- Большое спасибо, Джейн. С помощником я справлюсь лучше. Я уже начал, но я не специалист.
- Это я заметила. Иди прибери в спальне, а я разгребу грязь тут. Потом я приготовлю какой-нибудь завтрак. Думаю, ты не ел.
- Нет... Послушай, Джейн, а тебе не кажется, что лучше сюда не приходить?
- Почему? Я ведь и прежде довольно часто здесь бывала?
- А ты не... - Я запнулся. - Ты не слышала, что говорят в поселке? Обо мне и... Шейле?
- Нет.
Она удивленно посмотрела на меня.
- Э-э... Имей в виду, это только сплетня. Я не думаю, что они всерьез... Но... Кое-кто говорит... Говорят, что это я убил ее.
Я не мог смотреть на Джейн.
- Что?
- Это еще не все. Предполагают, что я... устранил ее, чтобы... чтобы сойтись с тобой, - закончил я несчастным голосом.
Потом я взглянул на Джейн. Лицо ее пылало. Она долго не отвечала.
- Какая чушь, - сказала она наконец так тихо, что я с трудом разобрал слова. - Как они могут говорить такое? Ты никогда... Ты никогда даже...
Она заплакала. Я обнял ее. Она тоже обняла меня, судорожно прижалась и долго не отпускала. Но потом разжала руки и отстранилась, перестала плакать и решительно вздернула подбородок.
- Ну их к черту! - воскликнула она. - Пусть думают, что хотят. Моя совесть чиста. - При этом она слегка покраснела и торопливо добавила: Никто не смеет указывать мне, как поступать. Если ты, Марк Суиндон, боишься нескольких сплетников, то это твоя проблема. А я куда захочу, туда и пойду.
Она принялась энергично протирать полку.
- Сейчас опасное время, Джейн, - слабо возразил я.
- Что поделаешь. Ладно, иди наверх и займись спальней. Старушки будут здесь с минуты на минуту.
- Эй! - Дверь распахнулась, и появился ухмыляющийся Том Минти с двумя чемоданами в руках. - Я принес вещи старушенций. Они будут через час. Не хотел вам мешать, но я выполняю поручение Комитета.
Он многозначительно кашлянул. Интересно, подумал я, долго ли он стоял, у дверей?
К полудню переезд завершился. Мы решили, что дамы поселятся в моей спальне, а я устроюсь внизу на кушетке. Обманывать себя было бесполезно их присутствие чертовски меня стесняло.
Миссис Эрншоу - требовательная женщина, которой нелегко угодить; она рассматривала вселение ко мне как исполнение общественного долга. На каждую мою попытку проявить любезность она втягивала носом воздух, напоминая торговца дезодорантами. Мисс Коттер суетливо распаковывала вещи, то и дело подобострастно наклоняясь к хозяйке, которая прочно обосновалась в моем любимом кресле.
Я обрадовался, когда наконец настало время идти На Станцию, чтобы встретиться с Артуром и его группой перед визитом к Разуму. Джейн отчужденно шагала рядом. Я удивился, что она не попыталась взять меня за руку - характерное ее бунтарское настроение. К счастью, нам попалось мало встречных; наверно, люди прислушались к совету и сидели дома.
Мы встретили ученых на улице, и Артур спросил - мне показалось, что злорадно, - как я уживаюсь с дамами. Потом рассказал довольно неприятную историю. Оказывается, миссис Эрншоу и мисс Коттер вчера пытались уехать из Риверсайда на материк, в соседний город, где миссис Эрншоу владеет недвижимостью. Но в десяти милях от Риверсайда они наткнулись на патруль, и военные отправили их назад...
Наконец мы дошли до Заводи и уселись на камнях. Группа притащила с собой оборудование. Кроме записных книжек, у них были магнитофон и портативная стальная коробка, которую Эл Пендлбери с гордостью рекомендовал нам как усовершенствованный энцефалограф.
Тому, кто вроде меня всю жизнь прожил на Аркадии, бывает нелегко с людьми типа Пендлбери. Меня бесило, что он считает всех колонистов отставшей на века деревенщиной.
Эл пристально посмотрел на меня.
- Спокойно, ребята, - предупредил Дон Маккейб. - Вы много излучаете.
Слегка кружилась голова; я почувствовал что-то вроде легкого опьянения; через мой мозг промчался вихрь неясных образов.
Пендлбери сосредоточился на своей машине и крутил рукоятки, стараясь ее настроить. Вода в Якорной Заводи была черна и загадочна.
Артур взглянул на Джейн.
- Не возражаете, если я предложу вам несколько экспериментов для разминки? - спросил он. - Между вами и Марком есть какое-то взаимопонимание. Для начала просто перебросьтесь мысленно несколькими образами.
После того что случилось в Заводи, я бы не удивился, если бы Джейн отказалась; но она кивнула, нахмурилась, и у меня в голове возникло изображение "Карусели". Вначале туманное, оно стало проясняться, пока я не начал различать детали. На крыше кубрика сидела девушка с длинными светлыми волосами...
Я вдруг задрожал. Яхта исчезла. Послышались оживленные реплики присутствующих. Все что-то увидели. Некоторые даже узнали яхту. Другие, правда, увидели просто белое пятно, но Артур выглядел довольным.
- Мы куда-то движемся, - возбужденно сказал он. - Разум повысил мощность. Теперь, чтобы пробиться, нам не нужна внезапная сильная мысль. Пендлбери, ты видел что-нибудь на экране?
Темноволосый человек покачал головой.
- Не понимаю, чему вы радуетесь, - заметила Джейн. - Усиление мощности - это как раз то, чего мы не хотим. Усиливается опасность Разума.
Артур заметно смутился. Его увлек энтузиазм исследования, и он забыл о главной цели. Операция прошла успешно, но пациент скончался...
- Верно, - сказал он решительно. - Перейдем к делу. Марк и Джейн, постарайтесь обратиться непосредственно к Разуму.
У него это прозвучало так же просто, как "включите радио".
Я сосредоточился, но сам не знал, на чем. Я подумал: "Кто ты?" - и попытался передать эту мысль в Заводь, но Разум не ответил. Я подумал о толстике, поедающем планктон. Я представил себе, как он приближается к Разуму, представил себе его голод при виде комка сочного мяса...
Неожиданно Джейн судорожно вздохнула.
- Я вижу рыбу! - закричала она.
- Это я, - сказал я ей. Затем наступила тишина, и мы снова сосредоточились.
Постепенно я стал различать его - бесформенный водоворот нечеткого беспорядочного сознания. Грусть, радость... Эмоциональное болото без всякой цели.
- Выхожу на связь, - объявил я. - Джейн, ты помнишь тот вечер, когда мы видели мохнатика?.. Похожие ощущения. Это собственные мысли Разума.
- Да, - проговорила она медленно, - кажется, я тоже выхожу на связь. Несчастный, умирающий, но в то же время полный надежды.
Так мы и продолжали, погрузившись на время в эмоции Разума, пока я наконец не проникся к нему симпатией. Я почувствовал, что настроился на его длину волны. Тогда я снова спросил:
- Кто ты?
И пришел неясный ответ.
- Я? Я?.. - Он осознавал смысл существования. - Я - это я.
Конечно, это были не слова, а мысленное свидетельство понимания.
- Да. Ты понимаешь?
- Я понимаю. Я есть. Я был. Я буду?.. - Печаль, надежда.
- Чернуги. - Я их вообразил.
- Друзья. - Чувство уюта, защищенности, безопасности.
- Люди. - Я вообразил Артура, Дона, себя?
Я попробовал с Джейн, я с ее разумом. Я представил себе мыслительный процесс. Ужасно трудно представлять себе абстрактные понятия.
Через некоторое время я сдался. У меня разболелась голова.
- Бесполезно, Артур. Он просто нас не понимает. Возможно, он знает, что передаст мысли других существ, но при этом не подозревает, о чем они. Да и откуда? Мы действуем в совершенно другой среде. Разум только реагирует он не может осмысливать. Я думаю, что раньше у него не было случая задуматься. Мы надеемся на его большие возможности только потому, что он телепат. Но телепатия служит лишь для самозащиты, для инстинктивного управления чернугами и любыми агрессорами. Мы по-прежнему применяем не те подходы.
Артур смотрел упрямо.
- Тем не менее я полагаю, что любое существо с интеллектом способно обучаться. Все дело в том, чтобы найти метод.
- Но он не может даже видеть, - убеждал я. - Он слепой, Артур. У него нет чувств для постижения пространства или времени. Как мы предполагаем, он живет всего лишь месяц. У него нет потребности учиться, нет цели. Чего ты вообще хочешь добиться?
Артур вглядывался в Заводь, будто хотел проникнуть в толщу темной воды.
- Мы не должны сдаваться, - сказал он. - Это наш единственный шанс. Если Разум нельзя научить, быть может, его можно дрессировать. Каким-то образом нужно с ним связаться и выдрессировать так, чтобы он мог управлять чернугами, но научился бы блокировать телепатическую передачу. И мы должны убедить его передать информацию другим Разумам по всему побережью. В противном случае...
Артур умолк. Я заметил, что у него стала дергаться щека. Похоже, он находился на грани нервного срыва.
Я мысленно закончил его фразу. В противном случае мы столкнемся с бунтами и кровопролитием в масштабах, которые страшно себе представить... Я представил, как другие, группы по всему берегу занимаются тем же самым и, подобно Артуру, утыкаются в ту же неразрешимую проблему. Они научились работать с могущественными неземными существами на некоторых планетах. Во многих случаях им удалось убедить инопланетян не применять силу и жить в мире с человеком.
Но если инопланетянин не подозревает о своей силе, если отличия столь велики, что он вообще не замечает присутствия человека?
11
Мы бились еще час. Мы с Джейн пытались выудить что-нибудь осмысленное из наших контактов с Разумом; даже Хорсли и Пендлбери сделали по попытке связи - и все без толку. Атмосфера глубокого уныния сгустилась вокруг нас, и первым начал раздражаться Артур.
Мы решили кончить на сегодня, пока не вцепились друг другу в глотку из-за Разума. Он действовал вовсю, телепатический Передающий Эффект усилился. В таком поганом настроении продолжение стало опасным. Я первым с радостью поучил бы Артура уму-разуму; его слепое упрямство вызывало ярость.
Более того, я уловил из летавших вокруг мыслей, что в наших неудачах он винил меня. Из-за того, что я считал его линию ошибочной, он, видимо, считал, что я не работаю как следует. И все это время на лице Пендлбери углублялись циничные складки. По-моему, он вообще не верил, что мы контактировали с Разумом. Эл не отрываясь смотрел в свою проклятую черную коробку, и его рот кривила скептическая усмешка. Аппарат вообще ничего не фиксировал.
Наконец мы упаковались, договорившись, что завтра утром попробуем еще раз. Покинув группу на мосту, мы с Джейн пошли вверх к Станции. У меня еще остались кое-какие дела. Несмотря на нынешние чрезвычайные обстоятельства, в работе находилось несколько проектов, которые нельзя было заморозить. Кроме того, я хотел по дороге прихватить в "Клубе" несколько бутылок.
Дома миссис Эрншоу и мисс Коттер, вопреки всему, пили чай. Они правильно угадали, что у меня такового не водится, и прихватили свой запас. Я лично питаю отвращение к этому продукту, который на Аркадии почти не производят. Думаю, что чай миссис Эрншоу был высшего сорта - с Земли и стоил бешеных денег.
Увидев у нас в руках бутылки, миссис Эрншоу обрадовалась. Кажется, она готова была улыбнуться.
- Не угодно ли чашку чаю? - спросила она.
Миссис Эрншоу - уроженка Аркадии, но говорит с акцентом, который встречается у некоторых иммигрантов с Земли. Мисс Коттер вскочила и принялась хлопотать над чайными принадлежностями.
- Нет, спасибо, - поспешно отказался я. - Я думаю, мы с Джейн выпьем чего-нибудь покрепче. Последние несколько часов у нас была тяжелая работа.
Миссис Эрншоу шумно вздохнула.
- Чай освежает, - сообщила она мне. - Он обостряет чувства, не притупляя. Однако, если вы настаиваете... - Она посмотрела, как мы наливаем себе скотч, и скомандовала: - Капните, пожалуйста, и мне в чай немножко.
На задворках моего сознания мелькнула мысль, которую я какое-то мгновение пытался поймать, но та ускользнула - что-то, связанное с "Клубом"...
Миссис Эрншоу с гримасой отхлебнула своего крепленого чая.
- Я только что говорила мисс Коттер, - сказала она. - Похоже, вся Аркадия сошла с ума. Патрули на дорогах. Заграждения, а за ними войска. Вчера меня держали под прицелом. Под прицелом! - Неожиданно я уловил образ, посылаемый ее разумом: грубый солдат с на редкость тупым лицом целится из ружья через окно автомобиля на воздушной подушке. Дуло - в дюйме от ее левого уха... Я был уверен, что, вспоминая, она преувеличила инцидент.
- Здесь нет ничего смешного, - огрызнулась она, хотя я не смеялся.
Я старался контролировать свои мысли. Сегодня вечером Эффект действовал сильно.
- Он приказал мне вернуться в Риверсайд. Приказал мне! Этих людей содержат налогоплательщики! Я собираюсь написать в газету!
- А почему он не пропустил вас, миссис Эрншоу? - спросила Джейн.
- Он сказал, что дороги закрыты из-за маневров. Но я видела, что он лгал. Они установили военный режим! Прямо не знаю, куда катится Аркадия! В следующий раз они дойдут до насилия и разбоя... Вот что происходит, когда военным дают волю!..
- Военным дают волю, - как эхо, повторила мисс Коттер. В ее обязанности входило подкрепление аргументов миссис Эрншоу.
- Насилие и разбой, - пробормотала Джейн, издеваясь над этими словами. Я уловил карикатуру в ее сознании.
- Я уверен, что они лишь выполняли свой долг, - поспешно вставил я, увидев, как и без того кирпично-красное лицо миссис Эрншоу начало приобретать фиолетовый оттенок.
- Раньше, молодой человек, солдат знал свое место. Он был вежлив, он помнил, что его содержит население, и вел себя соответственно. Он носил красивую форму и попадался на глаза только во время церемоний. Но теперь безответственность распространилась повсюду и затронула даже армию. Это всем известно - достаточно взглянуть на статистику преступлений. И что же делает правительство? Оно, как гончих, спускает войска с цепи, чтобы они травили население, которое их содержит! И над чем это вы смеетесь, юная леди, я не знаю! Вы типичная представительница молодого поколения. У вас нет никакого уважения!
В голосе миссис Эрншоу зазвучали гневные раскаты. Джейн пробормотала, что ей надо умыться, и молнией выскочила из комнаты.
Я посочувствовал Джейн: ей, такой юной, пожилая женщина казалась нелепой. Но мне было не до смеха. Меня встревожила растущая опасность Эффекта. Возникла еще одна проблема. Мысленное веселье Джейн, которого в обычных условиях никто бы не заметил, теперь оказывалось маслом, подлитым в огонь праведного негодования миссис Эрншоу. Такие ситуации, наверное, начали возникать по всему побережью. Любое незначительное расхождение во взглядах многократно усиливалось вплоть до яростного спора.
Я прикинул, сколько в поселке людей, с чьими взглядами я в том или ином отношении не согласен, и признал, что это число близко к ста процентам... Я представил себе семьи и ожесточенные споры, которые в них возникнут уже возникают. Молодые против старых. Бедные против богатых. Религия. Политика. Чуть ли не все темы, которые я мог вспомнить. Даже детские ссоры... Самообладание - на пределе. Самоконтроль снижен до животного уровня.
Миссис Эрншоу мрачно смотрела на меня. Должно быть, она прочитала мои мысли.
- Я сожалею, профессор Суиндон, - с непривычной вежливостью начала она. - Я тупая непривлекательная старуха, и вам с молодой леди придется терпеть меня. В следующие несколько недель людям вроде меня придется тяжелее всех. Не знаю, сколько нас останется в живых, когда все закончится...
Я думаю, что именно этой ночью мы осознали, с какой страшной угрозой столкнулись. Последние лучи солнца косо падали в комнату, превращая в искры летающие пылинки. Джейн спустилась смущенная. Она поняла, что Передающий Эффект коварнее, чем мы думали. Оказалось, что недостаточно подавить агрессивные инстинкты. Требовалось подавить чуть ли не все чувства, потому что в девяти случаях из десяти наши желания направлены против людей.
Мы сидели в комнате, пили скотч - даже мисс Коттер скромно потягивала из маленького бокала - и спокойно разговаривали, стараясь прийти к согласию друг с другом и с теми примитивными желаниями, которые подсознательно делают всех нас бунтарями. По-моему, раньше мы никогда не задумывались, насколько эгоистичен человек. Мы жили в поселках Аркадии в тесной близости; правительство и церковь призывали нас работать вместе для общего блага; и нам казалось, что мы всегда делали все, что могли, для сообщества аркадян.
Теперь нам пришлось признать, что это просто притворство, что люди всегда соперничают друг с другом и что каждый в первую очередь заботится о себе. Установив, обсудив и приняв это, мы сумели проявить друг к другу больше снисхождения.
Миссис Эрншоу, как всегда, высказалась откровенно.
- Я могу сказать вам всем, - в частности, заявила она, - что люди, все люди, мне отвратительны. Иногда, если они любезны, они могут мне невольно понравиться, по я тут же вспоминаю, что у них должны быть причины для любезности, потому что я - особа несимпатичная. И тогда я осознаю, что они охотятся за моими деньгами или влиянием. От меня ожидают платы за терпение по отношению к отвратительной старухе. Ни у кого не может быть искреннего желания быть любезным со мной.
Мисс Коттер вскочила, задыхаясь от волнения.
- Это нечестно, Бернардина, - запротестовала она с необыкновенной решительностью. - Я всегда ухаживала за тобой, как могла. Я все для тебя делала... Помнишь, пять лет назад я уговаривала тебя не ездить больше верхом, а ты поехала и упала... И сколько я ухаживала за тобой, пока ты лежала в постели со сломанной ногой! Ну, как ты можешь теперь говорить, что я заботилась только о себе? За пятнадцать лет я много раз могла уйти от тебя и где угодно нашла бы работу...
Она чуть не плакала. Миссис Эрншоу молча посмотрела на нее, и постепенно лицо мисс Коттер залил румянец.
- Мне незачем на это отвечать, Элси, а тебе не в чем себя винить. Все мы люди, и чем скорее мы это поймем, тем больше надежды, что мы преодолеем этот Эффект. Отныне никто не может лгать. Человеческому роду придется стать честным. Мне легче, потому что я богата и могу позволить себе говорить то, что думаю. Некоторым из вас будет трудновато. Например, этой юной леди...
Джейн посмотрела на миссис Эрншоу с выражением решительного несогласия на лице.
- Незачем больше скрывать, дорогая. Как раз чувства, подобные твоему, нам и нужны. Никто из нас не обидит тебя за то, что ты чувствуешь. Ты молода и думаешь - если пользоваться вашим языком, - что я мерзкая старуха. Но ты не понимаешь одного: я знаю, что я мерзкая старуха, и меня этим не обидишь. Ты не злая, и это ободряет... Так вот, в комнате нас четверо, и вскоре мы узнаем все, что можно узнать друг о друге и о самих себе. У нас есть что скрывать друг от друга, потому что каждый увидит себя глазами остальных и может возненавидеть их за то, что они ему показали. Но ты и профессор Суиндон никогда друг друга не возненавидите...
- Это бывает без взаимности, - пробормотала Джейк.
Я желал, чтобы миссис Эрншоу заткнулась. Я желал этого от всей души.
- Нет, я не заткнусь, профессор Суиндон. Вы здесь самая темная лошадка. Вы знаете про меня. Вы знаете про Элси Коттер. Чувства юной Джейн тоже вам ясны. Но что известно о вас, профессор? Марк Суиндон, морской биолог, человек, который рассуждает логично и холодно, подобно рыбам, которых исследует. Марк Суиндон, который наблюдает животные джунгли в своих рыбных загонах и считает человеческую жизнь такими же джунглями, видя в насильственной смерти своей невесты подтверждение этих взглядов. Жизнь поле боя, думает профессор Суиндон, и он прав. Но он заходит в своих выводах слишком далеко и забывает или не признает, что у нас есть качества, которых нет у рыб...
- Замолчите, черт побери! - Оказалось, что я кричу.
- Я сумасбродная старуха. Я знаю. Все мы знаем. Но что мы знаем о загадочном Марке Суиндоне? Он специально думает о других - маловажных предметах, особенно когда его взгляд падает на присутствующую здесь юную леди... И все же правды не скрыть. Я знаю, что он не признается в этом даже себе. Я знаю, что он не может преодолеть странное чувство вины из-за смерти невесты. Не потому, что мог бы предотвратить ее, и тем более не потому, что в чем-то виновен... Но память о Шейле кричит в его мозгу каждый раз, когда он смотрит на ее сестру. Вот почему он никогда не признается, что влюблен в эту самую сестру - присутствующую здесь юную девушку, при виде которой его сердце начинает биться чаще. - Миссис Эрншоу посмотрела мне прямо в глаза, и оказалось, что я не могу выдержать твердого взгляда этих потухших старых глаз. - Профессор Суиндон, когда вы смотрите на Джейн, перед вами встает образ Шейлы. А это Джейн, юная девушка. Господи, неужели вы не можете этого понять?
Джейн недоверчиво взглянула на меня.
- Она говорит ерунду, правда, Марк? - неуверенно спросила она.
Я не мог упорядочить вихрь чувств в своей душе и был не в состоянии ответить ни да ни нет.
- Ну хорошо, если вы по-прежнему хотите нас всех обманывать, дело ваше, - ядовито сказала миссис Эрншоу. - Я знаю ваши мысли и надеюсь, что Джейн тоже знает. Я уверена, что даже Элси о чем-то догадывается, - бестактно добавила она. - Вы бы лучше проводили Джейн до дому, профессор Суиндон. Мы с мисс Коттер устали и собираемся ложиться спать.
Я действительно не знал, что говорить и думать. Я подошел к окну, отдернул занавески и посмотрел на огоньки поселка. Ночь была безоблачная; на небе сияли все шесть лун Аркадии, соединившиеся в тесную группу. Огромная, освещенная лунным светом река простиралась широкой черной гладью до затопленной улицы в тридцати ярдах под нами. Левее, в скоплении огоньков около дороги на материк, творилось что-то странное...
- Горят два домика у моста, - сообщил я. - Не знаю, надо ли бежать на помощь. Наверное, хозяева вызвали пожарных.
- Оставайтесь дома, профессор, - приказала миссис Эрншоу. - Хозяева тупицы, недостойные люди, которые уловили ненависть в мыслях соседей и воспользовались этим, чтобы дать выход своей собственной ненависти. Злодеи, которые поняли, что разоблачены, бьют первыми... В эти недели сгорит много домов, но это будет как прополка. Выживут лучшие. Иногда мне хочется оказаться в их числе...
- Я хочу остаться здесь, Марк, - выпалила Джейн, избегая моего взгляда. - По-моему, миссис Эрншоу высказала правильную идею. Сейчас главное ужиться друг с другом. Может быть, нашей четверке удастся поладить. По-моему, мы сумеем простить друг другу недостатки.
После этого мы сели, выпили еще и решили, что пора ложиться спать. Нам не удалось отговорить миссис Эрншоу от неожиданного решения спать внизу, поэтому мы сделали три временных постели, заперли окна и двери, а я отправился наверх.
Я смотрел на огни пожаров; дома у моста еще горели, и я подумал о событиях, которые происходили пятьдесят два года назад. Сегодняшняя ночь была вехой, началом пути, но его конца я себе не представлял...
Я подумал об Артуре и о том чувстве полного поражения, которое уловил в его разуме, когда он понял, что наша попытка в Якорной Заводи провалилась.
Я подумал о правительстве и об опасениях Дона Маккейба насчет того, что оно захочет действовать немедленно, не думая о будущем. Невозможно было предсказать, до чего они могут додуматься...
И все-таки я чувствовал, что выход есть. Сегодня вечером мы вчетвером кое-что доказали...
Мы доказали, что если нельзя повлиять на Разум, то сам Человек может приспособиться к обстоятельствам. У меня снова мелькнула какая-то неясная мысль, какое-то неопределенное воспоминание о происшествии в "Клубе", и я опять не смог поймать ее. Почему-то перед моим мысленным взором встал старый Джед Спарк с вытаращенными слезящимися глазами...
12
Ночью меня разбудил глухо прозвучавший ружейный выстрел. Какое-то время я лежал, размышляя, не приснился ли он мне или, может быть, это миссис Эрншоу хлопнула дверью... Потом снова заснул.
Встали мы поздно. Меня, в конце концов, поднял робкий стук в дверь. Я сонно пробормотал приглашение войти, и появилась мисс Коттер с кофе на подносе, слегка покрасневшая и смущенная. Она объяснила, что ее послала миссис Эрншоу, и ясно дала понять, что ни за что не вторглась бы ко мне по собственной воле. Я ей верил: взгляд компаньонки метался по комнате, как испуганная птичка; она старалась не смотреть на меня. Полагаю, Элси впервые в жизни находилась в спальне мужчины. Но кофе оказался весьма приятным.
Во время завтрака появился Артур.
- У причала собралась толпа, - объявил он без предисловий. - По-моему, они что-то задумали. Ты должен пойти туда, Марк. Может быть, тебе удастся их хоть немного образумить. Мне это не под силу.
- А Марку? - спросила Джейн. - Вы же сами говорили, что ему лучше не показываться несколько дней. Что, собственно, они задумали?
Артур был бледен. Мы предложили ему чашку кофе, и он проглотил ее с видом человека, который предпочел бы что-нибудь покрепче. Когда он ставил чашку на блюдце, слышалась нервная дробь дребезжащего фарфора. Похоже, Артур считал, что события выходят из-под контроля. Под неодобрительным взором миссис Эрншоу он разжег трубку. Его губы нервно подрагивали, когда он быстро выпустил несколько облачков дыма.
- По-моему, все-таки лучше тебе пойти, Марк, - сказал он. - Я бы не стал беспокоить тебя по пустякам. Боюсь, они натворят что-нибудь непоправимое. Этой ночью в поселке уже наделали бед, и теперь несут всякую дичь.
- Какую? - раздраженно спросил я. - Что они говорят?
- Это я заметила. Иди прибери в спальне, а я разгребу грязь тут. Потом я приготовлю какой-нибудь завтрак. Думаю, ты не ел.
- Нет... Послушай, Джейн, а тебе не кажется, что лучше сюда не приходить?
- Почему? Я ведь и прежде довольно часто здесь бывала?
- А ты не... - Я запнулся. - Ты не слышала, что говорят в поселке? Обо мне и... Шейле?
- Нет.
Она удивленно посмотрела на меня.
- Э-э... Имей в виду, это только сплетня. Я не думаю, что они всерьез... Но... Кое-кто говорит... Говорят, что это я убил ее.
Я не мог смотреть на Джейн.
- Что?
- Это еще не все. Предполагают, что я... устранил ее, чтобы... чтобы сойтись с тобой, - закончил я несчастным голосом.
Потом я взглянул на Джейн. Лицо ее пылало. Она долго не отвечала.
- Какая чушь, - сказала она наконец так тихо, что я с трудом разобрал слова. - Как они могут говорить такое? Ты никогда... Ты никогда даже...
Она заплакала. Я обнял ее. Она тоже обняла меня, судорожно прижалась и долго не отпускала. Но потом разжала руки и отстранилась, перестала плакать и решительно вздернула подбородок.
- Ну их к черту! - воскликнула она. - Пусть думают, что хотят. Моя совесть чиста. - При этом она слегка покраснела и торопливо добавила: Никто не смеет указывать мне, как поступать. Если ты, Марк Суиндон, боишься нескольких сплетников, то это твоя проблема. А я куда захочу, туда и пойду.
Она принялась энергично протирать полку.
- Сейчас опасное время, Джейн, - слабо возразил я.
- Что поделаешь. Ладно, иди наверх и займись спальней. Старушки будут здесь с минуты на минуту.
- Эй! - Дверь распахнулась, и появился ухмыляющийся Том Минти с двумя чемоданами в руках. - Я принес вещи старушенций. Они будут через час. Не хотел вам мешать, но я выполняю поручение Комитета.
Он многозначительно кашлянул. Интересно, подумал я, долго ли он стоял, у дверей?
К полудню переезд завершился. Мы решили, что дамы поселятся в моей спальне, а я устроюсь внизу на кушетке. Обманывать себя было бесполезно их присутствие чертовски меня стесняло.
Миссис Эрншоу - требовательная женщина, которой нелегко угодить; она рассматривала вселение ко мне как исполнение общественного долга. На каждую мою попытку проявить любезность она втягивала носом воздух, напоминая торговца дезодорантами. Мисс Коттер суетливо распаковывала вещи, то и дело подобострастно наклоняясь к хозяйке, которая прочно обосновалась в моем любимом кресле.
Я обрадовался, когда наконец настало время идти На Станцию, чтобы встретиться с Артуром и его группой перед визитом к Разуму. Джейн отчужденно шагала рядом. Я удивился, что она не попыталась взять меня за руку - характерное ее бунтарское настроение. К счастью, нам попалось мало встречных; наверно, люди прислушались к совету и сидели дома.
Мы встретили ученых на улице, и Артур спросил - мне показалось, что злорадно, - как я уживаюсь с дамами. Потом рассказал довольно неприятную историю. Оказывается, миссис Эрншоу и мисс Коттер вчера пытались уехать из Риверсайда на материк, в соседний город, где миссис Эрншоу владеет недвижимостью. Но в десяти милях от Риверсайда они наткнулись на патруль, и военные отправили их назад...
Наконец мы дошли до Заводи и уселись на камнях. Группа притащила с собой оборудование. Кроме записных книжек, у них были магнитофон и портативная стальная коробка, которую Эл Пендлбери с гордостью рекомендовал нам как усовершенствованный энцефалограф.
Тому, кто вроде меня всю жизнь прожил на Аркадии, бывает нелегко с людьми типа Пендлбери. Меня бесило, что он считает всех колонистов отставшей на века деревенщиной.
Эл пристально посмотрел на меня.
- Спокойно, ребята, - предупредил Дон Маккейб. - Вы много излучаете.
Слегка кружилась голова; я почувствовал что-то вроде легкого опьянения; через мой мозг промчался вихрь неясных образов.
Пендлбери сосредоточился на своей машине и крутил рукоятки, стараясь ее настроить. Вода в Якорной Заводи была черна и загадочна.
Артур взглянул на Джейн.
- Не возражаете, если я предложу вам несколько экспериментов для разминки? - спросил он. - Между вами и Марком есть какое-то взаимопонимание. Для начала просто перебросьтесь мысленно несколькими образами.
После того что случилось в Заводи, я бы не удивился, если бы Джейн отказалась; но она кивнула, нахмурилась, и у меня в голове возникло изображение "Карусели". Вначале туманное, оно стало проясняться, пока я не начал различать детали. На крыше кубрика сидела девушка с длинными светлыми волосами...
Я вдруг задрожал. Яхта исчезла. Послышались оживленные реплики присутствующих. Все что-то увидели. Некоторые даже узнали яхту. Другие, правда, увидели просто белое пятно, но Артур выглядел довольным.
- Мы куда-то движемся, - возбужденно сказал он. - Разум повысил мощность. Теперь, чтобы пробиться, нам не нужна внезапная сильная мысль. Пендлбери, ты видел что-нибудь на экране?
Темноволосый человек покачал головой.
- Не понимаю, чему вы радуетесь, - заметила Джейн. - Усиление мощности - это как раз то, чего мы не хотим. Усиливается опасность Разума.
Артур заметно смутился. Его увлек энтузиазм исследования, и он забыл о главной цели. Операция прошла успешно, но пациент скончался...
- Верно, - сказал он решительно. - Перейдем к делу. Марк и Джейн, постарайтесь обратиться непосредственно к Разуму.
У него это прозвучало так же просто, как "включите радио".
Я сосредоточился, но сам не знал, на чем. Я подумал: "Кто ты?" - и попытался передать эту мысль в Заводь, но Разум не ответил. Я подумал о толстике, поедающем планктон. Я представил себе, как он приближается к Разуму, представил себе его голод при виде комка сочного мяса...
Неожиданно Джейн судорожно вздохнула.
- Я вижу рыбу! - закричала она.
- Это я, - сказал я ей. Затем наступила тишина, и мы снова сосредоточились.
Постепенно я стал различать его - бесформенный водоворот нечеткого беспорядочного сознания. Грусть, радость... Эмоциональное болото без всякой цели.
- Выхожу на связь, - объявил я. - Джейн, ты помнишь тот вечер, когда мы видели мохнатика?.. Похожие ощущения. Это собственные мысли Разума.
- Да, - проговорила она медленно, - кажется, я тоже выхожу на связь. Несчастный, умирающий, но в то же время полный надежды.
Так мы и продолжали, погрузившись на время в эмоции Разума, пока я наконец не проникся к нему симпатией. Я почувствовал, что настроился на его длину волны. Тогда я снова спросил:
- Кто ты?
И пришел неясный ответ.
- Я? Я?.. - Он осознавал смысл существования. - Я - это я.
Конечно, это были не слова, а мысленное свидетельство понимания.
- Да. Ты понимаешь?
- Я понимаю. Я есть. Я был. Я буду?.. - Печаль, надежда.
- Чернуги. - Я их вообразил.
- Друзья. - Чувство уюта, защищенности, безопасности.
- Люди. - Я вообразил Артура, Дона, себя?
Я попробовал с Джейн, я с ее разумом. Я представил себе мыслительный процесс. Ужасно трудно представлять себе абстрактные понятия.
Через некоторое время я сдался. У меня разболелась голова.
- Бесполезно, Артур. Он просто нас не понимает. Возможно, он знает, что передаст мысли других существ, но при этом не подозревает, о чем они. Да и откуда? Мы действуем в совершенно другой среде. Разум только реагирует он не может осмысливать. Я думаю, что раньше у него не было случая задуматься. Мы надеемся на его большие возможности только потому, что он телепат. Но телепатия служит лишь для самозащиты, для инстинктивного управления чернугами и любыми агрессорами. Мы по-прежнему применяем не те подходы.
Артур смотрел упрямо.
- Тем не менее я полагаю, что любое существо с интеллектом способно обучаться. Все дело в том, чтобы найти метод.
- Но он не может даже видеть, - убеждал я. - Он слепой, Артур. У него нет чувств для постижения пространства или времени. Как мы предполагаем, он живет всего лишь месяц. У него нет потребности учиться, нет цели. Чего ты вообще хочешь добиться?
Артур вглядывался в Заводь, будто хотел проникнуть в толщу темной воды.
- Мы не должны сдаваться, - сказал он. - Это наш единственный шанс. Если Разум нельзя научить, быть может, его можно дрессировать. Каким-то образом нужно с ним связаться и выдрессировать так, чтобы он мог управлять чернугами, но научился бы блокировать телепатическую передачу. И мы должны убедить его передать информацию другим Разумам по всему побережью. В противном случае...
Артур умолк. Я заметил, что у него стала дергаться щека. Похоже, он находился на грани нервного срыва.
Я мысленно закончил его фразу. В противном случае мы столкнемся с бунтами и кровопролитием в масштабах, которые страшно себе представить... Я представил, как другие, группы по всему берегу занимаются тем же самым и, подобно Артуру, утыкаются в ту же неразрешимую проблему. Они научились работать с могущественными неземными существами на некоторых планетах. Во многих случаях им удалось убедить инопланетян не применять силу и жить в мире с человеком.
Но если инопланетянин не подозревает о своей силе, если отличия столь велики, что он вообще не замечает присутствия человека?
11
Мы бились еще час. Мы с Джейн пытались выудить что-нибудь осмысленное из наших контактов с Разумом; даже Хорсли и Пендлбери сделали по попытке связи - и все без толку. Атмосфера глубокого уныния сгустилась вокруг нас, и первым начал раздражаться Артур.
Мы решили кончить на сегодня, пока не вцепились друг другу в глотку из-за Разума. Он действовал вовсю, телепатический Передающий Эффект усилился. В таком поганом настроении продолжение стало опасным. Я первым с радостью поучил бы Артура уму-разуму; его слепое упрямство вызывало ярость.
Более того, я уловил из летавших вокруг мыслей, что в наших неудачах он винил меня. Из-за того, что я считал его линию ошибочной, он, видимо, считал, что я не работаю как следует. И все это время на лице Пендлбери углублялись циничные складки. По-моему, он вообще не верил, что мы контактировали с Разумом. Эл не отрываясь смотрел в свою проклятую черную коробку, и его рот кривила скептическая усмешка. Аппарат вообще ничего не фиксировал.
Наконец мы упаковались, договорившись, что завтра утром попробуем еще раз. Покинув группу на мосту, мы с Джейн пошли вверх к Станции. У меня еще остались кое-какие дела. Несмотря на нынешние чрезвычайные обстоятельства, в работе находилось несколько проектов, которые нельзя было заморозить. Кроме того, я хотел по дороге прихватить в "Клубе" несколько бутылок.
Дома миссис Эрншоу и мисс Коттер, вопреки всему, пили чай. Они правильно угадали, что у меня такового не водится, и прихватили свой запас. Я лично питаю отвращение к этому продукту, который на Аркадии почти не производят. Думаю, что чай миссис Эрншоу был высшего сорта - с Земли и стоил бешеных денег.
Увидев у нас в руках бутылки, миссис Эрншоу обрадовалась. Кажется, она готова была улыбнуться.
- Не угодно ли чашку чаю? - спросила она.
Миссис Эрншоу - уроженка Аркадии, но говорит с акцентом, который встречается у некоторых иммигрантов с Земли. Мисс Коттер вскочила и принялась хлопотать над чайными принадлежностями.
- Нет, спасибо, - поспешно отказался я. - Я думаю, мы с Джейн выпьем чего-нибудь покрепче. Последние несколько часов у нас была тяжелая работа.
Миссис Эрншоу шумно вздохнула.
- Чай освежает, - сообщила она мне. - Он обостряет чувства, не притупляя. Однако, если вы настаиваете... - Она посмотрела, как мы наливаем себе скотч, и скомандовала: - Капните, пожалуйста, и мне в чай немножко.
На задворках моего сознания мелькнула мысль, которую я какое-то мгновение пытался поймать, но та ускользнула - что-то, связанное с "Клубом"...
Миссис Эрншоу с гримасой отхлебнула своего крепленого чая.
- Я только что говорила мисс Коттер, - сказала она. - Похоже, вся Аркадия сошла с ума. Патрули на дорогах. Заграждения, а за ними войска. Вчера меня держали под прицелом. Под прицелом! - Неожиданно я уловил образ, посылаемый ее разумом: грубый солдат с на редкость тупым лицом целится из ружья через окно автомобиля на воздушной подушке. Дуло - в дюйме от ее левого уха... Я был уверен, что, вспоминая, она преувеличила инцидент.
- Здесь нет ничего смешного, - огрызнулась она, хотя я не смеялся.
Я старался контролировать свои мысли. Сегодня вечером Эффект действовал сильно.
- Он приказал мне вернуться в Риверсайд. Приказал мне! Этих людей содержат налогоплательщики! Я собираюсь написать в газету!
- А почему он не пропустил вас, миссис Эрншоу? - спросила Джейн.
- Он сказал, что дороги закрыты из-за маневров. Но я видела, что он лгал. Они установили военный режим! Прямо не знаю, куда катится Аркадия! В следующий раз они дойдут до насилия и разбоя... Вот что происходит, когда военным дают волю!..
- Военным дают волю, - как эхо, повторила мисс Коттер. В ее обязанности входило подкрепление аргументов миссис Эрншоу.
- Насилие и разбой, - пробормотала Джейн, издеваясь над этими словами. Я уловил карикатуру в ее сознании.
- Я уверен, что они лишь выполняли свой долг, - поспешно вставил я, увидев, как и без того кирпично-красное лицо миссис Эрншоу начало приобретать фиолетовый оттенок.
- Раньше, молодой человек, солдат знал свое место. Он был вежлив, он помнил, что его содержит население, и вел себя соответственно. Он носил красивую форму и попадался на глаза только во время церемоний. Но теперь безответственность распространилась повсюду и затронула даже армию. Это всем известно - достаточно взглянуть на статистику преступлений. И что же делает правительство? Оно, как гончих, спускает войска с цепи, чтобы они травили население, которое их содержит! И над чем это вы смеетесь, юная леди, я не знаю! Вы типичная представительница молодого поколения. У вас нет никакого уважения!
В голосе миссис Эрншоу зазвучали гневные раскаты. Джейн пробормотала, что ей надо умыться, и молнией выскочила из комнаты.
Я посочувствовал Джейн: ей, такой юной, пожилая женщина казалась нелепой. Но мне было не до смеха. Меня встревожила растущая опасность Эффекта. Возникла еще одна проблема. Мысленное веселье Джейн, которого в обычных условиях никто бы не заметил, теперь оказывалось маслом, подлитым в огонь праведного негодования миссис Эрншоу. Такие ситуации, наверное, начали возникать по всему побережью. Любое незначительное расхождение во взглядах многократно усиливалось вплоть до яростного спора.
Я прикинул, сколько в поселке людей, с чьими взглядами я в том или ином отношении не согласен, и признал, что это число близко к ста процентам... Я представил себе семьи и ожесточенные споры, которые в них возникнут уже возникают. Молодые против старых. Бедные против богатых. Религия. Политика. Чуть ли не все темы, которые я мог вспомнить. Даже детские ссоры... Самообладание - на пределе. Самоконтроль снижен до животного уровня.
Миссис Эрншоу мрачно смотрела на меня. Должно быть, она прочитала мои мысли.
- Я сожалею, профессор Суиндон, - с непривычной вежливостью начала она. - Я тупая непривлекательная старуха, и вам с молодой леди придется терпеть меня. В следующие несколько недель людям вроде меня придется тяжелее всех. Не знаю, сколько нас останется в живых, когда все закончится...
Я думаю, что именно этой ночью мы осознали, с какой страшной угрозой столкнулись. Последние лучи солнца косо падали в комнату, превращая в искры летающие пылинки. Джейн спустилась смущенная. Она поняла, что Передающий Эффект коварнее, чем мы думали. Оказалось, что недостаточно подавить агрессивные инстинкты. Требовалось подавить чуть ли не все чувства, потому что в девяти случаях из десяти наши желания направлены против людей.
Мы сидели в комнате, пили скотч - даже мисс Коттер скромно потягивала из маленького бокала - и спокойно разговаривали, стараясь прийти к согласию друг с другом и с теми примитивными желаниями, которые подсознательно делают всех нас бунтарями. По-моему, раньше мы никогда не задумывались, насколько эгоистичен человек. Мы жили в поселках Аркадии в тесной близости; правительство и церковь призывали нас работать вместе для общего блага; и нам казалось, что мы всегда делали все, что могли, для сообщества аркадян.
Теперь нам пришлось признать, что это просто притворство, что люди всегда соперничают друг с другом и что каждый в первую очередь заботится о себе. Установив, обсудив и приняв это, мы сумели проявить друг к другу больше снисхождения.
Миссис Эрншоу, как всегда, высказалась откровенно.
- Я могу сказать вам всем, - в частности, заявила она, - что люди, все люди, мне отвратительны. Иногда, если они любезны, они могут мне невольно понравиться, по я тут же вспоминаю, что у них должны быть причины для любезности, потому что я - особа несимпатичная. И тогда я осознаю, что они охотятся за моими деньгами или влиянием. От меня ожидают платы за терпение по отношению к отвратительной старухе. Ни у кого не может быть искреннего желания быть любезным со мной.
Мисс Коттер вскочила, задыхаясь от волнения.
- Это нечестно, Бернардина, - запротестовала она с необыкновенной решительностью. - Я всегда ухаживала за тобой, как могла. Я все для тебя делала... Помнишь, пять лет назад я уговаривала тебя не ездить больше верхом, а ты поехала и упала... И сколько я ухаживала за тобой, пока ты лежала в постели со сломанной ногой! Ну, как ты можешь теперь говорить, что я заботилась только о себе? За пятнадцать лет я много раз могла уйти от тебя и где угодно нашла бы работу...
Она чуть не плакала. Миссис Эрншоу молча посмотрела на нее, и постепенно лицо мисс Коттер залил румянец.
- Мне незачем на это отвечать, Элси, а тебе не в чем себя винить. Все мы люди, и чем скорее мы это поймем, тем больше надежды, что мы преодолеем этот Эффект. Отныне никто не может лгать. Человеческому роду придется стать честным. Мне легче, потому что я богата и могу позволить себе говорить то, что думаю. Некоторым из вас будет трудновато. Например, этой юной леди...
Джейн посмотрела на миссис Эрншоу с выражением решительного несогласия на лице.
- Незачем больше скрывать, дорогая. Как раз чувства, подобные твоему, нам и нужны. Никто из нас не обидит тебя за то, что ты чувствуешь. Ты молода и думаешь - если пользоваться вашим языком, - что я мерзкая старуха. Но ты не понимаешь одного: я знаю, что я мерзкая старуха, и меня этим не обидишь. Ты не злая, и это ободряет... Так вот, в комнате нас четверо, и вскоре мы узнаем все, что можно узнать друг о друге и о самих себе. У нас есть что скрывать друг от друга, потому что каждый увидит себя глазами остальных и может возненавидеть их за то, что они ему показали. Но ты и профессор Суиндон никогда друг друга не возненавидите...
- Это бывает без взаимности, - пробормотала Джейк.
Я желал, чтобы миссис Эрншоу заткнулась. Я желал этого от всей души.
- Нет, я не заткнусь, профессор Суиндон. Вы здесь самая темная лошадка. Вы знаете про меня. Вы знаете про Элси Коттер. Чувства юной Джейн тоже вам ясны. Но что известно о вас, профессор? Марк Суиндон, морской биолог, человек, который рассуждает логично и холодно, подобно рыбам, которых исследует. Марк Суиндон, который наблюдает животные джунгли в своих рыбных загонах и считает человеческую жизнь такими же джунглями, видя в насильственной смерти своей невесты подтверждение этих взглядов. Жизнь поле боя, думает профессор Суиндон, и он прав. Но он заходит в своих выводах слишком далеко и забывает или не признает, что у нас есть качества, которых нет у рыб...
- Замолчите, черт побери! - Оказалось, что я кричу.
- Я сумасбродная старуха. Я знаю. Все мы знаем. Но что мы знаем о загадочном Марке Суиндоне? Он специально думает о других - маловажных предметах, особенно когда его взгляд падает на присутствующую здесь юную леди... И все же правды не скрыть. Я знаю, что он не признается в этом даже себе. Я знаю, что он не может преодолеть странное чувство вины из-за смерти невесты. Не потому, что мог бы предотвратить ее, и тем более не потому, что в чем-то виновен... Но память о Шейле кричит в его мозгу каждый раз, когда он смотрит на ее сестру. Вот почему он никогда не признается, что влюблен в эту самую сестру - присутствующую здесь юную девушку, при виде которой его сердце начинает биться чаще. - Миссис Эрншоу посмотрела мне прямо в глаза, и оказалось, что я не могу выдержать твердого взгляда этих потухших старых глаз. - Профессор Суиндон, когда вы смотрите на Джейн, перед вами встает образ Шейлы. А это Джейн, юная девушка. Господи, неужели вы не можете этого понять?
Джейн недоверчиво взглянула на меня.
- Она говорит ерунду, правда, Марк? - неуверенно спросила она.
Я не мог упорядочить вихрь чувств в своей душе и был не в состоянии ответить ни да ни нет.
- Ну хорошо, если вы по-прежнему хотите нас всех обманывать, дело ваше, - ядовито сказала миссис Эрншоу. - Я знаю ваши мысли и надеюсь, что Джейн тоже знает. Я уверена, что даже Элси о чем-то догадывается, - бестактно добавила она. - Вы бы лучше проводили Джейн до дому, профессор Суиндон. Мы с мисс Коттер устали и собираемся ложиться спать.
Я действительно не знал, что говорить и думать. Я подошел к окну, отдернул занавески и посмотрел на огоньки поселка. Ночь была безоблачная; на небе сияли все шесть лун Аркадии, соединившиеся в тесную группу. Огромная, освещенная лунным светом река простиралась широкой черной гладью до затопленной улицы в тридцати ярдах под нами. Левее, в скоплении огоньков около дороги на материк, творилось что-то странное...
- Горят два домика у моста, - сообщил я. - Не знаю, надо ли бежать на помощь. Наверное, хозяева вызвали пожарных.
- Оставайтесь дома, профессор, - приказала миссис Эрншоу. - Хозяева тупицы, недостойные люди, которые уловили ненависть в мыслях соседей и воспользовались этим, чтобы дать выход своей собственной ненависти. Злодеи, которые поняли, что разоблачены, бьют первыми... В эти недели сгорит много домов, но это будет как прополка. Выживут лучшие. Иногда мне хочется оказаться в их числе...
- Я хочу остаться здесь, Марк, - выпалила Джейн, избегая моего взгляда. - По-моему, миссис Эрншоу высказала правильную идею. Сейчас главное ужиться друг с другом. Может быть, нашей четверке удастся поладить. По-моему, мы сумеем простить друг другу недостатки.
После этого мы сели, выпили еще и решили, что пора ложиться спать. Нам не удалось отговорить миссис Эрншоу от неожиданного решения спать внизу, поэтому мы сделали три временных постели, заперли окна и двери, а я отправился наверх.
Я смотрел на огни пожаров; дома у моста еще горели, и я подумал о событиях, которые происходили пятьдесят два года назад. Сегодняшняя ночь была вехой, началом пути, но его конца я себе не представлял...
Я подумал об Артуре и о том чувстве полного поражения, которое уловил в его разуме, когда он понял, что наша попытка в Якорной Заводи провалилась.
Я подумал о правительстве и об опасениях Дона Маккейба насчет того, что оно захочет действовать немедленно, не думая о будущем. Невозможно было предсказать, до чего они могут додуматься...
И все-таки я чувствовал, что выход есть. Сегодня вечером мы вчетвером кое-что доказали...
Мы доказали, что если нельзя повлиять на Разум, то сам Человек может приспособиться к обстоятельствам. У меня снова мелькнула какая-то неясная мысль, какое-то неопределенное воспоминание о происшествии в "Клубе", и я опять не смог поймать ее. Почему-то перед моим мысленным взором встал старый Джед Спарк с вытаращенными слезящимися глазами...
12
Ночью меня разбудил глухо прозвучавший ружейный выстрел. Какое-то время я лежал, размышляя, не приснился ли он мне или, может быть, это миссис Эрншоу хлопнула дверью... Потом снова заснул.
Встали мы поздно. Меня, в конце концов, поднял робкий стук в дверь. Я сонно пробормотал приглашение войти, и появилась мисс Коттер с кофе на подносе, слегка покрасневшая и смущенная. Она объяснила, что ее послала миссис Эрншоу, и ясно дала понять, что ни за что не вторглась бы ко мне по собственной воле. Я ей верил: взгляд компаньонки метался по комнате, как испуганная птичка; она старалась не смотреть на меня. Полагаю, Элси впервые в жизни находилась в спальне мужчины. Но кофе оказался весьма приятным.
Во время завтрака появился Артур.
- У причала собралась толпа, - объявил он без предисловий. - По-моему, они что-то задумали. Ты должен пойти туда, Марк. Может быть, тебе удастся их хоть немного образумить. Мне это не под силу.
- А Марку? - спросила Джейн. - Вы же сами говорили, что ему лучше не показываться несколько дней. Что, собственно, они задумали?
Артур был бледен. Мы предложили ему чашку кофе, и он проглотил ее с видом человека, который предпочел бы что-нибудь покрепче. Когда он ставил чашку на блюдце, слышалась нервная дробь дребезжащего фарфора. Похоже, Артур считал, что события выходят из-под контроля. Под неодобрительным взором миссис Эрншоу он разжег трубку. Его губы нервно подрагивали, когда он быстро выпустил несколько облачков дыма.
- По-моему, все-таки лучше тебе пойти, Марк, - сказал он. - Я бы не стал беспокоить тебя по пустякам. Боюсь, они натворят что-нибудь непоправимое. Этой ночью в поселке уже наделали бед, и теперь несут всякую дичь.
- Какую? - раздраженно спросил я. - Что они говорят?