И тут захлопнулась приоткрытая входная дверь. Единственный путь к отступлению был отрезан: прямо перед ней стоял человек. Эдисон истерически заголосила, вскочила на ноги и бросилась к двери. Одной рукой он схватил ее за волосы, другой — уцепился за цепочку распятия. Элисон ткнула ножом куда-то в темноту. Он вонзился в крепкую грудь. Комнату наполнил душераздирающий вопль. Снова и снова она вонзала нож, по руке ее заструилась кровь. Крики перешли в предсмертный хрип. Тело упало. Элисон бросилась к двери и выбежала на лестницу.
Высоко над улицей старый священник неподвижно сидел у окна, сложив руки перед собой.
Дождь не прекращался. Дул сильный ветер.
Дом стоял темный и молчаливый.
Глава 13
Глава 14
***
Входная дверь особняка распахнулась; Элисон выскочила на улицу, не переставая кричать. Слетела вниз по мокрым каменным ступеням. Нож она где-то обронила. В соседних домах загорались окна, любопытные высовывали головы, чтобы взглянуть, кто там так кричит. В ужасе вцепившись в свои спутавшиеся волосы, Элисон неслась по лужам, то и дело падая, не в силах удержать равновесие под порывами ветра. Так, падая на каждом шагу, она добежала до конца квартала.Высоко над улицей старый священник неподвижно сидел у окна, сложив руки перед собой.
Дождь не прекращался. Дул сильный ветер.
Дом стоял темный и молчаливый.
Глава 13
— Сюда, мэм.
— Надеюсь, это не займет много времени.
— Не могу ничего сказать, мэм.
— Я должна увидеть ее.
— Все зависит от человека, который сидит в этом кабинете, мам.
Полицейский распахнул матовую стеклянную дверь с табличкой «Больница Беллевю. Полицейское дознание».
— Спасибо, — сказала Дженнифер Лирсон, входя в комнату.
— Посидите пока на скамье, — произнес полицейский официальным тоном.
Кабинет был небольшим, скудно меблированным На сером цементном полу валялись куски краски, отслаивавшиеся от стен. Мебель здесь была старой и обшарпанной. Вдоль стены стояла длинная коричневая скамья, слева от нее располагался некрашеный прямоугольный стол.
Дженнифер присела на скамью. Полицейский закрыл дверь. За столом сидел коренастый человек с остреньким личиком. У него были черные глаза, длинный нос с шишечкой на конце и необычайно тонкие бесцветные губы. Старая мятая шляпа отлично гармонировала со слишком просторным для него пиджаком. Изо рта у человека свисала короткая изжеванная сигара. Рубашка его была запорошена пеплом.
Он улыбнулся Дженнифер, обнажив ряд острых, как у грызуна, зубов. Видно было, что над его нижней челюстью изрядно потрудился дантист. Он продолжал молча улыбаться, и Дженнифер заерзала на скамье, чувствуя себя не очень уютно в этой голой комнате под буравящим взглядом маленького хорька.
— Меня зовут Гатц, детектив Гатц, пишется через «т», — гнусавый его голос неприятно резал слух.
— Да, сэр, — ответила она, наблюдая, как натянутая улыбка постепенно сползает с его лица.
— Я хотел бы поговорить с вами.
— Да, сэр, — повторила она, нервно теребя пальцами складки на блузке.
— Ваша фамилия — Лирсон? Дженнифер Лирсон?
— Да.
Он взял со стола лист бумаги.
— Адрес: 51-я Восточная улица, дом 311. Профессия: фотомодель.
— Да.
— Понятно.
— Я хотела…
Гатц перебил се:
— Надеюсь, детектив Ричардсон объяснил вам, в чем дело? — спросил он, бросив взгляд на рослого полицейского, молчаливо возвышавшегося рядом.
— Очень смутно, — ответила Дженнифер, помолчав. — Понятно. Что ж, постараемся вместе прояснить ситуацию. Полагаю, вы знакомы с мисс Элисон Паркер?
— Да, сэр, но…
— Когда последний раз виделись с ней?
— Дня четыре назад. Не могли бы вы все-таки рассказать мне, что произошло? Я очень нервничаю.
— Минуточку терпения. — Это прозвучало скорее как команда, нежели как просьба. — Когда в последний раз вы разговаривали с ней?
— Четыре дня назад.
— О чем?
— О тряпках.
— И это все?
— Элисон еще говорила о какой-то вечеринке.
— О какой вечеринке?
— Она собиралась отпраздновать новоселье.
— Когда?
— Она не уточняла. Сказала просто, что собирается, и спросила, кого, я считаю, нужно пригласить.
— Вы посоветовали ей что-нибудь?
— Да, сэр.
— Я попрошу вас записать имена, которые вы назвали тогда.
Дженнифер кивнула.
— Все они — ее друзья.
— Хорошо-хорошо. О чем еще вы говорили?
— Больше ни о чем. О вечеринке и тряпка».
— А ничего необычного вы не заметили?
— Нет.
— Ничего странного, настораживающего?
— Нет.
— Вы уверены?
— Да!
Гатц взял другой лист бумаги, пробежал его глазами и сообщил:
— В доме на 89-й улице она проживала неделю.
— Почти две, — поправила Дженнифер. Он внес изменения в свои записи.
— Вы видели ее квартиру? Бывали в том доме?
— Нет.
— А кто-либо из ваших знакомых?
— Только ее друг. Гатц ухмыльнулся.
— Понятно, — произнес он, и в голосе его прозвучало неодобрение.
Дверь снова отворилась, вошел Майкл. Кивнув Дженнифер и, не замечая детектива Гатца, подошел к скамье и уселся на нее.
Завидев Гатца, он вскочил, щеки его пылали.
Тот спокойно улыбался, тихонько постукивая ногой по цементному полу.
— Сядьте! — велел он, и в глазах его засветилась ненависть, не уступавшая презрению, написанному на лице Майкла. — Сядьте же!
— Что…
— Сесть, я сказал! — грубо оборвал его Гатц. Майкл нехотя повиновался.
— Что вы здесь делаете? — выдавил он из себя, наконец.
— Если вам угодно, знать, это — моя работа.
— Но в городе есть и другие сыщики.
— Совершенно верно! Но меня это дело заинтересовало. Я, когда поступил вызов, как раз сидел в участке, знаете ли. Похоже было, что снова объявился какой-то маньяк-убийца Я уже было собрался отправить туда кого-нибудь. Психи не очень-то меня интересуют. Люблю убийства, совершаемые умными злодеями. Вам, впрочем, это известно. Ну, так вот, я уже собрался было сделать всем ручкой, как услыхал имя девицы и парня, чью визитную карточку нашли у нее в кармане. И что бы вы думали? Я пулей вылетел из участка, ибо понял, что дело это окажется чертовски грязным, раз в нем замешаны вы.
— Что случилось с Элисон? — спросил Майкл, пропустив оскорбления мимо ушей. Гатц нахмурился.
— Как звали вашу жену — ах, бедняжка — Карен? Майкл вцепился пальцами в скамейку, с трудом удерживаясь от того, чтобы не броситься на Гатца и не впечатать того в стену.
Гатц улыбался. Он уливался бешенством Майкла, — Что случилось с Эдисон? — стиснув зубы, повторил Майкл.
— Элисон Паркер? — Гатц явно измывался над ним, пытаясь вывести из себя Осознав намерения детектива, Майкл разжал впившиеся в скамейку пальцы и спокойно ответил:
— Да, сэр. Элисон Паркер.
Игра окончилась. Развалясь на стуле, Гатц размышлял.
«Дело Карен Фармер». Шесть месяцев он копался в нем, пока начальство не приказало ему закончить следствие. После этого его перевели в другой участок, понизив в звании. Но он ни на миг не забывал об этом, так же, как не сомневался в том, что был прав, когда все остальные ошибались. И вот сейчас перед ним Майкл Фармер собственной персоной, но как бы ему ни хотелось, прошлое ворошить нельзя. Сейчас он ведет «Дело Элисон Паркер», и прежде всего надо докопаться до сути здесь. И лишь потом, если повезет, можно будет раскрыть тайну гибели жены Майкла Фармера.
— Я и сам толком не знаю, что произошло. По моим сведениям, никого, пока ни в чем не подозревают. Включая и вас, Фармер. Как я говорю, пока вина не доказана, человек не виновен.
— Это вы сами придумали?
— Не горячитесь, мой друг, — предостерег его Гатц, вставая. Стул покачнулся назад Детектив Ричардсон протянул руку и удержал его. Гатц с одобрением взглянул на помощника и принялся шагать по комнате.
— На мой взгляд, нечто странное произошло прошлой ночью. Некая Элисон Паркер носилась в истерике по улицам и вопила, что только что зарезала собственного отца.
Майкл чуть не поперхнулся. Он оцепенел, как и Дженнифер, затем с трудом произнес:
— Это невозможно! Ее отец скончался от рака несколько недель назад.
Гатц посерьезнел. Он взял со стола блокнот, вынул очки в роговой оправе и, аккуратно водрузив их прямо над шишечкой на носу, еще раз с удвоенным вниманием изучил свои записи.
— Вы уверены? — спросил он.
— Абсолютно! Можете позвонить ее матери, если… — Майкл осекся. — Нет, лучше не надо. Боюсь, она этого не перенесет. Позвоните в полицейское управление городка. Они подтвердят.
Гатц достал из кармана рубашки простенькую авторучку, оставившую там темное чернильное пятно, с силой встряхнул ее и, скрипя пером, записал имя и адрес отца Элисон, рядом с которыми вывел слово «мертв». Затем он снова уселся на стул и пристально взглянул на Майкла.
— Давайте начнем сначала. Итак, ваши отношения с мисс Паркер?
— Я ее друг. Гатц неодобрительно поцокал языком.
— Близкий друг, — поправился Майкл, Гатц цинично осклабился и обернулся к Дженнифер.
— А вы ее подруга?
— Вы это уже знаете.
— И вы знакомы друг с другом? — Вопрос не требовал ответа; Гатц заметил их молчаливое приветствие, когда Майкл появился в комнате. Кивнув, он снова поднялся и принялся мерить шагами пол. Сигара по-прежнему свисала у него изо рта. Она стала чуть короче. Он откусил кусочек изжеванного ее кончика и выплюнул его. Остановился и прислонился к стене под зарешеченным окном. С подозрением уставился на обоих пленников. — На одежде Элисон Паркер была обнаружена кровь, но она оказалась ее собственной — из царапины на руке. Мы обследовали квартиру, где, по ее словам, она зарезала своего старика, но не нашли ни тела, ни крови.
— Какую квартиру? — спросил Майкл.
— 4-А. Бывали там?
Майкл опустил глаза в пол. Квартира 4-А. Та, о которой говорила Элисон. По спине у него пробежал холодок.
— Мало того, мы вообще не обнаружили там каких-либо следов борьбы.
— В квартире?
— Во всем здании!
— Вы разговаривали со старым священником?
— Старикан глух, слеп и давно выжил из ума.
— Ас Чейзеном? С остальными жильцами?
— С кем?
— С жильцами дома! Чарльз Чейзен, миссис Кларк, две сестры-толстушки, не помню их имен, кто-то там еще…
— Фармер, предупреждаю вас, без выкрутасов!
— Минуточку, приятель. Я пытаюсь выяснить, что случилось с моей девушкой, и считаю, что не мешало бы полиции, а тем более столь дотошному сыщику, как вы, побеседовать с соседями, которые могли что-нибудь видеть или слышать.
Гатц с ожесточением пожевал сигару, и в животе у него забурчало.
Майкл озадаченно смотрел на него.
— Последние шесть часов я занимался тем, что обходил квартиры особняка, — начал Гатц, — и ни в одной из них не обнаружил ни малейших признаков жизни. Кроме мисс Паркер и старого священника, никто не жил там в последнее время.
— Что? — вскричал Майкл, снова придя в состояние шока от услышанного.
— Это невозможно! Элисон их видела! Говорила с ними! Бывала у них в гостях!
— А вы? — поинтересовался детектив, на которого все это не произвело ни малейшего впечатления.
— Я — нет.
— А кто-нибудь из ваших знакомых?
— Нет.
— Что ж, любопытно.
Гатц отвернулся, вынул сигару изо рта и вытряхнул часть табака в пепельницу. Дженнифер поежилась; Майкл уставился сыщику в спину, ожидая продолжения фразы. Гатц некоторое время не шевелился, о чем-то размышляя, затем обернулся к хранившему молчание полицейскому, терпеливо стоявшему рядом.
— Пусть Риццо поищет сведения о Чарльзе Чейзене, этой, как ее, миссис Кларк и, — он вопросительно взглянул на Майкла.
— Сестрах… Клоткин, вспомнил. Еще там была парочка лесбиянок, не помню, как их зовут… Ричардсон колебался:
— Но там никто не живет, это же ясно как день.
— Знаю, но все равно необходимо проверить. Может, они и не живут там, но зачем-то околачиваются в доме.
Полицейский кивнул.
— Как зовут домовладельца? Вылетело из головы.
— Карузо. Дэвид Карузо, — ответил Ричардсон.
— Велите Риццо проверить, нет ли какой связи между ним и всеми этими людьми.
— Слушаюсь, сэр, — сказал полицейский и вышел, оставив их втроем.
Гатц поправил шляпу и снова зашагал по комнате.
— Когда можно будет увидеть Элисон? — спросил Майкл.
— Медсестра сообщит. А пока можем немного поболтать, прямо как в старое доброе время. Майкл удержал себя в руках.
— Так вы говорите, ничто не указывает на то, что в доме что-то произошло?
— — Да, так я говорю. — Гатц ехидно улыбнулся и обернулся к Дженнифер. — Как давно вы знакомы с мисс Паркер?
— Два года.
— Случались с ней прежде подобные припадки?
— Нет. Элисон — очень рассудительный и сдержанный человек.
— Да неужели? — скептически усмехнулся Гатц, по его тону можно было заключить, что он уверен в обратном.
— Недавно она перенесла нервное потрясение, — вмешался Майкл.
— Какое именно?
— Из-за отца. Болезнь его длилась почти четыре месяца. Со дня его смерти Элисон находилась в постоянном нервном напряжении. Никак не могла прийти в себя. Плохо ела и спала. Ее мучили кошмары. А два дня назад она потеряла сознание во время показа.
— Понятно. Возможно, этим все и объясняется. Кошмар. Галлюцинация. Или еще что-то в этом роде. — Последовала долгая пауза. — А возможно, и нет!
— Ищите тогда труп.
— Если он существует — а в этом я не сомневаюсь — мы отыщем его. А уж затем я позабочусь, чтобы веревочка, идущая от него, затянулась кое на чьей шее. И уж во второй-то раз я не оплошаю.
Майкл даже не шелохнулся.
— Где вы находились этой ночью, с трех до пяти?
— Дома. — Майкл побагровел от гнева.
— Не уверен, — с нажимом произнес Гатц. Майкл взорвался:
— Послушайте, вы! Мне не нравится тон, каким .
— Нет, это вы послушайте! Некая особа заявляет, что только что убила своего отца, заколола его ножом. Факты, а я люблю факты, говорят, что это невозможно. А что если она убила кого-то другого, думая, что это — ее отец? Это уже больше похоже на правду. Конечно, может случиться и так, что у особы этой просто не все дома и место ее в психушке. Но что-то говорит мне, что в этой мышеловке может оказаться большая жирная крыса, — наживка в ней так хорошо пахнет! Неужели бы вы на моем месте не сочли нужным задать несколько вопросиков? Тем более что действующие лица этой истории уже привлекались разок по подозрению в убийстве. И тем более, что крысой-то может оказаться небезызвестный Майкл Фармер.
Майкл промолчал. Гатц был прав по крайней мере в том, что касалось процедуры следствия. Но Майкл знал, что на самом деле было у того на уме. Независимо от того, каким честным и справедливым, каким бескорыстным хотел казаться Гатц, Майкл знал, что у него на уме.
— Как только появится возможность, я собираюсь получить у мисс Паркер некоторую информацию, благодаря которой вся эта история приобретет некий смысл.
Гатц принялся жевать очередную порцию Табака из измусоленной сигары; он был доволен собой. Он сделал все, что мог — пока тело не найдено и пока девица из 211-й палаты не в состоянии связно говорить. Но есть вероятность, что ни тела, ни свидетельств преступления не окажется. И тогда Фармер снова ускользнет. И он вновь упустит шанс прижать этого адвокатишку. Нет, этого допустить нельзя. Неважно, что все происшествие кажется лишенным всякого смысла. Легче отыскать здесь смысл, нежели признать, что человек может быть замешан в двух таинственных убийствах и оставаться чистым перед законом. Многолетний опыт Гатца подсказывал ему это. И еще — острая, режущая боль в кишечнике. Нет, Фармер убил свою жену и теперь затевает что-то еще. Гатц добьется успеха на этот раз — иначе быть не должно. Он будет действовать медленно, но наверняка.
И собрав всю необходимую информацию, прыгнет, подобно леопарду, на свою жертву. Он улыбнулся своим мыслям.
Зазвонил телефон. Гатц снял трубку.
— Да, Гатц у телефона. — Он внимательно послушал и положил трубку на место. — Она проснулась, — сообщил он. Снова сел и принялся изучать свои записи. — Можете навестить ее.
— С ней все в порядке? — спросила Дженнифер, все это время с интересом наблюдавшая за поединком между Майклом и Гатцем.
— Спросите у доктора, — сухо ответил сыщик. — Палата номер 211. Спуститесь в вестибюль, первый поворот налево. А после мы продолжим нашу беседу.
— У меня нет времени, — сказал Майкл, поднимаясь со скамьи.
— Весьма польщен, — ответствовал Гатц. Майкл повернулся и вышел вместе с Дженнифер.
— Что все это означает? — начала она, спускаясь по лестнице.
— Да так, ерунда.
— Не похоже. Он явно что-то имеет против тебя.
— Говорю тебе, ерунда. Это все было слишком давно, чтобы о чем-то беспокоиться.
— Как давно?
— До того, как ты приехала в Нью-Йорк.
— Когда? Некоторое время они спускались в молчании.
— Достаточно давно, — произнес наконец Майкл. Его это начинало раздражать. Дженнифер умолкла и тихо шла за ним к одному из боковых коридоров. В отличие от центрального вестибюля он был практически пуст. У входа стоял большой стол, за которым восседала сотрудница полиции.
— Чем могу вам помочь? — спросила она.
— Нам нужна палата 211, — ответил Майкл.
— Как ваши фамилии?
— Фармер и Лирсон.
— Идите вон туда, где сидит полицейский. Это и есть 211-я палата.
Майкл ваял Дженнифер за руку и повел ее вдоль по коридору. Женщина повернулась и махнула рукой полицейскому, глядящему на нее в ожидании указаний. Он встал и открыл дверь.
На пороге появилась медсестра.
— Как она? — спросил Майкл.
— Немножко вялая — это от большого количества лекарств Но в целом все нормально.
— Можно забрать ее домой?
— Пока нет.
— А поточнее?
— Поговорите с врачом. Он скажет больше, чем я. — Она помолчала и, улыбнувшись, добавила: — Думаю, еще дня два-три, пока она не оправится от шока и не улучшится общее состояние. У девушки жесточайшая ангина. Надо предотвратить возможные осложнения. Надеюсь, вы понимаете, насколько это может быть серьезно.
— Да.
— У вас всего пять минут. Доктор говорит, ей нужно как можно больше отдыхать.
— Спасибо, — сказал Майкл.
— Не обижайтесь, пожалуйста, — снова улыбнулась медсестра.
Майкл кивнул и вошел в палату. Дженнифер — за ним Они замерли в неловком молчании, устремив взгляд на больничную кровать.
Элисон вытянулась под одеялом. Лицо ее было бледно Губы распухли, глаза ничего не выражали. Тело неподвижно застыло, словно окоченев. Майкл никогда не видел ее такой. Жизнь, казалось, едва теплилась в ней.
Они с разных сторон приблизились к кровати.
Майкл взял Элисон за руку. Она никак не отреагировала.
— Элисон, — прошептал он.
Взгляд ее был по-прежнему устремлен в потолок. Он снова позвал ее, погромче, но она не отвечала.
— Элисон, это мы: Майкл и Дженнифер, — сказала Дженнифер, склоняясь над кроватью.
Губы Элисон разжались. Пузырек слюны задрожал на нижней губе и лопнул. Челюсть медленно опускалась: она пыталась заговорить. С трудом Элисон перевела взгляд на Майкла, глаза ее расширились, она узнала его. Глаза выражали одну лишь боль, в них нельзя было прочесть, что же произошло.
Дженнифер приблизилась и наклонилась к ее уху.
— Ты слышишь, ты понимаешь меня, Элисон? Та шевельнула рукой. Снова безуспешно попыталась разжать губы. Никаких слов не последовало, лишь еще один пузырек слюны лопнул на губе, как и его предшественник.
Майкл взглянул на Дженнифер.
— Нет смысла задавать ей вопросы, — сказал он. — Она не может говорить.
Дженнифер не унималась.
— Элисон, — звала она, — ответь мне. Элисон перевела взгляд с Майкла на нее.
— Что случилось ночью?
Зрачки Элисон расширились от ужаса, из горла вырвался сдавленный стон, бесцветные губы разжались, тщетно силясь произнести хоть слово. Майкл пытался вообразить, что же произошло.
Дверь растворилась, и вошел детектив Гатц. Захлопнул ее и прислонился к стене.
Майкл недовольно передернул плечами.
— Да, выглядит она неважно, — заметил сыщик, — хуже даже, чем тогда, когда выпила те таблетки. — Он метнул в сторону Майкла гневный взгляд. — Помните? Любимая жена «покончила жизнь самоубийством», перерезав себе вены, а вскоре после этого любовница попыталась избавиться от мук совести с помощью таблеток. Неплохой сюжетец!
— Можем мы побыть одни? — поинтересовался Майкл, еле сдерживая ярость. Детектив помотал головой.
— Меня одолело любопытство. Не возражаете, если я поприсутствую и, возможно, дам какой-нибудь квалифицированный медицинский совет?
— А подслушивать нечего, — с презрением произнесла Дженнифер. — Элисон не может говорить.
Гатц пожал плечами. Плевать он хотел на их нежности. Он останется. Пациенты такого рода охотнее разговаривают с теми, кого хорошо знают. Это факт. А на всем белом свете не существовало вещи, которую детектив Гатц любил бы больше фактов. — Знаете, — заговорил он, — а мисс Паркер похожа на вашу бывшую жену. Да-да, Паркер ее мне напоминает. К счастью, есть и различия Мисс Паркер не умерла при попытке самоубийства. И не собирается сейчас. — Он взглянул на Майкла. — Была ли гибель Карен Фармер самоубийством? Одни говорили: «да». Она оставила эдакое аккуратное письмецо, в котором прощалась со всеми А я утверждал: «нет!». Это не было самоубийством!
— У вас все? — отрывисто спросил Майкл.
— А вам не нравится мой рассказ?
— Предупреждаю вас, господин сыщик. Прошлое умерло и похоронено. И ежели вы попробуете воскресить его, я позабочусь о том, чтобы вас вышвырнули из полиции.
— Вот так штука, — беззлобно произнес полицейский. Он вынул изо рта сигару, изучил ее изжеванный конец и сунул на место, между зубами. Он сказал достаточно. Пока хватит и этого, ибо Фармер прав. Он может потянуть за ниточки, и Гатц получит хороший пинок под зад. Так уже было однажды. Если он собирается вновь принюхаться к делу о самоубийстве Карей Фармер, надо делать это параллельно нынешнему расследованию. И крайне осторожно.
Дверь снова отворилась, вошла медсестра.
— Пять минут истекло, а указания доктора Блейфера должны исполняться неукоснительно. Мисс Паркер необходим отдых, и как можно больше.
— Где можно найти доктора?
— Он должен прибыть в больницу через пятнадцать минут.
— Мы сможем еще немножко поболтать, пока вы ждете его, — сказал детектив. — А стоит ли? — спросила Дженнифер, которой назойливость Гатца начинала уже действовать на нервы.
Тот слабо улыбнулся.
Сестра подошла к постели и потрогала лоб Элисон. Затем измерила давление и пощупала пульс. Гатц и Майкл обменивались недобрыми взглядами. Сестра сняла висевший на спинке кровати листок и внесла туда данные. Повесив его обратно, подошла к двери и, обращаясь к посетителям, кивнула на нее. Первыми вышли Майкл и Дженнифер. Гатц помедлил мгновение, чтобы взглянуть на Элисон, покачал головой и проследовал за сестрой.
Когда они заворачивали за угол, из-за двери 211-й палаты донесся еле слышный звук. Кто-то всхлипывал.
Двадцать минут спустя Майкл и Дженнифер вышли из лифта. Гатц не отставал. Они направлялись к выходу из больницы.
— Не забудьте, вы не можете покидать город без моего ведома.
Майкл не счел нужным обернуться. Вместо того он взял Дженнифер за руку и вышел на улицу.
Прижав лицо к стеклянным дверям, Гатц наблюдал, как они идут по направлению к 1-й Авеню, ловят такси. В тысячный раз за этот день он вытащил изо рта сигару и рассмотрел ее изжеванный конец. Хватит. Сегодня он неплохо потрудился и заслужил новую. Гатц зашвырнул окурок в кусты, прямо рядом с табличкой «Не сорить!», покопался в кармане и достал сигару. Осторожно стянул целлофан, затем со скрупулезностью ювелира изучил бумагу, в которую был завернут табак, остался доволен формой и оценил по достоинству аромат.
Сунув сигару в рот, он развернулся и вошел в больницу.
— Надеюсь, это не займет много времени.
— Не могу ничего сказать, мэм.
— Я должна увидеть ее.
— Все зависит от человека, который сидит в этом кабинете, мам.
Полицейский распахнул матовую стеклянную дверь с табличкой «Больница Беллевю. Полицейское дознание».
— Спасибо, — сказала Дженнифер Лирсон, входя в комнату.
— Посидите пока на скамье, — произнес полицейский официальным тоном.
Кабинет был небольшим, скудно меблированным На сером цементном полу валялись куски краски, отслаивавшиеся от стен. Мебель здесь была старой и обшарпанной. Вдоль стены стояла длинная коричневая скамья, слева от нее располагался некрашеный прямоугольный стол.
Дженнифер присела на скамью. Полицейский закрыл дверь. За столом сидел коренастый человек с остреньким личиком. У него были черные глаза, длинный нос с шишечкой на конце и необычайно тонкие бесцветные губы. Старая мятая шляпа отлично гармонировала со слишком просторным для него пиджаком. Изо рта у человека свисала короткая изжеванная сигара. Рубашка его была запорошена пеплом.
Он улыбнулся Дженнифер, обнажив ряд острых, как у грызуна, зубов. Видно было, что над его нижней челюстью изрядно потрудился дантист. Он продолжал молча улыбаться, и Дженнифер заерзала на скамье, чувствуя себя не очень уютно в этой голой комнате под буравящим взглядом маленького хорька.
— Меня зовут Гатц, детектив Гатц, пишется через «т», — гнусавый его голос неприятно резал слух.
— Да, сэр, — ответила она, наблюдая, как натянутая улыбка постепенно сползает с его лица.
— Я хотел бы поговорить с вами.
— Да, сэр, — повторила она, нервно теребя пальцами складки на блузке.
— Ваша фамилия — Лирсон? Дженнифер Лирсон?
— Да.
Он взял со стола лист бумаги.
— Адрес: 51-я Восточная улица, дом 311. Профессия: фотомодель.
— Да.
— Понятно.
— Я хотела…
Гатц перебил се:
— Надеюсь, детектив Ричардсон объяснил вам, в чем дело? — спросил он, бросив взгляд на рослого полицейского, молчаливо возвышавшегося рядом.
— Очень смутно, — ответила Дженнифер, помолчав. — Понятно. Что ж, постараемся вместе прояснить ситуацию. Полагаю, вы знакомы с мисс Элисон Паркер?
— Да, сэр, но…
— Когда последний раз виделись с ней?
— Дня четыре назад. Не могли бы вы все-таки рассказать мне, что произошло? Я очень нервничаю.
— Минуточку терпения. — Это прозвучало скорее как команда, нежели как просьба. — Когда в последний раз вы разговаривали с ней?
— Четыре дня назад.
— О чем?
— О тряпках.
— И это все?
— Элисон еще говорила о какой-то вечеринке.
— О какой вечеринке?
— Она собиралась отпраздновать новоселье.
— Когда?
— Она не уточняла. Сказала просто, что собирается, и спросила, кого, я считаю, нужно пригласить.
— Вы посоветовали ей что-нибудь?
— Да, сэр.
— Я попрошу вас записать имена, которые вы назвали тогда.
Дженнифер кивнула.
— Все они — ее друзья.
— Хорошо-хорошо. О чем еще вы говорили?
— Больше ни о чем. О вечеринке и тряпка».
— А ничего необычного вы не заметили?
— Нет.
— Ничего странного, настораживающего?
— Нет.
— Вы уверены?
— Да!
Гатц взял другой лист бумаги, пробежал его глазами и сообщил:
— В доме на 89-й улице она проживала неделю.
— Почти две, — поправила Дженнифер. Он внес изменения в свои записи.
— Вы видели ее квартиру? Бывали в том доме?
— Нет.
— А кто-либо из ваших знакомых?
— Только ее друг. Гатц ухмыльнулся.
— Понятно, — произнес он, и в голосе его прозвучало неодобрение.
Дверь снова отворилась, вошел Майкл. Кивнув Дженнифер и, не замечая детектива Гатца, подошел к скамье и уселся на нее.
Завидев Гатца, он вскочил, щеки его пылали.
Тот спокойно улыбался, тихонько постукивая ногой по цементному полу.
— Сядьте! — велел он, и в глазах его засветилась ненависть, не уступавшая презрению, написанному на лице Майкла. — Сядьте же!
— Что…
— Сесть, я сказал! — грубо оборвал его Гатц. Майкл нехотя повиновался.
— Что вы здесь делаете? — выдавил он из себя, наконец.
— Если вам угодно, знать, это — моя работа.
— Но в городе есть и другие сыщики.
— Совершенно верно! Но меня это дело заинтересовало. Я, когда поступил вызов, как раз сидел в участке, знаете ли. Похоже было, что снова объявился какой-то маньяк-убийца Я уже было собрался отправить туда кого-нибудь. Психи не очень-то меня интересуют. Люблю убийства, совершаемые умными злодеями. Вам, впрочем, это известно. Ну, так вот, я уже собрался было сделать всем ручкой, как услыхал имя девицы и парня, чью визитную карточку нашли у нее в кармане. И что бы вы думали? Я пулей вылетел из участка, ибо понял, что дело это окажется чертовски грязным, раз в нем замешаны вы.
— Что случилось с Элисон? — спросил Майкл, пропустив оскорбления мимо ушей. Гатц нахмурился.
— Как звали вашу жену — ах, бедняжка — Карен? Майкл вцепился пальцами в скамейку, с трудом удерживаясь от того, чтобы не броситься на Гатца и не впечатать того в стену.
Гатц улыбался. Он уливался бешенством Майкла, — Что случилось с Эдисон? — стиснув зубы, повторил Майкл.
— Элисон Паркер? — Гатц явно измывался над ним, пытаясь вывести из себя Осознав намерения детектива, Майкл разжал впившиеся в скамейку пальцы и спокойно ответил:
— Да, сэр. Элисон Паркер.
Игра окончилась. Развалясь на стуле, Гатц размышлял.
«Дело Карен Фармер». Шесть месяцев он копался в нем, пока начальство не приказало ему закончить следствие. После этого его перевели в другой участок, понизив в звании. Но он ни на миг не забывал об этом, так же, как не сомневался в том, что был прав, когда все остальные ошибались. И вот сейчас перед ним Майкл Фармер собственной персоной, но как бы ему ни хотелось, прошлое ворошить нельзя. Сейчас он ведет «Дело Элисон Паркер», и прежде всего надо докопаться до сути здесь. И лишь потом, если повезет, можно будет раскрыть тайну гибели жены Майкла Фармера.
— Я и сам толком не знаю, что произошло. По моим сведениям, никого, пока ни в чем не подозревают. Включая и вас, Фармер. Как я говорю, пока вина не доказана, человек не виновен.
— Это вы сами придумали?
— Не горячитесь, мой друг, — предостерег его Гатц, вставая. Стул покачнулся назад Детектив Ричардсон протянул руку и удержал его. Гатц с одобрением взглянул на помощника и принялся шагать по комнате.
— На мой взгляд, нечто странное произошло прошлой ночью. Некая Элисон Паркер носилась в истерике по улицам и вопила, что только что зарезала собственного отца.
Майкл чуть не поперхнулся. Он оцепенел, как и Дженнифер, затем с трудом произнес:
— Это невозможно! Ее отец скончался от рака несколько недель назад.
Гатц посерьезнел. Он взял со стола блокнот, вынул очки в роговой оправе и, аккуратно водрузив их прямо над шишечкой на носу, еще раз с удвоенным вниманием изучил свои записи.
— Вы уверены? — спросил он.
— Абсолютно! Можете позвонить ее матери, если… — Майкл осекся. — Нет, лучше не надо. Боюсь, она этого не перенесет. Позвоните в полицейское управление городка. Они подтвердят.
Гатц достал из кармана рубашки простенькую авторучку, оставившую там темное чернильное пятно, с силой встряхнул ее и, скрипя пером, записал имя и адрес отца Элисон, рядом с которыми вывел слово «мертв». Затем он снова уселся на стул и пристально взглянул на Майкла.
— Давайте начнем сначала. Итак, ваши отношения с мисс Паркер?
— Я ее друг. Гатц неодобрительно поцокал языком.
— Близкий друг, — поправился Майкл, Гатц цинично осклабился и обернулся к Дженнифер.
— А вы ее подруга?
— Вы это уже знаете.
— И вы знакомы друг с другом? — Вопрос не требовал ответа; Гатц заметил их молчаливое приветствие, когда Майкл появился в комнате. Кивнув, он снова поднялся и принялся мерить шагами пол. Сигара по-прежнему свисала у него изо рта. Она стала чуть короче. Он откусил кусочек изжеванного ее кончика и выплюнул его. Остановился и прислонился к стене под зарешеченным окном. С подозрением уставился на обоих пленников. — На одежде Элисон Паркер была обнаружена кровь, но она оказалась ее собственной — из царапины на руке. Мы обследовали квартиру, где, по ее словам, она зарезала своего старика, но не нашли ни тела, ни крови.
— Какую квартиру? — спросил Майкл.
— 4-А. Бывали там?
Майкл опустил глаза в пол. Квартира 4-А. Та, о которой говорила Элисон. По спине у него пробежал холодок.
— Мало того, мы вообще не обнаружили там каких-либо следов борьбы.
— В квартире?
— Во всем здании!
— Вы разговаривали со старым священником?
— Старикан глух, слеп и давно выжил из ума.
— Ас Чейзеном? С остальными жильцами?
— С кем?
— С жильцами дома! Чарльз Чейзен, миссис Кларк, две сестры-толстушки, не помню их имен, кто-то там еще…
— Фармер, предупреждаю вас, без выкрутасов!
— Минуточку, приятель. Я пытаюсь выяснить, что случилось с моей девушкой, и считаю, что не мешало бы полиции, а тем более столь дотошному сыщику, как вы, побеседовать с соседями, которые могли что-нибудь видеть или слышать.
Гатц с ожесточением пожевал сигару, и в животе у него забурчало.
Майкл озадаченно смотрел на него.
— Последние шесть часов я занимался тем, что обходил квартиры особняка, — начал Гатц, — и ни в одной из них не обнаружил ни малейших признаков жизни. Кроме мисс Паркер и старого священника, никто не жил там в последнее время.
— Что? — вскричал Майкл, снова придя в состояние шока от услышанного.
— Это невозможно! Элисон их видела! Говорила с ними! Бывала у них в гостях!
— А вы? — поинтересовался детектив, на которого все это не произвело ни малейшего впечатления.
— Я — нет.
— А кто-нибудь из ваших знакомых?
— Нет.
— Что ж, любопытно.
Гатц отвернулся, вынул сигару изо рта и вытряхнул часть табака в пепельницу. Дженнифер поежилась; Майкл уставился сыщику в спину, ожидая продолжения фразы. Гатц некоторое время не шевелился, о чем-то размышляя, затем обернулся к хранившему молчание полицейскому, терпеливо стоявшему рядом.
— Пусть Риццо поищет сведения о Чарльзе Чейзене, этой, как ее, миссис Кларк и, — он вопросительно взглянул на Майкла.
— Сестрах… Клоткин, вспомнил. Еще там была парочка лесбиянок, не помню, как их зовут… Ричардсон колебался:
— Но там никто не живет, это же ясно как день.
— Знаю, но все равно необходимо проверить. Может, они и не живут там, но зачем-то околачиваются в доме.
Полицейский кивнул.
— Как зовут домовладельца? Вылетело из головы.
— Карузо. Дэвид Карузо, — ответил Ричардсон.
— Велите Риццо проверить, нет ли какой связи между ним и всеми этими людьми.
— Слушаюсь, сэр, — сказал полицейский и вышел, оставив их втроем.
Гатц поправил шляпу и снова зашагал по комнате.
— Когда можно будет увидеть Элисон? — спросил Майкл.
— Медсестра сообщит. А пока можем немного поболтать, прямо как в старое доброе время. Майкл удержал себя в руках.
— Так вы говорите, ничто не указывает на то, что в доме что-то произошло?
— — Да, так я говорю. — Гатц ехидно улыбнулся и обернулся к Дженнифер. — Как давно вы знакомы с мисс Паркер?
— Два года.
— Случались с ней прежде подобные припадки?
— Нет. Элисон — очень рассудительный и сдержанный человек.
— Да неужели? — скептически усмехнулся Гатц, по его тону можно было заключить, что он уверен в обратном.
— Недавно она перенесла нервное потрясение, — вмешался Майкл.
— Какое именно?
— Из-за отца. Болезнь его длилась почти четыре месяца. Со дня его смерти Элисон находилась в постоянном нервном напряжении. Никак не могла прийти в себя. Плохо ела и спала. Ее мучили кошмары. А два дня назад она потеряла сознание во время показа.
— Понятно. Возможно, этим все и объясняется. Кошмар. Галлюцинация. Или еще что-то в этом роде. — Последовала долгая пауза. — А возможно, и нет!
— Ищите тогда труп.
— Если он существует — а в этом я не сомневаюсь — мы отыщем его. А уж затем я позабочусь, чтобы веревочка, идущая от него, затянулась кое на чьей шее. И уж во второй-то раз я не оплошаю.
Майкл даже не шелохнулся.
— Где вы находились этой ночью, с трех до пяти?
— Дома. — Майкл побагровел от гнева.
— Не уверен, — с нажимом произнес Гатц. Майкл взорвался:
— Послушайте, вы! Мне не нравится тон, каким .
— Нет, это вы послушайте! Некая особа заявляет, что только что убила своего отца, заколола его ножом. Факты, а я люблю факты, говорят, что это невозможно. А что если она убила кого-то другого, думая, что это — ее отец? Это уже больше похоже на правду. Конечно, может случиться и так, что у особы этой просто не все дома и место ее в психушке. Но что-то говорит мне, что в этой мышеловке может оказаться большая жирная крыса, — наживка в ней так хорошо пахнет! Неужели бы вы на моем месте не сочли нужным задать несколько вопросиков? Тем более что действующие лица этой истории уже привлекались разок по подозрению в убийстве. И тем более, что крысой-то может оказаться небезызвестный Майкл Фармер.
Майкл промолчал. Гатц был прав по крайней мере в том, что касалось процедуры следствия. Но Майкл знал, что на самом деле было у того на уме. Независимо от того, каким честным и справедливым, каким бескорыстным хотел казаться Гатц, Майкл знал, что у него на уме.
— Как только появится возможность, я собираюсь получить у мисс Паркер некоторую информацию, благодаря которой вся эта история приобретет некий смысл.
Гатц принялся жевать очередную порцию Табака из измусоленной сигары; он был доволен собой. Он сделал все, что мог — пока тело не найдено и пока девица из 211-й палаты не в состоянии связно говорить. Но есть вероятность, что ни тела, ни свидетельств преступления не окажется. И тогда Фармер снова ускользнет. И он вновь упустит шанс прижать этого адвокатишку. Нет, этого допустить нельзя. Неважно, что все происшествие кажется лишенным всякого смысла. Легче отыскать здесь смысл, нежели признать, что человек может быть замешан в двух таинственных убийствах и оставаться чистым перед законом. Многолетний опыт Гатца подсказывал ему это. И еще — острая, режущая боль в кишечнике. Нет, Фармер убил свою жену и теперь затевает что-то еще. Гатц добьется успеха на этот раз — иначе быть не должно. Он будет действовать медленно, но наверняка.
И собрав всю необходимую информацию, прыгнет, подобно леопарду, на свою жертву. Он улыбнулся своим мыслям.
Зазвонил телефон. Гатц снял трубку.
— Да, Гатц у телефона. — Он внимательно послушал и положил трубку на место. — Она проснулась, — сообщил он. Снова сел и принялся изучать свои записи. — Можете навестить ее.
— С ней все в порядке? — спросила Дженнифер, все это время с интересом наблюдавшая за поединком между Майклом и Гатцем.
— Спросите у доктора, — сухо ответил сыщик. — Палата номер 211. Спуститесь в вестибюль, первый поворот налево. А после мы продолжим нашу беседу.
— У меня нет времени, — сказал Майкл, поднимаясь со скамьи.
— Весьма польщен, — ответствовал Гатц. Майкл повернулся и вышел вместе с Дженнифер.
— Что все это означает? — начала она, спускаясь по лестнице.
— Да так, ерунда.
— Не похоже. Он явно что-то имеет против тебя.
— Говорю тебе, ерунда. Это все было слишком давно, чтобы о чем-то беспокоиться.
— Как давно?
— До того, как ты приехала в Нью-Йорк.
— Когда? Некоторое время они спускались в молчании.
— Достаточно давно, — произнес наконец Майкл. Его это начинало раздражать. Дженнифер умолкла и тихо шла за ним к одному из боковых коридоров. В отличие от центрального вестибюля он был практически пуст. У входа стоял большой стол, за которым восседала сотрудница полиции.
— Чем могу вам помочь? — спросила она.
— Нам нужна палата 211, — ответил Майкл.
— Как ваши фамилии?
— Фармер и Лирсон.
— Идите вон туда, где сидит полицейский. Это и есть 211-я палата.
Майкл ваял Дженнифер за руку и повел ее вдоль по коридору. Женщина повернулась и махнула рукой полицейскому, глядящему на нее в ожидании указаний. Он встал и открыл дверь.
На пороге появилась медсестра.
— Как она? — спросил Майкл.
— Немножко вялая — это от большого количества лекарств Но в целом все нормально.
— Можно забрать ее домой?
— Пока нет.
— А поточнее?
— Поговорите с врачом. Он скажет больше, чем я. — Она помолчала и, улыбнувшись, добавила: — Думаю, еще дня два-три, пока она не оправится от шока и не улучшится общее состояние. У девушки жесточайшая ангина. Надо предотвратить возможные осложнения. Надеюсь, вы понимаете, насколько это может быть серьезно.
— Да.
— У вас всего пять минут. Доктор говорит, ей нужно как можно больше отдыхать.
— Спасибо, — сказал Майкл.
— Не обижайтесь, пожалуйста, — снова улыбнулась медсестра.
Майкл кивнул и вошел в палату. Дженнифер — за ним Они замерли в неловком молчании, устремив взгляд на больничную кровать.
Элисон вытянулась под одеялом. Лицо ее было бледно Губы распухли, глаза ничего не выражали. Тело неподвижно застыло, словно окоченев. Майкл никогда не видел ее такой. Жизнь, казалось, едва теплилась в ней.
Они с разных сторон приблизились к кровати.
Майкл взял Элисон за руку. Она никак не отреагировала.
— Элисон, — прошептал он.
Взгляд ее был по-прежнему устремлен в потолок. Он снова позвал ее, погромче, но она не отвечала.
— Элисон, это мы: Майкл и Дженнифер, — сказала Дженнифер, склоняясь над кроватью.
Губы Элисон разжались. Пузырек слюны задрожал на нижней губе и лопнул. Челюсть медленно опускалась: она пыталась заговорить. С трудом Элисон перевела взгляд на Майкла, глаза ее расширились, она узнала его. Глаза выражали одну лишь боль, в них нельзя было прочесть, что же произошло.
Дженнифер приблизилась и наклонилась к ее уху.
— Ты слышишь, ты понимаешь меня, Элисон? Та шевельнула рукой. Снова безуспешно попыталась разжать губы. Никаких слов не последовало, лишь еще один пузырек слюны лопнул на губе, как и его предшественник.
Майкл взглянул на Дженнифер.
— Нет смысла задавать ей вопросы, — сказал он. — Она не может говорить.
Дженнифер не унималась.
— Элисон, — звала она, — ответь мне. Элисон перевела взгляд с Майкла на нее.
— Что случилось ночью?
Зрачки Элисон расширились от ужаса, из горла вырвался сдавленный стон, бесцветные губы разжались, тщетно силясь произнести хоть слово. Майкл пытался вообразить, что же произошло.
Дверь растворилась, и вошел детектив Гатц. Захлопнул ее и прислонился к стене.
Майкл недовольно передернул плечами.
— Да, выглядит она неважно, — заметил сыщик, — хуже даже, чем тогда, когда выпила те таблетки. — Он метнул в сторону Майкла гневный взгляд. — Помните? Любимая жена «покончила жизнь самоубийством», перерезав себе вены, а вскоре после этого любовница попыталась избавиться от мук совести с помощью таблеток. Неплохой сюжетец!
— Можем мы побыть одни? — поинтересовался Майкл, еле сдерживая ярость. Детектив помотал головой.
— Меня одолело любопытство. Не возражаете, если я поприсутствую и, возможно, дам какой-нибудь квалифицированный медицинский совет?
— А подслушивать нечего, — с презрением произнесла Дженнифер. — Элисон не может говорить.
Гатц пожал плечами. Плевать он хотел на их нежности. Он останется. Пациенты такого рода охотнее разговаривают с теми, кого хорошо знают. Это факт. А на всем белом свете не существовало вещи, которую детектив Гатц любил бы больше фактов. — Знаете, — заговорил он, — а мисс Паркер похожа на вашу бывшую жену. Да-да, Паркер ее мне напоминает. К счастью, есть и различия Мисс Паркер не умерла при попытке самоубийства. И не собирается сейчас. — Он взглянул на Майкла. — Была ли гибель Карен Фармер самоубийством? Одни говорили: «да». Она оставила эдакое аккуратное письмецо, в котором прощалась со всеми А я утверждал: «нет!». Это не было самоубийством!
— У вас все? — отрывисто спросил Майкл.
— А вам не нравится мой рассказ?
— Предупреждаю вас, господин сыщик. Прошлое умерло и похоронено. И ежели вы попробуете воскресить его, я позабочусь о том, чтобы вас вышвырнули из полиции.
— Вот так штука, — беззлобно произнес полицейский. Он вынул изо рта сигару, изучил ее изжеванный конец и сунул на место, между зубами. Он сказал достаточно. Пока хватит и этого, ибо Фармер прав. Он может потянуть за ниточки, и Гатц получит хороший пинок под зад. Так уже было однажды. Если он собирается вновь принюхаться к делу о самоубийстве Карей Фармер, надо делать это параллельно нынешнему расследованию. И крайне осторожно.
Дверь снова отворилась, вошла медсестра.
— Пять минут истекло, а указания доктора Блейфера должны исполняться неукоснительно. Мисс Паркер необходим отдых, и как можно больше.
— Где можно найти доктора?
— Он должен прибыть в больницу через пятнадцать минут.
— Мы сможем еще немножко поболтать, пока вы ждете его, — сказал детектив. — А стоит ли? — спросила Дженнифер, которой назойливость Гатца начинала уже действовать на нервы.
Тот слабо улыбнулся.
Сестра подошла к постели и потрогала лоб Элисон. Затем измерила давление и пощупала пульс. Гатц и Майкл обменивались недобрыми взглядами. Сестра сняла висевший на спинке кровати листок и внесла туда данные. Повесив его обратно, подошла к двери и, обращаясь к посетителям, кивнула на нее. Первыми вышли Майкл и Дженнифер. Гатц помедлил мгновение, чтобы взглянуть на Элисон, покачал головой и проследовал за сестрой.
Когда они заворачивали за угол, из-за двери 211-й палаты донесся еле слышный звук. Кто-то всхлипывал.
Двадцать минут спустя Майкл и Дженнифер вышли из лифта. Гатц не отставал. Они направлялись к выходу из больницы.
— Не забудьте, вы не можете покидать город без моего ведома.
Майкл не счел нужным обернуться. Вместо того он взял Дженнифер за руку и вышел на улицу.
Прижав лицо к стеклянным дверям, Гатц наблюдал, как они идут по направлению к 1-й Авеню, ловят такси. В тысячный раз за этот день он вытащил изо рта сигару и рассмотрел ее изжеванный конец. Хватит. Сегодня он неплохо потрудился и заслужил новую. Гатц зашвырнул окурок в кусты, прямо рядом с табличкой «Не сорить!», покопался в кармане и достал сигару. Осторожно стянул целлофан, затем со скрупулезностью ювелира изучил бумагу, в которую был завернут табак, остался доволен формой и оценил по достоинству аромат.
Сунув сигару в рот, он развернулся и вошел в больницу.
Глава 14
События кошмарной ночи стояли у Элисон перед глазами. Снова и снова оживали в памяти страшные мгновения на лестнице, битва с «отцом», нож, пронзающий его истлевшую плоть. Вновь и вновь перебирала она свои воспоминания, сомневаясь, надеясь и в конце концов признавая, что объяснение может быть только одно. Непросто заставить мозг поверить в невероятное — чтобы, окончательно измучившись, прийти к совершенно нелогичному выводу, порождающему еще больший ужас Она лежала в кровати Майкла, натянув до подбородка одеяло Справа, на тумбочке, стояло множество баночек и пузырьков со всевозможными прописанными ей лекарствами. Многие из них были уже наполовину пустыми. Элисон сжимала в кулаке распятие. Из проигрывателя лилась мягкая музыка.
Вышел с вымученной улыбкой на лице Майкл, неся в руках поднос, накрытый салфеткой. Под ней оказалась чашка дымящегося куриного бульона, два кусочка подогретого хлеба и маленький медный чайник.
— Где Дженнифер? — спросила Элисон, беря ложку и приступая к бульону.
— В ванной.
— Занимается тем, о чем не принято говорить вслух, — заключила она без тени улыбки.
Майкл присел, взял с тумбочки пульт переключения программ телевизора и нервно крутил его в руках.
Открылась дверь, вошла Дженнифер.
— Еще раз привет. — Она пересекла комнату и остановилась у кровати. — Я позвонила в агентство, сказала, чтобы в ближайшее время они на тебя не рассчитывали, и попросила выслать все чеки, по которым тебе задолжали.
— Спасибо, — ответила Элисон. — Вообще-то ты могла позвонить и отсюда, но тогда было бы нельзя сказать все то, что ты им наговорила.
Вышел с вымученной улыбкой на лице Майкл, неся в руках поднос, накрытый салфеткой. Под ней оказалась чашка дымящегося куриного бульона, два кусочка подогретого хлеба и маленький медный чайник.
— Где Дженнифер? — спросила Элисон, беря ложку и приступая к бульону.
— В ванной.
— Занимается тем, о чем не принято говорить вслух, — заключила она без тени улыбки.
Майкл присел, взял с тумбочки пульт переключения программ телевизора и нервно крутил его в руках.
Открылась дверь, вошла Дженнифер.
— Еще раз привет. — Она пересекла комнату и остановилась у кровати. — Я позвонила в агентство, сказала, чтобы в ближайшее время они на тебя не рассчитывали, и попросила выслать все чеки, по которым тебе задолжали.
— Спасибо, — ответила Элисон. — Вообще-то ты могла позвонить и отсюда, но тогда было бы нельзя сказать все то, что ты им наговорила.