Коростылев Вадим. Король Пиф-Паф или Про Ивана не великана

Коростылев Вадим
Король Пиф-Паф или Про Ивана не великана

   Вадим Коростылев
   Король Пиф-Паф или Про Ивана не великана
   Однажды, ранним утром, когда едва выглянувшее солнце лишь начало пробивать косыми лучами лес, на глухую поляну в самой его чаще выбрался царь Горох.
   Отряхнул кафтан из листьев и трав, расправил гороховые усы, уселся на пень и заиграл в рожок. А лес словно большой оркестр тотчас стал вторить ему многими голосами. Царь Горох отнял от губ рожок, прислушался и торжественно объявил:
   Я - царь Горох,
   Лесной скоморох.
   Небо - корона.
   Пень - вроде трона.
   Была ворона при троне,
   Чтобы царства не проворонить.
   Сидела, хвостом вертела,
   Повертела и улетела...
   А царство моё такое:
   Не обведёшь рукою!
   И рощи-то в нём, и птицы,
   А главное - небылицы,
   Такие уж Были-небыли,
   Что и на свете не были.
   А на самом-то деле были
   Это Небыли-были:
   Про Чудовище из чащобы
   Всё мало ему, всё ещё бы!
   Про Ивана-не-великана,
   Да про невесту Ивана...
   А сказка идёт по росам
   Тук, тук, тук,
   И вот она,
   Милости просим,
   Тут, как тут!
   Не успел царь Горох закончить, как из-под его руки выскочил Чудовище.
   Чудовище, как Чудовище: брюки, пиджак, галстук бабочкой. В руке саквояж:
   переселяется. Только лицо - словно пруд, заросший тиной - безликое лицо.
   Огляделся Чудовище по сторонам, заметил под ногами хилый кустик и горестно всплеснул руками:
   - Крапива-то, крапива как заглохла!
   Сорвал кустик, вставил себе в петличку и погрозил кому-то:
   - Ну, погодите у меня!
   Тут луч солнца ударил ему в глаза. Отскочил он в сторону, выхватил из кармана огромные тёмные очки, закрыл ими пол-лица и кинулся в чащу. А лучи за ним, как будто поймать хотят. Шарахается Чудовище из стороны в строну, на деревья натыкается, а они сцепились ветвями - не пускают.
   - Эй, вы чего? - закричал Чудовище.
   - Кто ты? - откликнулись деревья.
   - Я - Чудовище! Да вы что, не знаете? Первый раз в сказке, что ли? затрясся Чудовище от возмущения.
   Замерли деревья, пригляделись:
   - Что-то не похоже.
   - А я теперь хитрый, - заявил Чудовище и запел:
   Появлюсь я - все окрест
   Говорят: да он не съест!
   Если надо - спину гну,
   Надо - я высокий
   И из всех кругом тяну
   Со-о-оки!
   Открываюсь я не вдруг,
   Говорю любому: друг!
   Если надо - спину гну,
   Надо - я высокий
   И из всех кругом тяну
   Со-о-оки!
   А попробуй, задержи,
   А попробуй, докажи!
   Если надо - спину гну,
   Надо - я высокий
   И из всех кругом тяну
   Со-о-оки!
   - Уходи из нашей сказки! - замахали деревья ветвями.
   - Да как вы смеете? - затопал ногами Чудовище. - Да я... я из вас души вытряхну!
   Всё равно расступитесь!
   И Чудовище схватил стволы тех деревьев, что были поближе и так их тряхнул, что из них в самом деле вывалились... души.
   - Вы кто такие? - изумился Чудовище.
   - Мы Души деревьев, ты нас вытряхнул! - объявила первая Душа. - Я Душа вот этого старого Дуба, а это - Душа Ивы и Душа Берёзы. Не плачь, Душа Ивы!
   - Я - плакучая, я не могу не плакать, - отозвалась Душа Ивы и, всхлипнув, добавила: - Особенно теперь.
   - Берёзовых бы розог тебе! - накинулась Душа Берёзы на Чудовище.
   - Ты сильный, ты натворишь у нас бед! - расстроилась Душа Дуба.
   - Дуб, дуб, а понял с кем имеет дело. А ну-ка убирайтесь отсюда! самодовольно расхохотался Чудовище.
   - Но деревья без нас перестанут быть живыми! - хором воскликнули Души деревьев.
   - Я не люблю, когда деревья живые, - топнул ногой Чудовище. - Я люблю, когда деревья мёртвые! Нечего зря тянуть соки из земли. Вон, какая крапива у вас... - поправив в петлице сорванный кустик крапивы, возмутился Чудовище. - Разве это порядок?
   - Чудовище! - разом выдохнули Души.
   - Да, Чудовище! Каждому своё. Вон, остальные деревья - стоят, и ничего.
   Лес, как лес. А вы... тоже мне, герои нашлись!
   - Каждому своё, - возразила Душа Дуба, - а лес... он и зашуметь может.
   - Перекричу! - отмахнулся Чудовище. - А чем это так противно пахнет в лесу? - спросил он, втянув воздух носом.
   - Это цветы, - улыбнулась сквозь слёзы Душа Ивы, - они распустились. Я, Плакучая Ива, всегда плачу от радости, когда цветы распускаются.
   - Я вижу, вы все здесь распустились! - возмущению Чудовища не было предела. - Вон из моего леса! И не сметь больше плакать от радости! Плакать надо от горя.
   Ну, в крайнем случае - от обиды. Вон!
   - Это даже хорошо, что мы можем двигаться, - вздохнула Душа Дуба.
   - Что значит "хорошо", что значит "хорошо"? Не должно быть для вас такого слова!
   Вам должно быть только "плохо"! - перебил её Чудовище.
   - Плохо теперь стоять без дела, - возразила ему Душа Дуба. - А мы понесём плач Ивы далеко-далеко, чтобы и люди, и птицы, и цветы знали: Чудовище пришло в сказку!
   - Чем дальше, тем лучше! - передразнил её Чудовище.
   Тут Душа Ивы утёрла глаза зелёным листочком и улыбнулась: "А, действительно, зачем плакать? У меня высохли слёзы. Теперь я заплачу только от радости, когда ты лопнешь от злости!" - И, взмахнув руками-ветками, закружилась вокруг Чудовища, напевая:
   Над рекою Ива
   Грустила,
   Распускала косы.
   Густые,
   Жаловалась вниз
   Отраженью:
   Сколько лет стоим
   Без движенья!
   Подпевая, вслед за ней поплыли в хороводе Душа Дуба и Душа Берёзы.
   Проплывали понизу
   Гусли,
   Величали Ивушку
   Грустной,
   Проплывали поверху
   Тучи,
   Величали Иву
   Плакучей...
   С окрестных деревьев, вплетаясь в песню, понеслись тревожные трели соловьев.
   Голос Ивы стал ещё звонче:
   А теперь пойду
   По дубравам
   Хочешь - прямо,
   Хочешь - направо,
   Нету ни дверей,
   Ни порога,
   Мне теперь повсюду
   Дорога...
   От такой дерзости Чудовище даже оцепенел. Не знает что и сказать! А Души деревьев продолжали кружиться и петь:
   Соловьёв возьму
   Я на ветви,
   Пусть расскажут людям
   И ветру,
   Что леса Чудовище
   Душит,
   Что пора спасать
   Наши души!
   Закончив песню, Души деревьев плюнули в сторону Чудовища и удалились.
   А из-под земли стали выбиваться мухоморы и чертополохи. Все снаряжённые по-походному - с заплечными мешками, в шляпах. Только у мухоморов мешки красные, в белую крапинку, а у чертополохов - из продолговатых чертополошьих листьев. И там где они не выбивались, у окрестных деревьев тотчас опускались ветви и вяли листья.
   Потом распахнулся зелёный куст, и на поляну выпорхнула Злючка-Колючка модная дама в зелёных туфельках на высоких колючках, в зелёном плаще и перчатках с крагами на колючках, с пучком из колючек на голове и с веером из длинных колючек в руках.
   - Кавалергарды! - оглядев своё войско, восторженно воскликнул Чудовище. - Как есть, кавалергады! - И простёрши руку, торжественно произнёс:
   Всё кругом переиначу, Тишиной назначу гром, Мухомора я назначу При себе боровиком...
   В ответ на эту речь вверх взлетели красные, в белую крапинку шляпы, и мухоморы, все как один, склонились в благодарственном поклоне. Чудовище ещё в больший раж вошёл:
   Пусть крапивные гуляют,
   Пусть крапивные поют,
   Все поляны заселяют
   И земные соки пьют!
   Хороши лишь те, что плохи,
   Обещаю я всерьёз,
   Что при мне чертополохи
   Расцветут пышнее роз!
   При этих словах чертополохи упали на колени...
   А Колючку, не иначе,
   Как берёзой назовём.
   Это значит, я назначил!
   Я - гуляю! Мы живём!
   Прижав руки к сердцу, Злючка-Колючка присела в реверансе, потом послала Чудовищу воздушный поцелуй и восторженно закричала:
   - Чудовищно!
   - Назначаю тебя своей придворной дамой! - продолжал распоряжаться Чудовище. - Эй, Дикий Хмель!.. Или нет в лесу такого?
   - Как не быть, как не быть! - выскочил из чащи Хмель, на ходу застегивая зелёный ливрейный фрак с вьющимися аксельбантами. - С приездом, Ваша Немилость!
   Всё ждали, когда же к нам пожалуете, не обойдёте. Дождались!
   - Что ж не вьёшься тогда возле меня? - усмехнулся Чудовище.
   - А вот и вьюсь, а вот и вьюсь! - заюлил Хмель и поднёс ему, непонятно как появившуюся в его руках, желудёвую кружку. - Прошу, стопочка наилучшей белены.
   Особой!
   Его Немилость лихо опрокинул кружку и крякнул от удовольствия:
   - Повторить!
   Тут откуда ни возьмись выскочила на поляну Девка-Бузина в фартуке из лопуха. В ушах серьги из гроздьев бузинных ягод, острые листики на голове в бигудях видать врасплох застали, не успела прихорошиться. В руках у неё была вторая желудёвая кружечка.
   Чудовище кружку взял и Хмелю поднёс. Но тот головой замотал, стал отказываться.
   - Не потребляю-с! На молочной диете-с! Только для вас, Ваша Немилость...
   - Ты же Хмель! - удивился Чудовище.
   Хмель вьюном прошёлся по поляне, взмахнул рукой - и среди деревьев вспыхнула неоновым светом вывеска: ТАВЕРНА "ЛЕСНАЯ МАЛИНА". Чудовище обрадовался, ногами затопал и закричал:
   - Гуляй, крапивное семя! Заводи пир горой, дым столбом, дым коромыслом! А некрапивные пусть плачут! Почему-то мне приятно, когда плачут! Почему бы это, а?
   Злючка-Колючка, влюблённо глядя на него, только руками всплеснула:
   - Вы же Чудовище!
   - Вот! - назидательно поднял он палец и задумчиво огляделся по сторонам. - Надо разведать, нет ли поблизости какого царства-королевства? А то кого обижать будем?..
   При этих словах царь Горох, который всё это время на пеньке сидел, встрепенулся, с пенька соскочил и быстренько улизнул с поляны. Он побежал в соседнее царство-королевство, что расположилось сразу за лесом.
   Там же ни о чём знать не знали, слыхом ни слыхивали, к завтраку готовились.
   Прямо перед дворцом, с витыми башенками и шпилями набекрень, накрыли огромный стол, заставили его стеклянными сулеями, заморскими высокими бокалами, графинами и кувшинами с разноцветными соками. За стол уже уселся царь-прецарь, король-прекороль, граф-преграф, барон-пребарон всея Сказки Пиф-Паф. Сам мелок и худ, едва голова над столом торчит. Рядом застыла Нянюшка-мамка-кухарка-повариха. Сигнала к завтраку ждут. Вышли из дворца Часы Золотые Усы, на пьедестал взгромоздились, бить начали. Пиф-Паф с Нянюшкой пальцы загибают, считают. Часы Золотые Усы закончили бой, с пьедестала соскочили и, забрав его с собой, ушли. А царь-прецарь, король-прекороль и прочее радостно объявил:
   - Ну, вот! Раз Часы Золотые Усы возвестили царский завтрак, так тому и быть.
   Нянюшка-мамка-кухарка-повариха засуетилась, стала Пиф-Пафа потчевать:
   Пей, батюшка, соки, Будешь высокий!..
   От сока морковного Прибавится кровушки, От сока капустного Прибудет в головушке...
   Пиф-Паф тотчас обиделся и отодвинул бокал с капустным соком:
   - Это что ж, качан заместо головы? Но Нянюшка-мамка не растерялась:
   Капуста кудрявая,
   В серёдке извилины!
   Пей, батюшка, соки,
   Питайся усиленно.
   От сока черничного
   Чёрные бровушки,
   От земляничного
   Сладкое словушко
   Ну, а для духу
   Царского, прочного,
   Выпей-ка чарку
   Сока чесночного!
   Хватил царь-прецарь сока чесночного, да бегом к одному из дворцовых углов, на котором обозначились две зарубки: царского нынешнего росту, и, видимо, росту для Пиф-Пафа идеального. Примерился, но выше низшей зарубки не оказался.
   - Вот! Соки пью, а росту не прибавляется. "Пей, батюшка, соки, будешь высокий!"
   - передразнил он Нянюшку-мамку. - Сколько лет меряюсь со своей меркой, а всё никак не перерасту! Мало меня! Нету меня почти что вовсе! Количества всё никак не наберу. Капуста, што-ль, паршивая?
   Подбежал к столу, схватил табуретку, да так грохнул её об пол, что та разлетелась на кусочки.
   - Ох, силушки-то в тебе сколько! - восхитилась Нянюшка-мамка.
   - "Силушки, силушки"!.. А росту? Я, царь-прецарь, король-прекороль, князь-прекнязь, граф-преграф, барон-пребарон всея сказки, а в зеркало поглядишься... тьфу! Четвертинка! При таком количестве титулов - нет во мне самом никакого количества!
   - А ты, батюшка, - стала утешать его Нянюшка-мамка - повели величать себя "Ваше Количество". Вот и всё. Как назовут, так и увидят. В слове-то сила, Ваше Количество! Гляньте-ка, каков у нас царь. А?.. Высок-то как!.. А широкоплеч! Не царь, сплошное количество!
   - Ну, ладно, ладно... терпеть не могу этого! А что, действительно повыше стал, а? - подозрительно посмотрел на неё Пиф-Паф.
   - Да уж как вырос в наших глазах! Уж как вырос! Что твоя мерка? Тьфу!
   Перерос ты свою мерочку, Ваше Количество! - заохала Нянюшка-мамка. - Да ведь кто в наших глазах вырос, тот в наших глазах так и останется.
   - Ладно, ладно, верю, - успокоился царь-прецарь и потянулся к стакану с соком.
   Но вдруг, одновременно качнувшись во всех сулеях, бокалах, стаканах, графинах и кувшинах, соки исчезли, словно кто-то снизу сделал большой глоток, а на царский двор с криками ворвался Министр:
   - Чудовище! Чудовище пришёл в наше царство-королевство! Я сам видел!
   Пиф-Паф вжался в кресло и зажмурил глаза:
   - Где, где Чудовище? Ничего не вижу.
   - Да глаза, глаза-то откройте, горе моё! - заломил руки Министр.
   - Ну? Где? - открыл глаза Пиф-Паф.
   - Да не здесь, не здесь! Там, в лесу, в самом тёмном месте, - испуганно оглянулся Министр.
   - А ты зачем в лес ходил? Мог бы не ходить, ничего бы и не увидел. Сам виноват!
   - отрезал Пиф-Паф и потребовал: - Соку!
   - Нету! Нету больше соку! - в отчаянии схватился за голову Министр. Глаза-то пошире откройте!
   Пиф-Паф задумчиво оглядел стол, но тотчас нашёлся:
   - Ну, нет, вижу. Вели принести.
   Вдруг треснула земля, и посреди двора образовалась большая расщелина.
   - Вот! Вот! - почти обрадовался Министр. - Видите? Из самой земли они соки пьют!
   - А ты чего радуешься? - накинулся на него царь-прецарь. - Чего же тут хорошего?
   Ты Министр Двора, а у тебя, вон, весь двор расстрескался!
   - Был! Был Министр Двора, а потом...
   - Я тебя нанял Министром По Разным Обстоятельствам, - перебил его Пиф-Паф.
   Затем назначил Министром Двора, но мы с тобой поссорились и я переназначил тебя Министром Вне Двора. Ты обиделся и ушёл. А куда ушёл? В лес ушёл, в кусты ушёл, а теперь...
   - Но я же вернулся! Чтобы доложить вашему...
   - "Количеству!" - вмешалась Нянюшка-мамка.
   - Что? Какому ещё "количеству"? - опешил Министр.
   - Теперь Наше Величество величают Нашим Количеством, - гордо пояснила Нянюшка-мамка.
   Министр только плечами пожал:
   - Чтобы доложить Вашему... Количеству, что Чудовище пришел в Сказку! Да вот, пожалуйста: двое из его свиты! - указал он на ввалившихся во двор сильно подвыпивших Чертополоха и Мухомора, которые, увлечённые беседой между собой, никого вокруг не замечали.
   - Кавалер Чертополох, ты меня уважаешь? - споткнувшись, воскликнул Мухомор.
   - Кавалер Мухомор, я тебя уважаю! - поддержал его Чертополох.
   - А тттебе бе-белена не ударила в верхние листики? - не унимался Мухомор.
   - Ещё как, отсохни у меня правая ветка! - пошатнулся Чертополох.
   - Значит увважаешь? - обнял его Мухомор.
   - Кавалергад буду! - ударил себя в грудь Чертополох.
   - Всё! - удовлетворенно облобызал Чертополоха Мухомор. - А ты сколько желудёвых кружек разбил?
   - Десять! - подумав, торжественно объявил Чертополох.
   - А я и того больше! Да ещё Хмелю на левый корень наступил, а у него на нём мозоль! Ох, и повеселились мы с тобой!
   Качаясь и поддерживая друг друга, кавалеры двинулись к столу, громко горланя песню:
   Мы в "Лесной малине" были,
   Пели песни, пили сок.
   Пели? Пели! Пили? Пили!
   Дрались? Дрались!
   Всех побили!
   А когда мы всех побили,
   То пустились наутёк!
   Нас в лесу таких лишь двое
   И любой из нас не плох!
   Мы герои? Мы герои!
   Мухомор! Чертополох!
   Перечертополошили
   Мы в лесу, конечно, всех!
   Мы в "Малине" были? Были!
   Пели? Пели! Пили? Пили!
   Дрались? Дрались!
   Всех побили!
   Умохоморилисъ! Эх!
   Нас в лесу таких лишь двое
   И любой из нас не плох!
   Мы герои? Мы герои!
   Мухомор! Чертополох!
   Наткнувшись на стол, они остановились и уставились на сидящего за ним Пиф-Пафа.
   Тот, поёрзав, достал из-за спины корону, нахлобучил её и с ужасом вылупил глаза на кавалеров.
   - Эттто что такое?.. Какой смешной человечек! Растёт корешками вверх.
   Интересно, откуда он тянет соки? - обратился Мухомор к Чертополоху, ткнув пальцем в корону.
   - Должно быть отовсюду! - обвёл руками воздух Чертополох.
   Мухомор пошатнулся в сторону Пиф-Пафа:
   - Соперник?!
   - Я - царь-прецарь, король-прекороль, граф-преграф, князь-прекнязь, барон-пребарон всея Сказки! - попытался сохранить важное выражение лица Пиф-Паф.
   - Пойдём на кухню! - поманил его пальцем Мухомор.
   - Я не пригоден для еды... - вжался в кресло царь-прецарь. - Разве не видно?
   - Очень надо есть такую поганку! - брезгливо поморщился Мухомор. - Нас, нас теперь будут есть! Понял? Мы назначены белыми грибами! И всё! Хватит!
   Поглумились над нами! Палками шляпки сбивали! А?.. А каких-то сопливых маслят...
   - он даже задохнулся от обиды. - Всё! Мухомор а-ля боровик! Под майонезом!
   В соусе "сатэ"! - на лице Мухомора появилась блаженная улыбка. - У меня уже внутри всё заранее кипит. Пошли на кухню, посмотрим. Я в разведке, понял? Скоро всем мухомориным войском нагрянем... Хотя, ладно, тогда и посмотрим. Кастрюльки мыть!
   Сковородки чистить! Маринады готовить! Только сушиться не хочу, говорят щекотно... Ох, что-то меня размухоморило! Пошли, кавалер Чертополох!
   Кавалеры, пошатываясь, удалились, а на царском дворе наступила гробовая тишина.
   Первым опомнился Министр:
   - Ваше Количество! Только не теряйте присутствия духа!
   - У меня нет Министра Присутствия Духа, - обречённо вздохнул Пиф-Паф.
   - Конечно, вы же больше одного министра вообще не держите! неосторожно брякнул Министр.
   - Ты, ты будешь моим Министром Присутствия Духа! Только никогда, никогда не покидай меня! - вцепился в него Пиф-Паф.
   Министр тоже вцепился в него, потому что за дворцом раздался свист, улюлюкание, топание множества ног и загремела лихая песня:
   Вперёд, чертополохи,
   Бродяги-мухоморы!
   Дела людские плохи,
   Мы всё заселим скоро.
   О чём мечтали все вы
   Сегодня совершится:
   Мы вытопчем посевы
   И проса, и пшеницы.
   Тяни земные соки
   Без страха и оглядок
   Из-под берёз высоких
   И огородных грядок.
   Настало наше время
   И нету нам преграды.
   Вперёд, лихое племя,
   Вперёд, кавалергады!
   - Ваше Количество! Мысль! - схватился Министр за голову.
   - Ну? - отцепился от него Пиф-Паф.
   - Полцарства тому, кто победит Чудовище!
   - Почему ж это сразу полцарства? - мгновенно набычился Пиф-Паф. - Одну осьмую и довольно!
   Министр даже руки заломил от огорчения:
   - Не спорьте, горе моё! Пол! Полцарства! И принцессу Пиф-Паф-Пифочку впридачу.
   Вот!
   - Ка... какую Пиф-Паф-Пифочку? - обомлел от неожиданности царь. - Нет у меня никакой Пиф-Паф-Пифочки.
   - Ну, да, нет. Что ж из этого? Главное пообещать, - нисколько не смутившись, заявил Министр.
   Пиф-Паф что-то прикинул в уме и решительно замотал головой:
   - С Пиф-Паф-Пифочкой полцарства много!
   - Ваше Количество! - упал на колени Министр.
   - Ладно, - вздохнул Пиф-Паф, - пусть разнесут весть. Да, но пока кто-нибудь найдётся, мы будем находиться в страхе перед Чудовищем?..
   Тут откуда-то донёсся бой Часов. От раскатившегося звона царь-прецарь уши зажал, ногами затопал:
   - Всё идут и идут, а нам час от часа не легче!
   - Ваше Количество! Ещё одна мысль! Просто с ума можно сойти. Вот... от волнения Министр даже задохнулся. - Надо остановить время. Надо разбить Часы Золотые Усы и тогда оно остановится. Всё останется, как сейчас, пока кто-нибудь не найдётся и не победит Чудовище.
   - Так... - потёр от удовольствия руки Пиф-Паф. - А кто пойдёт разбивать Часы?
   - Вы! Вы будете убивать время! - поклонился ему Министр.
   - Ладно! - согласился Пиф-Паф. - Только первым пойдёшь ты. У них, знаешь, какая здоровенная гиря? Тебя они стукнут - тебе что. А я царь-прецарь, король-прекороль, мне больно будет. Пошли!
   А тем временем за углом дворца Часы Золотые Усы, забравшись на пьедестал, беседовали с царём Горохом, лесным скоморохом.
   - Да, время, самое время появиться герою. Что же тянуть? - горячился царь Горох.
   Золотые Усы неторопливо мизинчиком передвинули золотую минутную стрелку на лице-циферблате и поморщились:
   - Это бес-тик-тактно напоминать времени о времени! Секунда в секунду!
   Минута в минуту! Сутки в сутки! Тик-так? Или тик-не-так?
   - Тик-то оно так, да всё не так! - покачал головой царь Горох. - В царстве-королевстве Чудовище, а ты стоишь себе и в свой золотой ус не дуешь, только знай мизинчиком его подвигаешь. Крутани-ка свои усищи как следует, да и пробей время появиться герою.
   От возмущения Часы Золотые Усы взмахнули увесистой гирькой:
   - Ни за что! Мы никогда не спешим, мы никуда не спешим. Мы давно на пьедестале.
   Тик-так мы сказали, тик-так и будет. Тик-так-то!
   - А поспешить-то придётся, - прислушался к шуму перед дворцом царь Горох.
   Разбивать тебя бегут царь-король со своим министром.
   - Меня? За что? Мы очень верные часы! - удивились Часы и подозрительно покосились на него. - А откуда ты знаешь?
   - Слух-то у меня лесной, сейчас и ты узнаешь, - усмехнулся царь Горох. - Они время хотят остановить, чтобы пока всё осталось как есть. Не торопились, не торопились, а сами себе час пробили!
   Тут и Золотые Усы услышали азартные крики Пиф-Пафа.
   - Ты их под дых, в пружину, в пружину! Тогда оно вмиг остановится!
   - Безумец! - заметались на пьедестале Часы. - Он же король!
   - Да без царя в голове. Прыгай! - решительно дёрнул часы за ус царь Горох.
   Часы Золотые Усы тяжело ухнули с пьедестала и, прихрамывая, бросились за Горохом в лес.
   И вовремя. Как только они скрылись за кустами, прибежали Пиф-Паф с Министром.
   - Сбежали! - уставился на пустой пьедестал Его Количество. - Вперёд!
   - А, может, они решили спрятаться во дворце? - засомневался Министр.
   - Назад! - приказал Пиф-Паф. И они ринулись обратно во дворец.
   А беглецы, облегчённо вздохнув, остановились.
   - Сильно ушиблись? - посочувствовал Горох.
   - Пустяки, - отмахнулись Часы, - мы - антиударные... Ик-ак! Ик-ак! Извини, это мы от возбуждения... Ты посмотри какой пульс?! Сто двадцать секунд в минуту!
   Тик-так может хватить и разрыв пружины. Подкрути, пожалуйста, там, сзади... Надо подзавестись!
   - У тебя все винтики целы? - встревожился царь Горох.
   - Ты что? - обиделись Часы. - Хочешь сказать, что у меня винтиков не хватает?
   - Хочу сказать, что самое время вызвонить героя! - решительно заявил Горох.
   - Ох, после такой встряски! - заохали Часы, но ударили.
   Звон получился какой-то неуверенный, дребезжащий. Неудачный звон вышел. Не успел он умолкнуть, как перед ними появился некто длинный, тощий, в шляпе с пером, в камзоле с гербом, со шпажонкой на боку...
   - Этто что такое? - уставился на тощего царь Горох.
   - Герой, - без энтузиазма ответили Золотые Усы. - С приличной родословной.
   - Тебя как звать? - обратился к тощему Горох.
   - Принц Уа-Уа. Заморский, - дрожа коленками, отозвался тощий.
   - Немедленно раззванивай его обратно! - решительно потребовал Горох.
   Но принц стремительно дёрнул в сторону и скрылся. Царь Горох с досады даже сплюнул. Часы Золотые Усы примирительно тронули его за плечо:
   - Ладно, кому время-то появиться? Ивану-царевичу или Ивану-великану?
   - Ивану! - отрубил Горох. - Просто Ивану.
   - Ладно, - пожали плечами Часы. - Только теперь уж и ты помогай своим рожком.
   Царь Горох подул в рожок, Золотые Усы для вдохновения уставились в небо и гулко ударили один раз. Горох подхватил напевной короткой мелодией.
   ...Из земли показались ноги, обутые в лапти. Одна нога почёсывала другую...
   Часы ударили второй раз. Горох снова поддержал рожком.
   ... На ноги крепко встало широкоплечее туловище...
   Тут Золотые Усы замешкались. А Царь Горох заволновался:
   - Ты что, ты что?.. Бей скорей!
   - Не мешай работать! Для головы нужен особый звон. Да и ты постарайся, - спокойно ответили Часы и выдали самый мелодичный, самый раскатистый звон из трёх.
   Царь Горох тоже не ударил в грязь лицом. Его рожок пропел самую мелодичную фразу из трёх.
   ...И на плечах появилась весёлая, белозубая голова с копной соломенных волос...
   Она широко улыбалась.
   - По здорову ли, Ваня? - участливо спросил царь Горох.
   - Да руки есть, чтобы бить комаров, а коли руки есть - значит здоров! весело ответил Иван.
   - Да ты балагур! А богат ли? - не отставал Горох.
   - Коров у меня - невидимо, стало быть, их и не видели. Хорош табун, да ленивы кони: всю жизнь скачут, меня не догонят, - улыбнулся Иван.
   - А где крыша твоя? - продолжал расспрашивать его Горох.
   - А чем не солома? Где голова - там я и дома, - тряхнул соломенной шевелюрой Иван.
   - А как невесту звать? - приставал Горох.
   - А Дунька-Репка! Сидит в земле крепко, не до вечеру-темени, а до поры до времени, пока за косичку не выдерну, ни за что сама и не выйдет к нам! - снова широко улыбнулся Иван.
   Тут и царь Горох улыбнулся.
   - Скромная, значит! Это хорошо. Прилично живёшь, Ваня, не хуже людей, подвёл Горох итог.
   - Живу не лучше, живу не хуже, живу не шире, живу не уже, живу, как люди:
   чего нет - может, и будет. Зачем тебе-то я понадобился? - в свою очередь спросил Иван.
   - Да с Чудовищем надо сразиться, Ваня, - прикинулся простаком Горох.
   - С Чудовищем? - переспросил Иван и тотчас согласился: - Что ж, это можно.
   Меч дашь?
   Царь Горох укоризненно посмотрел на Часы Золотые Усы. Те закрутились, заворчали:
   - Ещё не время! И потом, почему всё мы, да мы?
   Горох только рукой махнул: