Краснянский Александр. Единение

   Из информационных записей, которыми его пичкали в детстве, Уяус хорошо знал, что Мирс-Миу - самая густонаселенная планета ххифс и четвертый по величине космопорт в Галактике (опять таки, крупнейший у ххифс). Но впечатление от реально увиденных масштабов освоения пространства этой древней системы подавляло. Это было настолько не похоже на его собственную столицу, казавшейся отсюда захолустной колонией на краю известного мира, что не испытанное доселе чувство черной зависти стало грызть его душу. Напрасно он убеждал себя, что четырнадцать циклов освоения Уиау-Врис несопоставимы с тремястами двадцатью двумя Мирс-Миу, что город Уяусон с населением пять миллионов жителей был возведен за полгода на совершенно пустом месте по гениальному проекту, а орбитальные верфи столицы выпускают в среднем по кораблю в тридцать часов. Все иллюзии разрушились, еще когда они пересекали в режиме торможения внешнюю область газовых гигантов.
   Постоянно включенные приемопередатчики и автоматические регистраторы сообщений говорили, рычали, насвистывали, кашляли и пели на сотне языков. Экраны радаров ближнего и дальнего обзора показывали вытянувшуюся в пространстве, нескончаемую движущуюся ленту кораблей всех классов и размеров, спешивших по указанным диспетчерами коридорам к исполинскому кольцу орбитальных баз, кружившемуся вокруг звезды там, где тысячелетие назад был лишь пояс астероидов. Ближайшие базы можно было даже увидеть на экране в режиме без увеличения - на фоне звезд медленно ползли группы шаров, кольца, ежи и стержни, подсвеченные желтовато-белым сиянием местного солнца. На радаре же виднелось второе, третье кольцо, а также густо заполненные объектами меньших размеров, области вокруг двух внутренних планет.
   Двигаясь согласно указаниям диспетчеров (их кораблю было выказано особое уважение, так что они получили возможность пользоваться услугами живых операторов), они медленно ползли ко входному концу посадочного коридора порта Муряусона, наблюдая за происходящим вокруг. Он тогда был в рубке, и вместе с Ххисаром переводил фокус оптического увеличителя с корабля на корабль. Большинство из них были крупными, средними и мелкими транспортами компаний, базирующихся в ГалОМу, но изрядную долю составляли суда Галактических перевозок Мурра, Галактической транспортной компании, а один транспорт большого класса, похоже, пришел прямо из галактикспутников, судя по знаку "Хисонских пространств" на борту. Были там и пассажирские лайнеры, а также корабли иных народов Галактики. Уяус смог распознать лишь характерные граненые симметричные кристаллы судов Головоногов, стремительно скользившие в черноте космоса, не оставляя огненных хвостов эмиссии вещества - они использовали мощные гравитроны, технология производства которых пока оставалась тайной. Другие суда были похожи на неуклюжие связки цилиндров и пластин, огромные фермы с подвешенными внутри шарами, искривленные зализанные плиты с острой передней кромкой, а когда Мирс-Миу уже заняла пол-экрана, нависая над головой облачно-голубым полушарием, они почти пять минут летели вдоль грязно-серой колонны непомерной длины, сходившей на нет со стороны иглообразного носа и увенчанной с двух концов хрупкими на вид пластинчатыми сооружениями изящной формы. Колонна медленно двигалась по направлению к огромному полому цилиндру орбитального дока. Вытянувшись нескончаемой чередой, из глубин невидимой гравитационной ямы центральной звезды тащили длинные хвосты грузовых модулей к внешним планетам и станциям прекрасные и невероятно огромные солнечные парусники.
   Дважды за время их путешествия раздавался автоматический сигнал индикатора облучения, и Ххисар все больше мрачнел, глядя, как их корабль беззастенчиво обшаривают лучи слежения и наведения ракет, а один раз они прошли прямо сквозь дисковидный строй боевой эскадры. Хотя их корабль тоже был боевым, он казался утлым суденышком по сравнению с гладкими белесыми громадами, молча и презрительно висевшими в пространстве. Уяус поначалу рассвирепел, не замечая никаких признаков полагающегося приветствия, но когда они уже миновали эскадру, откуда-то издалека примчалась и заняла позицию вокруг их корабля эскадрилья уродливых автоматических истребителей. В этот момент пискнул сигнал связи, и в пространстве объемного экрана возникло изображение ххифс в раззолоченном черном скафандре, обратившегося со словами приветствия на хорошем УиауВрисском диалекте к наследнику правителя дружественной державы и прославленному флотоводцу в чине флагмана, решивших нанести визит "в нашу славную столицу". Он предложил принять как знак почестей этот скромный эскорт, который призван обеспечить необходимую безопасность наследнику на случай "непредвиденных происшествий". Ххисар мрачно пробурчал что-то вежливое на местном языке, которого Уяус не знал, и на этом обмен приветствиями был закончен.
   - Никчемные игрушки, - сказал тогда Ххисар, - они считают, что мобильность ракетных пускателей важнее, чем их защищенность.
   - Да, но мощность одновременного залпа... - возразил было Уяус.
   - Ха! Бой не выигрывается в первую же минуту. Хуже другое. Нас пустили по такой траектории, что я не в состоянии засечь радаром ни одного минного поля. Могу только прикидывать их расположение. И потенциал их баз нам тоже неизвестен.
   - Звучит так, будто ты собрался завтра же брать приступом эту систему, - удивился Уяус.
   Ххисар повернулся и внимательно посмотрел на него. Взгляд его был непроницаемо мрачен.
   - Решать судьбы народов - доля правителей. Мы лишь ждем десницы, указующей нам верный путь. Но случается так, что некая старая ложь влияет на умы многих. Не позволяй им обмануть тебя, Уяус. Они знают свою силу, я же знаю свою.
   Они минуту смотрели друг другу в глаза, и замешательство охватывало наследника. Умом он понимал, что профессионал не может непредвзято относиться к своему делу, что пока его задача - вести флоты в бой, он может и должен видеть потенциального противника в любой более или менее чуждой силе, и обязан искать, в чем ее слабость. Но как насчет него самого? Он - будущий правитель. Правитель есть тот, чья задача принимать окончательное решение, основываясь на собственном, и только на собственном мнении. Он знал историю, и помнил, к каким катастрофам порой приводил недостаток мудрости правителя, решившего положиться на подданных, когда достаточно было проявить лишь немного воли и инициативы. И он знал, что порой подданные бывают очень и очень хитры... "Обман" вот то единственное слово, которое является ключом. Он упустил момент истины, и теперь уже не узнать действительное умонастроение флагмана. Его фразу можно было толковать по-разному. Чего он хочет? В глубине души зародилось пугающее ощущение беспомощности.
   Стоп. Главное - он сам. Он есть центр и мерило всех вещей, лишь в себе он найдет опору и избавится от липкой паутины неясностей, связывающей его по рукам и ногам. Значит, что бы Ххисар не говорил, думает он сейчас лишь о нем, правителе. Это факт. Но рассчитывает ли он прямо повлиять на него, с целью развязать войну, или же хочет оставить в памяти образ беспринципного вояки, чтобы способствовать обратному? Ответа не было. Но он запомнит эти его слова. Сейчас не время раскрывать свои взгляды, и они оба хорошо понимают это. Остается лишь спросить:
   - Что им нужно от нас? От меня? Какова их цель?
   Ххисар, не мигнув, ответил:
   - У нас у всех одна цель. Твоя цель. И мы будем следовать за тобой, куда бы ты нас ни повел.
   Разговор тогда окончился ничем. Полдня после этого, до самой посадки, Уяус ощущал двойственную неловкость от своего сомнения в Ххисаре, которое никуда не исчезло.
   И никуда не исчезло раздражение от показной роскоши и могущества Муряусы, неудержимой наглости и бахвальства его офицеров, всеобщего гигантизма городов, построек, космических станций, кораблей. Ужасно было появляться на Мирс-Миу в таком маленьком корабле, и напрасно Ххисар уверял его, что даст фору по ускорению "любой из тех кастрюль, что они видели по пути". Оставалось лишь не показать вида перед прислужниками Муряусы, не выронить случайное слово, или не бросить завистливый взгляд. Лишь раз они получили повод для удовлетворения - когда очередной нагловатый (или казавшийся таким) диспетчер дал указание к посадке на входе в атмосферу и показал место - огромная бетонированная площадка, почерневшая от многочисленных стартов и посадок. Сладко было представлять себе раздражение офицеров флота Муряусы, когда появившись в пределах видимости, их корабль внезапно выключил двигатели, свободно падал десяток километров, а потом плавно затормозил, остановившись в горизонтали в ста метрах над поверхностью космодрома и, окруженный тучей летящей вверх в поле искусственной гравитации черной окалины, мягко сел на раскрывшиеся подпорки. По данным разведки, ни один боевой корабль Муряусы не был пока оснащен взлетно-посадочными гравитронами.
   На бетоне около корабля было пыльно и жарко. Пока не прибыли встречающие, у них было время осмотреться. На горизонте синела горная цепь со снежными вершинами. Вдаль, насколько позволяло видеть дрожащее марево, простирались приземистые сооружения космопорта, высились отдельные светлые башни транспортов и пассажирских кораблей, торчали из открытых шахт носы боевых. Доносился равномерный глухой рокот, перемежаемый редкими ударами разной тональности. Повсюду было какоенибудь движение, сверкали фиолетовые огни, в небе чертили инверсионные следы сверхзвуковые воздухолеты.
   Ххисар тронул Уяуса за руку. Он обернулся и замер. Перед ними стоял в горизонтальном положении их верный корабль, покрытый налетом копоти после входа в атмосферу, но все же отсвечивающий своей красноватой броней. На его низком треугольном киле-противовесе сверху корпуса рдела равнобокая трапеция с короткой нижней и длинной верхней стороной. За ним, на фоне белесовато-синего неба с редкими перистыми облачками, отбрасывая тени вбок, стояли, выстроенные в линейку словно шеренга прославленных десантников Муряусы, восемь кораблей. Чтобы увидеть их носы, приходилось задирать голову. Желтовато-белые матовые корпуса пересекались кольцами люков ракетных катапульт и лучеметных установок, в таком количестве, что от них рябило в глазах. На шестисотметровой высоте были раскинуты восемь исполинских крыльев, на каждой консоли которых возносился над миром династический знак Муряусы - изображение золотистого ромбовидного октаэдра. Вся Галактика знала по именам знаменитые рейдеры, сокрушившие флот Коноидов во время Четвертой внешней войны сорок с лишним циклов назад. Это были Хифф, Ххис, Муряуса, Мромис, Ахсарр, Миффиу, Муря и ХсиоуВурроу. Их вид ошеломлял. В открытом космосе гораздо большие конструкции не производили такого впечатления, как эти гиганты, стоящие на земле.
   Первым нарушил молчание Ххисар:
   - Постарались, нечего сказать... Небось, гнали эти пугала со всех мест дислокации с фиолетовой маркой приоритета, лишь бы успеть к нашему прибытию.
   Со стыдом признаваясь себе, что потрясен увиденным, Уяус с трудом находил нужные слова.
   - Н-да... Размеры значительные, масса, надо думать, тоже... И энергозапас, говорят, немалый. Но строилось-то ведь давно, очень давно. Ни один из наших действующих боевых кораблей не имеет такого возраста.
   - И ни одна регулярная эскадра не имеет такой огневой мощи и боезапаса, как любой из них в одиночку, - мрачно отозвался Ххисар, - да еще эта их способность ходить в атмосфере под 200 км в секунду, да еще стрелять при этом...
   Визг садящегося воздухолета заставил их поспешно обернуться и надеть на лица маски безразличия. Элегантный продолговатый аппарат с тремя опорными реактивными соплами завис и, подняв тучу пыли, сел, в то время как с мягким жужжанием неподалеку приземлилось отделение десантников, летевших до этого своих ходом в эскортном строю. Десантники, снимая с нагрудных подвесов короткоствольные автоматы, строились в шеренгу между звездолетом Уяуса и воздухолетом. Глядя на них, Уяус поначалу решил, что у него что-то со зрением: он ясно видел их покрытые мехом головы с натянутыми поверх летными очками, оружие, переплетения опутывавших их торсы ремней, но никак не мог разобрать цвет их комбинезонов. Казалось, будто он смотрит на колышущийся прозрачный студень. Когда они замерли, Уяус понял, что на них - специальные летные комбинезоны, обеспечивающие владельцу относительную незаметность: сквозь них можно было свободно смотреть, и лишь мутный контур обрисовывал очертания мускулистых грациозных тел.
   Широкие створки в борту воздухолета распахнулись, и из двери шагнул им навстречу высокий и статный ххифс в черном комбинезоне офицера флота. На его плечах и груди отблескивали золотом позументы Великого Флагмана Муряусы - командира всех космических, десантных и наземных боевых единиц в ГалОМу. Это был знаменитый Мируака Мраиви Хсафака, герой Третьей и Четвертой внешних войн, первопредок военной мощи флота Муряусы и бессменный его командующий на протяжении уже более чем шестидесяти циклов. За ним последовали другие офицеры, разнящиеся чинами от флагмана до командора третьего ранга. Последовал обмен формальностями, во время которого Уяус пристально вглядывался в группу встречающихся, пытаясь уловить их общее умонастроение. Те офицеры, что помладше, иронически посматривали на их корабль, терявшийся на фоне гигантов-рейдеров, лица же и хвосты старших командоров и флагманов спорили по неподвижности с бетоном площадки. Один лишь Мируака был серьезен и приветлив. Когда Уяус и Ххисар поблагодарили за оказываемое гостеприимство (разговор шел на языке Уиау-Врис), он предложил им остановиться на несколько дней в апартаментах во дворце Муряусы, добавив, что Муряуса 313-й с радостью примет у себя столь видных посланников. Предложение было принято (это тоже было формальностью, так как дипломаты договорились обо всем еще сотню дней назад), и они проследовали внутрь воздухолета.
   Пол был устлан мягкими матами, а вокруг корпуса шла непрерывная прозрачная полоса, невидимая снаружи. Единственным сидячим местом было кресло пилота. Аппарат набрал мощность и пошел вверх, не набирая скорость в ожидании взлета почетного эскорта десантников. Все присутствующие глядели на желтоватые цилиндры кораблей, вокруг оснований которых, упершихся могучими стойками в опаленный бетон, сгрудилось множество обслуживающих машин и суетился персонал космопорта.
   - Они великолепны, не так ли? - нарушил молчание Мируака, обращаясь к Ххисару. Тон его оставался приветливым.
   - Их тактико-технические характеристики впечатляют до сих пор, безразличным голосом отозвался тот, - на страх врагам нашей цивилизации.
   - О! - рассмеялся Мируака, - с этим мы уже давно испытываем трудности. Я до сих пор вспоминаю тех несчастных Коноидов, которые совершили межгалактический бросок, думая найти здесь легкую добычу. Как мы с вашим тогдашним Великим Флагманом Уяуса... Моу Хсис Аумф его звали, если память еще в порядке... Кстати, он до сих пор при деле?
   - При деле. Командует третьим рукавом в звании Великого Флагмана.
   - Да. Так вот, как мы их загнали тогда в пояс черных дыр! Они были вынуждены принять сражение около одной из них, и от приливных сил их гравитронные двигатели рвались, как сверхновые, честное слово. Вот время было!
   Ххисар взглянул прямо на Мируаку, злобно прищурив глаза.
   - А что, ваши рейдеры до сих пор должны опустошить по двадцать заправочных энергостанций, прежде чем нальются под завязку?
   Мируака, не дрогнув, отвечал:
   - Эта проблема уже решена. Но у нас есть масса других проблем. Прогресс невозможен без них, как вам известно.
   Ххисар быстро взял себя в руки.
   - Ну что ж, желаю вам успешного их решения. И помните, что космос безопасным местом не будет никогда. В нем часто случаются неожиданные вещи.
   Мируака тогда внимательно поглядел на Ххисара, но больше ничего не сказал. Уяус видел, что эти двое прекрасно поняли тайные намерения друг друга, хотя никогда не встречались до этого. Он лишь надеялся, что разговор остался непонятным для остальных офицеров, которые непринужденно разговаривали в это время на своем варварском визгливом диалекте, выговаривая отчетливое "м" перед открытыми фонемами (хотя большая часть ххифс говорила именно так, для Уяуса, воспитанного в жесткой изоляции от мира, он казался чуждым).
   Уяус и Ххисар не разговаривали, когда воздухолет, держа курс на восток, по направлению к горам, миновал край унылого летного поля, множество разбросанных складов, пакгаузов и бункеров на его краю, между которыми сновали транспортные машины, пересек дорогу и потянул над холмистой местностью, покрытой лесом. Деревья в этом лесу, насколько было видно с высоты, простирали к небу гладкие свечи побегов, с изгибов которых свешивались какие-то зеленые бороды, которые трепал ветер. Они летели вдоль воздушной трассы, размеченной веерами лазерного света по краям, сливавшимися в призрачный коридор. По нему двигались, ползли и неслись на разных высотах воздухолеты разных размеров и классов, выкрашенные в яркие цвета преимущественно красно-оранжевой части спектра. Десантники их почетного эскорта были здесь единственной группой летевших самостоятельно ххифс. Время от времени коридор ветвился и поворачивал, но в целом трасса повышалась по мере приближения к горам. Перевалив через дикие скальные хребты и ледники, восхитившие Уяуса своей красотой (он еще не видел вблизи высоких гор), аппарат проскочил над крутым внешним склоном хребта, показавшимся почти обрывом. Хребет уходил вправо и влево, слегка изгибаясь вперед, как бы пытаясь охватить гигантскую долину, в глубине которой виднелся залив моря. Все пространство между морем и горами, уходившее двумя широкими рукавами за горизонт впереди, было покрыто морем зелени, над которым возвышались дома. Они имели вид длинных рваных лент белого, серого и желтоватого камня, повторявших изгибы горного хребта. Каждая следующая лента была подобием предыдущей, так что в глазах рябило от вида полосатой местности, над которой тучками роились ххифс. Воздухолет набирал высоту, следуя разрешенному коридору (Уяус не понимал, как инженеры Муряусы ухитрились обозначать еще и верхнюю, и нижнюю его границы), но городской пейзаж от этого раздавался вширь и становился все более притягательным.
   Наземный транспорт в Муряусоне, очевидно, был весь упрятан под землю, как и производственные помещения, которые, впрочем, могли располагаться и где-нибудь еще. Было видно, что здания располагались на широких террасах, спускавшихся к морю, а впереди, еще в синеватой дымке, виднелись многокилометровые башни, из-за плоских растянутых вершин похожие на вертикально вбитые гвозди, и ступенчатая громада дворца Муряусы, тоже раскинувшая по сторонам пластины посадочных площадок. А дальше серебристым щитом блестела на солнце морская гладь широкого залива с расходящимися берегами, на которых тоже раскинулся город. И казалось, нет конца этому городу, потому что, находясь в его центре, всех окраин нельзя было увидеть даже с самой высокой башни.
   Уяус заворожено смотрел на картину тотального освоения планеты, проводившегося тысячу с лишним лет, и добившегося того, чтобы преобразованная природа оставалась по-прежнему прекрасной, и все созданное гармонировало с ней, доставляя своему обитателю подлинное наслаждение и радость бытия. Ему перестал казаться красивым закованный в металл и бетон Уяусон. Хотелось жить в этом прекрасном городе, ощущать, что именно здесь его родина, что этот мир принадлежит ЕМУ. Чувство было совершенно новым, и он не знал, что с ним делать. Умом он понимал, что поселившаяся в нем мечта абсолютно нереализуема, что пройдет три дня, и он расстанется с этим прекрасным городом на века, потому что даже бывший правитель, как правило, слишком тесно связан своими обязанностями, чтобы совершать путешествия для собственного удовольствия, а об эмиграции для него не могло быть и речи - даже одно упоминание о такой возможности грозило обернуться грандиозным скандалом. Да и вообще, как он посмел предать забвению хоть на минуту все те богатства и красоты, все трудолюбие и энтузиазм подданных, которым владело его собственное государство? Он снова взглянул на город, уже когда воздухолет заходил на посадку на широком плече дворца уже с иной мыслью. Он думал о ххифс, населявших этот город. Подозревает ли хоть кто-нибудь из них, что принц могущественного рода из дальних звездных краев много бы дал за то, чтобы бывать здесь, дышать их воздухом, разделять их беды и радости... Быть их правителем.
   Вечером третьего дня Муряусой был дан пир, на который в числе почетных гостей были приглашены и Уяус вместе с Ххисаром. В предыдущие дни они были заняты путешествиями по городу, причем Уяус осматривал достопримечательности и покупал сувениры, взяв в качестве переводчика темпор-инженера со своего корабля, а Ххисар принялся непринужденно осматривать окрестности в поисках установок противокосмической обороны и, кажется, преуспел. Были также встречи с корреспондентами, местными и информационных агентств ГалОУя. Уяус высказывался в духе вежливого признания гостеприимности Муряусы и его подданных, не показывая истинных масштабов своего увлечения планетой. Их встреча с правителем не оставила особого следа в памяти Уяуса, поскольку их разговор не вышел за рамки обмена любезностями; запомнилась лишь необычная пышность обстановки и тот факт, что Муряуса был начисто лишен естественного запаха - он был полностью перебит парфюмерией, что показалось Уяусу странным обычаем. Дворец же Муряусы был необычайно великолепен. Достаточно лишь сказать, что на более мягких матах Уяусу не приходилось спать ни до того, ни долгое время после.
   Пир состоялся на одной из террас дворца, откуда открывался вид на море. Ночь наступила быстро, так как Муряусон находился вблизи экватора, а наклон оси вращения Мирс-Миу был незначительным. Город, раскинувшийся вокруг залива, сиял многоцветьем ночных огней и переливался красочными воздушными голограммами. При взгляде на небо у какого-нибудь более склонного, чем Уяус, к внезапным потерям равновесия существа, голова пошла бы кругом. Но и у него перехватило дыхание от восторга при виде картины того, как одна половина звезд на небосклоне стояла неподвижно, а другая ползла по нему в едином слаженном движении, пересекая пути друг друга под разными углами. Среди таких непоседливых звезд попадались и такие, которые имели вполне доступные невооруженному глазу очертания. Блеск этой феерической картины был настолько ярок, что от Галактики был виден только самый яркий участок ядра, пересеченный пополам скоплением темных туманностей. Из тьмы, окружавшей террасу, потягивало свежим ветром и раздавались мелодичные трели и посвисты каких-то существ, ведущих ночной образ жизни.
   Площадка для пира была ярко озарена искусственным светом, в котором колыхалось и бурлило скопление белого меха, пересекаемое тут и там продольными черными полосками на спинах - гости были приглашены без одежды. Исключение составляли лишь двое представителей Малой Сумары, возвышавшиеся, сидя перед низкими подставками для еды, скрестив свои длинные голенастые ноги. Уяус мельком оглядел их - кожа без единого волоска, лица будто расплющенные, ушей не видно совсем, огромный купол черепа. Тела их были завернуты в странного вида складчатый материал, не похожий на гладкий эластичный пластик, из которого делались летные комбинезоны ххифс. Он перевел взгляд на остальных гостей. То, что они были без одежды, снимало многие вопросы. В первый же день в Муряусоне он оказался сбит с толку огромным количеством вариантов расцветок комбинезонов, в которые рядились его жители. Большинство было в разноцветных, причем во всех этих полосах, пятнах и фигурах не наблюдалось никакого порядка. На спинах у некоторых были даже какие-то надписи и рисунки. Позднее выяснилось, что подданные Муряусы не обязаны всегда носить комбинезон своей профессиональной расцветки, а вольны выбирать ее по своему вкусу. Ему это показалось дикостью, что, впрочем, не умалило его восхищение этим городом.
   Муряуса возлег во главе стала, недалеко от них, после чего начался пир. Уяус отведывал разные блюда, церемонно отрывая куски когтями, чтобы среди неведомых яств побыстрее найти то, что ему покажется наиболее вкусным. Единственной знакомой формой жизни на этом столе были замороженные Уолофахсы, которые планета Хисон экспортировала в три галактики. Ххисар в это время скромно начал с зелени. Рядом с ними, повернувшись спиной, лежал ххифс, держащий в когтях большой кусок мяса с торчащими веером костями, и аппетитно уплетал его, оживленно беседуя при этом со своим соседом на языке Мирс-Миу. Незнакомая речь сыпалась на Уяуса со всех сторон. Индивидуальные запахи потерялись в море ароматов еды. Он тихо спросил Ххисара, о чем разговаривают эти двое рядом.