Константинов Евгений. Смерть на рыбалке

   Геша, словно боясь, что тренер отменит свое решение, выхватил из рук Саши бутылку, налил две трети раскладного стаканчика и выпил, после чего взошел на помост и промазал по первой, самой легкой мишени.
   – Вот тебе и стакан портвешка, – с сознанием собственной правоты сказал Конобеев, когда Геша Палач закончил упражнение с результатом на восемь баллов ниже его и Зотова.
   – Ну что ж, эксперимент не удался. Но что ни говорите, а порция положительных эмоций перед соревнованиями просто необходима, – был непреклонен Геша.
   – Например? – спросил Серега.
   – Ну допустим, пришло сообщение, что ты в лотерею выиграл. Мол, как бы удача – к удаче, деньги – к деньгам.
   – Это примитивно, – отрубил Конобеев.
   – Оригинальность хотите? Хорошо. Меня бы стриптиз очень настроил на победу. – Геша посмотрел на Сашу и потом на мужчин. Виктор Алексеевич, Иваныч, Серега, представляете: вот старт, а тут перед вами раздевается красивая девушка, притом с верой в вас как в будущего чемпиона, с любовью, можно сказать, и восхищением!
   – Пошляк ты, Палач, – сказал Конобеев. – Хоть бы при Александре постеснялся свои извращенные вкусы высказывать.
   – А что, Виктор Алексеевич, может, он и прав, – сказала Саша. – Не зря же где-нибудь там, в Америке, перед спортсменами девчонки попками крутят. А Геша более эффективный вариант предлагает.
   – Правильно, Сашенция, – обрадовался Геша Палач. – Вот ты бы стриптиз устроила ради любимой команды?
   – А что, ради любимой команды… можно.
   – Во, Виктор Алексеевич! Она мыслит не по – консервативному! Может, сейчас и поэкспериментируем? Сашенция, слабо? Если Игорь Иванович, который по большому счету в нахлысте слабее нас всех, после стриптиза победит, значит, способ эффективный. – Геша Палач по куриному наклонил набок голову с веселым интересом глядя на Сашу. Она не ответила сразу, и в воздухе повисла пауза.
   – Эх, Геша, Геша, – нарушил молчание Игорь, – ты как всегда в своем репертуаре: на первом месте секс.
   – Мне кажется, что секс у всех на первом месте, – сказала Саша. – Насчет стриптиза я пока воздержусь, а вот в отношении положительных эмоций… – она подошла к Игорю и посмотрела ему в глаза. – Если я тебя поцелую, это будет положительной эмоцией?
   – Это станет самой сильной эмоцией, какую мне доведется испытать за последние несколько лет, – прошептал он.
   – А может, за всю жизнь? – тоже шепотом спросила Саша, приближая свои розовые губки к его сразу пересохшим губам. Она припала этим бантиком к его рту, и влажный язычок проскользнул между его зубов и зашнырял там и закрутился, и Игорю показалось, что словно котенок, до последней капли лакающий молоко из блюдечка, Саша хочет вылакать его самого. Поцелуй был сладкий и долгий, как на свадьбе, когда гости считают, а молодые целуются на рекорд. И все равно Игорь пожалел, что он прервался.
   – Я еще хочу, – прошептал он, когда Саша отстранилась и с озорством на него посмотрела.
   – Для этого тебе надо всего лишь ни разу не промахнуться, – весело сказала девушка, и ему показалось, что она тоже хочет повторить поцелуй.
   Это было невероятно, но Игорь действительно не промахнулся ни разу, правда, когда мушка ударялась в последние мишени, глаза его слезились от напряжения.
   – Вот так – то! – закричал Геша, когда обессиленный Игорь спрыгнул на землю. – Что я вам, Виктор Алексеевич, говорил! Теперь в будущем сезоне надо специально Сашенцию на соревнования приглашать, чтобы она нас всех перед стартом целовала.
   – Нет, Палач, – замотал головой Конобеев, – это чистая случайность.
   – Случайность не случайность, а призовой стакан Игорь Иванович заработал, – продолжал кричать Геша.
   – И еще призовой поцелуй, – Саша подошла к Игорю, снявшему и машинально протиравшему очки.
   – А это что за зубр к нам приближается? – сказал вдруг Серега Зотов. – Саша, не муж ли твой?
   – Он! Все, ребята, мне пора! – девушка суетливо схватила свой пакет, достала оттуда авторучку и записную книжку, что-то быстро в ней написала, вырвала листок и сунула его растерявшемуся Игорю. После чего, махнув всем на прощание рукой, побежала навстречу высокому рыжебородому мужчине, выглядевшему лет на десять старше ее.
   – Что за бумажку она тебе дала? – спросил Зотов.
   – Телефончик, наверное, – пробормотал Игорь, увидев написанные на листке семь цифр. – Знаешь, Серега, с этой рыбачкой я с удовольствием изменил бы своей жене. Меня так еще никто не целовал.
   – Сдается мне, что муженек-то ее, байдарочник, – будущая жертва маньяка-кастингиста. А, Игорь Иванович? – Геша – палач хлопнул его по спине и, подмигнув, передал полный стакан вина.
   – Очень может быть, Палач, что ты прав, – сказал Серега Зотов. – Давай, писатель, пей свой приз, освобождай стакан.
   Игорь ничего не сказал. Он пил вино и глядел вслед удаляющимся Саше и ее мужу…

* * *

   Капитан милиции Петр Петрович Подобросветов, с редкими волосами на голове и загоревший, как южанин, любопытным был с детства. Ему всегда нравилось подслушивать, подсматривать, кого-нибудь выслеживать и, наверное, благодаря безмерному своему любопытству он и стал в конце концов оперуполномоченным или, как уважительно говорили у них в отделении, сыскарем.
   Когда в квартире его друга Юрия Клюева, где они вдвоем устроили «пивной путч», раздался телефонный звонок, он, ничуть не стесняясь, снял трубку параллельного телефона и стал слушать, о чем говорит хозяин с неизвестным. Тот, оказывается, был в курсе, что жена Клюева Катерина отбыла на несколько дней к родственникам, и звонил как раз по этому поводу.
   – Выручай, Борисыч, – слышал в трубке Подобросветов торопливый голос. – В воскресенье с утра мне скорее всего понадобятся ключи от твоей квартиры. Я сегодня с такой девчонкой познакомился, даже не сказка – фэнтези!
   – Что я слышу, Иваныч? Ты же всегда был верным мужем!
   – Был. До сегодняшнего вечера. Выручай, а?
   – Добро. Мне все равно в субботу вечером на дежурство заступать.
   – Отлично, Борисыч! Значит, так: в субботу у меня соревнования, а завтра утром я на семичасовой электричке на рыбалку еду на Истру, потренироваться…
   – Вот после рыбалки ко мне и заезжай за ключами. Заодно и щучкой свеженькой угостишь.
   – Договорились. Вечером жди. Ну, пока?
   – Пока. А то у нас тут с Петей Петичем креветки стынут.
   – Постой, это тот Петя Петич, который про байдарочников дело ведет?
   – Да, – Клюев виновато посмотрел на Подобросветова, который, прижав трубку к уху, выразительно показывал ему кулак: мол, выбалтываешь служебные тайны.
   – Так вот, можешь ему еще одну версию подкинуть. Мы сегодня на тренировке с ребятами подумали и пришли к выводу, что байдарочников этих вполне мог убивать маньяк-рыболов, используя как орудие убийства привязанный вместо блесны тяжелый металлический шарик.
   – Опять твои фантазии? – рассердился Клюев.
   – Почему фантазии? Когда я на речке бросаю блесну точно в то место, куда захочу, ты разве не фанатеешь от моей меткости? А среди кастингистов, годами тренирующихся, есть такие, что грузиком мух на лету сшибают. Сам видел.
   – Вот какое дело! Ну а что им байдарочники плохого сделали?
   – Мало ли что. По этому поводу я действительно могу только фантазировать. Ну все, Борисыч, жди меня завтра вечером. – Игорь, Клюев и Подобросветов почти одновременно положили трубки.
   – А ведь байдарочники никому так не мешают, как рыбакам, – задумчиво проговорил Подобросветов. – И почему мне это ни разу в голову не пришло?
   – Наверное, потому, что ты сам рыбак-то почти никакой, – усмехнулся Клюев. – Хотя все это – домыслы писателя-фантаста. Я Игоря озаботил по пьяни, а он теперь бошку себе почем зря ломает.
   – Может, и не зря. А он не врал, что кастингисты эти такие меткие?
   – Да нет, может, только преувеличил немного.
   – Так, так. А на рыбалку он завтра один поедет?
   – Не спросил. Вообще-то он старается ездить с товарищем каким-нибудь, мало ли что. Да и веселее в компании, и выпить есть с кем.
   – Почему не спросил, с кем поедет?! – неожиданно разволновался Подобросветов.
   – А смысл?

* * *

   «…И тогда Скачков сказал: «По моему желанию, по судачьему приказанию: пусть во всем мире каждый человек, хоть раз в жизни нарушивший закон, немедленно, во всеуслышание признается в этом, чтобы в скором времени обязательно понести соответствующее наказание. И от тяжести совершенных преступлений пусть у всех виновных вылезут волосы, или выпадут зубы, или вытекут глаза, или одновременно и то, и другое, и третье!» – после чего он швырнул судака в воду и, взявшись за весла, направил лодку к выходу из залива под названием «Мудрый», в котором, как оказалось, на блесну попадаются говорящие рыбы, обещающие в обмен на свободу исполнить одно любое желание.
   Однако не сделал Скачков и десятка гребков, как увидел на своих коленях клочок черных волос и почувствовал, что ни с того ни с сего очень сильно разболелись десны…» – Игорь закрыл блокнотик и убрал его в карман куртки.
   – Вот здесь, Виктор Алексеевич, у меня сомнения: так и закончить рассказ – многоточием или продолжить и описать, как Скачков возвращается в Москву и видит вокруг несметное количество лысых, беззубых и безглазых – Игорь выжидающе посмотрел на Конобеева…
   Вчера вечером выяснилось, что ни Геша Палач, сначала вроде бы давший согласие на поездку, ни Серега Зотов, ни даже Кыля составить компанию на рыбалку не захотели. Игорь уже настроился ехать один, когда позвонил Виктор Алексеевич, и они договорились встретиться утром у касс на платформе «Тушино»…
   – Насколько я понял, твой герой тоже как минимум облысел? – глядя в окно электрички, спросил Конобеев.
   – Конечно, – согласился Игорь. – И еще парочку зубов потерял. Мне вообще думается, что мало кого из взрослого населения минует судачья кара.
   – Но нарушение закона бывает разным… – Конобеев хотел закончить мысль, но Игорь его перебил:
   – Поэтому и наказания будут разными. Зато дети, глядя на своих покалеченных родителей, поостерегутся законы нарушать!
   – Нет-нет-нет! – возразил Конобеев. – Я с тобой не согласен. И надеюсь, что ты на месте Скачкова так бы не поступил, уж больно круто он с человечеством обошелся.
   – Почему? Вот вы, к примеру, часто ли в своей жизни законы нарушали?
   – По-моему наша! – спохватился Конобеев. Так и не закончив спор, они поспешили на выход из остановившейся электрички.
   В автобус, следовавший в сторону Истринского водохранилища, народу, как всегда, набилось прилично, но Игорю с Конобеевым удалось занять сидячие места. Вышли они у деревни Сафонтьево перед мостом через речку. Единственный рыбак, покинувший автобус вместе с ними, сразу поспешил под мост.
   – Мужик, наверное, хочет ручейника насобирать, значит, ловить будет где-нибудь здесь же, на удочку, – предположил Игорь, кивнув на рыбака. – Это хорошо, не будет нам мешать.
   Немного отойдя от моста, они собрали спиннинги и не спеша двинулись вниз по течению. Ни Игорь, ни Конобеев не могли предположить, что рыбак этот не кто иной, как Петр Петрович Подобросветов, следивший за ними от самой Москвы.

* * *

   Подобросветов и в самом деле набрал под мостом ручейника, сложил его в деревянную мотыльницу, но удочку, которую взял с собой, собирать не стал. Вообще-то он не совсем еще определил для себя, зачем сюда приехал и что собирается делать дальше, есть ли резон продолжать слежку за двумя рыбаками или стоит отыскать привлекательный омуток и провести остаток дня, глядя на поплавок.
   Что-то почувствовал он своим сыскарским чутьем, когда знакомый Клюева рассказал по телефону неожиданно интересную версию. Сначала Подобросветов решил отработать ее чисто автоматически, но потом, чем сильнее убеждал его Клюев не обращать внимания на выдумки рыбака-фаната, тем больше задавал он вопросов. Сам же на них отвечал, нагромождая массу вполне правдоподобных, по его мнению, версий.
   В итоге Подобросветов пришел к выводу, что друг Клюева Игорь Иванович, рассказав снайперам-кастингистам, среди которых вполне мог быть замаскировавшийся убийца, о своих подозрениях, тем самым себя и подставил, и теперь ему может грозить смертельная опасность.
   Однако сейчас, стараясь держаться от рыбаков на расстоянии метров восемьдесят, удачно маскируясь и в то же время любуясь красавицей рекой и окружающим ее осенним лесом, он все больше сомневался, продолжать ли слежку.
   Подобросветов окончательно решил, что пора разматывать удочку, когда вдруг услышал впереди по реке громкий всплеск. Он ускорил шаг и успел заметить чей – то силуэт, скрывшийся среди деревьев. Подобросветов хотел на всякий случай побежать в ту сторону, но увидел в воде, недалеко от берега, человека…

* * *

   – Где Игорь? – в один голос спросили друг друга Клюев и Людмила, когда на следующий день в семь утра она открыла дверь, и милиционер чуть ли не ворвался в дом.
   – Ты хочешь сказать, что его нет дома? – нервно спросил Клюев.
   – Его со вчерашнего утра нет дома. – Чувствовалось, что Людмила одновременно и злится, и волнуется. – Как уехал на свою рыбалку проклятую, так и не вернулся до сих пор.
   – А с кем он поехал, не знаешь?
   – Что случилось, Борисыч? – вцепилась она ему в руку.
   – Ты, Людмила, успокойся, но дело здесь серьезное.
   – Что…
   – Да успокойся ты, ничего пока неизвестно, – перебил ее Клюев. – Друг у меня погиб, понимаешь, Подобросветов Петр. Его вчера на речке Истра убили. Игорь куда поехал?
   – На Истру, – Людмила медленно села на диван. – Это единственное, что меня успокаивает. То есть успокаивало. Игорь мог на даче нашей переночевать, а оттуда – сразу на соревнования. Сегодня у них соревнования в Строгино.
   – Но ведь он должен был позвонить, предупредить, что не приедет. Телефоны-то в Истре работают! – закричал Клюев сердито.
   – Зато наш телефон Андрюшка, разбойник, вчера со стола уронил. Я Игоря ждала, думала, вернется – починит.
   – А с кем он поехал?
   – Вроде с Палачом собирался.
   – Это кто? – насторожило милиционера неожиданное прозвище.
   – Такой же, как он, психоватый любитель спиннинга и кастинга, – горько усмехнулась Людмила. – Геша Крутов его зовут.
   – Так, а во сколько соревнования начнутся и где именно? Строгино большое.
   – Где – я знаю. Игорь хотел, чтобы мы с Андрюшкой приехали за него поболеть. Это если от «Щукинской» мост через Москву – реку перейти, сразу слева, где большой залив. А начинают они обычно, когда все соберутся, но чем раньше, тем лучше, – Людмила посмотрела на настенные часы. – Наверное, уже начали. Борисыч, ты мне правду скажи, с Игорем все в порядке?
   – Дай – то бог, – Клюев засуетился. – Добро, я в Строгино помчался. А ты не волнуйся, никуда наш Иваныч не денется. – И, не вызывая лифта, он побежал вниз по лестнице.

* * *

   «Какая же сволочь Петра убила? – думал Клюев, сидя за рулем своей старенькой «копейки», выжимая из нее максимальную скорость. – И Игорь скорее всего в этом деле замешан. Хотя он-то убийцей ни в коем случае быть не может. А вот жертвой… Черт! Получается, что прав был Петя Петич, когда вечером забеспокоился. Значит, убийцу он решил искать среди спортсменов-кастингистов. Но кто-то из них уже знает о подозрениях Игоря, следовательно, готов убрать и его. Поэтому Петр и поехал следить за Игорем, но нашел на Истре свою смерть».
   Из сводки о чрезвычайных происшествиях, поступившей из Истринского УВД, Клюев узнал, что вчера, во второй половине дня, в местное отделение милиции позвонил неизвестный и сообщил об обнаруженном им у реки Истры в трех километрах ниже деревни Сафонтьево трупе мужчины с огнестрельной раной в спине. Прошло три часа, прежде чем посланная на поиски группа обнаружила убитого капитана милиции. Помимо того что в спину ему выстрелили почти в упор, причем скорее всего из его же пистолета, оказалось, что у Петра выбит левый глаз.
   «Но какой зверь сделал это? – снова и снова задавал себе Клюев вопрос. – Господи, неужели и Игорь погиб?»
   Первым, кого он увидел, оказавшись в Строгино на берегу залива, был щуплый парень в старом брезентовом плаще, болотных сапогах и со спиннингом в руках. Стоя по колено в воде, он медленно вращал катушку.
   – Вы не знаете, соревнования здесь проходят? – крикнул ему Клюев, подходя ближе.
   – Здесь, – даже не обернулся парень. – С полчаса уж как начались.
   – Извините, а вы случайно Акимова Игоря Ивановича не видели?
   – Игоря? – спиннингист наконец обернулся, и Клюев поразился его худобе. «Уж не тот ли это Кыля, которого Иваныч в своем рассказе убивает?» – подумал он.
   – Он сегодня удосужился на старт опоздать. А если все же здесь появится, и Лещевский своего дружка до соревнований допустит, то лично я буду против. Тоже мне организаторы, – закончил парень сердито и сделал очередной заброс.
   – А где этот Лещевский?
   – Эдик – то? Он там, в самом углу остался, где старт объявляли. – Спиннингист кивнул головой куда-то влево и усмехнулся. – Думает, на яме что-то крупное возьмет. Тоже мне, крупнявщик.
   «Что ж он злой-то такой?» – подумал Клюев и направился в указанную сторону. Вскоре он увидел еще одного рыбака лет тридцати на вид, экипированного, в отличие от первого, словно американский турист-миллионер.
   – Лаванда, горная лаванда… – довольно громко пел тот.
   – Извините, это вы Эдуард Лещевский? – прервал песню Клюев, остановившись метрах в двух.
   – Я самый, – посмотрел на него тот с интересом. – Слушаю вас внимательно.
   – Не подскажете, где Игорь Акимов?
   – Вот бы узнать! – нахмурился Лещевский. – Он должен был призы притащить – спиннинги. Не дай бог, к финишу не подтянется – нечем будет победителей награждать!
   – С кем он вчера на рыбалку ездил, не знаете?
   – Понятия не имею. А в чем дело-то?
   – Дома он не ночевал, вот какое дело. Жена его волнуется, меня сюда на поиски послала…
   – Вообще-то соревнования для Игоря всегда на первом месте, – сказал Лещевский, продолжая ловлю. – Ради них он готов и семьей, и работой пожертвовать. Может, действительно что-нибудь случилось? Вы поспрашивайте у ребят, которые с ним кастингом занимаются: у Геши Крутова – он вот по этому перешейку со спиннингом убежал, или у Зотова – видите, как он нахлыстом размахался, по-моему, уже что-то умудрился выловить.
   Клюев увидел рыбака, который стоял на приличном расстоянии от берега по пояс в воде и монотонно взмахивал длинным удилищем.
   – И ему там не холодно? – удивился он.
   – У Зотова – фирменный гидрокостюм на меховой подкладке. Он может так все пять часов простоять. – В голосе Лещевского Клюев уловил нотки зависти.
   – До него-то я, наверное, не докричусь, а вот Гешу вашего пойду, поищу. Куда, говорите, он направился?

* * *

   Со Строгинского моста почти никого из участников соревнований видно не было. Все, конечно, успели разойтись по уловистым местам. Хотя вон тот, забредший по пояс в воду, наверняка Серега Зотов. Вообще-то место не ахти какое, вряд ли хищник выйдет на эту отмель, тем более сейчас, когда так холодно. Прав был Эдик, в следующие выходные на спиннинг и вовсе ловить будет невозможно. Вон, кстати, и Лещевский – как всегда в своем репертуаре: раз начал бросать на одном месте, так там и будет продолжать часа два рогом упираться. Ну и хорошо, что он здесь остался, Борисыч наверняка к нему подходил и про меня расспрашивал.
   Игорь разминулся с Клюевым у себя дома буквально минут на пять. Людмила, увидев мужа живым, хотя и с синяком в пол-лица, бросилась ему на шею и разрыдалась. Он принялся успокаивать жену, говоря, что все, мол, обошлось, и тут-то она рассказала о приходе Клюева и об убийстве на Истре Подобросветова.
   Если раньше у Игоря и были сомнения в умышленном покушении, то теперь он убедился, что Конобеев действительно хотел его убить. К счастью, это ему не удалось.
   Сейчас, идя быстрым шагом по мосту, чтобы, отыскав Борисыча, рассказать ему о произошедшем, он снова вспомнил вчерашнее приключение…
   Конобеев решил срезать угол в том месте, где река делает изгиб. Игорь сказал, что скоро его догонит, только побросает немного на самом повороте, где есть симпатичный омуток. Они разошлись. Когда через несколько минут Игорь оказался у омутка и приготовился сделать заброс, что – то вдруг с силой врезалось в правую дужку его очков у самого виска.
   Скорее всего, если бы не эта срикошетившая удар дужка, он потерял бы сознание и тогда, после падения с обрывчика в воду, вряд ли бы смог вынырнуть на поверхность. И очки, и спиннинг остались на дне реки. В этом месте было довольно глубоко, а плыть в сапогах, в набравшем воду комбинезоне и с рюкзаком за плечами у раненого Игоря, наверное, не хватило бы сил. Хорошо, что он сумел ухватиться за ветки ольхи, наклонившейся над обрывчиком, и, перебирая по ним руками, приблизиться к берегу. Вылезти из воды ему помог тот самый рыбачок, что вместе с ними ехал в автобусе и, как оказалось, шедший за ними.
   – Чем это он тебя звезданул? – спросил рыбачок. Игорь дотронулся до ноющего виска и, поморщившись, ничего не ответил.
   – Побудь пока здесь, парень, приди в себя, – сказал рыбачок и пропал. Дрожа от холода, Игорь скинул рюкзак, сапоги и начал расстегивать комбинезон, чтобы отжать, как вдруг услышал выстрел, прозвучавший совсем рядом. Выяснять, что там происходит, не хотелось: уже достаточно было раскалывающейся головной боли, и Игорь поспешил убраться с этого места подальше.
   Он долго брел назад вдоль реки, потом, углубившись в лес, остановился, чтобы все-таки отжать одежду и выпить немного водки для поддержания сил. Наконец вышел на шоссе.
   Возвращаться в Москву в таком виде и состоянии он не собирался, поэтому, когда автобус довез его до Истры, направился не на станцию, а к себе на дачу. Там он растопил печку, развесил одежду, потом съел взятые на рыбалку бутерброды, допил водку и прилег на кровать, накрывшись тремя одеялами.
   Когда Игорь проснулся, был поздний вечер. На последнюю электричку в Москву он уже не успевал и поэтому решил переночевать в Истре, благо в доме стало достаточно тепло.
   Полночи он гадал, что же с ним на самом деле произошло. Если бы не тот неожиданный вопрос: «Чем это он тебя звезданул?» – Игорь, наверное, и не заподозрил бы Конобеева, а подумал, к примеру, что по виску его хлестанула ветка. Загадкой оставалось, и кто стрелял. В конце концов он решил не ломать голову и разобраться во всем в Москве с помощью Борисыча…
   Когда Людмила рассказала об утреннем визите Клюева, Игорь догадался, что рыбачок, помогший ему выбраться из воды, и был тот самый мент Подобросветов, который, вероятно, следил за ними, и которого убил Конобеев.
   «Однако в убийстве своего друга Борисыч вполне мог заподозрить и меня…» – думал Игорь, приближаясь к поглощенному ловлей Лещевскому…

* * *

   – Иваныч, черт тебя подери, живой? – крикнул Клюев, когда Игорь после короткого разговора с Лещевским отыскал-таки его почти в самом конце полуострова.
   – Вернее сказать, недобитый.
   – Так, без шуток, здесь такое дело, серьезное, – сразу посуровел Клюев. – Рассказывай все по порядку, только четко, без твоих писательских залепух: что с тобой случилось, где пропадал?
   – Ты посмотри сначала на этот синячище, – Игорь дотронулся до виска, – а после вопросы задавай.
   – Кто это тебя?
   – Конобеев, кто же еще! И Подобросветова твоего, видать, тоже он убил.
   – Откуда ты знаешь, что Петр мертв? – насторожился Клюев.
   – От Людмилы. Ты же ей сам это сказал.
   – Да, точно. А кто такой Конобеев?
   – Тренер это наш по кастингу. Его искать срочно надо! Представляешь, мне Эдик сказал, что Конобеев этот, как ни в чем не бывало приехал в соревнованиях участвовать. Да ты, небось, видел его, он куда-то в эту степь направился.
   – Стоять! – раздался вдруг сзади громкий окрик. – Руки можно поднять! И не оборачиваться!!!
   Но все равно и Игорь, и Клюев обернулись и увидели направленное на них дуло пистолета…

* * *

   Зотов познакомился с семнадцатилетней Сашей, когда впервые пришел в спортивный зал на тренировку по кастингу. Стройная, кареглазая, светловолосая милашка не могла не понравиться Сергею. Он и кастингом увлекся, можно сказать, из – за нее: приобрел дорогие и дефицитные по тем временам, снасти перечитал массу специальной литературы, не пропускал ни одной тренировки. С каждым днем он все больше думал о Саше и влюблялся в нее все сильнее.
   Она была очень смешливой и всегда подшучивала над неуверенными попытками Сергея ухаживать за ней. Он несколько раз провожал ее до дома, но дальше разговоров и пожатия руки на прощание дело не доходило. Сергей переживал из-за своей нерешительности и немало страдал, что все еще был девственником, хотя до призыва в армию оставалось всего несколько месяцев.
   Как бы хотел он провести с Сашей наедине целый день! Рассказать о своих чувствах, о своей любви… Он звал ее к себе домой, но она всегда, смеясь, отказывалась, он приглашал ее на дискотеки, в кино, просто погулять по городу, но все это было ей неинтересно.
   Но вот наступил май, и Сергей предложил Саше съездить вдвоем под Звенигород на Москву-реку поспиннинговать. Она сначала отнекивалась, дескать, на природе любит отдыхать в большой веселой компании, с песнями под гитару, шашлыком и так далее. Но Сергей, зная ее увлечение рыбалкой, в красках рассказал ей, что как раз сейчас там жирует щука, набрасываясь на блесну словно сумасшедшая, что он покажет ей свои самые уловистые места, где они обловятся, и Саша поддалась уговорам.