Константин Андреевич Григорьев. Курзал

Своих героев – адский труд!
И вот они не просто живы —
Они меня переживут.
 

Из книги «Курзал»

Былое и думы

 
Вот опять в никуда указал
Безнадежной влюбленности вектор,
А когда-то я девушку знал
Со значком «Молодой архитектор».
 
 
Длинноногую фею любви
Я увидел, гуляя в Кусково,
И в глазах прочитал: «Позови».
И позвал в ресторан «Три подковы».
 
 
Улыбнулась она: «Погоди.
Не нужны мне твои рестораны.
Если нравлюсь тебе, приходи
Завтра в церковь зачатия Анны».
 
 
От названия бросило в дрожь.
Почему, догадаться несложно.
И она рассмеялась: «Придешь?»
Я в ответ прошептал: «Если можно…»
 
 
Белый камень на солнце сиял,
Дуры-бабочки всюду порхали.
Я едва за тобой поспевал —
Мы всю церковь не раз обежали.
 
 
Ты меня измотала вконец,
В бок меня постоянно толкая:
«Посмотри, какой фриз-бегунец!
Луковичная главка какая!»
 
 
А когда мы присели в тени,
Я решил говорить напрямую.
Снял очки и сказал: «Извини,
Но сейчас я тебя поцелую».
 
 
И увидел я сон наяву:
Волосами ты только тряхнула,
И легла, усмехаясь, в траву,
И футболку лениво стянула…
 
 
Все в душе первернулось моей!
Я увидел упругие груди,
И кузнечики русских полей
Застонали, запели о чуде!
 
 
Сколько лет с того лета прошло…
Где сейчас ты? услышь мои зовы!
Почему я уверен светло,
Что мы встретимся, встретимся снова?
 
 
Не забуду я нашей любви —
Как в траве ты кричала, нагая…
Луковичные главки твои
Снятся мне до сих пор, дорогая!
 
 
Юный жар первобытных сердец
Вновь нас кинет в объятья друг друга,
Чтоб ты вспомнила бабочек луга,
Золотую траву полукругом
И могучий мой фриз-бегунец!
 

Крупный выигрыш, или Протектор

 
Играл в рулетку до рассвета
Один поэт, и – вот те на!
Сбылась, сбылась мечта поэта —
Срубил он сорок штук грина.
 
 
Запели ангелы над залом,
Где повезло ему так вдруг.
Он получил все деньги налом —
Все в пачечках, все сорок штук.
 
 
Как сердце тут заколотилось!
Поэт наш даже побледнел —
Ему такое и не снилось…
И он в машину тупо сел,
 
 
В сопровождении охраны
Уехал прочь из казино,
Домой, шатаясь, будто пьяный,
Ввалился, начал пить вино,
 
 
Потом, как сумасшедший, прыгал,
Вполне понятно почему, —
Он деньги прятал, мебель двигал,
Весь в бриллиантовом дыму.
 
 
Мечтал: «Теперь куплю квартиру,
Пожить себе я разрешу,
Беситься я не буду с жиру,
Но хоть проблемы все решу.
 
 
А вдруг мне хватит и на дачу?
На кругосветку и на джип?
Во! На трехтомник свой потрачу!
На порностудию! На клип!
 
 
Во! Выпущу альбом убойный
Из лучших песенок своих!
О! Соберу гаремчик знойный
Из девочек я ломовых!..»
 
 
Поэт мечтал, уж засыпал он,
Летел все дальше от земли…
Тут три огромнейших амбала
К его квартире подошли,
 
 
В дверь постучались осторожно,
Переглянулись и – опять.
А что случилось дальше, сложно
Словами, братцы, передать:
 
 
Вдруг мусоропровод вздымился,
Оттуда вырвался огонь,
И в мир ужасный зверь явился,
Распространяя всюду вонь.
 
 
Его глазища, как прожектор,
Амбалов ослепили вмиг.
Взревел он жутко: «Я – Протектор!
Поэтовых поклонник книг!
 
 
Ага, приперлись, суки, бляди,
Поэта деньги отнимать?» —
И начал зверь мочить, не глядя,
Амбалов с воплем: «Твою мать!»
 
 
Возможно, он перестарался —
Двоим он бошки откусил,
За третьим пять минут гонялся,
Лупя со всех звериных сил,
 
 
Да всё по почкам и по яйцам…
Короче, уложил бандюг
И заревел: «Пусть все боятся!
Я – лишь поэтам лучший друг.
 
 
Помог я выиграть поэту —
Ведь я его стихи люблю.
И вдруг здесь вижу погань эту —
Козлы, дешевки, завалю!»
 
 
Вдруг, с безобразною улыбкой
На бородавчатом лице,
Зверь обернулся синей рыбкой,
Потом вдруг мухою цеце,
 
 
Потом на сотни фей крылатых
Рассыпался с глухим хлопком —
 
 
На сотни фей в злаченых латах, —
И этот золотистый ком,
 
 
В квартиру к спящему поэту
С хрустальным смехом просочась,
Стал совершать там пируэты;
А феи, за руки держась,
 
 
Запели, зашептали разом:
«Пиши, пиши, поэт, дерзай!
Награды будут – пусть не сразу,
Пиши, поэт, не унывай!
 
 
Вот я, к примеру, добрый некто,
Я за тобой давно слежу,
Поэт, тебя я, твой Протектор,
И защищу, и награжу!»
 
 
Поэт в постели шевельнулся —
Рой фей исчез как быстрый взгляд.
Поэт проснулся, улыбнулся
Сказал: «О боже! Я богат!»
 

Протектор – 2

 
Один поэт пришел домой,
Попил чайку, стал размышлять:
«Вот мой успех – он только мой?
Я сомневаться стал опять.
 
 
Мне интуиция моя
Подсказывает – кто-то есть,
Кто сделал так, чтоб выжил я,
Добился славы, смог процвесть.
 
 
Кого же мне благодарить?
О, этот кто-то, проявись!
Хотел бы я тебя спросить,
За что меня ты поднял ввысь?»
 
 
Тут воздух задрожал вокруг
И странно в люстре свет мигнул,
Из ниоткуда как-то вдруг
К поэту жуткий зверь шагнул.
 
 
Он весь искрился и мерцал,
Он безобразен был собой —
На задних лапах он стоял,
Покрытый склизкой чешуей.
 
 
Зверь – полуящер, полухряк —
Сопел, придя на этот свет;
Воняло от него, да так,
Что сразу нос зажал поэт.
 
 
Зверь недовольно заурчал
И завертелся весь волчком,
Перед поэтом вновь предстал,
Уже в обличии ином —
 
 
Красавицей с букетом роз.
Красавица открыла рот,
Шепнула: «Кто я, был вопрос?
Я – твой протектор, это вот
 
 
Я внешне – безобразный зверь,
Но я стихи твои люблю
И зла не сделаю, поверь,
Скорей спасу и исцелю.
 
 
Я помогал тебе всегда,
Поверив первым в твой талант.
Ты – мой воспитанник, да-да,
Мой друг, поэт и музыкант.
 
 
Пусть я в аду почти живу,
Но красоту люблю, пойми!
Я сделал так, что ты в Москву
Приехал, свел тебя с людьми.
 
 
В Литературный институт
Тебя пристроил, денег дал.
Талант твой развернулся тут,
Хоть обо мне ты и не знал.
 
 
С пирушек пьяным ты домой
Не на автопилоте шел —
Я вел тебя, мой дорогой,
Незримою дорогой вел.
 
 
Спасал тебя от пьяных драк,
Ты мог погибнуть сотни раз!
Ценя твой дар, я сделал так,
Что вот ты модным стал сейчас.
 
 
Автографы ты раздаешь,
Я – за спиной твоей стою,
Пускай невидимый – ну что ж,
Горжусь, стихи твои люблю.
 
 
Но буду я карать и впредь