором нам рассказывала миссис Алисо. В письмах много гневных фраз, но явных угроз нет. Но я еще не закончила – остался целый ящик.
– А вот в этих папках сплошные финансы. Придется ознакомиться со всем. Я хочу, чтобы ими занялась ты.
– Хорошо. У меня тут одни киношные дела.
– Ладно, Киз, я пойду покурю. Потом мы поменяемся: ты возьмешься за папки, а я осмотрю стол.
– Договорились.
Прежде чем уйти, Босх обвел взглядом полки у двери и прочитал названия видеокассет. Обнаружил ту, что искал, – «Жертва желания». На обложке та же картинка, что и на плакате.
Босх положил кассету на стол, чтобы впоследствии забрать с другими подлежащими изъятию вещами. Райдер поинтересовалась, что это такое.
– Кино. Хочу посмотреть.
– О, и я тоже!
Босх вышел во двор и, остановившись у бронзовой фигуры мужчины – как он догадался, Тайрона Пауэрса, – закурил. Ночь стояла прохладная, на территории студии было очень тихо.
Он приблизился к стоявшей рядом со скамейкой урне, чтобы стряхивать в нее пепел, и заметил на дне разбитую кофейную кружку. Там же валялись несколько карандашей и ручек. Босх разглядел на осколке символ «Арчуэй» – Триумфальную арку и восходящее в проеме солнце. И чуть было не полез за авторучкой в виде золотого креста, но в это время появился Мичум и тоже закурил.
– Девочка далеко пойдет.
– Это наше с ней первое общее дело. Я ее почти не знаю, и, думаю, нет смысла узнавать. Я слышал, как только подвернется случай, она сразу получит повышение.
Мичум сбросил пепел на тротуар, поднял голову и снова небрежно кивнул. Босх проследил за его взглядом: под срезом крыши над вторым этажом на них таращилась камера.
– Будь спокоен, он тебя не видит, читает статью о «Доджерах», – усмехнулся Босх.
– В наше время очень трудно нанять приличных людей. У меня есть такие, кто целыми днями разъезжают по территории на тележках – надеются, что в них откроют новых Клинтов Иствудов. Третьего дня один вмазался в стену, так ему хотелось поболтать с проходившей мимо парочкой худдиров – художественных директоров…
Босх промолчал: ему было безразлично все, о чем болтал Мичум.
– Приходи к нам работать, Гарри. Двадцать лет ты уже прослужил, пора завязывать. Будешь трудиться со мной. Гарантирую, что твой уровень жизни поднимется на парочку пунктов.
– Спасибо, Чикки. Я не представляю себя разъезжающим в тележке для гольфа.
– Все равно предложение в силе, приятель. Приходи в любое время.
Босх затушил окурок и бросил в урну. Он не хотел копаться в мусоре при Мичуме и объявил, что возвращается в корпус.
– Гарри, хочу тебе кое-что сказать. У нас возникнут проблемы, если ты унесешь отсюда что-нибудь без ордера. Я слышал твои слова про пленку, и твоя напарница сейчас складывает на столе вещи. Я не могу вам позволить взять что-либо.
– В таком случае тебе придется проторчать здесь всю ночь. Ты же видел, сколько там бумаг. Будет гораздо проще, если мы заберем их.
– У меня инструкция: нам необходим ордер.
Босх воспользовался телефоном секретаря и позвонил Эдгару. Тот был на работе и писал отчет. Босх попросил его прерваться и заняться оформлением ордера на изъятие финансовых документов и иных вещественных улик из дома и кабинета убитого.
– Хочешь, чтобы я прямо сейчас позвонил дежурному судье? – удивился Эдгар. – Времени почти два часа ночи.
– Действуй, – приказал Босх. – Когда ордеры будут подписаны, вези их в «Арчуэй». И прихвати с собой несколько коробок.
Эдгар возмутился. На него свалилась самая неблагодарная часть работы. Кому понравится будить судью посреди ночи?
– Понимаю. Все понимаю, Джерри. Но надо. Что-нибудь еще есть?
– Нет. Я звонил в «Мираж», разговаривал с парнем из охраны. Он сказал, что номер, где жил Алисо, был снова снят на уик-энд, но сейчас свободен. Он его придержит, хотя там все равно все стерто.
– Возможно… Ладно, на прорыв пойдешь в следующий раз. А пока займись ордером.
В кабинете Алисо Райдер уже просматривала папки. Босх сообщил ей, что Эдгар привезет ордер, а им необходимо подготовить для Мичума перечень изъятого. Он предложил сделать перерыв, если она устала, но Райдер отказалась.
Босх уселся за стол. На нем был стандартный набор предметов: телефон с дополнительным громкоговорителем, «Ролодекс», промокательная бумага, магнитный держатель для скрепок, вырезанная по дереву прописью аббревиатура студии «ТНА» и лоток с документами.
Босх осмотрел телефон и обнаружил кнопку повторного набора. Поднял трубку, нажал клавишу и по темпу тональных сигналов догадался, что последний звонок был междугородным. После двух гудков ему ответил женский голос. На заднем плане он различил музыкальный фон.
– Алло, кто это?
Женщина хихикнула.
– А ты кто? Я тебя не узнаю.
– Очевидно, я набрал не тот номер? Это номер Тони?
– Нет, это номер Долли.
– Тем лучше. Где ты находишься?
Она опять хихикнула.
– На Медисон, где же еще? Не можешь сообразить по названию?
– Где это?
– В северном Лас-Вегасе. Ты сам-то откуда звонишь?
– Из «Миража».
– Тогда поезжай по бульвару на север, минуешь центр, потом трущобы, а дальше сверни в северный Лас-Вегас. Наш светофор третий после того, как проедешь эстакаду. Поворачивай налево, мы в квартале от перекрестка. Как тебя зовут?
– Гарри.
– А я Ронда. Как в той песне…
Босх не поддержал игру.
– Ну же, Гарри, ты должен был сказать: «Помоги мне, Ронда, помоги».
Она пропела куплет из старой песни группы «Бич бойз».
– Если честно, – произнес Босх, – ты, Ронда, в самом деле можешь мне кое в чем помочь. Я разыскиваю приятеля, Тони Алисо. Он к тебе заглядывал в последнее время?
– На этой неделе не видела. Не встречались то ли с четверга, то ли с пятницы. А я еще удивилась, откуда ты раскопал мой номер. Лейлы сегодня нет, и Тони не появится. А ты выбирайся. Мы и без него прекрасно повеселимся.
– Постараюсь заскочить, – пообещал Босх и повесил трубку.
– Что там такое? – поинтересовалась Райдер.
– Ниточка в Вегас.
Он пересказал содержание разговора и упомянул Лейлу. Райдер согласилась, что тут есть чем заняться, и вернулась к папкам. А Босх возобновил изучение стола. Но прежде чем углубиться в ящики, осмотрел то, что стояло на поверхности.
– Чикки!
Мичум стоял, прислонившись к притолоке и сложив на груди руки.
– В телефоне нет записывающего устройства. Что происходит, когда отсутствует секретарь? Звонок принимает оператор или какая-нибудь телефонная служба?
– Нет, теперь все это здание оборудовано голосовой почтой.
– Следовательно, и кабинет Алисо тоже? Как нам в нее влезть?
– Надо знать пароль. Он состоит из трех цифр. Вызываешь на компьютере голосовую почту, набираешь пароль, и вот вам, пожалуйста, ваша голосовая почта.
– А как разузнать его пароль?
– Никак. Пользователь выбирает пароль сам.
– И нет никакого управляющего кода, при помощи которого можно вскрыть личный?
– Нет. Наша система не настолько умна. Ты хочешь проверить, кто ему звонил?
Босх спросил номер телефонной почты и набрал на клавиатуре компьютера указанную Мичумом цифру. Затем достал блокнот, посмотрел в своих записях, когда у Алисо день рождения, и набил «721». Компьютер не принял пароль. Босх побарабанил пальцами по столу и предпринял новую попытку – номер на дверях студии. Голос машины известил, что пришло четыре сообщения.
– Киз, послушай-ка. – Босх переключил телефон на громкоговоритель и повесил трубку.
Пока шли сообщения, он делал пометки, однако первые звонки были от людей, которые говорили о технических деталях предстоящих съемок фильма: какое арендовать оборудование и сколько это будет стоить. После каждого сообщения электронный голос уточнял время звонка в пятницу.
Четвертое сообщение заставило Босха податься вперед и прислушаться. Голос принадлежал молодой женщине. Похоже, она плакала.
«Привет, Тони, это я. Перезвони мне, как только получишь сообщение. Ты мне очень нужен. Я чуть не позвонила тебе домой. Этот сукин сын Лакки заявил, что выгнал меня. Ни за что! Просто сам положил глаз на Модести. Я так… не хочу работать в «Паломино» или других подобных местах. «Гарден». К черту! Хочу уехать в Лос-Анджелес и быть с тобой. Позвони мне!»
Электронный голос сообщил, что звонок поступил в субботу в четыре утра. К этому времени Тони Алисо давно был мертв. Звонившая не назвалась, следовательно, убитый хорошо ее знал. Уж не та ли это женщина, о которой упомянула Ронда? Лейла. Он взглянул на Райдер, но она лишь пожала плечами. Слишком мало известно, чтобы судить о значении звонка.
Босх сел за стол и принялся размышлять. Затем выдвинул ящик, но не тронул лежащих в нем вещей, а посмотрел на правую стену, где висели фотографии запечатленного со знаменитостями улыбающегося Алисо. Некоторые сопровождали подписи, но их было трудно разобрать. Босх обратил внимание на изображение своего киношного прототипа Дэна Лейси, но нацарапанную внизу карточки мелкую надпись не сумел прочитать. Потом вгляделся и понял, что искал: на фотографии на столе Алисо стояла набитая карандашами и ручками кружка с изображением символа «Арчуэй».
Босх снял снимок со стены и позвал Мичума.
– Кто-то здесь был, – сказал ему Босх.
– Ты о чем?
– Когда опорожняли мусорный бачок на улице?
– Не знаю. Но при чем тут…
– Та камера наблюдения, что закреплена под крышей, – как долго вы держите пленки?
Мичум немного поколебался и промолвил:
– Перематываем пленки раз в неделю. Эта камера работает семь дней. Режим покадровой съемки – десять кадров в минуту.
– Пойдем посмотрим.
В доме отдавало кисловатым запахом свежей краски, и Босх, впуская внутрь прохладный ночной воздух, сдвинул ставни на задней веранде. Окинул взглядом Кауэнга-пасс и Голливудское шоссе. Его всегда поражала ночная картина: в какой бы час ни посмотреть на дорогу, там всегда проносились машины. Движение в Лос-Анджелесе не прекращалось ни на минуту.
А не поставить ли ему компакт-диск? Что-нибудь с саксофоном. Но вместо этого Босх сел на диван и в темноте закурил. Он думал о вероятной подоплеке дела. Энтони Алисо был преуспевающим в финансовом отношении человеком. Как правило, богатство защищает от убийства и насилия. Обеспеченные люди редко кончают дни не своей смертью. Однако с Тони Алисо что-то случилось…
Босх вспомнил о пленках и отправился за кейсом, который оставил на столе в гостиной. В нем лежали две кассеты: одна из камеры видеонаблюдения, другая – с фильмом «Жертва желания». Он включил телевизор, сунул кассету в видеопроигрыватель и, не включая света, стал смотреть фильм.
Досмотрев до конца, Босх заключил, что лента заслуживала выпавшей ей судьбы. Свет поставлен неумело, и в нескольких сценах над головами актеров появлялся болтающийся на проводе микрофон. Это особенно коробило, когда действие происходило в пустыне, где над героями не могло быть ничего иного, кроме безоблачного неба. Страдала не только техника съемки – актеры тоже выглядели совершенно беспомощными. Исполнитель главной роли, которого Босх прежде не видел, был не в состоянии передать душевные терзания мужчины, старавшегося удержать жену. А та страдала сексуальной неудовлетворенностью и, теша нездоровую страсть, толкала мужа на преступления, в том числе на убийство. Роль жены исполняла Вероника Алисо и играла нисколько не лучше своего партнера.
При правильной постановке света она казалась поразительно красивой. В четырех сценах появлялась полуобнаженной, и Босх не мог отвести от нее глаз. Но в целом он сознавал, что роль не удалась, и понял, почему ее карьера, как и карьера мужа, не имела успеха. Сколько бы Вероника ни валила вину на Алисо, истина заключалась в том, что она была подобна тысячам красивых женщин, которые каждый год приезжают в Голливуд. Ее внешность могла заставить екнуть сердце, но сыграть она не сумела бы даже под дулом пистолета.
В ключевом эпизоде картины, когда копы арестовывают героя и она валит все грехи на мужа, в ее репликах звучало не больше убедительности, чем в листе чистой машинописной бумаги.
«Это все он. Он ненормальный. Я не могла его остановить, а потом было слишком поздно. Я никому не решалась сказать, потому что могли подумать, будто я заставляла его убивать».
Босх прочитал титры, взял пульт дистанционного управления и перемотал пленку. Он так и не двинулся с места. Затем выключил телевизор и положил ноги на диван. За открытыми ставнями над холмами за дорогой посветлело небо. Он все еще не чувствовал усталости. И размышлял над превратностями человеческой жизни. А если бы фильм оказался хотя бы посредственным и нашел прокатчика? Может, Тони Алисо не пришлось бы валяться в багажнике «роллс-ройса»?
– Ваша позиция понятна, – произнесла Биллетс. – Как только мы закончим, я позвоню капитану Левэлли домой и заверю ее, что у нас все под контролем. Поэтому давайте обсудим то, что имеем. Убедите меня, и я приложу все силы, чтобы убедить ее. А она сообщит наше мнение начальству.
Следующие тридцать минут Босх говорил за всех и подробно рассказал, что удалось выяснить. Единственный телевизор в отделе стоял в кабинете лейтенанта, потому что даже в полиции было небезопасно оставлять его незапертым в общем помещении. Босх вставил кассету, которую Мичум скопировал с той, что находилась в камере видеонаблюдения, и нашел место, где появляется непрошеный гость.
– Камера работала в режиме десять кадров в минуту, поэтому изображение сильно дергается, но наш тип попал на пленку. – Он нажал кнопку воспроизведения, и на экране появилось зернистое черно-белое изображение двора и фасада корпуса «Тайрон-Пауэрс».
Судя по освещению, сгущались сумерки. Хронометраж на нижнем срезе кадра свидетельствовал о том, что съемка велась накануне в восемь тринадцать вечера. Босх перевел режим воспроизведения на самый медленный, но события, которые он собирался продемонстрировать начальству, все равно менялись с молниеносной быстротой. В течение всего шести кадров к двери подошел мужчина и скрылся за ней.
– Реальное время, которое он провел у двери, – от тридцати до тридцати пяти секунд, – пояснила Райдер. – Глядя на пленку, можно подумать, что человек открыл замок ключом. Но для ключа это слишком долго. Неизвестный вскрыл замок отмычкой быстро и умело.
– А вот и его выход! – воскликнул Босх.
Когда отсчет времени на кассете показал семнадцать минут девятого, мужчина вышел из двери. На следующем кадре он уже был во дворе и направлялся к мусорному бачку. Потом пропал. Босх вернул пленку назад и остановил на кадре, где неизвестный отходил от бачка. Здесь изображение оказалось самым четким. Не хватало света, лицо было размыто, но, вероятно, узнаваемо, если бы удалось отыскать оригинал, с которым сравнить пленку. Мужчина белый, с темными волосами, коренастый, крепкого телосложения. В рубашке для гольфа с короткими рукавами, на запястье выше черной перчатки часы на металлическом браслете – блестящий хром отразил свет фонаря во дворе. Выше на руке темнела нечеткая татуировка.
Мичум наклонился и заглянул в окно машины:
– Гарри Босх? Что случилось?
С тех пор как они не виделись, Мичум сделал себе новые искусственные белоснежные зубы.
– Чикки, давно не виделись! Познакомься, это мой напарник Киз Райдер.
Райдер кивнула. Мичум поздоровался и несколько мгновений не сводил с нее взгляда. Хотя он ушел из полиции всего пять лет назад, в годы его службы чернокожая женщина-детектив казалась диковиной.
– Что стряслось, ребята? Почему вы меня вытащили из горячей ванны? – Мичум улыбнулся, демонстрируя зубы, и обрадовался, что их заметили.
– Убийство. Нам необходимо осмотреть кабинет жертвы.
– Вот как? И кто же труп?
– Некто Энтони Алисо. Студия «ТНА».
Мичум прищурился. У него был загар любителя гольфа, который каждую субботу играет и за день или два в неделю добирается по крайней мере до девятой лунки.
– Это мне ничего не говорит, Гарри. Ты уверен, что он…
– Да, он отсюда. Вернее, был.
– Хорошо, ставь машину на центральной стоянке, заглянем ко мне в кабинет, глотнем по чашечке кофе и посмотрим, что к чему. – Он указал на парковку за воротами, и Босх направил туда автомобиль.
Стоянка располагалась рядом с огромным ателье, на внешней стене которого были нарисованы перышки облаков на фоне голубого неба. Здесь снимали натуру, когда настоящее небо чернело от смога.
Дальше в помещение службы безопасности они пошли вслед за Мичумом пешком. В стеклянной кабинке перед мониторами сидел дежурный в коричневой форме охраны «Арчуэй» и читал спортивный раздел «Таймс». Завидев Мичума, он швырнул газету в стоявшую у стола мусорную корзину.
Босх отметил, что его бывший коллега не обратил внимания на проступок подчиненного, поскольку в этот момент открывал перед ними дверь. Обернувшись, Мичум кивнул дежурному и пропустил их в свой кабинет.
Там он скользнул за свой стол и включил компьютер. На экране возникла картина сражения межгалактических кораблей. Мичум щелкнул по клавише, и игра закончилась. Он попросил Босха написать фамилию Алисо и набил ее на клавиатуре. Босх не видел экрана, это его раздражало, но он промолчал.
– Да, ты прав, он здесь сидел, – вскоре произнес Мичум. – Снимал закуток в корпусе «Тайрон-Пауэрс». Такие сдают тем, кто не в обойме. Три кабинетика и три неудачника плюс одна секретарша на всех за ту же арендную плату.
– Как долго он здесь пробыл?
– Почти семь лет.
– Что еще на него есть?
Мичум посмотрел на экран:
– Немногое. Никаких проблем. Однажды жаловался, что на стоянке зацепили его машину. Водил «роллс-ройс». Надо же, наверное, был последним в Голливуде, кто не поменял его на «рейнджровер». Отстой, да и только.
– Что ж, пойдем поглядим.
– Почему бы вам с детективом Райли не выпить по чашечке кофе? А я пока тут позвоню, наведу справки – не совсем уверен, какие у нас на этот счет существуют правила.
– Во-первых, не Райли, а Райдер. И во-вторых, мы расследуем убийство. Какие бы у вас ни были правила, ты обязан обеспечить нам допуск.
– Данная территория – частная собственность. Не забывай, приятель.
– Ладно. – Босх встал. – А ты, когда будешь звонить, не забывай, что пресса пока об этом не пронюхала. «Арчуэй» вряд ли понравится, если ее втянут в это дело, тем более что мы сами не уверены, что к чему. И передай тому, кому собираешься звонить, что я намерен делать все как можно тише.
Мичум ухмыльнулся и покачал головой.
– Узнаю старину Босха. Все у тебя в лучшем виде.
– А как же!
* * *
Во время ожидания Босх выпил в приемной чашку тепловатого кофе, который простоял на подогревателе полночи. Кофе горчил, но Босх понимал: на одной чашке, что он выпил у себя на работе, всю ночь не продержаться. А Райдер кофе проигнорировала – ограничилась стаканом холодной воды.Мичум появился через десять минут и сообщил:
– Ну вот, все улажено. Только предупреждаю: пока вы станете осматривать помещения, рядом буду находиться я или кто-нибудь из моих людей. Договорились, Босх?
– Конечно.
– Тогда двинулись. Прокатимся на электрокаре. – По пути он открыл дверь в стеклянную кабинку и сунул голову внутрь.
– Питер, кто у нас дежурит на территории?
– М-м-м… Серурье и Фогел.
– Свяжись с Серурье по рации. Пусть встречает нас. Ключи у него есть?
– Да.
Мичум хотел закрыть дверь, но задержался и добавил:
– И вот еще что, Питер, – оставь свою газету там, где она лежит. В мусорной корзине.
Корпус «Тайрон-Пауэрс» располагался на противоположном конце территории, и они добрались туда на тележке для игры в гольф. По пути Мичум махнул рукой вышедшему навстречу одетому во все черное человеку.
– У нас сегодня на Нью-Йорк-стрит съемки. Иначе я бы провез вас по ней. Полное впечатление, что попал в Бруклин.
– Никогда не бывал, – хмыкнул Босх.
– Я тоже, – поддакнула Райдер.
– Ну, тогда вам все равно, если только не любопытно, как снимают кино.
– Лучше взглянем на «Тайрон-Пауэрс».
– Отлично.
Когда они прибыли на место, их уже ждал охранник Серурье. По распоряжению Мичума он открыл дверь в приемную, а затем в один из трех кабинетов. После чего Мичум приказал ему вернуться к патрулированию территории студии.
Мичум был прав, назвав это помещение закутком. В кабинете Алисо едва хватило места для них троих. Каждый ощущал дыхание другого. В комнате стояли стол и три стула. У стены за столом примостился шкаф для бумаг с четырьмя отделениями. Левую стену украшали заключенные в рамки афиши двух классических фильмов – «Китайский квартал» и «Крестный отец», снятые на «Парамаунт пикчерс». А правую стену Алисо отвел плакатам, рекламировавшим его творческие успехи, – «Искусство мулеты» и «Жертва желания». В рамках меньшего размера висели фотографии, на которых был запечатлен сам хозяин кабинета с разными знаменитостями. Многие снимки сделаны именно в этой комнате. Алисо и его гости стояли у стола и улыбались в объектив.
Босх бросил взгляд на два больших плаката – каждый имел наверху шапку: «Энтони Алисо представляет». Но его внимание привлекла вторая реклама – «Жертва желания». На фотографии изображен мужчина в белом костюме с пистолетом на боку и с мужественным выражением лица. Над ним женщина с развевающимися темными волосами. Она смотрела на мужчину знойным взором. Реклама была содрана с висевшего напротив плаката «Китайский квартал». В женщине Босх узнал Веронику Алисо.
– Симпатичная милашка, – прокомментировал из-за спины Мичум.
– Его жена.
– Семейная реклама. Только я о ней ничего не слышал.
Босх кивнул на плакат:
– Ее первая и последняя попытка.
– Смазливая цыпочка. Полагаю, теперь она выглядит не так.
Босх вспомнил женщину, с которой разговаривал час назад. Глаза остались такими же темными и блестящими и в глубине – светящиеся точки.
Он отвернулся и принялся изучать фотографии в рамках. На одной – Дэн Лейси, актер, который восемь лет назад играл в мини-сериале самого Босха. Фильм был посвящен охоте на серийного убийцу, и студия отвалила Босху и его тогдашнему напарнику за использование имен и консультации кучу денег. Его напарник сразу ушел в отставку и отправился в Мексику. А Босх купил дом на Голливудских холмах. Уходить в отставку он не собирался – понимал, что его работа и есть жизнь.
Он обвел взглядом маленькую комнату. У двери стеллажи со сценариями и видеокассетами. И ни одной книги, кроме пары справочников актеров и режиссеров.
– Ну ладно, Чикки, – обратился он к Мичуму. – Ты, как и собирался, отойди к двери, стой и наблюдай. Киз, начинай со стола, а я займусь шкафами.
Шкафы оказались закрытыми. Босху потребовалось десять минут, чтобы справиться с дверцами при помощи извлеченных из кейса отмычек. И еще час для беглого просмотра бумаг. Ящики были забиты справками и финансовыми документами, связанными с производством фильмов, названий которых Босх никогда не слышал. Помня о том, что сообщила Вероника Алисо, он не удивился. К тому же Босх вообще мало разбирался в киношных делах. Однако, поверхностно ознакомившись с бумагами, понял, что, пока снимается фильм, приходится выплачивать разным обслуживающим организациям значительные суммы денег. Больше всего его поразило, что из этого же маленького кабинетика Алисо оплачивал множество развлечений.
Покончив с четвертым, самым нижним ящиком, Босх разогнулся и распрямил спину так, что позвонки щелкнули, словно размешиваемые костяшки домино.
– Нашла что-нибудь? – спросил он у Райдер.
– Кое-что интересное есть, но никакого дымящегося пистолета. Алисо получил уведомление из налогового управления. В следующем месяце его организация должна подвергнуться аудиторской проверке. Здесь есть переписка между ним и Сент-Джоном – тем самым гвоздем сезона, о котором нам рассказывала миссис Алисо. В письмах много гневных фраз, но явных угроз нет. Но я еще не закончила – остался целый ящик.
– А вот в этих папках сплошные финансы. Придется ознакомиться со всем. Я хочу, чтобы ими занялась ты.
– Хорошо. У меня тут одни киношные дела.
– Ладно, Киз, я пойду покурю. Потом мы поменяемся: ты возьмешься за папки, а я осмотрю стол.
– Договорились.
Прежде чем уйти, Босх обвел взглядом полки у двери и прочитал названия видеокассет. Обнаружил ту, что искал, – «Жертва желания». На обложке та же картинка, что и на плакате.
Босх положил кассету на стол, чтобы впоследствии забрать с другими подлежащими изъятию вещами. Райдер поинтересовалась, что это такое.
– Кино. Хочу посмотреть.
– О, и я тоже!
Босх вышел во двор и, остановившись у бронзовой фигуры мужчины – как он догадался, Тайрона Пауэрса, – закурил. Ночь стояла прохладная, на территории студии было очень тихо.
Он приблизился к стоявшей рядом со скамейкой урне, чтобы стряхивать в нее пепел, и заметил на дне разбитую кофейную кружку. Там же валялись несколько карандашей и ручек. Босх разглядел на осколке символ «Арчуэй» – Триумфальную арку и восходящее в проеме солнце. И чуть было не полез за авторучкой в виде золотого креста, но в это время появился Мичум и тоже закурил.
– Девочка далеко пойдет.
– Это наше с ней первое общее дело. Я ее почти не знаю, и, думаю, нет смысла узнавать. Я слышал, как только подвернется случай, она сразу получит повышение.
Мичум сбросил пепел на тротуар, поднял голову и снова небрежно кивнул. Босх проследил за его взглядом: под срезом крыши над вторым этажом на них таращилась камера.
– Будь спокоен, он тебя не видит, читает статью о «Доджерах», – усмехнулся Босх.
– В наше время очень трудно нанять приличных людей. У меня есть такие, кто целыми днями разъезжают по территории на тележках – надеются, что в них откроют новых Клинтов Иствудов. Третьего дня один вмазался в стену, так ему хотелось поболтать с проходившей мимо парочкой худдиров – художественных директоров…
Босх промолчал: ему было безразлично все, о чем болтал Мичум.
– Приходи к нам работать, Гарри. Двадцать лет ты уже прослужил, пора завязывать. Будешь трудиться со мной. Гарантирую, что твой уровень жизни поднимется на парочку пунктов.
– Спасибо, Чикки. Я не представляю себя разъезжающим в тележке для гольфа.
– Все равно предложение в силе, приятель. Приходи в любое время.
Босх затушил окурок и бросил в урну. Он не хотел копаться в мусоре при Мичуме и объявил, что возвращается в корпус.
– Гарри, хочу тебе кое-что сказать. У нас возникнут проблемы, если ты унесешь отсюда что-нибудь без ордера. Я слышал твои слова про пленку, и твоя напарница сейчас складывает на столе вещи. Я не могу вам позволить взять что-либо.
– В таком случае тебе придется проторчать здесь всю ночь. Ты же видел, сколько там бумаг. Будет гораздо проще, если мы заберем их.
– У меня инструкция: нам необходим ордер.
Босх воспользовался телефоном секретаря и позвонил Эдгару. Тот был на работе и писал отчет. Босх попросил его прерваться и заняться оформлением ордера на изъятие финансовых документов и иных вещественных улик из дома и кабинета убитого.
– Хочешь, чтобы я прямо сейчас позвонил дежурному судье? – удивился Эдгар. – Времени почти два часа ночи.
– Действуй, – приказал Босх. – Когда ордеры будут подписаны, вези их в «Арчуэй». И прихвати с собой несколько коробок.
Эдгар возмутился. На него свалилась самая неблагодарная часть работы. Кому понравится будить судью посреди ночи?
– Понимаю. Все понимаю, Джерри. Но надо. Что-нибудь еще есть?
– Нет. Я звонил в «Мираж», разговаривал с парнем из охраны. Он сказал, что номер, где жил Алисо, был снова снят на уик-энд, но сейчас свободен. Он его придержит, хотя там все равно все стерто.
– Возможно… Ладно, на прорыв пойдешь в следующий раз. А пока займись ордером.
В кабинете Алисо Райдер уже просматривала папки. Босх сообщил ей, что Эдгар привезет ордер, а им необходимо подготовить для Мичума перечень изъятого. Он предложил сделать перерыв, если она устала, но Райдер отказалась.
Босх уселся за стол. На нем был стандартный набор предметов: телефон с дополнительным громкоговорителем, «Ролодекс», промокательная бумага, магнитный держатель для скрепок, вырезанная по дереву прописью аббревиатура студии «ТНА» и лоток с документами.
Босх осмотрел телефон и обнаружил кнопку повторного набора. Поднял трубку, нажал клавишу и по темпу тональных сигналов догадался, что последний звонок был междугородным. После двух гудков ему ответил женский голос. На заднем плане он различил музыкальный фон.
– Алло, кто это?
Женщина хихикнула.
– А ты кто? Я тебя не узнаю.
– Очевидно, я набрал не тот номер? Это номер Тони?
– Нет, это номер Долли.
– Тем лучше. Где ты находишься?
Она опять хихикнула.
– На Медисон, где же еще? Не можешь сообразить по названию?
– Где это?
– В северном Лас-Вегасе. Ты сам-то откуда звонишь?
– Из «Миража».
– Тогда поезжай по бульвару на север, минуешь центр, потом трущобы, а дальше сверни в северный Лас-Вегас. Наш светофор третий после того, как проедешь эстакаду. Поворачивай налево, мы в квартале от перекрестка. Как тебя зовут?
– Гарри.
– А я Ронда. Как в той песне…
Босх не поддержал игру.
– Ну же, Гарри, ты должен был сказать: «Помоги мне, Ронда, помоги».
Она пропела куплет из старой песни группы «Бич бойз».
– Если честно, – произнес Босх, – ты, Ронда, в самом деле можешь мне кое в чем помочь. Я разыскиваю приятеля, Тони Алисо. Он к тебе заглядывал в последнее время?
– На этой неделе не видела. Не встречались то ли с четверга, то ли с пятницы. А я еще удивилась, откуда ты раскопал мой номер. Лейлы сегодня нет, и Тони не появится. А ты выбирайся. Мы и без него прекрасно повеселимся.
– Постараюсь заскочить, – пообещал Босх и повесил трубку.
– Что там такое? – поинтересовалась Райдер.
– Ниточка в Вегас.
Он пересказал содержание разговора и упомянул Лейлу. Райдер согласилась, что тут есть чем заняться, и вернулась к папкам. А Босх возобновил изучение стола. Но прежде чем углубиться в ящики, осмотрел то, что стояло на поверхности.
– Чикки!
Мичум стоял, прислонившись к притолоке и сложив на груди руки.
– В телефоне нет записывающего устройства. Что происходит, когда отсутствует секретарь? Звонок принимает оператор или какая-нибудь телефонная служба?
– Нет, теперь все это здание оборудовано голосовой почтой.
– Следовательно, и кабинет Алисо тоже? Как нам в нее влезть?
– Надо знать пароль. Он состоит из трех цифр. Вызываешь на компьютере голосовую почту, набираешь пароль, и вот вам, пожалуйста, ваша голосовая почта.
– А как разузнать его пароль?
– Никак. Пользователь выбирает пароль сам.
– И нет никакого управляющего кода, при помощи которого можно вскрыть личный?
– Нет. Наша система не настолько умна. Ты хочешь проверить, кто ему звонил?
Босх спросил номер телефонной почты и набрал на клавиатуре компьютера указанную Мичумом цифру. Затем достал блокнот, посмотрел в своих записях, когда у Алисо день рождения, и набил «721». Компьютер не принял пароль. Босх побарабанил пальцами по столу и предпринял новую попытку – номер на дверях студии. Голос машины известил, что пришло четыре сообщения.
– Киз, послушай-ка. – Босх переключил телефон на громкоговоритель и повесил трубку.
Пока шли сообщения, он делал пометки, однако первые звонки были от людей, которые говорили о технических деталях предстоящих съемок фильма: какое арендовать оборудование и сколько это будет стоить. После каждого сообщения электронный голос уточнял время звонка в пятницу.
Четвертое сообщение заставило Босха податься вперед и прислушаться. Голос принадлежал молодой женщине. Похоже, она плакала.
«Привет, Тони, это я. Перезвони мне, как только получишь сообщение. Ты мне очень нужен. Я чуть не позвонила тебе домой. Этот сукин сын Лакки заявил, что выгнал меня. Ни за что! Просто сам положил глаз на Модести. Я так… не хочу работать в «Паломино» или других подобных местах. «Гарден». К черту! Хочу уехать в Лос-Анджелес и быть с тобой. Позвони мне!»
Электронный голос сообщил, что звонок поступил в субботу в четыре утра. К этому времени Тони Алисо давно был мертв. Звонившая не назвалась, следовательно, убитый хорошо ее знал. Уж не та ли это женщина, о которой упомянула Ронда? Лейла. Он взглянул на Райдер, но она лишь пожала плечами. Слишком мало известно, чтобы судить о значении звонка.
Босх сел за стол и принялся размышлять. Затем выдвинул ящик, но не тронул лежащих в нем вещей, а посмотрел на правую стену, где висели фотографии запечатленного со знаменитостями улыбающегося Алисо. Некоторые сопровождали подписи, но их было трудно разобрать. Босх обратил внимание на изображение своего киношного прототипа Дэна Лейси, но нацарапанную внизу карточки мелкую надпись не сумел прочитать. Потом вгляделся и понял, что искал: на фотографии на столе Алисо стояла набитая карандашами и ручками кружка с изображением символа «Арчуэй».
Босх снял снимок со стены и позвал Мичума.
– Кто-то здесь был, – сказал ему Босх.
– Ты о чем?
– Когда опорожняли мусорный бачок на улице?
– Не знаю. Но при чем тут…
– Та камера наблюдения, что закреплена под крышей, – как долго вы держите пленки?
Мичум немного поколебался и промолвил:
– Перематываем пленки раз в неделю. Эта камера работает семь дней. Режим покадровой съемки – десять кадров в минуту.
– Пойдем посмотрим.
* * *
Домой Босх попал в четыре часа. До условленной в семь тридцать утренней встречи с Эдгаром и Райдер можно было три часа поспать, но его настолько возбудил кофе, что он не помышлял о постели.В доме отдавало кисловатым запахом свежей краски, и Босх, впуская внутрь прохладный ночной воздух, сдвинул ставни на задней веранде. Окинул взглядом Кауэнга-пасс и Голливудское шоссе. Его всегда поражала ночная картина: в какой бы час ни посмотреть на дорогу, там всегда проносились машины. Движение в Лос-Анджелесе не прекращалось ни на минуту.
А не поставить ли ему компакт-диск? Что-нибудь с саксофоном. Но вместо этого Босх сел на диван и в темноте закурил. Он думал о вероятной подоплеке дела. Энтони Алисо был преуспевающим в финансовом отношении человеком. Как правило, богатство защищает от убийства и насилия. Обеспеченные люди редко кончают дни не своей смертью. Однако с Тони Алисо что-то случилось…
Босх вспомнил о пленках и отправился за кейсом, который оставил на столе в гостиной. В нем лежали две кассеты: одна из камеры видеонаблюдения, другая – с фильмом «Жертва желания». Он включил телевизор, сунул кассету в видеопроигрыватель и, не включая света, стал смотреть фильм.
Досмотрев до конца, Босх заключил, что лента заслуживала выпавшей ей судьбы. Свет поставлен неумело, и в нескольких сценах над головами актеров появлялся болтающийся на проводе микрофон. Это особенно коробило, когда действие происходило в пустыне, где над героями не могло быть ничего иного, кроме безоблачного неба. Страдала не только техника съемки – актеры тоже выглядели совершенно беспомощными. Исполнитель главной роли, которого Босх прежде не видел, был не в состоянии передать душевные терзания мужчины, старавшегося удержать жену. А та страдала сексуальной неудовлетворенностью и, теша нездоровую страсть, толкала мужа на преступления, в том числе на убийство. Роль жены исполняла Вероника Алисо и играла нисколько не лучше своего партнера.
При правильной постановке света она казалась поразительно красивой. В четырех сценах появлялась полуобнаженной, и Босх не мог отвести от нее глаз. Но в целом он сознавал, что роль не удалась, и понял, почему ее карьера, как и карьера мужа, не имела успеха. Сколько бы Вероника ни валила вину на Алисо, истина заключалась в том, что она была подобна тысячам красивых женщин, которые каждый год приезжают в Голливуд. Ее внешность могла заставить екнуть сердце, но сыграть она не сумела бы даже под дулом пистолета.
В ключевом эпизоде картины, когда копы арестовывают героя и она валит все грехи на мужа, в ее репликах звучало не больше убедительности, чем в листе чистой машинописной бумаги.
«Это все он. Он ненормальный. Я не могла его остановить, а потом было слишком поздно. Я никому не решалась сказать, потому что могли подумать, будто я заставляла его убивать».
Босх прочитал титры, взял пульт дистанционного управления и перемотал пленку. Он так и не двинулся с места. Затем выключил телевизор и положил ноги на диван. За открытыми ставнями над холмами за дорогой посветлело небо. Он все еще не чувствовал усталости. И размышлял над превратностями человеческой жизни. А если бы фильм оказался хотя бы посредственным и нашел прокатчика? Может, Тони Алисо не пришлось бы валяться в багажнике «роллс-ройса»?
* * *
Встреча с Биллетс состоялась в половине десятого. Наступил выходной день, сотрудники отсутствовали, но Босх тем не менее плотно закрыл дверь. Биллетс начала с того, что местная пресса, видимо, почерпнув сведения из вечерних протоколов коронера, стала проявлять повышенный интерес к убийству Энтони Алисо. Затем лейтенант сообщила, что начальство раздумывает, не передать ли дело другому отделу. Это обидело Босха, который некогда сам там работал, но после неоправданной стрельбы на дежурстве был переведен в Голливуд. Уж лучше бы его забрали борцы с организованной преступностью – и то было бы легче. Босх заявил лейтенанту, что передача расследования совершенно невозможна: его команда не сомкнула глаз, билась над загадками ночь напролет и напала на важные улики. Райдер поддержала его, а Эдгар промолчал. Он все еще дулся из-за того, что его посадили на бумажную работу.– Ваша позиция понятна, – произнесла Биллетс. – Как только мы закончим, я позвоню капитану Левэлли домой и заверю ее, что у нас все под контролем. Поэтому давайте обсудим то, что имеем. Убедите меня, и я приложу все силы, чтобы убедить ее. А она сообщит наше мнение начальству.
Следующие тридцать минут Босх говорил за всех и подробно рассказал, что удалось выяснить. Единственный телевизор в отделе стоял в кабинете лейтенанта, потому что даже в полиции было небезопасно оставлять его незапертым в общем помещении. Босх вставил кассету, которую Мичум скопировал с той, что находилась в камере видеонаблюдения, и нашел место, где появляется непрошеный гость.
– Камера работала в режиме десять кадров в минуту, поэтому изображение сильно дергается, но наш тип попал на пленку. – Он нажал кнопку воспроизведения, и на экране появилось зернистое черно-белое изображение двора и фасада корпуса «Тайрон-Пауэрс».
Судя по освещению, сгущались сумерки. Хронометраж на нижнем срезе кадра свидетельствовал о том, что съемка велась накануне в восемь тринадцать вечера. Босх перевел режим воспроизведения на самый медленный, но события, которые он собирался продемонстрировать начальству, все равно менялись с молниеносной быстротой. В течение всего шести кадров к двери подошел мужчина и скрылся за ней.
– Реальное время, которое он провел у двери, – от тридцати до тридцати пяти секунд, – пояснила Райдер. – Глядя на пленку, можно подумать, что человек открыл замок ключом. Но для ключа это слишком долго. Неизвестный вскрыл замок отмычкой быстро и умело.
– А вот и его выход! – воскликнул Босх.
Когда отсчет времени на кассете показал семнадцать минут девятого, мужчина вышел из двери. На следующем кадре он уже был во дворе и направлялся к мусорному бачку. Потом пропал. Босх вернул пленку назад и остановил на кадре, где неизвестный отходил от бачка. Здесь изображение оказалось самым четким. Не хватало света, лицо было размыто, но, вероятно, узнаваемо, если бы удалось отыскать оригинал, с которым сравнить пленку. Мужчина белый, с темными волосами, коренастый, крепкого телосложения. В рубашке для гольфа с короткими рукавами, на запястье выше черной перчатки часы на металлическом браслете – блестящий хром отразил свет фонаря во дворе. Выше на руке темнела нечеткая татуировка.