Костин Андрей. Чокнутый

   - Да вот, я вот тоже, вроде того, попрощаться пришел, - грустно улыбаясь, ответил мутант, вытирая губы, которые только что зачем-то облизал Чокнутый. Белая пантера всегда была немного странной.
   - Попрощаться? Ты? Вы что, сговорились все!
   Мил вскочил и стал суетливо крутиться вокруг сиротливо стоящего перед ним мутанта.
   - Сначала Альвареза зазнался, лапы не подаст, банана в урожай не выпросишь. Потом Мышь. Ну, эта ладно, дальняя знакомая. Странничек наш серый, Родж Ночной, черт. Ночью со всей стаей и ушел. Даже не попрощавшись. Ему, видите ли, невозможно с Чокнутым прощаться. Что я, больной? Или заразный? Остались Бобо, Квар да ты.
   - Я, это...
   - Тебе тоже Чокнутый надоел? Оскомину набил. Изжога. Да?
   Мистер робко стоял на своем месте, продолжая улыбаться уголками губ. Он ждал, когда белая пантера закончит. Не в правилах мутантов перебивать чокнутых. Даже если чокнутый сам Чокнутый.
   Мил выдохся достаточно быстро. Он перестал крутиться и улегся, уткнув глаза в землю. Как в старые добрые времена, когда он был никому не нужен. И когда ему никто не был нужен.
   - Я не ухожу в полном смысле этого слова, - робко начал Мистер.
   - Мне от этого не легче.
   - С тобой остается молодая пантера.
   - Ага. Вы, наверно, сговорились все. Квар и Бобо то же самое твердят. Ну, Квар, предположим, понятное дело. Я вроде теперь его... Как это по-вашему?
   - Да как и везде. Зять.
   - Вот-вот. Зять. А знаешь, что пещерник мне втолковывает? Не поверишь. Я, говорит, без крепкой ячейки общества, без надежного тыла захирею. Друзья друзьями, а ячейка ячейкой.
   Мил тяжело вздохнул. Ему действительно в последние дни было особенно тяжело. Словно закончилось большое интересное приключение. Друзья уходят кто куда. Грустно. Теперь вот и мутант. Какой-никакой, а товарищ. Проверенный временем и обстоятельствами. Хоть и пованивающий иногда.
   - Куда уходишь-то? - Надо принимать действительность такой, какой она принимается.
   - Да тут недалеко, - неопределенно сказал Мистер.
   - Своих всех забираешь?
   Мутант коротко кивнул.
   - Когда?
   - Пришельцы говорят, что можно прямо сейчас.
   Мил недоуменно уставился на мутанта:
   - И что это значит? С каких пор ты стал прислушиваться к мнению Пришельцев?
   Мутант замялся:
   - Дело такое... Не хотели тебе раньше времени говорить. Все ночами да ночами. Но... Пойдем лучше. Все увидишь сам.
   Мил, покрутив когтем у виска, определяя психическое состояние мутанта, все же послушался и двинулся следом. Что-то в последнее время его не слишком посвящают в дела. Все как-то странно и тайно. Одно из двух. Или у всех поехала крыша, или он, Мил, стал никому не нужен.
   Мистер направлялся прямиком к пещере. Насколько знал Мил, работы комиссии уже практически закончились и делать там было, в принципе, нечего. Особенно жителям с нарушенной психикой. Но мутант уверенно двигался именно к Станции Переработки, и данное обстоятельство немного смутило Мила.
   Он почувствовал неладное, нечто особенное, не доходя до пещеры метров пятьдесят. Все вокруг было каким-то необычным. Слишком радостным, что ли. Деревья, кустарники и даже трава цвели яркими большими и маленькими цветами. И, насколько хватало глаз, всюду творилось одно и то же.
   Мил не считал, что сошел с ума. Он был твердо уверен, что до весеннего цветения еще бог знает сколько времени. Следовательно...
   - Мистер! Черт побери! Что происходит?
   Мистер остановился у самой пещеры, единственный вход в которую был шагов на двадцать свободным от буйного цветения.
   - Я ухожу, Чокнутый. И хочу, чтобы ты первым встретил меня.
   На лице мутанта застыла такая блаженная улыбка, что Мил даже засмотрелся на него. Иногда мутанты бывают весьма симпатичными. Когда захотят.
   - Я ничего не понимаю. - Он действительно ничего не понимал.
   - Все просто. - Счастье так и не сошло с морды мутанта. - Все всегда очень просто. Пришельцы сказали нам, мутантам, что если кое-что изменить в схеме пещеры, то можно исполнить наше желание.
   - Желание? - На Мила нельзя было смотреть без содрогания. В голове все перемешалось, мутанты, цветы, пещера. И как-то не связывалось.
   - Это у нас наследственное. - Мистер почему-то опустился на колени и погладил траву. - Каждый мутант с самого раннего детства мечтает... Нет, не так. Страстно мечтает стать бабочкой. Смотри...
   С веселым смехом мутант вскочил и вскинул руки над головой.
   И словно мир взорвался красками.
   Сотни, тысячи цветов одновременно взлетели над мутантом и Чокнутым. Тысячи и тысячи бабочек кружили над радостно смеющимся Мистером и ошарашенным Милом.
   - Эта наша мечта! - Мутант обернулся к белой пантере. - Мы все мечтали стать бабочками. И это то немногое, что мы попросили у джунглей за наше вековое уродство. А теперь мы прекрасны.
   Мил на секунду зажмурил глаза. Господи, ну конечно. Какой он все-таки глупый. И прав, сто раз прав Мистер, что сделал это. У него и остальных мутантов была мечта. И как хорошо, что она сбылась.
   Он открыл глаза, но мутанта рядом уже не было. Только гигантский кокон хоровода бабочек кружил вокруг него.
   И Мил засмеялся. Он был счастлив. Хоть кому-то он помог обрести счастье.
   Один из цветков оторвался от кокона, подлетел к Милу и сел на переносицу.
   - Мистер? - осторожно спросил Мил, сводя глаза в кучку.
   Бабочка медленно махнула крыльями.
   - Мистер... Мистер... До свидания, бабочка Мистер...
   И то ли послышалось, то ли почудилось. Тихий шелест, шепот крыльев...
   - До свидания, Чокнутый...
   x x x
   Весь следующий день никто не мог найти Чокнутого.
   Его обнаружили только на следующее утро.
   Он лежал рядом с входом в пещеру. Какой-то потерянный. Незнакомый. От всего отрешенный. Таким он и оставался до тех пор, пока не прибыл катер Пришельцев. Из него выскочили Шейла, Квар. Вывалился Бобо. Последним показался человек в черном.
   - Чокнутый! Ты что? - Квар осторожно потормошил Мила за загривок.
   - У него была мечта, - тихо ответил Мил, ни на кого не глядя.
   - О чем ты?
   - Мистер! Его мечта сбылась. Понимаешь, Квар. Сбылась.
   Мил поднял морду и посмотрел на Квара.
   Вожак стаи черных пантер содрогнулся, заглянув в глубину глаз Чокнутого. Такого он не видел никогда за свою долгую жизнь. Он видел радость победы, горечь поражения. Страх, мольбу и любовь. Но такого отчаяния, такой печали Квар не видел за всю свою долгую жизнь. И когда за его спиной вдруг тихо заскулила Шейла, Квар все понял.
   Тоска. Это была тоска.
   - Чокнутый... - Квар не знал, что сказать белой пантере. Джунгли любят его? Чокнутый знает это. Они, жители, любят его? Чокнутый знает и об этом. Шейла? Чокнутый все знает. И все понимает. Но... что он может сделать с этой тоской? Ничего. Он, Квар, увидел это в глазах белой пантеры.
   - Ей будет трудно без тебя. И нам...
   Квар закусил губу. Он больше не мог говорить. Что-то незнакомое, неживое сдавило горло. Может, это старая память предков. А может, просто свет звезды, дающей планете тепло и свет, солнечным зайчиком заглянул в глаза старой пантере.
   - Я знаю. И мне будет не хватать вас. Но... я человек. И мое место там. Может быть. Я не знаю.
   Мил поднялся. Он с трудом пересилил себя, чтобы не посмотреть в последний раз на Шейлу. На маленькую бедную Шейлу. Он все решил. Плохо только, что она здесь. Он улетит с последним катером. Плохо. Он оставит планету с последним кораблем. Плохо. Может быть, он делает ошибку. Плохо! Но он должен сделать это. И не должен смотреть на нее. Ну а если не выдержит, посмотрит, то уже никогда не сможет уйти. И тогда у него никогда больше не будет мечты...
   Мил, с опущенной к самой земле мордой, сделал шаг и переступил вход в пещеру.
   - Чокнутый!
   Он остановился. За спиной не плач - тихое поскуливание.
   - Чокнутый.
   Все тише и тише... Едва различимо:
   - Чокнутый.
   Он услышал и этот зов. Одно отчаянное дыхание.
   И он обернулся.
   Человек в черном улыбнулся и направился к катеру. Больше на этой планете ему делать нечего.
   А звезда, дающая планете тепло и свет, продолжала ласково улыбаться. Так же, как улыбалась тысячи лет назад. Так же, как будет улыбаться через тысячи лет.
   1999