– Ну что же, если с ценой мы утрясли, перейдем к деталям. Итак. Вы получаете пять лет послабления в налоговом бремени. В то же время Кроусмарш ложится целиком на ваши плечи. Иными словами, защита этих земель – полностью ваша забота, и в то же время это ваша служба. Отсюда следует, что за каждый прорыв орочьих отрядов вы будете отвечать лично. Ввиду того что вам придется перекрыть незначительный участок, спрошу весьма серьезно. Вопросы?
   – Ваша светлость, нельзя ли сделать так, чтобы я вступил во владение землей с мая месяца? Тысячу золотых я готов внести уже сегодня, – поспешил заверить его Андрей.
   – Для чего же вам нужна отсрочка?
   – Зимой строительство каменных укреплений будет сильно затруднено, а строить придется быстро. Насколько мне известно, орки не больно-то приветствуют возведение укреплений в Кроусмарше.
   – Да, это так. Но для чего же вы пришли ко мне сейчас? Дождались бы весны.
   – Чтобы в последний момент узнать, что опоздал и земли уже проданы?
   – Эти земли уже больше пятидесяти лет под рукой моей семьи, но хозяин для них до сих пор не нашелся. Что решили бы какие-то три месяца?
   – Всегда может что-то случиться в последний момент.
   – А до конца апреля, я так понимаю, службу в Кроусмарше должны нести мои люди? – В ответ на эти слова Андрей только потупился. – Хорошо. Но обеспечение гарнизона полностью пойдет за ваш счет.
   – Благодарю вас, ваша светлость, – не скрывая радости, проговорил Андрей. Что и говорить, он был готов к тому, что маркграф либо откажет, и тогда придется искать наемников, либо затребует дополнительную плату за службу его людей, а обеспечить провизией и фуражом маленький гарнизон в течение трех месяцев – это не так уж и дорого, наемники обошлись бы куда дороже.
   – Мой казначей подготовит все необходимые документы уже к завтрашнему утру. Утром же внесете нужную сумму. Если у вас все, то можете идти.
   – Благодарю вас, ваша светлость.
   – Что-то еще?
   – Я ведь у вас на службе?
   – Фактически так и есть.
   – Не могу ли я принять командование гарнизоном форта с первого апреля?
   – Вообще-то это будут уже ваши земли. Понимаю. Хотите познакомиться с особенностями местности и службы. Что ж, принимается. Но только если опоздаете, спрошу по всей строгости.
   Прижав кулак правой руки к левому плечу и коротко поклонившись, Андрей четко развернулся и покинул кабинет, уже не видя того, как маркграф провожает его внимательным и задумчивым взглядом.
   Сэр Андрэ по-прежнему оставался для него загадкой. Несмотря на то что за прошедшее время он поднаторел в самообладании, сэр Свенсон читал его как открытую книгу, но вместе с тем постоянно ловил себя на мысли, что при всей открытости и при всей обширной информации, которой обладал о нем маркграф, а она была куда более полной, нежели обладала даже инквизиция, сэр Андрэ Новак, а с завтрашнего утра еще и барон Кроусмарш, оставался неразрешимой загадкой. Впрочем, весьма возможно, что уже сегодня он будет знать куда больше. В самое ближайшее время он ожидал отчета своего осведомителя при сэре Андрэ и очень рассчитывал на то, что вопросов после этого станет куда меньше.
   Сэр Свенсон все еще пребывал в задумчивости, когда в дверь постучали, а затем в кабинет вошел старый дворецкий. Если граф и мог себе позволить некоторую вольность в одежде или общении, этот старик не терпел подобного и всегда был аккуратен в одежде и вел себя степенно, преисполненный достоинства своим положением. Он фактически являлся лицом этого дома и, казалось, больше хозяев пекся об их авторитете, приличиях и чести семьи.
   Извечная проблема замковых слуг, служивших своим господам не одно поколение. Преисполненные достоинства, они с честью представляли дома своих господ, и нередко самим господам доставалось от них на орехи, и те терпеливо сносили нападки собственных слуг. Причем это отнюдь не относилось именно к дворецким. Конюх вполне мог попенять за нерадивое отношение к животному, егерь – вставить крепкое словцо за неуклюжесть на охоте, тем паче если это могло бы привести к травмам, кухарка – не особо стесняясь, проворчать все то, что думает о господах, питающихся нерегулярно и абы как, ключница – пройтись по поводу изодранной одежды, и так каждый из слуг, кто поколениями служил в данном замке. Особая статья – кормилицы: эти не стеснялись при случае даже отвесить подзатыльник нерадивому великовозрастному дитяти, а дамам так и вовсе пройтись по мягким местам, правда, это никогда не происходило при посторонних. Все эти ворчания и попреки воспринимались дворянами вполне терпимо, и нередко, чтобы ублажить прислугу, они соглашались со справедливостью замечаний и не приказывали, а просили не ворчать. Казалось бы, абсурд. Но все имеет свою цену. Никогда и никому другому прислуга не позволит в своем присутствии плохо отозваться о господине и тут же поставит распоясавшегося на место. Не было еще случая, чтобы кто-то из этих слуг предал своих господ или стал бы наушничать на них. Если вдруг наступал такой момент, то эти слуги без раздумий готовы были сложить за своих господ голову, и не потому что этого от них требовал долг, а потому что искренне их любили.
   – Сэр. Обед подан.
   – А что, уже время обеда?
   – Да, сэр.
   – Странно. Ко мне никто не просился на прием?
   – Да, сэр. Ветеран Джеф Длинный Лук.
   – Где он?
   – Ожидает приема во дворе.
   – И когда ты собирался сообщить о его приходе?
   – После обеда, – проигнорировав недовольство господина, спокойно ответил старик. Маркграф едва сдержался, чтобы не высказать старику все, что он о нем думал, но вовремя остановился. Старый слуга ни в чем не виноват, ему-то было и невдомек, что этого ветерана с нетерпением ожидает его господин, а потому он не видел необходимости нарушать распорядок дня. Ветеран? Не велика фигура, может и обождать, пока господин пообедает.
   – Роберт, пригласи Джефа сюда.
   – …
   – А пообедаю я после.
   – Слушаюсь, сэр.
   Так уж случилось, что по возвращении из степи Джеф так и не смог вырваться к своему сюзерену с докладом. В окрестностях села появилась какая-то шальная разбойничья шайка, и Новак, будучи сам обязан предстать пред ясны очи маркграфа, оставил Джефа руководить уничтожением шайки, а сам в сопровождении только одного воина прибыл в Йорк. До сегодняшнего дня ветерану не представилась оказия попасть в столицу маркграфства, и вот теперь он прибыл.
   – Благодарю, ваша светлость, что приняли меня так быстро. Мое долгое отсутствие не может остаться незамеченным.
   – Я так и понял. Присаживайся, Джеф. Я так понимаю, что за это время произошло много всего, и рассказ будет не из коротких?
   – Это точно, ваша светлость.
   Весь рассказ ветерана маркграф прослушал молча, не задавая никаких вопросов. Он молчал и тогда, когда Джеф рассказывал о новом оружии, и когда тот поведал о нравах степных орков и их отношении к людям, не перебил он говорившего и тогда, когда речь зашла об Империи. Хотя все это представляло для него живой интерес. По мере рассказа маркграф только мрачнел на глазах, все больше погружаясь в себя.
   – Вот, собственно, и все, ваша светлость. – Наконец рассказ был окончен, и Джеф, глубоко вздохнув и переведя дух, подвел черту под вышесказанным.
   – Не скажу, что у меня нет вопросов, – все так же задумчиво проговорил сэр Свенсон. – Как повели себя эти самые карабины?
   – Убойная штука, – скривившись, коротко высказался ветеран.
   – Я это понял по твоему недовольному виду. Все еще грезишь длинным луком, Джеф? Судя по тому, какие потери вы сумели нанести оркам, оружие действительно хорошее, но меня интересуют не достоинства, их ты описал, а недостатки.
   – Есть и недостатки, куда без них. Очень боится пыли, чистить нужно, почитай, каждый день, но это там, в степи, там пыль всюду, здесь можно и пореже. На сильном морозе точность стрельбы падает, но после пары выстрелов все становится на свои места. Баллоны нельзя перекачивать, иначе могут лопнуть и покалечить, – несмотря на то что сэр Андрэ особо обращал на это внимание, у нас был один несчастный случай. Воина спасло то, что он был в полном облачении, а еще то, что когда разорвало баллон, кусок, ударивший его, был большим и ударил плашмя, иначе его разрезало бы, а так обошлось, правда, месяц он был не боец и едва мог дышать. Медик сказал, что сломано два ребра. Сэр Андрэ разобрал один из баллонов и объяснил, что те изнутри проржавели, а потому металл не выдержал.
   – Серьезный недостаток, если учесть, что в степи куда суше, чем здесь, и оружие прослужило меньше года.
   – На самом деле нет, милорд. Недостаток уже устранен, теперь эти баллоны способны служить гораздо дольше. Грэг лудит их изнутри оловом, а олово и само не ржавеет, и воду не допускает к стали.
   – Ясно. Что еще?
   – Насос, ну чем закачивать воздух в баллоны, большой и неудобный, в походе под него нужно чуть не отдельную повозку. Ну и самое главное, оружие получается очень дорогим.
   – А сильно отличается от того оружия, что сэр Андрэ принес с орочьей стороны?
   – Очень, ваша светлость. То оружие куда серьезнее, эти карабины, конечно, лучше арбалетов, хотя и уступают по надежности, но то оружие и сравнивать нельзя. В чем-то они сильно похожи, но и отличаются очень сильно.
   – Ну это не суть важно, того оружия уже нет.
   – С чего бы это, сэр?
   – Разве инквизиция не отобрала у него его оружие?
   – Отобрала, конечно, да только он отдал лишь то, которое видели при нем, а есть еще, и оно хранится в тайнике. Так что на всякий случай он имеет еще несколько штук этого чудного оружия и патроны эти – он отдал не все.
   – Интересно. А что, он и правда не может сделать эти самые патроны?
   – Нет. Он сильно сокрушался из-за этого, но поделать ничего не может.
   – Ясно. Теперь об Империи и ее армии. Что, они действительно так хороши? Меня, признаться, несколько озадачил твой вид, когда ты говорил о них.
   – Великолепная выучка, сэр. Нам такого не добиться.
   – Ну не надо так принижать наши способности, мы тоже не степные орки и всегда били их.
   – Это просто нужно было видеть, сэр. Такого не добиться одними только тренировками, это настоящий боевой опыт. К тому же сэр Андрэ говорит, что мы видели только одну небольшую схватку, и уверен, что у них в запасе хватит сюрпризов, и я ему верю.
   – А стоит ли МНЕ верить ему, Джеф? – Сэр Свенсон вперил в ветерана внимательный взгляд.
   – Конечно, сэр, – не задумываясь, выпалил ветеран. – Я так говорю не только потому, что провел с ним в боях и походах весь последний год. Не знаю, как это объяснить, но он весь как на ладони, у него нет притворства, и если уж он дал слово, то будет держать его.
   – Сегодня он явился ко мне с целью выкупить Кроусмарш. Хочет стать графом.
   – Я знаю, зачем он приходил к вам. А графская корона… Не нужна она ему. А потом, вы ведь и сами подумывали о том, чтобы посадить его в Кроусмарше.
   – Да, хотел. И если бы он сам не рвался туда, то был бы рад этому, потому как не сомневаюсь, что над ним распростер свою длань Господь наш. Но то упорство, с которым он сам рвется в этот опасный край, настораживает. Я пообещал ему продать Кроусмарш и выправить документы уже завтра, но все еще можно переиграть. Я решил сначала побеседовать с тобой. Так почему Кроусмарш?
   – Потому что он хочет подготовиться к встрече с войском Империи, а там можно это делать вдали от наблюдателей инквизиции. Он боится, что если они проведают о том, что мы знаем о Южной империи, то нас всех ждет костер.
   – И правильно опасается. Но соглядатаев они все одно приставят.
   – Сэр Андрэ говорит, что с этим он как-нибудь справится. Главное, что Кроусмарш можно изолировать от остальных и в тиши подготовиться к встрече с врагом.
   – Да с чего он взял, что Империя вообще сунется сюда?
   – Может, и не сунется. А если он окажется прав? Я не говорю, что они нас разобьют и захватят, но отбиться от них будет ох как непросто, кровью умоемся и весь цвет воинства положим.
   – Так, значит, ты советуешь отдать ему Кроусмарш?
   – Да, сэр.
   – А ну как он со своим оружием возжелает власти? Сила-то выйдет серьезная.
   – Да не нужно ему этого. Он и рыцарем-то не хотел быть, да выбора ему не оставили. Если он и возжелает корону, то не для себя, а для вас.
   – С чего бы это? – Маркграф настолько удивился, что забыл даже следить за собой, и все его удивление отразилось в его облике.
   – Бегает он от власти как дьявол от мессы. Говорит, что из вас получился бы хороший король, не чета нынешнему, и если вы пожелаете корону, то поможет вам в этом. А сейчас он хочет просто спокойной жизни. А готовит оружие потому, что, говорит, если хочешь мира, то готовься к войне – мол, если за тобой сила, то и трогать тебя поостерегутся.
   – Трудно с этим спорить. Хорошо. Можешь идти. И не смотри на меня так. Завтра внесет деньги и получит свой Кроусмарш, как и договаривались. А ты там смотри. Да, и о том, что тут рассказывал, ни слова, ни намека.
   – Что ж я, дите неразумное?
   – И еще. Ты как-нибудь из него дурь насчет королевской короны-то выбивай. Наш род из века в век преданно служил королевскому дому, и иного не будет. Не то дойдут его рассуждения до короля, мне потом ввек не отмыться – глядишь, еще и заговор какой придумают, доброжелателей хватает. Ладно, ступай.
   В ответ ветеран только кивнул – мол, понял все, сделаем – и, отдав салют, быстро покинул кабинет.
   Двор встретил его колючим морозом, тут же вцепившимся в его нос и щеки. Радовало то, что хотя бы ветра не было, иначе при таком-то морозе удовольствие не из приятных. Поправив воротник полушубка и посильнее нахлобучив треух, Джеф бодро зашагал со двора. Он не пытался скрываться и не опасался того, что кто-то увидит его выходящим со двора замка. Как-никак, двадцать пять лет отслужил в дружине маркграфа. Знает практически всех воинов и практически со всеми побывал в переделках. Разве только мясо посматривало на него несколько недоумевающее – почему посторонний свободно перемещается по замку, – но если бы они услышали имя этого постороннего, то вместо вопросительных взглядов тут же появились бы любопытные. Имечко он себе все же за эти годы заработал.
   На площади Джеф заметил с десяток горожан, которые грузили на сани с вместительным коробом уже собранный в кучи снег. Снег – это дело такое. Если его не убирать вовремя, то в скором времени по улицам будет ни пройти, ни проехать. Так что в каждом квартале были установлены очереди по очистке улиц, спрос же был со старших, коих назначал городской совет.
   В зимнюю пору в город на заработки приезжало много крестьян, у которых страда осталась позади и, по сути, делать дома было нечего. Конечно, горожане за уборку снега вместо своей очереди много не заплатят, но все лучше, чем бока отлеживать. Впрочем, были и такие, куда же без них, но эти лежебоки не больно-то трудились и в страду, потому и жили беднее некуда, и голод к ним стучался чаще, и на кладбище родных свозили почаще остальных.
   Было уже далеко за полдень, и в скором времени на город должна была опуститься ранняя в эту пору темень, но часа два светлого времени еще оставалось, а потому торопиться особо было некуда. Джеф и не торопился, с удовольствием вдыхая морозный воздух.
   «Бойцовый петух» встретил его теплым и в то же время спертым воздухом, насыщенным парами вина и эля, а также запахами из кухни. Посетителей хватало, приближался вечер, и люди тянулись к теплу, ну и к чарке-другой чего-нибудь горячительного, а как же без этого.
   Джеф окинул взглядом заполненный разным людом зал и в углу заметил сэра Андрэ в компании троих мужчин, по всему видать, мастеровых. За соседним столом сидел весь десяток бойцов, которые сопровождали чету Новак в этой поездке. Сэр Андрэ не захотел злоупотреблять гостеприимством тестя и расположил людей в гостинице – сам он остановился у мэтра Вайли, только деловые встречи проводил здесь. Даниэль, владелец гостиницы, не мудрствуя лукаво, зарезервировал эти столы за постояльцами, так что если они спускались в зал, то даже завсегдатаи быстренько выпроваживались на другие места. Хозяин гостиницы даже предлагал сэру рыцарю известный кабинет для деловых переговоров, но Новак отказался, так как ничего секретного в своих разговорах не видел, а если кто что услышит, так беды не будет. Пусть разносится весть о том, что по весне намечается неплохой шанс подзаработать, вот только работать придется в столь интересном месте, что лучше будет, если узнает об этом как можно больше людей, иначе достаточного количества желающих можно и не набрать.
   Новак кивнул подошедшему к столу Джефу и, не прекращая говорить, указал на скамью подле себя.
   – …Мастер Лукас, вы меня знаете, внакладе я не останусь и заплачу все сполна. Разве я не расплатился честь по чести два года назад?
   – Что вы, сэр Андрэ, – замахал руками старик. – Я и в мыслях этого не держал. Коли вы сказали, что заплатите втрое, то так оно и будет. Я не о том. Ведь это Кроусмарш. Гиблое место. В последний раз, когда там хотели возвести крепость, из рабочих спасся едва каждый десятый. Я тогда в ученичестве был, так спасибо моим молодым ногам, а учитель мой так и сгинул.
   – Но я гарантирую безопасность. Там будет моя дружина, люди маркграфа, да еще и наемники.
   – А тогда что ж, никого не было?
   – Хорошо, поставим вопрос по-другому. Вместе со мной туда отправляется моя семья. Как вы считаете, дорожу я ими или нет?
   – Дак верю я вам. И вы сейчас верите тому, что говорите. Но орки-то – это дело такое…
   – Мастер Лукас, ну скажите, неужели никто не захочет за один сезон заработать столько, сколько сможет только за три? И ведь одним сезоном дело не обойдется. Как только обезопасим проход, то развернется остальное строительство. В первый же год развернется как минимум строительство еще одной деревни, и все это по тройной цене. И на будущий год строить тоже будем, люди потянутся, я уверен, а значит, и строить нужно будет много, а вы со своими людьми уже будете наняты, и с другими мастерами я и разговаривать не стану.
   – И тоже втрое?
   – Э-э нет. Цена уже будет обычной. Но насколько я знаю, многие без работы сидят и в разгар сезона, а тут и голову ломать не надо – работа уже будет вас ждать, а если сумеем достаточно лесорубов собрать и подготовить лес, то строительство и зимой будем вести. Да кто еще может предложить столько работы?
   Да-а, картина была та еще. Рыцарь уговаривает мастеровых поработать, да при этом еще и обещает с три короба, лишь бы заинтересовать их. Да где такое видано? При таких объемах вокруг работодателя должна была виться целая куча мастеров и, подобострастно кланяясь, расхваливать свое мастерство и умолять сэра рыцаря нанять именно их. Но Кроусмарш был особым местечком. Туда мастеров нужно было заманивать, да еще и уговаривать, как выяснилось.
   – Значит, так, мастер Лукас. Давайте вы сейчас не станете мне говорить ни «да», ни «нет». Идите домой, отдохните, подумайте, посоветуйтесь, а завтра в полдень встретимся здесь же, и вы скажете мне свой ответ.
   Мастер Лукас и двое старшин артелей, которые обычно трудились с ним, поднялись и, поклонившись, направились к выходу. Андрей взял кружку, взболтнул содержимое, изучая его задумчивым взглядом, и наконец залпом опрокинул в рот.
   – Как успехи?
   – Да никак. Упираются.
   – Может, увеличить плату?
   – А может, им по их весу платить золотом?
   – Но он прав, Кроусмарш у всех на устах как гиблое место.
   – Ерунда. Конечно, поискать придется, но я уверен, что смогу найти желающих и за двойную плату, а в сезон так и вовсе за обычную. Это сейчас они хорохорятся, а как придет время и останутся без работы, то рады будут и этой.
   – Ну, это вы лишку хватили.
   – Возможно. Но рабочих я в любом случае найду. Только вот хотелось бы именно мастера Лукаса заполучить. Уж он-то со своими артелями без работы не останется. Хороший мастер. И главное, хоть деревеньку ставить, хоть крепость – универсал.
   – Да откуда же вы столько словечек нахватались? Вот еще это уни-ве… язык сломаешь.
   – Читал в свое время много.
   – Оно и видно.
   Андрей, осматривая зал, обратил внимание на то, что к владельцу гостиницы подошел мальчишка и, опасливо косясь в сторону рыцаря и его десятника, что-то ему сказал. Тот выслушал его и, утвердительно кивнув, слегка похлопал его по затылку, отправляя работать. Сам Даниэль направился к столу, за которым сидели Андрей и Джеф.
   – Прошу прощения, сэр. Вас просил позвать падре Патрик. Он в отдельном кабинете.
   – А что же малец – побоялся передать мне просьбу сам? Неужели я так страшен?
   – Он недавно у меня работает, подобрал на улице, не освоился, робеет перед благородными.
   – Эдак не набегаешься за слугами.
   – Ничего. Освоится еще, – ухмыльнулся владелец Даниэль.
   – Хорошо. Я поднимусь.
   Андрей встал из-за стола и направился к лестнице. Гостиница Даниэля славилась среди делового круга Йорка именно благодаря этому самому кабинету. Месту, где могли без опаски обсуждать любые дела. Гарантия сохранения тайны была абсолютной и проверена годами. Андрей сомневался в этом, но пока не слышал ничего, что бы противоречило этому утверждению. Однако при столь сильных позициях инквизиции, которая в этом мире была сродни КГБ в СССР, в существование официального места, где можно говорить без опаски, как бы это сказать помягче, слегка не верилось. Но пока повода сомневаться в этом не было, хотя червячок сомнения не отпускал.
   Просьба падре немного удивила Андрея. Он приехал с ним, чтобы встретиться со своими братьями. То, что он решил воспользоваться этим кабинетом, удивительным не было – как-никак, бывший епископ был в опале, и навлекать неприятности на тех, кто не отвернулся от падре и сегодня, было глупо. Но с другой-то стороны, падре тоже должен был предполагать то, что заведение Даниэля под колпаком, не дурак ведь, опять же уже был под следствием инквизиции, а как говорят, «обжегшись на молоке, дуют на воду». Но вот он преспокойно общается с кем-то из своих доверенных лиц. Да и Бог с ним по большому счету, но для чего понадобился ему Андрей, было удивительно вдвойне: уж Новак-то к делам Церкви не имел никакого отношения, а если быть до конца откровенным – то и не хотел иметь. Спокойнее так и здоровее будешь.
   В кабинете за накрытым скромной трапезой столом сидели двое. Падре, о чем-то крепко задумавшийся, и мужчина средних лет. Одежда обычного горожанина, в углу на лавку сброшен ничем не примечательный полушубок и треух. Внешность также ничем не примечательна – если такого попросят описать, то и не вспомнишь ничего. Среднего роста, самого обычного телосложения, спокойное, ничем не выделяющееся лицо, ни красивое, ни страшное, обычное, в общем, лицо, без шрамов, с самой обычной бородой, какие здесь носят практически все мужчины. Серая мышка – это определение, похоже, подошло бы в самый раз.
   – Проходи, сын мой, – заметив в дверях Новака, пригласил падре Патрик.
   Андрей присел к столу и внимательно посмотрел в серые глаза незнакомца. Он понимал, что падре пригласил его сюда для того, чтобы познакомить с этим мужчиной, поэтому Новак, привыкший доверять своим первым впечатлениям, постарался повнимательней изучить незнакомца. И он затруднялся сделать для себя хотя бы какие-то выводы. Подобно и внешности, этот человек не вызывал ни симпатий, ни антипатий – так, нечто среднее. Это Андрею не понравилось больше всего, и он решил держать ухо востро.
   Мужчина, словно понимая, что его оценивают, смотрел на него спокойным взглядом, но что-то на уровне подсознания выдавало в его взгляде такую же заинтересованность и попытку оценить собеседника, хотя внешне это был спокойный взгляд открытого и честного человека.
   Падре примерно с минуту наблюдал за молчаливым диалогом этих двоих, а потом, неопределенно хмыкнув, заговорил:
   – Ну что, наигрались в гляделки? Пора бы вас и познакомить. Сэр Андрэ Новак, рыцарь Английской короны, вассал сэра Сэдрика Йоркского, возможно, в скором времени барон Кроусмарш. – Андрей медленно кивнул, подтверждая сказанное. – Ну а это брат Адам, дознаватель ордена Святой инквизиции нашей матери Церкви.
   При этих словах Андрей тут же напрягся, и как он ни пытался следить за собой, это тут же стало заметно невооруженным взглядом. Тело воина, которое во время опасности действовало на уровне инстинктов, тут же нашло наиболее удобную позу, чтобы иметь возможность быстро и без помех подняться, при этом не мешая обнажить оружие, рука сама собой легла на рукоять боевого ножа, так как воспользоваться мечом в относительно тесном помещении было затруднительно.
   Все это не укрылось от внимательного взгляда инквизитора. Наблюдая за переменами, произошедшими с Андреем, брат Адам ухмыльнулся и, взяв со стола кружку с вином, сделал небольшой глоток.
   – Не любите вы инквизицию, сын мой, – вернув кружку на стол, спокойно проговорил он. – Вон как подобрались – словно волк, загнанный в угол сворой гончих.
   – Почему я должен не любить инквизицию? – как можно более безразличным тоном постарался сбить возникшее напряжение Андрей.
   – А вот это вам виднее. Я говорю только о том, что вижу. Да не лапай ты ножичек: если я захочу, воспользоваться ты им не успеешь. – Он спокойно посмотрел в сосредоточенное лицо Андрея и спокойно закончил: – Лучше поверь мне на слово.