Страница:
В подъезде своего дома после короткого выяснения отношений Пачкория вспорол живот бывшему сотруднику сухумской милиции Лесо Сичинава. Тот выжил и позднее работал вместе с известным предпринимателем Иваном Кивелиди, который был отравлен неизвестным ядом. И это убийство также не раскрыто до сих пор. В квартире на Коровинском шоссе автоматной очередью был застрелен выходец из Сухуми Миха Кецбая.
Но теперь Московский уголовный розыск, давно уже копивший информацию о деятельности преступной группировки, имел по крайней мере одно заявление от потерпевших и мог приступать к ее ликвидации. Ахалая взяли в Киеве, и, к чести правоохранительных органов России и Украины, вопрос о выдаче главаря банды был решен в рекордно короткие сроки - за сорок минут. Не повезло и другим членам банды - они арестованы. А вот Тенгиз Пачкория и Тимур Чергадзе пока находятся в розыске.
В истории этой группировки не только слились милицейские оборотни и криминальные элементы. Спекулятивный оттенок всей преступной деятельности Ахалая и его компании придает якобы патриотическая направленность, хотя за всем этим кроется лишь алчность, жажда крови и личная месть.
ПЛОХОЕ СЛОВО
В любопытной книге Андрея Константинова "Бандитский Петербург" есть главка "Ментовский синдром". Она небольшая, и ее можно привести целиком. Вместе с примечанием: "Слово "мент" в современном разговорном русском языке утратило свой уничижительный оттенок и стало синонимом американского жаргонизма "коп" (полицейский). Многие оперативники сами себя называют ментами, причем с гордостью: "Мы - настоящие менты".
А вот текст.
"Они встречались часто - вор в законе и бывший мент, бывший офицер уголовного розыска. Свои встречи они не афишировали, потому что вору было ЗАПАДЛО говорить о делах пусть и с бывшим, но ментом. А мент привык конспирировать почти все свои встречи. Свою бывшую работу он вспоминал часто, и ему казалось, что все это было сном... Уже почти полтора года он руководил преступной бандитской группировкой, в которую в основном входили бывшие сотрудники правоохранительных органов.
Они устраивали друг друга, делились полезной информацией и даже вместе разрабатывали операции.
Их разговор был недолгим. Под конец вор посмотрел на мента и серьезно сказал:
- А ведь вообще-то ты - мент, тебя бы, по понятиям, поиметь надо бы.
Мент облокотился на багажник своего "мерседеса", закурил сигарету и ответил:
- А ты попробуй!
Они посмотрели друг другу в глаза и после ко роткой паузы расхохотались...
Что такое ментовский синдром, нам объяснил один старый опер. Может быть, и сам термин придумал он же. Ментовский синдром имеет две фазы. На первой сотрудник милиции начинает в каждом человеке видеть преступника и злодея. Первая фаза может пройти быстро и безболезненно. При второй меняются понятия. Бандиты и воры становятся понятнее, ближе и роднее, чем обычный законопослушный человек. На второй фазе мент начинает чувствовать себя своим в мире сыщиков и воров. А там, где чувствуешь себя своим, всегда легко сменить роль. Или взять себе еще одну роль "в нагрузку"... Переболеть второй фазой очень тяжело. Лекарство, в принципе, одно - надо менять работу... Вот только на какую? Тот, кто всю жизнь играл в "полицейских и воров", умеет либо догонять, либо убегать..."
Слово "мент" не слишком хорошее, но в данном случае это именно так, именно "мент" - уже не милиционер, а бандит. И разговор происходит между двумя бандитами, которые ничем не отличаются друг от друга: ни "понятиями", ни языком, ни действиями. Они могут сотрудничать, но в случае необходимости без сомнения и колебаний уберут один другого, как это и принято в криминальной среде.
Есть тут и своя горькая правда. И ее не скроешь, рассказывая о взяточниках, бандитах, авторитетах, которые случайно попали в правоохранительные органы, а себя нашли именно в уголовщине. Это тоже "менты" оборотни, нелюди. Поэтому обидно бывает слышать, когда о работниках правоохранительных органов говорят: "Своих покрывают". Ну разве может быть негодяй Камский своим? Или садисты и бандиты, которые в свободное от службы время пытали и кромсали людей? Ловили их, между прочим, тоже люди в форме.
Плохо, когда с придыханием говорят о бандитской "романтике". Если это мода, то плохая. Неужели герой нашего времени - громила с "пушкой", у которого если и есть мозги, то лишь для того, чтобы обдумывать преступные комбинации?
Такая же неправда, когда "романтиками" называют милиционеров, следователей, прокуроров... Если в органы и приходят такие романтики, то они очень быстро разочаровываются. Или перекочевывают в криминальные структуры - все в поисках все той же "романтики". Наша работа - неприятная, тяжелая, зарплата - низкая, льготы - по сути, ничтожные... Так из-за чего же гробить жизнь? Изза чего не спать ночами, рисковать здоровьем, подставляться под пули? Честно говоря, я не знаю ответа. Слово "призвание" тоже не очень нравится, как и "романтика". И гордость за наш "мундир" испытываешь гораздо реже, чем стыд. Есть люди, которые служат по привычке, по инерции. Кто-то остается в милиции... из-за страха перед преступниками: надеется, что у нас он защищен больше, чем остальные граждане. Это тоже заблуждение: в Штатах убийство полицейского наказывается наряду с государственными преступлениями, у нас такого нет.
Так почему мы никуда не уходим? Может быть, потому, что повезло с учителями. Кто-то из них уже на пенсии, кого-то больше нет в живых. И если перед кем-то и бывает стыдно, то именно перед ними. Они были настоящими профессионалами. Стоп! Вот и объяснение: они и нас сделали профессионалами. А профессионализм включает в себя все - и умение работать, в смысле навыков и приемов, и... мораль. Чем же мы отличаемся от бандитов и убийц? Только моралью. А если у человека произошла путаница или подмена понятий, ему нужно подавать заявление об уходе. Он уже не милиционер, он - "мент", а иногда и "мент в законе", совмещающий службу с разбоем или сменяющий замаранный мундир на крутой малиновый пиджак, а служебный "уазик" - на "мере"... И в таком случае мы с ним оказываемся по разные стороны баррикады. Мы - противники.
Многие коллеги не слишком довольны появлением спецуправлений по борьбе с коррупцией в органах. По разным причинам. На ком-то "горит шапка" - все мы, грешные, время от времени вынуждены нарушать инструкции, а порой и законы. Кому-то обидно за ту самую "честь мундира" и стыдно, что факты злоупотреблений всплывут на поверхность, так что снова в нас будут тыкать пальцем. А другие ворчат: "Делать нам больше нечего, как силы распылять... Это сколько ж народу от работы оторвали! Лучше б воров и жуликов ловили, чем за нашим братом охотились..."
"Значит, надо оставить взяточников и бандитов в покое, раз они в форме?"
"Почему? Гнать их в шею из милиции, и дело с концом! При первом же подозрении..."
"Как так - при первом подозрении? Это же нарушение законности. Ты вспомни, сколько раз тебя самого пытались подставить..."
Подобные воспоминания из серии: как нас "кидают". Неудобного, неугодного сотрудника убрать проще простого: пустить про него грязный слушок. А если у него есть какая-нибудь слабость - сыграть на ней.
Нет, не все так просто. Хочется надеяться, что начавшаяся "большая чистка" - это не только косметическая операция по восстановлению чести мундира. Пора рассечь те узлы, где успели срастись органы и криминальные структуры. Ведь такое сращение жизненно опасно для государства. Банды из оборотней вооружены всем арсеналом наших знаний и методов работы. Кроме того, из-за утечки информации мы практически бессильны что-то предпринять против них. И, значит, вовремя введена "собственная безопасность", нравится это комуто или не нравится.
Только статистика. С начала 1996 года из органов МВД уволено 72 тысячи 200 человек. Свыше 600 отдано под суд.
Не так давно Генпрокуратура проводила проверку Московского РУОПа. Среди нарушений есть очень серьезные - когда сотрудники РУОПа вмешивались в споры фирм по поводу долгов, своими силами помогали наводить порядок.
Прокуратура выявила несколько сотен случаев незаконных задержаний граждан. Есть мнение, что задерживать без особых причин и "подольше" стало у московской милиции привычкой еще с тех пор, когда перед особо важным мероприятием всех, кто может хоть в чем-нибудь провиниться, отправляли из города или рассовывали по приемникам-распределителям. А вспомните опять-таки бесчисленные проверки документов и задержания "лиц кавказской национальности". Самое смешное, что настоящим преступникам все это ничем не грозило, а вот просто прохожие, которым не повезло родиться брюнетами, очень страдали.
Характерно, что на само задержание граждане не жалуются: радуются, что отпустили с миром. И не избили. На рукоприкладство - нескончаемый поток жалоб. Бьют при задержании, бьют во время допросов. Руки, ребра не ломают, знают, как ударить, чтобы следов не осталось. В списке должностных преступлений сотрудников милиции избиения - на втором месте. На первом - по-прежнему взятки...
В ходе операции "Чистые руки" управление собственной безопасности МВД вскрыло всевозможные злоупотребления, вплоть до предательства. Был уволен целый ряд милицейских чинов, несколько подразделений внутренних дел целиком расформированы.
Аттестационную комиссию проходят все сотрудники, занимающие руководящие посты.
Освобождены еще несколько высокопоставленных руководителей в генеральских чинах, в частности, начальник Санкт-Петербургского юридического института, который, имея шесть квартир, построил себе еще и коттедж. Другой начальник - ИТУ - обманным путем взамен поставляемого леса приобрел себе иномарку. Тоже уволен, а дело передано в прокуратуру.
Перед судом предстали несколько сотен сотрудников органов МВД, изобличенных в злоупотреблении служебным положением, взяточничестве, пособничестве преступным группировкам. Словом, идет пабота.
ПОГОДА НА ЗАВТРА (Вместо прогноза)
Конечно, эту книгу можно писать бесконечно. Потому что каждый день совершаются новые грабежи, насилия, убийства. И каждый день принимаются новые меры по борьбе с преступлениями. Главное, составить себе реальную, а не вымышленную, пусть даже утешительную, картину сегодняшнего криминального мира и исходя из этого знать, что нам делать в дальнейшем.
В этом смысле не может не удивлять позиция директора ФСБ Николая Ковалева, который утверждает, что значение русской мафии неоправданно раздуто: "По результатам содеянного даже на территории России эта "мафия" далеко не на первом месте". К сожалению, нельзя с ним согласиться. Ибо теперь, когда криминальные структуры прочно срослись и с бизнесом, и с госаппаратом, и с органами правопорядка, приходится говорить не просто о мафии, но и о мафиозном, криминализировавшемся обществе. Именно это мы подчеркиваем, приводя примеры не только из уголовной сферы, но и из нашей обыденной реальной жизни.
Самоучки-одиночки из вчерашних законопослушных граждан сегодня вполне могут поспорить с профессионалами. Люди перестали считать преступлениями то, что окружает их со всех сторон и стало чуть ли не нормой жизни, например, взятки. Дают все и всем. В школе, в вузе, в больницах и поликлиниках, а к самому мелкому чиновнику без мзды даже не подступишься.
Оставим пока в стороне весь спектр преступлений, поразивших наше общество. Обратимся к самому тяжкому греху - даже убийство перестало восприниматься людьми как что-то из ряда вон выходящее. Сын убивает отца, чтобы продать за карточные долги его коллекцию оружия; семнадцатилетняя дочь подговаривает приятеля убить ее мать, чтобы та не узнала, что девочку исключили из школы... И так далее, до бесконечности...
Дети, подростки, выросшие в атмосфере жестокости и насилия, выбирают самый короткий и действенный путь решения любого, даже самого незначительного конфликта. А это уже имеет прямое отношение к прогнозам на будущее.
Что мы можем этому противопоставить? Сводки о раскрываемости преступлений? Снова проценты?
Но разве само по себе не аморально - информировать общественность о процентах раскрытых преступлений, вместо того чтобы гарантировать людям спокойную жизнь, свободную по меньшей мере от уличных хулиганов? Опубликованные проценты, говорящие о том, насколько в 1997 году сократилась преступность по сравнению с 1996 годом, напоминают иной раз передовицы из газет советского периода: урожаи повышаются да повышаются, но все идет в закрома Родины, а на прилавки не попадает. Сводки - для внутреннего пользования, для учета своей работы, а не для отчета. Ко всему прочему, они не отражают реального положения вещей. Приходится констатировать: ни правоохранительные органы, ни само государство не в состоянии справиться с преступностью. И лозунг "Спасение утопающих - дело рук самих утопающих" сегодня актуален, как никогда.
Сплошь и рядом обиженные ищут справедливости не в милиции, а идут к тем, кто обладает реальной властью, - к криминальным авторитетам, не понимая, что тем самым втягиваются в смертельно опасную игру.
Но самое главное - зачастую именно авторитеты помогают. В одной из "банановых республик" СНГ произошло следующее: у бизнесмена средней руки угнали прямо с охраняемой стоянки "Жигули". Он бросился в полицию. Там ему посочувствовали и развели руками. Тогда бизнесмен обратился к авторитету, которой курирует район стоянки. К вечеру машина за чисто символическое вознаграждение была возвращена владельцу. Авторитет похлопал счастливого хозяина по плечу и обнадежил:
- Не боись, мы наведем порядок. Л. (тут следует имя недавно избранного президента "банановой республики") тоже с нашего стола кормится.
Но не всегда такие случаи кончаются безболезненно для пострадавшего. В народе говорят: "Коготок увяз - всей птичке пропасть". Благодеяния уголовников редко бывают бескорыстными. Человека, попавшего в зависимость, обязательно используют по принципу "долги отдавать надо". А уж если облагодетельствованный занимает должность в сфере, которая представляет интерес для криминальных структур, - пиши пропало.
Подобные ситуации не оставляют радужных перспектив для прогнозов. В обозримом будущем положение в корне не изменится. Возможно, с введением в действие нового Уголовного кодекса будет меньше преступлений, совершаемых на бытовой почве. Возможно, когда закончится, наконец, передел сфер влияния между противоборствующими группировками, пойдут на спад кровавые разборки и приостановится численный рост заказных убийств. Но четко прослеживается тенденция роста экономических преступлений, особенно крупных и тяжких, которые составляют повышенную общественную опасность.
Общий количественный рост преступлений будет неизбежно сопровождаться тем, что они станут еще более опасными, еще более изощренными, а значит, еще более труднораскрываемыми.
Так что же - выхода нет?
Есть. И заключается он в первую очередь в усилении борьбы с организованной преступностью. Мафия не должна подменять государство. Наша задача - локализовать ее, вытеснить в те традиционные сферы, где она существует во всем мире. Тогда с ней можно бороться. Бороться чисто милицейскими и судебными методами.
Что происходит сейчас? Коли уж мафию принято сравнивать со спрутом, так воспользуемся этим образом. Мы отсекаем по щупальцу, а на его месте тут же вырастает десяток новых. Так этого могущественного врага не поразишь. Надо целить в голову. А значит, менять весь уклад нашей с вами жизни, не допускать смешивания в нашем сознании и действиях понятий легальности и нелегальности, государственного и частного, криминального и законного.
Бороться со взятками можно только одним способом - сокращать бюрократический аппарат, убирая из него лишние звенья. Повысить зарплату учителям и врачам и выплачивать ее вовремя - и они не будут брать мзду. Запретить гаишникам изымать права, кроме тех исключительных случаев, когда водитель пьян или совершил преступление, - и им перестанут совать.
Сегодня особую озабоченность вызывают коррумпированные связи сотрудников органов правопорядка с криминальным миром. Не будем повторяться, скажем только, что, по данным опроса Всероссийского центра изучения общественного мнения, лишь 13 процентов опрошенных с доверием относятся к суду, прокуратуре, милиции. Все остальные выразили стопроцентную уверенность, что все куплено.
Не надо экономить на правоохранительных органах, которые материально и технически так слабо оснащены, что не в силах тягаться с противником. Подымите уровень жизни ваших защитников так, чтобы им было невыгодно терять эту работу. Законом охраните их жен и детей, в случае потери кормильца обеспечьте их так, чтобы они могли достойно жить, а не ходить с протянутой рукой, как это происходит теперь. Пусть государство сделает так, чтобы при сговоре с мафиозными структурами сотрудники органов правопорядка больше теряли, чем приобретали, и тогда в органы не попадет негодяй, нечистый на руку, да и просто случайный человек.
Словом, путь к борьбе с организованной преступностью пролегает через грамотную экономическую политику государства.
А остальное мы сделаем.
КРИМИНАЛИТЕТ НАСТУПАЕТ, А ГЕНЕРАЛИТЕТ... ОТСТУПАЕТ (или горькие размышления на полях прочитанной книги)
Прочитана последняя страница этой горькой, как полынь, книги. Ощущение, что читал не документальную публицистику, а суровое обвинительное заключение, написанное беспристрастным и смелым следователем, который обвиняет не какого-нибудь там рядового казнокрада или зарвавшегося "нового русского", а... свое государство за те унижения и страдания, которые оно причинило ему и его семье, его народу, его отечеству. При этом каждый пункт обвинения подкреплен такими бесспорными доказательствами, что даже самому искусному адвокату государства будет трудно оспорить что-либо из бесконечного перечня пунктов обвинения. Да и как оспорить тот очевидный факт, что государство убило у большинства своих подданных веру в добро и справедливость, подавило в них желание и решимость противостоять беззаконию, довело до отчаяния, превратило в нищих, отняло последние гроши, которые люди копили долгие годы в ущерб своему здоровью, а нередко и за счет экономии на питании своих детей.
Вряд ли сможет адвокат опровергнуть и ту постыдную истину, что государство превратило одну часть своих подданных в потерпевших, другую - в преступников, а его экономическая политика вынуждает матерей продавать заморскому бизнесмену или "новому русскому" право первой ночи со своими малолетними дочерьми, с тем чтобы прокормить других малолетних детей, оставшихся у них дома.
Как посмотрит в глаза россиян адвокат, когда будет пытаться защитить исполнительную власть, которая месяцами, а порой и годами не выплачивает заработную плату рабочим и служащим, вследствие чего у многих дети падают в обморок от голода.
Как объяснить, а тем более оправдать и тот неопровержимый факт, что Россия и ее первопрестольный град превратился для всего мира в дешевый притон для удовлетворения мыслимых и немыслимых сексуальных желаний!.. Как можно оправдать государство за тот несмываемый позор, который оно принесло России и ее Вооруженным Силам после бесславной войны в Чечне, унесшей к тому же жизнь свыше ста тысяч россиян и триллионы рублей из бюджета...
А кто вытрет слезы и утешит израненные сердца солдатских матерей, потерявших своих сыновей в этой бессмысленной бойне...
Вот такие горькие мысли возникли у меня после прочтения рукописи этой книги, которая, несомненно, станет белой книгой криминального беспредела в России, в которой воцарился не только острый экономический, духовно-нравственный, но и криминальный кризис, метастазы которого практически поразили все слои общества: Причем этот монстр нашей действительности подвел матушку-Россию к той крайней черте, за которой национальная катастрофа.
Словом, анализируемую книгу я рассматриваю как набат, звон колоколов совести и чести, призывающий нас проснуться от опиума оскорбительной терпимости и безразличия к своей судьбе и судьбе России. Именно это, на мой взгляд, является лейтмотивом книги.
Вынесенная на суд общественности книга отличается от бесконечного множества других произведений на данную тему предельной объективностью и строгостью суждений авторов о современном состоянии преступности, законности и уровня эффективности деятельности органов уголовной юстиции страны в борьбе с преступностью.
Раскрывая эти проблемы через призму исследования феноменов Чикатило, Стороженко и других, авторы показывают всю глубину и опасность сложившегося положения на ярких примерах из следственной и судебной практики, обнажают те причины и условия, которые привели Россию к грани национальной катастрофы.
Подкупают авторские размышления о нравственных ориентирах и ценностных представлениях того или иного персонажа, попавшего в орбиту уголовной юстиции вследствие совершенного им преступления. При этом многие глубинные процессы и социально-правовые тонкости, которые позволяют формировать у читателя целостное представление о рассматриваемой материи, отражены достаточно полно, а рассуждения на данную тему отличаются широкими познаниями тонкостей общей и криминальной психологии. Думается, что в этом значительная доля заслуги одного из авторов книги - заслуженного юриста Российской Федерации, государственного советника юстиции 2-го класса Иссы Магометовича Костоева, человека-легенды, получившего во всем мире признание и уважение за свой необыкновенный талант, глубокие знания психологии преступника, фантастическое умение точно просчитывать на несколько ходов вперед вероятные шаги преступника. Этот далеко не полный перечень профессиональных качеств следователя Иссы Костоева наиболее ярко проявился при раскрытии и расследовании целого ряда чудовищных преступлений, в том числе и серийных умышленных убийств, совершенных Чикатило.
Рассказ об этом нашумевшем преступлении занимает в книге одно из центральных мест. Впервые сам следователь, расследовавший данное дело, излагает широкой общественности подробности этого преступления, делится своими впечатлениями о личности преступника, показывает ту питательную почву, которая позволяла Чикатило (как, впрочем, и Стороженко, и другим, о ком рассказано в этой книге) длительное время безнаказанно совершать свои чудовищные преступления.
Отрадно, что авторы книги нашли в себе силы воздержаться от соблазна последовать примеру тех, кто в своих сочинениях на криминальную тему назойливо насаждает в общественном сознании идею о бандитской России и, как правило, пытается представить широкой аудитории многострадальную Россию не иначе как в черных тонах с краснокрапленым фоном и с поникшей головой перед преступностью, а преступника - монстром, монопольно правящим на всех просторах Российской Федерации. Вместо такого популизма, основанного больше на эмоциях, чем на фактах, мы в книге видим достаточно объективную и целостную картину преступности в России и ее анализ, осуществленный с учетом комплекса тех социальных процессов и явлений, которые влияют на состояние преступности. В частности, исследуя эту проблему и объясняя причины осложнения криминогенной ситуации в стране, авторы подводят читателя к мысли о том, что переход общества от одной общественно-экономической формации к другой неизбежно сопровождается усилением в нем диспропорций, деформаций и разбалансированностью социальных процессов, которые отражаются на состоянии и тенденциях преступности. С таким подходом авторов к объяснению некоторых объективных причин резкого роста преступности в России трудно не согласиться, если учесть, что все ныне благополучные государства в свое время испытывали этот феномен переходного периода. Вспомним в этой связи хотя бы послевоенные Германию или Японию.
Вместе с тем надо отметить, что негативные процессы, происходящие в последние годы в динамике и структуре регистрируемых в России преступлений, являются следствием не только социально-экономических трудностей и других издержек переходного периода. Нынешние аномалии в рассматриваемой сфере впитали в себя и просчеты всех ветвей исполнительной власти нынешнего периода, они объясняются отсутствием конструктивной федеральной государственной политики борьбы с преступностью и серьезными пробелами в деятельности правоохранительных органов.
Освободившись в 1991 году от имперского клейма "старший брат", Россия взяла ориентацию на строительство демократического правового государства, где человек, его права и свободы выступают высшей ценностью и являются главной задачей государства. Однако демократические преобразования, осуществляемые в стране наряду с позитивными достижениями в различных сферах социальной жизни, одновременно сопровождаются повсеместным осложнением криминальной ситуации. А это крайне негативно влияет на нравственно-политический климат в обществе, способствует усилению в нем социально-психологической напряженности и возрастанию неуверенности граждан в своей безопасности.
Попытки исполнительной власти воздействовать на преступность путем принятия краткосрочных программ борьбы с нею и других локальных мер без создания надежной правовой, материальной и другой ресурсной базы этой борьбы не дали ощутимых результатов. Как показывает анализ криминальной обстановки за последние пять лет, преступность в России с каждым годом стабильно растет и становится качественно более опасной, а количественно в ней преобладает корыстная направленность. При этом значительная часть преступлений приобретает агрессивно-насильственный характер, становится циничной и жестокой. В то же время раскрываемость зарегистрированных преступлений, особенно его тяжких видов, из года в год остается крайне низкой.
Но теперь Московский уголовный розыск, давно уже копивший информацию о деятельности преступной группировки, имел по крайней мере одно заявление от потерпевших и мог приступать к ее ликвидации. Ахалая взяли в Киеве, и, к чести правоохранительных органов России и Украины, вопрос о выдаче главаря банды был решен в рекордно короткие сроки - за сорок минут. Не повезло и другим членам банды - они арестованы. А вот Тенгиз Пачкория и Тимур Чергадзе пока находятся в розыске.
В истории этой группировки не только слились милицейские оборотни и криминальные элементы. Спекулятивный оттенок всей преступной деятельности Ахалая и его компании придает якобы патриотическая направленность, хотя за всем этим кроется лишь алчность, жажда крови и личная месть.
ПЛОХОЕ СЛОВО
В любопытной книге Андрея Константинова "Бандитский Петербург" есть главка "Ментовский синдром". Она небольшая, и ее можно привести целиком. Вместе с примечанием: "Слово "мент" в современном разговорном русском языке утратило свой уничижительный оттенок и стало синонимом американского жаргонизма "коп" (полицейский). Многие оперативники сами себя называют ментами, причем с гордостью: "Мы - настоящие менты".
А вот текст.
"Они встречались часто - вор в законе и бывший мент, бывший офицер уголовного розыска. Свои встречи они не афишировали, потому что вору было ЗАПАДЛО говорить о делах пусть и с бывшим, но ментом. А мент привык конспирировать почти все свои встречи. Свою бывшую работу он вспоминал часто, и ему казалось, что все это было сном... Уже почти полтора года он руководил преступной бандитской группировкой, в которую в основном входили бывшие сотрудники правоохранительных органов.
Они устраивали друг друга, делились полезной информацией и даже вместе разрабатывали операции.
Их разговор был недолгим. Под конец вор посмотрел на мента и серьезно сказал:
- А ведь вообще-то ты - мент, тебя бы, по понятиям, поиметь надо бы.
Мент облокотился на багажник своего "мерседеса", закурил сигарету и ответил:
- А ты попробуй!
Они посмотрели друг другу в глаза и после ко роткой паузы расхохотались...
Что такое ментовский синдром, нам объяснил один старый опер. Может быть, и сам термин придумал он же. Ментовский синдром имеет две фазы. На первой сотрудник милиции начинает в каждом человеке видеть преступника и злодея. Первая фаза может пройти быстро и безболезненно. При второй меняются понятия. Бандиты и воры становятся понятнее, ближе и роднее, чем обычный законопослушный человек. На второй фазе мент начинает чувствовать себя своим в мире сыщиков и воров. А там, где чувствуешь себя своим, всегда легко сменить роль. Или взять себе еще одну роль "в нагрузку"... Переболеть второй фазой очень тяжело. Лекарство, в принципе, одно - надо менять работу... Вот только на какую? Тот, кто всю жизнь играл в "полицейских и воров", умеет либо догонять, либо убегать..."
Слово "мент" не слишком хорошее, но в данном случае это именно так, именно "мент" - уже не милиционер, а бандит. И разговор происходит между двумя бандитами, которые ничем не отличаются друг от друга: ни "понятиями", ни языком, ни действиями. Они могут сотрудничать, но в случае необходимости без сомнения и колебаний уберут один другого, как это и принято в криминальной среде.
Есть тут и своя горькая правда. И ее не скроешь, рассказывая о взяточниках, бандитах, авторитетах, которые случайно попали в правоохранительные органы, а себя нашли именно в уголовщине. Это тоже "менты" оборотни, нелюди. Поэтому обидно бывает слышать, когда о работниках правоохранительных органов говорят: "Своих покрывают". Ну разве может быть негодяй Камский своим? Или садисты и бандиты, которые в свободное от службы время пытали и кромсали людей? Ловили их, между прочим, тоже люди в форме.
Плохо, когда с придыханием говорят о бандитской "романтике". Если это мода, то плохая. Неужели герой нашего времени - громила с "пушкой", у которого если и есть мозги, то лишь для того, чтобы обдумывать преступные комбинации?
Такая же неправда, когда "романтиками" называют милиционеров, следователей, прокуроров... Если в органы и приходят такие романтики, то они очень быстро разочаровываются. Или перекочевывают в криминальные структуры - все в поисках все той же "романтики". Наша работа - неприятная, тяжелая, зарплата - низкая, льготы - по сути, ничтожные... Так из-за чего же гробить жизнь? Изза чего не спать ночами, рисковать здоровьем, подставляться под пули? Честно говоря, я не знаю ответа. Слово "призвание" тоже не очень нравится, как и "романтика". И гордость за наш "мундир" испытываешь гораздо реже, чем стыд. Есть люди, которые служат по привычке, по инерции. Кто-то остается в милиции... из-за страха перед преступниками: надеется, что у нас он защищен больше, чем остальные граждане. Это тоже заблуждение: в Штатах убийство полицейского наказывается наряду с государственными преступлениями, у нас такого нет.
Так почему мы никуда не уходим? Может быть, потому, что повезло с учителями. Кто-то из них уже на пенсии, кого-то больше нет в живых. И если перед кем-то и бывает стыдно, то именно перед ними. Они были настоящими профессионалами. Стоп! Вот и объяснение: они и нас сделали профессионалами. А профессионализм включает в себя все - и умение работать, в смысле навыков и приемов, и... мораль. Чем же мы отличаемся от бандитов и убийц? Только моралью. А если у человека произошла путаница или подмена понятий, ему нужно подавать заявление об уходе. Он уже не милиционер, он - "мент", а иногда и "мент в законе", совмещающий службу с разбоем или сменяющий замаранный мундир на крутой малиновый пиджак, а служебный "уазик" - на "мере"... И в таком случае мы с ним оказываемся по разные стороны баррикады. Мы - противники.
Многие коллеги не слишком довольны появлением спецуправлений по борьбе с коррупцией в органах. По разным причинам. На ком-то "горит шапка" - все мы, грешные, время от времени вынуждены нарушать инструкции, а порой и законы. Кому-то обидно за ту самую "честь мундира" и стыдно, что факты злоупотреблений всплывут на поверхность, так что снова в нас будут тыкать пальцем. А другие ворчат: "Делать нам больше нечего, как силы распылять... Это сколько ж народу от работы оторвали! Лучше б воров и жуликов ловили, чем за нашим братом охотились..."
"Значит, надо оставить взяточников и бандитов в покое, раз они в форме?"
"Почему? Гнать их в шею из милиции, и дело с концом! При первом же подозрении..."
"Как так - при первом подозрении? Это же нарушение законности. Ты вспомни, сколько раз тебя самого пытались подставить..."
Подобные воспоминания из серии: как нас "кидают". Неудобного, неугодного сотрудника убрать проще простого: пустить про него грязный слушок. А если у него есть какая-нибудь слабость - сыграть на ней.
Нет, не все так просто. Хочется надеяться, что начавшаяся "большая чистка" - это не только косметическая операция по восстановлению чести мундира. Пора рассечь те узлы, где успели срастись органы и криминальные структуры. Ведь такое сращение жизненно опасно для государства. Банды из оборотней вооружены всем арсеналом наших знаний и методов работы. Кроме того, из-за утечки информации мы практически бессильны что-то предпринять против них. И, значит, вовремя введена "собственная безопасность", нравится это комуто или не нравится.
Только статистика. С начала 1996 года из органов МВД уволено 72 тысячи 200 человек. Свыше 600 отдано под суд.
Не так давно Генпрокуратура проводила проверку Московского РУОПа. Среди нарушений есть очень серьезные - когда сотрудники РУОПа вмешивались в споры фирм по поводу долгов, своими силами помогали наводить порядок.
Прокуратура выявила несколько сотен случаев незаконных задержаний граждан. Есть мнение, что задерживать без особых причин и "подольше" стало у московской милиции привычкой еще с тех пор, когда перед особо важным мероприятием всех, кто может хоть в чем-нибудь провиниться, отправляли из города или рассовывали по приемникам-распределителям. А вспомните опять-таки бесчисленные проверки документов и задержания "лиц кавказской национальности". Самое смешное, что настоящим преступникам все это ничем не грозило, а вот просто прохожие, которым не повезло родиться брюнетами, очень страдали.
Характерно, что на само задержание граждане не жалуются: радуются, что отпустили с миром. И не избили. На рукоприкладство - нескончаемый поток жалоб. Бьют при задержании, бьют во время допросов. Руки, ребра не ломают, знают, как ударить, чтобы следов не осталось. В списке должностных преступлений сотрудников милиции избиения - на втором месте. На первом - по-прежнему взятки...
В ходе операции "Чистые руки" управление собственной безопасности МВД вскрыло всевозможные злоупотребления, вплоть до предательства. Был уволен целый ряд милицейских чинов, несколько подразделений внутренних дел целиком расформированы.
Аттестационную комиссию проходят все сотрудники, занимающие руководящие посты.
Освобождены еще несколько высокопоставленных руководителей в генеральских чинах, в частности, начальник Санкт-Петербургского юридического института, который, имея шесть квартир, построил себе еще и коттедж. Другой начальник - ИТУ - обманным путем взамен поставляемого леса приобрел себе иномарку. Тоже уволен, а дело передано в прокуратуру.
Перед судом предстали несколько сотен сотрудников органов МВД, изобличенных в злоупотреблении служебным положением, взяточничестве, пособничестве преступным группировкам. Словом, идет пабота.
ПОГОДА НА ЗАВТРА (Вместо прогноза)
Конечно, эту книгу можно писать бесконечно. Потому что каждый день совершаются новые грабежи, насилия, убийства. И каждый день принимаются новые меры по борьбе с преступлениями. Главное, составить себе реальную, а не вымышленную, пусть даже утешительную, картину сегодняшнего криминального мира и исходя из этого знать, что нам делать в дальнейшем.
В этом смысле не может не удивлять позиция директора ФСБ Николая Ковалева, который утверждает, что значение русской мафии неоправданно раздуто: "По результатам содеянного даже на территории России эта "мафия" далеко не на первом месте". К сожалению, нельзя с ним согласиться. Ибо теперь, когда криминальные структуры прочно срослись и с бизнесом, и с госаппаратом, и с органами правопорядка, приходится говорить не просто о мафии, но и о мафиозном, криминализировавшемся обществе. Именно это мы подчеркиваем, приводя примеры не только из уголовной сферы, но и из нашей обыденной реальной жизни.
Самоучки-одиночки из вчерашних законопослушных граждан сегодня вполне могут поспорить с профессионалами. Люди перестали считать преступлениями то, что окружает их со всех сторон и стало чуть ли не нормой жизни, например, взятки. Дают все и всем. В школе, в вузе, в больницах и поликлиниках, а к самому мелкому чиновнику без мзды даже не подступишься.
Оставим пока в стороне весь спектр преступлений, поразивших наше общество. Обратимся к самому тяжкому греху - даже убийство перестало восприниматься людьми как что-то из ряда вон выходящее. Сын убивает отца, чтобы продать за карточные долги его коллекцию оружия; семнадцатилетняя дочь подговаривает приятеля убить ее мать, чтобы та не узнала, что девочку исключили из школы... И так далее, до бесконечности...
Дети, подростки, выросшие в атмосфере жестокости и насилия, выбирают самый короткий и действенный путь решения любого, даже самого незначительного конфликта. А это уже имеет прямое отношение к прогнозам на будущее.
Что мы можем этому противопоставить? Сводки о раскрываемости преступлений? Снова проценты?
Но разве само по себе не аморально - информировать общественность о процентах раскрытых преступлений, вместо того чтобы гарантировать людям спокойную жизнь, свободную по меньшей мере от уличных хулиганов? Опубликованные проценты, говорящие о том, насколько в 1997 году сократилась преступность по сравнению с 1996 годом, напоминают иной раз передовицы из газет советского периода: урожаи повышаются да повышаются, но все идет в закрома Родины, а на прилавки не попадает. Сводки - для внутреннего пользования, для учета своей работы, а не для отчета. Ко всему прочему, они не отражают реального положения вещей. Приходится констатировать: ни правоохранительные органы, ни само государство не в состоянии справиться с преступностью. И лозунг "Спасение утопающих - дело рук самих утопающих" сегодня актуален, как никогда.
Сплошь и рядом обиженные ищут справедливости не в милиции, а идут к тем, кто обладает реальной властью, - к криминальным авторитетам, не понимая, что тем самым втягиваются в смертельно опасную игру.
Но самое главное - зачастую именно авторитеты помогают. В одной из "банановых республик" СНГ произошло следующее: у бизнесмена средней руки угнали прямо с охраняемой стоянки "Жигули". Он бросился в полицию. Там ему посочувствовали и развели руками. Тогда бизнесмен обратился к авторитету, которой курирует район стоянки. К вечеру машина за чисто символическое вознаграждение была возвращена владельцу. Авторитет похлопал счастливого хозяина по плечу и обнадежил:
- Не боись, мы наведем порядок. Л. (тут следует имя недавно избранного президента "банановой республики") тоже с нашего стола кормится.
Но не всегда такие случаи кончаются безболезненно для пострадавшего. В народе говорят: "Коготок увяз - всей птичке пропасть". Благодеяния уголовников редко бывают бескорыстными. Человека, попавшего в зависимость, обязательно используют по принципу "долги отдавать надо". А уж если облагодетельствованный занимает должность в сфере, которая представляет интерес для криминальных структур, - пиши пропало.
Подобные ситуации не оставляют радужных перспектив для прогнозов. В обозримом будущем положение в корне не изменится. Возможно, с введением в действие нового Уголовного кодекса будет меньше преступлений, совершаемых на бытовой почве. Возможно, когда закончится, наконец, передел сфер влияния между противоборствующими группировками, пойдут на спад кровавые разборки и приостановится численный рост заказных убийств. Но четко прослеживается тенденция роста экономических преступлений, особенно крупных и тяжких, которые составляют повышенную общественную опасность.
Общий количественный рост преступлений будет неизбежно сопровождаться тем, что они станут еще более опасными, еще более изощренными, а значит, еще более труднораскрываемыми.
Так что же - выхода нет?
Есть. И заключается он в первую очередь в усилении борьбы с организованной преступностью. Мафия не должна подменять государство. Наша задача - локализовать ее, вытеснить в те традиционные сферы, где она существует во всем мире. Тогда с ней можно бороться. Бороться чисто милицейскими и судебными методами.
Что происходит сейчас? Коли уж мафию принято сравнивать со спрутом, так воспользуемся этим образом. Мы отсекаем по щупальцу, а на его месте тут же вырастает десяток новых. Так этого могущественного врага не поразишь. Надо целить в голову. А значит, менять весь уклад нашей с вами жизни, не допускать смешивания в нашем сознании и действиях понятий легальности и нелегальности, государственного и частного, криминального и законного.
Бороться со взятками можно только одним способом - сокращать бюрократический аппарат, убирая из него лишние звенья. Повысить зарплату учителям и врачам и выплачивать ее вовремя - и они не будут брать мзду. Запретить гаишникам изымать права, кроме тех исключительных случаев, когда водитель пьян или совершил преступление, - и им перестанут совать.
Сегодня особую озабоченность вызывают коррумпированные связи сотрудников органов правопорядка с криминальным миром. Не будем повторяться, скажем только, что, по данным опроса Всероссийского центра изучения общественного мнения, лишь 13 процентов опрошенных с доверием относятся к суду, прокуратуре, милиции. Все остальные выразили стопроцентную уверенность, что все куплено.
Не надо экономить на правоохранительных органах, которые материально и технически так слабо оснащены, что не в силах тягаться с противником. Подымите уровень жизни ваших защитников так, чтобы им было невыгодно терять эту работу. Законом охраните их жен и детей, в случае потери кормильца обеспечьте их так, чтобы они могли достойно жить, а не ходить с протянутой рукой, как это происходит теперь. Пусть государство сделает так, чтобы при сговоре с мафиозными структурами сотрудники органов правопорядка больше теряли, чем приобретали, и тогда в органы не попадет негодяй, нечистый на руку, да и просто случайный человек.
Словом, путь к борьбе с организованной преступностью пролегает через грамотную экономическую политику государства.
А остальное мы сделаем.
КРИМИНАЛИТЕТ НАСТУПАЕТ, А ГЕНЕРАЛИТЕТ... ОТСТУПАЕТ (или горькие размышления на полях прочитанной книги)
Прочитана последняя страница этой горькой, как полынь, книги. Ощущение, что читал не документальную публицистику, а суровое обвинительное заключение, написанное беспристрастным и смелым следователем, который обвиняет не какого-нибудь там рядового казнокрада или зарвавшегося "нового русского", а... свое государство за те унижения и страдания, которые оно причинило ему и его семье, его народу, его отечеству. При этом каждый пункт обвинения подкреплен такими бесспорными доказательствами, что даже самому искусному адвокату государства будет трудно оспорить что-либо из бесконечного перечня пунктов обвинения. Да и как оспорить тот очевидный факт, что государство убило у большинства своих подданных веру в добро и справедливость, подавило в них желание и решимость противостоять беззаконию, довело до отчаяния, превратило в нищих, отняло последние гроши, которые люди копили долгие годы в ущерб своему здоровью, а нередко и за счет экономии на питании своих детей.
Вряд ли сможет адвокат опровергнуть и ту постыдную истину, что государство превратило одну часть своих подданных в потерпевших, другую - в преступников, а его экономическая политика вынуждает матерей продавать заморскому бизнесмену или "новому русскому" право первой ночи со своими малолетними дочерьми, с тем чтобы прокормить других малолетних детей, оставшихся у них дома.
Как посмотрит в глаза россиян адвокат, когда будет пытаться защитить исполнительную власть, которая месяцами, а порой и годами не выплачивает заработную плату рабочим и служащим, вследствие чего у многих дети падают в обморок от голода.
Как объяснить, а тем более оправдать и тот неопровержимый факт, что Россия и ее первопрестольный град превратился для всего мира в дешевый притон для удовлетворения мыслимых и немыслимых сексуальных желаний!.. Как можно оправдать государство за тот несмываемый позор, который оно принесло России и ее Вооруженным Силам после бесславной войны в Чечне, унесшей к тому же жизнь свыше ста тысяч россиян и триллионы рублей из бюджета...
А кто вытрет слезы и утешит израненные сердца солдатских матерей, потерявших своих сыновей в этой бессмысленной бойне...
Вот такие горькие мысли возникли у меня после прочтения рукописи этой книги, которая, несомненно, станет белой книгой криминального беспредела в России, в которой воцарился не только острый экономический, духовно-нравственный, но и криминальный кризис, метастазы которого практически поразили все слои общества: Причем этот монстр нашей действительности подвел матушку-Россию к той крайней черте, за которой национальная катастрофа.
Словом, анализируемую книгу я рассматриваю как набат, звон колоколов совести и чести, призывающий нас проснуться от опиума оскорбительной терпимости и безразличия к своей судьбе и судьбе России. Именно это, на мой взгляд, является лейтмотивом книги.
Вынесенная на суд общественности книга отличается от бесконечного множества других произведений на данную тему предельной объективностью и строгостью суждений авторов о современном состоянии преступности, законности и уровня эффективности деятельности органов уголовной юстиции страны в борьбе с преступностью.
Раскрывая эти проблемы через призму исследования феноменов Чикатило, Стороженко и других, авторы показывают всю глубину и опасность сложившегося положения на ярких примерах из следственной и судебной практики, обнажают те причины и условия, которые привели Россию к грани национальной катастрофы.
Подкупают авторские размышления о нравственных ориентирах и ценностных представлениях того или иного персонажа, попавшего в орбиту уголовной юстиции вследствие совершенного им преступления. При этом многие глубинные процессы и социально-правовые тонкости, которые позволяют формировать у читателя целостное представление о рассматриваемой материи, отражены достаточно полно, а рассуждения на данную тему отличаются широкими познаниями тонкостей общей и криминальной психологии. Думается, что в этом значительная доля заслуги одного из авторов книги - заслуженного юриста Российской Федерации, государственного советника юстиции 2-го класса Иссы Магометовича Костоева, человека-легенды, получившего во всем мире признание и уважение за свой необыкновенный талант, глубокие знания психологии преступника, фантастическое умение точно просчитывать на несколько ходов вперед вероятные шаги преступника. Этот далеко не полный перечень профессиональных качеств следователя Иссы Костоева наиболее ярко проявился при раскрытии и расследовании целого ряда чудовищных преступлений, в том числе и серийных умышленных убийств, совершенных Чикатило.
Рассказ об этом нашумевшем преступлении занимает в книге одно из центральных мест. Впервые сам следователь, расследовавший данное дело, излагает широкой общественности подробности этого преступления, делится своими впечатлениями о личности преступника, показывает ту питательную почву, которая позволяла Чикатило (как, впрочем, и Стороженко, и другим, о ком рассказано в этой книге) длительное время безнаказанно совершать свои чудовищные преступления.
Отрадно, что авторы книги нашли в себе силы воздержаться от соблазна последовать примеру тех, кто в своих сочинениях на криминальную тему назойливо насаждает в общественном сознании идею о бандитской России и, как правило, пытается представить широкой аудитории многострадальную Россию не иначе как в черных тонах с краснокрапленым фоном и с поникшей головой перед преступностью, а преступника - монстром, монопольно правящим на всех просторах Российской Федерации. Вместо такого популизма, основанного больше на эмоциях, чем на фактах, мы в книге видим достаточно объективную и целостную картину преступности в России и ее анализ, осуществленный с учетом комплекса тех социальных процессов и явлений, которые влияют на состояние преступности. В частности, исследуя эту проблему и объясняя причины осложнения криминогенной ситуации в стране, авторы подводят читателя к мысли о том, что переход общества от одной общественно-экономической формации к другой неизбежно сопровождается усилением в нем диспропорций, деформаций и разбалансированностью социальных процессов, которые отражаются на состоянии и тенденциях преступности. С таким подходом авторов к объяснению некоторых объективных причин резкого роста преступности в России трудно не согласиться, если учесть, что все ныне благополучные государства в свое время испытывали этот феномен переходного периода. Вспомним в этой связи хотя бы послевоенные Германию или Японию.
Вместе с тем надо отметить, что негативные процессы, происходящие в последние годы в динамике и структуре регистрируемых в России преступлений, являются следствием не только социально-экономических трудностей и других издержек переходного периода. Нынешние аномалии в рассматриваемой сфере впитали в себя и просчеты всех ветвей исполнительной власти нынешнего периода, они объясняются отсутствием конструктивной федеральной государственной политики борьбы с преступностью и серьезными пробелами в деятельности правоохранительных органов.
Освободившись в 1991 году от имперского клейма "старший брат", Россия взяла ориентацию на строительство демократического правового государства, где человек, его права и свободы выступают высшей ценностью и являются главной задачей государства. Однако демократические преобразования, осуществляемые в стране наряду с позитивными достижениями в различных сферах социальной жизни, одновременно сопровождаются повсеместным осложнением криминальной ситуации. А это крайне негативно влияет на нравственно-политический климат в обществе, способствует усилению в нем социально-психологической напряженности и возрастанию неуверенности граждан в своей безопасности.
Попытки исполнительной власти воздействовать на преступность путем принятия краткосрочных программ борьбы с нею и других локальных мер без создания надежной правовой, материальной и другой ресурсной базы этой борьбы не дали ощутимых результатов. Как показывает анализ криминальной обстановки за последние пять лет, преступность в России с каждым годом стабильно растет и становится качественно более опасной, а количественно в ней преобладает корыстная направленность. При этом значительная часть преступлений приобретает агрессивно-насильственный характер, становится циничной и жестокой. В то же время раскрываемость зарегистрированных преступлений, особенно его тяжких видов, из года в год остается крайне низкой.