Корепанов Алексей Яковлевич. Горькие яблоки

   - Прибыли, - зловеще ответил Норман. - Только вот куда?
   - Что?..
   Марк дернулся к экрану и увидел картину, которую уже
   некоторое время разглядывал командир-инженер КДП. Вместо белых с
   черными квадратами стен старт-финишной платформы капсулу окружали
   зеленые сосенки, а на стену платформы походил разве что прижатый
   днищем капсулы к земле тонкий березовый ствол. В высокой
   зеленой траве желтели мелкие листья, над подлеском нависали солидные
   сосны, и сквозь их ершистые ветви виднелось привычное, вполне земное
   небо.
   - Березы и сосны - значит, Земля, - констатировал Марк. - Уже хорошо.
   - А вместо платформы - березы и сосны, - добавил Норман. - Тащи-ка штурм-преобразователь, будем разбираться.
   Марк продвигался
   по кабине, то и дело поглядывал на экран и нахваливал Нормана:
   - Ты хороший командир-инженер, классный. Другой бы угодил на дно какого-нибудь протерозойского моря, а ты вон ведь какую буколику преподнес - березы и сосны. Кстати, изолироваться бы не мешало на всякий случай.
   - Уже.
   - Отлично. Первопроходчики звездных миров в
   капсуле-невидимке на родной Земле в непонятно какой эпохе. Может, запустим зонд да и прикинем, в какие времена угодили?
   - Шутишь, что ли? Если проскочили назад лет на двести - собьют ракетами без всяких выяснений, да еще заварушку между собой начнут.
   - Знаю. Шучу. И ты
   знаешь, что шучу. Но по травке-то хоть походим, командир?
   - Видно будет. Дай тестер.
   Они копались в панели контроля, вернее, копался командир-инженер, а Марк подсоблял, потому что был инженером-исследователем. Они перебрасывались словами и пока не волновались, удастся ли им выбраться отсюда - не было повода волноваться. Панель контроля - составной и самый важный для перемещения в подпространстве нивелированной конфигурации элемент системы КДП - была сложным и капризным механизмом, но в конечном итоге действовала как положено. Случалось уже в практике Службы Дальнего Поиска, что обратный прокол подпространства к точке финиша выводил капсулу в прошлое. Пространственные координаты точки финиша выдерживались, а вот временные нет. Чтобы поправить дело, нужно было вернуться на старт-планету и повторить попытку. Все две сотни подобных случаев завершились благополучным возвращением на старт-финишную платформу, благополучным, конечно, для экипажей КДП, но крайне убыточным для объединенного энергокомплекса Солнечной системы.
   Инструкция, спешно разработанная после первого же
   неожиданного провала в прошлое, строго-настрого запрещала какие бы то ни было контакты, а если бы контакт все-таки произошел (появление капсулы в присутствии постороннего наблюдателя), категорически предписывала применение жестких методов, от добровольной или принудительной психологической блокады до добровольного или опять же принудительного частичного стирания памяти наблюдателя.
   Это были
   крутые меры, и в Солнечной существовала довольно многочисленная оппозиция, однако Мировой Совет Безопасности большинством голосов утвердил инструкцию. Никто не мог предвидеть последствий влияния контактов с прошлым на будущее, никто не мог гарантировать безопасности будущего, и слишком большой ценой можно было заплатить за подобные эксперименты.
   - Порядок, - наконец удовлетворенно
   произнес Норман, похлопывая по панели, - До финиша дойдем. А грызет-таки подпространство нашу панельку, ох, грызет! Прокол - четверть ячеек вылетает и как минимум одна точка в блоке, еще прокол
   - опять чуть ли не столько же. Хорошенькое дело!
   - Так как насчет
   прогуляться? - напомнил Марк. - Соблюдая все меры предосторожности.
   - Ну что ж, прогуляться можно. Десять минут в радиусе десяти метров. Только сначала посмотрим, что у нас с блоком питания.
   *
   Садовников следил за подростками по всем правилам маскировки, как учили в армии. Тропинка попетляла по сухостою, нырнула в низину, по двум бревнышкам и трем дощечкам пересекла заболоченный ручей в камышах и осоке, поднялась в гору, юркнула в сосняк и, сделав еще несколько поворотов, влилась в проселочную дорогу, усыпанную хвоей и шишками.
   Мальчишки шли быстро, по сторонам не смотрели, а девочка постоянно забредала в придорожные деревья - то разглядывала мухоморы, то ворошила веткой муравейник, то кружила по траве, топча бледно-розовые сыроежки. Садовников, пригнувшись, перебегал от дерева к дереву, следил, чтобы не хрустнул сучок под ногами.
   Он пока ни в чем не был уверен. Он
   никому не мог бы ничего объяснить. Просто он узнал этих подростков и вспомнил, как они стояли возле дома, и девочка запустила в стену чем-то, похожим на ягоду, каким-то маленьким красным шариком, и после этого дом исчез. Исчез. Может быть, не по этой причине, но после этого. А потом они втроем стояли и смотрели на него, Садовникова, холодными изучающими глазами, да, да, не удивленными, не испуганными, а именно изучающими и холодными. А потом стала собираться толпа и они стояли неподалеку, он это точно помнил, стояли и наблюдали за суетой, словно холодно рассматривали сквозь толстое стекло. А потом он потерял их из виду и забыл...
   Садовников не знал пока, что будет
   делать, помощи ждать было неоткуда, да и нужна ли помощь? Вдруг он ошибается? Что если просто детки пошли прогуляться по лесу? А если не просто детки?.. Нет, он должен проследить их путь, найти их убежище, а потом... Что будет потом Садовников не знал, но знал, был уверен, что приложит все силы...
   В голову лезла всякая ерунда, обрывки
   телесериалов, прочитанных в юности детективов и разной ненаучной фантастики. А если и вовсе не детки? Диверсанты? Чушь! Мутанты какие-нибудь? Да откуда здесь быть мутантам?
   Мысль оформилась, и
   Садовникову стало страшно. Так страшно, что он привалился к липкому смолистому стволу, не замечая, как за воротник на взмокшую шею посыпались колкие сухие хвоинки.
   Сбылось все то, над чем они с
   Володей посмеивались на перекурах. Летающие тарелки и блюдца разных форм и мастей. Зеленые человечки. Инопланетные агрессоры - порождение массовой культуры буржуазного Запада.
   Ему стало страшно и он
   искренне, всей душой позавидовал Володе, позавидовал отдыхающим на Крымском полуострове и вообще позавидовал всем, кто не стоял сейчас в загородной зеленой зоне, привалившись к смолистому стволу, в нескольких десятках шагов от чужого существа в облике земной пятиклассницы, медленно идущего между деревьями.
   Ему стало страшно,
   потому что соседи по Вселенной не спустились с небес в своих изящных
   и могучих диковинных звездолетах и не были встречены толпами
   празднично одетых землян с оркестрами и приветственными
   транспарантами. Не было улыбок, аплодисментов, импровизированных митингов, и соседи по Вселенной, почти прозрачные, как пустые бутылки, от собственной неземной чистоты и обладания
   Наисовершеннейшим Высшим Гуманизмом, не спешили передать представителям общественности хрустальное антигравитационное блюдо с Подлинным Высшим Знанием.
   Нет, они тайком проникли на Землю, приняли
   облик землян и делают что-то несовместимое с земным представлением о контактах с братьями по разуму. И кто знает, с какой целью они это делают и что принесет землянам их деятельность?
   Садовников вздохнул и
   от всего сердца пожелал, чтобы все происходящее оказалось сном, никакого к нему, Садовникову, отношения не имеющим. Как они ожидал, пожелание его никто не исполнил. Тогда он еще раз вздохнул, сжал кулаки и, отклеившись от ствола, начал на корточках подбираться к девчонке.
   Двое чужаков скрылись за поворотом лесной дороги, девчонка продолжала брести по траве, глядя под ноги и что-то там вороша веткой, и Садовников знал, что другой шанс ему может и не представиться.
   Ему оставалось не больше десятка метров до цели, когда
   ветка громко хрустнула под ногой. Чужачка резко обернулась, увидела Садовникова, и он поднялся и расправил плечи, понимая, что упустил свой первый и последний шанс. Девчонка суетливо похлопала по карману, швырнула в Садовникова красный шарик и побежала в гущу сосен. Садовников успел уклониться, шарик врезался в поросший белесым мхом сосновый ствол и исчез, сгинул вместе с деревом.
   Пестрый сарафан,
   удаляясь, мелькал в лесной зелени. Садовников бросился вдогонку за врагом, у которого кончились патроны.
   Последние сомнения исчезли.
   Убегал действительно враг.
   *
   Норман уже вернулся в капсулу, и Марк
   собирался последовать за ним, когда неподалеку затрещали сучья. Марк пригнулся к траве, почти слившись с ней зеленым комбинезоном, и увидел следующую сцену: сквозь заросли папоротника бежала светловолосая девчушка, а за ней по пятам гнался высокий взлохмаченный парень в расстегнутой на груди рубашке. Парень настиг девчушку, схватил, повалил, подмял под себя, заламывая ей руки, шарил по сарафану - и Марк быстро распрямился. Он, конечно, подумал об инструкции, но ноги уже несли его в заросли папоротника. В подобной ситуации не вмешаться было просто невозможно.
   - Не трогать! - крикнул он, подбегая, и Садовников обернулся, а девчушка вырвалась и
   эабилась в папоротники, и испуганно смотрела оттуда.
   - Вот... Вот... - задыхаясь после погони выговорил поднявшийся Садовников. - Это не
   человек... Их трое... Двое ушли, мальчишки, похожи на мальчишек, а эту... Она в меня тоже шариком, но не попала... А сосна исчезла... Исчезла, понимаете, как дом вчера... Оля... Как трамвай, ну, вы же знаете... Я ее обыскал, у нее больше нет. Ну что вы смотрите? Рация есть? Вы же из патрулей? Сообщите, они пошли вон туда, по дороге. Подростки, рыжий и чернявый. Только внезапно нужно, у них, наверное, тоже эти шарики... Это же не люди, это же оборотни инопланетные! Они же Олю...
   Марк слушал и переводил взгляд с
   взъерошенного Садовникова на девочку, обессиленно лежавшую под широкими листьями папоротника. Лицо ее искажали судороги. Что-то творилось с ее телом... Расползался клочьями цветастый сарафан...Выпадали волосы... Набухал горб...
   Через минуту на
   потрясенных Садовникова и Марка смотрело лиловыми круглыми глазами низенькое горбатое существо с гладкой желтоватой кожей.
   Существо щелкало, посвистывало, и пыталось отползти поглубже в папоротники.
   Марк подумал, что чужак смахивает на лиотян-скотоводов,
   только те крупнее и шире в плечах, и горбы, то есть не горбы, а органы обоняния у них двойные и более плоские. Еще Марк подумал, что надо забрать в капсулу и земляка и горбатого, и потолковать, и что без блокады не обойтись.
   Садовников, хотя и был уверен, что
   внутренне готов к чему-то в этом роде, подумал все-таки, что не избежать ему "рафика" с красным крестом, который доставит его в больницу в тихом зеленом пригороде, где чуткие врачи попытаются ему втолковать, что видения с инопланетянами в главной роли есть верный признак болезни с мудреным латинским названием и надо немедленно начать курс лечения.
   Марк сделал приглашающий жест.
   - Пойдем разбираться.
   Он повернулся к притихшему чужаку. Садовников прочитал
   надпись на его спине - белыми буквами по зеленому комбинезону:
   "Служба Дальнего Поиска Солнечной системы", - пробормотал
   ослабевшим голосом: "Ну все, приплыли", - и оцепенел.
   Правда потом, в
   капсуле, когда Марк применил антишоковый нейроплегик, Садовников быстро пришел в себя и без сумбура начал рассказывать всю историю. Они собрались в крохотной кают-компании. Чужаку и Садовникову достались кресла, Марк устроился в углу возле холодильной камеры, а Норман остался в дверях, потому что места болыше не было. Чужак перестал щелкать, затих и только иногда подергивал головой и беззвучно шевелил тонкими серыми губами.
   Садовников временами все-таки
   словно выключался и замолкал, и взгляд его становился странным и затуманенным. Тем не менее он довел повествование до конца.
   - Понятно,
   - подытожил Норман. - Только вот ловить мы, к сожалению, никого не можем. Но степень опасности попробуем выяснить. Марк, подключай ксенопир.
   Марк обошел кресло с чужаком, провел ладонью по вогнутой
   стене, и стена разъехалась в стороны, открыв глубокую нишу. Марк принялся чем-то там позвякивать, а Норман ответил на невысказанный вопрос Садовникова:
   - Устройство для ограниченных контактов. По
   принципу: мы о нем - все, - Норман показал на чужака, - а он о нас только то, что мы позволим.
   - Страхуетесь? - Садовников с интересом
   посмотрел на Нормана. Нейроплегик действовал, и Садовников воспринималпроисходящее спокойно. - В розовом идеализме вас не упрекнешь. По нашим книжкам вы совсем другими должны быть, доверчивыми.
   Норман промолчал. Не стал говорить о Сфере обороны
   вокруг Солнечной системы. Все равно ведь уважаемому предку не придется воспользоваться этими знаниями.
   Марк настроил ксенопир и
   они - Марк, Норман и Садовников - подключились к аппарату, подключив и сопротивлявшегося чужака.
   И почти сразу потрясенно посмотрели друг на
   друга и на маленькое существо с лиловыми глазами, съежившееся в
   углу кресла.
   - Вот так дела, - сказал Марк. - Да ведь это же ребенок!
   *
   Садовникову было трудно продираться сквозь пласты не просто чужого, а нечеловеческого сознания. Многое он просто не понял, многое, вероятно исказил, многое приспособил к себе, к своим, человеческим представлениям, многое отверг. Всознании Садовникова чуждый разум словно преломился, стал более земным, но при этом потерял часть самобытности. Ассоциативные цепочки искажалось и обрывались, где-то вставали непреодолимые черные стены, где-то открывались извилистые дороги, ведущие в совершенно фантастические, неприемлемые для человека миры, и тогда мозг сопротивлялся и отказывался анализировать, осмысливать воспринятое. Скованное, неприспособленное к подобным контактам сознание Садовникова невольно искажало общую картину, подгоняло ее под человеческие мерки, и Садовников воспринял лишь фрагменты мироощущения, да и то затолкав их в привычные рамки собственных понятий.
   Почти сразу у него невыносимо
   заболела голова, но он терпел еще некоторое время, стремясь получить ответы на вопросы и пытаясь охватить непонятные глубины чужого сознания, а потом не выдержал, застонал, и Марк отключил его. Экипаж КДП продолжал "беседовать" с чужаком, нет, не с чужаком, а с обыкновенным, только инопланетным ребенком, а Садовников распластался в кресле и пытался хоть что-то осмыслить, пусть даже на своем неподготовленном уровне обыкновенного человека конца двадцатого столетия.
   Итак, в одном из миров, которые, словно матрешки, входят друг
   в друга, иногда соприкасаясь, иногда взаимопроникая, а иногда и нет, жили храбрые и отважные люди. Они были лучшими во всех отношениях, самыми умными, самыми сильными, самыми несгибаемыми, умеющими преодолевать любые трудности. Поэтому все другие миры завидовали им и постоянно угрожали войной и уничтожением. А другие миры населяли коварные, грязные, низкие нелюди, нарушающие самим своим существованием Великую Мировую Гармонию. У храбрых и умных людей были дети, и люди оберегали своих детей от сил зла, свивших гнезда во всех остальных обитаемых мирах. Они хотели защитить своих детей от низких и грязных, и у них было достаточно сил и способов для защиты. Они прощались со своими детьми и отправлялись в другие миры, и везде своим доблестным оружием побеждали силы зла. Им не нужны были чужие миры, они желали только одного: обеспечить спокойный сон своим детям. И они не разрушали миры нелюдей, они только уничтожали всякую память об их грязных обитателях и уводили коварных, грязных, низких врагов в Великое Мировое закрытое Место, и погружали там в непрерывный сон, чтобы никогда больше коварные и грязные не могли угрожать Великой Мировой Гармонии.
   Храбрые и умные люди возвращались
   в свой прекрасный мир - хранитель Великой Мировой Гармонии - и рассказывали детям о подвигах, совершенных во имя добра, и дети радовались победам и дальнейшему продвижению Великой
   Мировой Гармонии в иные миры.
   Храбрые и умные люди постоянно изобретали
   все новое оружие защиты от коварных и грязных нелюдей и кое-что оставляли дома, уходя в свои опасные походы.
   Дети любили играть и им
   было скучно одним среди кибернетических прислужников, но храбрые и умные люди не позволяли им играть, потому что силы зла постоянно угрожали Великой Мировой Гармонии, и нужно было готовиться к ее постижению и быть всегда начеку.
   Храбрые и умные люди покидали
   прекрасный мир, торопясь на бой с силами зла, и дети обманывали своих кибернетических прислужников и все-таки принимались играть. Они играли в храбрых и умных людей, в великий план уничтожения сил мирового зла, который им, детям, тоже придется осуществлять, когда они подрастут, во имя вечного процветания Великой Мировой Гармонии.
   Играть в великий план уничтожения сил мирового зла было очень интересно. Разные миры безграничной Вселенной иногда соприкасались и тогда возникал коридор, по которому можно было быстренько перебежать в другой мир и так же быстренько вернуться домой. Коридоры появлялись неожиданно, и это тоже было интересно, но их появление все-таки можно было угадать, а вот другие миры никогда, никогда не повторялись.
   И как интересно было поиграть в
   храбрых и умных людей в другом мире, растратить свои игрушки и
   ничего не рассказывать занудным кибернетическим прислужникам, и
   ничего не рассказывать храбрым умным людям, потому что нельзя было
   играть, а нужно было готовиться к постижению Великой Мировой
   Гармонии и быть всегда начеку. И как интересно было общаться между собой и вспоминать о разных других мирах, где встречались иногда и страшные, коварные, грязные, низкие нелюди, нарушающие самим своим существованием Великую Мировую Гармонию. И как радостно было переправлять хотя бы немногих низких и грязных в Великое Мировое Закрытое Место, где они погружались в непрерывный сон!..
   *
   - Этот
   ребенок действительно не знает, где находится "Закрытое Место". - Марк вздохнул. - Но даже если бы и знал, боюсь, ни сегодня, ни завтра нам до него не дотянуться.
   Они сидели в кают-компании и смотрели на
   экран. На экране еще подрагивали ветки сосен, сквозь которые только что рванулся к своему коридору чужак - уродливое дитя страшного мира хранителя Великой Мировой Гармонии.
   - Боюсь, у нас сейчас
   появятся совсем другие заботы. - грустно сказал Норман. - Вся Солнечная очень долго будет работать только на Сферу обороны. Мы ведь уже, кажется, наткнулись на следы их деятельности. Только что, на Покинутой.
   - И не только себя надо защитить, - добавил Марк.
   - Зачем вы его отпустили? - Садовников терзал подлокотники кресла и затравленно переводил глаза с Нормана на Марка.
   - Не надо, Евгений
   Николаевич, - мягко сказал Марк. - Зачем он нам? И вам. Пусть уходит, пока коридор не закрылся.
   Садовников перестал метаться, расслабленно откинулся в кресле.
   - Да, да. простите... Глупо... Обидно... - Он
   закрыл глаза и застыл. Марк и Норман переглянулись. - Скажите... Объясните... Значит, будущее существует?
   - В некотором смысле. - осторожно ответил Марк.
   Садовников открыл глаза.
   - Как это?
   - Видишь
   ли, Евгений Николаевич, вероятно, если бы сегодня кто-то проник
   в девятнадцатый век с десятком атомных бомб и там их использовал сегодняшний день был бы уже без вас. Вы все просто сегодня бы заснули, а завтра исчезли. И мы тоже. Так что все мы зависим от прошлого, а прошлое от будущего. И мы от тебя зависим, Евгений Николаевич.
   - Но это же нарушение законов!
   - Нет. Просто вам известны
   не все законы. Мы знаем чуть больше, хотя тоже, конечно, еще
   младенцы.
   - Так если законы не нарушаются - возьмите меня с собой!
   Буду искать это чертово "Закрытое Место".
   Норман отрицательно покачал головой.
   - Нельзя забирать тебя из твоего времени. Последствия
   экспериментов со временем никто предсказать не может. Не имеем права
   мы тебя забирать. И вообще вмешательство неприемлемо.
   Садовников прищурился.
   - Темните, гости из будущего! Вы-то уже здесь и я-то о вас уже знаю.
   Марк и Норман вновь переглянулись и Марк несколько смущенно поведал об инструкции Мирового Совета Безопасности в отношении контактов с прошлым. Всем троим стало немного неловко.
   - Та-ак... - протянул Садовников. - Что ж, тогда стирайте. Только вместе с Ольгой.
   Всю мою память забирайте, не нужна мне память! Эх вы,
   гуманисты! Вскормили нас сказочками о миролюбии космоса. Братья по разуму, как же, поцелуи и объятия. А на деле-то вон что получается! Выродки ведь, выродки же по Вселенной бродят, а мы их с цветочками? Кто твердил о том, что чем выше разум, тем гуманней? Как бы не так! А детки-то, детки-то хороши, ничего не скажешь, сладенькие яблочки от милой яблоньки... Стирайте, стирайте все, вместе с вами, вместе с Олей, вместе с вашими космическими ублюдками!
   Марк подошел к Садовникову, присел на подлокотник.
   - Послушай, Евгений Николаевич. Во-первых, ты что-то
   путаешь, сказочками не мы вас кормили. Скорее вы нас. А во-вторых,
   насчет всего остального, есть такое вот предложение. Память о нас мы
   тебе, конечно, сотрем, или заблокируем.
   - А в чем разница?
   - Стереть -значит, уничтожить. Блокада оставляет возможность хоть когда-нибудь
   увидеть что-то такое во сне. Не более. А вот насчет... Оли. Выбирай
   сам, Евгений Николаевич: стереть, блокировать, оставить. Все, что я
   скажу дальше, не более чем мои предположения, но ты выслушай,
   пожалуйста, и сам сделаешь выбор. Мы возвращаемся к себе,
   докладываем обстановку, дело доходит до Совета Безопасности и там
   решают. Столько-то времени мы укрепляем оборону. Еще столько-то
   времени ищем "Закрытое Место". По всем галактикам. Или ищем этих
   мерзавцев и получаем информацию о "Закрытом Месте". Боюсь, это будет непросто. Столько-то времени, - Марк усмехнулся, - изучаем время. Протаптываем тропинки в любой момент прошлого, если получится. При условии, конечно, полной изоляции и невмешательства. Отыскиваем всех пропавших, отыскиваем Олю - о ней у нас будут знать, мы уж позаботимся - и доставляем ее сюда, тоже, конечно, с блокадой. Доставляем в любую временную точку, опять же, если получится. Для тебя это может случиться даже сегодня. Или через десять лет. Или никогда. Выбор за тобой, Евгений Николаевич.
   Садовников закусил губу.
   - Думай. Пошли, командир.
   Марк с Норманом вышли из кают-компании, и Садовников остался один.
   Забыть - и не мучиться? Или забыть,чтобы
   когда-нибудь увидеть во сне и искать, везде искать этот сон и найти когда-нибудь или не найти? Или мучиться - но не забывать? Никогда не забывать... Что честнее?
   Садовникову было душно, Марк и Норман тихо
   переговаривались в кабине за дверью. Он оттягивал решение и был зол на Марка за то, что тот заставляет делать выбор, что предоставил саму возможность выбора... Он оттягивал решение, думал зачем-то о том, что чужак проскочил уже, наверное, коридор и обсуждает вместе с теми, что прикидывались мальчишками, свои похождения среди низких и грязных, которые почему-то отпустили его. Он думал о том, что будущее должно быть готово ко всему, о том, что будущее зависит, конечно зависит от прошлого, но и прошлое зависит от будущего, потому что самим своим существованием будущее обеспечивает жизнь прошлого...
   Садовников был
   самым обыкновенным человеком конца двадцатого столетия, самым обыкновенным жителем планеты Земля.
   Марк заглянул в дверь.
   - Ну что?
   - А сами-то вы как бы поступили?
   - Только так, как мне действительно
   хочется. - очень серьезно ответил Марк, подчеркнув слово "действительно".
   *
   Красивое красное солнце из последних сил цеплялось за
   край небес. По лесной дороге опять проплыл грузовик, и пыль осела на придорожную землянику. Над поляной роилась мошкара, из низины поднимался туман.
   Фиолетовый шар выкатился из-под сосенки,
   прокатился по влажной траве, по пеплу костра, позеленел, подпрыгнул, помаячил немного в воздухе - и растаял без следа.
   Ближе к городу шел в
   наступающих сумерках по лесной дороге обыкновенный парень, держа путь
   к трамвайной остановке.
   А через десятки лет в этих местах
   на старт-финишной платформе должна была появиться серая капсула
   дальнего поиска, вернувшаяся с Покинутой.
   Кировоград, 1988.