Страница:
Со стороны владельца «язык» характеризуется рядом приказов, которые санкционируют запуск тех или иных языков и их отмену по акустическому (с помощью голоса) и зрительному (с помощью жестов) каналам, а также набором различных слов, жестов и интонаций, демонстрируемых владельцем в процессе общения с собакой, которые отражают прежде всего его эмоциональное состояние (в том числе условные подкрепляющие воздействия). Со стороны собаки это «язык» в идеальном случае (когда дрессировщик обращает внимание на весь поведенческий репертуар собаки, демонстрируемых ею в самых различных ситуациях, — общение с владельцем, собаками на улице, членами семьи владельца и т.д.) — совокупность всех форм и элементов поведения, а также акустических сигналов, производимых собакой в процессе её жизнедеятельности. В худшем случае «язык» собаки (с точки зрения дрессировщика) включает в себя лишь те элементы и формы поведения, а также акустические сигналы, которые демонстрируются животным в процессе общения с дрессировщиком.
На этой стадии дрессировочного процесса, кроме установления чётких границ выполнения навыка и его автоматизации, дрессировщик должен стремиться максимально расширить сферу ситуаций, в которых собака должна ориентировать своё поведение на него. То есть необходимо заранее продумать и спрогнозировать ситуации, в которых выполнение навыка (или навыков) для собаки затруднено и в которых животное может выйти из-под контроля. После определённого набора и «обкатки» взаимодействий дрессировщика и собаки в условиях различной дрессировочной обстановки животное начинает «согласовывать» своё поведение с поведением дрессировщика на необходимом уровне. То есть собака начинает признавать дрессировщика «лидером», поведение которого определяет поведение «ведомого» (собаки). Это не означает автоматизацию поведения собаки до уровня «живого робота», а лишь знаменует собой окончательный «раздел» социального пространства в группе «человек-собака» на социальные ниши.
Разумеется, что расширение сферы ситуаций, в которых выполняются базовые навыки, правомочно лишь после чёткого их обучения в условиях обеднённой среды. Кроме того, на этой стадии у ряда собак отмечается такой любопытный феномен, как увеличение «социализации» поведения. Она характеризуется стремлением собаки активно «согласовать» своё поведение с дрессировщиком, что выражается в таком всем знакомом поведении собаки, как ориентация на владельца в момент изменения направления движения при нахождении на незнакомой территории и т.д. Некоторые собаки в такие моменты буквально «заглядывают в глаза» своему владельцу. Другие, стараясь «угодить» дрессировщику, могут спонтанно (без команды) демонстрировать отработанные навыки, например по преодолению препятствий (барьеров, бумов, лестниц). Такое поведение, безусловно, означает признание собакой за владельцем лидерских позиций. В его основе лежит, по-видимому, потребность собаки в социальной поддержке и соответствующая ей специфическая мотивация, которая стимулирует и направляет «социальное» поведение в рамках диады «человек-собака». Конечным результатом поведения собаки является «одобрение» лидером соответствующего задачам формируемых навыков поведения. «Одобрение» может, вероятно, демонстрироваться лидером, по крайней мере, в двух видах: в виде «активного» одобрения и в нейтральном виде (то есть при сильной «социальной» мотивации отсутствие отрицательных подкрепляющих воздействий само по себе является подкреплением).
Стадия 2. Формирование сложных навыков
Стадия 3. Обучение специальным навыкам
III.7. Основные правила
ГЛАВА IV
Н. Н. Мешкова, Л.М. Фомина
На этой стадии дрессировочного процесса, кроме установления чётких границ выполнения навыка и его автоматизации, дрессировщик должен стремиться максимально расширить сферу ситуаций, в которых собака должна ориентировать своё поведение на него. То есть необходимо заранее продумать и спрогнозировать ситуации, в которых выполнение навыка (или навыков) для собаки затруднено и в которых животное может выйти из-под контроля. После определённого набора и «обкатки» взаимодействий дрессировщика и собаки в условиях различной дрессировочной обстановки животное начинает «согласовывать» своё поведение с поведением дрессировщика на необходимом уровне. То есть собака начинает признавать дрессировщика «лидером», поведение которого определяет поведение «ведомого» (собаки). Это не означает автоматизацию поведения собаки до уровня «живого робота», а лишь знаменует собой окончательный «раздел» социального пространства в группе «человек-собака» на социальные ниши.
Разумеется, что расширение сферы ситуаций, в которых выполняются базовые навыки, правомочно лишь после чёткого их обучения в условиях обеднённой среды. Кроме того, на этой стадии у ряда собак отмечается такой любопытный феномен, как увеличение «социализации» поведения. Она характеризуется стремлением собаки активно «согласовать» своё поведение с дрессировщиком, что выражается в таком всем знакомом поведении собаки, как ориентация на владельца в момент изменения направления движения при нахождении на незнакомой территории и т.д. Некоторые собаки в такие моменты буквально «заглядывают в глаза» своему владельцу. Другие, стараясь «угодить» дрессировщику, могут спонтанно (без команды) демонстрировать отработанные навыки, например по преодолению препятствий (барьеров, бумов, лестниц). Такое поведение, безусловно, означает признание собакой за владельцем лидерских позиций. В его основе лежит, по-видимому, потребность собаки в социальной поддержке и соответствующая ей специфическая мотивация, которая стимулирует и направляет «социальное» поведение в рамках диады «человек-собака». Конечным результатом поведения собаки является «одобрение» лидером соответствующего задачам формируемых навыков поведения. «Одобрение» может, вероятно, демонстрироваться лидером, по крайней мере, в двух видах: в виде «активного» одобрения и в нейтральном виде (то есть при сильной «социальной» мотивации отсутствие отрицательных подкрепляющих воздействий само по себе является подкреплением).
Стадия 2. Формирование сложных навыков
После того как взаимоотношения в диаде «человек-собака» установились, выработан «язык» общения между владельцем и животным, можно приступить к формированию сложных навыков (сказанное, однако, не запрещает попыток постепенного формирования сложных навыков и на стадии адаптации). К ним можно отнести различные «цепи» поведенческих актов, то есть навыки, включающие в себя несколько более простых элементов — навыков. К таким сложным навыкам относятся апортировка, различные нормативные упражнения по преодолению препятствий (взятию барьера с последующим возращением в положение «рядом» у ноги владельца), различные управления в рамках специальных служб (охрана вещи, выборка вещи, задержание «нарушителя» и т.д.).
С позиции «социальных» отношений эта стадия характеризуется стабилизацией, но не окончательной, ролевых функций собаки и окончательным установлением границ социальной ниши. Выработку навыка здесь существенно облегчает усилившаяся «социализация» собаки, которую можно трактовать и как желание животного угодить владельцу-лидеру.
При обучении собак специальным навыкам особое внимание требуется уделять контролю за выполнением навыков. Естественно, что после начального обучения, когда животное уже связало выполнение навыка с подачей сигнальной команды, необходимо ещё более точно очертить границы формируемого навыка, а затем автоматизировать его выполнение. На данном этапе, кроме разучивания новых сложных навыков, необходимо добиваться чёткого и быстрого выполнения по команде уже сформированных навыков (в любой ситуации и при любых обстоятельствах). Автоматизация базовых навыков спасли жизнь не одной собаке, когда владелец, подавая команду «Ко мне», буквально выдёргивал животное из-под колёс автомобиля, куда его приводила бешенная погоня за кошкой. Эффективно решать эту задачу дрессировщику позволяет использование контрастного метода дрессировки (за счёт регуляции смены у животного доминирующих мотиваций), а также сложившиеся «социальные» взаимоотношения между членами диады. В рамках второй стадии необходимо добиться автоматизации базовых навыков и успешно освоить обучение собаки сложным навыкам.
С позиции «социальных» отношений эта стадия характеризуется стабилизацией, но не окончательной, ролевых функций собаки и окончательным установлением границ социальной ниши. Выработку навыка здесь существенно облегчает усилившаяся «социализация» собаки, которую можно трактовать и как желание животного угодить владельцу-лидеру.
При обучении собак специальным навыкам особое внимание требуется уделять контролю за выполнением навыков. Естественно, что после начального обучения, когда животное уже связало выполнение навыка с подачей сигнальной команды, необходимо ещё более точно очертить границы формируемого навыка, а затем автоматизировать его выполнение. На данном этапе, кроме разучивания новых сложных навыков, необходимо добиваться чёткого и быстрого выполнения по команде уже сформированных навыков (в любой ситуации и при любых обстоятельствах). Автоматизация базовых навыков спасли жизнь не одной собаке, когда владелец, подавая команду «Ко мне», буквально выдёргивал животное из-под колёс автомобиля, куда его приводила бешенная погоня за кошкой. Эффективно решать эту задачу дрессировщику позволяет использование контрастного метода дрессировки (за счёт регуляции смены у животного доминирующих мотиваций), а также сложившиеся «социальные» взаимоотношения между членами диады. В рамках второй стадии необходимо добиться автоматизации базовых навыков и успешно освоить обучение собаки сложным навыкам.
Стадия 3. Обучение специальным навыкам
Эта стадия дрессировки может следовать сразу после стадии адаптации, поскольку для формирования специальных навыков у собаки не является обязательным обучение её сложным навыкам. Хотя большинство специальных навыков вырабатывается после прохождения второй стадии обучения, зачастую специальные навыки также являются сложными навыками («цепи» поведенческих актов), как и формируемые на второй стадии.
В плане «социальных» отношений (в широком смысле) отличительной чертой стадии будет видоизменение в процессе обучения специальным службам (караульной, защитной, розыскной) ролевых функций животного. Однако взаимные позиции владельца и собаки (их социальные ниши и их границы) должны оставаться неизменными (то есть, несмотря на расширившиеся ролевые функции собаки, дрессировщик по-прежнему должен оставаться для неё безусловным лидером).
Обучение специальным службам представляет собой наиболее сложную стадию дрессировки, поскольку подразумевается расширение диапазона деятельности собаки и принятие в процессе «несения службы» самостоятельных решений.
Здесь владелец должен особое внимание обращать на поэтапное и постепенное формирование сложных навыков путём последовательной проработки навыков-элементов входящих в их состав. В качестве базовой можно использовать любую мотивацию, соответствующую задачам формирования навыка. В рамках защитной или караульной служб агрессия формируется на базе потребности в самосохранении или же тех или иных конкурентных взаимодействий между помощником (который изображает злоумышленника) и собакой за жизненно важный для собаки субъект или объект. При обучении собаки сложным навыкам (задержание нарушителя, охрана вещи и др.) следует использовать метод оперантного обучения, при этом первоначально отрицательные подкрепляющие воздействия по отношению к ней желательно не применять. Дрессировщик обязан создать такие условия занятий, в рамках которых при обучении специальным навыкам животное всегда бы достигало прогнозирующего результата. Положительные подкрепляющие воздействия собака получает лишь тогда, когда демонстрирует то или иное поведение, желательное для дрессировщика (обычно в начале обучения это не весь сложный навык, а лишь часть его). Например, характер и сила «хватки» тряпки, которой помощник дразнит собаку, должны одновременно являться первоначальной границей формируемого навыка (целью дрессировки на начальном этапе), определяемой дрессировщиком в процессе планирования своих действий, и результатом деятельности собаки. Условия для реализации такой дрессировочной программа должны создаваться самим дрессировщиков, который должен сформировать у собаки адекватную задаче исходную биологическую или социальную потребность, удовлетворяя которую собака может достигнуть прогнозируемого результата, при этом вы целом её эмоциональное состояние должно быть положительным. Как и на всех других стадиях, на стадии специальной дрессировки необходимо (и, может быть, важнее, чем на других стадиях) правильно сформировать границы выполнения навыка. Забвение этого правила ведёт к тому, что собака может выполнить отработанный навык без санкции владельца, например броситься на прохожего и покусать его.
Выделенные стадии дрессировочного процесса при кажущейся условности отражают реальное положение дел. Не миновав первой стадии (адаптации), невозможно грамотно выдрессировать собаку (если под дрессировкой понимать данное выше определение).
Таким образом, процесс дрессировки отличается от процесса научения животного в природе тем, что на разных стадиях дрессировщик сознательно и направленно формирует социальную нишу животного и его ролевые функции, в то время как в природе, в процессе научения, животное может формировать свои функции и социальную нишу не только под активным воздействием членов стаи, но и во многом сообразно своим возможностям и имеющимся «вакансиям» на ту или иную роль.
В плане «социальных» отношений (в широком смысле) отличительной чертой стадии будет видоизменение в процессе обучения специальным службам (караульной, защитной, розыскной) ролевых функций животного. Однако взаимные позиции владельца и собаки (их социальные ниши и их границы) должны оставаться неизменными (то есть, несмотря на расширившиеся ролевые функции собаки, дрессировщик по-прежнему должен оставаться для неё безусловным лидером).
Обучение специальным службам представляет собой наиболее сложную стадию дрессировки, поскольку подразумевается расширение диапазона деятельности собаки и принятие в процессе «несения службы» самостоятельных решений.
Здесь владелец должен особое внимание обращать на поэтапное и постепенное формирование сложных навыков путём последовательной проработки навыков-элементов входящих в их состав. В качестве базовой можно использовать любую мотивацию, соответствующую задачам формирования навыка. В рамках защитной или караульной служб агрессия формируется на базе потребности в самосохранении или же тех или иных конкурентных взаимодействий между помощником (который изображает злоумышленника) и собакой за жизненно важный для собаки субъект или объект. При обучении собаки сложным навыкам (задержание нарушителя, охрана вещи и др.) следует использовать метод оперантного обучения, при этом первоначально отрицательные подкрепляющие воздействия по отношению к ней желательно не применять. Дрессировщик обязан создать такие условия занятий, в рамках которых при обучении специальным навыкам животное всегда бы достигало прогнозирующего результата. Положительные подкрепляющие воздействия собака получает лишь тогда, когда демонстрирует то или иное поведение, желательное для дрессировщика (обычно в начале обучения это не весь сложный навык, а лишь часть его). Например, характер и сила «хватки» тряпки, которой помощник дразнит собаку, должны одновременно являться первоначальной границей формируемого навыка (целью дрессировки на начальном этапе), определяемой дрессировщиком в процессе планирования своих действий, и результатом деятельности собаки. Условия для реализации такой дрессировочной программа должны создаваться самим дрессировщиков, который должен сформировать у собаки адекватную задаче исходную биологическую или социальную потребность, удовлетворяя которую собака может достигнуть прогнозируемого результата, при этом вы целом её эмоциональное состояние должно быть положительным. Как и на всех других стадиях, на стадии специальной дрессировки необходимо (и, может быть, важнее, чем на других стадиях) правильно сформировать границы выполнения навыка. Забвение этого правила ведёт к тому, что собака может выполнить отработанный навык без санкции владельца, например броситься на прохожего и покусать его.
Выделенные стадии дрессировочного процесса при кажущейся условности отражают реальное положение дел. Не миновав первой стадии (адаптации), невозможно грамотно выдрессировать собаку (если под дрессировкой понимать данное выше определение).
Таким образом, процесс дрессировки отличается от процесса научения животного в природе тем, что на разных стадиях дрессировщик сознательно и направленно формирует социальную нишу животного и его ролевые функции, в то время как в природе, в процессе научения, животное может формировать свои функции и социальную нишу не только под активным воздействием членов стаи, но и во многом сообразно своим возможностям и имеющимся «вакансиям» на ту или иную роль.
III.7. Основные правила
В процессе дрессировки требуется неукоснительно соблюдать основные правила, или так называемые правила трех «П»: постоянство, постепенность, последовательность.
1. Постоянство. Дрессировку животного следует строить по такой схеме, при которой её обучение происходило бы в процессе повседневного общения с дрессировщиком. Таким образом, не следует разграничивать периоды, когда собака дрессируется, от периодов отдыха. Это тем более важно, что послушание или применение специальных навыков требуются от собаки не в условиях дрессировочной площадки, а в повседневной жизни (разумеется, специальную дрессировку трудно вынести за рамки дрессировочной площадки, однако здесь постоянство достигается за счёт смена мест дрессировки, смены помощников и т.д.). Режим постоянства в условиях обучения собаки на стадии адаптации достигается тем, что весь цикл бодрствования собаки во время общения её с владельцем разбивается на более или менее продолжительные периоды дрессировки (прогулок, игр), чередующиеся между собой. При таком режиме собака не устаёт, её внимание фокусируется на дрессировщике и, таким образом, она всегда готова выполнить его команду. Помимо прочего, именно таким образом складываются ролевые отношения дрессировщика и собаки, достигается их постоянное взаимопонимание (контакт) без привязки этих отношений к одному месте — дрессировочной площадке. Поясняя эту мысль, заметим, что при распространённом в настоящее время режиме дрессировки, когда собака главным образом обучается раз в неделю в течение двух часов в одном месте, дрессировщик получает «на выходе» собаку, которая делает все, что ей положено, но только на дрессировочной площадке (если курс обучения прошёл успешно).
2. Постепенность. Данное правило касается режима занятий, вернее, той его части, которая затрагивает выносливость животного к предъявляемым в процессе занятий нагрузкам (как физическим, так и нервно-психическим). В процессе дрессировки бывает сложно избежать физического и психического утомления животного. Здесь важно помнить, что собаку лучше недогрузить, чем перегрузить. Причём это правило касается не только одного занятия, когда применение первого «П» практически предотвращается нервно-психические перегрузки, но и целых циклов. Например, на стадии адаптации установление «социальных границ» следует производить постепенно, то есть не следует пытаться добиться от животного желаемого конечного результата сразу, воздействия него (особенно отрицательные подкрепляющие воздействия) следует усиливать постепенно.
В рамках обучения собаки по курсу защитной службы перегрузки встречаются часто и характеризуются неадекватными данной ситуации элементами поведения собаки, такими, как зевание, почёсывание, попытки поймать свой хвост, направленный на помощника лай и т.д. В этих случаях собаке необходимо срочно дать отдых — переключить на другую деятельность (игру с владельцем, прогулку или любую другую альтернативную активность).
3. Последовательность. Это правило включает в себя несколько положений.
Отработка навыков должна производится с постепенным усложнением. Нельзя требовать от собаки выполнения навыка сразу, всегда и везде. Необходимо сначала добиться чёткого его выполнения в более простых условиях, после чего можно начинать его отработку в более сложных.
Начиная отработку навыка в более сложных условиях, следует строить обучение таким образом, как будто этот навык отрабатывается впервые. К. Прайор называла такой метод дрессировки «возвращение в детский сад». Иначе говоря, в усложнённых условиях необходимо пройти все те этапы обучения, которые проходили в более простых.
Дрессировку следует начинать с обучения более простым навыкам, а затем переходить к обучению более сложным.
Повышать требования к «чистоте» исполнения навыка следует понемногу, так, чтобы у собаки всегда была возможность «заработать» подкрепление. То есть подкреплять на первых этапах необходимо даже нечётко исполненный приём, и лишь постепенно ужесточать требования.
Необходимо разбивать сложные навыки типа «Апорт», «Место», «Охрана вещи», «Задержание нарушителя» на составляющие элементы и на первых этапах подкреплять выполнение каждого из этих элементов в отдельности. Нельзя сразу требовать от животного выполнения всего сложного навыка в целом. Отработав каждый из элементов, следует постепенно объединить их в единую «цепь поведенческих актов», причём построение «цепи» начинается, если можно так выразиться, от «конца к началу», то есть от «финальной: стадии навыка до „начальной“.
На начальных стадиях формирования навыка используйте стопроцентное подкрепление правильных действий собаки, постепенно переходя на вероятностный режим подкрепления, что значительно усиливает заинтересованность животного в конечном результате и существенно стабилизирует его работу.
Вводя новые требования к животному при исполнении какого-либо навыка, снизьте требования к не очень важным элементам этого навыка. Например, требуя от животного увеличения скорости возврата на место при выполнении соответствующей команды, не очень ругайте его за неточность и нечёткость «приземления». Постепенно ужесточая требования, добивайтесь чистоту исполнения навыка.
Если качество выполнения требуемого навыка не соответствует очерченным вами границами и дело застопорилось, повторите весь процесс обучения этому навыку, не минуя ни одного этапа. Так будет намного быстрее и лучше. Здесь также работает правило: «возвращение в детский сад».
Мы надеемся, что приведённые в этом разделе правила трех «П» и закономерности, рассмотренные в других разделах главы, помогут вам и вашей собаке не только избежать нервно-психических перегрузок в процессе дрессировки, но и лучше понять друг друга, увидеть то, чего раньше, возможно, не замечали. К сожалению, ограниченный объём главы не позволил привести практические методы дрессировки (то есть дать рецепты, как формировать те или иные конкретные навыки у собаки), но в будущем мы надеемся восполнить этот пробел.
1. Постоянство. Дрессировку животного следует строить по такой схеме, при которой её обучение происходило бы в процессе повседневного общения с дрессировщиком. Таким образом, не следует разграничивать периоды, когда собака дрессируется, от периодов отдыха. Это тем более важно, что послушание или применение специальных навыков требуются от собаки не в условиях дрессировочной площадки, а в повседневной жизни (разумеется, специальную дрессировку трудно вынести за рамки дрессировочной площадки, однако здесь постоянство достигается за счёт смена мест дрессировки, смены помощников и т.д.). Режим постоянства в условиях обучения собаки на стадии адаптации достигается тем, что весь цикл бодрствования собаки во время общения её с владельцем разбивается на более или менее продолжительные периоды дрессировки (прогулок, игр), чередующиеся между собой. При таком режиме собака не устаёт, её внимание фокусируется на дрессировщике и, таким образом, она всегда готова выполнить его команду. Помимо прочего, именно таким образом складываются ролевые отношения дрессировщика и собаки, достигается их постоянное взаимопонимание (контакт) без привязки этих отношений к одному месте — дрессировочной площадке. Поясняя эту мысль, заметим, что при распространённом в настоящее время режиме дрессировки, когда собака главным образом обучается раз в неделю в течение двух часов в одном месте, дрессировщик получает «на выходе» собаку, которая делает все, что ей положено, но только на дрессировочной площадке (если курс обучения прошёл успешно).
2. Постепенность. Данное правило касается режима занятий, вернее, той его части, которая затрагивает выносливость животного к предъявляемым в процессе занятий нагрузкам (как физическим, так и нервно-психическим). В процессе дрессировки бывает сложно избежать физического и психического утомления животного. Здесь важно помнить, что собаку лучше недогрузить, чем перегрузить. Причём это правило касается не только одного занятия, когда применение первого «П» практически предотвращается нервно-психические перегрузки, но и целых циклов. Например, на стадии адаптации установление «социальных границ» следует производить постепенно, то есть не следует пытаться добиться от животного желаемого конечного результата сразу, воздействия него (особенно отрицательные подкрепляющие воздействия) следует усиливать постепенно.
В рамках обучения собаки по курсу защитной службы перегрузки встречаются часто и характеризуются неадекватными данной ситуации элементами поведения собаки, такими, как зевание, почёсывание, попытки поймать свой хвост, направленный на помощника лай и т.д. В этих случаях собаке необходимо срочно дать отдых — переключить на другую деятельность (игру с владельцем, прогулку или любую другую альтернативную активность).
3. Последовательность. Это правило включает в себя несколько положений.
Отработка навыков должна производится с постепенным усложнением. Нельзя требовать от собаки выполнения навыка сразу, всегда и везде. Необходимо сначала добиться чёткого его выполнения в более простых условиях, после чего можно начинать его отработку в более сложных.
Начиная отработку навыка в более сложных условиях, следует строить обучение таким образом, как будто этот навык отрабатывается впервые. К. Прайор называла такой метод дрессировки «возвращение в детский сад». Иначе говоря, в усложнённых условиях необходимо пройти все те этапы обучения, которые проходили в более простых.
Дрессировку следует начинать с обучения более простым навыкам, а затем переходить к обучению более сложным.
Повышать требования к «чистоте» исполнения навыка следует понемногу, так, чтобы у собаки всегда была возможность «заработать» подкрепление. То есть подкреплять на первых этапах необходимо даже нечётко исполненный приём, и лишь постепенно ужесточать требования.
Необходимо разбивать сложные навыки типа «Апорт», «Место», «Охрана вещи», «Задержание нарушителя» на составляющие элементы и на первых этапах подкреплять выполнение каждого из этих элементов в отдельности. Нельзя сразу требовать от животного выполнения всего сложного навыка в целом. Отработав каждый из элементов, следует постепенно объединить их в единую «цепь поведенческих актов», причём построение «цепи» начинается, если можно так выразиться, от «конца к началу», то есть от «финальной: стадии навыка до „начальной“.
На начальных стадиях формирования навыка используйте стопроцентное подкрепление правильных действий собаки, постепенно переходя на вероятностный режим подкрепления, что значительно усиливает заинтересованность животного в конечном результате и существенно стабилизирует его работу.
Вводя новые требования к животному при исполнении какого-либо навыка, снизьте требования к не очень важным элементам этого навыка. Например, требуя от животного увеличения скорости возврата на место при выполнении соответствующей команды, не очень ругайте его за неточность и нечёткость «приземления». Постепенно ужесточая требования, добивайтесь чистоту исполнения навыка.
Если качество выполнения требуемого навыка не соответствует очерченным вами границами и дело застопорилось, повторите весь процесс обучения этому навыку, не минуя ни одного этапа. Так будет намного быстрее и лучше. Здесь также работает правило: «возвращение в детский сад».
Мы надеемся, что приведённые в этом разделе правила трех «П» и закономерности, рассмотренные в других разделах главы, помогут вам и вашей собаке не только избежать нервно-психических перегрузок в процессе дрессировки, но и лучше понять друг друга, увидеть то, чего раньше, возможно, не замечали. К сожалению, ограниченный объём главы не позволил привести практические методы дрессировки (то есть дать рецепты, как формировать те или иные конкретные навыки у собаки), но в будущем мы надеемся восполнить этот пробел.
ГЛАВА IV
СОБАКА ГЛАЗАМИ ВЛАДЕЛЬЦЕВ
Н. Н. Мешкова, Л.М. Фомина
СРЕДНИЙ ШНАУЦЕР: СЕМЕЙНЫЙ ПОРТРЕТ
История этой породы в нашей стране насчитывает не более десяти лет, если исключить эпизод, связанный с первой мировой войной, когда средние шнауцеры ненадолго попали в Россию вместе с немецкими частями. Сейчас поголовье их быстро растёр и одновременно ширится популярность этой, как выразился один из приверженцев шнауцеров, «породы века». Многие хотят завести такую собаку, разыскивают описания породы в книгах и выставочных каталогах, расспрашивают владельцев шнауцеров.
Мы содержим собак этой породы более семи лет, целенаправленно наблюдая за их поведением, привычками. За это время накопился довольно большой и интересный материал. Он поможет познакомить читателей со средними шнауцерами поближе, создать не только общее впечатление о породе, но и раскрыть характеры шнауцеров, особенности их взаимоотношений с человеком и сородичами, их «деловые» качества. Мы наблюдали в основном за родственной группой собак, «семейством, состоящим из матери (Дарви-Вирджиния, или Варвара), двух её дочерей (две Улли — московская и челябинская), двоих сыновей (Умберто и Ренальдо) и двоих внуков (Вилимо и Клода).
Характер среднего шнауцера, его поведенческие особенности невозможно понять, не зная истории породы, целей её разведения и использования шнауцеров прежде.
Средний шнауцер (миттельшнауцер), а чуть раньше его называли жесткошёрстным (грубошёрстным) пинчером, имеет, как предполагают, очень древнее происхождение. Так, С.Штудер, занимавшийся реконструкцией этапов развития ряда пород собак, считает, что шнауцер ведёт свою родословную непосредственно от торфяных собак, останки которых найдены в доисторических поселениях (IV-III тысячелетие до н.э.) на территории современной Швейцарии. Он обнаружил значительное сходство в строении черепа торфяной собаки и шнауцера.
Предки современных средних шнауцеров — небольшие, довольно невзрачные на вид собаки, с жёсткой шерстью грязно-серого, коричневатого или рыжеватого цвета, сложением напоминавшие пинчеров. Их изображения появляются на картинах и гравюрах, начиная с XV века. Здесь этих псов можно видеть рядом с лошадьми, дилижансами и почтальонами. Известные полотна А. Дюрера, датируемые 1492-1594 годами, соответствуют периоду, когда художник держал шнауцера. Другие шнауцеры изображены на полотнах Рембранта, на одной из шпалер Лукаса Кранаха Младшего (1501), на полотне английского художника Д. Рейнольдса (1723-1792). В Штутгарте на площади есть фонтан начала XVII века с фигурой ночного сторожа в сопровождении собаки. Сторож держит в правой руке фонарь, в левой алебарду, а его спутник, несомненно, шнауцер.
В то время шнауцеры были простыми деревенскими псами, крепкими, выносливыми, не боящимися непогоды. Использовали их на редкость разнообразно. Они охраняли конюшни, причём с лошадьми жили в большой дружбе. Отсюда одно из старинных названий шнауцера — конюшенный пинчер. Применяли этих собак и для охраны гуртов скота. Странствующим по дорогам средневековой Европы купцам шнауцеры помогали стеречь повозки с товарами. С развитием общественного транспорта — дилижансов, эти собаки нашли ещё одно применение. Европа была почти сплошь покрыта лесами, и путешествие нередко становилось опасным — «пошаливали» разбойники. Шнауцер сопровождал дилижанс, бежал рядом с ним или впереди. Задачей собаки было как можно раньше обнаружить — учуять, услышать — появления людей в окружающем лесу и голосом предупредить об опасности возницу, почтальона, пассажиров, чтобы нападение не застало людей врасплох.
Ещё одно занятие средневекового шнауцера — охота. В лесу они помогали охотникам, выслеживая хорьков, ласок, других куньих, а также дичь. Дома эти собаки охотились уже самостоятельно — на мышей и крыс. Одно их старинных названия шнауцера — рэттлер — как раз и указывает на то, что собака эта — крысолов (ратте — крыса).
Характер использования способствовал закреплению и усилению у собак выносливости, неприхотливости, исключительной смелости, подвижности, умеренной злобности, отличного обоняния и слуха, а также быстроты реакции, постоянного интереса к окружающему, ко всему новому, что появляется вокруг, сообразительности. О последней особенности шнауцеров есть даже поговорка. Немцы говорят так: «Когда бог раздавал хитрость, первым был шнауцер». Шнауцеру часто приходилось действовать самостоятельно, надеясь только на самого себя, но, несмотря на это, у него сохранилась сильная привязанность к человеку, ориентировка на действия и желания хозяина.
Такой благодатный для дальнейшего развития комплекс собачьих свойств не остался незамеченным собаководами-энтузиастами. Во второй половине XIX века началась целенаправленная систематическая работа с породой, чему особенно способствовала организация в Германии «Пинчер-шнауцер клуба». По мере совершенствования средних шнауцеров как в отношении экстерьера, так и в отношении поведения порода находила все новых поклонников. Расширялся и круг служебных обязанностей. Во время первой мировой войны средние шнауцеры состояли при Красном Кресте в качестве санитарных собак, а также использовались для связи между отдельными войсковыми подразделениями немецкой армии. С оккупационными войсками шнауцеры оказались во Франции, где они сразу приобрели большой успех у иностранцев, живущих в Париже. Собак, получивших там название «немецкий конюшенный гриффон», начали интенсивно разводить, и порода закрепилась на новом месте. Таким же образом средние шнауцеры попали тогда и в Россию. Они прекрасно перенесли суровые зимы, продолжая выполнять обязанности санитарных и связных собак, а также охраняя военные склады. Однако в России шнауцеры исчезли с уходом немецкой армии.
В настоящее время в ряде стран средних шнауцеров продолжают использовать и как служебных собак, и как охотничьих. В США, например, они — полицейские собаки, в Чехословакии — отлично работают на таможнях, отыскивая по запаху наркотики и взрывчатку. Во Франции за шнауцерами сохранилась их прежняя обязанность — ловля крыс и мышей, а также помощь в охоте на дичь.
Универсальность породы сделала средних шнауцеров весьма популярными во всём мире. Они — та самая золотая середина, которая наилучшим образом соответствует потребностям современного человека, если он хочет иметь активную, жизнерадостную собаку, пригодную на все случаи жизни. Этот пёс — в меру крупный (до 50 см в холке), сильный и злобный, чтобы справиться с обязанностями не только сторожа, но и защитника хозяев, их дома, сада, машины. Одновременно он достаточно мелкий, чтобы «вписаться» в любое, даже самое малогабаритное жилище, устроиться под ногами хозяина в общественном транспорте или машине, а также свести к минимуму заботу о его кормёжке и уходе.
Миттельшнауцер
Несколько слов о внешности. Она довольно необычна. Привлекает внимание почти квадратный формат, интересный окрас — «перец с солью», при котором каждый остевой волосок имеет хоны — белые и чёрные; несколько удлинённая шерсть на животе и ногах, бородатая и усатая морда (в переводе с немецкого шнауцер означает мордаш). Коротко купированный хвост и острые, тоже купированные уши дополняют его своеобразную внешность.
Когда средние шнауцеры только появились на наших городских улицах, они вызывали удивление, а порой и недоумение прохожих. Были случаи, когда наших собак в сумерки принимали за рысей и по-настоящему пугались. Так произошло с Варварой. Она гуляла на краю пустыря, а под освещёнными окнами зала столпились родители, ожидавшие своих детей. Собака, занятая исследованием территории, выбежала из-за куста. Один из родителей, едва взглянув на неё, с криком: «Рысь, рысь!» — побежал к подъезду. Не разобравшиеся что к чему люди бросились за ним. У дверей остановились, и тут уже, к своему и нашему облегчению, увидели собаку, действительно чем-то смахивающую на рысь. Так же Варька дважды вводила в заблуждение деревенских старушек, которые было приняли её за козу. Внешность собаки весьма способствовала этому — та же бородатая морда, удлинённая шерсть на животе, сероватый окрас. Впечатление, что перед ними коза, у старушек оказалось настолько сильным, что когда «коза» залаяла, одна из них начала мелко-мелко креститься со страху, а другая, удивившись, сказала: «Сколько лет живу, в первый раз вижу, чтобы козы лаяли». Сейчас, когда средних шнауцеров становится в стране все больше, особенно в крупных городах, когда они стали появляться на выставках, дрессировочных площадках, им уже не удивляются. Люди узнают их на улице, заинтересованно разглядывают, подойдя поближе.
Улли московская
Основная породная черта этих собак — склонность брать на себя и с большим энтузиазмом выполнять, безо всякого понукания и поощрения со стороны хозяина, обязанности сторожа. Средний шнауцер — прежде всего и преимущественно сторожевая собака. И это надо обязательно учитывать тем, кто решит остановится на такой породе. У всех наших собак сторожевые качества выражены в довольно сильной степени. Удивляться здесь не приходится. Ведь отбор — в течение, по крайней мере, нескольких сотен лет — вёлся именно по этому признаку. Шнауцер постоянно настороже — и не только дома, но и на прогулках, во время поездок на машине или в общественном транспорте, за городом, особенно в лесу. Москвичка Улли, например, в любое время суток сразу реагирует на звук открывающегося на этаже лифта, начинает прислушиваться, подходит к двери. Не менее чутко она отзывается и на происходящее за окном: на любой громкий, неожиданный звук — лай, крик, визг тормозов — подбегает к окну и смотрит вниз. На прогулке, будучи отпущена с поводка, почти всегда настороже, и не подпускает к хозяйке, особенно вечером, не знакомых ей людей. На поводке тоже часто смотрит по сторонам, любит, забравшись повыше, осматривать окрестности. Во время поездки в поезде охраняет купе, в самолёте — пространство возле хозяйского кресла. Её мать Варвара отличается на посту сторожа автомашины. На эту собаку хозяева спокойно могут оставить автомобиль — сидя внутри, она не даёт никому даже прикоснуться к хозяйскому добру, не то чтобы попытаться открыть дверцу. Однажды на этой почве с Варькой произошёл конфуз. В летний зной хозяин пошёл прогуляться с ней по лесу. Как обычно, она рыскала по кустам, насторожённо останавливалась, прислушивалась. И в какой-то момент пропала, не подбежала на зов. Некоторое время хозяин звал её, искал, пока наконец не вышел из леса на поляну. Здесь стояли «Жигули», а чуть поодаль на траве сидели люди. В машине же на месте водителя гордо восседала Варька. Увидев подходившего хозяина, она радостно бросилась к нему. Как выяснилось их разговоров с владельцами машины, все это время собака охраняла от них «Жигули». Она выбежала из леса к машине, стоявшей с открытой дверью, и забралась на переднее сиденье. Произошло это так быстро, что люди, расположившиеся закусить на траве, даже не успели преградить ей путь. Они, разумеется, попытались прогнать непрошеного сторожа, причём действовали сначала уговорами, а потом все более решительно. В неравной схватке с обозлёнными владельцами машины, вооружившимися палками, Варька потеряла зуб, получила сильный удар по ноге, но стойко держала оборону до прихода хозяина. Ему ни чего не оставалось, как извиниться перед людьми и, забрав собаку, поскорее удалиться с места происшествия.
Мы содержим собак этой породы более семи лет, целенаправленно наблюдая за их поведением, привычками. За это время накопился довольно большой и интересный материал. Он поможет познакомить читателей со средними шнауцерами поближе, создать не только общее впечатление о породе, но и раскрыть характеры шнауцеров, особенности их взаимоотношений с человеком и сородичами, их «деловые» качества. Мы наблюдали в основном за родственной группой собак, «семейством, состоящим из матери (Дарви-Вирджиния, или Варвара), двух её дочерей (две Улли — московская и челябинская), двоих сыновей (Умберто и Ренальдо) и двоих внуков (Вилимо и Клода).
Характер среднего шнауцера, его поведенческие особенности невозможно понять, не зная истории породы, целей её разведения и использования шнауцеров прежде.
Средний шнауцер (миттельшнауцер), а чуть раньше его называли жесткошёрстным (грубошёрстным) пинчером, имеет, как предполагают, очень древнее происхождение. Так, С.Штудер, занимавшийся реконструкцией этапов развития ряда пород собак, считает, что шнауцер ведёт свою родословную непосредственно от торфяных собак, останки которых найдены в доисторических поселениях (IV-III тысячелетие до н.э.) на территории современной Швейцарии. Он обнаружил значительное сходство в строении черепа торфяной собаки и шнауцера.
Предки современных средних шнауцеров — небольшие, довольно невзрачные на вид собаки, с жёсткой шерстью грязно-серого, коричневатого или рыжеватого цвета, сложением напоминавшие пинчеров. Их изображения появляются на картинах и гравюрах, начиная с XV века. Здесь этих псов можно видеть рядом с лошадьми, дилижансами и почтальонами. Известные полотна А. Дюрера, датируемые 1492-1594 годами, соответствуют периоду, когда художник держал шнауцера. Другие шнауцеры изображены на полотнах Рембранта, на одной из шпалер Лукаса Кранаха Младшего (1501), на полотне английского художника Д. Рейнольдса (1723-1792). В Штутгарте на площади есть фонтан начала XVII века с фигурой ночного сторожа в сопровождении собаки. Сторож держит в правой руке фонарь, в левой алебарду, а его спутник, несомненно, шнауцер.
В то время шнауцеры были простыми деревенскими псами, крепкими, выносливыми, не боящимися непогоды. Использовали их на редкость разнообразно. Они охраняли конюшни, причём с лошадьми жили в большой дружбе. Отсюда одно из старинных названий шнауцера — конюшенный пинчер. Применяли этих собак и для охраны гуртов скота. Странствующим по дорогам средневековой Европы купцам шнауцеры помогали стеречь повозки с товарами. С развитием общественного транспорта — дилижансов, эти собаки нашли ещё одно применение. Европа была почти сплошь покрыта лесами, и путешествие нередко становилось опасным — «пошаливали» разбойники. Шнауцер сопровождал дилижанс, бежал рядом с ним или впереди. Задачей собаки было как можно раньше обнаружить — учуять, услышать — появления людей в окружающем лесу и голосом предупредить об опасности возницу, почтальона, пассажиров, чтобы нападение не застало людей врасплох.
Ещё одно занятие средневекового шнауцера — охота. В лесу они помогали охотникам, выслеживая хорьков, ласок, других куньих, а также дичь. Дома эти собаки охотились уже самостоятельно — на мышей и крыс. Одно их старинных названия шнауцера — рэттлер — как раз и указывает на то, что собака эта — крысолов (ратте — крыса).
Характер использования способствовал закреплению и усилению у собак выносливости, неприхотливости, исключительной смелости, подвижности, умеренной злобности, отличного обоняния и слуха, а также быстроты реакции, постоянного интереса к окружающему, ко всему новому, что появляется вокруг, сообразительности. О последней особенности шнауцеров есть даже поговорка. Немцы говорят так: «Когда бог раздавал хитрость, первым был шнауцер». Шнауцеру часто приходилось действовать самостоятельно, надеясь только на самого себя, но, несмотря на это, у него сохранилась сильная привязанность к человеку, ориентировка на действия и желания хозяина.
Такой благодатный для дальнейшего развития комплекс собачьих свойств не остался незамеченным собаководами-энтузиастами. Во второй половине XIX века началась целенаправленная систематическая работа с породой, чему особенно способствовала организация в Германии «Пинчер-шнауцер клуба». По мере совершенствования средних шнауцеров как в отношении экстерьера, так и в отношении поведения порода находила все новых поклонников. Расширялся и круг служебных обязанностей. Во время первой мировой войны средние шнауцеры состояли при Красном Кресте в качестве санитарных собак, а также использовались для связи между отдельными войсковыми подразделениями немецкой армии. С оккупационными войсками шнауцеры оказались во Франции, где они сразу приобрели большой успех у иностранцев, живущих в Париже. Собак, получивших там название «немецкий конюшенный гриффон», начали интенсивно разводить, и порода закрепилась на новом месте. Таким же образом средние шнауцеры попали тогда и в Россию. Они прекрасно перенесли суровые зимы, продолжая выполнять обязанности санитарных и связных собак, а также охраняя военные склады. Однако в России шнауцеры исчезли с уходом немецкой армии.
В настоящее время в ряде стран средних шнауцеров продолжают использовать и как служебных собак, и как охотничьих. В США, например, они — полицейские собаки, в Чехословакии — отлично работают на таможнях, отыскивая по запаху наркотики и взрывчатку. Во Франции за шнауцерами сохранилась их прежняя обязанность — ловля крыс и мышей, а также помощь в охоте на дичь.
Универсальность породы сделала средних шнауцеров весьма популярными во всём мире. Они — та самая золотая середина, которая наилучшим образом соответствует потребностям современного человека, если он хочет иметь активную, жизнерадостную собаку, пригодную на все случаи жизни. Этот пёс — в меру крупный (до 50 см в холке), сильный и злобный, чтобы справиться с обязанностями не только сторожа, но и защитника хозяев, их дома, сада, машины. Одновременно он достаточно мелкий, чтобы «вписаться» в любое, даже самое малогабаритное жилище, устроиться под ногами хозяина в общественном транспорте или машине, а также свести к минимуму заботу о его кормёжке и уходе.
Несколько слов о внешности. Она довольно необычна. Привлекает внимание почти квадратный формат, интересный окрас — «перец с солью», при котором каждый остевой волосок имеет хоны — белые и чёрные; несколько удлинённая шерсть на животе и ногах, бородатая и усатая морда (в переводе с немецкого шнауцер означает мордаш). Коротко купированный хвост и острые, тоже купированные уши дополняют его своеобразную внешность.
Когда средние шнауцеры только появились на наших городских улицах, они вызывали удивление, а порой и недоумение прохожих. Были случаи, когда наших собак в сумерки принимали за рысей и по-настоящему пугались. Так произошло с Варварой. Она гуляла на краю пустыря, а под освещёнными окнами зала столпились родители, ожидавшие своих детей. Собака, занятая исследованием территории, выбежала из-за куста. Один из родителей, едва взглянув на неё, с криком: «Рысь, рысь!» — побежал к подъезду. Не разобравшиеся что к чему люди бросились за ним. У дверей остановились, и тут уже, к своему и нашему облегчению, увидели собаку, действительно чем-то смахивающую на рысь. Так же Варька дважды вводила в заблуждение деревенских старушек, которые было приняли её за козу. Внешность собаки весьма способствовала этому — та же бородатая морда, удлинённая шерсть на животе, сероватый окрас. Впечатление, что перед ними коза, у старушек оказалось настолько сильным, что когда «коза» залаяла, одна из них начала мелко-мелко креститься со страху, а другая, удивившись, сказала: «Сколько лет живу, в первый раз вижу, чтобы козы лаяли». Сейчас, когда средних шнауцеров становится в стране все больше, особенно в крупных городах, когда они стали появляться на выставках, дрессировочных площадках, им уже не удивляются. Люди узнают их на улице, заинтересованно разглядывают, подойдя поближе.
Основная породная черта этих собак — склонность брать на себя и с большим энтузиазмом выполнять, безо всякого понукания и поощрения со стороны хозяина, обязанности сторожа. Средний шнауцер — прежде всего и преимущественно сторожевая собака. И это надо обязательно учитывать тем, кто решит остановится на такой породе. У всех наших собак сторожевые качества выражены в довольно сильной степени. Удивляться здесь не приходится. Ведь отбор — в течение, по крайней мере, нескольких сотен лет — вёлся именно по этому признаку. Шнауцер постоянно настороже — и не только дома, но и на прогулках, во время поездок на машине или в общественном транспорте, за городом, особенно в лесу. Москвичка Улли, например, в любое время суток сразу реагирует на звук открывающегося на этаже лифта, начинает прислушиваться, подходит к двери. Не менее чутко она отзывается и на происходящее за окном: на любой громкий, неожиданный звук — лай, крик, визг тормозов — подбегает к окну и смотрит вниз. На прогулке, будучи отпущена с поводка, почти всегда настороже, и не подпускает к хозяйке, особенно вечером, не знакомых ей людей. На поводке тоже часто смотрит по сторонам, любит, забравшись повыше, осматривать окрестности. Во время поездки в поезде охраняет купе, в самолёте — пространство возле хозяйского кресла. Её мать Варвара отличается на посту сторожа автомашины. На эту собаку хозяева спокойно могут оставить автомобиль — сидя внутри, она не даёт никому даже прикоснуться к хозяйскому добру, не то чтобы попытаться открыть дверцу. Однажды на этой почве с Варькой произошёл конфуз. В летний зной хозяин пошёл прогуляться с ней по лесу. Как обычно, она рыскала по кустам, насторожённо останавливалась, прислушивалась. И в какой-то момент пропала, не подбежала на зов. Некоторое время хозяин звал её, искал, пока наконец не вышел из леса на поляну. Здесь стояли «Жигули», а чуть поодаль на траве сидели люди. В машине же на месте водителя гордо восседала Варька. Увидев подходившего хозяина, она радостно бросилась к нему. Как выяснилось их разговоров с владельцами машины, все это время собака охраняла от них «Жигули». Она выбежала из леса к машине, стоявшей с открытой дверью, и забралась на переднее сиденье. Произошло это так быстро, что люди, расположившиеся закусить на траве, даже не успели преградить ей путь. Они, разумеется, попытались прогнать непрошеного сторожа, причём действовали сначала уговорами, а потом все более решительно. В неравной схватке с обозлёнными владельцами машины, вооружившимися палками, Варька потеряла зуб, получила сильный удар по ноге, но стойко держала оборону до прихода хозяина. Ему ни чего не оставалось, как извиниться перед людьми и, забрав собаку, поскорее удалиться с места происшествия.