Страница:
В советской военной историографии содержится не много упоминаний о первом штурме «Миус-фронта», кровопролитном и неудачном. Ошибкой или недоразумением была попытка прорыва, предпринятая 17 июля 1943 года командованием Южного фронта, судить было не замначдиву Маргелову. Своих забот у него было невпроворот. Он головой отвечал за подготовку пополнения, прибытие которого в некоторой степени компенсировало убыль в личном составе. Тревожило его и то, что опыта преодоления подобной обороны противника дивизия не имела. А ожесточившиеся немцы превосходили даже самих себя. Не позволяя противнику вести фронтовую разведку, фашисты вместо пассивного сидения в траншеях широко использовали маневрирование и контрудары, В лоб не возьмешь. Ко всему прочему, усилить 2-ю Ударную армию механизированными соединениями у Ставки не было возможности. На Курской дуге уже неделю шли тяжелейшие бои.
Вот в такой обстановке командующий фронтом генерал-полковник Ф. И. Толбухин отдал приказ: «Товарищи красноармейцы, командиры, политработники! На советско-германском фронте начались решающие сражения. Временное затишье кончилось». Полковника Маргелова ожидало «первое свидание» с отборной дивизией СС «Мертвая голова», вооруженной новейшими танками — «тиграми». Немцам удалось сорвать наступление ударных частей 2-й Ударной армии. Но и гвардейцы лицом в грязь не ударили, развеяв миф о неуязвимости и несокрушимой мощи «тигров».
О трехдневных ожесточенных боях на «Миус-фронте» в сводках говорилось весьма сухо: «Части 3-й гвардейской дивизии... отважно и храбро дрались в окружении, сковав своими действиями большие силы противника, чем облегчили действия армии». А между тем дело принимало порой тра гический оборот. Окружение есть окружение. Конечно, е ли в первые месяцы войны это слово звучало с мрачным оттенком, сея панику, то в 1943 году к нему относились спокойнее: случаются же на войне неудачные боевые эпизоды, из которых находится выход.
Маргелов, оказавшись в круговерти сражения на КП своего родного полка, подменять командира не собирался. Но создать ударный кулак, который сработал на направлении прорыва, помог. Миусский «котел», невзирая на все усилия фашистов, не состоялся.
В организацию второго штурма «Миус-фронта» вмешалась Ставка, и вместо удара в лоб 18 августа было предпринято концентрическое наступление силами двух фронтов, Юго-Западного и Южного. Противоборствующие стороны отчетливо сознавали, что судьба Донбасса решается именно здесь. Накануне наступления армейская многотиражка призывала: «Нынче пробил час решительной битвы. Перед нами порабощенная гитлеровцами Советская Украина, перед нами угольный Донбасс — наша всесоюзная кочегарка. Дело нашей гвардейской чести вышибить немецких захватчиков из Донбасса, освободить Украину. Этого требует от нас Родина».
Родина не только требовала — Родина помогала. И эту помощь теперь уже в полной мере ощущали Маргелов, все его бойцы и командиры. Накануне штурма дивизия пополнилась боеспособными подразделениями, танками, минометами, гаубицами, пушками. С неба позиции фашистов беспрерывно утюжили десятки «Илов».
Несмотря на все усилия, за первый день боев части 3-й гвардейской дивизии вклинились в оборону противника всего на два километра. За первой полосой у обороны фашистов обнаружилась вторая, еще более мощная, разведать которую прежде не представлялось возможным. Вот тут-то замкомдив и решил «тряхнуть стариной» и вместе с разведвзводом 9-го полка, которым командовал младший лейтенант М. И. Рогачев, отправился в ночной поиск. Но фашисты не дремали и обнаружили разведчиков. Ввысь полетели ракеты, и началось преследование. Уйти удалось только чудом. Но при этом цепкая память Маргелова запечатлела тот злосчастный рубеж, на который наткнулись в первый день наступления. Генерал Цаликов, заметив, что Маргелов сильно припадает на правую ногу, спросил: «Что с тобой, Маргелыч?» — «Пустяк, царапина», — ответил заместитель. Однако, набросав на небольшом листке схему расположения обороны немцев, почувствовал, что с ногой творится что-то.
Когда Маргелов снял сапог, военврач 3-го ранга Анна Куракина, ахнула: в ноге засел крупный осколок, и она уже начала синеть. Впрочем, все закончилось благополучно: ведь операцию делала любимая женщина и в успешном исходе ее гвардии полковник не сомневался. К тому же ранение предоставило им редкую возможность провести несколько дней вместе.
Командующему 6-и армией генералу Карлу Холлидту удалось избежать участи своего предшественника, генерал-фельдмаршала Ф. Паулюса, удалось с большим трудом — была потеряна едва ли не половина армии. Русские дивизии, взломав казалось бы, неприступный «Миус-фронт», устремились к Таганрогу и Сталино 33. Маргелов нагнал дивизию, когда она подходила к Краснодону.
Бывший генерал-фельдмаршал Э. фон Манштейн в книге «Утерянные победы» цинично признал, что, отступая из Донбасса, он отдал распоряжение о создании зоны «выжженной земли». То, что предстало перед взорами гвардейцев, в действительности потрясало воображение. Опустошенные города и поселки, остовы шахт и цехов и, самое страшное, — колоссальные человеческие жертвы. Трупы извлекали из штолен, ими были завалены степные балки, следы злодеяний фашистов виднелись на каждом шагу. Безумная жестокость врага ничего, кроме ненависти, у освободителей Донбасса не вызывала.
3-я гвардейская дивизия, изрядно поредевшая в августовских боях, расположилась в Краснодоне на отдых и доукомплектование, как могла помогала наладить в городе мирную жизнь. Вот тогда-то Маргелов и услышал рассказ о подпольной организации «Молодая гвардия». Уже многие годы спустя, прочитав роман А. Фадеева о славных делах и подвигах молодогвардейцев, Василий Филиппович, отдавая должное художественной стороне произведения, замечал, что «события, описанные в романе, имели мало общего с тем, что было на самом деле». Трудно сейчас сказать, что именно имел он в виду, скорее всего, не мог позабыть потрясения и ужаса от увиденного.
В Краснодоне на гимнастерке полковника Маргелова появился еще один орден — Отечественной войны I степени. Судя по боевой характеристике гвардии полковника Ф. Маргелова, заместитель командира 3-й гвардейской стрелковой дивизии, отличившийся в боях за взятие города олновахи, был представлен к ордену Красного Знамени.
Вот несколько выдержек из этого документа: «Полковник Маргелов... командир железной воли, требователен к себе подчиненным. Решительный. В боевой обстановке вынос лив, несмотря на четыре ранения... В боях на реке Миус систематически находился в частях дивизии... осуществляв личный контроль и проверку исполнения всех приказов командования. В трудную минуту боя помогал командирам частей в руководстве боем.
17.09.43 при выбытии из строя командира 9-го гвардейского стрелкового полка принял на себя командование полком. Смелым маневром полк под командованием тов. Маргелова успешно овладел крупным железнодорожным узлом Приазовья, станцией и городом Волноваха... За личную отвагу и успешное выполнение боевых задач тов. Маргелов награжден правительственной наградой — орденом Красного Знамени и вторично представлен».
Где затерялся наградной лист, и по сей день неизвестно. Но с той поры 3-я гвардейская стрелковая дивизия стала носить почетное наименование «Волновахская».
Звезда Героя
Сталинские благодарности
Вот в такой обстановке командующий фронтом генерал-полковник Ф. И. Толбухин отдал приказ: «Товарищи красноармейцы, командиры, политработники! На советско-германском фронте начались решающие сражения. Временное затишье кончилось». Полковника Маргелова ожидало «первое свидание» с отборной дивизией СС «Мертвая голова», вооруженной новейшими танками — «тиграми». Немцам удалось сорвать наступление ударных частей 2-й Ударной армии. Но и гвардейцы лицом в грязь не ударили, развеяв миф о неуязвимости и несокрушимой мощи «тигров».
О трехдневных ожесточенных боях на «Миус-фронте» в сводках говорилось весьма сухо: «Части 3-й гвардейской дивизии... отважно и храбро дрались в окружении, сковав своими действиями большие силы противника, чем облегчили действия армии». А между тем дело принимало порой тра гический оборот. Окружение есть окружение. Конечно, е ли в первые месяцы войны это слово звучало с мрачным оттенком, сея панику, то в 1943 году к нему относились спокойнее: случаются же на войне неудачные боевые эпизоды, из которых находится выход.
Маргелов, оказавшись в круговерти сражения на КП своего родного полка, подменять командира не собирался. Но создать ударный кулак, который сработал на направлении прорыва, помог. Миусский «котел», невзирая на все усилия фашистов, не состоялся.
В организацию второго штурма «Миус-фронта» вмешалась Ставка, и вместо удара в лоб 18 августа было предпринято концентрическое наступление силами двух фронтов, Юго-Западного и Южного. Противоборствующие стороны отчетливо сознавали, что судьба Донбасса решается именно здесь. Накануне наступления армейская многотиражка призывала: «Нынче пробил час решительной битвы. Перед нами порабощенная гитлеровцами Советская Украина, перед нами угольный Донбасс — наша всесоюзная кочегарка. Дело нашей гвардейской чести вышибить немецких захватчиков из Донбасса, освободить Украину. Этого требует от нас Родина».
Родина не только требовала — Родина помогала. И эту помощь теперь уже в полной мере ощущали Маргелов, все его бойцы и командиры. Накануне штурма дивизия пополнилась боеспособными подразделениями, танками, минометами, гаубицами, пушками. С неба позиции фашистов беспрерывно утюжили десятки «Илов».
Несмотря на все усилия, за первый день боев части 3-й гвардейской дивизии вклинились в оборону противника всего на два километра. За первой полосой у обороны фашистов обнаружилась вторая, еще более мощная, разведать которую прежде не представлялось возможным. Вот тут-то замкомдив и решил «тряхнуть стариной» и вместе с разведвзводом 9-го полка, которым командовал младший лейтенант М. И. Рогачев, отправился в ночной поиск. Но фашисты не дремали и обнаружили разведчиков. Ввысь полетели ракеты, и началось преследование. Уйти удалось только чудом. Но при этом цепкая память Маргелова запечатлела тот злосчастный рубеж, на который наткнулись в первый день наступления. Генерал Цаликов, заметив, что Маргелов сильно припадает на правую ногу, спросил: «Что с тобой, Маргелыч?» — «Пустяк, царапина», — ответил заместитель. Однако, набросав на небольшом листке схему расположения обороны немцев, почувствовал, что с ногой творится что-то.
Когда Маргелов снял сапог, военврач 3-го ранга Анна Куракина, ахнула: в ноге засел крупный осколок, и она уже начала синеть. Впрочем, все закончилось благополучно: ведь операцию делала любимая женщина и в успешном исходе ее гвардии полковник не сомневался. К тому же ранение предоставило им редкую возможность провести несколько дней вместе.
Командующему 6-и армией генералу Карлу Холлидту удалось избежать участи своего предшественника, генерал-фельдмаршала Ф. Паулюса, удалось с большим трудом — была потеряна едва ли не половина армии. Русские дивизии, взломав казалось бы, неприступный «Миус-фронт», устремились к Таганрогу и Сталино 33. Маргелов нагнал дивизию, когда она подходила к Краснодону.
Бывший генерал-фельдмаршал Э. фон Манштейн в книге «Утерянные победы» цинично признал, что, отступая из Донбасса, он отдал распоряжение о создании зоны «выжженной земли». То, что предстало перед взорами гвардейцев, в действительности потрясало воображение. Опустошенные города и поселки, остовы шахт и цехов и, самое страшное, — колоссальные человеческие жертвы. Трупы извлекали из штолен, ими были завалены степные балки, следы злодеяний фашистов виднелись на каждом шагу. Безумная жестокость врага ничего, кроме ненависти, у освободителей Донбасса не вызывала.
3-я гвардейская дивизия, изрядно поредевшая в августовских боях, расположилась в Краснодоне на отдых и доукомплектование, как могла помогала наладить в городе мирную жизнь. Вот тогда-то Маргелов и услышал рассказ о подпольной организации «Молодая гвардия». Уже многие годы спустя, прочитав роман А. Фадеева о славных делах и подвигах молодогвардейцев, Василий Филиппович, отдавая должное художественной стороне произведения, замечал, что «события, описанные в романе, имели мало общего с тем, что было на самом деле». Трудно сейчас сказать, что именно имел он в виду, скорее всего, не мог позабыть потрясения и ужаса от увиденного.
В Краснодоне на гимнастерке полковника Маргелова появился еще один орден — Отечественной войны I степени. Судя по боевой характеристике гвардии полковника Ф. Маргелова, заместитель командира 3-й гвардейской стрелковой дивизии, отличившийся в боях за взятие города олновахи, был представлен к ордену Красного Знамени.
Вот несколько выдержек из этого документа: «Полковник Маргелов... командир железной воли, требователен к себе подчиненным. Решительный. В боевой обстановке вынос лив, несмотря на четыре ранения... В боях на реке Миус систематически находился в частях дивизии... осуществляв личный контроль и проверку исполнения всех приказов командования. В трудную минуту боя помогал командирам частей в руководстве боем.
17.09.43 при выбытии из строя командира 9-го гвардейского стрелкового полка принял на себя командование полком. Смелым маневром полк под командованием тов. Маргелова успешно овладел крупным железнодорожным узлом Приазовья, станцией и городом Волноваха... За личную отвагу и успешное выполнение боевых задач тов. Маргелов награжден правительственной наградой — орденом Красного Знамени и вторично представлен».
Где затерялся наградной лист, и по сей день неизвестно. Но с той поры 3-я гвардейская стрелковая дивизия стала носить почетное наименование «Волновахская».
Звезда Героя
К концу сентября 1943 года Красная Армия, освободив левобережную Украину, вышла к Днепру по фронту протяженностью более семисот километров.
...Уже после окончания войны дивизионный художник, изрядно поднаторевший на оборонительных и наступательных схемах, прочертил боевой путь 49-й гвардейской Херсонской Краснознаменной, ордена Суворова стрелковой дивизии. Эта «не пыльная», по солдатским понятиям, работа заняла у него несколько часов. А вместила в себя эта схема боевой путь длиною почти в четыре года. Валдай, Дмитров, Вязьма, Сталинград, Новочеркасск, и вот, наконец, Херсон.
Вызов в штаб армии для Маргелова был делом обыденным. Новый командарм генерал Г. Ф. Захаров, приступая к очередной операции, стремился, чтобы начальники всех степеней знали боевую задачу назубок. Но на этот раз Маргелов оказался в штабе в гордом одиночестве, а Захаров, пожав полковнику руку, вручил ему приказ: «Сдать должность временно исполняющего обязанности комдива 3-й гвардейской стрелковой дивизии и приступить к исполнению должностных обязанностей комдива 49-й стрелковой дивизии...» Произошло это событие 15 января 1944 года. Заметим, что и 3-я, и 49-я гвардейские дивизии входили в 13-й стрелковый корпус генерал-лейтенанта П. Г. Чанчибадзе. Имея характер горячий и вспыльчивый, комкор все же был отходчив и не злопамятен, а в таком сложном деле, как форсирование Днепра, лучшего помощника, чем Маргелов, ему было трудно сыскать.
Еще 9 сентября 1943 года Ставка Верховного Главнокомандующего издала директиву, в которой указывалось, что «быстрое и решительное форсирование рек, особенно крупных, подобных реке Десна и реке Днепр, будет иметь большое значение для дальнейших успехов наших войск». Доводилось до сведения командиров соединений и частей, что начальствующий состав будет представляться к награждению орденом Суворова — за форсирование Десны и к присвоению звания Героя Советского Союза — за форсирование Днепра. Как известно, высшими наградами Отечества И. В. Сталин не разбрасывался, но случай здесь был иной. Как известно, Красная Армия в 1941 году так и не сумела создать прочную оборону, отступив за Днепр. Напротив немцы превратили правобережье Днепра в мощный оборонительный вал, предварительно уничтожив все, что могло быть использовано советскими войсками при переправе. В соперничество с немецкой основательностью и педантичностью вступила смекалка бойцов и командиров Красной Армии. Дивизия Маргелова не составляла исключения. Пустые бочки из-под ГСМ, порожние снарядные ящики, доски, вязанки камыша, которого в днепровских плавнях было предостаточно, — все эти подручные средства шли на создание «Херсонской флотилии».
О том, как развивались последующие события, В. Ф. Маргелов помнил всю свою жизнь:
— Один полк уже воюет на том берегу, второй заканчивает переправу. Мы с бойцами выстояли и обеспечили успех соединению. Разрешите продолжить наступление? Список героев готов представить вам на утверждение после взятия Херсона.
Наступило молчание. Безусловно, Маргелов был виновен в том, что бросил дивизию и предпринял авантюру, которая вполне могла закончиться для него печально. Но ведь плацдарм-то завоеван! И причем малой кровью. У соседей Маргелова дело с форсированием Днепра явно не ладилось.
Остывший Чанчибадзе распорядился:
— 49-я дивизия действует на основном направлении; 295-я — ее сосед справа.
...Солдатский фольклор не всегда отвечает высоким художественным и эстетическим канонам, зато всегда исходит от души. Как память о пережитом, о подвигах, совершенных воинами 49-й гвардейской дивизии на Днепре, о бесстрашном комдиве В. Ф. Маргелове долгое время жила в соединении песня, стихи к которой написал старший лейтенант Аркадий Питанов. Распевали ее бойцы на мотив популярной в свое время «Песни о Щорсе»:
...Уже после окончания войны дивизионный художник, изрядно поднаторевший на оборонительных и наступательных схемах, прочертил боевой путь 49-й гвардейской Херсонской Краснознаменной, ордена Суворова стрелковой дивизии. Эта «не пыльная», по солдатским понятиям, работа заняла у него несколько часов. А вместила в себя эта схема боевой путь длиною почти в четыре года. Валдай, Дмитров, Вязьма, Сталинград, Новочеркасск, и вот, наконец, Херсон.
Вызов в штаб армии для Маргелова был делом обыденным. Новый командарм генерал Г. Ф. Захаров, приступая к очередной операции, стремился, чтобы начальники всех степеней знали боевую задачу назубок. Но на этот раз Маргелов оказался в штабе в гордом одиночестве, а Захаров, пожав полковнику руку, вручил ему приказ: «Сдать должность временно исполняющего обязанности комдива 3-й гвардейской стрелковой дивизии и приступить к исполнению должностных обязанностей комдива 49-й стрелковой дивизии...» Произошло это событие 15 января 1944 года. Заметим, что и 3-я, и 49-я гвардейские дивизии входили в 13-й стрелковый корпус генерал-лейтенанта П. Г. Чанчибадзе. Имея характер горячий и вспыльчивый, комкор все же был отходчив и не злопамятен, а в таком сложном деле, как форсирование Днепра, лучшего помощника, чем Маргелов, ему было трудно сыскать.
Еще 9 сентября 1943 года Ставка Верховного Главнокомандующего издала директиву, в которой указывалось, что «быстрое и решительное форсирование рек, особенно крупных, подобных реке Десна и реке Днепр, будет иметь большое значение для дальнейших успехов наших войск». Доводилось до сведения командиров соединений и частей, что начальствующий состав будет представляться к награждению орденом Суворова — за форсирование Десны и к присвоению звания Героя Советского Союза — за форсирование Днепра. Как известно, высшими наградами Отечества И. В. Сталин не разбрасывался, но случай здесь был иной. Как известно, Красная Армия в 1941 году так и не сумела создать прочную оборону, отступив за Днепр. Напротив немцы превратили правобережье Днепра в мощный оборонительный вал, предварительно уничтожив все, что могло быть использовано советскими войсками при переправе. В соперничество с немецкой основательностью и педантичностью вступила смекалка бойцов и командиров Красной Армии. Дивизия Маргелова не составляла исключения. Пустые бочки из-под ГСМ, порожние снарядные ящики, доски, вязанки камыша, которого в днепровских плавнях было предостаточно, — все эти подручные средства шли на создание «Херсонской флотилии».
О том, как развивались последующие события, В. Ф. Маргелов помнил всю свою жизнь:
«9 марта 1944 года я отдал приказ командиру 149-го гвардейского стрелкового полка подполковнику Тюрину совершить марш и сосредоточиться напротив Борислава... Ночь была адская. Дождь хлестал как из ведра. Неистово завывал ветер. Днепр недавно освободился ото льда и плескался у самых ног. "А не попытаться ли форсировать Днепр прямо сейчас? — пришла мне в голову неожиданная мысль. — Ночь хоть глаза выколи. Немцы, наверное, попрятались по блиндажам. Пока они очухаются, не то что полк, дивизию можно будет переправить... Да и бойцы, узнав, что их комдив уже на правом берегу, совершат бросок через Днепр..."Помышлял ли полковник Маргелов о звезде героя? Вероятно, нет. Да и действовал он на свой страх и риск, не предупредив высшее командование. Самовольство вполне могло обернуться суровым наказанием. К тому же немцы, обнаружив поутру наш десант, принялись утюжить его из орудий, минометов, над гвардейцами непрестанно кружились «Юнкерсы», атаки пехоты следовали одна за другой. Шквал огня не позволил основным силам полка прийти на помощь зацепившейся за правый берег группе ни в первый, ни во второй день. Но, невзирая на то что ситуация складывалась непредсказуемо, Маргелов умудрялся поддерживать связь со штабом дивизии, возглавлял который подполковник В.Ф. Шубин. Нашел-таки он у немцев прореху в обороне, через которую 11 марта переправил на правый берег целый батальон. Все усилия фашистов отбить плацдарм оказались безрезультатными. Маргелов под непрерывным огнем переправился на свой берег и тотчас попал «в объятия» Чанчибадзе. Отборный мат, привычные угрозы отдать под трибунал и расстрелять... Когда словесный запал иссяк, командир корпуса потребовал доложить обстановку.
Не думал, не гадал я тогда, что мне придется с 67-ю бойцами почти трое суток удерживать плацдарм, и в живых нас останется только 14 человек».
— Один полк уже воюет на том берегу, второй заканчивает переправу. Мы с бойцами выстояли и обеспечили успех соединению. Разрешите продолжить наступление? Список героев готов представить вам на утверждение после взятия Херсона.
Наступило молчание. Безусловно, Маргелов был виновен в том, что бросил дивизию и предпринял авантюру, которая вполне могла закончиться для него печально. Но ведь плацдарм-то завоеван! И причем малой кровью. У соседей Маргелова дело с форсированием Днепра явно не ладилось.
Остывший Чанчибадзе распорядился:
— 49-я дивизия действует на основном направлении; 295-я — ее сосед справа.
«Приказ Верховного ГлавнокомандующегоКогда Москва салютовала воинам 3-го Украинского, героям-маргеловцам, бои под Херсоном не утихали ни на сутки... А в штабе 28-й армии, в которую входила 49-я гвардейская дивизия, готовился наградной лист: «За умелое управление войсками при форсировании р. Днепр и овладении г. Херсон, проявленные при этом инициативу, настойчивость и личную храбрость полковник Маргелов достоин звания "Герой Советского Союза"». 16 марта представление подписали командующий 28-й армией генерал-лейтенант А. Гречкин и член Военного совета генерал-майор А. Мельников, а на следующий день под ним поставил свою подпись командующий 3-м Украинским фронтом генерал армии Р. Я. Малиновский. 19 марта 1944 года вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР, и Малиновский направил Маргелову поздравительную телеграмму, текст которой читался во всех частях дивизии. Громче всех кричали «ура» чудом уцелевшие на «Бориславском пятачке» бойцы 3-го батальона 149-го гвардейского полка. Вместе с Маргеловым звание Героя получил и командир пулеметной роты старший лейтенант С. Гуменюк. Командир 149-го гвардейского стрелкового полка подполковник Тюрин был награжден орденом Ленина, его заместитель по политической части майор Грачев — орденом Александра Невского. Не остались без боевых наград и остальные участники ночной переправы. Маргелов умел держать свое слово.
генералу армии Малиновскому.
Войска 3-го Украинского фронта, форсировав реку Днепр в нижнем течении, заняли город Борислав и, развивая наступление, сегодня, 13 марта, в результате уличных боев овладели городом Херсон — крупным узлом железнодорожных и водных коммуникаций и важным опорным пунктом обороны немцев устья реки Днепр.
В боях отличились войска генерал-лейтенанта Гречкина, генерал-майора Рубанюка, полковника Маргелова, полковника Дорофеева; артиллеристы генерал-лейтенанта артиллерии Неделина, генерал-майора артиллерии Осмалковского; танкисты генерал-лейтенанта танковых войск Свиридова, летчики генерал-лейтенанта Судец и понтонеры генерал-лейтенанта инженерных войск Котлярова, полковника Сергеева.
В ознаменование одержанной победы соединения и части, наиболее отличившиеся в боях за освобождение городов Херсон и Борислав, представить к присвоению наименований "Херсонских" и "Бориславских" и награждению орденами.
Сегодня, 13 марта, в 22 часа столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 3-го Украинского фронта, овладевшими городами Херсон и Борислав — двадцатью артиллерийскими залпами из двухсот двадцати четырех орудий.
За отличные боевые действия объявляю благодарность всем руководимым Вами войскам, участвовавшим в боях за освобождение городов Херсон и Борислав.
Вечная слава героям, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины!
Смерть немецким захватчикам!
Верховный Главнокомандующий,
Маршал Советского Союза И. Сталин.
13 марта 1944 года».
...Солдатский фольклор не всегда отвечает высоким художественным и эстетическим канонам, зато всегда исходит от души. Как память о пережитом, о подвигах, совершенных воинами 49-й гвардейской дивизии на Днепре, о бесстрашном комдиве В. Ф. Маргелове долгое время жила в соединении песня, стихи к которой написал старший лейтенант Аркадий Питанов. Распевали ее бойцы на мотив популярной в свое время «Песни о Щорсе»:
...В марте 1968 года Василий Филиппович Маргелов неожиданно получил письмо из Херсона, в котором сообщалось, что городской комитет КПСС и Исполнительный комитет решили поддержать просьбу ветеранов Великой Отечественной войны и трудящихся ряда предприятий о присвоении ему звания «Почетный гражданин города Херсона». Даже по прошествии четверти века о славных делах воинов 49-й гвардейской дивизии, заслуженно носившей имя «Херсонской», в городе помнили. И чтили память тех, кто сложил голову при форсировании Днепра.
Песня славит сокола
Храброго и смелого...
Близко ли, далеко ли
Шли полки Маргелова.
Шли полки могучие
Шагом молодецким,
По Задонским кручам,
По степям Донецким.
Шла большая сила
Грозно на врага,
Перегородила
Путь ей Днепр-река.
«Не печалься очень,
Храбрый командир,
Коль солдат захочет —
Обойдет весь мир.
Нам искать ли броду!
Немец, только тронь...
За тобой мы в воду,
За тобой в огонь!
Ой, как заиграли
Пушки поутру,
Немцы нас не ждали
На крутом яру».
Колет, гонит ворога
Первый батальон.
Здравствуй, славный город,
Городок Херсон!
Сталинские благодарности
В первую годовщину Победы советского народа в Великой Отечественной войне Министерство Вооруженных Сил выпустило персональные книжки, по образцу напоминающие орденские, — «Сталинские благодарности». Они вручались офицерам и генералам Красной Армии, заслужившим в боях благодарности от Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина. У Героя Советского Союза гвардии генерал-майора Василия Филипповича Маргелова (генеральское звание ему было присвоено 13 сентября 1944 года) их двенадцать. Первая — за освобождение городов Борислава и Херсона. Вторая — за участие дивизии в освобождении города Николаева.
И вот тут-то комдива В. Ф. Маргелова поджидал сюрприз. Собственно говоря, организовал он его сам. А дело обстояло так. После долгих мытарств Агафья Степановна с внуком оказались в Молотове у дочери Марии. Здесь-то их и разыскал адъютант комдива. Имя командира 49-й гвардейской Херсонской дивизии гремело на всю страну, а рассказы очевидца о славных делах сына вызывали у Агафьи Степановны чувство материнской гордости. К тому же ей, как матери Героя Советского Союза, полагались и помощь, и пособие. О внуке Генке особый разговор. В 1944 году ему исполнилось тринадцать лет. Пацан, да и только. Но в войну дети взрослели необычайно рано, и желание бить фашистов так, как делал это отец, росло с каждым рассказом. Дело оставалось за малым: уговорить бабушку и адъютанта. Бабушку пришлось скрепя сердце обмануть, а вот сержант Е. Иванов был ошарашен, когда в вагон поезда, увозящего его из Молотова, протиснулся Генка.
Можно представить, что творилось на душе бывалого воина на всем долгом пути, который он проделал с сыном комдива до фронта. Ведь никаких полномочий, касающихся Генки, он не имел. Напротив, мальчишка был необычайно доволен — мечта побывать в настоящем бою и предчувствие радости от встречи с отцом соседствовали в его сердце. Но вот и КН дивизии. Землянка, грубо сколоченный стол с разбросанными на нем картами, над которыми при свете коптилкисклонился генерал. Генерал — это отец, с которым не виделся целых пять лет! Обнялись крепко, по-мужски. Адъютанту комдив пригрозил, для порядка, наказанием. Затем оглядел сына: «Экий ты худой!» И тут же распорядился: «В медсанбат его, на откормку, а там поглядим, куда пристроить». Анна Александровна Куракина, тайком наплакавшись, приняла Генку как родного, и вскоре у мальчугана, откормленного на армейской каше, на щеках заиграл румянец. А тут и форма подоспела, новенькая, с иголочки. Нашелся и фотограф. В далекий Молотов полетело письмо с фотографией — гляди, мол, бабуля, каков я молодец! Маргелов-старший пристроил сына в запасный учебный батальон, где уже проходили службу братья Шубины, сыновья начштаба дивизии.
...Генка, надрывая глотку, вместе с другими бойцами громко кричал «ура», когда зачитывался приказ о награждении дивизии орденом Красного Знамени. Такую оценку получили действия соединения при взятии Николаева. На очереди была Одесса, на ближние подступы к которой части дивизии вышли 4 апреля. И тут Генка нарушил слово, которое он дал отцу, — не лезть на передний край. Но разве в той обстановке, которая предшествовала штурму Одессы, усидишь в тылу? Вместе с братьями Шубиными, такими же ослушниками, пробрались на передовую. В уличных боях понятия фронт и тыл — относительные. Не растерялся Маргелов-младший, когда лицом к лицу оказался с фашистом. У того в руках автомат, у него — карабин. Генка выстрелил первым.
Когда отгремели бои и Одесса начала возвращаться к мирной жизни, комдив потребовал к себе сына. Генка стоял понурив голову и на все вопросы отца отвечал односложно: «Виноват. Так точно. Никак нет». — «Трое суток ареста!» — подвел итог семейному разговору Маргелов-старший. За взятие Одессы комдив 49-й гвардейской Херсонской дивизии получил очередную благодарность от Верховного Главнокомандующего, а Генка, отбывая наказание на «губе», в обычной землянке, гадал, что будет с ним дальше. Через сутки его вызвал к себе отец и без слов показал журнал «Красный Воин», на обложке которого красовался розовощекий, улыбающийся суворовец. «Хочешь учиться?» — спросил Маргелов-старший. «Да!» — ответил, не раздумывая, Генка.
Анна Александровна засела с ним за учебу. Мальчишка оказался смышленым, и вступительные экзамены в Тамбовско суворовское училище, куда она его отвезла, сдал успешно.
...На завершающем этапе войны Ставка, полагая, что 49-я гвардейская Херсонская дивизия и ее командир способны решать самые сложные задачи, переподчиняла соединение то 2-му, то 3-му Украинским фронтам, которыми командовали соответственно Р. Я. Малиновский и Ф. И. Толбухин. Кишинев маргеловцы освобождали в составе 2-го Украинского фронта, участвуя в широко известной Ясско-Кишиневской операции, а на Дунае дивизию переда, ли в подчинение командованию 3-го Украинского фронта.
8 сентября 1944 года войска 3-го Украинского фронта вступили на территорию Болгарии, правительство которой лишь накануне объявило о разрыве отношений с Германией и запросило условия перемирия с СССР. Продвижение частей Красной Армии проходило без единого выстрела. Маргеловцев встретила ликующая Силистра. Комдива и офицеров подбрасывали на руках, громогласно звучало: «Добре дошли!» То же самое приветствие, которым встречали русских воинов-освободителей в 1877 году.
...3 марта 1978 года, когда Болгария торжественно отмечала столетний юбилей со дня обретения независимости, командующему ВДВ генералу армии В. Ф. Маргелову на приеме в болгарском посольстве была вручена медаль «100 лет освобождению Болгарии от османского ига». Всего же у Василия Филипповича было пять болгарских наград.
...«Грузиться на пароходы и баржи!» — получил Маргелов приказ и невольно присвистнул. Всякое бывало на его армейском веку, но командовать флотилией, состоящей из разношерстных судов и барж, приходилось впервые. Невольно вспомнилась мелодия старинного вальса «Дунайские волны», когда «флагман» — пассажирский пароход, на который погрузились штаб дивизии и разведка, отошел от пристани. Над строем судов барражировали истребители и штурмовики. Ровно сутки продолжалось это удивительное водное путешествие, и 16 сентября дивизия выгрузилась в румынском городе Корабия, незадолго перед тем освобожденном от фашистов. Напомним, что еще 24 августа 1944 года Румыния выступила на стороне Советского Союза против фашистской Германии.
И вот тут-то комдива В. Ф. Маргелова поджидал сюрприз. Собственно говоря, организовал он его сам. А дело обстояло так. После долгих мытарств Агафья Степановна с внуком оказались в Молотове у дочери Марии. Здесь-то их и разыскал адъютант комдива. Имя командира 49-й гвардейской Херсонской дивизии гремело на всю страну, а рассказы очевидца о славных делах сына вызывали у Агафьи Степановны чувство материнской гордости. К тому же ей, как матери Героя Советского Союза, полагались и помощь, и пособие. О внуке Генке особый разговор. В 1944 году ему исполнилось тринадцать лет. Пацан, да и только. Но в войну дети взрослели необычайно рано, и желание бить фашистов так, как делал это отец, росло с каждым рассказом. Дело оставалось за малым: уговорить бабушку и адъютанта. Бабушку пришлось скрепя сердце обмануть, а вот сержант Е. Иванов был ошарашен, когда в вагон поезда, увозящего его из Молотова, протиснулся Генка.
Можно представить, что творилось на душе бывалого воина на всем долгом пути, который он проделал с сыном комдива до фронта. Ведь никаких полномочий, касающихся Генки, он не имел. Напротив, мальчишка был необычайно доволен — мечта побывать в настоящем бою и предчувствие радости от встречи с отцом соседствовали в его сердце. Но вот и КН дивизии. Землянка, грубо сколоченный стол с разбросанными на нем картами, над которыми при свете коптилкисклонился генерал. Генерал — это отец, с которым не виделся целых пять лет! Обнялись крепко, по-мужски. Адъютанту комдив пригрозил, для порядка, наказанием. Затем оглядел сына: «Экий ты худой!» И тут же распорядился: «В медсанбат его, на откормку, а там поглядим, куда пристроить». Анна Александровна Куракина, тайком наплакавшись, приняла Генку как родного, и вскоре у мальчугана, откормленного на армейской каше, на щеках заиграл румянец. А тут и форма подоспела, новенькая, с иголочки. Нашелся и фотограф. В далекий Молотов полетело письмо с фотографией — гляди, мол, бабуля, каков я молодец! Маргелов-старший пристроил сына в запасный учебный батальон, где уже проходили службу братья Шубины, сыновья начштаба дивизии.
...Генка, надрывая глотку, вместе с другими бойцами громко кричал «ура», когда зачитывался приказ о награждении дивизии орденом Красного Знамени. Такую оценку получили действия соединения при взятии Николаева. На очереди была Одесса, на ближние подступы к которой части дивизии вышли 4 апреля. И тут Генка нарушил слово, которое он дал отцу, — не лезть на передний край. Но разве в той обстановке, которая предшествовала штурму Одессы, усидишь в тылу? Вместе с братьями Шубиными, такими же ослушниками, пробрались на передовую. В уличных боях понятия фронт и тыл — относительные. Не растерялся Маргелов-младший, когда лицом к лицу оказался с фашистом. У того в руках автомат, у него — карабин. Генка выстрелил первым.
Когда отгремели бои и Одесса начала возвращаться к мирной жизни, комдив потребовал к себе сына. Генка стоял понурив голову и на все вопросы отца отвечал односложно: «Виноват. Так точно. Никак нет». — «Трое суток ареста!» — подвел итог семейному разговору Маргелов-старший. За взятие Одессы комдив 49-й гвардейской Херсонской дивизии получил очередную благодарность от Верховного Главнокомандующего, а Генка, отбывая наказание на «губе», в обычной землянке, гадал, что будет с ним дальше. Через сутки его вызвал к себе отец и без слов показал журнал «Красный Воин», на обложке которого красовался розовощекий, улыбающийся суворовец. «Хочешь учиться?» — спросил Маргелов-старший. «Да!» — ответил, не раздумывая, Генка.
Анна Александровна засела с ним за учебу. Мальчишка оказался смышленым, и вступительные экзамены в Тамбовско суворовское училище, куда она его отвезла, сдал успешно.
...На завершающем этапе войны Ставка, полагая, что 49-я гвардейская Херсонская дивизия и ее командир способны решать самые сложные задачи, переподчиняла соединение то 2-му, то 3-му Украинским фронтам, которыми командовали соответственно Р. Я. Малиновский и Ф. И. Толбухин. Кишинев маргеловцы освобождали в составе 2-го Украинского фронта, участвуя в широко известной Ясско-Кишиневской операции, а на Дунае дивизию переда, ли в подчинение командованию 3-го Украинского фронта.
8 сентября 1944 года войска 3-го Украинского фронта вступили на территорию Болгарии, правительство которой лишь накануне объявило о разрыве отношений с Германией и запросило условия перемирия с СССР. Продвижение частей Красной Армии проходило без единого выстрела. Маргеловцев встретила ликующая Силистра. Комдива и офицеров подбрасывали на руках, громогласно звучало: «Добре дошли!» То же самое приветствие, которым встречали русских воинов-освободителей в 1877 году.
...3 марта 1978 года, когда Болгария торжественно отмечала столетний юбилей со дня обретения независимости, командующему ВДВ генералу армии В. Ф. Маргелову на приеме в болгарском посольстве была вручена медаль «100 лет освобождению Болгарии от османского ига». Всего же у Василия Филипповича было пять болгарских наград.
...«Грузиться на пароходы и баржи!» — получил Маргелов приказ и невольно присвистнул. Всякое бывало на его армейском веку, но командовать флотилией, состоящей из разношерстных судов и барж, приходилось впервые. Невольно вспомнилась мелодия старинного вальса «Дунайские волны», когда «флагман» — пассажирский пароход, на который погрузились штаб дивизии и разведка, отошел от пристани. Над строем судов барражировали истребители и штурмовики. Ровно сутки продолжалось это удивительное водное путешествие, и 16 сентября дивизия выгрузилась в румынском городе Корабия, незадолго перед тем освобожденном от фашистов. Напомним, что еще 24 августа 1944 года Румыния выступила на стороне Советского Союза против фашистской Германии.
Позже Маргелов вспоминал: «Честно говоря, еще задолго до Ясско-Кишиневской операции я не замечал у румын особого боевого рвения. Допрашивая пленных, чувствовал их нелюбовь к своим германским союзникам, нежелание воевать за чуждые Румынии, румынскому народу интересы... Без единого выстрела сдавались в плен целые румынские части, добровольцы принимали участие в боях против гитлеровцев.
В те времена в состав 2-го Украинского фронта вошла румынская пехотная добровольческая дивизия имени Тодора Владимиреску. А позже, в Венгрии, я уже воевал с механизированной румынской дивизией против общего врага».