Крамер Марина. Нежная стерва, или Исход великой любви

   – Мы не согласны!
   Это было хуже пощечины, хуже всех оскорблений.
   – Как это – не согласны? – тихо спросила Марина, вперив в его красную морду зловещий взгляд.
   – Так. Мы не можем потерять контроль над корпорацией, она слишком большим трудом создавалась.
   – Твоим трудом? – прошипела она.
   – Да, и моим. Поэтому мы вынуждены отказать. Думаю, вы и сама разберетесь. В конце концов, пошлете своих быков, и они отобьют Егора силой. Надеюсь, вы не успели забыть, как это делается.
   – Ну что же! Вы не оставили мне выбора! – и, резко повернувшись, Коваль вылетела из здания.
   Закурив возле машины сигарету, она подозвала Розана и велела послать ребят по домам всех членов совета.
   – Только без мордобоя, Серега! Всех отвезете в мой коттедж в «Роще». И быстрее, быстрее, пока они не прочухались, что я не пошутила! Давай, не стой, родной мой!
   Розан сел в «Чероки» и унесся, Марина же, чтобы успокоиться, рванула в «Бэлль», наведя там панику. Наташа уже почти закончила ее макияж, когда отзвонился Розан.
   – Готово, Маринка, приезжай.
   – Вы все нормально сделали? Без глупостей?
   – Обижаешь!
   – Ладно, ждите.
   Бросив Наташе сто баксов, Коваль побежала к машине, на ходу надевая шубу.
   – В «Рощу», Юрец, быстро, быстро!
 
   Розан встретил ее во дворе, помог выйти из машины:
   – Ух, красивая какая!
   – Погоди, не до того! – отмахнулась хозяйка. – Где они?
   – В твоем коттедже, как ты и велела, я там пацанов посадил человек десять.
   – Пошли! – решительно сказала она, направляясь к дому.
   Розан внутренне содрогнулся, в очередной раз убедившись, как легко Марина превращается в фурию. Раз, и все, нет больше красоты, сексуальности, обаяния – только жестокая, безжалостная Наковальня, от которой все отскакивает, едва прикоснувшись.
   В гостиной, в окружении братков, сидели перепуганные женщины. Молоденькая некрасивая девушка – дочь Самсона, еще одна, постарше, – дочь Ильинского, миниатюрная блондинка с точеной фигуркой – жена Абаева, худая брюнетка, удивительно похожая на Ященко, – его сестра-близняшка, и женщина лет сорока в форменном платье, испуганно прижимающая к себе шестилетнего пацана, – няня детей Щепкина и один из его сыновей. Из всех, пожалуй, этот парнишка не только не был напуган, но даже увлечен происходящим, постоянно просил няню:
   – Галина Ивановна, скажите дяде, чтобы он дал мне посмотреть его ружье, – и кивал в сторону стоящего рядом Дрозда, сжимающего в руке «калаш».
   Марина подошла ближе и взяла пацана на руки. Няня бросилась к ним, но Розан грубо схватил ее за плечо, заставив сесть на место:
   – Спокойно сиди, и ничего не случится.
   Марина смотрела на мальчишку и думала, что, в принципе, она, конечно, сволочь приличная, но выбора ей не оставили, а прижатая к стене Коваль способна на все.
   – Как тебя зовут? – спросила она.
   – Федор, – ответил он, и Марину передернуло. – А тебя?
   – А меня – Марина. Слушай, Федор, погости у меня пока, договорились? Я обещаю, что тебе здесь понравится, но ты тоже должен пообещать мне кое-что – никогда больше не проси подержать автомат, это не игрушка!
   – А Галина Ивановна тоже будет гостить у тебя?
   – Да, и она тоже. Ты пойди пока с этим дядей, он тебе покажет дом, бассейн и все, что захочешь. Дрозд, возьми пацана, погуляй с ним. Только не пугай и ствол убери подальше, ради бога!
   – Да, Марина Викторовна, – он взял у хозяйки Федора и вышел.
   – Короче, уважаемые, – начала Коваль, обращаясь к притихшим женщинам. – Вы все будете жить в этом доме до тех пор, пока я не решу проблему, связанную с жизнью моего мужа, в чем мне должны помочь ваши отцы, мужья, братья и – кем там они еще вам приходятся. Если они помогут мне быстро и правильно, я немедленно выпущу вас отсюда, но если нет… Не обижайтесь тогда. Я не собираюсь трогать вас пока, более того – у вас будет все, что вам нужно, кроме, разумеется, возможности выйти отсюда. Повторяю – если ваша родня уступит мне, с ваших голов и волос не упадет, но в противном случае… Оцените этих мальчиков. Внушительно, правда? А еще они страшно любят женщин. Любых, лишь бы были. Дальше рассказывать не стану, на досуге сами пофантазируйте. Я всегда держу данное слово, поверьте мне. Надеюсь, вы догадались, с кем имеете дело.
   – Вы – Черная Вдова… – проговорила жена Абаева, и Марину словно хлыстом ударила эта кличка, она взяла женщину за подбородок и посмотрела ей в глаза:
   – Никогда больше я не должна слышать эти слова, понятно? Я – не вдова, мой муж жив, но если с ним что-то случится, вдовцом станет твой Абаев, именно с тебя я начну!
   – Простите, – прошептала, заикаясь от ужаса, красотка.
   – Заседание окончено. Мальчики, проводите! – Братки стали поднимать и уводить женщин, а Коваль задержала щепкинскую няню:
   – Галина Ивановна, вам дадут бумагу и ручку, напишите, что нужно Федору, я не разбираюсь в этом. Гулять он будет с Дроздом, ведь воздухом-то дышать ребенок должен. Не переживайте, ему никто не причинит вреда. Вы поняли меня?
   – Да-да, я все понимаю, – закивала она головой, совсем как курица.
   Когда ее тоже увели, Марина повернулась к Розану:
   – Суки, я вам покажу – вдова! Серега, предупреди всех, чтобы не смели пока даже пальцем тронуть, слово грубое сказать! Я серьезно говорю, любого вздерну за причинное место, если что!
   – Да успокойся ты, никто ничего не сделает без твоей команды, – отмахнулся он. – Поехали, провожу.
   Она пожала плечами и пошла к выходу. Розан сам сел за руль «Хаммера», высадив Юрку и Леху в джип охраны. Только Максу Марина доверяла, позволяя присутствовать при всех разговорах, он – личный телохранитель, должен быть в курсе событий.
   – Ну что, началось, как думаешь? – спросил Серега, выезжая со двора.
   – Думаю, да, – откликнулась Марина.
   – В ментуру бы не кинулись…
   – Знают ведь, с кем дело имеют, какая, на фиг, ментура! Кто же захочет получить родного человека по кускам? А ведь я так и сделаю, успею, если что.
   – Коваль, я тебя иногда боюсь.
   – Я сама себя боюсь, так что ты не одинок, – усмехнулась она, закуривая и начиная обдумывать ситуацию, которая ей не особо нравилась. Но люди не поняли по-хорошему, пришлось поставить их на одну доску с собой. Правда, у них было преимущество – они знали хотя бы, где и у кого их родня, а Марина – нет. Но она заставит их помочь, все равно заставит!
 
   Домработница, забирая шубу, сообщила:
   – Марина Викторовна, телефон разрывается, все время люди какие-то звонят, вас ищут.
   – Отлично, что звонят и что ищут. Спасибо, Даша, ты свободна на сегодня.
   Коваль уселась в кабинете с бутылкой текилы и стала ждать очередных звонков. Это не заняло много времени – первым оказался Щепкин.
   – Это вы сделали? – без предисловий спросил он.
   – Да, ваш Федор с няней у меня. Успокойтесь, с ним все в порядке. Пока. Будете продолжать упорствовать, и у вас останется только один сын, – пообещала Марина.
   – Ты сука, Коваль! – заблажил убитый горем отец, моментально забыв обо всем и перейдя на «ты». – Я убью тебя, если с Федором что-то случится!
   – Рискни! – посоветовала она, не испытывая ни малейших угрызений совести. – Но сначала скажи, что делать мне, если убьют Егора? У меня нет никого дороже. А у тебя, если что, останется еще один пацан, ведь это лучше, чем совсем ничего, правда? Думаю, ты понял меня! – и бросила трубку.
   Разговоры примерно такого же содержания состоялись за час со всеми остальными, не звонил только Самсон. Марина примерно представляла, как ломала его необходимость униженно просить о чем-то у той самой Коваль, которая однажды крепко врезала ему по морде сапогом в ответ на неосторожно брошенное слово на букву «б»! А надо было думать, что и кому говоришь, особенно когда твои руки закованы в наручники! И вот опять пинок в морду, и опять он не может дать сдачи, потому что тогда пострадает его худенькая дурнушка-дочь, а это – те же наручники…
   И он позвонил, куда ему было деваться.
   – Слушаю.
   – Ты… ты… сука, падаль! – заорал в трубку Самсон. – Если с Динкиной головы хоть волос… да я тебя… я тебя сам, своими руками… сам лично раком поставлю, порву, шлюха чертова, наизнанку выверну, паскуда, слышишь?!
   – Эротические фантазии заколебали, да, Самсон? Звонишь поделиться? – поинтересовалась Марина с легким смешком. – А ну как я их реализую на твоей дочке? У меня там толпа бугаев, охочих до молодых девчонок, не страшно, папа? За базаром следи!
   – Сука, попробуй только! – взревел он.
   – Не сомневайся, попробую, если не одумаешься и по-моему не сделаешь! – заверила она, отпивая текилу. – Что, договариваться будем или я тебе кассету пришлю с жестким порно в исполнении твоей дочки и моих отморозков?
   – Пошла ты! – и он бросил трубку.
   – Некуда мне идти, дорогой ты мой, в этом-то все и дело! – вздохнула Коваль в молчащую трубку.
   Она провалилась в сон, как в яму, преследовали кошмары, Марина металась по постели, не находя себе места, но и не в силах открыть глаза, проснуться. Утром страшно болела голова, таблетки не помогали, а нужно было вставать, думать, что же дальше…
   А дальше позвонил Строгач и приказал немедленно явиться к нему. Подобное приглашение не сулило никому ничего хорошего, и Коваль – не исключение. Но поехала, куда ж деваться…
 
   Охрана Строгача обыскала ее с ног до головы, успев, как заметила Марина, даже кайф словить. Она вошла в комнату, где стоял огромный бильярдный стол. Серега катал в «американку» с телохранителем, огромным, звероподобным Хохлом. После всего, что рассказывали о нем Череп и Малыш, она опасалась встречи с этим товарищем в замкнутом помещении, хотя, что скрывать, что-то было в нем такое… привлекавшее ее. Но сегодня при одном только взгляде на него Марине стало нехорошо. Строгач заметил это, ухмыльнулся:
   – Выйди! – и Хохол послушно удалился, положив кий на стол.
   Серега крутил свой кий в руке и смотрел на стоящую перед ним женщину исподлобья.
   – Ты что, Наковальня, опять беспредел устроила? – начал он. – Кто дал тебе право распоряжаться не своим?
   – Корпорация принадлежит Малышу, Малыш – мой муж, – спокойно сказала Марина.
   – Это ни при чем тут! – рявкнул Серега, с размаху хрястнув кием по столу так, что сукно лопнуло. – Мы говорим с тобой о деньгах. Если ты сольешь контрольный пакет, я их потеряю. Малыш платит за «крышу» мне, а кому будет платить новый владелец, еще неизвестно.
   – Заметь, Малыш всегда делал дела честно, не дурил тебя, да?
   – Не спорю, но это был наш уговор. Он был таким же, как мы все, хотя «ходок» не имел, его уважали, к его слову прислушивались. Он захотел «светлый» бизнес. Я отпустил – он платил, как все. А теперь ты пытаешься выгрести деньги из моего кармана. Наковальня, я смирился с тем, что на место Мастифа встала ты, а не Розан, ты грамотная девка, но даже твоя красота неземная не делает тебя лучше кого-то из остальных бригадиров. Накажу, не глядя на то, что ты – женщина.
   – Не пугай меня, Серега, я и так боюсь, дальше некуда, – попросила Коваль. – Я не остановлюсь, на все пойду, чтобы вернуть Малыша, даже если ты будешь возражать.
   – Ты, смотрю, не понимаешь, с кем разговариваешь, – жестко сказал Строгач. – Захочу – перьев от тебя не останется!
   – Не захочешь, – заверила она. – Мои потом до последнего мстить будут, а ты этих отморозков знаешь – они не просто берегов не видят, а вообще не в курсах, что таковые существуют. Ты ведь не сможешь безнаказанно завалить вторую по величине бригаду, правда?
   – Наглая ты девка, Наковальня! – засмеялся он. – Права, конечно, мне суета не нужна.
   – А вопрос можно? – осмелела Марина. – Ведь это Самсон стукнул на меня, да? Ну, так знай, что у него нехорошая привычка кидать тех, кто ему помог.
   – Докажи, – потребовал Строгач. – Ты ведь знаешь, за базар отвечать нужно.
   – Легко! Когда он только начал бизнес, сколотив пару строительных бригад, то занял деньги у Мастифа, а потом решил, что отдавать не стоит, и переметнулся к Малышу. Мы выловили его и грохнули бы обязательно, если бы Малыш не выплатил его долг и сто процентов штрафа. Как тебе сюжет? Теперь посмотри, чем он отплатил Малышу. Если сейчас ты заставишь меня выпустить заложников, то со временем оборзевший Самсон кинет и тебя. Можно, я закурю?
   – Кури, – он протянул ей тяжелую пепельницу. – Коваль, ведь ты умная баба, как же тебя так развели?
   – Знала бы, как, уже не парилась бы. Но я все равно выбью из Самсона эти бумаги.
   – Я тебе помогу. Но взамен ты отдашь мне свои казино в центре, многовато их у тебя там, и пару клубов. Подумай! – предложил Строгач.
   – Не о чем! – решительно ответила Коваль. – Я согласна.
   – Не понял – вот прямо так, сразу? – не поверил он.
   – Да. Я же сказала.
   – Договорились. Конечно, контроль над «МБК» я не уступлю никому, есть люди, которые обставят все. Малыш так и останется ее владельцем. Но за это ты отдашь то, что обещала. И еще одно – ты пойдешь со мной в сауну, – выдав это, Строгач испытующе уставился ей в глаза. Коваль выдержала этот взгляд, она готова была к этому, ждала даже.
   – Когда?
   Он удивился еще сильнее, видимо, приготовился к тому, что ее придется обламывать.
   – Да хоть сейчас.
   – Идем.
   – Ты серьезно? Правда, что ли, пойдешь?
   – А почему нет? – пожала плечами Марина. – Или ты передумал? Боишься, что не справишься?
   – Ну, Малыш ведь как-то справляется!
   – Думаю, тебе до него далеко.
   – Не подначивай меня, Коваль! – предупредил Строгач.
   – Напугал! – фыркнула она. – Давай шевелись, мне нужно попасть домой до десяти, Егор будет звонить, я не хочу пропустить этот звонок.
   – Хохол! – заорал он. – Сауну включи! Слушай, а ты ловко этих дурней из «МБК» обставила, говорят, за час твои ребята всех подмели?
   – Да, было. Но ты же понимаешь, что такое безысходка?
   – Уж не хуже твоего! Выпускать когда будешь?
   – Как только на руках у меня появятся бумаги, не раньше. – Марина курила и смотрела на Строгача, ожидая, что он скажет.
   – Забивай стрелку этим деятелям, да потом смотри, не прохлопай, а то бумаги возьмут, а Малыша грохнут. Требуй, чтобы его сразу показали, только потом документы доставай! Я подстрахую, если надо.
   – Надо.
   – Договорились.
   Вошел Хохол, сообщил, ухмыляясь, что сауна готова.
   Помещение, где у Строгача находилась сауна, стояло возле небольшого соснового леска на самом краю территории. Внутрь Хохол вошел вместе с ними, и Марине это не понравилось – он не вписывался в ее планы, это было уже, что называется, выше крыши.
   – Извини, Наковальня, но он тебя обыщет немного, – словно уловив ее мысль, произнес Строгач.
   – Что, ты считаешь, меня недостаточно прошмонали у ворот?
   – Нет, просто не хочу до срока встретиться с Сеней Лодочником, – подмигнул он.
   – Валяй! – разрешила Коваль, поворачиваясь к Хохлу и дерзко глядя ему в лицо.
   Странное дело: строгачевский монстр, огромный, широкоплечий, вдруг покраснел до корней темно-русых волос и нерешительно провел руками по ее бедрам, обтянутым короткой черной юбкой, потом – по груди. Она прикрыла глаза, чуть откинула голову. Он тоже задышал чаще, Марина положила свои руки поверх его, и Строгач, которому это почему-то не понравилось, вдруг рявкнул:
   – Остановись, Хохол, хватит! Это не твое! – Руки монстра моментально оставили Маринину грудь в покое.
   – Иди отсюда. Хотя погоди… Коваль, тебе текилу?
   – Ты ж ее не держишь! – усмехнулась она.
   – Теперь держу. Неси, Хохол, и не мешай нам.
   Недовольный подобным раскладом телохранитель подчинился, поняв, что ему тут ловить нечего. Когда дверь за ним закрылась, Строгач подошел к Коваль, положил руки на талию, прижал к себе и тихо, серьезно спросил:
   – Ты действительно сделаешь это?
   И она так же серьезно ответила:
   – Да. И ты не хуже меня это знаешь. У меня просто нет выхода.
   – Странная ты. А говорила, что Малыша любишь до безумия.
   – И сейчас скажу. Но это не имеет отношения к любви, это – сделка. Ты хочешь меня – ты меня получишь.
   – Сложно с тобой, – вздохнул он.
   – Ошибаешься. Со мной легко и приятно.
   – Тогда не стой – раздевайся, – приказал он, отпуская ее.
   Марина чуть отошла от него и повернулась спиной, расстегивая пуговицы мохеровой кофточки. Сбросив ее, осталась в черном лифчике, следом за кофтой на пол полетела юбка. Коваль повернулась к Строгачу лицом, стоя только в белье и чулках.
   – Ты всегда носишь все черное? – спросил он хрипло.
   – Теперь – да.
   – Ты такая молодая, должна любить все яркое.
   – Это умерло в тот день, когда Егор не вернулся.
   – Но ведь скоро он вернется…
   – А я – уже нет.
   Он протянул руку, усаживая ее рядом с собой на диван, погладил грудь в кружеве лифчика, осторожно снял его и замер, разглядывая шрам от пулевого отверстия на правой груди.
   – Что это?
   – А ты не знаешь? След от пули, скрепившей наш с Малышом брак покрепче всех штампов в паспорте, – усмехнулась Марина.
   Строгач едва коснулся губами шрама, потом поцеловал женщину в губы. Странно, он совсем не походил на того Строгача, о котором Марине столько рассказывали и покойный Череп, и Малыш. Ни грубости, ни жестокости. Она готова была вынести нечто просто запредельное, а тут… Нормальный мужик, ни закидонов, ни желания доказать, что он круче всех в этом виде спорта. Опытный, горячий – но не Егор…
   Они лежали на полке в парной, и Строгач нежно гладил Марину по влажному телу:
   – Как ты?
   – Что ты хочешь услышать?
   – Не знаю… Я не верю в то, что о тебе говорят. Такая женщина не может быть жестокой, ведь ты не железная, ты нежная, теплая…
   – Это меня просто в сауне разморило! – засмеялась она, вставая и направляясь в просторный зал, где валялись ее вещи. – А вообще, я именно такая, как говорят, Серега. Все, сеанс окончен, мне пора домой, пока доеду, будет почти десять.
   – Береги себя, Коваль.
   – Постараюсь, – усмехнулась она. Заботливый!
   – С тобой в самом деле хорошо. Повезло Малышу.
   – Ага, идеальная жена у него! Трахается тут, пока его в подвале держат, – с горечью сказала Марина, вдруг оценив ситуацию с точки зрения Малыша.
   – Он тебя никогда не бил за такие слова?
   – Нет. Он любит меня, многое позволяет и прощает.
   – Я бы тебя под замок закрыл, чтобы только мне давала.
   – Он хотел, но потом понял: бесполезно, надо будет – уйду. И смирился. Прощай, Серега.
   – Заложников отпусти, как бумаги получишь, – напомнил он.
   – Наковальня слово держит!
 
   Марина вышла на улицу со смешанным чувством – с одной стороны, он обещал помочь, но с другой – чем она расплатилась за это? Не была уверена Коваль, что Егор это оценит…
   Но главное было сделано – назавтра она держала в руках толстый пакет документов, Строгач заставил Самсона отдать их. Вот от этой макулатуры зависит жизнь единственного человека, который что-то значит для Коваль на этом свете, ради которого она пошла на то, чего при другом раскладе никогда бы не сделала. Папка бумаги – цена человеческой жизни…
   Когда Егор позвонил вечером, она попросила сначала дать ей поговорить с тем, кто диктовал условия.
   – Я готова встретиться с вами. Документы у меня.
   – Быстро управились, Марина Викторовна!
   – Старалась, как могла. Так когда?
   – Вы торопитесь куда-то?
   – У меня есть причины для спешки, уважаемый – боюсь, что могу не увидеть мужа живым, судя по обращению с ним в вашем доме, – отрезала Коваль.
   – Обещаю, что его больше и пальцем не тронут.
   – Хотелось бы верить.
   – Я свяжусь с вами завтра, назначу место и время.
   – Дайте Егору трубку, – потребовала Марина и услышала обычное:
   – Малышка, родная, здравствуй.
   – Ты скоро будешь дома, – твердо сказала она. – Все пройдет, Егор, слышишь? Я люблю тебя, как никого не любила.
   – Спасибо тебе, детка.
   – Не смей говорить этого больше!
   Когда он положил трубку, Коваль обхватила голову руками: «Не дай бог тебе, родной, узнать, какой ценой досталась мне твоя свобода. Прав был Мастиф, говоря, что женщине проще выжить в любом бизнесе, даже в моем…»
   Она позвонила Розану, приказав выпустить всех заложников завтра утром, просто вывезти в центр города и оставить там. Потом обзвонила всех пятерых членов совета и сообщила, где и когда они смогут забрать свои сокровища. Слов благодарности не услышала, да и не надеялась, естественно.
   Весь следующий день провела у телефона, ожидая звонка, и он раздался ровно в шесть вечера:
   – Завтра в двенадцать часов дня я жду вас у Центрального рынка города Иваново.
   – Слушайте, уважаемый, а в Акапулько мне на роликах не прогуляться? – не на шутку разозлилась Коваль. – Как я доберусь туда, ведь меньше суток осталось?
   – А это не мои трудности, – отрезал мужик.
   – Хорошо, но предупреждаю – если с вами не будет Егора, бумаг вы не получите, это мое последнее слово. В них не указано название фирмы, но вписать его должен Егор своей рукой, иначе это просто туалетная бумага.
   – Вы грамотно обставились, – оценил собеседник. – Хорошо. Но если что-то пойдет не так, то и вам не поздоровится. До встречи.
   Марина тут же позвонила Строгачу:
   – Серега, проблема у меня.
   – Говори.
   – Мне нужно быть в Иванове завтра в двенадцать, я же не успею!
   – Не ори, самолет мой возьмешь. Где стрелку забили?
   – У Центрального рынка.
   – Место – сказка! Тебя подстрахуют, не бойся. Удачи!
   Да, пригодилась бы она, это точно…
 
   Через три часа Марина уже летела в Иваново. Ее всю трясло, она пила текилу, не пьянея. Сидевший рядом Розан недовольно морщился:
   – Тормози уже, я тебя так и до гостиницы не донесу!
   – Донесешь! – успокоила все-таки захмелевшая Коваль. – И даже попробуешь воспользоваться моим бесчувственным состоянием, но я тебе врежу между ног, и ты отвалишь.
   Он заржал, хотя и огорчился, поняв, что она раскусила его замысел. В гостинице Марина рухнула на кровать прямо в сапогах и шубе, мгновенно отключившись. В девять утра, открыв глаза, обнаружила, что лежит в одном белье, а все вещи аккуратно сложены в кресле.
   – Розан! – заорала она, садясь в постели и морщась от сильной головной боли. – Иди сюда, сука позорная! Что за дела?!
   Он вошел полностью одетый, пахнущий одеколоном:
   – Что ты орешь?
   – Я тебя урою! Предупреждала ведь!
   – Дура ты, Маринка! – вздохнул Розан. – Что я, некрофил – бесчувственную девку трахать? А ты вообще не шевелилась, текилой своей накачавшись. Жалко стало – брюки узкие, водолазка в обтяг, сапоги еще…
   Марине стало стыдно.
   – Извини, если обидела, – произнесла она, пряча глаза.
   – Вставай, пьянь, собираться надо, поесть где-нибудь и рынок этот чертов искать, а то вдруг он далеко.
   Они спустились в ресторан. Коваль выпила только кофе и выкурила пару сигарет, зато Розан оторвался по полной, заказав внушительный завтрак.
   К рынку подъехали минут за десять до встречи. Розан отошел подальше, а Марина, повесив сумку с папкой на плечо и прижав ее локтем, исподтишка огляделась. Как говаривал покойный Рэмбо, сначала узнай, в какую сторону ломиться будешь, если что-то не так пойдет. «Чисто поле, черт его дери, даже спрятаться некуда – все, как у Розана на лысине», – бормотала она, осматриваясь. Огромная площадь перед забором, огораживающим рынок, была совершенно пустынна. Если на здании рынка сидит снайпер, то шансы даже не ноль, а минус сто. Здорово…
   Интересно, как это Строгач собирался страховать ее тут?
   Голос, раздавшийся за спиной, заставил Марину подпрыгнуть:
   – Здравствуйте, Марина Викторовна! Не думал, что вы такая пугливая.
   Она повернулась, и все поплыло – перед ней стоял Егор. Коваль даже не видела человека, сопровождавшего ее мужа, смотрела только на Егора… Похудевший, лицо в желто-зеленых синяках, разбитые губы…
   Она увидела наручник, сковывающий его с провожатым, и ключ, который мужичок крутил на пальце.
   – Вы привезли?
   – Да, – Коваль полезла в сумку и достала папку. – Отстегните наручник.
   – Не дурите, Марина Викторовна! Сначала бумаги и подпись.
   – Егор – левша, он не пишет правой рукой.
   – Косяк, – пробормотал мужик, отстегнув наручник. – Берите ручку, Егор Сергеевич.
   Малыш разминал затекшую руку, и в этот момент на площадь ворвался милицейский «уазик», из которого выскочили трое в масках, полоснув из автоматов мужчину. Марина толкнула Егора на землю, падая сверху, но их подняли и запихали в машину. Включив сирену и мигалки, «уазик» понесся куда-то, и на переднем сиденье она почему-то увидела Розана. Ничего не понимая, Коваль смотрела на папку в своих руках, на Егора, сидящего возле нее с закрытыми глазами, на Розана и людей в масках, притулившихся сзади в зарешеченной клетке… И тут до нее дошло, что не менты это вовсе, а обещанная Строгачом страховка. Сначала Коваль нервно смеялась, а потом устроила такую истерику с отборным матом, что мужики все, как один, залились краской. Розан, привыкший к подобному, хохотал, а бедные строгачевцы были просто в шоке. Они довезли всех троих прямо к самолету и, побросав в машину маски и камуфляж, тоже поднялись по трапу. Только после взлета Марина успокоилась немного, решив, что ракеты класса «земля – воздух», пожалуй, у похитителей не найдется. Прикасаясь кончиками пальцев к разбитому лицу мужа, она не верила, что все уже кончилось. Вот он, с ней, она везет его домой. Егор взял ее руку и прижал к губам: