Страница:
Это была его последняя фраза в этом акте пьесы – он развернулся и быстро вышел из палаты, оставив только едва ощутимый аромат туалетной воды.
Мэри опустилась на кровать и потрогала руками щеки – они горели, как от пощечин. Марго переместилась к ней, вытерла заплаканное лицо полотенцем и зашептала, обхватив подругу руками:
– Господи, Мэри, ну зачем, зачем ты его дразнишь? Он ведь на самом деле может сделать что угодно...
– Так, Марго, все, хватит! – решительно сказала Мэри, разворачиваясь в ее руках и глядя в глаза. – Больше я не желаю слышать ни о каких призраках, Алексах и прочей ерунде. Все – слышишь?
– Да, Мэри... как скажешь...
Новый роман был закончен, но смысла нести его в издательство Мэри не видела. Кто она здесь? Автор одного случайного романа, который уже вряд ли кто-то помнит? Французская писательница? Начинать все заново? Не факт, что получится... Лейла Манукян – вот кто она теперь, и это имя ровным счетом ничего ни для кого не значит.
Осознание повергало Мэри в еще более глубокую депрессию. Хорошо еще, что нога совершенно перестала болеть, словно по волшебству. Девушка совершенно забыла, что такое вскидываться ночью в постели от хватающей, казалось, за сердце боли. Она снова начала ходить, пусть и с опорой. Однако мысль о необходимости зарабатывать по-прежнему не давала ей покоя.
Марго тоже пребывала в депрессии. Ее никуда не брали. Специалисты по пиару, да еще с таким сроком без работы, никому нужны не были. В квартире поселилось уныние...
– Спасибо, Марта.
– Наслаждайтесь, – пропела румяная толстуха и поплыла к себе за стойку, чуть покачивая круглыми бедрами.
Он только усмехнулся – все женщины одинаковы. Пара слов, интимная улыбка, побольше загадки во взгляде – и все, бери их готовыми. Так было всегда, сколько он себя помнил. И только однажды не сработало. Вернее, сработало – но принесло совершенно непредсказуемый результат.
Мэри. Мэ-ри, рыжая сучка, подруга Марго. Его Марго, которую Алекс знал еще ребенком. Марго оказалась единственной женщиной, которую он так и не смог оставить, бросить. Он периодически возвращался в ее жизнь, играя роль этакого ангела-хранителя. Защищал, утешал, жалел, помогал. И не переставал лелеять надежду, что она одумается и вернется. Тогда – зачем Мэри, к чему? Захотелось. Да, захотелось переиграть эту настырную девку, сумевшую преодолеть его власть и отказать ему. Ему! Это было как пощечина, как плевок – кому скажи, так засмеют. Алекс не справился с девчонкой, которая последние полтора года даже ходить сама не может. Курам на смех – так, кажется, говорят русские?
Он чуть улыбнулся, вспомнив, как они с Марго, тогда еще совсем девчонкой, учили друг друга языку. Он откровенно забавлялся – как с игрушкой, но уже в то время понимал, что не может отпустить ее, не может дать уйти. Ну и что, что совсем молодая.
Потом он исчез. Вынужден был исчезнуть – иначе ему пришлось бы... да, страшно подумать, но пришлось бы убить Марго – самому, своими руками, чтобы это не сделал кто-то другой. Вот к чему приводит женское любопытство – один раз залезла туда, куда не следовало, и вся жизнь пошла наперекосяк, причем у обоих. Алекс нашел, как ему казалось, самый простой и безопасный выход – исчез. А когда вернулся, Марго уже была чужая. Мало того – замужем. Когда Алекс впервые увидел ее мужа, его разобрал смех – бедная девочка, это ж какой надо быть одинокой, чтобы выскочить... за это. Как его звали, Алекс и до сих пор припоминал с трудом – настолько незначительным казался ему избранник Марго.
– Уходи от него, – буднично велел он однажды. – Уходи – все будет как прежде, даже лучше. Ты мне нужна, – и поразился ее реакции:
– А ты мне уже нет.
Это было как ледяная струя воды на морозе – Марго сказала «нет».
«Ах, так?!» – В голове что-то взорвалось, видимо, кровь все-таки вскипела, никакое английское хваленое воспитание не в состоянии удержать человека с южными корнями. Алекс сумел собраться, уехал, женился на соседке, давно и почти безнадежно влюбленной в него. Старался как можно реже бывать дома – брал «заказы» даже по мелочи, ликвидировал каких-то русских парней в синих татуировках, отлавливая их по всему свету, каких-то мелких политиков там, в России, но ни разу не позвонил Марго – пусть живет, как хочет, строптивая девчонка. Мадлен – жена – ждала ребенка, но и это не заставляло Алекса бывать дома чаще. И вдруг...
Голос Марго в телефонной трубке был таким родным и таким нежным, что воспоминания заставили зажмуриться. Какой же голос, какие нотки, как тепло на душе...
– Алекс... прости меня, я все обдумала. Если ты хочешь, мы можем попробовать снова... Я больше не хочу жить с Ромой, я не люблю его. Я всегда любила только тебя и всегда была только твоей.
Слова звучали музыкой. Он готов был немедленно лететь туда, в Москву, хватать Марго в охапку и везти к себе. Стоп. Куда – к себе? А Мадлен? А ребенок? Черт...
С этой минуты, с этого телефонного звонка в его жизни все снова поменялось. Зачем ему белокурая, совершенно неинтересная Мадлен – когда есть Марго? Но ребенок...
Возвращаться домой с каждым разом становилось вся тяжелее. Глаза Мадлен, ее взгляд, забота начали тяготить. Однажды он решился на разговор, предложил развестись. Истерика и едва не случившийся за ней выкидыш убедили его больше не касаться этой темы. Впервые Алекс почувствовал себя загнанным в угол, беспомощным и совершенно не видящим просвета. Поездки и отлучки стали чаще. В основном – в Москву, к Марго.
Они проводили вместе все время, словно боялись расстаться хоть на секунду. Она действительно ушла от никчемного Ромы и жила у подруги – идти к матери даже в такой ситуации Марго не хотела. Алекс чувствовал себя намного лучше, оказываясь рядом с бывшей женой. Она уже была выше этого идиотского статуса, она превратилась в нечто иное, и терять ее Алекс не хотел и безумно боялся.
– Мы снова поженимся, Марго, – не раз говорил он, обнимая ее, и девушка счастливо кивала, соглашаясь.
И только одно постоянно глодало Алекса изнутри – мысль о Мадлен. Даже не столько о Мадлен, сколько о будущем ребенке.
Потом он много раз думал о том, что, наверное, можно было поговорить с Марго, и она поняла бы, но в тот момент он видел ее счастливое лицо и распахнутые глаза и просто не мог заставить себя причинить ей боль. Наверное, впервые смалодушничал, испугался...
Марго провожала его в аэропорт, они стояли в каком-то закутке и беззастенчиво целовались.
– Я приеду, – твердил Алекс, отрываясь от ее губ. – Ты только меня дождись, Марго, и я обязательно приеду. Совсем скоро. Я заберу тебя к себе – ну ее к черту, вашу страну. Ты ведь поедешь, Марго?
– Конечно. Как ты можешь спрашивать, ты ведь знаешь – мне все равно, где – лишь бы с тобой.
Словом, расставание было то еще.
В самолете Алекс никак не мог ни уснуть, ни сосредоточиться на чтении газеты, то и дело ловил себя на том, что мучительно ищет выход, способ разойтись с Мадлен миром. Он был согласен на любые ее условия. Но, увы, Мадлен не было нужно ничего, кроме него самого.
Домой он попал только через трое суток, проведя их в кокаиновом угаре в притоне своего приятеля Густава. После очередной «дорожки» становилось легче, стены, давящие на него и постепенно сходящиеся все ближе, не оставляя воздуха, начинали медленно раздвигаться, комната заполнялась светом и солнцем. Алекс открывал глаза, с трудом поднимая тяжелые веки, и видел перед собой только Марго – молодую, красивую, с длинными каштановыми волосами.
– Марго... – бормотал он, протягивая руки, но она вдруг исчезала, и вместо нее появлялось размалеванное вульгарное лицо очередной девки, присланной Густавом.
Только через три дня Алекс заставил себя встать под ледяной душ, выпил три чашки крепкого кофе, расплатился и поехал к себе.
Мадлен поливала цветы, стоя на невысокой скамеечке. Алекс вошел как раз в тот момент, когда она, привстав на цыпочки, пыталась дотянуться носиком лейки до ящика с фиалками над окном. Потом он долгое время не мог объяснить себе того, что сделал, не понимал, как так вышло. Нога сама потянулась к короткой толстой ножке скамейки и, поддев, дернула к себе. Мадлен упала на живот, выронив лейку, и зашлась криком, а он стоял и смотрел, как она корчится на полу у его ног.
Бригада медиков долго пыталась спасти недоношенного восьмимесячного ребенка, но тщетно. Состояние самой Мадлен тоже было далеко от стабильного, но Алекс уже не интересовался этим. Он вышел из больницы, дошел до первой же скамьи в сквере и позвонил в Москву.
Марго долго не отвечала, и забеспокоившийся было Алекс догадался взглянуть на часы – она просто спала. Но вот послышался ее сонный голос:
– Алекс? Что-то случилось?
– Ничего, любимая. Все в порядке. Я прилечу сегодня вечером, как только улажу здешние проблемы.
– Какие проблемы, дорогой? – Безмятежный тон и совсем простой вопрос Марго расслабили его, и Алекс потерял осторожность:
– Мне нужно решить насчет жены... бывшей жены, и похоронить ребенка.
– Кого?! – в ужасе выдохнула Марго, и тут только Алекс понял, что этой фразой погубил все.
– Марго... все не так, как ты думаешь, ты просто не поняла... – Но она перебила, снова став чужой и отстраненной:
– Я тебя слишком хорошо знаю. Больше не звони мне. Никогда, – и положила трубку.
Он попробовал перезвонить, но тщетно – она выключила телефон. Алекса охватила злость – он из-за нее, ради того, чтобы вернуть... а она... Но потом он взял себя в руки. В конце концов, что страшного? Ну, ушла, не захотела, испугалась – так пусть живет сама, как может.
Наверное, с этого момента началась вся последующая тягомотина. Марго попадала в какие-то бредовые ситуации, он бросал все и летел в Москву, считая себя обязанным помочь ей. Много лет...
Потом Марго заболела, расплылась, стала плаксивой и капризной, но это побуждало Алекса еще внимательнее присматривать за ней. Никогда прежде он не знал такого чувства, как жалость – даже слова такого не знал, кажется. Любые проблемы Марго моментально становились его проблемами, и он из кожи вон лез, чтобы разрешить их. Когда она потеряла работу и едва не угодила сперва в тюрьму, а потом и вовсе на тот свет, он пытался убедить ее уехать, даже помочь деньгами, от которых Марго с возмущением отказалась. Но самой главной проблемой оказалась эта ее Мэри. Мэри, которую он увидел случайно на экране монитора, Мэри, к которой его потянуло так же, как в свое время потянуло к Марго.
Кстати, к кокаину он снова вернулся как раз после знакомства с Мэри – их виртуальное общение напоминало психоделический бред, сюрреалистический фильм, где кадры идут не по порядку, а смонтированы как попало и зачастую вообще вверх ногами. Причина прояснилась позже, в разговоре с Марго – Мэри в то время тоже весьма плотно увлекалась белым порошком.
Это было странное чувство – никого в жизни Алекс не хотел убить столь же сильно, как эту девицу, но и такого желания присвоить кого бы то ни было с таким же рвением он тоже раньше не испытывал. Кроме того, Мэри не была юной нимфеткой, к которым Алекс испытывал непреодолимую тягу – нет, взрослая женщина с каким-то чересчур извращенным, по его понятиям, умом и очень уж развитой интуицией. Она моментально почувствовала, что от него лучше держаться на расстоянии – и свято придерживалась этого. Никакие уговоры, слова, обещания и признания не помогали сделать дистанцию хоть чуть-чуть меньше. И это только подстегивало, разжигало интерес.
– Мэ-ри, Мэ-ри, – пробормотал он, допивая кофе. – Ничего. Все будет иначе. Ты еще поймешь, что никто не нужен тебе так, как я.
– Черт тебя дери, так ведь и умереть можно, – пробормотала она, хватая сигарету и зажигалку. – Ну и что на этот раз?
Она погрузилась в чтение. То, что узнала, повергло ее в еще больший шок. Кроме сообщения о подписании договора о сотрудничестве какой-то испанской фирмы с одной из крупных российских компаний, обнаружились еще и две фотографии, на одной из которых Костя стоял в обнимку... с ней, Мэри. Девушка никак не могла вспомнить, кто и когда сделал снимок. Она изучала изображение буквально по миллиметру, бормоча под нос:
– Елки, ну не помню я этого платья! И волос такой длины у меня никогда не было... неужели действительно сотрясение после аварии так проявляется – не помню каких-то деталей... И туфли... я бы в жизни такие не купила – китч какой... Марго, так это ведь не я! – почти взвизгнула Мэри, забыв, что Марго нет дома, она на очередном собеседовании. – Это не я!
Открытие поразило еще сильнее, чем слова о том, что «испанский бизнесмен Константин Кавалерьянц с женой Марией посетил Москву для подписания контракта» и что-то еще на ту же тему.
«Бизнесмен» Костя не убил ее после истории с книгой вовсе не потому, что жутко любил, нет. Какая любовь – когда Мэри выложила в незамысловатом детективе все, что знала о махинациях супруга и его брата, указав даже подлинные фамилии и имена чиновников городской мэрии, участвующих в карточной игре. Шулер высочайшего уровня, человек, обложивший в свое время данью почти весь довольно крупный сибирский город! Бизнесмен?! Он уехал в Испанию и, кстати, уволок с собой и Мэри, спасаясь от преследования со стороны высокопоставленного чиновника, проигравшего такую сумму бюджетных денег, что становилось страшно. Бизнесмен! Значит, сумел-таки вывернуться, и деньги вложил, и фирму основал, и быстро вышел на международный уровень. И какую-то девку выдает за нее, Марию...
Мэри упала лицом на клавиатуру и заплакала. Ее ненависть к Косте вряд ли могла усилиться – ей просто некуда было расти и множиться, Мэри задыхалась от этого ощущения, от брезгливости, от невозможности исправить ситуацию.
– Мэрик, ты почему ничего не ела? – донесся из кухни возмущенный голос Марго, и Мэри вздрогнула – увлеченная своими эмоциями, она даже не услышала, как вернулась подруга.
– Тебя ждала. Ну, как дела? – повернувшись к двери, Мэри увидела расстроенное лицо и поняла – опять не взяли... – Ну, не страшно. Мы не умираем с голоду, все хорошо. Найдется же когда-то среди этих идиотов нормальный человек, который оценит тебя по достоинству.
Марго только обреченно махнула рукой и ушла к себе, устало шаркая комнатными тапочками.
Мэри сделала закладку страницы, чтобы на досуге еще раз все рассмотреть и обдумать, и пошла в кухню разогревать обед.
Она не сказала Марго ни слова о своей находке, не захотела расстраивать и без того удрученную неудачами с поиском работы подругу.
Она садилась в постели среди ночи и вытирала мокрые от слез глаза: «Что мы наделали, зачем? Он был прав – я поняла, насколько он нужен мне. Но нужен не для того, о чем говорил, совсем не для того. Скорее бы утро! Хотя – чего тянуть?»
– Ты звонишь мне среди ночи, Мэ-ри... – голос чуть глуховат спросонья, но недовольства не слышно. – Что это значит?
– Алекс...
Молчание. Долгое молчание, такое долгое, что у Мэри начинает болеть сердце. Щелчок зажигалки, снова пауза.
– Говори.
– Ты случайно не в Москве?
– Длинное предисловие, Мэ-ри. Давай к сути.
– Алекс... мне нужно, чтобы ты приехал. Мне нужно увидеться с тобой, это важно.
Короткий смешок, молчание, и потом:
– Ты наконец-то образумилась, Мэ-ри?
– Что? – Она растерялась, не ожидала такого вопроса, ведь не об этом совсем. – А... нет, мне нужно поговорить с тобой о другом.
– Понятно. Хорошо. Завтра в восемь вечера.
– Погоди! Я не хочу... – Мэри запнулась, не зная, как сказать ему, что не хочет делать Марго свидетельницей разговора.
– Понял. Буду ждать тебя в кафе на углу.
Отключив мобильник, Мэри вдруг почувствовала страшную усталость, как будто проделала утомительную работу. Руки тряслись, мышцы спины ныли, как после тяжелой тренировки – надо же, она еще помнила это ощущение... Ей вдруг пришло в голову, что ведь теперь, когда пора отказываться от костыля, можно попробовать потихоньку танцевать. А что – найти клуб поближе к дому, благо с этим в Москве проблем нет, и брать индивидуальные занятия. Да, так и следует сделать. Но, увы, пока на это просто нет денег...
Алекс ждал ее за столиком в самом углу. Заметив девушку, он встал, с какой-то непонятной и неуместной ухмылкой помог снять пальто и отодвинул стул:
– Присаживайтесь, мадам. Коньяк?
Мэри подняла на него глаза, и Алекс, наткнувшись на ее взгляд, как на иголку, сразу сменил шутовской тон на серьезный:
– Прости. Что-то случилось?
– Случилось. Мне нужна твоя помощь.
– Передвинуть мебель? – снова сорвался на шуточки Алекс, но тут же извинился: – Прости, не могу удержаться. У тебя такое серьезное лицо, Мэ-ри, как будто ты увидела свое изображение и не смогла определить, ты ли это.
«Ну, вот как, как он может?! Откуда знает? Ведь нельзя ляпнуть просто так – и попасть точно в центр мишени!»
– Это не смешно, Алекс.
– Да какой тут смех. Чего ты хочешь?
– Я еще не рассказала...
– Ох, Мэ-ри, какой ты тяжелый человек, – притворно простонал Алекс, прикрыв ладонью глаза. – Как думаешь – я не подготовился? Ты ведь можешь просить о помощи только в случае, когда сама не справишься. А единственный человек, с которым ты не в состоянии справиться, это твой муж.
– А ты? – вдруг спросила Мэри, закурив, и вопросом сбила его с насмешливого тона, который так бесил ее.
– Что – я?
– Разве с тобой я смогла справиться, Алекс? Ты сам говорил – это мне только кажется.
Он вдруг потянулся через столик, перехватил руку Мэри с сигаретой, затянулся и тихо проговорил, глядя девушке в лицо:
– Наша игра еще не кончилась. Поверь – выиграть тебе не удастся. И твой проигрыш будет самым счастливым днем в твоей жизни.
– А в твоей? – Она изо всех сил старалась не попасть под его обычный гипноз, не дать управлять собой, и ей удавалось – Алекс занервничал.
– Не задавай вопросов, на которые сама знаешь ответы, Мэ-ри.
– Какой смысл спрашивать то, о чем знаешь?
– Хватит! – отрезал он, откидываясь на спинку стула. – Так что – ты хочешь от меня... чего?
Она и сама не знала, чего конкретно хочет. Чтобы он убил Костю? Нет. Если Кавалерьянцу суждено умереть, то Мэри хотела, как минимум, видеть это. Но лучше, чтобы он жил – жил как можно дольше, чтобы переплюнул всех долгожителей – а она превратила бы его долгую жизнь в ад. За все, что он сделал с нею, с ее близкими.
Алекс чувствовал ее метания, ждал, пока девушка сама, без подсказки, выразит то, чего хочет, однако Мэри молчала. Алекс начал терять терпение – чего она хотела, зачем вызвала его в Москву? Неужели же только для того, чтобы вот так сидеть в кафе и смотреть на него?
– Я не знаю, Алекс... Я уже вообще не понимаю, зачем позвонила тебе. Прости, – наконец пробормотала Мэри, глядя в почти пустую кофейную чашку.
Он удивленно посмотрел на нее, покачал головой. Маленькая кофейная ложечка мелькала в его пальцах – он крутил ее машинально, не обращая внимания на то, что делает. Мэри невольно засмотрелась на его руки – всегда так делала, они притягивали ее словно магнит, невозможно было оторваться.
– В общем, так. Я вижу, ты не определилась. Дальше думай сама.
Алекс встал, демонстративно снял с вешалки ее пальто и раскинул его, давая понять, что они уходят. Мэри сунула руки в рукава, сбросила в сумку со стола сигареты и зажигалку, накинула капюшон и пошла к выходу, не оглядываясь. Спиной чувствовала пристальный взгляд Алекса, шедшего следом, но не оборачивалась. Сейчас они выйдут – и все, расстанутся, и никто не знает, когда увидятся снова. Мэри чувствовала усталость и боль – и все равно четко знала, что сейчас снова скажет ему «нет, Алекс» в ответ на любое предложение.
Предлагать он не стал. То ли почувствовал ее настроение и решил не слышать очередного отказа, то ли перегорел уже – даже сам не понял. Так или иначе, проводил девушку до подъезда, развернул лицом к себе, смахнул с челки налипшие снежинки и улыбнулся грустно и совсем нехарактерно-мягко:
– Иди домой, Мэ-ри, холодно.
Она инстинктивно подняла руку в перчатке и поправила его неизменный черно-белый шарф:
– Ты... не зайдешь?
Он перехватил руку, чуть сжал ее:
– Ты хочешь этого?
И Мэри не успела удержать вырвавшиеся из самой глубины сердца слова:
– Да.
– Тогда зайду.
Он потянул девушку за собой в подъезд, в лифт, почти бегом – до квартиры. Она долго искала в сумке ключи, и в конце концов Алекс вынул из кармана связку и, к глубочайшему изумлению Мэри, на ней обнаружились и ключи от их с Марго квартиры.
– Ого, – тихо присвистнула она. – Да ты просто профи...
Алекс рассмеялся, впуская ее в квартиру:
– Ты забываешь кое-что, Мэ-ри. Я был женат на Марго.
«Угу – сто лет назад, и здесь никогда с ней не жил», – отметила она про себя легкую неточность в его объяснениях, но вслух говорить не стала.
– Марго, я дома, – крикнула Мэри, и в ответ услышала:
– Будьте так добры, не заходите ко мне, хорошо?
Разумеется, она не могла не зайти – после такого. Марго лежала в постели, отвернувшись к стене, и даже не потрудилась переменить положение, хотя слышала, как стукнула дверь. Укутавшись с головой покрывалом, она так и продолжала лежать молча.
– Марго, – Мэри опустилась на кровать и чуть тронула подругу за локоть. – Марго, что с тобой?
– Иди, Мэри, тебя ждут, – глухо пробормотала она, и Мэри сразу почувствовала слезы.
– Марго... Никто меня не ждет.
– Не будь дурой, не упрямься. Я плачу не из-за этого, поверь. Если ты будешь счастлива, то и я – тоже. А с ним...
– Откуда ты знаешь? – перебила Мэри, вцепившись в ее локоть так, что Марго взвизгнула и повернулась. – Откуда ты знаешь, что я пришла с ним? Что он здесь?
Марго села, вытерла красные мокрые глаза рукавом халата и усмехнулась:
– Он мне звонил около двух часов назад. Поделиться радостью – мол, Мэри сама, сама... Счастлив, как ребенок, а ты... Ты снова все угробишь, ведь так?
Мэри опустила голову. Да, угробит. Она уже ничего не понимала, чувствовала себя игрушкой в чужих руках, и это ей не нравилось.
– Хочешь – я скажу, чтобы он ушел? – Она обхватила Марго руками и прижалась к подруге, чувствуя, как та все еще вздрагивает от подавленных слез.
– Мэри... как ты не понимаешь... Ты теперь обречена на него – как и я. Он будет лезть в твою жизнь, диктовать, командовать, возмущаться. Правда, тебя он еще и в постель станет тащить. Никуда не уйдет, не исчезнет – он из тех, кто считает своим все, к чему прикоснуться хоть раз.
– Бред! Это ведь бред, Марго! Он обычный человек. И если я сейчас пошлю его на хрен – он встанет и уйдет...
– Да, предварительно врезав тебе по лицу, – подхватила Марго. – Ты уже пробовала – помнишь? А потом вернется. Тем более, сейчас он приехал по твоей просьбе – разве нет?
– Мэ-ри, ты ведешь себя негостеприимно. – Голос ударил по нервам, Мэри вздрогнула.
Алекс стоял в дверях, ухватившись за косяки, и смотрел на девушек насмешливо.
– Ты не знаешь, где в этом доме чайник? – поинтересовалась Мэри, спуская ноги с кровати.
– Марго, ты заболела? – игнорируя вопрос, обратился он к Марго.
– Да.
– Что-то нужно?
– Нет.
– Исчерпывающий ответ. Я могу пообщаться с Мэ-ри, раз тебе ничего не нужно?
– Я ее не держу, – проговорила Марго с каким-то даже вызовом.
Алекс снова усмехнулся и протянул Мэри руку:
– Идем. Мы поговорим – и я уеду, скоро самолет.
Мэри опустилась на кровать и потрогала руками щеки – они горели, как от пощечин. Марго переместилась к ней, вытерла заплаканное лицо полотенцем и зашептала, обхватив подругу руками:
– Господи, Мэри, ну зачем, зачем ты его дразнишь? Он ведь на самом деле может сделать что угодно...
– Так, Марго, все, хватит! – решительно сказала Мэри, разворачиваясь в ее руках и глядя в глаза. – Больше я не желаю слышать ни о каких призраках, Алексах и прочей ерунде. Все – слышишь?
– Да, Мэри... как скажешь...
* * *
Переезд она старалась не вспоминать – недельный кошмар с документами, деньгами и прочей ерундой. Марго проявила чудеса выдержки и стойкости, а Мэри превратилась в буйнопомешаную горлопанку, оравшую по поводу и без. Как терпела эти выходки Марго – загадка. Но, в конце концов, они оказались в квартире в Москве, и хозяйственная Марго тут же кинулась наводить порядок и стирать следы пребывания квартирантов. Мэри же без сил пролежала двое суток на диване, вяло наблюдая за происходившим. Нога, к счастью, практически не болела, но ходить без опоры девушка пока не могла. Нужно было думать, как зарабатывать, чем, и, главное, где взять сразу ту сумму, что Мэри намеревалась вернуть Алексу.Новый роман был закончен, но смысла нести его в издательство Мэри не видела. Кто она здесь? Автор одного случайного романа, который уже вряд ли кто-то помнит? Французская писательница? Начинать все заново? Не факт, что получится... Лейла Манукян – вот кто она теперь, и это имя ровным счетом ничего ни для кого не значит.
Осознание повергало Мэри в еще более глубокую депрессию. Хорошо еще, что нога совершенно перестала болеть, словно по волшебству. Девушка совершенно забыла, что такое вскидываться ночью в постели от хватающей, казалось, за сердце боли. Она снова начала ходить, пусть и с опорой. Однако мысль о необходимости зарабатывать по-прежнему не давала ей покоя.
Марго тоже пребывала в депрессии. Ее никуда не брали. Специалисты по пиару, да еще с таким сроком без работы, никому нужны не были. В квартире поселилось уныние...
* * *
Алекс сидел в небольшом кафе на окраине Цюриха и рассеянно рассматривал посетителей. День, их не так много – забежавшие перекусить студентки, пара неопределенного вида юнцов с давно немытыми волосами, пожилой мужчина с утренней газетой. Ничего интересного. Хозяйка сама принесла ему кофе, и Алекс приветливо улыбнулся:– Спасибо, Марта.
– Наслаждайтесь, – пропела румяная толстуха и поплыла к себе за стойку, чуть покачивая круглыми бедрами.
Он только усмехнулся – все женщины одинаковы. Пара слов, интимная улыбка, побольше загадки во взгляде – и все, бери их готовыми. Так было всегда, сколько он себя помнил. И только однажды не сработало. Вернее, сработало – но принесло совершенно непредсказуемый результат.
Мэри. Мэ-ри, рыжая сучка, подруга Марго. Его Марго, которую Алекс знал еще ребенком. Марго оказалась единственной женщиной, которую он так и не смог оставить, бросить. Он периодически возвращался в ее жизнь, играя роль этакого ангела-хранителя. Защищал, утешал, жалел, помогал. И не переставал лелеять надежду, что она одумается и вернется. Тогда – зачем Мэри, к чему? Захотелось. Да, захотелось переиграть эту настырную девку, сумевшую преодолеть его власть и отказать ему. Ему! Это было как пощечина, как плевок – кому скажи, так засмеют. Алекс не справился с девчонкой, которая последние полтора года даже ходить сама не может. Курам на смех – так, кажется, говорят русские?
Он чуть улыбнулся, вспомнив, как они с Марго, тогда еще совсем девчонкой, учили друг друга языку. Он откровенно забавлялся – как с игрушкой, но уже в то время понимал, что не может отпустить ее, не может дать уйти. Ну и что, что совсем молодая.
Потом он исчез. Вынужден был исчезнуть – иначе ему пришлось бы... да, страшно подумать, но пришлось бы убить Марго – самому, своими руками, чтобы это не сделал кто-то другой. Вот к чему приводит женское любопытство – один раз залезла туда, куда не следовало, и вся жизнь пошла наперекосяк, причем у обоих. Алекс нашел, как ему казалось, самый простой и безопасный выход – исчез. А когда вернулся, Марго уже была чужая. Мало того – замужем. Когда Алекс впервые увидел ее мужа, его разобрал смех – бедная девочка, это ж какой надо быть одинокой, чтобы выскочить... за это. Как его звали, Алекс и до сих пор припоминал с трудом – настолько незначительным казался ему избранник Марго.
– Уходи от него, – буднично велел он однажды. – Уходи – все будет как прежде, даже лучше. Ты мне нужна, – и поразился ее реакции:
– А ты мне уже нет.
Это было как ледяная струя воды на морозе – Марго сказала «нет».
«Ах, так?!» – В голове что-то взорвалось, видимо, кровь все-таки вскипела, никакое английское хваленое воспитание не в состоянии удержать человека с южными корнями. Алекс сумел собраться, уехал, женился на соседке, давно и почти безнадежно влюбленной в него. Старался как можно реже бывать дома – брал «заказы» даже по мелочи, ликвидировал каких-то русских парней в синих татуировках, отлавливая их по всему свету, каких-то мелких политиков там, в России, но ни разу не позвонил Марго – пусть живет, как хочет, строптивая девчонка. Мадлен – жена – ждала ребенка, но и это не заставляло Алекса бывать дома чаще. И вдруг...
Голос Марго в телефонной трубке был таким родным и таким нежным, что воспоминания заставили зажмуриться. Какой же голос, какие нотки, как тепло на душе...
– Алекс... прости меня, я все обдумала. Если ты хочешь, мы можем попробовать снова... Я больше не хочу жить с Ромой, я не люблю его. Я всегда любила только тебя и всегда была только твоей.
Слова звучали музыкой. Он готов был немедленно лететь туда, в Москву, хватать Марго в охапку и везти к себе. Стоп. Куда – к себе? А Мадлен? А ребенок? Черт...
С этой минуты, с этого телефонного звонка в его жизни все снова поменялось. Зачем ему белокурая, совершенно неинтересная Мадлен – когда есть Марго? Но ребенок...
Возвращаться домой с каждым разом становилось вся тяжелее. Глаза Мадлен, ее взгляд, забота начали тяготить. Однажды он решился на разговор, предложил развестись. Истерика и едва не случившийся за ней выкидыш убедили его больше не касаться этой темы. Впервые Алекс почувствовал себя загнанным в угол, беспомощным и совершенно не видящим просвета. Поездки и отлучки стали чаще. В основном – в Москву, к Марго.
Они проводили вместе все время, словно боялись расстаться хоть на секунду. Она действительно ушла от никчемного Ромы и жила у подруги – идти к матери даже в такой ситуации Марго не хотела. Алекс чувствовал себя намного лучше, оказываясь рядом с бывшей женой. Она уже была выше этого идиотского статуса, она превратилась в нечто иное, и терять ее Алекс не хотел и безумно боялся.
– Мы снова поженимся, Марго, – не раз говорил он, обнимая ее, и девушка счастливо кивала, соглашаясь.
И только одно постоянно глодало Алекса изнутри – мысль о Мадлен. Даже не столько о Мадлен, сколько о будущем ребенке.
Потом он много раз думал о том, что, наверное, можно было поговорить с Марго, и она поняла бы, но в тот момент он видел ее счастливое лицо и распахнутые глаза и просто не мог заставить себя причинить ей боль. Наверное, впервые смалодушничал, испугался...
Марго провожала его в аэропорт, они стояли в каком-то закутке и беззастенчиво целовались.
– Я приеду, – твердил Алекс, отрываясь от ее губ. – Ты только меня дождись, Марго, и я обязательно приеду. Совсем скоро. Я заберу тебя к себе – ну ее к черту, вашу страну. Ты ведь поедешь, Марго?
– Конечно. Как ты можешь спрашивать, ты ведь знаешь – мне все равно, где – лишь бы с тобой.
Словом, расставание было то еще.
В самолете Алекс никак не мог ни уснуть, ни сосредоточиться на чтении газеты, то и дело ловил себя на том, что мучительно ищет выход, способ разойтись с Мадлен миром. Он был согласен на любые ее условия. Но, увы, Мадлен не было нужно ничего, кроме него самого.
Домой он попал только через трое суток, проведя их в кокаиновом угаре в притоне своего приятеля Густава. После очередной «дорожки» становилось легче, стены, давящие на него и постепенно сходящиеся все ближе, не оставляя воздуха, начинали медленно раздвигаться, комната заполнялась светом и солнцем. Алекс открывал глаза, с трудом поднимая тяжелые веки, и видел перед собой только Марго – молодую, красивую, с длинными каштановыми волосами.
– Марго... – бормотал он, протягивая руки, но она вдруг исчезала, и вместо нее появлялось размалеванное вульгарное лицо очередной девки, присланной Густавом.
Только через три дня Алекс заставил себя встать под ледяной душ, выпил три чашки крепкого кофе, расплатился и поехал к себе.
Мадлен поливала цветы, стоя на невысокой скамеечке. Алекс вошел как раз в тот момент, когда она, привстав на цыпочки, пыталась дотянуться носиком лейки до ящика с фиалками над окном. Потом он долгое время не мог объяснить себе того, что сделал, не понимал, как так вышло. Нога сама потянулась к короткой толстой ножке скамейки и, поддев, дернула к себе. Мадлен упала на живот, выронив лейку, и зашлась криком, а он стоял и смотрел, как она корчится на полу у его ног.
Бригада медиков долго пыталась спасти недоношенного восьмимесячного ребенка, но тщетно. Состояние самой Мадлен тоже было далеко от стабильного, но Алекс уже не интересовался этим. Он вышел из больницы, дошел до первой же скамьи в сквере и позвонил в Москву.
Марго долго не отвечала, и забеспокоившийся было Алекс догадался взглянуть на часы – она просто спала. Но вот послышался ее сонный голос:
– Алекс? Что-то случилось?
– Ничего, любимая. Все в порядке. Я прилечу сегодня вечером, как только улажу здешние проблемы.
– Какие проблемы, дорогой? – Безмятежный тон и совсем простой вопрос Марго расслабили его, и Алекс потерял осторожность:
– Мне нужно решить насчет жены... бывшей жены, и похоронить ребенка.
– Кого?! – в ужасе выдохнула Марго, и тут только Алекс понял, что этой фразой погубил все.
– Марго... все не так, как ты думаешь, ты просто не поняла... – Но она перебила, снова став чужой и отстраненной:
– Я тебя слишком хорошо знаю. Больше не звони мне. Никогда, – и положила трубку.
Он попробовал перезвонить, но тщетно – она выключила телефон. Алекса охватила злость – он из-за нее, ради того, чтобы вернуть... а она... Но потом он взял себя в руки. В конце концов, что страшного? Ну, ушла, не захотела, испугалась – так пусть живет сама, как может.
Наверное, с этого момента началась вся последующая тягомотина. Марго попадала в какие-то бредовые ситуации, он бросал все и летел в Москву, считая себя обязанным помочь ей. Много лет...
Потом Марго заболела, расплылась, стала плаксивой и капризной, но это побуждало Алекса еще внимательнее присматривать за ней. Никогда прежде он не знал такого чувства, как жалость – даже слова такого не знал, кажется. Любые проблемы Марго моментально становились его проблемами, и он из кожи вон лез, чтобы разрешить их. Когда она потеряла работу и едва не угодила сперва в тюрьму, а потом и вовсе на тот свет, он пытался убедить ее уехать, даже помочь деньгами, от которых Марго с возмущением отказалась. Но самой главной проблемой оказалась эта ее Мэри. Мэри, которую он увидел случайно на экране монитора, Мэри, к которой его потянуло так же, как в свое время потянуло к Марго.
Кстати, к кокаину он снова вернулся как раз после знакомства с Мэри – их виртуальное общение напоминало психоделический бред, сюрреалистический фильм, где кадры идут не по порядку, а смонтированы как попало и зачастую вообще вверх ногами. Причина прояснилась позже, в разговоре с Марго – Мэри в то время тоже весьма плотно увлекалась белым порошком.
Это было странное чувство – никого в жизни Алекс не хотел убить столь же сильно, как эту девицу, но и такого желания присвоить кого бы то ни было с таким же рвением он тоже раньше не испытывал. Кроме того, Мэри не была юной нимфеткой, к которым Алекс испытывал непреодолимую тягу – нет, взрослая женщина с каким-то чересчур извращенным, по его понятиям, умом и очень уж развитой интуицией. Она моментально почувствовала, что от него лучше держаться на расстоянии – и свято придерживалась этого. Никакие уговоры, слова, обещания и признания не помогали сделать дистанцию хоть чуть-чуть меньше. И это только подстегивало, разжигало интерес.
– Мэ-ри, Мэ-ри, – пробормотал он, допивая кофе. – Ничего. Все будет иначе. Ты еще поймешь, что никто не нужен тебе так, как я.
* * *
Мэри машинально щелкала мышью, перескакивая с одного новостного портала на другой, когда вдруг на мониторе появилось лицо ее мужа Кости. Это оказалось настолько неожиданно, что девушка даже вскрикнула и отпрянула.– Черт тебя дери, так ведь и умереть можно, – пробормотала она, хватая сигарету и зажигалку. – Ну и что на этот раз?
Она погрузилась в чтение. То, что узнала, повергло ее в еще больший шок. Кроме сообщения о подписании договора о сотрудничестве какой-то испанской фирмы с одной из крупных российских компаний, обнаружились еще и две фотографии, на одной из которых Костя стоял в обнимку... с ней, Мэри. Девушка никак не могла вспомнить, кто и когда сделал снимок. Она изучала изображение буквально по миллиметру, бормоча под нос:
– Елки, ну не помню я этого платья! И волос такой длины у меня никогда не было... неужели действительно сотрясение после аварии так проявляется – не помню каких-то деталей... И туфли... я бы в жизни такие не купила – китч какой... Марго, так это ведь не я! – почти взвизгнула Мэри, забыв, что Марго нет дома, она на очередном собеседовании. – Это не я!
Открытие поразило еще сильнее, чем слова о том, что «испанский бизнесмен Константин Кавалерьянц с женой Марией посетил Москву для подписания контракта» и что-то еще на ту же тему.
«Бизнесмен» Костя не убил ее после истории с книгой вовсе не потому, что жутко любил, нет. Какая любовь – когда Мэри выложила в незамысловатом детективе все, что знала о махинациях супруга и его брата, указав даже подлинные фамилии и имена чиновников городской мэрии, участвующих в карточной игре. Шулер высочайшего уровня, человек, обложивший в свое время данью почти весь довольно крупный сибирский город! Бизнесмен?! Он уехал в Испанию и, кстати, уволок с собой и Мэри, спасаясь от преследования со стороны высокопоставленного чиновника, проигравшего такую сумму бюджетных денег, что становилось страшно. Бизнесмен! Значит, сумел-таки вывернуться, и деньги вложил, и фирму основал, и быстро вышел на международный уровень. И какую-то девку выдает за нее, Марию...
Мэри упала лицом на клавиатуру и заплакала. Ее ненависть к Косте вряд ли могла усилиться – ей просто некуда было расти и множиться, Мэри задыхалась от этого ощущения, от брезгливости, от невозможности исправить ситуацию.
– Мэрик, ты почему ничего не ела? – донесся из кухни возмущенный голос Марго, и Мэри вздрогнула – увлеченная своими эмоциями, она даже не услышала, как вернулась подруга.
– Тебя ждала. Ну, как дела? – повернувшись к двери, Мэри увидела расстроенное лицо и поняла – опять не взяли... – Ну, не страшно. Мы не умираем с голоду, все хорошо. Найдется же когда-то среди этих идиотов нормальный человек, который оценит тебя по достоинству.
Марго только обреченно махнула рукой и ушла к себе, устало шаркая комнатными тапочками.
Мэри сделала закладку страницы, чтобы на досуге еще раз все рассмотреть и обдумать, и пошла в кухню разогревать обед.
Она не сказала Марго ни слова о своей находке, не захотела расстраивать и без того удрученную неудачами с поиском работы подругу.
* * *
...Он сидит за пианино, и звуки музыки окружают его, окутывают невидимым коконом, делая еще притягательнее. Его глаза полуприкрыты, пальцы взлетают и опускаются на клавиши, заставляя инструмент отдавать мелодию, рассеивать ее вокруг. Мэри не помнила ничего прекраснее этого – тех вечеров, что они провели вдвоем, в отсутствии Марго. Алекс играл на пианино, а Мэри сидела в кресле наискосок и уплывала. Как, почему она отказалась от этого? Зачем? Ради Марго? Но ведь Марго не с ним... И он – не с ней. Мэри понимала, что убила свою любовь совершенно напрасно.Она садилась в постели среди ночи и вытирала мокрые от слез глаза: «Что мы наделали, зачем? Он был прав – я поняла, насколько он нужен мне. Но нужен не для того, о чем говорил, совсем не для того. Скорее бы утро! Хотя – чего тянуть?»
– Ты звонишь мне среди ночи, Мэ-ри... – голос чуть глуховат спросонья, но недовольства не слышно. – Что это значит?
– Алекс...
Молчание. Долгое молчание, такое долгое, что у Мэри начинает болеть сердце. Щелчок зажигалки, снова пауза.
– Говори.
– Ты случайно не в Москве?
– Длинное предисловие, Мэ-ри. Давай к сути.
– Алекс... мне нужно, чтобы ты приехал. Мне нужно увидеться с тобой, это важно.
Короткий смешок, молчание, и потом:
– Ты наконец-то образумилась, Мэ-ри?
– Что? – Она растерялась, не ожидала такого вопроса, ведь не об этом совсем. – А... нет, мне нужно поговорить с тобой о другом.
– Понятно. Хорошо. Завтра в восемь вечера.
– Погоди! Я не хочу... – Мэри запнулась, не зная, как сказать ему, что не хочет делать Марго свидетельницей разговора.
– Понял. Буду ждать тебя в кафе на углу.
Отключив мобильник, Мэри вдруг почувствовала страшную усталость, как будто проделала утомительную работу. Руки тряслись, мышцы спины ныли, как после тяжелой тренировки – надо же, она еще помнила это ощущение... Ей вдруг пришло в голову, что ведь теперь, когда пора отказываться от костыля, можно попробовать потихоньку танцевать. А что – найти клуб поближе к дому, благо с этим в Москве проблем нет, и брать индивидуальные занятия. Да, так и следует сделать. Но, увы, пока на это просто нет денег...
* * *
Самым тяжелым оказалось соврать подруге. Мэри не хотела говорить ей о своей находке и о визите Алекса. Пришлось сочинить какую-то чушь. К счастью, Марго неважно себя чувствовала, лежала в спальне и не вставала даже поесть. Пообещав зайти в аптеку и вернуться не поздно, Мэри, чуть прихрамывая, побрела к назначенному Алексом месту встречи.Алекс ждал ее за столиком в самом углу. Заметив девушку, он встал, с какой-то непонятной и неуместной ухмылкой помог снять пальто и отодвинул стул:
– Присаживайтесь, мадам. Коньяк?
Мэри подняла на него глаза, и Алекс, наткнувшись на ее взгляд, как на иголку, сразу сменил шутовской тон на серьезный:
– Прости. Что-то случилось?
– Случилось. Мне нужна твоя помощь.
– Передвинуть мебель? – снова сорвался на шуточки Алекс, но тут же извинился: – Прости, не могу удержаться. У тебя такое серьезное лицо, Мэ-ри, как будто ты увидела свое изображение и не смогла определить, ты ли это.
«Ну, вот как, как он может?! Откуда знает? Ведь нельзя ляпнуть просто так – и попасть точно в центр мишени!»
– Это не смешно, Алекс.
– Да какой тут смех. Чего ты хочешь?
– Я еще не рассказала...
– Ох, Мэ-ри, какой ты тяжелый человек, – притворно простонал Алекс, прикрыв ладонью глаза. – Как думаешь – я не подготовился? Ты ведь можешь просить о помощи только в случае, когда сама не справишься. А единственный человек, с которым ты не в состоянии справиться, это твой муж.
– А ты? – вдруг спросила Мэри, закурив, и вопросом сбила его с насмешливого тона, который так бесил ее.
– Что – я?
– Разве с тобой я смогла справиться, Алекс? Ты сам говорил – это мне только кажется.
Он вдруг потянулся через столик, перехватил руку Мэри с сигаретой, затянулся и тихо проговорил, глядя девушке в лицо:
– Наша игра еще не кончилась. Поверь – выиграть тебе не удастся. И твой проигрыш будет самым счастливым днем в твоей жизни.
– А в твоей? – Она изо всех сил старалась не попасть под его обычный гипноз, не дать управлять собой, и ей удавалось – Алекс занервничал.
– Не задавай вопросов, на которые сама знаешь ответы, Мэ-ри.
– Какой смысл спрашивать то, о чем знаешь?
– Хватит! – отрезал он, откидываясь на спинку стула. – Так что – ты хочешь от меня... чего?
Она и сама не знала, чего конкретно хочет. Чтобы он убил Костю? Нет. Если Кавалерьянцу суждено умереть, то Мэри хотела, как минимум, видеть это. Но лучше, чтобы он жил – жил как можно дольше, чтобы переплюнул всех долгожителей – а она превратила бы его долгую жизнь в ад. За все, что он сделал с нею, с ее близкими.
Алекс чувствовал ее метания, ждал, пока девушка сама, без подсказки, выразит то, чего хочет, однако Мэри молчала. Алекс начал терять терпение – чего она хотела, зачем вызвала его в Москву? Неужели же только для того, чтобы вот так сидеть в кафе и смотреть на него?
– Я не знаю, Алекс... Я уже вообще не понимаю, зачем позвонила тебе. Прости, – наконец пробормотала Мэри, глядя в почти пустую кофейную чашку.
Он удивленно посмотрел на нее, покачал головой. Маленькая кофейная ложечка мелькала в его пальцах – он крутил ее машинально, не обращая внимания на то, что делает. Мэри невольно засмотрелась на его руки – всегда так делала, они притягивали ее словно магнит, невозможно было оторваться.
– В общем, так. Я вижу, ты не определилась. Дальше думай сама.
Алекс встал, демонстративно снял с вешалки ее пальто и раскинул его, давая понять, что они уходят. Мэри сунула руки в рукава, сбросила в сумку со стола сигареты и зажигалку, накинула капюшон и пошла к выходу, не оглядываясь. Спиной чувствовала пристальный взгляд Алекса, шедшего следом, но не оборачивалась. Сейчас они выйдут – и все, расстанутся, и никто не знает, когда увидятся снова. Мэри чувствовала усталость и боль – и все равно четко знала, что сейчас снова скажет ему «нет, Алекс» в ответ на любое предложение.
Предлагать он не стал. То ли почувствовал ее настроение и решил не слышать очередного отказа, то ли перегорел уже – даже сам не понял. Так или иначе, проводил девушку до подъезда, развернул лицом к себе, смахнул с челки налипшие снежинки и улыбнулся грустно и совсем нехарактерно-мягко:
– Иди домой, Мэ-ри, холодно.
Она инстинктивно подняла руку в перчатке и поправила его неизменный черно-белый шарф:
– Ты... не зайдешь?
Он перехватил руку, чуть сжал ее:
– Ты хочешь этого?
И Мэри не успела удержать вырвавшиеся из самой глубины сердца слова:
– Да.
– Тогда зайду.
Он потянул девушку за собой в подъезд, в лифт, почти бегом – до квартиры. Она долго искала в сумке ключи, и в конце концов Алекс вынул из кармана связку и, к глубочайшему изумлению Мэри, на ней обнаружились и ключи от их с Марго квартиры.
– Ого, – тихо присвистнула она. – Да ты просто профи...
Алекс рассмеялся, впуская ее в квартиру:
– Ты забываешь кое-что, Мэ-ри. Я был женат на Марго.
«Угу – сто лет назад, и здесь никогда с ней не жил», – отметила она про себя легкую неточность в его объяснениях, но вслух говорить не стала.
– Марго, я дома, – крикнула Мэри, и в ответ услышала:
– Будьте так добры, не заходите ко мне, хорошо?
Разумеется, она не могла не зайти – после такого. Марго лежала в постели, отвернувшись к стене, и даже не потрудилась переменить положение, хотя слышала, как стукнула дверь. Укутавшись с головой покрывалом, она так и продолжала лежать молча.
– Марго, – Мэри опустилась на кровать и чуть тронула подругу за локоть. – Марго, что с тобой?
– Иди, Мэри, тебя ждут, – глухо пробормотала она, и Мэри сразу почувствовала слезы.
– Марго... Никто меня не ждет.
– Не будь дурой, не упрямься. Я плачу не из-за этого, поверь. Если ты будешь счастлива, то и я – тоже. А с ним...
– Откуда ты знаешь? – перебила Мэри, вцепившись в ее локоть так, что Марго взвизгнула и повернулась. – Откуда ты знаешь, что я пришла с ним? Что он здесь?
Марго села, вытерла красные мокрые глаза рукавом халата и усмехнулась:
– Он мне звонил около двух часов назад. Поделиться радостью – мол, Мэри сама, сама... Счастлив, как ребенок, а ты... Ты снова все угробишь, ведь так?
Мэри опустила голову. Да, угробит. Она уже ничего не понимала, чувствовала себя игрушкой в чужих руках, и это ей не нравилось.
– Хочешь – я скажу, чтобы он ушел? – Она обхватила Марго руками и прижалась к подруге, чувствуя, как та все еще вздрагивает от подавленных слез.
– Мэри... как ты не понимаешь... Ты теперь обречена на него – как и я. Он будет лезть в твою жизнь, диктовать, командовать, возмущаться. Правда, тебя он еще и в постель станет тащить. Никуда не уйдет, не исчезнет – он из тех, кто считает своим все, к чему прикоснуться хоть раз.
– Бред! Это ведь бред, Марго! Он обычный человек. И если я сейчас пошлю его на хрен – он встанет и уйдет...
– Да, предварительно врезав тебе по лицу, – подхватила Марго. – Ты уже пробовала – помнишь? А потом вернется. Тем более, сейчас он приехал по твоей просьбе – разве нет?
– Мэ-ри, ты ведешь себя негостеприимно. – Голос ударил по нервам, Мэри вздрогнула.
Алекс стоял в дверях, ухватившись за косяки, и смотрел на девушек насмешливо.
– Ты не знаешь, где в этом доме чайник? – поинтересовалась Мэри, спуская ноги с кровати.
– Марго, ты заболела? – игнорируя вопрос, обратился он к Марго.
– Да.
– Что-то нужно?
– Нет.
– Исчерпывающий ответ. Я могу пообщаться с Мэ-ри, раз тебе ничего не нужно?
– Я ее не держу, – проговорила Марго с каким-то даже вызовом.
Алекс снова усмехнулся и протянул Мэри руку:
– Идем. Мы поговорим – и я уеду, скоро самолет.