Корнель Пьер. Никомед

   Велел еще с одной к вам просьбой обратиться.
   Ваш сын воспитывался в Риме двадцать лет
   И так воспитан был, что ныне просто нет
   Другого, кто бы мог с ним выдержать сравненье:
   Он царства вашего оплот и украшенье.
   Но был особенно обучен он тому,
   Как управлять людьми, как царствовать ему;
   И если цените вы воспитанье это,
   То кто ж наследник ваш? Рим ждет от вас ответа.
   Ему вручите власть! Рим будет оскорблен,
   Коль чьим-то подданным до гроба будет он.
   Все сделайте, чтоб мог я доложить сенату,
   Что трон ваш перейдет к Атталу, а не к брату.
   Прусий
   Неблагодарностью я Риму б отплатил,
   Когда б его забот о сыне не ценил;
   В ответ на вашу речь скажу, что, без сомненья,
   Достоин он держать в руках бразды правленья.
   Но у него есть брат, его перед собой
   Сейчас вы видите, он доблестной рукой
   Мне трижды добывал в сражениях корону,
   И, дабы честь его не понесла урону,
   Ответить за меня ему я приказал.
   Никомед
   Зависит лишь от вас, чтоб стал царем Аттал.
   Прусий
   Вас только одного касается все это.
   Никомед
   Нет, более всего здесь ваша честь задета.
   Во что вмешался Рим? Кому права даны
   При вас, живом царе, решать судьбу страны?
   Живите, царствуйте до гробового свода,
   А после пусть решит иль Рим, или природа?
   Прусий
   Чтоб угодить друзьям, усилия не в счет.
   Никомед
   Кто делит с вами власть, тот вашей смерти ждет.
   Подобные друзья, коль их желаньям вторить...
   Прусий
   Не вздумайте меня с Республикой поссорить!
   Должны с почтением вы говорить о ней.
   Никомед
   Смотря как чтит она союзных ей царей?
   Я сына вашего, что в дар вам прислан Римом,
   Назад отправил бы, к учителям любимым:
   Коль овладел он так наукой управлять,
   Свое сокровище не должен Рим терять,
   Пусть для себя хранит столь редкую натуру,
   Чтоб консулом он стал иль получил квестуру.
   Фламиний
   Скажу вам, государь: он хорошо им внял
   Урокам, что ему преподал Ганнибал,
   Коварный этот враг, хуля величье Рима,
   Посеял ненависть в душе его незримо.
   Никомед
   Учил другому он. И помню я всегда:
   Рим надо уважать, бояться ж - никогда.
   Учеником его считаюсь я по праву
   И если вздумали его порочить славу,
   То в скором будущем и я могу спросить:
   Кто вынудил его смертельный яд испить?
   И чей отец, вступив в сраженье с ним когда-то,
   Разбит был, к ужасу народа и сената?
   Фламиний
   Он оскорбил меня!
   Никомед
   А мертвых оскорблять?
   Прусий
   Что говорил я вам, забыли вы опять!
   Он просьбу высказал, ответьте же на это.
   Никомед
   Ну что ж! Как видно, ждут другого здесь ответа.
   Царем Атталу быть - так Римом решено;
   Повсюду и за всех решать ему дано,
   И следовать должны цари его приказам.
   Велик Аттала дух, велик Аттала разум,
   И должен царствовать поэтому Аттал.
   Но Риму на слово я верить бы не стал:
   Аттала по делам судить бы мы хотели,
   На что способен он, велик ли в самом деле.
   Ему дать армию вам надо, чтоб узнать,
   Сумеет ли, как я, он столько царств вам дать.
   На поле битвы пусть царит он для начала,
   Чтобы победа там его короновала.
   Готов я помогать ему без лишних слов
   И под командою его служить готов;
   Пример мне подал Рим: ведь Сципион когда-то,
   Уже прославившись, был под началом брата;
   Хоть старший по годам, командовал не он
   В бою, где потерял царь Антиох свой трон...
   К эгейским берегам мы можем устремиться,
   И ждет нас Гелеспонт и Азии граница
   Вот где докажет брат, что он непобедим.
   Фламиний
   Все, что назвали вы, взял под защиту Рим.
   Туда вам нет пути, не ждите там победы,
   Иначе страшные вам угрожают беды.
   Никомед
   Решать не мне - царю. Но если день придет,
   Когда приказывать настанет мой черед,
   Посмотрим мы, чего угрозы эти стоят.
   Пусть римляне тогда там укрепленья строят
   И плану моему препятствия чинят,
   Пусть предусмотрят все, пусть наберут солдат,
   И пусть Фламиний сам возглавит их, но все же
   Мы озеро найдем, что с Тразименским схоже.
   Прусий
   Вы доброй волею моей пренебрегли!
   Здесь оскорблен посол, с которым бы могли
   Вы быть почтительны. Но если вы хотите...
   Никомед
   Позвольте говорить или молчать велите.
   Иначе я не мог ответить за царя,
   Чью попирают власть, о дружбе говоря.
   Прусий
   Я тоже оскорблен подобными словами.
   Умерьте этот пыл, столь овладевший вами.
   Никомед
   Смотреть, как мне во всем препятствия чинят,
   Как государство вам расширить не велят,
   Как угрожают вам, и на угрозу эту
   Спокойно промолчать и не призвать к ответу?
   Так что ж, благодарить того, кто вам во вред
   Не разрешает мне одерживать побед?
   Прусий (Фламинию)
   Простите молодость за резкость выражений
   Лишь разум и года исправят положенье.
   Никомед
   Давно мой разум снял повязку с глаз моих,
   А времени дано лишь сделать зорче их.
   Когда б я жил, как брат, приехавший из Рима
   И чьи достоинства столь призрачны и мнимы
   (Коль скоро их плодов не видим мы совсем,
   А восхищение, питаемое к тем,
   Чья слава велика, чью доблесть уважают,
   Не стоит многого, коль им не подражают),
   Так вот когда бы я спокойно жил, как он,
   Когда он в Риме жил и чтил его закон,
   Оставил бы мне Рим Вифинию такою,
   Какой была она, пока своей рукою
   Не стал ее границ я силой расширять.
   Теперь сенат решил иное предпринять:
   Поскольку видит он, что наше государство
   Объединить смогло три побежденных царства,
   Разъединить их вновь решает втайне Рим.
   И вот поэтому стать подданным моим
   Не может младший брат: достоинств в нем так много!
   Он с Александром схож! На трон ему дорога!
   Я должен уступить ему свои права,
   Коль дороги еще мне жизнь и голова.
   Да! Блеск моих побед и войск моих геройство
   У римлян вызвали и гнев и беспокойство;
   Вам, государь, легко вернуть им их покой,
   Вернуть немедленно... Но не моей рукой.
   Наставник мой и друг, с кем памятна мне близость,
   Мне не преподал то, чему названье - низость.
   Фламиний
   Я вижу, что для вас имеет больший вес
   Не государства честь, а личный интерес.
   Дела, которые отважно вы вершили,
   Для вашего отца не так уж нужны были,
   Затем что, подвиги и славу возлюбя,
   Искали вы побед для одного себя;
   Величье, коим трон отныне обладает,
   На одного лишь вас свой блеск распространяет.
   У римлян все не так: хоть слава им мила,
   Не для себя они вершат свои дела;
   И если повели вы речь о Сципионе,
   То он не помышлял о карфагенском троне
   И был за подвиг свой, за все, что сделал он,
   Лишь звучным прозвищем и славой награжден.
   Таких, как он людей мы видим только в Риме,
   Они в других краях рождаются другими.
   А ваша мысль о том, что нам внушает страх
   Наличье нескольких корон у вас в руках,
   Хотя и кажется глубокою, но, право,
   Ее отвергнут те, кто рассуждает здраво.
   В присутствии царя о прочем умолчу.
   Подумайте о том, что я сказать хочу.
   Пусть ваш военный пыл дает поменьше дыма,
   Чтоб истина была яснее вами зрима.
   Никомед
   Я думаю, не вы, а время даст ответ,
   Верна ли мысль моя, иль это просто бред.
   Но если...
   Фламиний
   Если вы охвачены желаньем
   Дать пищу новую своим завоеваньям,
   Не ставим мы преград. Но можно ведь и нам
   Ждать от друзей услуг и помогать друзьям,
   О чем приходится в известность вас поставить,
   Коль не туда свой путь решили вы направить.
   Но знайте: отнимать у вас мы не хотим
   Все то, что вы в душе считаете своим.
   Понт с Каппадокией, галатские владенья.
   Как и Вифиния, - все это, без сомненья,
   Лишь вам достанется, и вам теперь судить,
   Хотим ли мы на трон Аттала посадить.
   И так как царств раздел для вас подобен смерти,
   То Рим и этого не сделает, поверьте
   Но, вас не потеснив, царем наш станет друг.
   (Прусию)
   Одной царице здесь необходим супруг,
   И только стоит вам всерьез распорядиться,
   С Атталом вступит в брак армянская царица.
   Никомед
   Как я могу судить, все клонится к тому,
   Чтоб, не задев меня, дать царство и ему.
   Столь деликатное задумали вы дело,
   Что действовать должны и ловко и умело.
   Но вот вам мой совет: уловки приберечь
   Старайтесь для других; забыли вы, что речь
   Здесь не о подданной идет, а о царице,
   И на ее права не дам я покуситься.
   На царственных особ мы испокон веков
   Не предъявляли прав, им предоставив кров,
   И Лаодику вы оставите в покое.
   Прусий
   Не скажете ль послу вы что-нибудь другое?
   Никомед
   Нет! Но одно понять могла б Аттала мать:
   Не надо ей меня на крайности толкать.
   Прусий
   Что, дерзкий, можете вы сделать ей дурного?
   Никомед
   Иль что-нибудь сказать, иль не сказать ни слова.
   И больше ничего. Но вас прошу опять:
   Царицу подданной своею не считать.
   Я очень вас прошу.
   (Уходит.)
   ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
   Прусий, Арасп, Фламиний
   Фламиний
   Ну вот, опять преграда!
   Прусий
   А от влюбленного иного ждать не надо.
   Гордец успехами своими опьянен
   И думает, что нам здесь помешает он.
   Любовь двух царственных особ не означает,
   Что вступят в брак они: судьба не так решает.
   И государственных соображений груз
   Потушит пламя их, разрушит их союз.
   Фламиний
   Неуправляемы бывают чувства эти.
   Прусий
   Нет, за армянскую царицу я в ответе!
   Однако сан ее потребует от нас
   Блюсти приличия: хотя она сейчас
   Во власти у меня, но будет приказанье
   Как просьба выглядеть. Как наше пожеланье.
   Вы, будучи послом, должны ей предложить
   Незамедлительно с Атталом в брак вступить;
   Я проведу вас к ней, все сложится прекрасно,
   Она у нас в руках, любовь нам не опасна.
   Пойдем, чтоб выслушать, что скажут нам в ответ,
   И переменим тон, услышав слово "нет".
   ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
   ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
   Прусий, Фламиний, Лаодика
   Прусий
   Коль царский титул вас настолько привлекает,
   Потеря оного вас, видимо, пугает:
   Недолго царствует, кто лишь по виду царь.
   Лаодика
   Я с вашим мнением согласна, государь.
   Когда взойду на трон, то постараюсь, право,
   Всегда политики придерживаться, здравой.
   Прусий
   Но плохо начат путь, что к трону вас ведет.
   Лаодика
   Совет ваш выслушав, исправлю свой просчет.
   Прусий
   Не отвергайте Рим, не презирайте власти
   Царя, что вам отца здесь заменил отчасти.
   Лаодика
   Двойной упрек в лицо не бросили б вы мне,
   Когда бы царский долг вам ясен был вполне.
   Ну можно ли посла принять мне как царице?
   Я не в своей стране и не в своей столице,
   И это значило б, что, вам желая зла,
   Престижу вашему ущерб я нанесла.
   Нет, государь, посла вы привели напрасно:
   Я лишь в Армении принять его согласна,
   Где, сев на царский трон, по праву бы могла
   Я Риму честь воздать в лице его посла.
   Коль так нам встретиться когда-нибудь случится,
   Тогда и дать ответ смогу я как царица;
   Не вижу смысла в том, чтоб тут принять его:
   Я вне Армении не значу ничего.
   Но мой высокий сан мне все же позволяет
   Быть неподвластной тем, кто здесь повелевает,
   Жить независимо, не ведая оков,
   И только разум чтить и волю чтить богов.
   Прусий
   Но волею богов вручил мне ваш родитель
   Свои права на вас: я этих прав хранитель;
   И, может быть, потом вы станете верней
   Судить о помыслах и разуме царей.
   Ну что ж, в Армению отправьтесь, как хотели,
   Я с вами армию пошлю, чтоб вы на деле
   Увидели, к чему все это приведет.
   Готовьтесь же узреть свой край в плену невзгод,
   Готовьтесь ужасы войны узреть воочью,
   Опустошение, пожары днем и ночью,
   И умирающих, и смерть, и кровь из ран...
   Лаодика
   Утрачу царство я, но сохраню свой сан.
   Прибегните ли вы к насилью иль к обману,
   Рабыней вашей став, я подданной не стану:
   Вам только жизнь моя достанется - не честь.
   Прусий
   Мы укротим ваш нрав - ведь средств немало есть
   Когда увидите однажды вы Аттала
   На троне той страны, что вам принадлежала,
   То станете его напрасно умолять,
   Чтоб он вам руку дал, возвысил вас опять.
   Лаодика
   Да, если буду я раздавлена войною,
   То станет от невзгод душа моя иною.
   Но, может быть, не все свершить удастся вам:
   Небезразлична же судьба моя богам!
   Они удержат вас или найдут героя,
   Что ваших римских войск сильнее будет втрое.
   Прусий
   Гордец, от коего защиты ждете вы,
   Погубит вас и сам лишится головы.
   Решайте, как уйти вам от беды великой,
   Царицею ли быть иль просто Лаодикой.
   И вот вам мой совет, подумайте о нем:
   Хотите царствовать, так сделайте царем
   Аттала... Вот и все. Я ухожу.
   (Уходит.)
   ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
   Фламиний, Лаодика
   Фламиний
   Позвольте...
   Лаодика
   Позвольте речь держать? От этого увольте!
   Для вашей миссии еще не пробил час:
   Я здесь, в чужой стране, не буду слушать вас.
   Фламиний
   Позвольте мне сказать, что вам грозит несчастье.
   Не как посол, как друг; принявший в вас участье,
   Я с вами говорю, пытаясь преградить
   Вам путь к потоку бед, чью мощь не победить.
   Как друг ваш искренний, вам говорю: коль скоро
   Благоразумие для доблести опора,
   То надобно понять, особенно в беде,
   В какие времена живете вы и где.
   Когда в душе царей слаба опора эта,
   Их доблесть отличить не может тьмы от света;
   Ослепшая, она бросается туда,
   Где наихудшая случится с ней беда;
   И так настойчиво от счастья убегает,
   Что пожалеть себя невольно заставляет,
   А после говорит, свой прерывая стон:
   "Имея все права, я потеряла трон".
   Гневите вы царя, чья армия отлично
   Умеет воевать: ей побеждать привычно,
   А здесь, в его дворце, вы у него в руках.
   Лаодика
   Не знаю, может ли служить опорой страх,
   Но если вы - мой друг, скажу вам для начала:
   Не так уж у меня благоразумья мало,
   И, не стремясь узнать, в какой печальный час
   Судить о доблести судьба учила вас,
   Заверить вас могу, что добродетель эта
   Не так во мне слепа: тьму отличит от света,
   Права мои на трон сумеет отстоять
   И оттолкнет того, кто станет ей мешать.
   Да, вижу армию я в зоне пограничной,
   И, как сказали вы, ей побеждать привычно,
   Но во главе ее кого поставит царь?
   Такая армия, как уж случалось встарь,
   Не сможет победить - царю нужна другая,
   Чтоб вторгнуться в мой край, все на пути сметая.
   Да, я в его дворце, и я могу вполне
   Отдать себе отчет, что угрожает мне;
   Но даже при дворе с его непостоянством
   Найдет опору честь, вступая в спор с тиранством.
   К тому же и народ не слеп, и видит он,
   Как попирают здесь и право и закон.
   Он Никомеда чтит, он превосходно видит,
   Что мачеха его всем сердцем ненавидит,
   Что царь игрушкою стал у нее в руках
   И что его друзья пекутся о врагах.
   А я, которой вы пророчите паденье,
   Хочу избавить я Аттала от презренья,
   Затем что на него он был бы обречен,
   Когда бы брак со мной возвел его на трон.
   Его таким, как все, тогда бы я считала,
   Обычным юношей, каких у нас немало,
   Не мужем - подданным считала бы своим,
   С кем брачный мой союз почти невыносим.
   И, взяв с меня пример, народ мой без почтенья
   Взирал бы на него: какие ж огорченья
   Пришлось бы испытать Атталу! Мой отказ
   Его достоинство от униженья спас.
   Фламиний
   Коль это правда все, вы здесь и впрямь царица,
   Должны и армия и двор на вас молиться.
   Царь - только видимость, не более того,
   Вы лишь из жалости здесь терпите его.
   О, даже ваш отказ - почти благодеянье!
   Как дерзости моей найти тут оправданье?
   Считайте, что не я - Рим с вами говорит,
   И, коль принять посла ваш долг вам не велит,
   Считайте, что в другой я выступаю роли,
   Как римлянин простой я говорю, не боле.
   Я говорю: в наш век, чтоб трон свой сохранить,
   Одна возможность есть - в союзе с Римом быть;
   Тогда на мирный край не нападут соседи,
   Не покусится враг, мечтая о победе;
   И власть свою никто не потеряет вдруг,
   Когда союзник он, когда он Риму друг;
   Аттал не царствует, но другом назван нами,
   И больше царь, чем те, кого зовут царями.
   Итак...
   Лаодика
   Достаточно! Я вижу, что царям
   Тогда лишь власть дана, когда угодна вам.
   Но если вся земля владеньем Рима стала,
   То мало сделал он для своего Аттала,
   И если может Рим ему так много дать,
   Зачем же за него просить и хлопотать?
   Совсем не щедры вы к нему, скажу по чести:
   Могли б мне предложить его с короной вместе
   И с подданным простым не докучать мне зря,
   Забыв о том, что я отвергла б и царя,
   Когда б явился он по вашему веленью
   И, как союзник ваш, был только б вашей тенью.
   Надеюсь, вы теперь могли понять вполне,
   Что царь, послушный вам, совсем не нужен мне,
   И, говоря со мной, могли увидеть ясно;
   Угрозы ни к чему, все доводы напрасны.
   Фламиний
   Как вас не пожалеть? Ведь вы ослеплены!
   Я повторяю вам: подумать вы должны,
   Подумать и понять всю мощь и силу Рима;
   Коль вы порвете с ним, беда непоправима!
   Пред нашей волею ничто не устоит,
   Разрушен Карфаген и Антиох разбит,
   Дрожит земная твердь, трепещет тьмы обитель,
   В наш век всесилен Рим: он мира повелитель!
   Лаодика
   О, в страхе перед ним могла б я ждать всего,
   Не будь Армении и сердца моего,
   Не будь того, кто стал по смерти Ганнибала
   Его наследником, чья доблесть доказала,
   Что именно ему завещан был секрет,
   Как римлян побеждать и не страшиться бед.
   Подобный ученик сумеет в час урочный
   Им доказать, что он урок усвоил прочно;
   Тому свидетельство три в Азии страны,
   Три царских скипетра, что им покорены.
   То пробный был удар, однако поневоле
   Удара главного страшится Капитолий.
   И если день придет...
   Фламиний
   Тот день еще далек.
   Но ежели еще вам это невдомек,
   Вас люди просветят: во всех известно странах,
   Что даже, победив при Требии и Каннах,
   Великий Ганнибал был Римом устрашен...
   А вот и ученик: сюда явился он.
   ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
   Те же и Никомед
   Никомед
   Иль Рим своим послам дал слишком много власти,
   Иль поручил вам то, что не по вашей части.
   Фламиний
   Что мне поручено, о том судить не вам,
   А что исполнено, другим отчет я дам.
   Никомед
   Уйдите! Смилуйтесь! И дайте речи страстной
   Излиться в свой черед пред дамою, прекрасной.
   Вы в сердце у нее так потеснили всех,
   Имела ваша речь такой большой успех,
   Что будет стоить мне весьма больших усилий
   Изгнать из сердца то, чем вы его пленили.
   Фламиний
   Толкают лжедрузья ее в пучину бед.
   А я из жалости решил ей дать совет.
   Никомед
   Я вижу, что посол, исполненный усердья,
   Страдает, кажется, избытком милосердья.
   Вам не советовал он на колени пасть?
   Фламиний
   Вы забываетесь! Вы над собою власть
   Утратили!
   Никомед
   Ничуть!
   Фламиний
   Нет, это не забава!
   Достоинство посла, его святое право...
   Никомед
   Вам званием своим не стоит нас пугать:
   Тот не посол, кто стал советы подавать
   И кто от своего отрекся назначенья.
   Принцесса, ваш ответ он слышал?
   Лаодика
   Без сомненья.
   Никомед
   Имейте же в виду: теперь вы для меня
   Аттала адвокат, но если буду я
   Сердиться, то скажу, что вы и отравитель,
   И вашей жертвой стал великий мой учитель.
   Коль не по вкусу то, о чем я говорю,
   Без промедления пожалуйтесь царю.
   Фламиний
   И царь осудит вас, хоть он отец хороший,
   Иначе Рима гнев тяжелой будет ношей.
   Никомед
   Пред тем или другим вам на колени пасть.
   Фламиний
   Заботьтесь о себе. Посмотрим, чья тут власть.
   (Уходит.)
   ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
   Лаодика, Никомед
   Никомед
   Ответ на это дать могла б ему царица.
   Пришлось мне наконец молчаньем поступиться:
   Довольно я щадил ее, чтоб не открыть,
   Как мачеха меня задумала убить.
   Теперь известно то, что я таил вначале:
   Зенон и Метробат перед царем предстали,
   И так как их рассказ необычаен был,
   То разобраться в нем теперь он сам решил.
   Лаодика
   Не знаю, каково тут будет продолженье,
   Но непонятно мне все это поведенье:
   Здесь не царица ли замешана сейчас?
   Чем больше следует ей опасаться вас,
   Тем меньше страх ее; чем хуже обвиненье
   Ей могут предъявить, тем меньше в ней смятенья.
   Никомед
   Пытается она предупредить мой шаг,
   Все приписать тому, что я ей просто враг,
   И маску храбрости лишь потому надела,
   Что страх ее томит и слабость одолела.
   Лаодика
   Дворцовых тайн концы так спрятаны подчас,
   Что не увидит их и самый острый глаз.
   Пока спасать меня сюда вы не примчались,
   Был в стороне Аттал, жила я не печалясь,
   А Рим не помышлял союз наш разорвать.
   Едва явились вы - назад вас шлют опять,
   И на глазах у вас, хоть в этом смысла мало,
   Мне начинает Рим навязывать Аттала.
   Я поведение такое не пойму.
   Куда ни брошу взгляд, я вижу только тьму;
   Мне странно, что, решив за это дело взяться,
   Отъезда вашего не стали дожидаться.
   Боится Рима царь, в жену свою влюблен,
   И если не всегда питает зависть он
   К тем ратным подвигам, что сын его свершает,
   Хорошим быть отцом ему любовь мешает.
   Взгляните, вот Аттал. Что надо здесь ему?
   Чем озабочен он? Я, право, не пойму
   Ни замыслов его, ни тайных побуждений,
   Но отразить удар смогу при нападенье.
   Я ухожу.
   ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
   Те же и Аттал
   Аттал
   Увы, приятный разговор
   Стал неприятен вам, и это мне в укор.
   Лаодика
   Приход ваш я назвать навязчивостью смею.
   Мое второе "я" здесь оставляя с нею,
   Могу заверить вас: ответит за меня
   Достойным образом мое второе "я".
   (Уходит.)
   ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
   Никомед, Аттал
   Аттал
   Коль гонят прочь меня, то надо удалиться.
   Никомед
   Постойте! Надо нам сперва договориться.
   Принц! Отказался я от права старшинства,
   Отбросил в сторону на трон мои права,
   И то, что я люблю, сам защитить желая,
   Просил вас об одном: быть честным, нападая;
   Особенно просил не вмешивать в наш спор
   Ни римлян, ни царя. Но этот уговор
   Или из памяти вы выбросить успели,
   Или его совсем принять не захотели.
   Аттал
   Не очень-то легко мне вспоминать о нем.
   Коль речь о равенстве, равны мы не во всем:
   С правами старшинства сейчас вы распрощались,
   Но разве от любви принцессы отказались?
   Заставили забыть о доблести своей,
   О славе, что влечет к себе сердца людей,
   О завоеванных трех царствах, о сраженьях,
   Где побеждали вы, о взятых укрепленьях?
   Нет! Сделайте вы так, чтобы принцессы взгляд
   Равно нас оценил, в один поставив ряд;
   Заставьте не смотреть ее на эту славу,
   Которой вы теперь увенчаны по праву;
   Заставьте позабыть о всех делах своих,
   Забыть о доблести, что осеняла их;
   Или не гневайтесь, коль на другую чашу
   Весов, которые судьбу решают нашу,
   Поддержку я кладу и Рима и царя,
   Хоть мал противовес, по правде говоря.
   Никомед
   Вы в Риме, видимо, не зря теряли время:
   Изящно можете нести защиты бремя;
   Порой остер ваш ум, хоть сердца нет подчас.
   ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
   Те же, Арсиноя и Арасп
   Арасп
   Вас призывает царь.
   Никомед
   Меня зовет?
   Арасп
   Да, вас.
   Арсиноя
   Принц, клевету легко развеять.
   Никомед
   Это мненье
   Я разделял всегда, и ваше утвержденье
   Не может ничего мне нового открыть.
   Арсиноя
   Но, видимо, его сумели вы забыть,
   Когда, упорствуя в решении предвзятом,
   Везли издалека Зенона с Метробатом.
   Никомед
   Все утаить хотел, но ваша в том вина,
   Что их заставил я все выложить сполна.
   Арсиноя
   Хотели щедростью купить вы их признанье,
   Но, право, им легко нарушить обещанье ~
   И больше выложить, чем было решено.
   Никомед
   Мне жаль, но к этому стремились вы давно.
   Арсиноя
   И до сих пор стремлюсь, но все-таки горюю,
   Что вскоре вашу честь запятнанной узрю я,
   Что будет числиться средь ваших славных дел
   И дело подкупа: прекрасен ваш удел!
   Никомед
   Мои свидетели подкупленными были?
   Арсиноя
   Вы вред мне причинив, себя стыдом покрыли.
   Никомед
   Хотите их слова доверия лишить?
   Арсиноя
   Что говорят они, готова подтвердить.
   Никомед
   Какие ж их слова вам так пришлись по нраву?
   Арсиноя
   Два слова истины! Они-то вашу славу
   Возвысят до небес.
   Никомед
   Нельзя ли их узнать?
   Арасп
   Поторопитесь, принц, наш царь не любит ждать.
   Арсиноя
   Узнать их от царя вы можете.
   Никомед
   Все ясно!
   Я, кажется, постиг ваш замысел прекрасный:
   Любовь к жене сильней, чем к сыну, и она
   Сумеет доказать, на ком лежит вина.
   Но...
   Арсиноя
   Продолжайте, принц. Что в этом "но" таится?
   Никомед
   Два слова истины, всего лишь два, царица.
   Арсиноя
   Нельзя ли их узнать, коль так важны для вас?
   Никомед
   Да, можно: от царя. А я спешу сейчас.
   (Уходит.)
   ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
   Арсиноя, Аттал
   Арсиноя