Страница:
Излагая такого рода учение, Моисей убедил немалое число разумных люден и увел их вместе с собой в то место, где теперь находится поселение Иерусалима. Землей этой ему удалось легко завладеть, так как она была незавидного качества и за нее никто не стал бы серьезно бороться. В самом деле, это скалистая страна, правда, обильная водой, но окрестные области бедны и безводны, а внутренняя часть страны на 60 стадий имеет также каменистый слой под поверхностью почвы. В то же время Моисей вместо оружия выставлял вперед святыню и божество, которому он желал найти место для почитания; народу он обещал установить культ и священные обряды такого рода, чтобы те, кто принял его, не тяготились расходами, одержимостью божеством или другими нелепыми действиями. Подобными средствами Моисей снискал себе уважение и установил необычного рода власть, так как все окрестные народности охотно присоединялись к нему ради таких поучений и обещаний (выделено мной. – К.П.).
Преемники Моисея некоторое время оставались верны его учению, ведя праведную и истинно благочестивую жизнь. Впоследствии жреческая должность оказалась сначала в руках людей суеверных, а затем – самовластных. От суеверия пошло воздержание от некоторых родов пиши, от которых даже и теперь у них существует обычай воздерживаться; обрезание мальчиков и вырезание у девочек, и некоторые другие обряды такого рода, установленные законом. Из тираний возникли разбойничьи шайки. Мятежники разоряли страны, как свою, так и соседнюю; другие же, действуя заодно с правителями, грабили чужое добро и подчинили себе значительную часть Сирии и Финикии. Тем не менее, они сохраняли известное уважение к своему главному городу, так как не чувствовали к нему отвращения как к местопребыванию тиранов, но чтили и уважали его как святыню. Таков ход вещей и таков обычай, общий для греков и варваров. Ведь объединенные в гражданские общины, они живут по общему закону. Действительно, иным путем народным массам в какой-нибудь стране было бы невозможно делать одно и то же в согласии друг с другом (в чем именно и состоит гражданский союз) или вообще вести общественную жизнь»[86].
Лисимах[87], опять же цитируемый Флавием пишет, что «при египетском царе Бокхорисе еврейский народ, зараженный проказой, чесоткой и еще какими-то болезнями, стал стекаться в храмы, чтобы просить там подаяния. Когда заболело множество людей, в стране случился неурожай. Бокхорис[88], царь Египта, послал к оракулу Аммона узнать о причинах неурожая. Бог повелел ему очистить святилища от безбожников и нечестивцев, изгнав их из храмов в пустыню, а больных проказой и чесоткой – утопить, поскольку богу Солнца не угодна их жизнь; затем очистить святилища, и тогда земля снова будет плодоносить. Получив оракулы, Бокхорис созвал жрецов и служителей алтарей и приказал им произвести отбор среди нечистых, чтобы одних передать воинам, которые отведут их в пустыню, а прокаженных обернуть в свинцовые листы и бросить в море. Прокаженные и чесоточные были утоплены, а остальные схваченные нечестивцы были удалены в пустыню, чтобы там погибнуть. Но, собравшись вместе, они посоветовались о том, что им делать, и, когда наступила ночь, разложили костры, зажгли факелы и остались в живых; следующую ночь, проведя в посте, они стали молить богов, чтобы те спасли их. На другой день некто Моисей посоветовал им рискнуть пойти наугад, пока не выйдут к каким-нибудь селениям, и повелел им из людей никого не жалеть и не испытывать к ним никаких добрых чувств, а только ненависть, и разрушать храмы и жертвенники богов, которые встретятся им на пути. Единодушно согласившись исполнить это приказание, они двинулись через пустыню и не без потерь достигли населенных мест. Над людьми они творили всякие бесчинства, святилища богов грабили и сжигали и, наконец, пришли в страну, которая называется теперь Иудея. Там они основали город и поселились в нем. Этот город получил название Иеросила[89] в напоминание об их святотатстве. Впоследствии, когда со временем они приобрели могущество, чтобы избежать упреков, они изменили название; город стал называться Иерусалим, а сами они иерусалимляне».
Наконец, упомянутый выше Манефон сообщает: «С тех пор как оскверненных отправили в каменоломни (выделено мной. – К.П.), прошло немало времени, и царь пожаловал им некогда оставленный пастухами город Аварис, чтобы у них было собственное пристанище и кров. Этот город по древнему преданию был посвящен Тифону. Придя туда, они получили возможность обособиться и избрали своим предводителем некого Осарсифа, жреца из Гелиополя[90], и дали клятву во всем подчиняться ему. Своим первым законом тот запретил поклоняться богам, воздерживаться от особо почитаемых в Египте священных животных, но всех приносить в жертву и употреблять их в пищу, а также повелел не вступать в общение ни с кем, кроме связанных с ними единой клятвой. Издав эти и многие другие постановления, которые были особенно враждебны египетским обычаям, он приказал сообща соорудить оборонительную стену и готовиться к войне с царем Аменофисом. Сам же, собрав жрецов и прочих своих нечистых сограждан, решил отправить посольство к изгнанным Тетмосом пастухам в город, называемый Иерусалим. Рассказав о том, какому бесчестию подвергли его самого и других, он стал уговаривать их вместе пойти войной против Египта. Он предложил им направиться сначала в Аварис, на родину их предков (выделено мной. – К.П.), где пообещал приготовить для войска обильные запасы продовольствия, а когда будет нужно, на их стороне вступить в войну и без труда покорить им страну. Обрадованные этим обстоятельством, те единодушно выступили в поход числом около двухсот тысяч и вскоре пришли в Аварис. Аменофис, царь Египта, лишь только узнал об их появлении, впал в отчаяние, припомнив предсказание Аменофиса, сына Пааписа. Сперва, созвав население Египта и посоветовавшись с его предводителями, он приказал доставить к себе священных животных, особо чтимых в храмах, и повелел каждому жрецу укрыть почитаемые статуи богов в наиболее безопасных местах. Своего пятилетнего сына Сетоса, называвшегося Рамессом по имени отца Рамзеса, он отправил к своему другу. А сам, с отборным египетским войском, насчитывавшим около трехсот тысяч человек, не стал вступать в сражение с шедшими навстречу врагами, поскольку ему пришла в голову мысль, что он идет против воли богов, а повернул назад и возвратился в Мемфис. Взяв Аписа и других доставленных туда священных животных, он тотчас отправился в Эфиопию со всей своей свитой и войском, поскольку в знак благодарности эфиопский царь подчинялся ему. Тот принял радушно египетского царя и его подданных, которых его страна могла прокормить и имела достаточно городов и деревень, чтобы предоставить изгнанникам убежище на эти роковые тринадцать лет. Кроме того, к воинам царя Аменофиса он прибавил эфиопский гарнизон для охраны границы с Египтом. Так обстояли дела в Эфиопии. А пришедшие из Иерусалима гиксосы вместе с нечистыми жителями Авариса обращались с покоренным населением настолько бесчеловечно, что их владычество для тех, кто был свидетелем их святотатства, казалось самым ужасным из всех зол. Ибо они не только сжигали дотла города и деревни и не удовольствовались разграблением храмов и осквернением статуй богов, но употребляли их для разведения огня и приготовления мяса почитаемых священных животных, причем сперва они заставляли самих жрецов и прорицателей закалывать и приносить их в жертву, а затем, раздевая их самих донага, прогоняли. Говорят, что тот самый жрец, который основал их государство и написал законы, происходил из Гелиополя и звался Осарсифом по имени тамошнего бога Осириса, но, оказавшись среди них, он изменил свое имя и стал называться Моисей».
Таким образом, историки древности связывали евреев или же, что точнее, большую ораву, во-первых, с некими «оскверненными», «безбожниками», «нечестивцами», во-вторых, с «прокаженными», «чесоточными», в-третьих, с гиксосами, в-четвертых…, в-четвертых, во всем этом деле оказывается каким-то образом замешана часть египетского жречества во главе со жрецом Осириса принцем Мозесом, который, возможно имел еще и гиксосское происхождение. Но дело даже не в происхождении Мозеса, еврейскую родословную которого можно считать легендарной, дело в том, что в 1224–1214 гг. до н. э., или же, по крайней мере, во второй половине XIII века до н. э. гиксосы, по словам Манефона, находились в добром здравии и населяли Иерусалим.
Во времена Иисуса Навина Иерусалим, согласно Библии, находился под властью амореев (Нав. 10:1–5) и, скорее всего, здесь жили еще и хетты, поскольку Господь отдавал Навину «всю землю Хеттеев» (Ис. Нав. 1:2–4). Во времена покорения Иерусалима Давидом (ок. 1005 – 965 гг. до н. э.) его населяли иевусеи и хетты, поскольку Библия рассказывает о хеттском воине Урии, который проживал здесь и достиг при Давиде высокого положения. Следует признать, что под гневными словами Иезекииля о народе Иерусалима как о смешении амореев и хеттов есть определенная историческая правда. Интересно, что египтяне называли гиксосов, совершенно так же, как и хеттов, участвовавших в битве при Кадеше (1274 г. до н. э.), а мотив грифона роднит гиксосское искусство с хеттским[91].
Есть еще один очень важный нюанс. Манефон сообщает любопытный факт, что «оскверненных (очевидно ритуально нечистых, а не больных проказой и пр. – К.П.) отправили в каменоломни». По словам В.И. Авдиева, напряженная военная политика во времена XVIII–XIX династий требовала иметь наготове довольно большое количество постоянно отмобилизованных резервистов. В период перемирий данных «людей войска», зачастую использовали для работ в каменоломнях. «Особенно характерно, что это использование приняло, по-видимому, систематический характер, так как термин «люди войска» стал обозначать не только «рядовые воины», но и «отряды работников в каменоломнях»[92].
В.И. Авдиев также отмечает, что войска изредка использовались для работ в каменоломнях даже в период Древнего царства[93]. Однако распространенным явлением это использование стало только во время Нового царства в связи с экспансионистской политикой его фараонов и появлением крупных постоянных армий.
Кто же такие, все-таки, эти самые гиксосы?
Скорее всего, поиски этнических корней гиксосов не дадут нам ничего, пока, наконец, мы не поймем одну, достаточно банальную истину. Гиксосы не составляли этнической организации. Это была т. н. орда, т. е. военная (социально-профессиональная) организация, членство в которой определялось не этническими характеристиками, а воинским мастерством и боевым духом (впрочем, и жаждой грабежа не в последнюю очередь). Евразийские кочевые орды свободно перемещались по территории континента, захватывая власть то над одним, то над другим этносом и внедряясь в их организационную структуру в качестве правящего слоя.
Орда – это военная корпорация.
Другое дело, что изначальная власть в ордах принадлежала родам и кланам преимущественно арийского (индоевропейского) происхождения. Почему? Очевидно это обстоятельство связано с тем, что индоевропейцы первыми среди других народов приручили лошадь, они же изобрели колесницу и вообще они всегда лидировали в военном деле, будь то изобретение вооружений или же разработка новых приемов тактики.
Посему, слово арии имеет не только этнический смысл, но и социальный, обозначая надплеменную прослойку «азиатских скифов», связанную родством с аристократическими домами различных кочевых объединений и оседлых государственных образований. Ее представители были потомственными професиональными воинами (китайские источники сообщают, что царь кушан поставил во главе Северной Индии своего полководца, а потом включают его в кушанскую династию), чья власть была сакрализована на основании традиций арийского кочевого мира[94].
Итак. Гиксосы захватившие власть над Египтом являлись ордой, т. е. социально-профессиональной организацией разноэтнического наполнения, управлявшейся родами индоевропейского происхождения. Скорее всего, средством общения между членами гиксосской организации являлся какой-то ханаанейский диалект, положивший впоследствии начало ивриту и сохранивший некоторую лексику, присутствие которой можно объяснить только определенным образом.
К примеру, в древнееврейском языке и, соответственно, в Библии наличествует такое слово, как коген (коэн, каган, кахан, коheн, где h – это смягченное «г», произносимое на южнорусский манер), которое дало начало таким еврейским фамилиям как Cohen, Cohn, Conn, Kahn, Kohn, Coen или Коган, Кохан, Каган, Кан, Кон, Каганман, Каганер, Каганович, Каганов, Каганский, Каганашвили и пр.
В русской Библии слово коген переводится как священник и обозначает оно именно священника. Дело в том, что широко известные русской публике раввины, священнослужителями вовсе не являются, словом раввин в иудаизме обозначается ученый человек сведущий в религиозной литературе. Служить в храме имеют право только когены и левиты. Любопытно, что если евреем можно стать приняв иудаизм или родившись от матери-еврейки, то наследование у когенов и левитов идет по мужской линии, отсюда израилем называется «еврей, не являющийся ни потомком левитов, ни потомком когенов (по мужской линии)»[95]. Еще одна любопытная деталь состоит в том, что если простые евреи в древнейший период носили в качестве одежды кожанные рубахи до колен, на которые одевалась симла (покров), то штаны носили только священники (когены)[96]. Дело в том, что штаны это древнейшая, сугубо индоевропейская деталь одежды. Ее появление обусловлено, во-первых, холодным климатом, во-вторых, тем, что она оказалась очень удобна для верховой езды. Так, штаны в древности являлись непременным атрибутом скифского одеяния.
Несомненно, что древнееврейское слово коген и слово каган, относящееся к титулатуре евразийских кочевников, – это одно и то же слово. Но как это может быть? Попробуем разобраться с этим вопросом.
В Библии термин священник (коген) первый раз встречается в книге Бытия. Данным словом назван «Мелхиседек, царь Салимский», который «вынес (Аврааму. – К.П.) хлеб и вино, – он был священник Бога Всевышнего» (Быт. 14:18). За толкованием данного факта обратимся к А.П. Лопухину («Толковая Библия», кн. Бытие), который указывает, что «относя его (термин священник, коген – К.П.) прежде всего к личности исторического Мелхиседека, мы нисколько не должны смущаться тем обстоятельством, что здесь в одном лице совмещается служение «царя и священника»; это было в обычае у многих народов древности (напр., rех Romanorum был вместе и pontifex maximus), в особенности в ту отдаленную эпоху, которая еще жила преданиями патриархального быта, где старший в роде одновременно был и царем, и жрецом, и законодателем, и судьей».
Далее, А.П. Лопухин излагает чрезвычайно интересные соображения: «Всем контекстом речи «священство» Мелхиседека поставляется в качестве особого, сакраментального служения; но и с этой своей стороны оно неоднократно и ясно отличается в Библии от последующего, подзаконного священства и даже как бы противополагается ему (Пс. 109:4; Евр. 5:6). Отсюда можно заключать, что Мелхиседек был последним представителем того первобытного священства, некоторые намеки на которое мы находим в истории Еноса и Ноя (4:26 и 9:9); это было универсальное, мировое священство (выделено мной. – К.П.)… Что именно таково было священство Мелхиседека, об этом, помимо особо уважительного отношения к нему Авраама, свидетельствует и имя Бога, служителем Которого он был, – «Бог Всевышний», или, как стоит в еврейском тексте – «Ел-Елион». Это именование истинного Бога, встречающееся в некоторых других местах Священного Писания (Чис. 24:16; Втор. 32:8; Пс. 7:18; 9:3; 57:3; 20:8 и пр.), изображающих Его, как Высшую Мировую Силу и Верховное Господство, простирающееся на всю вселенную… В таинственном священстве Мелхиседека по особому чину и в соединении этого священнического служения с царским достоинством наиболее полно и ясно выражается прообразовательная параллель между Мелхиседеком и Христом, подробно раскрытая Апостолом Павлом (Евр. 7 гл.)».
Здесь я напомню, что, по словам ап. Павла, Христос «быв наречен от Бога Первосвященником (ха-когеном – К.П.) по чину Мелхиседека (выделено мной, т. е. по чину царя-священника – К.П.)» (Евр. 5:10). Кстати, мелхиседек это, возможно, не имя собственное, а титул, т. е. малик-цедек, что означает «князь-праведник». Что касается исхода большой оравы из Египта, то тогда ха-когеном был избран Аарон, старший брат Моисея и только его потомки по мужской линии могли занимать это место.
Первое же (III в.) письменное упоминание титула евразийских кочевников каган (кэ-хань), как выше уже было сказано, относится к правителю народа сяньби, группе кочевых племен выделившихся из союза дун-ху после разгрома его хуннами в III в. до н. э. Проживали сяньби на территории нынешнего АР Внутренняя Монголия. Этническое происхождение этого народа неясно, одни исследователи относят его к монгольской группе, другие – к тунгусо-маньчжурской, однако утверждать что-либо определенно весьма сложно. Дело в том, что некоторые древние китайские авторы связывают сяньбийцев с киданями (китаями, хитаями). По их словам: «Дом Кидань есть отрасль Дома Дун-ху. Предки его, пораженные хуннами, осели у Сяньбийских гор. В правление Цинлун (233–237) Бинын, глава поколения, был убит в области Ю-чжеу правителем Ван Хюн. После сего народ ослабел, и ушел на южную сторону Шарамурэни, от Хуан-лун на север. При династии Юань-вэй он принял название Кидань»[97].
Во-первых, о языке киданей мы сегодня не можем сказать ничего определенного, поскольку киданьские письмена не расшифрованы[98], во-вторых, что самое интересное, есть свидетельства китайских источников, которые позволяют предположить принадлежность киданей к европеоидной расе, каковые я приводил в книге «За китайской стеной»[99] и повторяться здесь не стану. Во всяком случае, видный востоковед Л.С. Васильев указывает, что в I тыс. «существовали лишь протомонгольские этноплеменные группы и народы, одним из которых были кидани (речь о монгольском языке и этносе, но не о монголоидности как расовом типе!)»[100].
Вообще-то о евразийских кочевниках и их правителях написаны сотни книг и здесь нет необходимости писать еще одну. Коротко следует заметить, что в истории наиболее известны четыре каганата – Тюркский, Хазарский, Аварский и, так называемый, Русский (гипотетический).
Хазарский каганат, имеет в русском общественном сознании весьма негативную оценку. Во-первых, хазары также безоговорочно считаются тюрками, а во-вторых, особо негативное отношение к этому средневековому государству обусловлено присутствием иудеев в его политической жизни. Между тем, один из крупнейших исследователей истории хазар А.П. Новосельцев, в своей книге «Хазарское государство», которую с легкостью можно найти в Интернете, отмечал, что причисление хазар к тюркам происходит в средневековых источниках далеко не сразу и А.П. Новосельцев отмечает эту временную эволюцию мнений восточных авторов. Тюрок и хазар дифференцировал, к примеру, Ибн-Хордадбех, который утверждал: «Все владыки тюрок, тибетцев и хазар – хаканы, кроме владыки карлуков (ал-харлух), которого называют джабгуйа»[101].
О языке хазар нам известно следующее. Самый ранний из известных нам авторов, освещавших хазарскую историю, ал-Истахри, пишет, что язык хазар отличается от языков тюрок и персов и вообще не похож ни на один из известных языков. Эти слова повторяет много позже (в XI в.) и ал-Бекри, который сообщает: «Язык Хазар другой чем языки Тюрков и Персов (выделено мной. – К.П.). Это есть язык, который не согласуется ни с одним языком в мире»[102].
Константин Багрянородный о языке хазар сообщает следующее: «Случилось так, что вспыхнуло у них (хазар. – К.П.) восстание против своей власти, и когда разгорелась междоусобная война, эта прежняя власть их [все-таки] одержала победу (т. е. власть кагана. – К.П.). Одни из них были перебиты, другие, бежав, пришли и поселились вместе с турками в земле пачинакитов, сдружились друг с другом и стали называться каварами. Поэтому и турок они обучили языку хазар, и сами до сей поры говорят на этом языке, но имеют они и другой – язык турок»[103].
Здесь, пожалуй, следует сделать небольшое отступление. Упомянутая Константином Багрянородным хазарская политическая фракция «каваров», потерпевшая поражение в междоусобной войне, очевидно принадлежала к иудаистам (это совершенно не означает, что лингвистически кавары как-то отличались от остальной хазарской массы). Дело в том, что согласно гипотезе С.П. Толстова хазарские «кавары» могли быть пришельцами из Хорезма.
«Анализ рассказа Табари о завоевании Хорезма Кутейбой и двух текстов Бируни о двух типах власти – «шахийат» и «вилайат» в Хорезме и описание праздника «фагбурийа» – «выход царя», Бируни, текст 236, приводит нас к выводу о том, что в Хорезме начала VIII века существовало разделение власти между сакральным царем – «хорезмшахом», или «хосрови-Хорезмом», с одной стороны и царем-правителем – «хурзадом» (титул, а не собственное имя) или «багпуром», происходившими оба из династии сиявушидов – афригидов. Столкновение между «хорезмшахом» и «хурзадом», в которое вмешивается Кутейба, имеет, однако, характер не простой внутридинастийной распри. «Хурзад» становится во главе антифеодального движения общин, окрашенного идеологически в цвета сектантства, развивающегося под влиянием юдаизма. После разгрома этого движения арабами иудействующие сектанты (кавары – халисии византийских источников) бегут в Хазарию, где захватывают власть в свои руки, кладя основание династии хазарских бегов (багпуров), являющейся ответвлением афригидской династии Хорезма. Старая династия каганов, по хорезмскому образцу, превращается в династию сакральных царей (сведения о «двоевластии» у хазар появляются лишь в начале IX века)»[104].
Преемники Моисея некоторое время оставались верны его учению, ведя праведную и истинно благочестивую жизнь. Впоследствии жреческая должность оказалась сначала в руках людей суеверных, а затем – самовластных. От суеверия пошло воздержание от некоторых родов пиши, от которых даже и теперь у них существует обычай воздерживаться; обрезание мальчиков и вырезание у девочек, и некоторые другие обряды такого рода, установленные законом. Из тираний возникли разбойничьи шайки. Мятежники разоряли страны, как свою, так и соседнюю; другие же, действуя заодно с правителями, грабили чужое добро и подчинили себе значительную часть Сирии и Финикии. Тем не менее, они сохраняли известное уважение к своему главному городу, так как не чувствовали к нему отвращения как к местопребыванию тиранов, но чтили и уважали его как святыню. Таков ход вещей и таков обычай, общий для греков и варваров. Ведь объединенные в гражданские общины, они живут по общему закону. Действительно, иным путем народным массам в какой-нибудь стране было бы невозможно делать одно и то же в согласии друг с другом (в чем именно и состоит гражданский союз) или вообще вести общественную жизнь»[86].
Лисимах[87], опять же цитируемый Флавием пишет, что «при египетском царе Бокхорисе еврейский народ, зараженный проказой, чесоткой и еще какими-то болезнями, стал стекаться в храмы, чтобы просить там подаяния. Когда заболело множество людей, в стране случился неурожай. Бокхорис[88], царь Египта, послал к оракулу Аммона узнать о причинах неурожая. Бог повелел ему очистить святилища от безбожников и нечестивцев, изгнав их из храмов в пустыню, а больных проказой и чесоткой – утопить, поскольку богу Солнца не угодна их жизнь; затем очистить святилища, и тогда земля снова будет плодоносить. Получив оракулы, Бокхорис созвал жрецов и служителей алтарей и приказал им произвести отбор среди нечистых, чтобы одних передать воинам, которые отведут их в пустыню, а прокаженных обернуть в свинцовые листы и бросить в море. Прокаженные и чесоточные были утоплены, а остальные схваченные нечестивцы были удалены в пустыню, чтобы там погибнуть. Но, собравшись вместе, они посоветовались о том, что им делать, и, когда наступила ночь, разложили костры, зажгли факелы и остались в живых; следующую ночь, проведя в посте, они стали молить богов, чтобы те спасли их. На другой день некто Моисей посоветовал им рискнуть пойти наугад, пока не выйдут к каким-нибудь селениям, и повелел им из людей никого не жалеть и не испытывать к ним никаких добрых чувств, а только ненависть, и разрушать храмы и жертвенники богов, которые встретятся им на пути. Единодушно согласившись исполнить это приказание, они двинулись через пустыню и не без потерь достигли населенных мест. Над людьми они творили всякие бесчинства, святилища богов грабили и сжигали и, наконец, пришли в страну, которая называется теперь Иудея. Там они основали город и поселились в нем. Этот город получил название Иеросила[89] в напоминание об их святотатстве. Впоследствии, когда со временем они приобрели могущество, чтобы избежать упреков, они изменили название; город стал называться Иерусалим, а сами они иерусалимляне».
Наконец, упомянутый выше Манефон сообщает: «С тех пор как оскверненных отправили в каменоломни (выделено мной. – К.П.), прошло немало времени, и царь пожаловал им некогда оставленный пастухами город Аварис, чтобы у них было собственное пристанище и кров. Этот город по древнему преданию был посвящен Тифону. Придя туда, они получили возможность обособиться и избрали своим предводителем некого Осарсифа, жреца из Гелиополя[90], и дали клятву во всем подчиняться ему. Своим первым законом тот запретил поклоняться богам, воздерживаться от особо почитаемых в Египте священных животных, но всех приносить в жертву и употреблять их в пищу, а также повелел не вступать в общение ни с кем, кроме связанных с ними единой клятвой. Издав эти и многие другие постановления, которые были особенно враждебны египетским обычаям, он приказал сообща соорудить оборонительную стену и готовиться к войне с царем Аменофисом. Сам же, собрав жрецов и прочих своих нечистых сограждан, решил отправить посольство к изгнанным Тетмосом пастухам в город, называемый Иерусалим. Рассказав о том, какому бесчестию подвергли его самого и других, он стал уговаривать их вместе пойти войной против Египта. Он предложил им направиться сначала в Аварис, на родину их предков (выделено мной. – К.П.), где пообещал приготовить для войска обильные запасы продовольствия, а когда будет нужно, на их стороне вступить в войну и без труда покорить им страну. Обрадованные этим обстоятельством, те единодушно выступили в поход числом около двухсот тысяч и вскоре пришли в Аварис. Аменофис, царь Египта, лишь только узнал об их появлении, впал в отчаяние, припомнив предсказание Аменофиса, сына Пааписа. Сперва, созвав население Египта и посоветовавшись с его предводителями, он приказал доставить к себе священных животных, особо чтимых в храмах, и повелел каждому жрецу укрыть почитаемые статуи богов в наиболее безопасных местах. Своего пятилетнего сына Сетоса, называвшегося Рамессом по имени отца Рамзеса, он отправил к своему другу. А сам, с отборным египетским войском, насчитывавшим около трехсот тысяч человек, не стал вступать в сражение с шедшими навстречу врагами, поскольку ему пришла в голову мысль, что он идет против воли богов, а повернул назад и возвратился в Мемфис. Взяв Аписа и других доставленных туда священных животных, он тотчас отправился в Эфиопию со всей своей свитой и войском, поскольку в знак благодарности эфиопский царь подчинялся ему. Тот принял радушно египетского царя и его подданных, которых его страна могла прокормить и имела достаточно городов и деревень, чтобы предоставить изгнанникам убежище на эти роковые тринадцать лет. Кроме того, к воинам царя Аменофиса он прибавил эфиопский гарнизон для охраны границы с Египтом. Так обстояли дела в Эфиопии. А пришедшие из Иерусалима гиксосы вместе с нечистыми жителями Авариса обращались с покоренным населением настолько бесчеловечно, что их владычество для тех, кто был свидетелем их святотатства, казалось самым ужасным из всех зол. Ибо они не только сжигали дотла города и деревни и не удовольствовались разграблением храмов и осквернением статуй богов, но употребляли их для разведения огня и приготовления мяса почитаемых священных животных, причем сперва они заставляли самих жрецов и прорицателей закалывать и приносить их в жертву, а затем, раздевая их самих донага, прогоняли. Говорят, что тот самый жрец, который основал их государство и написал законы, происходил из Гелиополя и звался Осарсифом по имени тамошнего бога Осириса, но, оказавшись среди них, он изменил свое имя и стал называться Моисей».
Таким образом, историки древности связывали евреев или же, что точнее, большую ораву, во-первых, с некими «оскверненными», «безбожниками», «нечестивцами», во-вторых, с «прокаженными», «чесоточными», в-третьих, с гиксосами, в-четвертых…, в-четвертых, во всем этом деле оказывается каким-то образом замешана часть египетского жречества во главе со жрецом Осириса принцем Мозесом, который, возможно имел еще и гиксосское происхождение. Но дело даже не в происхождении Мозеса, еврейскую родословную которого можно считать легендарной, дело в том, что в 1224–1214 гг. до н. э., или же, по крайней мере, во второй половине XIII века до н. э. гиксосы, по словам Манефона, находились в добром здравии и населяли Иерусалим.
Во времена Иисуса Навина Иерусалим, согласно Библии, находился под властью амореев (Нав. 10:1–5) и, скорее всего, здесь жили еще и хетты, поскольку Господь отдавал Навину «всю землю Хеттеев» (Ис. Нав. 1:2–4). Во времена покорения Иерусалима Давидом (ок. 1005 – 965 гг. до н. э.) его населяли иевусеи и хетты, поскольку Библия рассказывает о хеттском воине Урии, который проживал здесь и достиг при Давиде высокого положения. Следует признать, что под гневными словами Иезекииля о народе Иерусалима как о смешении амореев и хеттов есть определенная историческая правда. Интересно, что египтяне называли гиксосов, совершенно так же, как и хеттов, участвовавших в битве при Кадеше (1274 г. до н. э.), а мотив грифона роднит гиксосское искусство с хеттским[91].
Есть еще один очень важный нюанс. Манефон сообщает любопытный факт, что «оскверненных (очевидно ритуально нечистых, а не больных проказой и пр. – К.П.) отправили в каменоломни». По словам В.И. Авдиева, напряженная военная политика во времена XVIII–XIX династий требовала иметь наготове довольно большое количество постоянно отмобилизованных резервистов. В период перемирий данных «людей войска», зачастую использовали для работ в каменоломнях. «Особенно характерно, что это использование приняло, по-видимому, систематический характер, так как термин «люди войска» стал обозначать не только «рядовые воины», но и «отряды работников в каменоломнях»[92].
В.И. Авдиев также отмечает, что войска изредка использовались для работ в каменоломнях даже в период Древнего царства[93]. Однако распространенным явлением это использование стало только во время Нового царства в связи с экспансионистской политикой его фараонов и появлением крупных постоянных армий.
Кто же такие, все-таки, эти самые гиксосы?
Скорее всего, поиски этнических корней гиксосов не дадут нам ничего, пока, наконец, мы не поймем одну, достаточно банальную истину. Гиксосы не составляли этнической организации. Это была т. н. орда, т. е. военная (социально-профессиональная) организация, членство в которой определялось не этническими характеристиками, а воинским мастерством и боевым духом (впрочем, и жаждой грабежа не в последнюю очередь). Евразийские кочевые орды свободно перемещались по территории континента, захватывая власть то над одним, то над другим этносом и внедряясь в их организационную структуру в качестве правящего слоя.
Орда – это военная корпорация.
Другое дело, что изначальная власть в ордах принадлежала родам и кланам преимущественно арийского (индоевропейского) происхождения. Почему? Очевидно это обстоятельство связано с тем, что индоевропейцы первыми среди других народов приручили лошадь, они же изобрели колесницу и вообще они всегда лидировали в военном деле, будь то изобретение вооружений или же разработка новых приемов тактики.
Посему, слово арии имеет не только этнический смысл, но и социальный, обозначая надплеменную прослойку «азиатских скифов», связанную родством с аристократическими домами различных кочевых объединений и оседлых государственных образований. Ее представители были потомственными професиональными воинами (китайские источники сообщают, что царь кушан поставил во главе Северной Индии своего полководца, а потом включают его в кушанскую династию), чья власть была сакрализована на основании традиций арийского кочевого мира[94].
Итак. Гиксосы захватившие власть над Египтом являлись ордой, т. е. социально-профессиональной организацией разноэтнического наполнения, управлявшейся родами индоевропейского происхождения. Скорее всего, средством общения между членами гиксосской организации являлся какой-то ханаанейский диалект, положивший впоследствии начало ивриту и сохранивший некоторую лексику, присутствие которой можно объяснить только определенным образом.
К примеру, в древнееврейском языке и, соответственно, в Библии наличествует такое слово, как коген (коэн, каган, кахан, коheн, где h – это смягченное «г», произносимое на южнорусский манер), которое дало начало таким еврейским фамилиям как Cohen, Cohn, Conn, Kahn, Kohn, Coen или Коган, Кохан, Каган, Кан, Кон, Каганман, Каганер, Каганович, Каганов, Каганский, Каганашвили и пр.
В русской Библии слово коген переводится как священник и обозначает оно именно священника. Дело в том, что широко известные русской публике раввины, священнослужителями вовсе не являются, словом раввин в иудаизме обозначается ученый человек сведущий в религиозной литературе. Служить в храме имеют право только когены и левиты. Любопытно, что если евреем можно стать приняв иудаизм или родившись от матери-еврейки, то наследование у когенов и левитов идет по мужской линии, отсюда израилем называется «еврей, не являющийся ни потомком левитов, ни потомком когенов (по мужской линии)»[95]. Еще одна любопытная деталь состоит в том, что если простые евреи в древнейший период носили в качестве одежды кожанные рубахи до колен, на которые одевалась симла (покров), то штаны носили только священники (когены)[96]. Дело в том, что штаны это древнейшая, сугубо индоевропейская деталь одежды. Ее появление обусловлено, во-первых, холодным климатом, во-вторых, тем, что она оказалась очень удобна для верховой езды. Так, штаны в древности являлись непременным атрибутом скифского одеяния.
Несомненно, что древнееврейское слово коген и слово каган, относящееся к титулатуре евразийских кочевников, – это одно и то же слово. Но как это может быть? Попробуем разобраться с этим вопросом.
В Библии термин священник (коген) первый раз встречается в книге Бытия. Данным словом назван «Мелхиседек, царь Салимский», который «вынес (Аврааму. – К.П.) хлеб и вино, – он был священник Бога Всевышнего» (Быт. 14:18). За толкованием данного факта обратимся к А.П. Лопухину («Толковая Библия», кн. Бытие), который указывает, что «относя его (термин священник, коген – К.П.) прежде всего к личности исторического Мелхиседека, мы нисколько не должны смущаться тем обстоятельством, что здесь в одном лице совмещается служение «царя и священника»; это было в обычае у многих народов древности (напр., rех Romanorum был вместе и pontifex maximus), в особенности в ту отдаленную эпоху, которая еще жила преданиями патриархального быта, где старший в роде одновременно был и царем, и жрецом, и законодателем, и судьей».
Далее, А.П. Лопухин излагает чрезвычайно интересные соображения: «Всем контекстом речи «священство» Мелхиседека поставляется в качестве особого, сакраментального служения; но и с этой своей стороны оно неоднократно и ясно отличается в Библии от последующего, подзаконного священства и даже как бы противополагается ему (Пс. 109:4; Евр. 5:6). Отсюда можно заключать, что Мелхиседек был последним представителем того первобытного священства, некоторые намеки на которое мы находим в истории Еноса и Ноя (4:26 и 9:9); это было универсальное, мировое священство (выделено мной. – К.П.)… Что именно таково было священство Мелхиседека, об этом, помимо особо уважительного отношения к нему Авраама, свидетельствует и имя Бога, служителем Которого он был, – «Бог Всевышний», или, как стоит в еврейском тексте – «Ел-Елион». Это именование истинного Бога, встречающееся в некоторых других местах Священного Писания (Чис. 24:16; Втор. 32:8; Пс. 7:18; 9:3; 57:3; 20:8 и пр.), изображающих Его, как Высшую Мировую Силу и Верховное Господство, простирающееся на всю вселенную… В таинственном священстве Мелхиседека по особому чину и в соединении этого священнического служения с царским достоинством наиболее полно и ясно выражается прообразовательная параллель между Мелхиседеком и Христом, подробно раскрытая Апостолом Павлом (Евр. 7 гл.)».
Здесь я напомню, что, по словам ап. Павла, Христос «быв наречен от Бога Первосвященником (ха-когеном – К.П.) по чину Мелхиседека (выделено мной, т. е. по чину царя-священника – К.П.)» (Евр. 5:10). Кстати, мелхиседек это, возможно, не имя собственное, а титул, т. е. малик-цедек, что означает «князь-праведник». Что касается исхода большой оравы из Египта, то тогда ха-когеном был избран Аарон, старший брат Моисея и только его потомки по мужской линии могли занимать это место.
Первое же (III в.) письменное упоминание титула евразийских кочевников каган (кэ-хань), как выше уже было сказано, относится к правителю народа сяньби, группе кочевых племен выделившихся из союза дун-ху после разгрома его хуннами в III в. до н. э. Проживали сяньби на территории нынешнего АР Внутренняя Монголия. Этническое происхождение этого народа неясно, одни исследователи относят его к монгольской группе, другие – к тунгусо-маньчжурской, однако утверждать что-либо определенно весьма сложно. Дело в том, что некоторые древние китайские авторы связывают сяньбийцев с киданями (китаями, хитаями). По их словам: «Дом Кидань есть отрасль Дома Дун-ху. Предки его, пораженные хуннами, осели у Сяньбийских гор. В правление Цинлун (233–237) Бинын, глава поколения, был убит в области Ю-чжеу правителем Ван Хюн. После сего народ ослабел, и ушел на южную сторону Шарамурэни, от Хуан-лун на север. При династии Юань-вэй он принял название Кидань»[97].
Во-первых, о языке киданей мы сегодня не можем сказать ничего определенного, поскольку киданьские письмена не расшифрованы[98], во-вторых, что самое интересное, есть свидетельства китайских источников, которые позволяют предположить принадлежность киданей к европеоидной расе, каковые я приводил в книге «За китайской стеной»[99] и повторяться здесь не стану. Во всяком случае, видный востоковед Л.С. Васильев указывает, что в I тыс. «существовали лишь протомонгольские этноплеменные группы и народы, одним из которых были кидани (речь о монгольском языке и этносе, но не о монголоидности как расовом типе!)»[100].
Вообще-то о евразийских кочевниках и их правителях написаны сотни книг и здесь нет необходимости писать еще одну. Коротко следует заметить, что в истории наиболее известны четыре каганата – Тюркский, Хазарский, Аварский и, так называемый, Русский (гипотетический).
Хазарский каганат, имеет в русском общественном сознании весьма негативную оценку. Во-первых, хазары также безоговорочно считаются тюрками, а во-вторых, особо негативное отношение к этому средневековому государству обусловлено присутствием иудеев в его политической жизни. Между тем, один из крупнейших исследователей истории хазар А.П. Новосельцев, в своей книге «Хазарское государство», которую с легкостью можно найти в Интернете, отмечал, что причисление хазар к тюркам происходит в средневековых источниках далеко не сразу и А.П. Новосельцев отмечает эту временную эволюцию мнений восточных авторов. Тюрок и хазар дифференцировал, к примеру, Ибн-Хордадбех, который утверждал: «Все владыки тюрок, тибетцев и хазар – хаканы, кроме владыки карлуков (ал-харлух), которого называют джабгуйа»[101].
О языке хазар нам известно следующее. Самый ранний из известных нам авторов, освещавших хазарскую историю, ал-Истахри, пишет, что язык хазар отличается от языков тюрок и персов и вообще не похож ни на один из известных языков. Эти слова повторяет много позже (в XI в.) и ал-Бекри, который сообщает: «Язык Хазар другой чем языки Тюрков и Персов (выделено мной. – К.П.). Это есть язык, который не согласуется ни с одним языком в мире»[102].
Константин Багрянородный о языке хазар сообщает следующее: «Случилось так, что вспыхнуло у них (хазар. – К.П.) восстание против своей власти, и когда разгорелась междоусобная война, эта прежняя власть их [все-таки] одержала победу (т. е. власть кагана. – К.П.). Одни из них были перебиты, другие, бежав, пришли и поселились вместе с турками в земле пачинакитов, сдружились друг с другом и стали называться каварами. Поэтому и турок они обучили языку хазар, и сами до сей поры говорят на этом языке, но имеют они и другой – язык турок»[103].
Здесь, пожалуй, следует сделать небольшое отступление. Упомянутая Константином Багрянородным хазарская политическая фракция «каваров», потерпевшая поражение в междоусобной войне, очевидно принадлежала к иудаистам (это совершенно не означает, что лингвистически кавары как-то отличались от остальной хазарской массы). Дело в том, что согласно гипотезе С.П. Толстова хазарские «кавары» могли быть пришельцами из Хорезма.
«Анализ рассказа Табари о завоевании Хорезма Кутейбой и двух текстов Бируни о двух типах власти – «шахийат» и «вилайат» в Хорезме и описание праздника «фагбурийа» – «выход царя», Бируни, текст 236, приводит нас к выводу о том, что в Хорезме начала VIII века существовало разделение власти между сакральным царем – «хорезмшахом», или «хосрови-Хорезмом», с одной стороны и царем-правителем – «хурзадом» (титул, а не собственное имя) или «багпуром», происходившими оба из династии сиявушидов – афригидов. Столкновение между «хорезмшахом» и «хурзадом», в которое вмешивается Кутейба, имеет, однако, характер не простой внутридинастийной распри. «Хурзад» становится во главе антифеодального движения общин, окрашенного идеологически в цвета сектантства, развивающегося под влиянием юдаизма. После разгрома этого движения арабами иудействующие сектанты (кавары – халисии византийских источников) бегут в Хазарию, где захватывают власть в свои руки, кладя основание династии хазарских бегов (багпуров), являющейся ответвлением афригидской династии Хорезма. Старая династия каганов, по хорезмскому образцу, превращается в династию сакральных царей (сведения о «двоевластии» у хазар появляются лишь в начале IX века)»[104].