Кош Алекс. Если бы я был вампиром

   – Да все так же. Ты где шлялся? Мне как раз нужен переводчик... с японского.
   – Шла бы ты, Пенелопа... – проворчал я.
   – Ладно, иди-ка ты вниз пока, а я тебя потом выловлю, у меня дела тут кое-какие.
   Как обычно, ходит по клубу и пугает бедных новичков. Сам помню, как он подходил ко мне в мое первое посещение и спрашивал своим громким басом: «Вы кто? Кто вас сюда привел? Покажите пропуск». Кто есть кто, он знал прекрасно, да и пропусков никаких сроду не было, но надо же попугать новичков. Зачем? А просто так, ради интереса.
   – Чао, – помахал я ему ручкой и отправился к входной двери, периодически пожимая руки и здороваясь.
   Толкнув массивную дверь, я пропустил парочку незнакомых девушек и зашел в прихожую. Тут стоял все тот же пожилой охранник Вася. Вася тут стоял у прежних хозяев и достался клубу по наследству. Замечательный, бодрый старичок с веселой улыбкой на усатой физиономии.
   – Вечер добрый, сэр.
   – С каких это пор ты стал называть меня сэром, Васек? – удивился я.
   – А, это ты. Ну, проходи, коль пришел, – ухмыльнулся старичок.
   – Вот по твоей врожденной приветливости я скучал все это время, – радостно сообщил я ему и, помахав рукой очередной знакомой парочке, отправился вниз.
   Внизу помещались более тихие залы. Там обычно проходили поэтические вечера и посиделки поэтов-писателей, которые любили спокойно обсудить свои или не свои произведения за чашечкой кофе или бокалом вина.
   Клуб был выполнен в итальянском стиле и изобиловал соответственными текстурами на стенах и соответственным меню. Все столы, естественно, были исключительно круглыми. Сам я не видел, но говорят, что именно за такими столами итальянцы особенно любят есть свои спагетти.
   Освещение было довольно скудным, но мне-то это не помеха, и я сразу заметил Чижа. Он сидел в гордом одиночестве за столиком в углу и что-то читал. Меня он, естественно, не заметил из-за мрака, царящего вокруг.
   Я тихонько подкрался к нему сзади и, крикнув в ухо «Аллах Акбар!», схватил его за шею и начал трясти, старательно изображая Отелло.
   – Хва-а-а-тит меня-а-а трясти-и-и... маньяк ты, понял? Я теперь всем расскажу, что ты маньяк и извращенец.
   – А извращенец-то почему? – удивился я, садясь за стол напротив него.
   – А вот так. Как же иначе? Маньяк и не извращенец? Так не бывает, – авторитетно заявил Чиж.
   – Ну, тогда ладно, – смилостивился я.
   – С Хазом виделся?
   – Ага. – Я отыскал глазами официанта и крикнул: – Можно мне чипсов, что ли, – за его счет.
   Я нагло ткнул Чижа в его неизменный коричневый пиджак.
   – Ну и как он тебя встретил?
   – Плохо, недостаточно учтив. Он даже не бросился мне в ножки с просьбой позволить ему облобызать мои священные белые и пушистые тапочки.
   – Хм... Когда будешь ему сегодня ломать нос, меня позови.
   – Ну да, чтобы ты меня опять уносил с поля боя непобежденным, но побитым? – саркастически спросил я.
   – Вот еще. Я просто с удовольствием попинаю немного твое бездыханное тело, – мечтательно прищурился Чиж.
   – Тогда не позову. Чтобы всякие неизвестно кто пинали мой бездыханный труп. И вообще, ты чего такой кровожадный сегодня?
   – А ты чего сегодня на мою шею сел? – в свою очередь поддел Чиж. – Денег нема?
   – Нема, – вздохнул я. – Срочно нужна работа.
   – Спроси у Хаза, может, он чего подкинет.
   – За тем и пришел. А ты чего такой отвратительно радостный? – заметил я.
   – Ты не поверишь, я сегодня встретил ту самую.
   – Кого-кого? – не понял я.
   – Девушку моей мечты. Она такая... такая...
   – Красивая, – подсказал я.
   – Да, а еще такая...
   – Умная, – еще раз подсказал я.
   – Точно, ты ее что, знаешь? – подозрительно спросил влюбленный.
   – Ну да, я всех красивых девушек нашего района знаю. Ведь она из нашего района? – сказал я, жуя чипсы, только что принесенные официантом.
   – Не знаю. Она обещала сегодня сюда подойти. Она, оказывается, тут уже бывала.
   – О! Так она писательница? – почему-то обрадовался я.
   – Не знаю, – покачал головой Чиж.
   Я покосился на него с нескрываемым сочувствием.
   – Ты и имя забыл спросить?
   – Нет, не забыл... О! Вот она идет! Здравствуй, милая. Из-за моей спины послышался мелодичный голос:
   – Здравствуй, Эдик. Ты не очень долго ждал?
   Эдик... хм-м... знакомое имя. Это она про Чижа, что ли? А я за несколько лет знакомства так и не запомнил его настоящего имени. М-да. Такое спороть мог только я, кстати, голос-то весьма знакомый. Или мне кажется?
   – Да что ты, мне тут Руно компанию составил. Знакомься – это Руно. А это...
   – Светлана, – упавшим голосом сказал я, повернувшись на столь знакомый мне голос.

ГЛАВА 5

   – Здравствуй, Виктор, – спокойно приветствовала она меня.
   М-да, Москва – это большая деревня, кого только не встретишь. Чей-то как-то тут неуютно стало... и душно.
   – Так вы знакомы? – удивился Эдик, видимо вспомнив мои слова о том, что я знаю всех красивых девушек в городе.
   – Ну да... как бы, – ответил я, глядя на пролетающие мимо меня клубы дыма, которые переливались в причудливые формы.
   Вот коня напоминает, вот со...
   – Так что ж ты молчал?! Не мог меня познакомить с такой девушкой? Эгоист! – от души веселился Чиж.
   – Да я это... некогда мне.
   – Он занят очень в последнее время, – вставила Дана, – то дверь в квартире меняет, то в морги с экскурсиями ходит.
   – Кстати, так что там насчет слухов о твоей смерти? – спохватился Чиж. – Только не говори, что они слегка преувеличены.
   Черт. Он что, мысли читает?
   – Ну так что? – продолжил приставать Чиж.
   Под выжидательными взглядами Ланы и Чижа мне стало как-то неуютно. Нужно на что-то их отвлечь. Неожиданно послышались крики наверху. Вот мое спасение!
   – Что это там за крики? – поспешнее, чем следовало, воскликнул я. – Пойдемте, посмотрим.
   И пока никто не успел вставить ни одного слова, направился наверх. Лане и Чижу ничего не оставалось, кроме как отправиться за мной следом.
   По пути нам пришлось расталкивать спешащих туда же поэтов. Видимо, им тоже захотелось зрелищ. И вправду, на моем веку тут только один раз была такая буча, и это было как раз тогда, когда Хаз получил в нос, а я в самый опасный момент тихо и мирно потерял сознание.
   Наверху творилось чёрте что. Весь народ столпился в кучу. Пока мы пробирались через толпу, я успел услышать и крики «бей его», и задумчивые споры на тему «особенности ямба», и даже почему-то всплывшее мое имя. Видимо, опять Хаз развлекается. Вообще-то он доброй души человек, но уж очень быстро заводится и иногда не может совладать с нравом, впитанным еще с хуками и апперкотами, которые он получал в советской сборной по боксу с раннего детства.
   Едва пробившись через толпу, мы увидели Хаза. Он с кем-то горячо спорил на какую-то, судя по всему, спортивную тему. Тему разговора можно было угадать легко, он что-то усиленно объяснял кому-то небольшого роста (даже по сравнению со мной, а уж про Хаза я вообще молчу), дополняя свои речи красивыми и быстрыми движениями профессионального спортсмена: хуками, апперкотами и другими рукомашествами. Народ наслаждался зрелищем и ждал продолжения. Мы втроем пробрались поближе и тоже принялись наблюдать за дальнейшим развитием событий.
   – ... Ты не понимаешь, один удар профессионального боксера – и любой твой худенький мастер ушу не встанет.
   – Прости, но кто сказал, что этот удар достигнет цели? – спокойно произнес тщедушный человек. Он стоял ко мне спиной и, к сожалению, я не видел его лица.
   Интересно, он что, самоубийца?
   – Прости, а кто сказал, что удар будет один? Их будет много, и уж один-то достигнет цели, – горячо утверждал Хаз.
   – Хм... Между прочим, есть еще ноги, которыми боксеры не пользуются. Достаточно одной подсечки – и все, мясная туша, именуемая боксером, сидит, пардон, на заднице.
   Произнося это, он все-таки повернулся ко мне лицом. Лицо у него было восточное, но с русскими чертами. От него прямо-таки веяло спокойствием и уверенностью. На долю секунды я даже поверил, что достаточно одной подсечки, чтобы уронить тушу, именуемую боксером. Правда, всего на секунду.
   – Это такая худенькая балерина-то, – Хаз скептически смерил взглядом собеседника, – уронит профессионального боксера? А здоровья хватит?
   – А при чем тут здоровье? Тут важно не здоровье, а умение. Если учесть, что искусство боя в Китае развивалось веками и охватило все техники ведения боя: от борьбы до владения холодным оружием, то ваш бокс по сути своей отделившаяся часть более сложной системы.
   Хаз уже начал закипать.
   – Не смеши меня, видел я ваше кунг-фу, балет это в чистой форме!
   Я на минуту отвлекся от спора, потому что услышал из разговора соседей, что они знают этого тщедушного, так спокойно спорящего с все больше распаляющимся Хазом.
   – Простите, а кто это? – Я некультурно ткнул пальцем в сторону незнакомца.
   – Ну да, – ответил один из людей, стоявших в первых рядах чуть левее нас. – Это местный учитель кунг-фу, Чин, кажется. Он недавно открыл в нашем районе школу. Да, кстати, совсем недалеко отсюда, всего в нескольких кварталах.
   – Понятно, а тут он что забыл? Кто же его мог пригласить-то? Он что, поэт или писатель?
   – Да нет вроде бы. Понятия не имею, кто его сюда пригласил.
   От меня тут же отвернулись, потому что действия на «сцене» стали более активными. Видимо, спорщики пришли-таки к какому-то решению. И этим решением было разрешить спор показательным выступлением. Они разошлись, слегка раздвигая толпу для увеличения зоны «ринга». Хаз снял пиджак и кинул кому-то из своих рабочих клуба. Китайцу же было некому вручить свой пиджак, он вопросительно посмотрел на ближайшего человека из толпы, и я кивнул ему в ответ. Чин мягким движением кинул мне свой пиджак и спокойно встал напротив огромного по сравнению с ним (да и не только с ним) Хаза. Я же стоял в первом ряду, держал пиджак китайца и удивлялся его спокойствию. Я-то тогда пьяный в стельку был, когда полез на Хаза, да и то дрожь была в коленках, а этот-то помельче меня будет. По толпе прошла волна удивления, слышалось: «самоубийца» и «жить надоело». Дана и Чиж стояли полностью поглощенные действием. Пока они не видели, я слегка сместился влево, так что вновь оказался за спиной у китайца вне видимости этой парочки.
   Жаль, что у меня не было камеры, я бы посмотрел все в замедленном темпе, потому что без этого что-либо понять было совершенно невозможно. Вот они стоят друг напротив друга: Хаз прыгает с ноги на ногу в типичной боксерской стойке, а Чин спокойно стоит напротив и держит перед собой руки в самой обычной стойке. А в следующий момент Хаз бросается вперед и тут же оказывается на земле. Недолго думая, он вскакивает и тут же опять натирает мозоль на пятой точке.
   Желание увидеть действие получше так меня захватило, что я не заметил, как люди вокруг стали двигаться на порядок медленнее, как при прокрутке пленки на видеомагнитофоне в замедленном режиме. И наконец-то я увидел все действие: Хаз бросается вперед и делает два резких боковых удара, от первого Чин уходит вбок, второй ловит рукой и, сделав элегантную подсечку, при этом дернув за пойманную руку, отправляет Хаза на землю. Но тут кто-то меня толкнул, и все тут же вновь вернулось к обычной скорости. Хаз же с Чином продолжали свои танцы, только теперь я опять не мог увидеть ни одного конкретного движения. Только нападение и падение. А уж когда до меня начало доходить то, что происходило секунды назад, мне стало и вовсе не до слежения за действием. Я, конечно, подозревал, что я тормоз... но чтобы других тормозить... Может, все же показалось? Но что-то мне подсказывает, что не показалось...
   Мои размышления прервала наша родная милиция. Опасливо выглянув из-за угла и убедившись, что ничего особенно серьезного тут не происходит, они грозно пошли к эпицентру беспокойства, то есть к красному от злости Хазу и оставшемуся невозмутимым учителю кунг-фу.
   – Что здесь происходит? – грозно спросил лейтенант, врываясь в так называемый ринг.
   Он тут же наткнулся взглядом на красное и злое лицо Хаза. Такое, скажу вам честно, выдержит не каждый, да еще и без предварительной подготовки.
   Лейтенант судорожно сглотнул и сделал шаг назад. Тут из толпы материализовался второй лейтенант, и вдвоем они все же справились с оцепенением и еще раз задали тот же вопрос, хоть уже и не так уверенно.
   – Так что же тут происходит?
   – Все в порядке, – отреагировала толпа, так бесцеремонно лишенная развлечения.
   – Как мне кажется, тут имеет место драка, – нарочито громко сказал своему напарнику тот, что повыше. – Придется отвести обоих в отделение, они еще и выпили наверняка немало.
   – Лейтенант. Как не стыдно? – качая головой, произнес Хаз.
   Он уже принял свой обычный вид: надел пиджак и успокоился.
   – Константин Валерьевич, а я вас и не узнал, – смешался длинный. – Вы были сами на себя не похожи.
   Скажи проще: с такой красной физиономией я вас не узнал, нет ведь, все надо извратить.
   – Так как? Инцидент исчерпан? – решил все же удостовериться Константин Валерьевич.
   – Ну конечно. Извините, что побеспокоили, – быстро ответили оба серых брата и поспешили скрыться.
   – Вот и ладушки, – потирая руки и опять развеселившись проговорил Хаз. – Продолжать, я думаю, не будем, а то мои старые кости этого не вынесут.
   Китаец, который во время разговора спокойно стоял в сторонке, согласно кивнул и подошел ко мне забрать пиджак.
   – 'Ну вы даете, – проговорил я.
   Народ начал потихоньку стекаться внутрь, и я, уже давно потеряв из виду Лану и Чижа (слава богу), стоял один и ждал, пока Чин оденется.
   – Да что вы, это все мелочи. На самом деле ушу – это более путь духа, чем тела.
   – Кхе... Ну все равно вы его хорошо покидали. Кстати, позвольте представиться, Виктор, – как обычно запоздало представился я.
   – Чин Кхо. А вы кто, поэт или писатель?
   – Я и то и другое, – улыбнулся я. – А вы сказали ушу. Я-то думал, что вы кунг-фу изучаете. Чин Кхо улыбнулся.
   – Не вы первый, не вы последний. У меня часто это спрашивают. На китайском кунг-фу означает мастерство. Грубо говоря, даже повар может сказать, что он изучает кунг-фу. Так что в данном случае подразумевается боевое мастерство.
   – А, понял. Извините, что я такой необразованный. Чюй чшифань ба пхэнъёу, – блеснул я своим знанием китайского.
   – О, так вы знаете китайский? – удивился Чин Кхо.
   – Хе дяр. Просто я однажды переводил текст с китайского, пришлось немного подучить.
   – А вас случаем не Руно кличут? – неожиданно спросил китаец.
   – Оно самое.
   Неужели меня тут каждый знает? Опять, что ли, из-за Хаза? Так я – то только нос разбил, а сам он его валял тут спокойно.
   – Я должен попросить у вас прощения. Ту статью должен был переводить я. Просто я в то время уехал в Китай и не смог.
   Да уж. Вот те на. И обидеться даже не получается.
   – Да ладно, чего уж там. Было очень познавательно. Хотя, если подумать, вы можете во искупление своей вины научить меня Хаза валять. Я бы с огромной радостью раз в неделю проводил пару часиков за этим приятным занятием.
   – Заходите ко мне в школу, и все устроим. Только учтите, что это не так просто и понадобится много времени, – сказал он, протягивая свою визитку. – А уж если вы захотите стать мастером...
   – Лет десять? – с подозрением спросил будущий адепт боевых искусств, запихивая визитку в карман брюк.
   – Почти. Лет сто плюс-минус год.
   Я прикинул свои планы на ближайшие сто лет и понял, что можно и попробовать. Вот умора будет. Я – и вдруг занимаюсь спортом.
   Тут к нам подошел Хаз:
   – Что вы тут встали? Народ уже внизу стихи читает. О! Собрались изверги: один нос мне сломал, второй по земле валяет. Вы тут решили секту создать? Будете каждую пятницу меня пинать, да?
   Он изобразил жуткий испуг, что не очень-то смотрелось на его широком лице вкупе с сотней-другой кило мускулов.
   – Ага. Готовься к следующей пятнице, – зловеще проревел я.
   – Ну вас, злые вы, – обиделся Хаз. – Ладно, Чин, нам пора, у нас еще сегодня встреча с издателями. Так что прости Руно, но мы тебя оставим.
   – А я – то думал, что вы незнакомы были до сегодняшнего вечера, – удивился я.
   – Ну да, как же. А кто, думаешь, его сюда пригласил? – подмигнул мне Хаз.
   – Ты?!
   – Какой догадливый ребенок. На конфетку.
   И он действительно достал из кармана конфетку. Да я и не против: я ее тут же оприходовал. Дома-то особенно есть нечего.
   – А вы так злились, спорили, подрались еще, все же было по-настоящему. Зачем?!
   – Видишь ли. У нас с Чином уже давно такой спор. Я бы это даже спором не назвал, просто на каждом нашем спарринге он меня валяет. Скажу по секрету, я даже к нему в школу хожу, но пока даже схватить его не могу.
   Я в шоке. От Хаза я такого не ожидал. Он – и ходит в школу ушу?!
   – Хотя Чин и против рекламы, я его все же уговорил устроить показательное валяние меня. Чтобы привлечь людей к этому благородному искусству.
   – Ну одного человека вы уже заинтересовали, – задумчиво протянул я.
   – Вот и замечательно, – радостно потер руки Хаз. – Увидимся на ринге. Ой, мамочки.
   – А... ну я пошел, – пробормотал я и, пожав обоим руки, поспешил внутрь, решив как следует все обдумать. – До свидания. Тзайдянь.
   Внутри вовсю шли споры, все давно уже забыли о стычке, имевшей место всего с десяток минут назад. Я спустился на этаж ниже и как раз застал выходящих из клуба Лану и Чижа.
   – Уже уходите?
   – Да, надо. Скучно тут с вами, – Чиж лукаво покосился на Лану. – Да и даму надо бы до дома проводить.
   – Не устал еще дам провожать каждый вечер? – поддел я его.
   Да, такой вот я злой и вредный. Обидно, да. Чиж ничуть не возмутился.
   – Ну кто же виноват, что все люди как люди, а я такой красивый?
   – Это риторический вопрос? – осведомился я.
   – Молчи, неверный, сын неверного, и вообще, ты нас задерживаешь, – Чиж еще раз покосился на молчавшую Лану. – Пойдем?
   – Пойдем, пойдем, – ответила она. – Пока, Виктор.
   – Тзайдянь, – автоматически ответил я.
   Чиж и Лана посмотрели на меня как на больного, синхронно пожали плечами и ушли. Видимо, к Лане домой. Ну и фиг с ними, у меня есть визитка Лиды. Вот соберусь с духом и позвоню. Должен признать, что они вдвоем хорошо смотрятся.
   Я проводил поднимающуюся по лестнице парочку взглядом, пока они не скрылись из виду. Потом достал визитку, посмотрел на нее, вздохнул и, убрав в карман рубашки, чтобы не потерять, пошел к одной из шумных компаний.
   – Какие люди!
   – Руно!
   – Где пропадал?
   Вокруг меня появилось множество радостных лиц, знакомых и не очень. Вот уж никогда бы не подумал, что успел завести столько знакомств. И уж тем более не догадывался, что по мне кто-то мог и соскучиться. Во всяком случае, моему появлению были весьма рады, а это уже огромное достижение для такого нелюдимого буки, как я.
   – Да вот, ушел в загул, понимаешь, – ответствовал я, стараясь не показывать, насколько я польщен.
   – Наверняка ушел не в загул, а в запой! – предположил кто-то.
   – Скорее встретил любовь всей своей жизни! – раздался незнакомый мне женский голос.
   Такое конечно же могло прийти в голову только женщине.
   Я не нашел что ответить, но этого и не требовалось. Все догадки, в основном довольно глупые, быстро иссякли, и наступило время тостов. Тосты были самые разные, но и их изобилие было не бесконечным. Вскоре все люди «от искусства» перешли на стандартные «Будем» и «Хлопнули». Обычно я предпочитал безалкогольные напитки, но последние события давали о себе знать, и даже я, знатный трезвенник, ухватился за стаканчик мартини. Не отказываться же, тем более если предлагают выпить на халяву.
   – Вы не слышали новостей? Тут недавно случай очень интересный произошел, – обратился ко мне рыжий толстяк довольно потрепанного вида, явно считавший меня своим знакомым. Хотя я был уверен, что вижу его впервые.
   – И что же за случай? – с деланной заинтересованностью спросил я, морально приготовившись к очередному описанию политической или социальной жизни нашего района, изобилующей совершенно ненужными подробностями и нелестными отзывами в адрес государства.
   Толстяк призывно махнул рукой в сторону стойки бара, и я с ужасом понял, что подробностей будет много. Но отказываться было уже поздно, и я с видом мученика последовал за ним. Едва сев за стойку, толстяк начал свой слегка сбивчивый рассказ.
   – Совсем недалеко отсюда пропал человек при довольно странных обстоятельствах, – толстяк нервно посмотрел по сторонам. – Это произошло совсем рядом, знаете Кусковский парк, там еще усадьба такая миленькая.
   – Что-то такое слышал, – растерянно ответил я. Я рассчитывал не на это. Вполне возможно, что толстяк может рассказать что-нибудь весьма полезное.
   – Вы можете не поверить, но я писатель. Я поперхнулся недопитым мартини и едва сдержался, чтобы не расхохотаться. Уж чего-чего, а этого добра тут хватает.
   – Постараюсь поверить, – совладал с собой я.
   – Так вот именно в этот день я гулял в парке со своей собакой. Представьте себе, я видел, как этот человек исчез!
   – Что вы говорите.
   Подумаешь, люди пропадают каждый день, что в этом особенного?
   – Да, – толстяк глотнул из своей кружки пиво. – Я видел, как его... как он...
   Мой собеседник явно нервничал и от этого сбивался.
   – Я видел, как ЭТО утащило его в пруд, – толстяк замолк, давая мне проникнуться загадочностью момента.
   Откровение на меня не снизошло, но интерес возрос.
   – ЭТО, это что? – спросил я, выдержав паузу и смутно догадываясь, что услышу очередную историю о лох-несском чудовище в его кусковском варианте.
   Толстяк опять посмотрел по сторонам, будто опасаясь того, что его услышит это самое нечто. Напуганным он, впрочем, не выглядел.
   – Оно было странного синего цвета, под цвет воды, и напоминало сказочного водяного из детских сказок.
   Хм-м... про цвет воды это он загнул. Синяя вода. Это в Москве-то? И что это за чудище такое – водяной? Я бы сказал, что он перечитал сказок, но звучит это как-то глупо. Особенно применительно к этому толстяку, хоть он и одет довольно неряшливо, но, должно быть, достаточно уважаем в наших кругах. Собственно, иначе его бы здесь не было.
   – И что, кроме вас никто этого не видел? – продолжил я расспросы.
   – Может, и видел, но кто же в этом признается-то? В наше время все стремятся сохранить лицо, это одна из важнейших задач современного человека. Человек сделает все, что угодно, лишь бы не показаться смешным. Только человек, не отягощенный этим жалким самолюбием и стремлением всем понравиться, может говорить правду вне зависимости от того, как она звучит.
   – И как же она звучит?
   – Кто она? – переспросил толстяк.
   – Ну, правда эта ваша. Толстяк просветлел.
   – А правда в том, что в нашем мире появились силы зла, которых в нем еще недавно не было. Нет, черные маги там, демоны всякие, это дело привычное. Но чтобы такие твари появлялись, это впервые. Ведь старые демоны всегда боялись дневного света и появлялись только ночью, а эти и днем по городу ходят. Где это видано такое, а?
   Я почесал затылок.
   – И вправду нигде, – неожиданно у меня появился весьма своевременный вопрос. – А почему вы это рассказываете именно мне?
   – Именно вам? Что вы имеете в виду? – толстяк очень естественно удивился.
   – Ведь тут же куча народу, почему вы начали рассказывать свою историю именно мне?
   – Я всем рассказывал. Вот только никто меня не слушает, – толстяк обиженно притих.
   Тогда понятно, почему он так опасливо смотрел по сторонам. Он просто боялся насмешек.
   Я даже и не заметил, что за стойкой рядом со мной уже довольно долгое время сидит Хаз и старательно делает вид, что ждет вовсе не меня, что он не слушает и что ему все равно.
   – Ой, Константин Валерьевич, здравствуйте. Я как раз собирался вам показать свою новую книгу из «демонической серии», – затараторил толстяк, заметив Хазанадолю секунды раньше меня.
   – Замечательно, Игнат Львович, подходите ко мне в офис завтра с рукописью, там все и обсудим.
   Своим тоном Хаз дал понять, что аудиенция для Игната как-его-там была закончена.
   Толстяк пожал мне руку, сунув визитку, пробормотал что-то насчет продолжения рассказа следующим вечером и пошел искать новую жертву.
   На его место тут же сел Хаз.
   – Ну что, уже услышал душещипательную историю о чудище из ужасного Кусковского пруда? – насмешливо спросил он.
   Мне почему-то стало обидно за толстяка, насколько я понял, он искренне в это верил.
   – Слышал, и что? – с вызовом спросил я.
   – Да нет, ничего. Он вообще-то нормальный мужик и писатель хороший. Это у него на той неделе заскок появился. Раньше за ним такого не водилось.
   – А, может, он действительно что-то видел? – не слишком уверенно спросил я.
   – Что-то он, конечно, видел, но, скорее, в своем воображении. Помешался на своих книгах и принял желаемое за действительное. Ведь он уже поди лет десять со своими демонами носится. Изучает всякие легенды, строит догадки, иногда, когда совсем с деньгами проблемы, пишет фантастические книги про своих любимцев. Увидел, как человек падает в воду, а воображение дорисовало все недостающее – и чудище синее, и клыки, и крылья.
   – Крылья? – переспросил я.
   – Крылья, крылья. Большие такие, перепончатые.
   – А я думал, что он из воды вылез.
   – Так, ну-ка, хватит. Ты что, всерьез его сказки принимаешь? Перепил уже, что ли? – в голосе Хаза проскользнули презрительные нотки. Он просто терпеть не мог пьяных людей. Сам он пил очень редко и мало, впрочем, ему хватало и этого. Его здоровый организм спортсмена улетал от одного бокала вина.