Корнуэлл Бернард. Стрелки Шарпа

   – Значит, вы решили выйти за мистера Баффорда? – спросил он, содрогаясь от страха перед утвердительным ответом.
   – Я не получила достаточного наследства, чтобы привлечь внимание более интересных людей, – ответила Луиза с наигранной жалостью к себе. Она смахнула упавший на юбку пепел. – Выйти за мистера Баффорда было бы умно. Жить в прекрасном доме!.. Я распоряжусь, чтобы вдоль южной стены высадили розы. Время от времени я буду читать в газетах сообщения о далеких сражениях и вспомню, как ужасно пахнет пороховой дым и как печально выглядит солдат, вытирающий кровь со своего палаша.
   Последние слова показались Шарпу очень интимными, и он повеселел.
   – Видите ли, лейтенант, – поспешно произнесла Луиза, не дав ему возможности что-либо сказать, – в жизни любого человека наступает момент, когда приходится делать выбор. Вы согласны?
   В душе Шарпа трепетала надежда. Воздушная, неуловимая и необъяснимая надежда.
   – Да, – ответил он.
   Шарп не представлял в деталях, каким образом девушка может остаться при армии, как будет с деньгами – угрозой всех романтических браков, но если жены других офицеров имели дома в Лиссабоне, почему там не может жить Луиза?
   – Я не уверена, что мне нужны розы и вышивка. – Луиза вдруг стала нервной и возбужденной, как попавшая под огонь норовистая лошадь. – Я люблю Испанию! Здесь интересно, и мне это нравится. В Англии так скучно!
   – Очень. – Шарп боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть расположение Луизы.
   – По-вашему, это не правильно, искать приключений? – Не дожидаясь ответа Шарпа, Луиза задала ему новый вопрос: – Как вы считаете, британская армия останется воевать в Португалии?
   – Конечно!
   – А я думаю, нет. – Луиза наблюдала за тем, как мальчишки топтали обгоревшие остатки флага. – Сэр Мур погиб, – продолжала она, – а его армия разбита.
   Шарп упрямо верил в то, что британцы будут драться до последнего.
   – По последним слухам, гарнизон еще там. Его можно укрепить! В прошлом году мы выиграли в Португалии два сражения! Почему бы нам не повторить успех?
   Луиза покачала головой.
   – Я считаю, что мы потерпели в Испании поражение и должны предоставить эту страну ее собственной судьбе. Британия побеждала в Европе в течение ста лет, теперь ситуация меняется.
   Шарп наконец понял, что стремления Луизы и его надежды не вполне совпадают. Девушка нервничала не потому, что ей сделали предложение, а потому, что она не знала, как тактично его отклонить. Он посмотрел ей в глаза. Луиза смолкла, потом, голосом едва слышным из-за колокольного перезвона, промолвила:
   – Дон Блас просил меня остаться в Испании, лейтенант.
   – О! – Шарп прикрыл глаза, словно его слепило солнце. Он не знал, что сказать. Нет более дурацкой ситуации, когда тебе отказывают.
   – Я могу следовать его советам в отношении веры, – сказала Луиза, – я могу стать частью этой страны. Я не хочу убегать из Испании. Я не хочу возвращаться в Англию и думать о том, сколько интересных вещей происходит здесь. И я не могу... – Она растерянно замолчала.
   Ей и не надо было заканчивать. Она не могла связать свою судьбу со стареющим лейтенантом, нищим, в изодранном мундире, которому только и светит, что сгнить в деревенском бараке.
   – Да, – безнадежно произнес Шарп.
   – Я дорожу этим моментом.
   – Ваша семья... – начал Шарп.
   – Они меня возненавидят! – Луиза наигранно рассмеялась. – Я пытаюсь убедить себя, что это не единственная причина, по которой я принимаю предложение дона Бласа.
   Шарп заставил себя посмотреть на девушку.
   – Вы поженитесь?
   Она строго взглянула ему в глаза.
   – Да, мистер Шарп, я выйду замуж за дона Бласа. – В ее голосе послышалось облегчение, самое трудное было сказано. – Это неожиданное решение, но я должна проявить смелость и воспользоваться моментом.
   – Да. – Ничего другого Шарп произнести не мог.
   Луиза молча смотрела на него. В глазах ее стояли слезы.
   – Простите... – начала она.
   – Не надо. – Шарп поднялся. – Я ни на что не надеялся. Совершенно.
   – Мне приятно это слышать, – официальным тоном ответила Луиза. Она посторонилась, когда Шарп шагнул к лестнице, и нахмурилась, когда он стал спускаться по ступенькам. – Вы не хотите увидеть дона Бласа?
   – Нет.
   Теперь ему было все равно. Шарп сунул палаш в ножны и зашагал прочь. Он понял, что дрался зря. Стимул продолжать сражение исчез, его чаяния можно было уподобить сгоревшему флагу посреди пустой площади. Все оказалось напрасно.

Глава 16

   Надежда лейтенанта Ричарда Шарпа добиться расположения Луизы Паркер в некотором роде напоминала план Вивара по захвату города. Девушка происходила из уважаемой семьи, которая, хотя и оказывалась временами на грани благопристойной бедности, была значительно выше позорного положения Шарпа – крестьянина по рождению, офицера по случаю и бедняка по профессии.
   Чего, спрашивал себя Шарп, он ожидал от девушки? Мог ли он в самом деле представить Луизу топающей за действующей армией или живущей в нищей лачуге возле казармы и тратящей ничтожный лейтенантский заработок на мясные отходы и вчерашний хлеб? Могла ли она отказаться от шелковых платьев ради шерстяной робы? Или он ожидал, что девушка поедет за ним в Западную Индию, где желтая лихорадка выкашивает целые полки? Он убеждал себя, что все его надежды были столь же глупы, как и нереальны, но легче от этого не становилось. Он убеждал себя, что даже обида в его случае выглядит по-детски, но обида все равно жгла.
   Шарп свернул с солнечной площади на вонючую улочку, где тут же увидел под аркой винную лавку. Денег у лейтенанта не было, но его вид и грозные удары кулаком по стойке убедили хозяина, что следует немедленно наполнить из бочки вместительную флягу. Шарп прихватил флягу, оловянную кружку и уединился в нише в дальнем конце таверны. Сидящие у огня посетители увидели его лицо и отвернулись, зато проститутка, заручившись кивком хозяина, скользнула на скамью рядом с ним. В первую секунду Шарп хотел ее прогнать, потом махнул хозяину, чтобы тот подал вторую кружку.
   Трактирщик вытер кружку передником и поставил ее на стол. Над нишей был протянут шнур, на котором висела подогнутая штора. Хозяин прикоснулся к шторе и вопросительно посмотрел на Шарпа.
   – Да, – хрипло произнес лейтенант. – Si.
   Штора упала, оставив Шарпа и девушку в полутьме. Проститутка захихикала, обвила его шею руками и зашептала что-то ласковое по-испански. Шарп закрыл ее рот поцелуем.
   Штора отлетела в сторону, и девушка испуганно завизжала. В проеме ниши стоял Блас Вивар.
   – Совсем не трудно проследить путь иностранца по испанским улицам. Вы хотели от меня спрятаться, лейтенант?
   Шарп обнял девку и притянул ее к себе. Она положила голову на его плечо. Лейтенант опустил руку на ее грудь.
   – Я занят, сэр.
   Вивар невозмутимо уселся напротив и катнул Шарпу по столу сигару.
   – Думаю, полковник д'Эклан уже понял, что мисс Паркер его обманула?
   – Не сомневаюсь, – равнодушно ответил Шарп.
   – Он вернется. Скоро ему встретятся первые беглецы из города, и он осознает весь масштаб своей ошибки.
   – Да. – Шарп потянул за шнурки корсета. Девушка слабо сопротивлялась, но он расстегнул платье.
   Голос Вивара был исполнен терпения.
   – Значит, нам следует ожидать атаки?
   – Скорее всего. – Шарп просунул руку под корсет, провоцируя Бласа Вивара на возмущение.
   – Готовы ли мы к обороне? – Вивар говорил негромко и вразумительно. На проститутку он не обращал ни малейшего внимания.
   Шарп ответил не сразу. Он налил свободной рукой полную кружку вина, выпил и налил еще.
   – Почему, ради Христа, вы не покончите с вашей чепухой, Вивар? Мы застряли в этом дерьмовом городишке, где нас всех могут перерезать как цыплят. И все ради того, чтобы вы провернули свой трюк в соборе. Так делайте, что вам нужно, и сматываемся ко всем чертям!
   Вивар кивнул, словно в словах лейтенанта заключался большой смысл.
   – Теперь смотрите. Я выслал пикеты на юг и на север. Чтобы их отозвать, уйдет часа два, может быть, больше. К тому же надо разыскать всех, кто пошел на сотрудничество с французами. Их уже выявляют, но поиск может затянуться еще на час. Вы уничтожили припасы?
   – Никаких припасов здесь нет. Чертовы лягушатники забрали все во дворец еще вчера.
   Вивар нахмурился.
   – Этого я и боялся. Когда я осматривал дворец, я видел в подвале огромные кучи зерна и сена. Жаль.
   – Так что творите свое чудо – и уходим.
   Вивар пожал плечами.
   – Я жду кое-кого из церковных деятелей, кроме того, я отправил людей разрушить ближайшие мосты через Уллу. Восстановить их будет возможно только поздно вечером. Так что я не вижу особых причин для спешки. В соборе все будет готово к заходу солнца, и мы конечно же постараемся уйти сегодня. Тем не менее стоит подумать об обороне города. Разве я не прав?
   Шарп развернул девушку лицом к себе и впился в ее губы. Он понимал, что ведет себя по-хамски, но ревность и обида испепеляли его.
   Вивар вздохнул.
   – Если полковник д'Эклан не сумеет взять город до наступления темноты, он будет дожидаться утра. А мы спокойно снимемся и уйдем. Поэтому я считаю, что лучше дождаться, пока стемнеет. Вы согласны?
   – По-моему, вы просто хотите развернуть хоругвь в темноте. Чудеса всегда лучше получаются, когда ничего не видно, не так ли? При свете надуть труднее.
   Вивар улыбнулся.
   – Я знаю, что волшебное знамя для вас ничего не значит, лейтенант. Но я отношусь к нему по-другому. Я хочу, чтобы развернутое знамя увидели как можно больше людей. Новость должна распространиться по всей Испании. Даже на далеком юге людям следует знать, что Сантьяго повернулся в своей могиле и меч снова занесен над врагами родины.
   Несмотря на весь свой скептицизм, Шарп вздрогнул. Вивар сделал вид, что ничего не заметил.
   – По моим подсчетам, полковник д'Эклан будет здесь через два часа. Он подойдет с юга, но атаковать решит скорее всего с запада, пользуясь тем, что за его спиной солнце. Вы готовы организовать оборону?
   – Похоже, вам снова понадобились чертовы англичане. – Ревность Шарпа вспыхнула с новой силой. – Вы же утверждали, что мы бежим со всех ног. Что мы бросим Лиссабон. Что ваша драгоценная Испания победит французов и без нас. Вот и делайте все без меня, черт бы вас взял!
   Неподвижность Вивара не сулила ничего хорошего. Проститутка съежилась, ожидая драки. Но Вивар лишь протянул руку и забрал флягу с вином. Голос его был тих и спокоен.
   – Вы как-то говорили мне, лейтенант, что в британской армии офицеры, выдвинутые из солдат, редко достигают успеха. Помните? И губит их пьянство. – Он выдержал паузу, но Шарп молчал. – Я уверен, вы могли бы стать выдающимся военным, лейтенант. Вы понимаете сражение. Вы успокаиваетесь, когда остальные начинают паниковать. Ваши люди вам верят. Вы молодец. Но не до конца. У вас так много жалости к себе, что рано или поздно вы сопьетесь или, – Вивар наконец удостоил взглядом перепуганную девушку, – погибнете от сифилиса.
   Шарп смотрел на испанца так, словно собирался выхватить палаш и рубануть по столу.
   Вивар встал, перевернул флягу и вылил остатки вина на пол. Затем швырнул ее на стол.
   – Ублюдок, – процедил Шарп.
   – Вы что, приравниваете меня к себе? – Вивар снова выдержал паузу, давая Шарпу возможность ответить, но лейтенант молчал. Испанец пожал плечами. – Вы терзаетесь из-за того, лейтенант, что не принадлежите к офицерскому сословию по рождению. Но приходило ли вам в голову, что те, кому повезло, иногда вам завидуют? По-вашему, нас не пугают грубияны и хамы из трущоб и притонов? Мы действительно часто завидуем таким людям, как вы.
   – Снисходительный ублюдок!
   Вивар проигнорировал оскорбление.
   – Когда умерли мои дети и жена, лейтенант, я посчитал, что дальше мне жить незачем. И начал пить. Сейчас я благодарю Бога, что нашелся человек, который дал мне совет. – Вивар поднял со стола шапку с кисточкой. – Мне жаль, если я дал повод себя ненавидеть, лейтенант. Моей вины в этом нет. По сути дела, вы сами дали мне понять, что я никогда не встану у вас на пути. – Вивар впервые коснулся темы Луизы. – Теперь я вас прошу об одном: помогите закончить это дело. К западу от города есть холм, который следует занять. Я передаю вам в подчинение сотню касадорцев под командованием Давила. Я усилил посты на западе и на юге. И спасибо за все, что вы сделали. Если бы вы не взяли первую баррикаду, сейчас бы нас гнали по полю и кололи пиками в спину. – Вивар выбрался из-за стола. – Сообщите, когда займете оборону. Я проинспектирую.
   Не дожидаясь ответа, Вивар вышел из лавки.
   Шарп поднял все еще полную кружку. Он преследовал стрелков за пьянство, теперь ему самому страшно захотелось напиться. И все-таки он швырнул кружку в угол и поднялся. Девушка поняла, что заработать не удалось, и захныкала.
   – Будьте вы все прокляты! – прорычал Шарп и оторвал с шаровар две оставшиеся серебряные пуговицы. Вместе с пуговицами оторвался изрядный кусок ткани. – Будьте вы все прокляты! – повторил он, швырнул пуговицы девушке, схватил оружие и вышел.
   Трактирщик сочувственно посмотрел на затягивающую корсет проститутку.
   – Англичанин, да? Бешеный. Они все бешеные. Еретики. Бешеные. – Он осенил себя крестом, оберегаясь от языческого зла. – Как все солдаты. Просто бешеный.

* * *

   Вместе с сержантом Харпером Шарп шел на запад от города, заставляя себя не думать о Луизе и своем недостойном поведении в таверне. Вместо этого он пытался прикинуть, с какой стороны французы станут атаковать Сантьяго-де-Компостела.
   Драгуны ускакали на Падрон. Дорога из этого городишки шла с юго-запада. Значит, наиболее вероятна атака с южного или западного направлений. Д'Эклан мог бросить вызов Вивару и напасть с севера, однако при этом он терял внезапность. С востока город окружали горы, здесь легче всего держать оборону. С юга земля была изрыта оврагами и перегорожена бесчисленными заборами, и только с запада, откуда и ожидал нападения Вивар, простиралась удобная и манящая, как английское поле, равнина. На юге равнина граничила с холмом, который приказал занять Вивар и где ожидали сейчас дальнейших указаний стрелки.
   Понимая военное значение холма, французы уже срубили большую часть деревьев и выстроили из стволов примитивные редуты. Дальше на запад простиралась непросматриваемая территория, где могли незамеченными сосредоточиться драгуны.
   Шарп посмотрел в сторону города.
   – Нам придется удерживать позиции, пока не стемнеет.
   Харпер инстинктивно глянул на солнце.
   – Светло будет еще часов шесть, – мрачно заметил он. – И темнеть будет медленно, сэр. Ни одного проклятого облачка.
   – Если бы Бог был за нас, – припомнил старую полковую шутку Шарп, – он бы сделал ружье с сиськами.
   Чувствуя, что плохое настроение лейтенанта проходит, Харпер с готовностью улыбнулся.
   – Это правда про мисс Луизу, сэр? – Вопрос был задан без всякого стеснения, из чего Шарп заключил, что никто из стрелков не заметил его привязанности к девушке.
   – Правда, – ответил лейтенант, всем видом стараясь показать, что тема его совершенно не интересует. – Придется ей теперь стать католичкой.
   – Одно другому не мешает. Кстати, – Харпер пристально смотрел вдаль, – я всегда считал, что солдату не следует жениться.
   – Это почему?
   – Нельзя танцевать, если одну ногу прибили к полу, будь он проклят. Только майор не простой солдат, как мы, сэр. Жить в таком замке! – Харпер был явно потрясен богатством Вивара. – Майор большой человек, вот что я скажу.
   – А мы какие? Проклятые?
   – И это тоже, спору нет. Но мы еще и стрелки, сэр. Вы и я – лучшие солдаты во всем мире, будь он проклят.
   Шарп рассмеялся. Несколько недель назад он враждовал со своими стрелками. Теперь они на его стороне. Он не знал, как ответить на похвалу Харпера, и отделался ничего не значащей фразой:
   – Мир – странная штука.
   – Непросто сделать что-то путевое за шесть дней, – пробурчал Харпер. – Не сомневаюсь, Господь старался как лучше, только зачем он поместил прекрасную Ирландию рядом с Англией?
   – Наверное, знал, что вам, чертям, нужна хорошая взбучка. – Шарп повернулся к югу. – Когда, черт побери, мы разобьем этого французского ублюдка?
   – Когда он пойдет в атаку.
   – Пойдет. Он же считает себя умным, а его надули во второй раз. Обязательно пойдет. – Шарп прошелся к южному склону холма, затем повернул обратно. Он старался поставить себя на место д'Эклана, увидеть ситуацию глазами полковника и построить за него план атаки.
   Вивар был уверен, что егерь нападет с запада, когда заходящее солнце окажется позади его драгун и ослепит защитников города.
   Между тем, рассуждал Шарп, кавалерийская атака – дело непростое. Драгуны лихо долетят до городских стен и увязнут у первой же баррикады. Ружейный огонь превратит славный бросок в кошмарную бойню. Д'Эклану следовало бы повторить тактику Вивара: бросить на баррикады пехоту, которая откроет дорогу коннице. А лучшее направление для пехотного штурма – с юга. Шарп показал на юго-западный край города.
   – Штурм начнется здесь.
   – Когда стемнеет?
   – В сумерках. Может быть, раньше.
   Харпер проводил лейтенанта до рва и насыпи. Они направлялись к выступающей из города полоске домов, за которыми могли незаметно приблизиться люди д'Эклана.
   – Наших ребят надо разместить здесь, – сказал Харпер.
   Шарп не расслышал.
   – Не нравится мне все это, – проворчал он.
   – Кому могут понравиться тысяча драгун?
   – Д'Эклан хитер как черт. – Казалось, Шарп говорил сам с собой. – Умный, хитрый и коварный ублюдок. И особенно хорошо ему удаются атаки. – Он обернулся и посмотрел на забаррикадированные улицы. Касадорцы и волонтеры в коричневых балахонах рубили ветки для костров, которые будут освещать ночной бой. По сути, они делали то же самое, что и французы накануне штурма. И полковник, безусловно, предвидел все эти приготовления. Так что же он предпримет? – Д'Эклан докажет, что он умен, сержант. Я не знаю, что он выкинет.
   – Летать он еще не научился, – скептически ответил Харпер, – а на рытье туннеля у него нет времени. Поэтому он попытается прорвать оборону на одной из проклятых улиц, разве не так?
   Спокойствие и здравый смысл сержанта успокоили Шарпа.
   – Вон там он устроит ложную кавалерийскую атаку, – лейтенант показал на равнину на западе, – а когда решит, что мы бросили туда все силы, пошлет пехоту вот сюда, – он показал на ведущую к церкви улицу. – Кавалерия ворвется следом.
   Харпер огляделся, составляя собственное мнение. Похоже, слова Шарпа его убедили.
   – Пока мы будем удерживать холм и эти дома, – он махнул рукой в сторону выступающих за черту города построек, – ублюдок нам не страшен. – Огромный ирландец поднял веточку лавра и покрутил ее между пальцев. – Меня не так тревожит оборона, сэр, как наш отход. Представьте, что будет твориться на улицах!
   Отступление очень беспокоило и Шарпа. Как только Вивар закончит свое дело в соборе, будет дан сигнал отхода, и огромные массы людей хлынут на восток. Волонтеры, стрелки, касадорцы, священники, горожане – все кинутся в темноту. Вивар планировал прикрывать отход своей кавалерией, но Шарп прекрасно понимал, какой хаос начнется, когда французские драгуны ворвутся в город. Его передернуло.
   – Нам придется бежать со всех ног.
   – Истинная правда, – мрачно подтвердил Харпер и отбросил ветку.
   Шарп уставился на смятый лист лавра.
   – Боже милосердный!
   – Что я еще сделал?
   – Черт побери! – Лейтенант щелкнул пальцами. – Половину людей в эти дома, – он показал на цепочку домов, выходящую за баррикады. – Остальных – на холм. – Шарп бегом бросился в город. – Я вернусь, сержант!
   – Чего это с ним? – проворчал Хэгмэн, когда сержант поднялся к редутам.
   – Девчонка его доконает, – с видимым удовлетворением сказал Харпер. – Так что с тебя шиллинг, Дэн. Она выйдет за майора, вот что она сделает.
   – А мне казалось, она нежна как солнышко с нашим Шарпом, – печально произнес Хэгмэн.
   – У нее хватило ума его бросить. Ей нужен человек посолиднее, вот кто ей нужен.
   – Но он-то по ней сохнет!
   – Немудрено. Он втюрится в кого угодно, была бы в юбке. Я таких знаю. Когда дело касается баб, становятся как овцы. – Харпер сплюнул. – Хорошо, что мне поручили за ним присматривать.
   – Тебе?
   – Я с ним управлюсь, Дэн. Так же как и с вами со всеми. Понял, протестантская плесень? Все, французы хотят отужинать в городе, надо встречать ублюдков!
   Начищенные ружья смотрели на юг и на запад. Зеленые куртки ждали темноты и атаки.

* * *

   Мысль жужжала в голове Шарпа все время, пока он бежал к центру города. Полковник д'Эклан может быть очень умен, но никто не мешает проявить ум и защитникам города. На главной площади он спросил касадорца, где находится майор Вивар. Кавалерист показал на маленькую площадь за мостом. Там по-прежнему было полно людей. Но вместо того, чтобы дразнить запертых во дворце французов, люди странным образом притихли. Даже колокола замолчали.
   Шарп пробился через толпу и увидел Вивара. Майор стоял на ступеньках, ведущих к северному трансепту; рядом находилась Луиза. Лучше бы ее не было, подумал Шарп. Ему до сих пор было неловко за хамское поведение в таверне, а присутствие девушки делало невозможным извинение.
   Растолкав народ на ступеньках, Шарп выкрикнул:
   – Проволочные ежи!
   – Ежи? – переспросил Вивар.
   Луиза, не знавшая значения слова по-английски, пожала плечами.
   Шарп подобрал две соломинки и скрутил их, как Харпер бессознательно скрутил лавровую веточку.
   – Это ежи! Только у нас мало времени. Можно заставить кузнецов поработать?
   Вивар уставился на соломины, потом выругался, что подобная мысль не пришла ему в голову.
   – Отлично! – Он кинулся вниз по ступенькам.
   Оставшись наедине с Шарпом, Луиза продолжала смотреть на по-прежнему ничего для нее не значащие соломинки.
   – Ежи?
   Шарп соскоблил немного грязи с левого сапога и скатал ее в шар. Затем разорвал соломинку на четыре части, три из них воткнул в шар таким образом, чтобы они образовали трехконечную звезду. Положил шар на ладонь и воткнул четвертую соломинку вертикально.
   – Еж, – сказал он.
   – Не понимаю, – покачала головой Луиза.
   – Это средневековое оружие. Делается из железа. Смысл ежа в том, что, как бы он ни упал, одна игла всегда будет торчать вверх. – Он покрутил еж, и Луиза убедилась, что одна из игл обязательно принимала вертикальное положение.
   – О, нет! – До нее наконец дошел замысел лейтенанта. – Несчастные лошади!
   – Несчастные будем мы, когда лошади нас настигнут.
   Шарп скомкал соломенного ежа и выкинул шарик. Настоящие ежи делались из закаленных гвоздей. Они легко протыкали мягкую стрелку копыта, отчего лошади начинали в панике метаться, становиться на дыбы и пятиться назад.
   – Лошади, кстати, поправятся, – добавил лейтенант, видя, как огорчилась девушка простой жестокости оружия.
   – Как вы догадались? – спросила она.
   – Их применяли против нас в Индии...
   Шарп осекся, ибо он только что сообразил, почему так тихо ведет себя толпа.
   В самом центре площади была сооружена грубая платформа из досок и винных бочек. На ней стоял стул с высокой спинкой, который Шарп поначалу принял за трон.
   Впечатление королевской церемонии усиливала сопровождаемая касадорцами в красной форме странная процессия, приближающаяся к платформе. Ее участники были выряжены в ядовито-желтые балахоны и красные остроугольные колпаки. В руках у каждого был клочок бумаги.
   – Бумага, – спокойно пояснила Луиза, – это свидетельство веры. Они прощены, но все равно должны погибнуть.
   Высокий стул был отнюдь не троном. Это была гаррота. На высокой спинке имелись металлический ошейник и ворот, при помощи которого осуществлялась излюбленная в Испании казнь. Шарп впервые в жизни увидел подобную машину.
   Приговоренных сопровождали священники.
   – Они все предатели, – сказала Луиза. – Некоторые служили проводниками французской кавалерии, другие выдавали партизан.
   – Вы собираетесь смотреть? – потрясенно воскликнул Шарп. Если Луиза побледнела при мысли о проколотом копыте, как она собирается вынести зрелище ломающейся человеческой шеи?
   – Я никогда не видела казни.
   Шарп вглядывался в девушку, словно впервые ее заметил.
   – Вы хотите это увидеть?
   – Полагаю, в течение ближайших нескольких лет мне придется увидеть много непривычного, не так ли?
   Первого человека затолкали на платформу и усадили на стул. На шею несчастного надели железный воротник. Рядом с палачом стоял ризничий отец Альзага.
   – Да покоится твоя душа с миром! – прокричал священник в ухо приговоренному, палач зашел сзади и крутанул рычаг ворота. Священник выкрикнул фразу еще раз, ворот сдавил шею так быстро, что приговоренный умер, не дослушав второго напутствия. Тело на стуле дернулось и обмякло. По толпе пронесся вздох.
   Луиза отвернулась.
   – Не надо было...
   – Быстро, – удивленно пробормотал Шарп.
   Мертвое тело со стуком упало на платформу, после чего его сволокли на землю. Отвернувшись от платформы, Луиза молчала, пока крик отца Альзаги не известил, что еще один предатель простился с жизнью.
   – Вы думаете обо мне плохо, лейтенант?
   – Из-за того, что вы смотрите казнь? – Шарп подождал, пока второе тело не свалилось со стула. – Да с какой стати? На публичных казнях всегда больше женщин, чем мужчин.