Страница:
– Вот что, Ориана, я ничего не сказал относительно моего недоверия Элькану Более того, если бы я ему хоть в чем-то не доверял, разве я поручил бы ему такой важный фронт работ? И не важно, что изначально задача по исправлению транспортного шлюза, ведущего в мировое пространство, казалась мне достаточно несложной! И я могу ошибаться, в конце концов! Ведь я не бог, как это еще недавно говорили некоторые!
Она ответила немедленно:
– Милый, ты умный человек. Все это отговорки. В конце концов, если у тебя есть сомнения по поводу хода работ в шлюзе, пошли туда Квана О с отрядом воинов наку.
– Я думал над этим. Но это будет уже открытым выражением недоверия… Нет, еще не время. Я направлю туда Ингера… Да, это наилучшее решение. Тем более… – губы Леннара искривила короткая усмешка, – тем более там его сестра.
– Ах вот оно в чем дело! – воскликнула Ориана, не очень часто дававшая себе труд сдерживать вспышки эмоций. Ее лицо залил гневный румянец. – Так вот что! Неужели ты банально приревновал Элькана к Инаре, сестре Ингера, твоей бывшей любовнице, и теперь…
Леннар счел себя недостойным счастья выслушивать все это. Нет, в последнее время Ориана стала слишком импульсивной и нервной, и это так не похоже на прежнюю Ориану, плавную, спокойную, уверенную как в собственных силах, так и в собственной неотразимости. Наверное, то, что она едва не оказалась в плену у сардонаров и воочию увидела ужасы резни, развязанной этими еретиками в одном из городов Кринну, что-то изменило в ней, надломило психику и высвободило эти типично женские начала: переменчивость настроения, беспричинные вспышки ревности и гнева, болезненную чувствительность… Он прервал ее коротким нетерпеливым восклицанием. В этот момент появился Кван О. Он возник бесшумно, крадучись, с той хищной упругостью и стремительностью, которая заставляла иных сторонников Леннара невольно думать: каким страшным противником мог бы стать этот умный, осторожный, лишенный безрассудства своих соплеменников и в то же самое время безоглядно отважный воин наку, переметнись он на сторону врага.
Кван О вошел без предупреждения. Помимо Орианы только он как начальник охраны Леннара имел право доступа в личные апартаменты главы Обращенных. На его лысом черепе, разрисованном двумя совершенно симметричными тотемными татуировками, играли блики. Леннар поднял брови: бесцветные губы Квана О заметно подрагивали, и это служило явным признаком волнения. В последний раз Кван О испытывал такое волнение достаточно давно, в час после битвы, когда он собственными руками отрезал голову одному из захваченных дезертиров, тоже человеку с Нижнего уровня, из племени наку. Своему брату.
– Леннар, – без предисловий заговорил он, – только что сообщили из транспортного отсека Четвертого уровня. Из Ганахиды прибыла делегация Храма. Их приняли под охрану. Среди них братья-Ревнители в высоком сане и двое Стерегущих Скверну. Они хотят говорить с тобой.
– Я ждал этого, – просто сказал глава Обращенных. – И среди них есть здравомыслящие люди.
Кван О конвульсивно сжал пальцы на отполированной до блеска рукояти боевой секиры.
3
Глава вторая
1
Она ответила немедленно:
– Милый, ты умный человек. Все это отговорки. В конце концов, если у тебя есть сомнения по поводу хода работ в шлюзе, пошли туда Квана О с отрядом воинов наку.
– Я думал над этим. Но это будет уже открытым выражением недоверия… Нет, еще не время. Я направлю туда Ингера… Да, это наилучшее решение. Тем более… – губы Леннара искривила короткая усмешка, – тем более там его сестра.
– Ах вот оно в чем дело! – воскликнула Ориана, не очень часто дававшая себе труд сдерживать вспышки эмоций. Ее лицо залил гневный румянец. – Так вот что! Неужели ты банально приревновал Элькана к Инаре, сестре Ингера, твоей бывшей любовнице, и теперь…
Леннар счел себя недостойным счастья выслушивать все это. Нет, в последнее время Ориана стала слишком импульсивной и нервной, и это так не похоже на прежнюю Ориану, плавную, спокойную, уверенную как в собственных силах, так и в собственной неотразимости. Наверное, то, что она едва не оказалась в плену у сардонаров и воочию увидела ужасы резни, развязанной этими еретиками в одном из городов Кринну, что-то изменило в ней, надломило психику и высвободило эти типично женские начала: переменчивость настроения, беспричинные вспышки ревности и гнева, болезненную чувствительность… Он прервал ее коротким нетерпеливым восклицанием. В этот момент появился Кван О. Он возник бесшумно, крадучись, с той хищной упругостью и стремительностью, которая заставляла иных сторонников Леннара невольно думать: каким страшным противником мог бы стать этот умный, осторожный, лишенный безрассудства своих соплеменников и в то же самое время безоглядно отважный воин наку, переметнись он на сторону врага.
Кван О вошел без предупреждения. Помимо Орианы только он как начальник охраны Леннара имел право доступа в личные апартаменты главы Обращенных. На его лысом черепе, разрисованном двумя совершенно симметричными тотемными татуировками, играли блики. Леннар поднял брови: бесцветные губы Квана О заметно подрагивали, и это служило явным признаком волнения. В последний раз Кван О испытывал такое волнение достаточно давно, в час после битвы, когда он собственными руками отрезал голову одному из захваченных дезертиров, тоже человеку с Нижнего уровня, из племени наку. Своему брату.
– Леннар, – без предисловий заговорил он, – только что сообщили из транспортного отсека Четвертого уровня. Из Ганахиды прибыла делегация Храма. Их приняли под охрану. Среди них братья-Ревнители в высоком сане и двое Стерегущих Скверну. Они хотят говорить с тобой.
– Я ждал этого, – просто сказал глава Обращенных. – И среди них есть здравомыслящие люди.
Кван О конвульсивно сжал пальцы на отполированной до блеска рукояти боевой секиры.
3
Корабль, транспортный шлюз № 21
Элькан поднял голову и окинул взглядом огромный тоннель. Там, под сводом, на высоте нескольких десятков анниев, копошились маленькие фигурки, которые можно было различить и пересчитать скорее по огонькам на шлемах, чем по контурам тел. Элькан опустил глаза и мрачно посмотрел на внешний щит, перекрывающий выход в открытый космос. В центре щита словно нехотя пульсировало радужное пятно, неуловимо меняющее свои очертания то в сторону расширения, то соответственно сужаясь. За спиной Элькана, за второй вспомогательной переборкой шлюза, прозрачной как слеза, висел бот-сателлит, о котором так жарко говорили Элькан и Леннар совсем недавно. Его огромное тело расцвечивалось волнами огней. Лениво переливались матовые шапки впускных люков. Кабина Центрального поста смутно походила на голову мифического чудовища, непомерно разросшегося и покрытого металлической чешуей.
За спиной Элькана беззвучно возникла Инара. Она быстро коснулась его руки и качнула головой.
– Да, я отдал все необходимые распоряжения, – отвечая на ее немой вопрос, сказал Элькан. – Мы можем пойти в мой блок-корпус.
– В экспериментальную лабораторию? – спросила она.
Легкое придыхание в ее голосе при иных обстоятельствах могло показаться чувственным. Элькан жестом подтвердил правоту ее слов. Да. В экспериментальную лабораторию. Именно туда он и собирается.
– Ну так что же мы медлим?! – воскликнула она, и за прозрачным синтетиком дыхательной маски блеснули большие миндалевидные глаза. – Ой!.. – сорвалось с ее губ, и большие миндалевидные глаза чудесного бирюзового оттенка, плохо различимого за маской, сверкнули восхищенно и даже потемнели от глубокого, плохо скрываемого наслаждения. – Сколько ни смотрю на работу большого транспортера, столько раз не могу удержаться от девчоночьих взвизгов.
– Да и неудивительно, – усмехнулся Элькан, – еще недавно ты не могла представить себе работу примитивного проекционного модулятора, а «пальцы Берла», эти дурацкие и нелепые накопители энергии, считала талисманами, дошедшими до нас от далеких могучих предков. Что уж говорить о работе большого транспортера!
И он повернул голову туда, куда пристально смотрела Инара. У стены шлюзового тоннеля заметалось призрачное пламя, оно, как живое, выкидывало в разные стороны длинные щупальца. Все более замедляясь, оно начало густеть, как остывающий кисель, а потом из этого киселя вывалилось что-то плоское, изогнутое полумесяцем, испускающее во все стороны прыгающие искры. К плоской и длинной штуке (кстати, длиной в добрый десяток анниев) сразу устремились несколько портативных роботов-тягачей. Сам Элькан относился к использованию такой примитивной техники, как робот-тягач, с откровенным пренебрежением, но техническая квалификация большинства его подчиненных оставалась столь низкой, что приходилось давиться этим пренебрежением и довольствоваться тем, что имеешь.
– Ну вот, – сказал Элькан. – Доставили сегмент обтекателя внешнего шлюзового кольца. Сразу и вдруг. Сколько было бы мороки, тащи мы его по лифтовым шахтам. Да без больших трансов мы бы и не построили Корабль полторы тысячи лет назад. Ведь у него такая чудовищная масса покоя! Но даже большие не могут главного…
Он не стал распространяться на тему того, что не могут большие транспортеры, способные перекинуть из одной заданной точки в другую вот такие болванки за время чуть большее, чем пять человеческих вдохов. Он лишь махнул рукой и увлек за собой Инару.
Путь был короток. Все участники работ жили в помещениях, примыкавших ко второму, вспомогательному, шлюзу. В блок-корпусе, выделенном в личное пользование главы ремонтных работ, их встретил человек с такой внешностью, словно его вырубили из громадного куска древесины. Он был очень высок ростом и при этом имел неимоверно худые плечи, а из-под ниспадающей с этих плеч надорванной рабочей блузы торчали сухие, как тонкие древесные сучки, угловатые ключицы. Однако от плеч начинались такие ручищи, что мало кто осмелился бы сподобиться на оскорбительный эпитет «деревянные». Это были не руки даже, а мощные коренья, заканчивающиеся пучками узловатых отростков-пальцев. Громадная сила угадывалась в них. Корпус человека расширялся книзу и наибольшей ширины достигал в основании бедер. Бедра раздувались как бочки. Играли мощные икры… Торчащая из плеч маленькая плешивая голова с длинным носом по сравнению с описанными выше частями тела казалась попросту муляжом и совершенно ненужным компонентом.
– Здравствуй, Скопендра, – приветливо поздоровался Элькан. – Готов ли наш доброволец?
– Он ждет вас, сьор Караал.
Тот поморщился:
– Я много раз просил…
– Он ждет вас в лаборатории, сьор Элькан, – отвечал узловато-древесный Скопендра звучным, сильным голосом.
Лаборатория была маленькой. Если припомнить гигантский транспортный шлюз, которым занимался Элькан, она была попросту металлическим пузырьком, загроможденным приборами. В пузырьке этом навстречу Элькану поднялся молодой парень со свежим, но бледным лицом. Почтительно поздоровавшись, он по-мальчишески шмыгнул носом и тут же сконфуженно замолчал.
– Скопендра, – сказал Элькан, не поворачиваясь к своему ассистенту, – ты все подготовил, как я просил?
– Да.
– Внес изменения в настройки? Впрочем, что там зависит от этих настроек, этих глупых рычажков и сенсорных панелек… – пробормотал себе под нос почтенный ученый. – Самое тонкое надо делать самому.
И, решительно выдвинув прямо из стены консоль расчетной машины, он принялся за дело. О присутствии в маленькой лаборатории еще троих людей он, казалось, забыл. Впрочем, верный Скопендра словно влился в нишу стены, Инара же замерла прелестным изваянием, и только парень бледнел и шмыгал носом. На Элькана он смотрел с остолбенелым благоговением.
Шло время. Со лба ученого текли струйки пота, словно он не едва касался тонкого аппарата подушечками пальцев, а собственноручно волок на себе сегмент обтекателя внешнего шлюзового кольца, виденный в тоннеле.
– Все! – наконец сказал он. – Клянусь светлым Ааааму, все!
Лицо Инары стало испуганным и строгим. Элькан сделал какой-то неопределенный жест, а потом спросил добровольца:
– Твое имя, мальчик?
– С вашего позволения, светлый сьор, мое имя Гоз.
– Длинновато… М-да… Ну, не страшно. Гоз, мой мальчик, сейчас ты можешь стать первым, кто… Нет, не так. Ты просто можешь стать первым.
– Если сейчас выживет, – донеслось из ниши еле слышное бормотание Скопендры.
Но Гоз не слышал. Да если бы и слышал… Если он решился участвовать в эксперименте, к чему выслушивать мрачные намеки безобразного Скопендры? Он твердо выговорил:
– Что я должен делать, сьор Элькан?
– Выполнять то, о чем я тебя попрошу. Ты отважный малый, в свое время принимал участие в войне под командой самого Ингера, приближенного лица сьора Леннара. Ты сумеешь. Собственно, от тебя только и требуется, что сделать два шага. Прямо перед собой, видишь?..
Гоз опустил глаза и увидел выпуклость в полу. Выпуклость была вполне обыденного вида и даже покрыта тонким слоем пыли, но Гозу вдруг расхотелось делать эти два шага. Нет, первый он сделал с отчаянно-веселым лицом, между тем как выпуклость приподнялась настолько, что контурами своими вполне соответствовала полушарию. Вторым шагом Гоз должен был вспрыгнуть на полушарие; он еще не видел, как над его головой распускается нечто похожее на прекрасный цветок. Только вместо пестика торчала конусовидная голубая игла. По ней пробегали спиралевидные вспышки. Игла спустилась, подрагивая, и уже сейчас можно было видеть, что этот «пестик», красиво опоясанный зеленоватым пламенем, – бесплотен. Игла была сгустком самого чистого и нежного света, какой только можно встретить в природе.
Гоз, верно, почуяв что-то, стал медленно поднимать глаза…
Элькан мерно отчеканил:
– Стой. Взор перед собой. Не шевелись! Начинаю пространственное моделирование исходника… Конечной точки… Завершено… Скопендра, скорректируй вектор седьмого уровня…
Больше он ничего не говорил. Губы шевелились совершенно беззвучно, но древовидный ассистент, очевидно, умел читать и по губам. Он метался по лаборатории и один за другим подключал приборы. В большинстве своем это были анализаторы, а базовая аппаратура, ответственная за опыт, уже заработала…
– Контроллеры, – беззвучно шепнули серые губы ученого.
Гоз замер, только его правая рука, крепко прижатая к бедру, делала какие-то конвульсивные движения, словно пытаясь преодолеть притяжение собственной плоти. Но, видимо, юноша уже не был властен над своим телом.
Неописуемо красивая голубая игла почти коснулась головы добровольца.
Элькан побагровел от напряжения. Он бросал хищные, резкие взгляды то на испытуемого, то на экран базовой расчетной машины. Надо лбом, покрытым крупными каплями пота, металась растрепанная серая прядь… Голубая игла коснулась головы Гоза, и в ту же секунду Элькан неуловимо быстрым движением обеих рук рванул два светящихся тумблера.
Игла задрожала и пронизала тело Гоза насквозь. Было видно, как он криво разинул рот… Игла вдруг вспыхнула, и мириады маленьких иголок прошили тело юноши изнутри, их число все множилось, они раздваивались, растраивались, лезли целыми пучками; и наконец, все это неописуемое множество игл слилось в одно целое, оказавшись раскаленным человеческим силуэтом. Огненная фигура вспыхнула раз и другой…
Не сводя с нее глаз, Элькан резко откинул голову назад и ударился затылком о переборку, прикусил губу; по подбородку потянулась струйка крови. Он не заметил этого. Силуэт полыхнул еще раз и исчез.
Элькан подался вперед:
– Держись, мой мальчик!
Это было сказано свирепо, рычащим голосом, но когда в нескольких шагах от того места, где мгновение назад исчез неистово светящийся силуэт Гоза, словно светлячок, зажглась тусклая желтая звездочка, он повторил почти с нежностью:
– Держись, мой мальчик.
Инара заломила руки.
Звездочка вдруг начала набухать, словно втягивая в себя окружающее пространство. Она превратилась в бесформенный ком с вздрагивающими рыхлыми боками, будто изнутри одна за другой шли серии направленных ударов. Ком содрогнулся в последний раз и стал разваливаться.
– …мой мальчик.
Ком превратился в нечто напоминающее глиняный слепок гигантского гнилого зуба. Медленно, медленно кровь отливала от лица Элькана… Он уже не смотрел на консоль расчетной машины, по которой метались алые, синие, белые линии графиков и столбцы диаграмм. Он положил пальцы на собственный пульс и ждал, ждал… Ожидая, смотрел на страшную метаморфозу… Ему единственному из присутствующих при опыте было ясно все.
Еще бы!
То, что еще недавно казалось темной глиной, начало светлеть. «Зуб» разваливался, его стенки отпадали на пол, дробясь и снова вязко сливаясь, обретая все более близкие к очертаниям человеческих конечностей контуры, и оттого становилось все более жутко. Силуэт очерчивался, глиняный оттенок отливал теплой желтизной, вот он стал еще светлее, но чем дальше происходил процесс регенерации человеческой личности из бесформенного сгустка материи, тем становилось понятнее, что это уже не прежний Гоз.
У Элькана мучительно исказилось лицо. Его узловатые пальцы переплелись с такой силой, что под смуглой кожей стали проступать сероватые пятна. Нижняя губа выпятилась, исказив лицо мучительной судорогой. Ученый схватил Инару за запястье так крепко, что она резко вскрикнула. Никогда еще ей не приходилось видеть у этого облеченного властью и силой разума человека такого лица. Потом маска муки была снята усилием воли. Она сменилась жгучей обидой. У Элькана увлажнились глаза. На шее плясали тугие жилы, смутно напомнив Инаре какой-то древний и печальный, давно отживший и забытый музыкальный инструмент. На виске пульсировала синяя жилка, похожая на червяка. Все это напоминало приступ удушья. Наконец Элькан выпустил руку Инары. Его качнуло назад, когда он вымолвил:
– Бедный, бедный Гоз…
– Смотри! – вдруг крикнула Инара так пронзительно, что даже невозмутимый Скопендра, вздрогнув, сплел в невообразимую комбинацию свои сизые жилистые руки.
Вылепленная из бесформенного «глиняного» кома фигура, обретшая вполне человеческие очертания, замерла на несколько долгих мгновений, а потом по телу этого существа пробежала крупная дрожь.
И оно начало подниматься. Странными, неестественными рывками.
Оно почти разогнулось, так, что все присутствующие при опыте успели увидеть белую кожу лба между свесившимися желтыми прядями… Но, не дойдя каких-то двух рывков до положения, при котором было бы видно все его лицо, существо вдруг подогнуло под себя левую ногу, словно она подломилась чуть пониже колена, и всем телом рухнуло на пол. С глухим деревянным стуком его голова впечаталась в мелкоребристую поверхность.
Элькан поднял к лицу обе руки в немом отрицающем жесте. Он был так близок к успеху, несравненно ближе, чем раньше! Не хватило какой-то мелочи, какого-то крошечного фактора, чтобы здание грандиозного опыта обрело законченность. И Элькан должен сделать это, чтобы…
Полыхнула панель внешнего вызова, и оторопевший ученый услышал голос дежурного:
– Сьор Элькан, к вам сьор Ингер…
– Но я занят!!!
– …с личным поручением от счастливого сьора Леннара, предводителя Обращенных, главы Академии. Он хочет переговорить с вами.
– Повторяю, я занят. Впрочем… – Элькан сделал паузу и, уже обретя свое обычное хладнокровие, вымолвил неспешно и с достоинством, как и подобает человеку его ранга: – Да будет так. Сейчас я отправлюсь в приемный блок-корпус. Пусть Ингер чуть подождет.
Панель погасла. Инара изогнулась гибким телом, словно ее укололи, и бросила:
– Ингер? Мой брат? Почему именно сейчас? Совпадение?
– Скопендра, убери труп! – резко приказал Элькан, и его ноздри коротко раздулись. Сейчас в этом властном человеке осталось совсем мало от того взволнованного ученого, кто раз за разом повторял, словно заклиная: «Держись, мой мальчик». – Я выйду к Ингеру.
– Но ведь приемная тут, за переборкой! Совсем близко к… к тому, что произошло… недавно…
– Мы все выйдем к нему, – тоном, не оставляющим Инаре возможности для возражений, сказал Элькан.
Элькан поднял голову и окинул взглядом огромный тоннель. Там, под сводом, на высоте нескольких десятков анниев, копошились маленькие фигурки, которые можно было различить и пересчитать скорее по огонькам на шлемах, чем по контурам тел. Элькан опустил глаза и мрачно посмотрел на внешний щит, перекрывающий выход в открытый космос. В центре щита словно нехотя пульсировало радужное пятно, неуловимо меняющее свои очертания то в сторону расширения, то соответственно сужаясь. За спиной Элькана, за второй вспомогательной переборкой шлюза, прозрачной как слеза, висел бот-сателлит, о котором так жарко говорили Элькан и Леннар совсем недавно. Его огромное тело расцвечивалось волнами огней. Лениво переливались матовые шапки впускных люков. Кабина Центрального поста смутно походила на голову мифического чудовища, непомерно разросшегося и покрытого металлической чешуей.
За спиной Элькана беззвучно возникла Инара. Она быстро коснулась его руки и качнула головой.
– Да, я отдал все необходимые распоряжения, – отвечая на ее немой вопрос, сказал Элькан. – Мы можем пойти в мой блок-корпус.
– В экспериментальную лабораторию? – спросила она.
Легкое придыхание в ее голосе при иных обстоятельствах могло показаться чувственным. Элькан жестом подтвердил правоту ее слов. Да. В экспериментальную лабораторию. Именно туда он и собирается.
– Ну так что же мы медлим?! – воскликнула она, и за прозрачным синтетиком дыхательной маски блеснули большие миндалевидные глаза. – Ой!.. – сорвалось с ее губ, и большие миндалевидные глаза чудесного бирюзового оттенка, плохо различимого за маской, сверкнули восхищенно и даже потемнели от глубокого, плохо скрываемого наслаждения. – Сколько ни смотрю на работу большого транспортера, столько раз не могу удержаться от девчоночьих взвизгов.
– Да и неудивительно, – усмехнулся Элькан, – еще недавно ты не могла представить себе работу примитивного проекционного модулятора, а «пальцы Берла», эти дурацкие и нелепые накопители энергии, считала талисманами, дошедшими до нас от далеких могучих предков. Что уж говорить о работе большого транспортера!
И он повернул голову туда, куда пристально смотрела Инара. У стены шлюзового тоннеля заметалось призрачное пламя, оно, как живое, выкидывало в разные стороны длинные щупальца. Все более замедляясь, оно начало густеть, как остывающий кисель, а потом из этого киселя вывалилось что-то плоское, изогнутое полумесяцем, испускающее во все стороны прыгающие искры. К плоской и длинной штуке (кстати, длиной в добрый десяток анниев) сразу устремились несколько портативных роботов-тягачей. Сам Элькан относился к использованию такой примитивной техники, как робот-тягач, с откровенным пренебрежением, но техническая квалификация большинства его подчиненных оставалась столь низкой, что приходилось давиться этим пренебрежением и довольствоваться тем, что имеешь.
– Ну вот, – сказал Элькан. – Доставили сегмент обтекателя внешнего шлюзового кольца. Сразу и вдруг. Сколько было бы мороки, тащи мы его по лифтовым шахтам. Да без больших трансов мы бы и не построили Корабль полторы тысячи лет назад. Ведь у него такая чудовищная масса покоя! Но даже большие не могут главного…
Он не стал распространяться на тему того, что не могут большие транспортеры, способные перекинуть из одной заданной точки в другую вот такие болванки за время чуть большее, чем пять человеческих вдохов. Он лишь махнул рукой и увлек за собой Инару.
Путь был короток. Все участники работ жили в помещениях, примыкавших ко второму, вспомогательному, шлюзу. В блок-корпусе, выделенном в личное пользование главы ремонтных работ, их встретил человек с такой внешностью, словно его вырубили из громадного куска древесины. Он был очень высок ростом и при этом имел неимоверно худые плечи, а из-под ниспадающей с этих плеч надорванной рабочей блузы торчали сухие, как тонкие древесные сучки, угловатые ключицы. Однако от плеч начинались такие ручищи, что мало кто осмелился бы сподобиться на оскорбительный эпитет «деревянные». Это были не руки даже, а мощные коренья, заканчивающиеся пучками узловатых отростков-пальцев. Громадная сила угадывалась в них. Корпус человека расширялся книзу и наибольшей ширины достигал в основании бедер. Бедра раздувались как бочки. Играли мощные икры… Торчащая из плеч маленькая плешивая голова с длинным носом по сравнению с описанными выше частями тела казалась попросту муляжом и совершенно ненужным компонентом.
– Здравствуй, Скопендра, – приветливо поздоровался Элькан. – Готов ли наш доброволец?
– Он ждет вас, сьор Караал.
Тот поморщился:
– Я много раз просил…
– Он ждет вас в лаборатории, сьор Элькан, – отвечал узловато-древесный Скопендра звучным, сильным голосом.
Лаборатория была маленькой. Если припомнить гигантский транспортный шлюз, которым занимался Элькан, она была попросту металлическим пузырьком, загроможденным приборами. В пузырьке этом навстречу Элькану поднялся молодой парень со свежим, но бледным лицом. Почтительно поздоровавшись, он по-мальчишески шмыгнул носом и тут же сконфуженно замолчал.
– Скопендра, – сказал Элькан, не поворачиваясь к своему ассистенту, – ты все подготовил, как я просил?
– Да.
– Внес изменения в настройки? Впрочем, что там зависит от этих настроек, этих глупых рычажков и сенсорных панелек… – пробормотал себе под нос почтенный ученый. – Самое тонкое надо делать самому.
И, решительно выдвинув прямо из стены консоль расчетной машины, он принялся за дело. О присутствии в маленькой лаборатории еще троих людей он, казалось, забыл. Впрочем, верный Скопендра словно влился в нишу стены, Инара же замерла прелестным изваянием, и только парень бледнел и шмыгал носом. На Элькана он смотрел с остолбенелым благоговением.
Шло время. Со лба ученого текли струйки пота, словно он не едва касался тонкого аппарата подушечками пальцев, а собственноручно волок на себе сегмент обтекателя внешнего шлюзового кольца, виденный в тоннеле.
– Все! – наконец сказал он. – Клянусь светлым Ааааму, все!
Лицо Инары стало испуганным и строгим. Элькан сделал какой-то неопределенный жест, а потом спросил добровольца:
– Твое имя, мальчик?
– С вашего позволения, светлый сьор, мое имя Гоз.
– Длинновато… М-да… Ну, не страшно. Гоз, мой мальчик, сейчас ты можешь стать первым, кто… Нет, не так. Ты просто можешь стать первым.
– Если сейчас выживет, – донеслось из ниши еле слышное бормотание Скопендры.
Но Гоз не слышал. Да если бы и слышал… Если он решился участвовать в эксперименте, к чему выслушивать мрачные намеки безобразного Скопендры? Он твердо выговорил:
– Что я должен делать, сьор Элькан?
– Выполнять то, о чем я тебя попрошу. Ты отважный малый, в свое время принимал участие в войне под командой самого Ингера, приближенного лица сьора Леннара. Ты сумеешь. Собственно, от тебя только и требуется, что сделать два шага. Прямо перед собой, видишь?..
Гоз опустил глаза и увидел выпуклость в полу. Выпуклость была вполне обыденного вида и даже покрыта тонким слоем пыли, но Гозу вдруг расхотелось делать эти два шага. Нет, первый он сделал с отчаянно-веселым лицом, между тем как выпуклость приподнялась настолько, что контурами своими вполне соответствовала полушарию. Вторым шагом Гоз должен был вспрыгнуть на полушарие; он еще не видел, как над его головой распускается нечто похожее на прекрасный цветок. Только вместо пестика торчала конусовидная голубая игла. По ней пробегали спиралевидные вспышки. Игла спустилась, подрагивая, и уже сейчас можно было видеть, что этот «пестик», красиво опоясанный зеленоватым пламенем, – бесплотен. Игла была сгустком самого чистого и нежного света, какой только можно встретить в природе.
Гоз, верно, почуяв что-то, стал медленно поднимать глаза…
Элькан мерно отчеканил:
– Стой. Взор перед собой. Не шевелись! Начинаю пространственное моделирование исходника… Конечной точки… Завершено… Скопендра, скорректируй вектор седьмого уровня…
Больше он ничего не говорил. Губы шевелились совершенно беззвучно, но древовидный ассистент, очевидно, умел читать и по губам. Он метался по лаборатории и один за другим подключал приборы. В большинстве своем это были анализаторы, а базовая аппаратура, ответственная за опыт, уже заработала…
– Контроллеры, – беззвучно шепнули серые губы ученого.
Гоз замер, только его правая рука, крепко прижатая к бедру, делала какие-то конвульсивные движения, словно пытаясь преодолеть притяжение собственной плоти. Но, видимо, юноша уже не был властен над своим телом.
Неописуемо красивая голубая игла почти коснулась головы добровольца.
Элькан побагровел от напряжения. Он бросал хищные, резкие взгляды то на испытуемого, то на экран базовой расчетной машины. Надо лбом, покрытым крупными каплями пота, металась растрепанная серая прядь… Голубая игла коснулась головы Гоза, и в ту же секунду Элькан неуловимо быстрым движением обеих рук рванул два светящихся тумблера.
Игла задрожала и пронизала тело Гоза насквозь. Было видно, как он криво разинул рот… Игла вдруг вспыхнула, и мириады маленьких иголок прошили тело юноши изнутри, их число все множилось, они раздваивались, растраивались, лезли целыми пучками; и наконец, все это неописуемое множество игл слилось в одно целое, оказавшись раскаленным человеческим силуэтом. Огненная фигура вспыхнула раз и другой…
Не сводя с нее глаз, Элькан резко откинул голову назад и ударился затылком о переборку, прикусил губу; по подбородку потянулась струйка крови. Он не заметил этого. Силуэт полыхнул еще раз и исчез.
Элькан подался вперед:
– Держись, мой мальчик!
Это было сказано свирепо, рычащим голосом, но когда в нескольких шагах от того места, где мгновение назад исчез неистово светящийся силуэт Гоза, словно светлячок, зажглась тусклая желтая звездочка, он повторил почти с нежностью:
– Держись, мой мальчик.
Инара заломила руки.
Звездочка вдруг начала набухать, словно втягивая в себя окружающее пространство. Она превратилась в бесформенный ком с вздрагивающими рыхлыми боками, будто изнутри одна за другой шли серии направленных ударов. Ком содрогнулся в последний раз и стал разваливаться.
– …мой мальчик.
Ком превратился в нечто напоминающее глиняный слепок гигантского гнилого зуба. Медленно, медленно кровь отливала от лица Элькана… Он уже не смотрел на консоль расчетной машины, по которой метались алые, синие, белые линии графиков и столбцы диаграмм. Он положил пальцы на собственный пульс и ждал, ждал… Ожидая, смотрел на страшную метаморфозу… Ему единственному из присутствующих при опыте было ясно все.
Еще бы!
То, что еще недавно казалось темной глиной, начало светлеть. «Зуб» разваливался, его стенки отпадали на пол, дробясь и снова вязко сливаясь, обретая все более близкие к очертаниям человеческих конечностей контуры, и оттого становилось все более жутко. Силуэт очерчивался, глиняный оттенок отливал теплой желтизной, вот он стал еще светлее, но чем дальше происходил процесс регенерации человеческой личности из бесформенного сгустка материи, тем становилось понятнее, что это уже не прежний Гоз.
У Элькана мучительно исказилось лицо. Его узловатые пальцы переплелись с такой силой, что под смуглой кожей стали проступать сероватые пятна. Нижняя губа выпятилась, исказив лицо мучительной судорогой. Ученый схватил Инару за запястье так крепко, что она резко вскрикнула. Никогда еще ей не приходилось видеть у этого облеченного властью и силой разума человека такого лица. Потом маска муки была снята усилием воли. Она сменилась жгучей обидой. У Элькана увлажнились глаза. На шее плясали тугие жилы, смутно напомнив Инаре какой-то древний и печальный, давно отживший и забытый музыкальный инструмент. На виске пульсировала синяя жилка, похожая на червяка. Все это напоминало приступ удушья. Наконец Элькан выпустил руку Инары. Его качнуло назад, когда он вымолвил:
– Бедный, бедный Гоз…
– Смотри! – вдруг крикнула Инара так пронзительно, что даже невозмутимый Скопендра, вздрогнув, сплел в невообразимую комбинацию свои сизые жилистые руки.
Вылепленная из бесформенного «глиняного» кома фигура, обретшая вполне человеческие очертания, замерла на несколько долгих мгновений, а потом по телу этого существа пробежала крупная дрожь.
И оно начало подниматься. Странными, неестественными рывками.
Оно почти разогнулось, так, что все присутствующие при опыте успели увидеть белую кожу лба между свесившимися желтыми прядями… Но, не дойдя каких-то двух рывков до положения, при котором было бы видно все его лицо, существо вдруг подогнуло под себя левую ногу, словно она подломилась чуть пониже колена, и всем телом рухнуло на пол. С глухим деревянным стуком его голова впечаталась в мелкоребристую поверхность.
Элькан поднял к лицу обе руки в немом отрицающем жесте. Он был так близок к успеху, несравненно ближе, чем раньше! Не хватило какой-то мелочи, какого-то крошечного фактора, чтобы здание грандиозного опыта обрело законченность. И Элькан должен сделать это, чтобы…
Полыхнула панель внешнего вызова, и оторопевший ученый услышал голос дежурного:
– Сьор Элькан, к вам сьор Ингер…
– Но я занят!!!
– …с личным поручением от счастливого сьора Леннара, предводителя Обращенных, главы Академии. Он хочет переговорить с вами.
– Повторяю, я занят. Впрочем… – Элькан сделал паузу и, уже обретя свое обычное хладнокровие, вымолвил неспешно и с достоинством, как и подобает человеку его ранга: – Да будет так. Сейчас я отправлюсь в приемный блок-корпус. Пусть Ингер чуть подождет.
Панель погасла. Инара изогнулась гибким телом, словно ее укололи, и бросила:
– Ингер? Мой брат? Почему именно сейчас? Совпадение?
– Скопендра, убери труп! – резко приказал Элькан, и его ноздри коротко раздулись. Сейчас в этом властном человеке осталось совсем мало от того взволнованного ученого, кто раз за разом повторял, словно заклиная: «Держись, мой мальчик». – Я выйду к Ингеру.
– Но ведь приемная тут, за переборкой! Совсем близко к… к тому, что произошло… недавно…
– Мы все выйдем к нему, – тоном, не оставляющим Инаре возможности для возражений, сказал Элькан.
Глава вторая
Потери
1
– Рад видеть почтенного сьора Элькана!
– Небо над нами! – сдержанно отозвался ученый в ответ на приветствие поднявшегося ему навстречу рослого Ингера. – Чем обязан твоему визиту?
– Я по поручению Леннара. Очень важному…
– Я знаю, о чем пойдет речь. Мы недавно виделись, тебе это известно лучше остальных… Если разговор столь важен, отчего же наш предводитель не прибыл сам? Увидел бы все собственными глазами, вживую, а не на мутных экранах визаторов. Ведь насколько я понял из нашей последней с ним беседы, для счастливого сьора сейчас нет ничего более важного, чем наладка этого шлюза.
– У него есть еще более важные дела.
– Какие же? – вкрадчиво произнес Элькан. – Ты же помнишь, что у Леннара от меня нет секретов.
– Не спорю. Тем более что даже если бы я не сказал, то, сожри меня Илдыз, ты сам вскоре узнал бы… От других. Так вот, к Леннару прибыло посольство из ганахидского Храма. Они ждут решения Леннара близ транспортного отсека Четвертого уровня.
– Вот как быстро делаются дела, – негромко проговорил Элькан, и черные его глаза сузились, – воистину Леннар великий человек… Они сами пришли к нему на поклон.
– На поклон? Вот уж!.. К тому же ты сказал: человек?.. Ведь еще совсем недавно ты, Элькан, будучи омм-Караалом…
– Довольно, – почти доброжелательно прервал его ученый. – Мы тратим драгоценное время. Итак?..
– Ладно. Не будем. Сразу к делу. Я хотел спросить тебя, уважаемый Элькан: почему большие транспортеры, те, что выведены в шлюз… – Ингер подбирал слова, – почему они работают только на три четверти мощности?
– Большие транспортеры… – начал было Элькан, но тут со стороны лаборатории послышался какой-то неясный шум, что-то глухо ударило в переборку, и прервавший фразу Элькан вдруг подумал, что там, в лаборатории, с момента ухода его, Инары и засунувшего в пустой контейнер останки Гоза Скопендры не оставалось более никого живого. И ничего живого…
Медленно, очень медленно открывалась дверь экспериментальной лаборатории. Предусмотрительный Скопендра заблокировал ее, так что без введения личного кода Элькана ее можно было отпереть только изнутри. Простым нажатием сенсорной панели.
Странное, странное существо вошло в приемную. У него была совершенно белая, с редкими голубыми прожилками морщинистая кожа, нелепые мутно-желтые глаза навыкате и клювообразный нос, словно зажатый между нездорово припухшими щеками. Желтый дымок волос вяло обогревал череп. Походка была развинченной, человек (все-таки признаем за ним право называться так!) сильно припадал на левую ногу, которая была заметно короче правой. От этого он вихлял всем телом и так кривил лицо, что до неузнаваемости менял свои и без того жуткие черты. Самыми же примечательными были руки. Голые, они извивались как змеи, словно были совершенно лишены суставов, а возможно, так оно и было на самом деле. Кисть одной руки с пятью тонкими пальцами выглядела вполне нормальной, разве что ногти заметно фосфоресцировали зеленоватым светом. Зато кисть второй руки…
Собственно, кисти как таковой и не было. Вместо нее на запястье сидела маленькая голова, уменьшенная копия той, что плавала над линией плеч существа. Голова располагала двумя глазами и одним – светящимся же – ухом.
Инара ахнула и едва не упала. Ее успел подхватить брат, рот которого приоткрылся. Элькан замер и едва слышно пробормотал:
– Черт… дважды сбоила программа…
Поддерживающий сестру Ингер первым пришел в себя. Он отстранил Инару и вымолвил с поразительным хладнокровием:
– Мне… мне знакомо лицо этого уродливого старика. Где я мог его видеть? И откуда он у тебя? Мутант с Нижнего уровня? Не похож на наку. Кто этот старик и что он делает у тебя, Элькан?
– Это Гоз из третьей секции работ, – вдруг сказал Скопендра, не видевший смысла врать при столь очевидном положении.
– Гоз? Я знаю Гоза. В свое время он воевал под моим началом и был десятником. А это… это же старик, – повторил Ингер, в третий раз употребив слово «старик».
Как показали последующие события, развернувшиеся молниеносно, это слово было ключевым.
Элькан, который будто и не слышал этого во многом решающего для себя разговора, вдруг запыхтел и, сорвавшись с места, широченными мальчишескими прыжками преодолел разделяющее его и то, что назвали Гозом, расстояние. Он вцепился сначала в тощую синеватую шею, а потом в лицо старика, повернул его голову сначала в одну, а потом в другую сторону, притянул к себе руку, с которой скалилась на него беззубыми деснами маленькая смешная и страшная голова.
Ингер наблюдал за его действиями, что-то сдавленно бормоча себе под нос. Он был единственным, кто мог издавать хоть какие-то звуки, ибо Скопендра обрел свою обычную невозмутимость, а Инара утратила дар речи.
Элькан вдруг резко выпрямился. Страшно преображенный Гоз под его руками затихал, жизнь уходила из этого выжатого неведомыми силами природы существа. Ученый до скрипа сжал зубы. Он стал странно спокоен, как будто с появлением Гоза на него снизошло вдохновение.
– Так, – наконец произнес Элькан, – это будет великий день в моей жизни. И всех тех, кто был тому свидетелем! Ты спрашивал, Ингер, отчего большие транспортеры работают всего на три четверти мощности? Так вот, оставшаяся часть мощности мне нужна была для опыта. Для великого опыта! Ведь даже тебе известно, – (Ингер не обратил внимания на оскорбительное «даже», не до того!), – что большие могут телепортировать из одной точки пространства в другую лишь неодушевленную материю. Так вот… – Элькан запнулся, подбирая самые нужные для выражения своей великой мысли слова.
Посланец Леннара воспользовался этой паузой. Ингер, в котором привитая не так давно цивилизованная учтивость вдруг сменилась глухим недоверием, присущим темной, чуткой мужицкой крови, взглянул на своего ученого собеседника сузившимися глазами и выговорил негромко, надтреснутым гортанным голосом:
– Ты куда клонишь, почтенный?
Элькан вскинул к лицу руки:
– Позволь мне поставить этот последний опыт, я буду чрезвычайно благодарен. Теперь я точно уверен, что он удастся. Я понял! Я понял, где ошибался. Теперь все пройдет как надо. Более того, я сам готов быть подопытным! Я готов поставить этот последний опыт на себе!
Мужицкое нутро окончательно победило в Ингере. Легко выломав стойку стабилизатора давления, он широко шагнул к Элькану и воскликнул:
– Так вот что! Так вот куда девались люди! Ты… ты ставишь на них опыты! В обход Леннара, в обход устава Академии! Клянусь задницей Илдыза и всеми его вонючими кишками, ты за это ответишь! Вивисектор, изувер…
Ученый все понял. Не видать ему этого последнего опыта, как неба благословенной Леобеи!
– Недавний темный ремесленник знает понятие «вивисекция»? – Элькан усмехнулся. Ему даже стало легче оттого, что этот мужлан, нахватавшийся за годы пребывания в Академии поверхностных и совершенно чуждых его природе знаний, наконец-то проявился в своем истинном качестве. Каждому свое! Хоть счастливый сьор Леннар и полагает, что из благодарного человеческого материала умелый демиург может вылепить совершенную особь…
Лицо Ингера окаменело.
– Ничего у тебя не выйдет, – сказал он. – Ты уже предавал Леннара. Единожды предатель – предатель навсегда, как говорят в моей родной деревне, ведь на нее ты тут так презрительно намекал?
– Не надо ломать аппаратуру, – тихо сказал Элькан, глядя на массивную спиралевидную железку в его руке. – Ингер, попробуем поговорить по-иному. Да, я ставил опыты. Да, погибли люди. Но ведь они пришли добровольно! Кроме того, я же не преследую личных интересов. Я тружусь во славу науки, познания мира, наконец, я отстаиваю интересы общего дела. Мое изобретение позволит нам достигнуть решающего перевеса над силами Храма и…
– Небо над нами! – сдержанно отозвался ученый в ответ на приветствие поднявшегося ему навстречу рослого Ингера. – Чем обязан твоему визиту?
– Я по поручению Леннара. Очень важному…
– Я знаю, о чем пойдет речь. Мы недавно виделись, тебе это известно лучше остальных… Если разговор столь важен, отчего же наш предводитель не прибыл сам? Увидел бы все собственными глазами, вживую, а не на мутных экранах визаторов. Ведь насколько я понял из нашей последней с ним беседы, для счастливого сьора сейчас нет ничего более важного, чем наладка этого шлюза.
– У него есть еще более важные дела.
– Какие же? – вкрадчиво произнес Элькан. – Ты же помнишь, что у Леннара от меня нет секретов.
– Не спорю. Тем более что даже если бы я не сказал, то, сожри меня Илдыз, ты сам вскоре узнал бы… От других. Так вот, к Леннару прибыло посольство из ганахидского Храма. Они ждут решения Леннара близ транспортного отсека Четвертого уровня.
– Вот как быстро делаются дела, – негромко проговорил Элькан, и черные его глаза сузились, – воистину Леннар великий человек… Они сами пришли к нему на поклон.
– На поклон? Вот уж!.. К тому же ты сказал: человек?.. Ведь еще совсем недавно ты, Элькан, будучи омм-Караалом…
– Довольно, – почти доброжелательно прервал его ученый. – Мы тратим драгоценное время. Итак?..
– Ладно. Не будем. Сразу к делу. Я хотел спросить тебя, уважаемый Элькан: почему большие транспортеры, те, что выведены в шлюз… – Ингер подбирал слова, – почему они работают только на три четверти мощности?
– Большие транспортеры… – начал было Элькан, но тут со стороны лаборатории послышался какой-то неясный шум, что-то глухо ударило в переборку, и прервавший фразу Элькан вдруг подумал, что там, в лаборатории, с момента ухода его, Инары и засунувшего в пустой контейнер останки Гоза Скопендры не оставалось более никого живого. И ничего живого…
Медленно, очень медленно открывалась дверь экспериментальной лаборатории. Предусмотрительный Скопендра заблокировал ее, так что без введения личного кода Элькана ее можно было отпереть только изнутри. Простым нажатием сенсорной панели.
Странное, странное существо вошло в приемную. У него была совершенно белая, с редкими голубыми прожилками морщинистая кожа, нелепые мутно-желтые глаза навыкате и клювообразный нос, словно зажатый между нездорово припухшими щеками. Желтый дымок волос вяло обогревал череп. Походка была развинченной, человек (все-таки признаем за ним право называться так!) сильно припадал на левую ногу, которая была заметно короче правой. От этого он вихлял всем телом и так кривил лицо, что до неузнаваемости менял свои и без того жуткие черты. Самыми же примечательными были руки. Голые, они извивались как змеи, словно были совершенно лишены суставов, а возможно, так оно и было на самом деле. Кисть одной руки с пятью тонкими пальцами выглядела вполне нормальной, разве что ногти заметно фосфоресцировали зеленоватым светом. Зато кисть второй руки…
Собственно, кисти как таковой и не было. Вместо нее на запястье сидела маленькая голова, уменьшенная копия той, что плавала над линией плеч существа. Голова располагала двумя глазами и одним – светящимся же – ухом.
Инара ахнула и едва не упала. Ее успел подхватить брат, рот которого приоткрылся. Элькан замер и едва слышно пробормотал:
– Черт… дважды сбоила программа…
Поддерживающий сестру Ингер первым пришел в себя. Он отстранил Инару и вымолвил с поразительным хладнокровием:
– Мне… мне знакомо лицо этого уродливого старика. Где я мог его видеть? И откуда он у тебя? Мутант с Нижнего уровня? Не похож на наку. Кто этот старик и что он делает у тебя, Элькан?
– Это Гоз из третьей секции работ, – вдруг сказал Скопендра, не видевший смысла врать при столь очевидном положении.
– Гоз? Я знаю Гоза. В свое время он воевал под моим началом и был десятником. А это… это же старик, – повторил Ингер, в третий раз употребив слово «старик».
Как показали последующие события, развернувшиеся молниеносно, это слово было ключевым.
Элькан, который будто и не слышал этого во многом решающего для себя разговора, вдруг запыхтел и, сорвавшись с места, широченными мальчишескими прыжками преодолел разделяющее его и то, что назвали Гозом, расстояние. Он вцепился сначала в тощую синеватую шею, а потом в лицо старика, повернул его голову сначала в одну, а потом в другую сторону, притянул к себе руку, с которой скалилась на него беззубыми деснами маленькая смешная и страшная голова.
Ингер наблюдал за его действиями, что-то сдавленно бормоча себе под нос. Он был единственным, кто мог издавать хоть какие-то звуки, ибо Скопендра обрел свою обычную невозмутимость, а Инара утратила дар речи.
Элькан вдруг резко выпрямился. Страшно преображенный Гоз под его руками затихал, жизнь уходила из этого выжатого неведомыми силами природы существа. Ученый до скрипа сжал зубы. Он стал странно спокоен, как будто с появлением Гоза на него снизошло вдохновение.
– Так, – наконец произнес Элькан, – это будет великий день в моей жизни. И всех тех, кто был тому свидетелем! Ты спрашивал, Ингер, отчего большие транспортеры работают всего на три четверти мощности? Так вот, оставшаяся часть мощности мне нужна была для опыта. Для великого опыта! Ведь даже тебе известно, – (Ингер не обратил внимания на оскорбительное «даже», не до того!), – что большие могут телепортировать из одной точки пространства в другую лишь неодушевленную материю. Так вот… – Элькан запнулся, подбирая самые нужные для выражения своей великой мысли слова.
Посланец Леннара воспользовался этой паузой. Ингер, в котором привитая не так давно цивилизованная учтивость вдруг сменилась глухим недоверием, присущим темной, чуткой мужицкой крови, взглянул на своего ученого собеседника сузившимися глазами и выговорил негромко, надтреснутым гортанным голосом:
– Ты куда клонишь, почтенный?
Элькан вскинул к лицу руки:
– Позволь мне поставить этот последний опыт, я буду чрезвычайно благодарен. Теперь я точно уверен, что он удастся. Я понял! Я понял, где ошибался. Теперь все пройдет как надо. Более того, я сам готов быть подопытным! Я готов поставить этот последний опыт на себе!
Мужицкое нутро окончательно победило в Ингере. Легко выломав стойку стабилизатора давления, он широко шагнул к Элькану и воскликнул:
– Так вот что! Так вот куда девались люди! Ты… ты ставишь на них опыты! В обход Леннара, в обход устава Академии! Клянусь задницей Илдыза и всеми его вонючими кишками, ты за это ответишь! Вивисектор, изувер…
Ученый все понял. Не видать ему этого последнего опыта, как неба благословенной Леобеи!
– Недавний темный ремесленник знает понятие «вивисекция»? – Элькан усмехнулся. Ему даже стало легче оттого, что этот мужлан, нахватавшийся за годы пребывания в Академии поверхностных и совершенно чуждых его природе знаний, наконец-то проявился в своем истинном качестве. Каждому свое! Хоть счастливый сьор Леннар и полагает, что из благодарного человеческого материала умелый демиург может вылепить совершенную особь…
Лицо Ингера окаменело.
– Ничего у тебя не выйдет, – сказал он. – Ты уже предавал Леннара. Единожды предатель – предатель навсегда, как говорят в моей родной деревне, ведь на нее ты тут так презрительно намекал?
– Не надо ломать аппаратуру, – тихо сказал Элькан, глядя на массивную спиралевидную железку в его руке. – Ингер, попробуем поговорить по-иному. Да, я ставил опыты. Да, погибли люди. Но ведь они пришли добровольно! Кроме того, я же не преследую личных интересов. Я тружусь во славу науки, познания мира, наконец, я отстаиваю интересы общего дела. Мое изобретение позволит нам достигнуть решающего перевеса над силами Храма и…