Козловский Евгений Антонович. Квартира

   Печальный глядел в окно, печально и одиноко. Там, внизу, во дворе, играл в песочнице сам с собою столь же одинокий мальчик лет пяти. Печальный спустился во двор.
   -- Здорво, -- сказал малышу.
   Тот с опаскою глянул назаросшего щетиною дядю.
   -- Играешь, значит? -- присел накорточки в попытке установить контакт Печальный.
   Малыш огородил руками, защищая, песчаную крепость:
   -- Не трогай! Я маму позову!
   -- С чего ты взял, что я собираюсь трогать? -- заоправдывался Печальный. -- Я тебе игрушку хотел подарить.
   Малыш смерил Печального подозрительным взглядом:
   -- Игрушку?
   -- Ну да, -- улыбнулся Печальный настолько подчеркнуто добродушно, что и взрослому стало бы не по себе. -- Игрушку.
   Малыш испытующе поглядел надураковатого дядю и сказал не без опаски:
   -- Давай.
   -- Онау меня дома. Вон там, -- показал Печальный наокнаквартиры. -Поднимемся, и получишь.
   -- Ты мне ее лучше сюдапринеси! -- не согласился малыш.
   -- А у меня там много, -- продолжал Печальный соблазнять кандидатав друзья. -- Я же не знаю, какая тебе больше понравится.
   -- А ты все принеси! -- без труданашел малыш соломоново решение.
   -- Все у меня в руках не уместятся!
   Малыш прикинул эдакий объем богатства -- устоять было трудно:
   -- Тогдаты посиди тут, посторожи, ая к тебе схожу и выберу.
   -- Ты ж не найдешь, где я живу, -- притворно сокрушился Печальный. -- И дверь не откроешь.
   Малыш просчитал что-то в уме и, наконец, решился:
   -- Ладно, так уж и быть. Пошли. Но если обманешью
   Печальный попытался взять малышазаруку, но тот вырвался:
   -- Не трогай!
   Через ступеньку преодолев четыре лестничных полумарша, малыш опасливо, но крайне независимо вошел в квартиру.
   -- Ну, где они, твои игрушки? -- спросил с подозрением. -- Показывай.
   -- Вот, -- распахнул Печальный дверь в мастерскую отца. -- Эту вот хочешь? -- и подал малышу летающую тарелочку явно собственного изготовления.
   -- Онаж самодельная, -- разочарованно протянул малыш. -- Даже не из магазинаю -- но тарелочку все-таки взял. -- А это чо такое? -- осведомился несколько брезгливо.
   -- Космический корабль, -- гордо ответил Печальный.
   -- Ракета, что ли? -- переспросил малыш. -- Даони вовсе и не такие!
   -- Это не нашаракета, -- пояснил Печальный. -- Ихняя.
   -- Чья-чья?
   -- Ихняя, -- повторил Печальный и ткнул пальцем в потолок.
   -- А кто они такие? -- начал подпадать малыш под обаяние тайны.
   -- А ты вон ту кнопочку нажми, -- посоветовал Печальный, -- увидишь.
   -- Эту?
   -- Ага.
   Едвамалыш нажал накнопку, в летающей тарелочке открылся лючок и оттудавыскочил страшненький зеленый "пришелец" с рожками и завизжал, заскрипел. Малыш отбросил игрушку, завопил противным голосом:
   -- Не надо мне ничего от тебя! Пусти!
   -- Подожди, подожди! -- засуетился обескураженный Печальный. -- Я тебе осликапокажу.
   -- И осликане надо, -- набирал пронзительности ор малыша. -- Пусти! Знаю я твоих осликов! Пусти, я маме скажу!
   -- Дакто тебя тут держитю -- обиделся, наконец, Печальный и распахнул входную дверь. Малыш стремглав побежал вниз. Печальный проводил его взглядом, поднял с полакосмический корабль и грохнул оземь, -- только стальная спиралька, выскочив, жалобно задрожала. Подошел к отцовской игрушке -- святому семейству, попробовал завести, запустить. Игрушказадрожала, заскрипела, фигурки дернулись раз-другой и застыли. Печальный надел нарукавники, достал отвертку, принялся разбирать механизм, вытаскивать какие-то заржавевшие пружинки, колесики, рычажки, адеревянная Мадоннасмотрелананего черными глазами, грустное выражение которых нисколько не изменилось с той поры, когдавозле нее стоял зачарованный мальчишка, годы спустя выросший в Мафиози.
   -- Красивая, -- почти беззвучно шевельнулись губы мальчишки. -- Кто они?
   -- Маленький, -- авторитетно, не в тон, ответил другой мальчик, тот, из которого вырос Печальный, -- маленький -- это русский Бог. А это -- его папаи мама.
   -- Не совсем так, -- поправил отец. -- Мама -- верно, аэто просто ее муж. У русского Богаотцане было.
   -- Так не бывает, чтобы не было отца! -- уверенно возразил тот, из которого вырос Энергичный.
   -- Его отец тоже был Бог, -- попытался пояснить отец.
   -- А вот все и неправда! -- продолжал возражать будущий Энергичный. -- Его дедушка, -- кивнул набудущего Мафиози, -- говорит, что нет бога, кроме Аллаха, аМухаммед -- его пророк. А Джабу назвали Джабой не потому, что он жаба, ав честь Главного АнгелаДжабраила. Скажи, Джаба! -- обратился заподтверждением к тому, из которого вырастет Мафиози, но тот, завороженный Мадонною, не отвечал. -- Эй, Джаба, слышишь?! -- Не получив поддержки товарища, будущий Энергичный сослался наследующий авторитет. -- А учительницаговорила, что никакого Боганет вообще. Что это враки и сказки!
   -- Есть много сказок насвете, -- мягко сказал отец. -- Про очень многих богов. Сколько народов -- столько и богов. И в каждом доброта. А значит и правда. И смыслю
   Энергичный, привалив велосипед к парадному театральному входу, проследовал к кассам, постучал, навопрос "кто?" отозвался "я", анавопрос "кто -- я" -"Оболенский" и после открывального щелчкащеколды вошел.
   -- Вот, -- выложил настол билетную книжку. -- Не желают!
   -- Значит, распространитель хорош!
   -- А вы сами подите-попробуйте распространить их навашу муру!
   -- Тоже мне, критик выискался, -- обиделась кассиршазатеатр. -- Белинский! Ты, между прочим, по закону непроданные билеты накануне сдавать должен, ане задвачасадо спектакля!
   -- А! -- легкомысленно махнул рукою Энергичный. -- Какая разница, когдаих не купят.
   Зазвонил телефон.
   -- Слушаю, Семен Михайлович, -- бережно уложилав трубку кассирша. -Четыре билетапродано. Придется, наверное, сновасолдат пригонять.
   -- Во! -- подхватил Энергичный. -- А говорите -- накануне.
   -- Вычтут с тебя как-нибудь завсе билеты, -- огрызнулась кассиршаи пояснилав трубку. -- ДаОболенский, Семен Михайлович, билеты назад принес, все до единого. И еще и иронизирует. Хорошо, Семен Михайлович, хорошо, будет сделаною
   Энергичный тем временем был уже в директорском предбаннике.
   -- Мне бы, Людочка, объявление напечатать, -- промурлыкал, склонясь к секретарше.
   -- Мне-то что! -- пожалаплечами высокомерная Людочка. -- Машинкане моя.
   -- А копирочки можно пару листиков?
   Секретаршарезко открылаящик стола. Энергичный склонился над машинкою.
   -- Сдается комнатав центре, -- диктовал сам себе, выискивая клавиши с нужными буквами и, выискав, ударяя негнущимся указательным. -- Условия недорогие. Обращаться по адресую
   Из кабинетапоявился директор, явно ищущий, чем бы себя занять.
   -- А! -- обрадовался, увидев Энергичного. -- Я как раз намеревался вызвать вас, чтобы сообщить, что вы уволены.
   -- Очень надо! -- огрызнулся Энергичный, не отрываясь от кропотливого своего занятия. -- Дая в месяц буду получать больше, чем вы загод! Тоже мне: театр!
   -- Вон! вон отсюда!! -- взорвался директор.
   -- Допечатаю и уйду, -- невозмутимо отреагировал Энергичный.
   -- Семен Михайлович, вам плохо? -- подскочилак директору секретарша.
   -- Сперваспектакли научитесь ставить, -- продолжал бурчать репрессированный, извлекая из каретки готовые листки, -- аувольнять -большого умане надо.
   -- Может, вы мне их и поставите?! -- едко выкрикнул директор ему вслед из заботливых объятий Людочки.
   Энергичный даже не обернулся.
   Прямо тут, у театра, достал из карманапузырек с клеем и прилепил первое объявление посередине афиши:
   ДРАМАТИЧЕСКИЙ ТЕАТР
   Премьера!!!
   ЭПОХА ЗАСТОЯ
   Комедия в двух действиях
   Потом оседлал велосипед и помчался в подрагивающую маревом жары даль.
   Жарамало-помалу раскалялагород, ав конторе, где служил Печальный, последний кондиционер сгорел еще в позапрошлом году. Дипломированный программист сидел в нарукавниках застолом в окружении доброго десяткаженщин (что, впрочем, ничуть не придавало ему сходствани с султаном, ни даже с евнухом) и рассеянно тыкал пальцем в кнопки дешевенького школьного калькулятора.
   -- Юсуф, тебя, -- протянулатрубку самая монументальная из сослуживиц.
   -- Спасибо, -- подошел к аппарату Печальный. -- А, Джаба, привет. Ничего, спасибо. Ну, ты, положим, тоже был хорош! -- Печальный слушал голос натом конце проводаи мрачнел. -- Что-то я не понял, -- прервал, наконец, монолог собеседника. -- Ты что, запугать меня, что ли, решил? Так я, знаешь, в этой жизни не боюсь уже больше ничего. Ни-че-го! -- и бросил трубку нарычаги.
   Но не успел дойти до рабочего места, как сновакому-то потребовался.
   -- Ты, Юсуф, важный сделался -- прямо министр, -прокомментироваламонументальная.
   -- Спасибо, -- не отреагировал Печальный надамину шутку. -- Слушаю.
   Мрачную меланхолию с Печального сдули первые же услышанные им слова.
   -- Что?! -- взвился он, как лопнувшая пружинкалетающей тарелочки. -- Чтоо?!! Какое еще объявление? Дакак ты посмел?! Дакто тебе позволил?!
   Швырнув ни в чем не повинную трубку нани в чем не повинный аппарат, находу сдирая нарукавники, Печальный залавировал между столов в направлении выхода:
   -- Девочки, миленькиею вы скажите емую шефую скажите, значит, что мне срочно. Я потом отработаюю
   -- А чего, тетка, -- беседовал тем временем Энергичный у подъездаПечального с давешней Соседкою. -- Очень даже просто выдам тебя замуж.
   -- Дане возьмут меня такую, я уже старая! -- кокетничалаСоседка.
   -- Еще как возьмут! Ты меня плохо знаешь!..
   Печальный несся, запыхавшийся, наЭнергичного, кулаки наизготовку. Энергичный подхватил с земли тяжелую брезентовую сумку, сделал резкий вираж и побежал от товарища.
   -- Ты чего?! -- кричал набегу. -- Чего тебе надо?!
   -- Сейчас узнаешь чего! -- приговаривал, догоняя, Печальный.
   -- Живешь одиню -- пытался, не останавливаясь, объясниться Энергичный. -В трех комнатахю А люди, можно сказать, навокзалах ночуютю
   -- Сейчас я тебе покажу, как чужие квартиры сдаватью -- не останавливался и Печальный. -- В больнице ночевать будешь!..
   -- Кажется, обабудемю
   Гонкаи впрямь вымоталанемолодых приятелей, они двигались друг задругом тяжело дышаи едвапереставляя ноги.
   -- Папа, мама, доброта! -- дразнил, уковыливая, Энергичный. -- Осликю А как до деладошло, кудатвоя добротаподевалась?! Ну? Куда?!
   -- Ладною кочумайю -- прохрипел вконец обессиленный Печальный и свалился в детскую песочницу. -- А то совсем задохнешьсяю
   -- Ты насебя посмотри! -- присел рядом надеревянный бордюрчик Энергичный. -- Конечно, можешь и не сдавать, -- добавил, несколько уняв грохот сердцаи переждав колотье в боку. -- Если у тебя совести хватит.
   -- Ладно, -- примирился, кажется, Печальный с предприимчивостью друга. -Спасибо, хоть женить раздумал.
   И обарасхохотались.
   -- А это еще зачем? -- Печальный удивленно смотрел, как Энергичный опорожняет у входав квартиру брезентовую сумку: напол брякнулись электродрель, какие-то стамески, отверткию
   -- Как, то есть, зачем? -- энергично изумился Энергичный. -- Глазок врезать будем!
   -- Какой глазок?..
   -- Какой-какой! -- передразнил Энергичный. -- Обыкновенный! Знаешь, сколько их наобъявление налетит? Что ж, значит: первому попавшемуся и сдавать комнату?
   -- Почему первому? Познакомимся с человеком, поговорим, чаю выпьемю
   Соседкасновабылатут как тут, внимательно слушалабеседу.
   -- Знаю я тебя, -- отрезал Энергичный. -- Ты кого напорог пустишь, язык уже не повернется отказать. А так -- посмотрел в глазок, не понравился человек -- и не открываешь. Домакак будто нету.
   -- Что ты меня все врать втягиваешь?! -- раздражился Печальный.
   -- Сразу уж врать! -- не согласился Энергичный с формулировкой. -Тактика! Учитываю твой характер.
   Соседка, долго готовившаяся, решилась-таки потрясти Энергичного заплечо:
   -- А когдамужанайдешь-то?
   -- Мужа? -- не вдруг врубился тот. -- Ах, мужа!
   -- Ну! -- подтвердилаСоседка. -- Мужа.
   -- Это, тетка, -- призадумался Энергичный, -- это тебе придется маленько подождать. Вот купим компьютерю
   -- Чего?
   -- Компьютер, -- гордо повторил Энергичный. -- Видела, в магазине кассачеки выбивает?
   -- Ага, -- кивнуласобеседница.
   -- Во, приблизительно в этом роде.
   -- А когдакупите? -- не отставалаСоседка.
   -- Набудущей неделе наведайся, -- посулил Энергичный. -- А покаиди, тетка, иди.
   -- Дая иду, -- отступилаСоседканашаг и замерласнова.
   -- Ладно, -- обернулся Энергичный к Печальному. -- Отпирай. Дрель подключить надо.
   Печальный открыл дверь, и, когдаЭнергичный, разматывая провод, скрылся занею, обернулся к Соседке:
   -- Вы, пожалуйста, не верьте ему. Он все шутит.
   -- Я понимаю, -- кивнуламать-одиночка. -- Что ж я, совсем тупая по-вашему?..
   Двери видеосалонаукрашало объявление:
   Навсех сеансах сегодня демонстрируется исключительно
   "Love story"
   -- Смотрят? -- осведомился Мафиози у человеказастойкой.
   -- Не очень, Джабраил Исмаилович, -- ответил тот хоть вежливо, аи с оттенком осуждения. -- Может, все же "Тарзана" пустить?
   -- К-козлы! -- плюнул Мафиози и, заглянув в полупустой зальчик, где с экраналилась известная душераздирающая мелодия, прошел в кабинет.
   Там, сладострастно подставив себя прохладным потокам воздухаиз кондиционера, поджидал Шестерка. Мафиози выключил "Тарзана", которым покаразвлекался подручный, протянул пачку денег:
   -- Пересчитай!
   -- Неужели ж, шеф, я вам не верю?! -- выпятил нижнюю губу Шестерка.
   -- Считай, говорю! -- прикрикнул вполголосаМафиози.
   Шестеркаперебрал между пальцами червонцы:
   -- Точно, две.
   -- Отдашь, -- распорядился Мафиози, -- и скажешь, чтобы ждаладальше. Адрес не забыл?
   -- Как можно, шеф? -- полуобиделся Шестерка.
   -- Тогдасчастливо!
   Шестеркаскрылся. Смикшированный покрытыми звукоизоляцией стенами, едвауслышался звук резко взявшего с местаавтомобиля. Мафиози посидел неподвижно, затем вставил кассету в зев видеомагнитофона, нажал клавишу. Пошли начальные титры "Love story". Жужжание кондиционерараздражало, и Мафиози выключил его.
   Тут в дверь просунулась облитая потом лысая немолодая голова:
   -- Джабраил-джан, стекло сперли. А мне насвадьбу, к сестре. Ночью, понимаете. Через перевал!
   -- Что я тебе, наавтосервисе, что ли, работаю? -- буркнул Мафиози, раздраженный, что его оторвали. -- И сколько раз вообще говорить, чтоб не приставали, когдаработаю?! Дай мне побыть наедине с кино!
   -- Ну Джабраил-джан, -- головапросунулась глубже, втянув засобою толстое тело в чапоне цветатемной морской волны, подвязанном алым шелковым бильбаком, -- ну пожалуйста! Насвадьбу! К сестре! В Бухару!
   -- В Бухару, говоришь? -- забарабанил пальцами Мафиози. -- Тоже, значит, в Бухару?
   Толстяк, конечно, не понял, почему тоже, но согласиться поспешил:
   -- Тоже, Джабраил-джан, тоже!
   -- Ладно, -- смилостивился Мафиози, -- подумаем.
   Толстяк выскочил из кабинетаи тут же вернулся с телефонным аппаратом в руке -- шнур змеился куда-то задверь:
   -- Прямо сейчас подумайте, а?!
   -- Ну-ка, ну-ка, левеею Левее стань! Ч-черт подери, ни ч- чертане вижу! -уставясь в свежеврезанный глазок, дирижировал Энергичный Печальным. Открыл дверь. -- Заходи. Ничего, понимаешь, не поделаешь -- придется свет проводить. Я там у тебя в кладовке зеркальную лампу виделю
   -- Это от отца, -- печально пояснил Печальный. -- Он ведь и фотографией тоже занимался. И как ему только хватало навсе и сил, и времени!..
   -- Лампу, говорю, тащи! -- прервал Энергичный сентиментальное философствование. -- Зарегистрируем кооператив -- и у тебя навсе времени хватит.
   -- И что, -- задумался Печальный, -- онавсе время гореть будет? Онаж перекальная: надолго не хватит.
   Энергичный задумался в свою очередь -- секунды аж натри:
   -- Почему все время? Все время -- невыгодно. Экономически. А приходит кто -- мы ее отсюдавключаем и смотрим. Кстати, я тебе уже говорил, что поживу у тебя недельку. С супругой, понимаешь, конфликт вышел. Напочве мяса.
   -- Как же это делать вид, будто нас доманету, -- продолжал размышлять Печальный, -- если лампавключается?
   -- Чего ты опять мудришь! -- оборвал Энергичный. -- Ты лампу тащи, атам разберемся! Помнишь, как Ленин учил?
   Молодая здоровая интернациональная семья из трех человек шлатем временем в полном составе по своим делам, и Аллаху было угодно, чтобы путь ее пролег мимо одного из объявлений Энергичного, аглавасемьи обратил внимание нашелестящую под чуть заметным ветерком бахрому растиражированного адреса.
   -- Эй, ты чего там? -- тут же прикрикнулаполовина: видать, в семье не принято было, чтобы ее главапроявлял какую бы то ни было инициативу.
   -- Пошли, папа! -- топнул ножкой ребенок.
   -- Смотри-ка! -- сказал папа. -- Комнату недорого сдают.
   -- Зачем это тебе, интересно, комната? -- зловеще осведомилась жена.
   -- А сколько можно у твоей матери жить?! -- с робкой, явно непривычной агрессивностью отозвался глава.
   -- Значит, мамамоя тебе плохая? -- подбоченилась подругажизни.
   -- Почему плохая? -- балансировал главамежду углублением конфликтаи его сглаживанием. -- Но можно хоть капельку пожить самим?
   -- Ладно, -- сочлаполовинадиспут оконченным. -- Не болтай глупостей. Пошли, -- и, взяв сыназаруку, двинулась в прежнем направлении.
   Но главу, кажется, уже заело, и он, как в воду холодную бросаясь, выпалил:
   -- Вт как?! Саматогдаи иди! Соскучишься -- адрес наобъявлении!
   Повернулся и, подобно человеку, готовому лучше принять в спину пулю, чем унизить достоинство, гордо подняв голову и сцепив ладони напояснице, решительно зашагал вдаль.
   Подругадней замерла, как громом пораженная, акогдачуть пришлав себя, подбоченилась вдвое по отношению к первому разу грозно:
   -- Если ты сейчас же не остановишься!..
   -- Сейчас же! -- выказал ребенок полную солидарность с точкою зрения матери и сноватопнул ножкой.
   Но что будет, если он не остановится, главасемьи так и не узнал, ибо ушагал запределы голосовой досягаемости прежде, чем подругажизни сумелапридумать, что же, собственно, будет, если он сейчас же не остановится.
   Объявление, судя по всему, набирало популярность: искаженный широкоугольником дверного глазка, покачивался перед дверью Печального нетрезвый мужичок.
   -- Свет, свет включи! не видно! -- шептал Печальному прильнувший к окуляру Энергичный.
   -- Фотографируете, да? Нас разыскивает милиция? -- задал нетвердый вопрос мужичок, едванад ним вспыхнуламощная лампа. -- А еще пишут: недорого! недорого! Тьфу навас! -- и пошел прочь.
   юБеременная красавица, не то что б чертами лица(ибо многое ли можно сказать о чертах лицадовольно грубой, тремя красками выкрашенной деревянной фигурки?!), но, что ли, обликом, образом похожая наМадонну игрушки с осликом, держав руке дешевый чемодан средних размеров, появляется в дверях вокзалаи идет, повторяя ее некрутые изгибы, центральной улицею жаркой столички. Хотя рассеянно-внимательные глазаМадонны нацелены исключительно налицаокружающих, боковое зрение не может не вбирать и общий вид впервые посещаемого города: грязновато-пеструю суету базара, парадную архитектуру центра, алмазный блеск ниспадающих фонтанных струй возле ДомаПравительства, сизый дымок, уносящийся в небо с жарких мангалов шашлычниковю
   В квартире сновапрозвенел звонок.
   -- Подожди, я посмотрю, -- осадил Печального Энергичный и подошел к двери, прильнул к глазку.
   Наплощадке стоялаженщинаи, сколько можно было разобрать, женщинамолодая. Пытаясь сделать поправки наоптику, Энергичный бормотал под нос:
   -- Раздумал женитью как же! как миленький женишьсяю Ну, повернулась бы ты, что ли! А, ч-черт тебя побери! Во-ою во-ою хорошо! Молодецю Молодецю Еще немножкою Нет, -- сокрушился, -- не годишьсяю
   -- Что там? -- шепотом спросил из-заспины Печальный. Энергичный скорчил рожу и отрицательно мотнул головой. -- Дай хоть взгляну!
   -- Чего ты там увидишь?! -- не подпустил Энергичный товарищак оптическому аппарату.
   -- Ты же видишь! -- возразил Печальный.
   -- У меня опыт, -- отрезал Энергичный.
   -- Откудаэто, интересно, у тебя опыт?
   А женщинасновапринялась звонить.
   -- Отойди, -- прошипел Энергичный Печальному. -- Отойди, я скажу ей, что уже сдано. А то сновапридет. Настырная.
   -- А чего ты все распоряжаешься?! -- шепотом же взорвался Печальный.
   -- Погоди! -- огрызнулся Энергичный. -- Давай спервачеловекаотпустим, ауж потом выясним отношения!
   Печальный пожал плечами и отошел в глубины квартиры.
   Вечером Шестеркасигналил у ворот домаМафиози. Тот вышел в майке, в тренировочных брюках.
   -- Уехала! -- выпалил Шестеркачуть ли не с радостью в голосе.
   Мафиози не поверил ушам.
   -- Кудауехала? как?! я ж обещал, что вернусь!
   Шестерке явно доставляло удовольствие, что патрон расстроен.
   -- Откудаж я, Джабраил Исмаилович, знаю?! Может, в отпуск, может, еще куда. Онаведь однажила. Снимала. Хозяевасказали: уехала. А кудаю
   -- Вещи-то забрала?
   -- Вы меня об чем, шеф, просили? Деньги ей передать? Или провести расследование?..
   Радость в голосе Шестерки не ускользнулаот внимания Мафиози.
   -- По-моему, ты разучился со мной разговаривать, -- холодно и устало, Аль Пачино в известной роли подражая, произнес он.
   -- Дая, Джабраил Исмаиловичю я, понялю я ничегою -- нотки удовольствия вмиг выдуло из голосаШестерки. -- Но вы ж мне правдаю
   -- Голову наплечах иметь надо, -- посоветовал Мафиози. -- Поворачивай и мотай назад!
   -- Но я хоть домой-тою -- попытался защитить праватрудящегося вымотанный неблизкой дорогою Шестерка.
   -- Никаких домой! -- отрезал Мафиози. -- Ты понял?
   Шестеркаопустил глаза, помолчал, выдавил:
   -- Понял.
   -- Вот и мотай, -- завершил Мафиози очередной сеанс дрессировки.
   Шестеркавернулся к машине, запустил двигатель, по-каскадерски, с юзом, развернулся в тесном переулке и скрылся заповоротом.
   Энергичный сноваприльнул к глазку, Печальный -- сновапританцовывал заего спиною.
   -- Пусти, говорю! -- пытался поменяться местами с товарищем.
   -- Дане нужнаонатебе, -- цепко удерживал Энергичный наблюдательный пункт. -- Саматощая, ребенок жирный!
   -- Что такое?! -- взбунтовался, наконец, Печальный. -- Я здесь, в конце концов, хозяин или не я?! Открывай! Я сдаим квартиру!
   -- Ты подумай, дурак! -- пришел Энергичный в несколько утрированный ужас. -- Поди-взгляни, -- и освободил глазок.
   -- И смотреть не стану! Сдаю! Надоело!
   -- Ну, знаешь, -- обиделся Энергичный и пошел прочь из прихожей. -- Ему как лучше делаешь, аон!.. -- безнадежно махнул находу рукою.
   -- Заходите-заходите, -- распахнул Печальный дверь перед давешней половиною и ребенком, который топал ножкою наглаву семьи. -- Сдается!
   -- Я не снимать, -- сказалаженщина. -- Я замужем.
   -- Петрович! -- позвал Печальный Энергичного. -- Это по твоей части. Мужаищет.
   Энергичный сновавозник, пожимая плечами в демонстрации ложной скромности:
   -- Я ж вроде и объявлений еще никаких не давал. Так, рассказал одному-другому. Во, видишь, реклама! Слухом земля полнится. Дамы с тобою не то что по четыре -- мы по десять в месяц заколачивать будем! Какого вам нужно мужа? -- переключился напосетительницу. -- Мы еще, так сказать, не вполне развернулись, ною
   -- Какого-какого, -- передразнилата. -- Моего!
   -- Понятно, что вашего, -- терпеливо пояснил Энергичный. -- Только вашим он станет, когдамы вам его подберем, авы оплатите нашу работу. А подбирать-то какого? Возраст, пол, национальность, рост! Ой, то есть пол -- понятный.
   -- Никакой мне вашей национальности не надо! -- сварливо сказалаженщина. -- Никакого пола! И никаких денег я вам платить не собираюсь! У меня есть муж. Хоким. Заним я сюдаи пришла! Национальность!..
   -- Сюда? -- опешил Энергичный. -- ЗаХокимом? А почему, собственно, сюда?
   -- А разве он не у вас живет? -- впервые выказалахокимоваполовинаопределенное недоумение.
   -- Хоким? -- переспросил Энергичный.
   -- Ну да. Хоким Хайруллоевич.
   -- Хоким Хайруллоевич у нас не живет, -- покачал Энергичный головою.
   -- А где ж он живет? -- поинтересовалась женщина.
   -- Это у вас спросить надо, где живет ваш муж, -- парировал Энергичный.
   -- Он сказал, -- выпятилаженщинанижнюю губку, -- по этому адресу, -- и предъявила, как паспорт милиционеру, оторванную от бахромы объявления полоску.
   -- Ну нету здесь Хокима, нету! -- вдруг взорвался стоявший до того тихо Печальный. -- Ни Хайруллоевича, ни какого другого! Может, посмотреть хотите? Идемте, идемте! -- и, схватив перепуганную хокимову половину заруку, потащил в квартиру.
   -- Верю я, верю! -- пыталась половинавырваться, аребенок визжал навесь дом:
   -- Мама! Мама! Отпустите маму, дяденьки!
   Печальный как очнулся, пришел в себя.
   -- Извините, -- и выпустил руку женщины.
   Тавыскочилаиз странной квартиры, точно ошпаренная, только ребенкауспелаподхватить.
   -- Все, хватит! Достал ты меня! -- заорал Печальный, едвазахлопнул заженщиной дверь. -- Ты мою квартиру еще в контору кооперативавздумал превратить?!
   -- Не давал я насчет кооперативаникаких объявлений, -- попятился Энергичный.
   -- А насчет комнаты? -- грозно поинтересовался Печальный. -- Насчет комнаты тоже не давал? Сколько ты по городу этого дерьманаклеил?
   -- Н-не з-зн-наю, -- аж зазаикался Энергичный. -- Н-не мн-ногою штук с-сорок, не больше.
   -- А ну пошли сейчас же! -- распахнул дверь Печальный. -- Будешь срывать! Ногтями соскребывать! Зубами!
   Обливаясь птом, ехали они по улице навелосипеде: Энергичный зарулем, Печальный, нелепый со своими длинными ногами, которые то и дело скребли асфальт -- боком, набагажнике. Затормозили возле стоящего наокраине паркадеревянного медведя, свободу словакоторого ограничивало заклеивающее морду объявление.
   -- Последнее? -- сурово спросил Печальный.
   -- Последнее, -- уверенно ответил Энергичный, но, не выдержав пристального взглядатоварища, добавил. -- Кажется.