Константин Бояндин. Изгнанники

   Ривллим, не обращая внимания на то, что рука Фиар больно сжала его плечо, приподнял голову. Встретился взглядом с конями, несущимися почти прямо в их сторону.
   И понял, что кони узнали его. Или как можно было назвать это ощущение? Между ним и животными неожиданно возникла связь. Словно последние давным-давно привыкли подчиняться ему.
   Чувство было до того странным, что становилось страшно.

* * *

   Ловушка сработала не так уж и плохо – учитывая, что времени на тренировку почти что не было. Стена деревьев надёжно скрыла «встречающих»; всадники не заметили, что с некоторых деревьев по правую руку свисают верёвки. Их внимание было привлечено гнусной картиной: поодаль, у следующего поворота, трое беглых рабов деловито обыскивали тело убитого шалирита.
   Мысль о том, что это можно было сделать давным-давно, запоздала. Поэтому, когда что-то свистнуло и поперёк дороги протянулись верёвки, времени на манёвр не осталось. Трое всадников полетели на землю; один расшибся сразу же, двое других были сильно оглушены. Четвёртый успел пригнуться, но протянувшаяся из ниоткуда рука оливкового цвета исправила недоразумение. Третья двойка не только избежала опасности, но и уничтожила коварную преграду: короткие тяжёлые, чуть изогнутые клинки расчистили дорогу.
   Четвёртая двойка проследовала за предыдущей.
   Последняя же, резко осадила и развернула лошадей: с явным намерением отправиться за подкреплением. Ольт был занят; что-то сделать могли лишь они с Фиар.
   Вылезать было небезопасно. Ощущая, как сила вливается в него отовсюду, Ривллим поднял руку и мысленно приказал коням:
   «Назад!»
   Тут же всё смешалось. За его спиной продолжался бой; четверо уцелевших всадников тщетно пытались справиться с неожиданно заупрямившимися конями, что норовили немедленно повернуть назад. Двое отступавших же обнаружили, что их подседельные исполнились желания стать свидетелями неожиданной битвы.
   Мысленные приказы, отдаваемые коням, не оставались без ответа. Не привыкший к подобному способу общения, Ривллим оказался парализован: его воля и воля десятка коней не оставили места чему бы то ни было ещё. Он заметил только, что девушка выскакивает из-под низко растущих кустов и ныряет в самую гущу.
   Силы управлять животными иссякли внезапно.
   И воин осознал, что устал, словно целый день, без отдыха, таскал тяжёлые мешки. И это только передышка? – ужаснулся Ривллим. Да я уже ни на что не гожусь!
   – Сейчас выйдем на солнышко, – голос Вемкамтамаи. Кто-то подхватил Ривллима под руки и куда-то повёл. Страшно хотелось спать. – Минут через десять он будет в полном порядке.
   – Что с ним? – Фиар.
   – Переоценил свои силы. – Ольт. – Его вмешательство нам сильно помогло. Не уверен, что мы догнали бы тех двоих.
   Сил сопротивляться сну не осталось. Мигом позже – как ему показалось – он увидел себя лежащим в тени под деревьями. Поодаль ольт что-то обсуждал с вновь обретёнными союзниками. Рядом, привязанные к дереву, стояли два коня. Ни шалиритов, ни остальных коней не было видно.
   – Проснулся? – Фиар сидела рядом, застёгнув чёрную куртку до горла. Как ей только не жарко? – Как самочувствие?
   – Превосходно, – Ривллим уселся и понял, к величайшему изумлению, что бодр и полон сил. Голова была ясной. – Волшебство какое-то.
   – Это уж точно, – Фиар протянула фляжку и Ривллим с наслаждением выпил воды. – Что самое странное, я тоже успела отдохнуть. Спрашивала Вемкамтамаи – он только улыбается. Радуйся, говорит, что попали в такое место.
   – Может быть, мне всё-таки объяснят, чем мы занимаемся? – воин проверил поклажу, тщательнее всего – ножны с Солнечным Листом. – Похоже, что все всё знают. Кроме меня.
   – Мы намерены держать оборону настолько долго, насколько получится, – ответил ольт, подходя к ним. – Пока что удача улыбается нам. Часа четыре, а то и больше, на посту не будут знать, что стало с отрядом. В конце концов, преследование разбежавшихся рабов – занятие долгое. У нас есть время подумать, что будем делать в следующий раз. Опасно считать противника глупым, нужно готовиться к самому худшему. Насколько удалось узнать у пленников, особого беспокойства на посту не испытывают. На их отряды и раньше нападали подобным образом, по-партизански.
   – Но зачем всё это?
   – Странный вопрос, – лицо ольта отразило недоумение. – А зачем ты взялся отбивать пленников?
   – Рабство – отвратительная вещь, – буркнул Ривллим. Его отец и мать пережили плен – хвала богам, не очень долгий.
   – Если я скажу, что десятка должна была перебить беглецов и сжечь дотла все окрестные деревни, что изменится? Раз уж взялись противостоять, надо идти до конца. Иначе выйдет, что мы обрекли на смерть гораздо большее количество людей.
   – Людей? – удивилась девушка. – Там, по-моему, были и ольты, и…
   – Людей, – повторил ольт. – Все мы люди, эллено, – его глазницы сверлили Фиар. – Все мы достойны жизни.
   – Ясно, – воин понял, что окружающий мир таков, каким он кажется. – Я готов обсуждать.
   – Чуть позже, – ольт помахал кому-то рукой и два всадника, ранее не замеченных, направились к ним. – Нам привезли поесть. А Фиар обнаружила кое-какое снаряжение. Судя по всему, тайник шалиритов.
   Фиар кивнула, поджав губы в иронической усмешке.
   – Что с освобождёнными?
   – Уходят в лес. На восток от Башен, куда шалириты пока не отваживаются заходить. Во все окрестные поселения отправлены гонцы. – Ольт повернул лицо в сторону Фиар, которая откровенно скучала. – Думаю, лучше поговорить о том, что нам делать.
   – Как быстро ты во всём разобрался!
   – Я уже говорил, что родился примерно в это время. Кочевники вторгались и в северные леса; вот этим, – ольт прикоснулся к пустым глазницам, – я тоже обязан им.
   – Сколько… вам… тебе тогда было лет? – спросила Фиар, неожиданно робко.
   – Сорок шесть лет, – последовал ответ. Тень пробежала по лицу ольта. – Я предпочёл бы не обсуждать эту часть моего прошлого.
   Быть слепым четыре с половиной тысячи лет!
   Как сильно для этого нужно любить жизнь, подумал Ривллим мрачно. Последние сомнения, имеет ли он право как-то вмешиваться в здешние дела, растворились бесследно. Здесь тоже есть Меорн, ему тоже угрожает уничтожение. Значит, право есть.
   Да и выбор-то не очень велик.

VI

   – Тебе приходилось тайком проникать на территорию врага? – поинтересовался Вемкамтамаи. – Не разведывать и наблюдать, а просачиваться в укреплённые места, наносить внезапные удары и всё такое?
   – Не доводилось, – признался воин.
   Ольт вопросительно «посмотрел» на Фиар. Та тоже покачала головой.
   – Мне и на войне-то настоящей бывать не приходилось, – пояснила она. – А было бы интересно.
   Воин недоумённо посмотрел на неё.
   – Похоже, ты не знаешь, чего хочешь, хелауа, – заметил он раздражённо. – Правда, твоё любопытство будет удовлетворено в полной мере.
   Фиар махнула рукой и отвернулась.
   – Понятно, – ольт поднялся. – Тогда решено. Я с помощниками отправляюсь в сторону поста. Вам двоим надо будет задержать карательный отряд и непременно остаться в живых. Всё остальное не имеет никакого значения.
   Все трое поднялись, и ольт слегка поклонился сначала Фиар, затем Ривллиму.
   – Да не оставит нас Хранительница, – закончил он и направился к одному из привязанных коней.
   Взвилось и осело облако пыли, взбитой множеством копыт.
   – Ну вот, – воин поглядел на содержимое давешнего тайника. Они остались вдвоём; те, кто не поехал с ольтом, ушли на восток, забрав и пленных шалиритов. – Сейчас узнаешь, что такое настоящая война. Где не бывает «честного боя».
   – Я и не отказываюсь, – девушка уселась перед грудой разного оружия и повернула лицо к воину. – Ну что, пошли расставлять ловушки?
   – Яд, огонь и стрелы, – задумчиво произнёс Ривллим, поднимаясь на ноги. – Кто бы только мог подумать.

* * *

   Порох был известен давным-давно; первые алхимики получали от властей щедрую помощь только для того, чтобы открыть новые способы того, как навредить человеку – взрывом ли, ядом, болезнью или чем-нибудь ещё. У историков должно остаться впечатление, что положительные, во всех смыслах полезные открытия стали возможны только благодаря не меньшему числу открытий, опасных для самого существования жизни.
   Ривллим знал, что порох и прочая пиротехника – жидкий огонь, ольдисан, к примеру – были известны ещё его предкам. Видел он и последствия применения подобного оружия. С точки зрения простых солдат и мирных жителей, на землях которых война не забывала собирать причитающуюся дань, последствия были ужасными.
   Применение подобного пошло на убыль; причём как-то исподволь. Никто не знал отчего, но наиболее разрушительные достижения неизменно оказывались под запретом. Возможно, на то была воля богов; возможно, доставало и воли смертных. Сейчас Ривллим видел перед собой коллекцию исключительно эффективного запрещённого оружия. Интересно, как Вемкамтамаи улаживает споры с совестью?
   – Я знаю, о чём ты думаешь, – Фиар взяла в руки арбалет и поразительно ловко взвела его. – Всё это оружие должно быть запрещённым, верно?
   – Верно.
   – Шалириты охотно используют яд, огонь и проклятия. Они не считают жизнь человека настолько ценной, чтобы так беспокоиться о ней. Людей много. Земли мало. Выживает сильнейший.
   – Кто это тебе сказал?
   – Один из пленников. Он долго разглагольствовал о том, что «низшие народы» будут стёрты с лица земли; что им, потомкам Шалир, необходимо пространство и богатства природы и всё такое прочее. Оказалось, правда, что скулить и просить о пощаде он умеет так же хорошо, как и низшие народы.
   Воин схватил девушку за плечи и повернул лицом к себе.
   – Что ты с ним сделала?
   – Ничего, – она даже не попыталась вырваться. Лишь рассмеялась. – Просто испугала. Успокойся, сайир. Помни, что это дикари. Страх и сила – вот и всё, во что они верят.
   Она осторожно опустила свои ладони поверх ладоней Ривллима, и тот ощутил, как живое тепло вливается в его руки. Фиар пристально смотрела ему в глаза, продолжая улыбаться. В конце концов, она медленно убрала руки и воин – так же неторопливо – убрал свои. Чёрная куртка чуть вздрогнула и вновь оказалась безукоризненно гладкой. Проклятая магия.
   – Ты много думаешь обо мне, – задумчиво добавила Фиар другим тоном. – Но в основном ты ошибаешься. Я всегда абсолютно точно знаю, чего хочу.
   – Поиграть со смертью?
   – Нет, – она взвалила на плечо связку боеприпасов. – Испробовать все эти игрушки. На тех, кто любит их больше всего на свете. Не стой столбом, помоги.

* * *

   Поблизости от поляны, на которую вела тропинка от Шести Башен, стоял у обочины путевой столб. Некогда посвящённый Хранительнице и её грозной Сестре, он был осквернён и расписан неизвестными путешественникам символами. Надписи были сделаны кровью. Ривллим нахмурился.
   – Шалириты, – пояснила девушка. – Кто ж ещё. Надписи во славу их Шалир или подобной мерзости.
   – Насмехаешься над богами?
   – Никто из богов мне не хозяин, – Фиар повернулась к столбу и плюнула на одну из кровавых надписей. Та сразу же зашипела, повалил едкий дым.
   – Прекрати! – воин сделал шаг назад, увлекая Фиар за собой. Над столбом постепенно сгущалось чёрное облачко; резная фигурка на вершине столба приняла облик чудовища – крылатого и многорукого, с женским торсом и головой. Глаза у фигурки зажглись пурпурным сиянием, холод пополз по спине воина.
   Добела раскалённой дугой пронёсся над столбом Солнечный Лист, и фигурка упала к ногам девушки, на лету превратившись в пепел. Что-то взревело – сильно, но очень далеко отсюда. Чёрный дым рассеялся, и стало тихо.
   – С ума сошла? – воин повернулся к поражённой девушке, держа Лист наготове. – Хорошо, если это не будет стоить нам жизни!
   Клинок Листа неожиданно засиял, словно маленькое солнце. Столб почернел и вспыхнул – сильно и жарко, будто пропитанный маслом. Несколько секунд бушевало пламя, и так же внезапно угасло.
   Столб остался чистым, не обгоревшим; поверхность его посветлела. Все кровавые надписи и знаки исчезли, как и не было.
   Ривллим вложил погасший Лист в ножны, и ножом трижды вырезал на поверхности столба руну, обозначавшую Хранительницу.
   Столб засветился и медленно, очень медленно угас. Приложив к нему ладонь, человек ощутил живое тепло. Крохотные ветви показались из трещин и отверстий на теле столба и уверенно потянулись вверх, к солнцу, выпуская молоденькие, клейкие листики. За несколько минут мёртвый столб стал живым деревцем.
   – Прошу прощения, – услышал воин и усмехнулся. Не всё ещё потеряно. Обернувшись, он увидел, что Фиар обращается не к нему, а к столбу. Она стояла, прикоснувшись кончиками пальцев к деревцу, и на лице её было написано смущение.
   Которое, конечно же, продержалось совсем недолго.

* * *

   Ольт не вполне представлял себе, что будет делать.
   Предоставляется возможность отомстить тем, кто во вчерашнем прошлом сровнял с землёй его родной город. А самого его, ослеплённого, сделал любимым шутом императора. Всадник, произнесший не так давно слово «шут», всколыхнул древнюю недобрую память. Вемкамтамаи впервые пожалел, что не смог забыть то прошлое навсегда. Тёмное прошлое длиной в четыре тысячи лет.
   Где-то рядом живут те, кто в подлинном прошлом вызвал у него ненависть, помогшую продержаться до момента, когда случай помог бежать. Вемкамтамаи с удивлением осознал, что желает смерти этих людей – прежде, чем его родной город будет уничтожен и здесь. Но может ли быть справедливой месть, вызванная тем, что не произошло?
   Неожиданный спаситель, отмеченный силой Хранительницы, спросил Вемкамтамаи, обладает ли ольт зрением. Но объяснить, отчего ольт видит всё вокруг себя, одновременно – означало бы признать, что он, Вемкамтамаи, позволил провести над собой эксперимент. Что стал добровольным подопытным тех, кто много лет спустя создал «живое оружие». «Закрыть» новые «глаза» невозможно: разве что целиком закутаться в несколько слоёв плотной ткани.
   Со стороны это должно быть страшновато. Вемкамтамаи вспоминал, как заново учился ходить, как более сорока лет восстанавливал боевые навыки. Память о настоящем, первоначальном зрении была надёжно скрыта под пластами веков. Казалось, что надёжно…
   Он не знал, что будет делать. Шалириты являются злом. Пока ещё они не собрали кулак, достаточный для нападения на Фельир-Альд, лесное государство, откуда родом Вемкамтамаи. Но нападут. И вырежут почти всех. Ольт скрипнул зубами. Если он сумеет добраться до Фельир-Альд, во что бы то ни стало попытается предотвратить бойню. При условии, конечно, что вначале они справятся с ближайшей, не менее страшной, угрозой. Там, за спиной, более трёх тысяч человек, которым грозит ужасная, недостойная человека смерть. Фиар и Ривллим, несомненно, справятся. Они прекрасно дополняют друг друга – её дикий нрав и нежелание подчиняться и его опыт, подкреплённый спокойствием и выдержкой. Сильный человек. Быстро справился с осознанием того, что домой дороги нет.
   И всё-таки, как поступать? Оружия много; скромные познания в магии вместе со сноровкой и знанием этих мест помогут напасть на пост незаметно. Пленник сообщил (после того, как Фиар пообещала «подогреть» его немножко), что солдат здесь немного – восемь десяток. Было, значит, чуть больше сотни. Отлично. Пять дней пути до Шайра. И это здорово. Если к моменту уничтожения поста Той-Альер поверит посланию и пришлёт хоть какую-то поддержку, дорога на юг для шалиритов будет закрыта. Хорошо, что не все тайники с оружием были найдены – и уничтожены. Хотелось бы знать, как Фиар удалось отыскать такой – буквально в десятке шагов от места первой встречи с противником…
   Он воспользуется запрещённым оружием. И потеряет уважение в глазах большинства своих соотечественников. Но есть ли выбор? Драться голыми руками? Самодельными копьями и стрелами против «жидкого огня»?
   «Когда я решил напасть на пост и стереть его с лица земли, Фиар была в восторге. Но она ещё ребёнок, а я? Отчего я пережил точно такую же жестокую радость?»
   …Спутники Вемкамтамаи время от времени поглядывали на страшное, угрюмое лицо своего предводителя, но не решались спросить, о чём тот думает.
   Знакомого вида деревянный столб первым заметил сопровождающий по имени Нолл. И тут же ольт почувствовал, как чьё-то подозрительное внимание царапает его «зрячую» кожу.
   Он поднял руку.
   Все трое его спутников немедленно остановили коней и умолкли. Чужой, тяжёлый взгляд ползал вокруг; ольт смутно понимал, что знает, кому принадлежит этот взгляд. Той силе, которую здесь зовут Шалир. Что она представляет из себя на самом деле, ещё предстоит выяснить.
   Кто бы то ни был, он – она? – не реагировал на неподвижные предметы. Вернее, на медленно движущиеся. Ольт приподнялся в седле и заметил, что подобные же столбы разбросаны и дальше – так, чтобы их «взгляд» охватывал возможно большие области. Теперь понятно, отчего предыдущий отряд двигался так беззаботно, не посылая разведчиков, не скрываясь.
   А ещё ольт припомнил, что подобный столб находится на той самой поляне, на которой произошло первое столкновение с шалиритами. Догадаются ли двое его спутников, что «столб» – тщательно замаскированная ловушка? Если нет, быть беде.
   – Отступаем, – велел ольт. – Все вниз, вон туда, за холм. Там остановимся и подумаем.

* * *

   – Верхом не поеду, – заявила Фиар. – Не переношу лошадей. К тому же, меч-то у тебя.
   – Ладно, – согласился Ривллим. – Первые должны появиться на главной дороге. Если с ними справимся…
   – …когда с ними справимся, – поправила его девушка, очаровательно улыбаясь.
   – …они, несомненно, разделятся и попытаются нас окружить. В этом случае отступаем на восток, к Башням. Если я правильно понял Вемкамтамаи, отряд надо задержать. Не дать им заняться преследованием.
   – Сможем, – заверила Фиар. В чёрном облачении, обвешанная оружием, она производила жуткое впечатление. – Ещё как сможем. Правда, снова устану, как последняя собака… – она обвела окрестности взглядом и мечтательно произнесла: – Сейчас бы мяса… жареного, с кровью…
   – Будет тебе мясо, – пообещал Ривллим. Дичи вокруг полно. – После боя.
   – Почему не прямо сейчас? – изумилась Фиар и, недолго думая, прицелилась в пролетавшую высоко над ними утку.
   Воин шагнул к ней и обезоружил неуловимо быстрым движением.
   На миг Фиар застыла, сжав кулаки и яростно сверкая глазами… после чего отступила на шаг и холодно произнесла:
   – Я говорила тебе, что давно не ребёнок. Сделаешь так ещё раз – пожалеешь.
   – Помнишь, чьё это оружие? – Ривллим перевернул арбалет. Там, полустёртые, виднелись буквы, напоминавшие кровавую надпись на столбе. – А теперь посмотри туда, – и Ривллим, не обращая внимания на жар, исходящий от девушки, указал на обновлённый столб. – Угадай, что с тобой будет, если выстрелишь?
   Тень сомнения пробежала по лицу Фиар.
   – Я не… – она запнулась. Лицо её потемнело, и она отступила ещё на несколько шагов.
   – Если бы ты знал, сколько времени я голодала там, в подземелье! Неужели Хранительница пожалела бы для меня одной несчастной утки? Или ты пытаешься испугать меня?
   – Стрелы отравлены, – Ривллим протянул разряженный арбалет обратно и та, в замешательстве, взяла его. – К тому же, наедаться перед боем – последнее дело. Могу дать сухарей, если совсем невтерпёж.
   – Сухари, – презрительно скривилась Фиар. – Сухари… Ну хорошо, сайир. Но ты дал уже два обещания.
   – Я помню. Ну что, всё готово?
   – Всё, – девушка осмотрела себя, спутника, и, взяв его за руки, подержала их несколько секунд. И вновь воин ощутил огонь, переливающийся в него из чужого тела. Ощущение было и приятным, и страшноватым. – Удачи.
   И исчезла в зарослях.
   Этот её чёрный костюм, оказывается, ещё и маскирует владельца! Заметить Фиар в чаще не удавалось, а она ведь не ольтийка. Интересно, как ей удаются фокусы с огнём? Ольт что-то знает об этом, но ведь ничего не скажет!
   Воин чуть натянул поводья, и конь послушно направился мимо обновлённого столба – туда, откуда должна вот-вот нагрянуть карательная армия.

* * *

   Генерал Той-Альер считал, что удивить его невозможно.
   Он отучился удивляться, когда ольты, карлики и другие, по сути своей мирные, народы перестали прятаться в лесах, откуда их выкуривали пожарами и выгоняли голодом, и взяли в руки оружие. Тысяча лет без войн – слишком сильный яд для инстинкта самосохранения. Той-Альера, выходца с западных островов (а, следовательно, «дикаря», «варвара»), немало позабавил сам факт того, что именно его попросили возглавить оборону.
   Остатки некогда могучей империи Ар-ра, обессиленные эпидемиями и блокадой, перестали заслонять Меорн. Теперь, когда на западе, северо-западе и относительно далёком севере встали неисчислимые армии кочевников, вопрос стал очень просто: жизнь или смерть. Вслед за падением Меорна этот же вопрос встанет перед Сеаринхетами (обитателями Сеаринха, обширного лесного массива к востоку от города). А также у центральных ольтийских государств и даже у далёкого Алтиона на восточном побережье. Алтион, торгующий зерном со всем континентом, прежде никто не трогал: человек в здравом уме не станет готовить жаркое из гуся, несущего золотые яйца.
   Шалириты станут.
   За последние пять лет генерал сумел убедить соседей, что только военный союз сможет остановить продвижение шалиритов, этой конной саранчи.
   Что делать теперь, когда кольцо блокады более не сжимается?
   И этот гонец, провалиться ему на месте. То, что сообщал неведомый никому Вемкамтамаи, не мог знать ни один смертный. Эта часть биографии генерала знакома только тем, кто отступал вместе с ним после неудачной попытки взять Шайр. И если верить этому невероятному донесению…
   То Шайр можно будет взять в ближайшее время.
   А это – первый шаг к свободе. По слухам, северные ольты и несколько крохотных горных королевств стойко сопротивляются привыкшим к равнинам кочевникам. Если удастся заключить с ними союз…
   Генерал помотал головой. Мечты опасны. В особенности, если о желанном думать, как о свершившемся. Втройне опасны подобные мечтания на войне.
   – Роимала ко мне, – приказал генерал и через пять минут молодой капитан, один из немногих, переживших тот самый поход к Шайру, стоял, внимательно глядя генералу в глаза.
   – Новые союзники ожидают нас у Шести Башен, – сообщил генерал.
   Видно было, чего стоило молодому человеку сохранить спокойное выражение лица.
   – Возьми сто человек и отправляйся к Пепелищам, – продолжал Той-Альер. – Немедленно. Всем постам будет приказано содействовать вашей миссии. Подробности в этом пакете, прочтёшь по прибытии.
   Капитан кивнул.
   – На сборы три часа, – добавил генерал на прощание. – В добрый путь.
   Последнюю фразу генерал произнёс на родном языке, и капитан долго думал впоследствии – отчего Той-Альер поверил загадочному донесению, почти не раздумывая?
   …А генерал долго думал – не подвела ли его интуиция?
   На войне каждая ошибка может оказаться последней. А боги… они помогают лишь тем, кто сам отвечает за собственную лень и глупость.

* * *

   – Кто-нибудь знает что-либо об этом месте? – поинтересовался ольт.
   Нолл покачал головой. То же проделал и второй сопровождающий, оружейник Айрленн.
   – Отец рассказывал, – начал третий, Даур. Отец его был лесником. – Сторожевая башня, пять построек; небольшая деревня поблизости.
   – Подземные хода? – спросил ольт. Собственная память ему пока не помогала.
   – Нет, – покачал головой Даур. На вид ему было не более тридцати, но волосы были совсем седыми. Он выглядел гораздо старше пятидесятилетнего Айрленна. – Ничего подобного. Тут кругом пески да глина.
   – Превосходно, – ольт спешился. – Айрленн, отведи лошадей вон туда, к старой осине. Двигаться тихо, быть начеку. Ловушки могут быть повсюду.
   На самом деле ольт не ощущал непосредственной опасности, но позволить малоопытным помощникам расслабиться – означало бы рисковать жизнью всех, кто участвовал в сопротивлении шалиритам. Включая Ривллима и Фиар.
   Когда Айрленн вернулся, ольт обвёл «взглядом» всех троих и объявил:
   – С этого момента все мои приказания выполнять в точности и немедленно. Есть у кого-нибудь при себе амулеты, священные символы, магические предметы?
   Двое кивнули.
   – Я предупреждал: не брать с собой ничего. Ладно. Сейчас спрячем всё это; заберём на обратном пути.
   – Но почему? – не выдержал Даур.
   – Вы не похожи на опытных магов. Значит, не сможете скрыть эти предметы, как следует. Далее. К башне будем пробираться с запада, мимо сторожевых столбов. Передвигаться будем ползком. По моей команде. Двигаться медленно, смотреть только в землю перед собой и тихо говорить о том, что видите.
   Вемкамтамаи поднял голову. На лицах его спутников появилось весьма нелестное выражение.
   – Столбы посвящены той силе, которая покровительствует захватчикам, – пояснил ольт. – Смотреть на них, прикасаться к ним – опасно для жизни. Надо выбросить их из головы, не позволять себе думать о них. Иначе и мы, и оставшиеся у Башен, рискуем жизнью. Теперь понятно?
   Всем было понятно. Каждый из троих помнил отвратительное ощущение, возникающее при взгляде на сторожевой столб.
   – А если нас засекут с башни? – поинтересовался Даур.