Кравен Вэс. Воители со сновидениями (Кошмар на улице Вязов - 3)

   - Это что-то новое. Этому вас учат сейчас в Станфордском университете?
   - Это то, что я знаю.
   - Ночные кошмары - это ничто иное, как симптомы их реальных проблем, изрек Гольдман.
   - Хорошо. Тогда давайте устраним эти симптомы на некоторое время.
   - С помощью гипносила?
   - Именно.
   - Вы хотите, чтобы я прописал экспериментальное средство группе подростков, покушавшихся на самоубийство?
   - Только до тех пор, пока мы овладеем ситуацией.
   Гольдман покачал головой.
   - Возиться с проблемой устранения сновидений - дурацкое занятие. И вам я не советую его принимать.
   - Я была в их положении, Нил. Я знаю, каково им приходится.
   - Я тоже знаю, - отрезал Гольдман.
   - Да? Вы сказали, что это уцелевшие, и это действительно так. Но сколько еще они проживут, зависит от нас.
   - К сожалению, Нэнси, мой ответ отрицательный.
   ***
   Филипп и Кинкайд спали на своих кроватях. Филипп начал тихонько постанывать, потревоженный сновидением.
   Внезапно одна из его кукол-марионеток, висевших на залитой лунным светом стене, подняла серую взлохмаченную голову. Грубая глиняная фигурка задвигалась и стала превращаться в нечто похожее на Фредди. Когти-бритвы выросли из неуклюжих глиняных пальцев. Кукла нанесла несколько ударов по веревочкам, на которых висела, и разрезала их. Приземлившись на пол подобно кошке и встав во весь рост, она стала быстро расти.
   Филипп заворочался и открыл глаза.
   Фредди, окутанный зловещей пеленой, стоял у него в ногах.
   Филипп открыл рот, чтобы закричать, но Фредди приложил палец к губам, требуя молчания. Филипп ловил ртом воздух, внезапно парализованный. Сдернутое с постели одеяло открыло бечевки, привязанные к его рукам и ногам. Бечевки натянулись, и Филипп был поднят с постели в воздух.
   Кинкайд открыл глаза, когда Филипп выходил из палаты. Он выглядел как лунатик.
   - Эй, Филипп, - позвал Кинкайд, - проснись, дружище.
   Филипп не мог ничего ответить: все его поступки совершались под действием чужой воли.
   Кинкайд повернулся на другой бок:
   - Хорошей прогулки тебе, парень.
   Филиппа, как марионетку, медленно вели по коридору. Слезы градом лились по его щекам, а глаза лихорадочно искали спасения от кошмара. Но он ничего не мог сделать, не владея своим телом. Филиппа подвели к внешней стене, и он, растворившись, прошел через нее.
   ***
   Джо сидел у окна в темной палате. Был его черед нести вахту, пока другие спали.
   Внезапно его глаза уловили какое-то движение, и он посмотрел на звонницу. Его глаза расширились от ужаса, когда он разглядел маленькую светлую фигурку Филиппа, Стоявшего наверху на краю выступа.
   Джо бросился вытаскивать Уилла из постели. Тот нетвердо стоял на ногах и ничего не соображал.
   - Ты что, спятил? - бормотал он. - Что ты делаешь?
   Не в силах вымолвить ни слова, Джо подтащил Уилла к окну и показал на звонницу.
   Уилл посмотрел и увидел Филиппа на краю выступа. Объятый холодным ужасом, он закричал:
   - О нет! На помощь!
   Джо ринулся в комнату медсестер, размахивая руками. Он лихорадочно метался, знаками приглашая медсестру идти за ним.
   - Джо, в чем дело? - недоумевала она. Джо схватил металлический поднос со стола и побежал по залу, ударяя им по стене. Ничего не понимающие ребята высыпали из своих палат. Сотрудники побежали в палату Уилла, который дубасил по раме, вопя во весь голос. Джо вбежал в палату, за ним остальные.
   - Филипп, проснись! - кричал Уилл.
   ***
   Филипп стоял пошатываясь на выступе. Он взглянул вверх молящими и мокрыми от слез глазами. Гигантская просвечивающая фигура Фредди маячила в ночном небе. Он нависал над звонницей сзади, как будто это была сцена кукольного театра, и демонически смеялся, дергая за бечевки, идущие к Филиппу.
   Фредди вытянул свою руку с когтями, полоснул ею по бечевкам и разрезал их. Филипп издал душераздирающий крик, взмахнул руками и упал с выступа.
   Подростки видели, как тело Филиппа камнем летело вниз. Раздался ужасный глухой звук, когда оно ударилось о землю. Некоторые ребята кричали, другие плакали. Все были невыразимо испуганы. Взрослые беспомощно взирали на этот кошмар.
   Глава 4
   На следующий день все собрались в общей комнате. У ребят был угрюмый, изможденный, растерянный вид, вид потерявших надежду. Даже Гольдман выглядел побитым и менее самоуверенным, чем обычно.
   - Я хочу, чтобы мы обсудили происшедшее прошлой ночью, - начал он. Скажите, что вы все об этом думаете.
   Группа некоторое время сидела молча, затем Кинкайд заявил:
   - Филипп был слабаком. Поэтому он пришел к своему концу, вот и все.
   - Вот и все? - переспросила Дженнифер. - Ты так думаешь?
   - Он не мог с этим бороться и проиграл, - упорствовал Кинкайд.
   - Ну конечно, ты-то крутой парень, - сказала Тарин. - Только как долго ты продержишься?
   - Дольше, чем любой из вас, - заявил Кинкайд.
   - Ну так иди и сражайся, - сказала Кристен. - Именно этого он и хочет.
   - Кто? - спросил Уилл.
   - Ты знаешь, кто, - сказала Дженнифер, глядя на Кристен. - Чего он хочет?
   - Натравить нас друг на друга, чтобы ослабить, - ответила Кристен.
   - Чушь, - буркнул Кинкайд.
   - Нет, она права, - подтвердила Томпсон. Симмс бросила на нее неприязненный взгляд. - Я полагаю, все мы отходим от сути дела, - сказала она. - Смерть Филиппа вызвана несчастным случаем во время лунатического сна и ничем иным.
   - Я ясно видел его там, наверху, - тихо сказал Уилл. - Его лицо. Сна у него не было ни в одном глазу.., когда он падал.
   - Тогда это было самоубийство, - возразил Гольдман. - Филипп вышел из игры. Он сдался.
   Джо покачал головой. Волнение все больше овладевало им.
   - Джо говорит, что это не было самоубийством, - вмешалась Дженнифер.
   - Послушай меня, Джо! - заговорил Гольдман значительно. - Филипп убил себя сам. Это акт трусости. Бессмысленности. Он изменил сам себе. Он изменил всем нам.
   На глазах Джо выступили слезы.
   - Это было убийство, - закричала Тарин. - Как вы не можете этого понять? Чудовище убило его!
   - Никогда не знаешь, когда оно появится, - вымолвила Дженнифер. - Иногда его нет в течении многих дней.., а затем. - С меня довольно, - сказала Симмс. - Когда же, наконец, вы наберетесь духу посмотреть правде в глаза? Сколько еще вы будете продолжать возлагать вину на свои сны, а не на собственную слабость? События прошлой ночи больше не повторятся. Начиная с этого момента во время сна двери ваших палат будут закрываться на ключ. Вечером мы начнем давать снотворное - всем.
   Чувство ужаса овладело ребятами. Томпсон выразительно посмотрела на Гольдмана, качая головой.
   - Нет, вы этого не сделаете! - вскричал Кинкайд. - Никому не дам накачивать меня лекарствами!
   Разъяренная Симмс поднялась со стула:
   - Только что, мистер, вы приобрели право провести ночь в изоляторе. А теперь, сидеть! Спокойно!
   - Нет, это вам нужно сидеть! - возразил Кинкайд.
   Симмс нажала на кнопку, вызывая санитаров. Гольдман поднялся, чтобы в случае чего защитить Симмс. Макс и еще один санитар вошли в комнату.
   Кинкайд пинком швырнул стул в их сторону.
   - Никто не заставит меня спать! - взревел он. Санитары скрутили Кинкайда и вытащили его за дверь. Симмс последовала за ними. Гольдман и Томпсон присоединились к ней.
   Красная и разгневанная, Симмс смотрела, как уводили Кинкайда. Повернувшись к Томпсон, она сказала:
   - Начнем давать снотворное сегодня вечером и начнем с него.
   - Вы не должны этого делать, - возразила Томпсон. - Тогда они будут беззащитны против ночных кошмаров.
   - Это именно то, что им нужно, - сказала Симмс. - Сон будет продолжительным, и это позволит избавиться от негативной энергии.
   Томпсон посмотрела на Гольдмана:
   - Нил, пожалуйста.
   Гольдман заколебался, не зная, чью сторону принять.
   - Элизабет, я прописываю им гипносил, - сказал он наконец. - Он подавляет сновидения. Симмс смотрела на него в ужасе:
   - Я знаю этот препарат и не могу поверить тому, что слышу. Как ей удалось уговорить вас?
   - Дело не в ней, - возразил Гольдман. - Это мои пациенты и мое решение. Я хочу прекратить сновидения, пока мы не получим некоторые ответы.
   - Я не разрешаю этого делать, - заявила Симмс.
   - Если нужно, я пойду прямо к Карверу, - настаивал Гольдман. - Или он поддержит меня, или примет мою отставку.
   Симмс помолчала:
   - Если что-нибудь стрясется, я приложу все усилия, чтобы вы понесли ответственность, полную ответственность! - Она резко повернулась и ушла.
   - Не могу поверить, что я это сделал, - сказал Гольдман.
   - Как вы думаете, сможем мы получить гипносил к завтрашнему дню? спросила Томпсон.
   - Мы попытаемся.
   Гольдман повернулся и пошел прочь, затем остановился и посмотрел на нее:
   - Надеюсь, вы понимаете, во что вы нас втягиваете.
   ***
   Тем же вечером Дженнифер сидела в телевизионной комнате, борясь со сном. Она нажимала на кнопки пульта дистанционного управления и остановилась на программе Дика Каветта, который интервьюировал Салли Келлерман.
   - В этом заключается "великая американская мечта", не так ли? - спросил Каветт. - Приехать в Лос-Анджелес и стать телевизионной звездой?
   - Да, пожалуй, так, - ответила Келлерман. Дженнифер заморгала глазами, когда изображение на экране затянуло снегом.
   - Актер должен учиться, изучать явления, - добавила Келлерман. - Я думаю, это самое важное.
   - Кого заботит, что ты думаешь? - вмешался торжествующий голос Фредди.
   Глаза Дженнифер широко раскрылись, она замерла, уставившись на экран.
   Ничего, кроме снежной метели.
   Нахмурившись, она поднялась и слегка стукнула по стенке телевизора, пытаясь вернуть изображение. Но это не помогло.
   Внезапно с обеих сторон телевизора выросли две руки, которые представляли собой комбинацию из конечностей Фредди и телевизионных трубок и проводов.
   Сверху на телевизоре появилась и начала расти голова Фредди с двумя антеннами, напоминающими заячьи уши, и похожая на какое-то отвратительное насекомое. Дженнифер закричала.
   - Вот так, Дженнифер, - сказал Фредди. - Это твое грандиозное появление на телевидении.
   Телевизор взорвался, превратившись на миг в облако электрических разрядов и разбивающегося стекла.
   ***
   Несколькими днями позже Дженнифер и Филипп были похоронены на кладбище на склоне холма. Легкий дождь кропил группу людей у двух могил, вырытых рядом. Среди них были Симмс, Макс и Томпсон.
   Гольдман стоял выше по склону под прикрытием большого дуба, но тоже уже промокший. Он смотрел вниз на могилы, убитый горем, и его слезы скрывал дождь.
   - Не стыдитесь слез, молодой человек, - сказал мягкий женский голос. - Это место печали.
   Гольдман обернулся и увидел монахиню, стоящую рядом. Она выглядела старой, но держалась с бодростью, скрывавшей ее годы. Гольдман вытер слезы.
   - Какую религию вы исповедуете? - спросила монахиня.
   Гольдман выдавил из себя с горьким смехом:
   - Полагаю, что науку.
   - Печальный выбор, - сказала монахиня.
   - Временами она не предлагает большого успокоения, - признал Гольдман. - Я видел вас ранее, сестра?..
   - Мария Хелена, - представилась монахиня.
   - Вы добровольно работаете в больнице?
   - Я прихожу время от времени, когда во мне есть необходимость.
   Гольдман посмотрел на похороны, поглощенный своим горем.
   - Я мог бы их спасти, - пробормотал он.
   - Только одна вещь может спасти детей. Неугомонный дух должен обрести покой. Он ненавидит Бога и человека.
   - Простите, я не понял, - произнес Гольдман.
   - Нил! - внезапно позвала Томпсон. Гольдман повернулся и подошел к краю бугра, куда приближалась Томпсон. Все закончилось, и люди расходились.
   - Что вы здесь делаете? - спросила девушка.
   - Я только что говорил с." - он обернулся, но не увидел монахини.
   - С кем?
   - Неважно, - сказал Гольдман, пожав плечами.
   - Пошли, - сказала Томпсон, - надо спрятаться от дождя.
   Когда они уходили, на вершине холма появилась монахиня. В руках она держала венок из роз и шептала молитву, следя за ними глазами.
   Вечером Гольдман и Томпсон сидели в ее квартире перед камином, заканчивая обед, взятый из китайского ресторана. Гольдман был внутренне спокоен. Он обратил внимание на украшенную орнаментом куклу из бусинок на кофейном столике.
   - Что это такое? - спросил он.
   - Это малайзийская кукла для снов, - ответила Томпсон. - Она приносит счастье и, как говорят, добрые сны.
   - Я бы хотел увидеть такие сны сейчас, - сказал Гольдман.
   Томпсон протянула ему куклу:
   - Вот, возьмите.
   Гольдман устало улыбнулся:
   - Ну что вы. Я пошутил.
   - Я действительно хочу, чтобы вы взяли ее. Гольдман взял куклу. - Спасибо. - Он встал, подошел к окну и уставился на дождь за окном. - Я думал, что смогу что-то сделать для ребят-, что-то изменить.., но они проскальзывают у меня сквозь пальцы.
   - Вы делаете все, что в ваших силах, Нил.
   - Да? У меня больше нет ответов. Больной в состоянии сомнамбулического сна уходит из охраняемой палаты на башню, куда невозможно забраться. Девочка, находясь одна в комнате, умирает, врезаясь в телевизионный приемник. Ни в чем больше нет никакого смысла.
   - Тогда, возможно, вы готовы. Гольдман обернулся озадаченный:
   - К чему?
   - К правде.
   - Испытайте меня. Томпсон заколебалась:
   - Только если вы согласны отставить в сторону все что знаете, и довериться мне. Способны ли вы на это?
   Гольдман подумал:
   - Способен.
   Глава 5
   На следующий день Томпсон закрыла на ключ изнутри дверь палаты групповой терапии и, обернувшись, посмотрела на оставшихся подростков - Кристен, Кинкайда, Уилла, Тарин и Джо. Гольдман сидел тут же с блокнотом на колене. Симмс многозначительно отсутствовала.
   - О'кей, здесь говорим только откровенно, - сказал Гольдман.
   - Мы являемся группой? - спросила Тарин.
   - Гм, неофициально, - ответил Гольдман.
   - Довольно скоро нас будет недостаточно, чтобы называться группой.
   - Внимание, - сказал Гольдман, - у Нэнси есть кое-что сказать нам. Томпсон выдержала паузу:
   - Я знаю, кто стремится убить вас. Он носит грязную коричневую шляпу. Он страшно обожжен, на правой руке у него бритвы.
   Все смотрели на Томпсон.
   - Кто он? - выдавила из себя Тарин.
   - Фредди Крюгер, - ответила Томпсон. - Он был детоубийцей, пока не умер. Но после смерти он стал еще хуже. Шесть лет тому назад Фредди убил моих друзей. Он чуть не убил меня. Я думала, что избавилась от него, но, пожалуй, он оказался слишком силен.
   Вся группа смотрела на нее с изумлением, не зная, верить или сомневаться.
   - Почему он преследует нас? - спросил Уилл.
   - Да-а... - вступила Тарин. - Что мы такого сделали?
   - Дело не в том, что сделали вы, - сказала Томпсон. - А в том, что сделали ваши и мои родители. Они сожгли его живьем. Мы платим за их грехи. Вы последние из детей с улицы Вязов.
   Ребята смотрели друг на друга в полном замешательстве.
   - Мама и папа? - спросил Уилл. - Это невозможно. Они никогда не говорили...
   - Ну конечно, - вмешалась Тарин, - именно о такого рода вещах родители рассказывают своим детям. Спокойной ночи, радость моя. Не забудь помолиться. Между прочим, прошлой ночью мы с папочкой сожгли тут одного маньяка.
   - Итак, что нам делать с этим чудовищем? - спросил Кинкайд.
   - В прошлый раз я схватилась с ним, - сказала Томпсон. - В одиночку я бы не справилась. Ключ в руках Кристен. У нее особый талант, удивительное качество.
   - Я не могла этого делать с тех пор, как перестала быть маленькой девочкой, - сказала Кристен.
   - Но ты сделала это на днях, - возразила Томпсон.
   - Это совсем другое дело.
   - Такой дар никогда не исчезает, - заявила Томпсон. - Можно только забыть, как им пользоваться. Ну как? Ты попытаешься?
   Кристен кивнула в знак согласия.
   - Каждый из вас обладает внутренней, силой, чем-то особенным, чем вы обладали в самых прекрасных своих снах. Вместе мы можем научиться пользоваться ею, если.., попытаемся.
   - О'кей, сейчас мы испытаем небольшой групповой гипноз, - сказал Гольдман. Он повернулся к электронному маятнику, стоявшему на столе, и включил его. Маятник медленно качался из стороны в сторону, в то время как крохотный луч очень яркого света ритмично пульсировал. Все смотрели на маятник.
   - Следите глазами за движениями маятника. Забудьте все, кроме этого маятника ничего не существует.
   - Возьми нас с собой туда, Кристен, - тихо сказала Томпсон.
   - Дышите глубоко, расслабьтесь, - наставлял Гольдман. - Продолжайте следить за маятником.
   Вся группа пристально смотрела на маятник, постепенно поддаваясь гипнозу.
   - Вы чувствуете себя усталыми, - произнес Гольдман. - Сейчас нет ничего лучшего, чем хороший, продолжительный, глубокий сон.
   Глаза Кристен закрылись.
   - Я буду считать с пяти в обратном порядке, - сказал Гольдман, - и когда закончу, вы все заснете. Пять-, четыре.., три...
   Томпсон смотрела на маятник, убаюканная им.
   - Два.., один...
   Глаза Кристен открылись, и она посмотрела вокруг. Все выглядело по-старому.
   - Мне очень жаль, - сказала она. Все были разочарованы.
   - Мы можем попытаться снова, - сказала Томпсон.
   - Все заснули на счете "пять", - сообщил Гольдман.
   Некоторые ребята встали, чтобы размяться.
   Гольдман подошел к Томпсон и отвел ее в сторону.
   - Послушайте, я согласился на это ради спокойствия ребят. Однако нужно реально оценивать ситуацию.
   Тем временем Джо напился воды из охладителя и задержался около него, услышав ритмичное повизгивание колесиков тележки. Забавная Марси, продавщица сладостей, подошла к двери со своей тачкой. Она увидела Джо и остановилась. Джо улыбнулся ей.
   Марси оглянулась по сторонам, убедилась, что кругом никого нет, улыбнулась и жестом пригласила Джо выйти в коридор.
   Он посмотрел вокруг и выскользнул незамеченным в дверь.
   В это время Гольдман с отсутствующим видом играл металлическими шариками на своем столе.
   - Нил, давайте попробуем еще раз, - попросила Томпсон. - Если не получится, то обещаю...
   Гольдман в этот момент поднял один из шариков и выпустил его. И вдруг все они начали плавать в воздухе.
   Ошеломленная Томпсон смотрела, как они проплывают мимо ее головы.
   Все, кто был в комнате, замерли, уставившись на летающие металлические шарики.
   - Мы здесь, - сказал Уилл. - Где здесь? - спросила Тарин.
   - Да, - сказала Кристен, - мы находимся в мечте.
   Гольдман смотрел на шарики как зачарованный. - Нет, мы не ., мы в группе.
   - Во сне я могу ходить, - сказал Уилл. - Сейчас я чувствую в ногах силу.
   Все повернулись, наблюдая, как он встает, высокий и прямой. Его коляска исчезла. Уилл взял один из летающих шариков, подержал в кулаке, а затем дунул в него. Из кулака вылетела стрекоза.
   - Мы добились своего, - воскликнула Томпсон. - Нил, мы добились!
   Гольдман пригнулся, когда стрекоза пролетела мимо него:
   - Но это невозможно. А если возможно, что, черт побери, я здесь делаю?
   - Попробуй что-нибудь сделать, Кристен, - попросила Томпсон. - Что ты можешь делать в своих снах?
   Кристен отошла на несколько шагов назад, а затем с разбегу продемонстрировала серию превосходных сальто-мортале с поворотами через всю комнату.
   - Великолепно! - закричал Уилл. - Толпа вне себя от восторга!
   Кинкайд схватил металлический стул и растянул его, как скрепку для бумаг, голыми руками:
   - Вот так!
   Затем все обернулись к Тарин. Она превратилась в ошеломляющего панка блестящие платиновые волосы, откинутые назад как у индейского племени могаук, а одета она была в обтягивающий костюм из черной кожи с серебряными цепочками.
   - В моих снах я красавица, - сказала она. Внезапно лампочки потускнели и замигали. Все стояли неподвижно, беспокойно оглядываясь.
   - Что происходит? - спросил Гольдман.
   - Он где-то поблизости, - сказала Кристен.
   - Фредди? - спросила Томпсон.
   - Он уже бухает в залах, - ответила Кристен.
   Тарин оглянулась вокруг.
   - Где Джо?
   У Кристен глаза полезли на лоб:
   - Фредди схватил его! Мы должны ему помочь! Гольдман подбежал к двери и попытался открыть ее, но тут же отдернул руку. Дверь была раскалена докрасна. Затем она стала деформироваться и шипеть от страшного жара, который сделал воздух в комнате невыносимо горячим.
   - Комната меняется! - закричал Уилл. Стены начали сближаться. Вся группа отступила в центр комнаты, так как она приняла цилиндрическую форму наподобие топки. На стенах появились заклепки, потому что теперь они представляли собой обгоревшие стальные плиты. Гольдман отступил назад:
   - Это сумасшествие! - Он посмотрел вниз и увидел, что его ноги топчутся в дымящейся золе.
   Кинкайд попытался поддеть дверь снизу и выбить ее, но отскочил назад, размахивая обожженными руками.
   Все беспомощно озирались, а дым тем временем все сгущался. Языки ревущего пламени плясали вокруг них.
   Внезапно дверца топки распахнулась. В совершенно нормальном больничном коридоре стояла Симмс. Воцарилось молчание.
   - Что здесь происходит? - спросила она. Гольдман, Томпсон и другие сидели на своих местах и медленно поднимали головы, приходя в себя. Они дико озирались, все еще в состоянии смятения.
   - Что случилось с Джо? - спросила Симмс. Джо лежал без сознания по полу у своего стула. Симмс подбежала к нему. - Он не дышит!
   Оттолкнув ее, Томпсон склонилась над Джо и начала отчаянно вдувать воздух ему в рот.
   Глава 6
   Вечером того же дня Джо лежал в состоянии комы в реанимационном отделении. Различные приборы и респиратор были подсоединены к его телу. Вокруг стояли техники и нейрохирурги.
   Гольдман и Томпсон, вне себя от тревоги, наблюдали за происходящим. Доктор Карвер, главный врач "Уэстин Хиллз", кипя от сдерживаемого гнева, находился тут же. Здесь была и Симмс с самоуверенным выражением лица.
   Наконец из палаты вышел нейрохирург и покачал головой:
   - Он находится в состоянии глубокой комы. Мы ничего не можем для него сделать. Карвер повернулся к Гольдману:
   - Этому не может быть никаких оправданий.
   - Эксперимент не был разрешен, - сказала Симмс. - Он нарочно проводился без моего ведома.
   - Требовались необычные шаги, - возразил Гольдман.
   - Именно это что ли я должен сообщить родителям молодого человека? огрызнулся Карвер. - Как я понимаю, вы прописали сугубо экспериментальное лекарство?
   - Доктор Карвер, - сказала Томпсон, - Джо находится в коме не из-за гипносила.
   Карвер пристально посмотрел на Томпсон:
   - Юная леди, ваше мнение меня совершенно не интересует. Более того, по мнению доктора Симмс, вы сеете панику среди пациентов.
   - Это не соответствует действительности, - сказал Гольдман.
   - Доктор Гольдман, - произнес Карвер, - за последние четыре дня у нас произошли два самоубийства. Сейчас мальчик в коме. Я думаю, будет справедливо сказать, что ваш подход провалился полностью. Вы оба освобождены от своих обязанностей. Я хочу, чтобы вас здесь больше не было. Сегодня же.
   - Мне жаль, Нил, - сказала Симмс, - но вы навлекли это на себя сами.
   - Пожалуйста, Элизабет, - попросил Гольдман, - постарайтесь помочь детям. Прислушивайтесь к ним.
   - Конечно, - сказала Симмс и удалилась.
   - Что нам теперь делать? - спросила Томпсон.
   - Мы ничего не можем теперь. Теперь это не в наших руках.
   Той же ночью Гольдман укладывал личные бумаги в багажник своего автомобиля, поставленного у стены больницы. Он наткнулся на фото пикника, на котором он был заснят вместе с Дженнифер и Филиппом, и печально задержал на нем взгляд. Затем он захлопнул багажник и случайно бросил взгляд на неиспользуемое крыло больницы.
   Это была старая, неухоженная и ветхая часть здания. В окне верхнего этажа стояла белая фигура.
   Гольдман ахнул от изумления, узнав монахиню. Прежде чем он успел позвать ее, она повернулась и исчезла из виду.
   Гольдман чуть подождал, а затем подошел к зданию. Он попытался открыть двойные двери, но они были перехвачены ржавой цепью, запертой на висячий замок.
   Гольдман приблизился к сломанному окну и посмотрел сквозь доски, которыми оно было забито. Перед ним был длинный главный зал. Затем он увидел очертания фигуры монахини в дальнем конце, сходящей по лестнице. Она повернулась на лестничной площадке, чтобы направиться в цокольный этаж.
   - Сестра! Сестра! - закричал Гольдман, колотя по доскам. Одна доска отскочила, и он вошел в здание.
   Гольдман оказался в заброшенном пыльном коридоре, стены которого были покрыты облупившейся краской и пятнами сырости. В его дальнем конце виднелась приоткрытая ржавая железная дверь с забранным решеткой небольшим окошком. Оттуда слышалось слабое жужжание, то усиливавшееся, то ослабевавшее.
   Гольдман подошел к двери:
   - Прошу прощения. Сестра?
   Никакого ответа, лишь новое жужжание. Гольдман толкнул дверь, которая громко заскрипела. Он вошел в огромное темное помещение, напоминающее подземную тюрьму. Осыпающиеся цементные столбы стояли, задрапированные паутиной. На полу валялись заржавевшие остатки кроватей и обломки дерева. Жужжание стало громче, затем заглохло.
   - Эй! - позвал Гольдман.
   Рядом с ним зажглась спичка, что прозвучало как выстрел в тишине. Внезапно появилась монахиня. Гольдман открыл рот от изумления.
   - Здесь все началось, - печально сказала монахиня. Она повернулась и зажгла свечу перед статуей Девы Марии в крохотном алькове. Затрещал тусклый огонек.
   - Это крыло было закрыто в течение многих лет, - сказал Гольдман, оглядываясь вокруг. - Что здесь было?
   - Чистилище, созданное руками людей, - ответила монахиня. - Изуродованные, потерянные души, худшие среди сумасшедших с криминальными наклонностями были заперты здесь подобно животным.