Страница:
„Бэби больно“. А Эллиот в этот момент записывал „вздохи“ самца.
„Эми, — сказал жестами Эллиот, — будь внимательной“.
„Эми внимательная Эми хорошая горилла“.
„Да, — согласился Эллиот, — Эми хорошая горилла. Эми будь внимательной к существам-мужчинам“.
„Эми не нравятся“.
Эллиот молча выругался и стер получасовую запись. Стало ясно, что Эми смотрела совсем не на тех горилл. Тогда Эллиот грешил записывать все подряд, на что бы ни обращала внимание Эми. Он снова включил видеомагнитофон и жестами спросил: „Какое существо смотрит Эми?“.
„Эми смотрит бэби“.
С бэби толку мало, бэби еще на научился говорить. Эллиот прожестикулировал: „Эми смотреть существо-женщину“.
„Эми нравится смотреть бэби“.
Полная зависимость от капризов Эми была хуже ночного кошмара. Судьбой Эллиота распоряжалось животное, чье мышление и поведение он почти не понимал. Зависимость Эллиота только усугубляло то обстоятельство, что он был отрезан от мира людей и машин. И тем не менее ему приходилось верить горилле.
Прошел еще час, солнце стало клониться к закату. Эллиот и Эми спустились с холма и направились в лагерь.
Прежде всего по его указанию с внешней стороны лагеря были вырыты огромные ямы — вроде ловушек для слонов. В дно ям вкопали острые колья, а сверху ямы замаскировали ветками.
Потом в нескольких местах расширили ров и убрали поваленные деревья и кустарники, из которых гориллы могли бы соорудить мост.
Все сравнительно низкие ветки, нависавшие над лагерем, спилили. Теперь гориллам пришлось бы прыгать с высоты не меньше тридцати футов, а на это они едва ли решатся.
Потом Мунро вооружил трех из оставшихся в живых носильщиков, Музези, Амбури и Харави, автоматами и баллонами со слезоточивым газом.
Вместе с Росс Мунро повысил силу тока в сетке ограждения почти до двухсот ампер. Для этого им пришлось снизить частоту импульсов от четырех до двух в минуту, иначе тонкая сетка могла бы просто расплавиться. Зато теперь ограждение из средства отпугивания превратилось в смертельное оружие. Первые наткнувшиеся на сетку животные будут моментально убиты, хотя повышение силы тока увеличило и вероятность коротких замыканий, а следовательно, и разрыва цепи.
Уже на закате Мунро принял самое трудное решение. Заряжая скорострельные сенсорные устройства, он использовал лишь половину оставшихся у них боеприпасов. Когда боезапас будет израсходован, пулеметы замолчат, и Мунро придется рассчитывать только на Эллиота, Эми и их лингвистические успехи.
ГЛАВА 7. ПОСЛЕДНЯЯ ЗАЩИТА
ДЕНЬ ТРИНАДЦАТЫЙ: МУКЕНКО, 25 ИЮНЯ 1979
ГЛАВА 1. АЛМАЗЫ
„Эми, — сказал жестами Эллиот, — будь внимательной“.
„Эми внимательная Эми хорошая горилла“.
„Да, — согласился Эллиот, — Эми хорошая горилла. Эми будь внимательной к существам-мужчинам“.
„Эми не нравятся“.
Эллиот молча выругался и стер получасовую запись. Стало ясно, что Эми смотрела совсем не на тех горилл. Тогда Эллиот грешил записывать все подряд, на что бы ни обращала внимание Эми. Он снова включил видеомагнитофон и жестами спросил: „Какое существо смотрит Эми?“.
„Эми смотрит бэби“.
С бэби толку мало, бэби еще на научился говорить. Эллиот прожестикулировал: „Эми смотреть существо-женщину“.
„Эми нравится смотреть бэби“.
Полная зависимость от капризов Эми была хуже ночного кошмара. Судьбой Эллиота распоряжалось животное, чье мышление и поведение он почти не понимал. Зависимость Эллиота только усугубляло то обстоятельство, что он был отрезан от мира людей и машин. И тем не менее ему приходилось верить горилле.
Прошел еще час, солнце стало клониться к закату. Эллиот и Эми спустились с холма и направились в лагерь.
* * *
В создании оборонительных сооружений Мунро превзошел себя.Прежде всего по его указанию с внешней стороны лагеря были вырыты огромные ямы — вроде ловушек для слонов. В дно ям вкопали острые колья, а сверху ямы замаскировали ветками.
Потом в нескольких местах расширили ров и убрали поваленные деревья и кустарники, из которых гориллы могли бы соорудить мост.
Все сравнительно низкие ветки, нависавшие над лагерем, спилили. Теперь гориллам пришлось бы прыгать с высоты не меньше тридцати футов, а на это они едва ли решатся.
Потом Мунро вооружил трех из оставшихся в живых носильщиков, Музези, Амбури и Харави, автоматами и баллонами со слезоточивым газом.
Вместе с Росс Мунро повысил силу тока в сетке ограждения почти до двухсот ампер. Для этого им пришлось снизить частоту импульсов от четырех до двух в минуту, иначе тонкая сетка могла бы просто расплавиться. Зато теперь ограждение из средства отпугивания превратилось в смертельное оружие. Первые наткнувшиеся на сетку животные будут моментально убиты, хотя повышение силы тока увеличило и вероятность коротких замыканий, а следовательно, и разрыва цепи.
Уже на закате Мунро принял самое трудное решение. Заряжая скорострельные сенсорные устройства, он использовал лишь половину оставшихся у них боеприпасов. Когда боезапас будет израсходован, пулеметы замолчат, и Мунро придется рассчитывать только на Эллиота, Эми и их лингвистические успехи.
ГЛАВА 7. ПОСЛЕДНЯЯ ЗАЩИТА
— Сколько еще времени вам потребуется? — спросил Мунро.
— Часа два, может, побольше, — ответил Эллиот.
Он попросил Росс помочь ему, а Эми тем временем направилась к Кахеге, чтобы выпросить чего-нибудь поесть. Казалось, она была очень горда собой, и вообще вела себя, как высокопоставленная персона, прибывшая с инспекцией.
— Что-нибудь получается? — спросила Росс.
— Узнаем через минуту, — ответил Эллиот.
Сначала он собирался проверить правильность переводов Эми единственным доступным способом: повторяя по несколько раз каждый звук и постоянно прося Эми перевести его. Если Эми будет всегда одинаково интерпретировать один и тот же звук, то можно быть уверенным в правильности перевода.
Принцип казался достаточно простым, но его реализация оказалась весьма трудоемкой. В распоряжении Эллиота были только крохотный видеомагнитофон и карманный магнитофон, не связанные друг с другом. Росс и Эллиот потребовали полной тишины и приступили к прослушиванию „вздохов“, проверке, записи, повторной записи и так далее.
Сразу же выяснилось, что слуховой аппарат человека не способен дифференцировать звуки, издаваемые гориллами; и Росс и Эллиоту все они казались совершенно одинаковыми. Потому у Росс появилась здравая мысль.
— Эти звуки записаны в виде электрических сигналов, — сказала она.
— Да…
— Так вот, емкость памяти компьютера нашего передатчика равна 256 килобайт.
— Но мы же не можем связаться с хьюстонским компьютером.
— Я и не имела в виду хьюстонский компьютер, — сказала Росс.
Она объяснила, что связь со спутниковым ретранслятором устанавливается, как и в телевизионной испытательной таблице, посредством синхронизации сигнала, посылаемого их передатчиком, с сигналом, передаваемым из Хьюстона. Именно так они устанавливали двустороннюю связь с Хьюстоном. В принципе программу синхронизации можно было использовать и для других целей.
— Вы хотите сказать, для сравнения звуков? — уточнил Эллиот.
Идея была неплоха, но работа продвигалась невероятно медленно.
Приходилось переносить записанные звуки в память компьютера, переписывать их на ленту видеомагнитофона в другом диапазоне частот, потом снова вводить трансформированный сигнал в память компьютера, а для сравнения одновременно прокручивать на видеомагнитофоне другую ленту. Эллиоту ничего не оставалось, как стоять и смотреть на Росс, которая беспрерывно меняла кассеты с пленками и флоппи-диски. Каждые полчаса мимо них как бы невзначай проходил Мунро и интересовался успехами. С каждым разом Росс становилась все более нетерпеливой и раздражительной.
— Мы делаем все, что можем, — говорила она.
Наступило восемь часов вечера.
Первые результаты обнадеживали: в своих переводах Эми оказалась весьма последовательной. К девяти часам Росс и Эллиоту удалось оценить вероятность правильности перевода примерно десяти слов и понятий:
ПИЩА 0,921 0,112
ЕСТЬ 0,884 0,334
ВОДА 0,997 0,004
ПИТЬ 0,774 0,334
ДА (ПОДТВЕРЖДЕНИЕ) 0. 665 0,441
НЕ/НЕТ (ОТРИЦАНИЕ) 0,888 0,220
ПРИХОДИТЬ 0,545 0,440
ИДТИ 0,537 0. 404
СЛОЖНЫЙ ЗВУК: ПРОЧЬ(?) 0,544 0,343
СЛОЖНЫЙ ЗВУК: ЗДЕСЬ (?) 0,634 0,344
СЛОЖНЫЙ ЗВУК: ГНЕВ(?) ПЛОХОЙ(?) 0,4232 0,477
Росс посторонилась.
— Все в вашем распоряжении, — сказала она Эллиоту.
Мунро молча расхаживал взад-вперед. Нет ничего хуже ожидания, когда нервы у всех напряжены до предела. Можно было бы рассказать пару анекдотов Кахеге и носильщикам, но Росс и Эллиоту нужна была полная тишина. Мунро бросил взгляд на Кахегу.
Кахега показал на небо и потер пальцем о палец.
Мунро кивнул. Он тоже чувствовал предгрозовую духоту, почти физически ощущал наэлектризованность влажного воздуха. Приближался ливень. Этого только не хватало, подумал Мунро. Всю вторую половину дня до них доносился отдаленный грохот, похожий на разрывы. Сначала Мунро решил, что это раскаты грома, но для грома звуки были слишком резкими, не раскатистыми, скорее они напоминали ударную волну самолета, преодолевающего звуковой барьер. Подобные звуки Мунро слышал и раньше и догадывался, что они могут означать.
Он посмотрел в сторону темного конуса Мукенко, где таинственно мерцал Дьявольский глаз, потом перевел взгляд на перекрещивающиеся зеленые лазерные лучи. Один из лучей, тот, что упирался в кроны деревьев, похоже, двигался.
Сначала Мунро подумал, что это обычный обман зрения, что на самом деле шевелится листва, а луч неподвижен. Однако скоро он убедился, что верна его первая догадка, лазерный луч действительно дрожал, немного перемещаясь вверх-вниз.
Это было недобрым знаком, но с этим можно было подождать — Мунро тревожили куда более насущные заботы. Он снова взглянул на Росс и Эллиота.
Те, нагнувшись над приборами, что-то спокойно обсуждали, как будто в их распоряжении были не минуты, а по меньшей мере годы.
Во-первых, язык серых горилл не был чисто разговорным. Для передачи информации они пользовались сочетанием речи и знаков. Перед Эллиотом стояла классическая задача структурной лингвистики: требовалось определить, каким путем серые гориллы передают информацию. (Л. С. Верински как-то заметил, что, доводись инопланетянам понаблюдать за беседующими итальянцами, и они решат, что те общаются на языке жестов, а звуки добавляют к нему лишь эмоциональную окраску.) Эллиоту же нужно было составить звуковое послание, смысл которого был бы ясен гориллам и без жестов.
Разумеется, Эллиот не имел ни малейшего понятия о синтаксисе языка серых горилл, а ведь именно синтаксис в подавляющем большинстве языков определяет смысл словосочетаний. К тому же даже самое короткое послание, будучи переведенным буквально, в другом языке может иметь противоположное значение.
Решая единственное уравнение со множеством неизвестных, Эллиот сначала хотел было ограничить послание одним словом. К сожалению, в его списке такого слова не оказалось. Тогда он решил передавать несколько коротких словосочетаний — на тот случай, если одно из них случайно окажется двусмысленным. В конце концов Эллиот остановился на трех парах слов: ИДТИ ПРОЧЬ, НЕ ПРИХОДИТЬ и ЗДЕСЬ ПЛОХО. Такое сочетание имело то преимущество, что смысл двух посланий из трех вроде бы от порядка слов не зависел. К девяти часам Росс и Эллиот идентифицировали специфические звуки, но на этом их работа не кончилась. Нужно было сделать так, чтобы звуки повторялись снова и снова. Для этой цели годился разве что видеомагнитофон с автоматической перемоткой ленты. Все шесть звуков можно было хранить в памяти компьютера, однако важную роль играли, разумеется, и интервалы между звуками. Еще час Росс и Эллиот потратили на то, чтобы сочетание выбранных трех пар слов звучало естественно — по крайней мере на слух человека.
Пошел одиннадцатый час.
К Эллиоту подошел Мунро с оружием, точнее, устройством лазерного наведения, в руке.
— Вы надеетесь, из этого что-то получится? — спросил он.
— Точно сказать не могу, — покачал головой Эллиот.
Он сам мог бы назвать не меньше десятка неучтенных факторов. Он записывал голос самки, а станут ли самцы реагировать на ее голос?
Достаточно ли для них звуковой речи, не сопровождаемой жестами? Тот ли интервал между звуками они выбрали? Поймут ли гориллы послание? А может, серые гориллы вообще не обратят внимания на эти звуки?
Ответов на эти и подобные им вопросы не было и быть не могло. Они получат их только ночью.
Не было уверенности и в том, что им достаточно успешно удалось решить проблему громкой трансляции звуков. Росс изготовила рупор, приклеив крошечный громкоговоритель карманного магнитофона к зонтику, поставленному на треногу. Самодельный рупор издавал удивительно громкие, но какие-то приглушенные звуки, казавшиеся не слишком убедительными.
Вскоре все услышали первые „вздохи“.
В кронах деревьев замолчали колобусы, доносились лишь тихие, зловещие „вздохи“. Теперь и Мунро согласился, что эти звуки представляют собой особый язык и…
Появилась первая серая горилла, и Кахега тотчас направил на нее прямой, как стрела, луч лазерного устройства. Автоматический пулемет выпустил очередь, посыпались срезанные пулями ветки и листья. Горилла беззвучно скрылась в плотных зарослях папоротника.
Мунро и остальные защитники, пригнувшись, моментально заняли свои позиции по всему периметру лагеря. Красное ночное освещение отбрасывало их тени на сетку ограждения и плотную стену черных джунглей.
Вздохи слышались еще несколько минут, потом постепенно делались тише и тише, пока наконец снова не воцарилась тишина.
— Что бы это значило? — не поняла Росс.
— Они ждут, — объяснил посерьезневший Мунро.
— Чего?
Мунро только пожал плечами. Он прошел вдоль всего ограждения, пытаясь найти хоть какое-то объяснение поведению серых горилл. Ему не раз приходилось предугадывать реакцию животных, например раненого леопарда в буше или загнанного в угол буйвола. На этот раз все было иначе. Мунро был вынужден признать, что понятия не имеет о намерениях серых горилл. Может, та единственная показавшаяся им горилла была разведчиком, посланным, чтобы выведать их систему защиты? Или это маневр, предпринятый с целью потрепать людям нервы? Мунро сам видел, как шимпанзе, охотясь на бабуинов, сначала делали кратковременные вылазки и лишь потом, когда бабуины были достаточно напуганы и растеряны, нападали всерьез, отбивая молодое животное от стада.
Потом Мунро услышал раскаты грома. Кахега показал на небо и покачал головой.
Эти звуки и были ответом.
— Черт! — выругался Мунро.
В половине одиннадцатого на лагерь обрушился настоящий тропический ливень. Самодельный рупор сразу намок и почти расклеился. Дождь вызвал короткие замыкания в сетке, и ограждение стало не опаснее травы. Ночное освещение замигало, а две лампы попросту взорвались. Почва превратилась в жидкое месиво, видимость уменьшилась до пяти ярдов. Хуже всего было то, что шум дождя заглушал почти все другие звуки, и люди были вынуждены друг другу кричать. Эллиот так и не успел закончить работу над записью, громкоговоритель скорее всего вообще вышел из строя, и уж, во всяком случае, гориллы ничего не услышат из-за дождя. Дождь будет преломлять лазерные лучи устройств наведения, под ливнем невозможно распылять слезоточивый газ.
Настроение обороняющихся резко упало.
Через пять минут началась атака серых горилл.
Дождь позволил гориллам подкрасться к лагерю незамеченными. Казалось, они вырастали прямо из-под земли, нападая одновременно с трех сторон.
Эллиот сразу понял, что эта атака будет непохожей на предыдущие. Серые гориллы учли все свои ошибки и на этот раз твердо вознамерились довести дело до конца.
„Элитные животные, злобные, беспощадные и неподкупные“, — так недавно Мунро охарактеризовал серых горилл. Наглядное подтверждение такой характеристики поразило Эллиота. Гориллы нападали группами, как хорошо обученные, дисциплинированные ударные войска. Только на оборонявшихся эти войска производили еще более устрашающее впечатление, чем обычная армия.
Для них мы всего лишь животные, подумал Эллиот, животные другого вида, к которым серые гориллы не могут испытывать никаких чувств. Что-то вроде паразитов, которых просто нужно уничтожать.
Серых горилл не интересовало, ни каким образом люди оказались здесь, ни какие цели привели их в Конго. Они убивали не для того, чтобы добыть себе пищу и не ради защиты самих себя и своего потомства. Они убивали людей лишь потому, что их этому научили.
Наступление серых горилл развивалось с ошеломляющей быстротой. За несколько секунд они сломали ограждение и втоптали его в грязь. Когда и эта преграда была уничтожена, гориллы с оглушительным ревом бросились на территорию лагеря. В красном свете ночных фонарей, намокшие от дождя, они казались еще более грозными. На глазах Эллиота десять-пятнадцать животных, первыми прорвавшихся на территорию лагеря, принялись разметать палатки, гоняться за людьми. Первой жертвой пал Азизи, череп которого буквально лопнул под ударом каменных лопаток.
Мунро, Кахега и Росс нацелили на горилл лазерные устройства наведения, но при общем смятении в условиях минимальной видимости результативность скорострельных пулеметов была невелика. Потоки воды разрывали лазерные лучи, трассирующие пули шипели и гасли быстрее обычного. Один из скорострельных автоматических пулеметов вышел из-под контроля и, описывая стволом широкую дугу, щедро посылал пули во всех направлениях. Люди бросились ничком в грязь. Все же несколько серых горилл оказались убиты; умирая, животные, подобно людям, хватались руками за сердце.
Эллиот снова взялся за свое звуковоспроизводящее устройство. Насмерть перепуганная Эми, что-то бормоча от страха, прижалась к нему. Эллиот оттолкнул ее и включил запись.
К этому времени нападавшие уже почти сломили сопротивление людей. Мунро упал на спину, и над ним угрожающе склонилась горилла. Кахега, катаясь в грязи, схватился врукопашную с другим животным. Росс вообще нигде не было видно. Эллиот едва ли осознавал, что рупор каким-то чудом все же издает ужасный скрежет, но существа, казалось, не обращали на него никакого внимания.
Оказавшись перед стволом стреляющего СССУ, погиб еще один носильщик, Музези. Вскрикнув, он свалился на землю, а его тело еще долго дымилось от трассирующих пуль. Но и серых горилл было убито или ранено не меньше десятка. Раненые животные жалобно стонали, валяясь в грязи. Наконец в сошедшем с ума СССУ кончились патроны, но его ствол все еще ходил из стороны в сторону, пустой затвор все еще сухо щелкал, пока одна из горилл не опрокинула пулемет. Но и валяясь в грязи на боку, он, словно живое существо, не переставал шевелить стволом.
Какую-то гориллу особенно разозлила палатка, и она, согнувшись, методично разрывала на тонкие полоски серебристый майлар. В противоположной стороне лагеря ее сородич стучал алюминиевыми сковородками, будто проверяя, не годятся ли они вместо каменных лопаток.
Вокруг появлялось все больше и больше серых горилл, и ни одно животное не обращало на скрежещущие звуки ни малейшего внимания. Эллиот видел, как одна из горилл прошла прямо под громкоговорителем. Она не могла не слышать издаваемых им звуков, но тем не менее никак на них не отреагировала.
Эллиот с ужасом понял, что его план провалился.
Люди были обречены; теперь их уничтожение было только вопросом времени.
Большая серая горилла помчалась прямо на Эллиота. Оглушительно взревев, она уже развела руки, сжимавшие каменные лопатки, как вдруг перепуганная Эми ладонями закрыла Эллиоту глаза. „Эми!“ — крикнул он и попытался оторвать ее пальцы, готовый в любое мгновение почувствовать ослепляющую боль удара.
Эллиот хорошо видел нападавшую на него гориллу. Внезапно, в каких-нибудь шести футах от него самец резко остановился. Эллиот от неожиданности поскользнулся и сел в грязь. Не поднимаясь, он вскинул голову и прислушался, и только теперь заметил, что ливень прекратился, а над лагерем моросит мелкий дождик. Эллиот осмотрелся. Вот как вкопанная остановилась еще одна горилла, потом третья, четвертая, пятая… Не прошло и нескольких секунд, как воцарилась тишина, прерываемая лишь скрежетом громкоговорителя, и весь лагерь превратился в немую сцену.
Замерев, гориллы прислушивались к звукам, доносившимся из громкоговорителя.
Не осмеливаясь надеяться, Эллиот затаил дыхание. Казалось, звуки смутили горилл, и теперь они не знают, что им следует делать. Эллиот понимал, что животные должны принять какое-то решение. Они вполне могли решить, что им не следует обращать внимания на странные звуки, и возобновить атаку. Тогда они с удвоенной энергией примутся уничтожать людей.
Но этого не произошло. Продолжая прислушиваться, гориллы стали отступать. Не забыв вытащить из грязи автомат, с трудом поднялся Мунро.
Впрочем, стрелять он не стал, потому что противник судя по виду сделался заторможенным, словно впав в какой-то транс.
Под моросящим дождем, в свете неровно мерцающего ночного освещения гориллы одна за другой стали покидать лагерь. Сбитые с толку, они были явно растеряны, но их подгонял все тот же скрежещущий звук из громкоговорителя.
Миновав растоптанное ограждение и ров, гориллы снова скрылись в джунглях. Оставшиеся в живых члены экспедиции, поеживаясь под мелким дождем, обменялись взглядами.
Минут через двадцать, когда люди пытались хоть как-то восстановить разрушенный лагерь, тропический ливень хлынул с новой силой.
— Часа два, может, побольше, — ответил Эллиот.
Он попросил Росс помочь ему, а Эми тем временем направилась к Кахеге, чтобы выпросить чего-нибудь поесть. Казалось, она была очень горда собой, и вообще вела себя, как высокопоставленная персона, прибывшая с инспекцией.
— Что-нибудь получается? — спросила Росс.
— Узнаем через минуту, — ответил Эллиот.
Сначала он собирался проверить правильность переводов Эми единственным доступным способом: повторяя по несколько раз каждый звук и постоянно прося Эми перевести его. Если Эми будет всегда одинаково интерпретировать один и тот же звук, то можно быть уверенным в правильности перевода.
Принцип казался достаточно простым, но его реализация оказалась весьма трудоемкой. В распоряжении Эллиота были только крохотный видеомагнитофон и карманный магнитофон, не связанные друг с другом. Росс и Эллиот потребовали полной тишины и приступили к прослушиванию „вздохов“, проверке, записи, повторной записи и так далее.
Сразу же выяснилось, что слуховой аппарат человека не способен дифференцировать звуки, издаваемые гориллами; и Росс и Эллиоту все они казались совершенно одинаковыми. Потому у Росс появилась здравая мысль.
— Эти звуки записаны в виде электрических сигналов, — сказала она.
— Да…
— Так вот, емкость памяти компьютера нашего передатчика равна 256 килобайт.
— Но мы же не можем связаться с хьюстонским компьютером.
— Я и не имела в виду хьюстонский компьютер, — сказала Росс.
Она объяснила, что связь со спутниковым ретранслятором устанавливается, как и в телевизионной испытательной таблице, посредством синхронизации сигнала, посылаемого их передатчиком, с сигналом, передаваемым из Хьюстона. Именно так они устанавливали двустороннюю связь с Хьюстоном. В принципе программу синхронизации можно было использовать и для других целей.
— Вы хотите сказать, для сравнения звуков? — уточнил Эллиот.
Идея была неплоха, но работа продвигалась невероятно медленно.
Приходилось переносить записанные звуки в память компьютера, переписывать их на ленту видеомагнитофона в другом диапазоне частот, потом снова вводить трансформированный сигнал в память компьютера, а для сравнения одновременно прокручивать на видеомагнитофоне другую ленту. Эллиоту ничего не оставалось, как стоять и смотреть на Росс, которая беспрерывно меняла кассеты с пленками и флоппи-диски. Каждые полчаса мимо них как бы невзначай проходил Мунро и интересовался успехами. С каждым разом Росс становилась все более нетерпеливой и раздражительной.
— Мы делаем все, что можем, — говорила она.
Наступило восемь часов вечера.
Первые результаты обнадеживали: в своих переводах Эми оказалась весьма последовательной. К девяти часам Росс и Эллиоту удалось оценить вероятность правильности перевода примерно десяти слов и понятий:
ПИЩА 0,921 0,112
ЕСТЬ 0,884 0,334
ВОДА 0,997 0,004
ПИТЬ 0,774 0,334
ДА (ПОДТВЕРЖДЕНИЕ) 0. 665 0,441
НЕ/НЕТ (ОТРИЦАНИЕ) 0,888 0,220
ПРИХОДИТЬ 0,545 0,440
ИДТИ 0,537 0. 404
СЛОЖНЫЙ ЗВУК: ПРОЧЬ(?) 0,544 0,343
СЛОЖНЫЙ ЗВУК: ЗДЕСЬ (?) 0,634 0,344
СЛОЖНЫЙ ЗВУК: ГНЕВ(?) ПЛОХОЙ(?) 0,4232 0,477
Росс посторонилась.
— Все в вашем распоряжении, — сказала она Эллиоту.
Мунро молча расхаживал взад-вперед. Нет ничего хуже ожидания, когда нервы у всех напряжены до предела. Можно было бы рассказать пару анекдотов Кахеге и носильщикам, но Росс и Эллиоту нужна была полная тишина. Мунро бросил взгляд на Кахегу.
Кахега показал на небо и потер пальцем о палец.
Мунро кивнул. Он тоже чувствовал предгрозовую духоту, почти физически ощущал наэлектризованность влажного воздуха. Приближался ливень. Этого только не хватало, подумал Мунро. Всю вторую половину дня до них доносился отдаленный грохот, похожий на разрывы. Сначала Мунро решил, что это раскаты грома, но для грома звуки были слишком резкими, не раскатистыми, скорее они напоминали ударную волну самолета, преодолевающего звуковой барьер. Подобные звуки Мунро слышал и раньше и догадывался, что они могут означать.
Он посмотрел в сторону темного конуса Мукенко, где таинственно мерцал Дьявольский глаз, потом перевел взгляд на перекрещивающиеся зеленые лазерные лучи. Один из лучей, тот, что упирался в кроны деревьев, похоже, двигался.
Сначала Мунро подумал, что это обычный обман зрения, что на самом деле шевелится листва, а луч неподвижен. Однако скоро он убедился, что верна его первая догадка, лазерный луч действительно дрожал, немного перемещаясь вверх-вниз.
Это было недобрым знаком, но с этим можно было подождать — Мунро тревожили куда более насущные заботы. Он снова взглянул на Росс и Эллиота.
Те, нагнувшись над приборами, что-то спокойно обсуждали, как будто в их распоряжении были не минуты, а по меньшей мере годы.
* * *
На самом деле Эллиот работал так быстро, как только мог. Итак, у него оказалось записано на языке серых горилл одиннадцать слов, в переводе которых он был более или менее уверен. Теперь на этом же языке нужно было составить четкое, однозначное послание. Эта задача оказалась далеко не такой простой, как могло показаться на первый взгляд.Во-первых, язык серых горилл не был чисто разговорным. Для передачи информации они пользовались сочетанием речи и знаков. Перед Эллиотом стояла классическая задача структурной лингвистики: требовалось определить, каким путем серые гориллы передают информацию. (Л. С. Верински как-то заметил, что, доводись инопланетянам понаблюдать за беседующими итальянцами, и они решат, что те общаются на языке жестов, а звуки добавляют к нему лишь эмоциональную окраску.) Эллиоту же нужно было составить звуковое послание, смысл которого был бы ясен гориллам и без жестов.
Разумеется, Эллиот не имел ни малейшего понятия о синтаксисе языка серых горилл, а ведь именно синтаксис в подавляющем большинстве языков определяет смысл словосочетаний. К тому же даже самое короткое послание, будучи переведенным буквально, в другом языке может иметь противоположное значение.
Решая единственное уравнение со множеством неизвестных, Эллиот сначала хотел было ограничить послание одним словом. К сожалению, в его списке такого слова не оказалось. Тогда он решил передавать несколько коротких словосочетаний — на тот случай, если одно из них случайно окажется двусмысленным. В конце концов Эллиот остановился на трех парах слов: ИДТИ ПРОЧЬ, НЕ ПРИХОДИТЬ и ЗДЕСЬ ПЛОХО. Такое сочетание имело то преимущество, что смысл двух посланий из трех вроде бы от порядка слов не зависел. К девяти часам Росс и Эллиот идентифицировали специфические звуки, но на этом их работа не кончилась. Нужно было сделать так, чтобы звуки повторялись снова и снова. Для этой цели годился разве что видеомагнитофон с автоматической перемоткой ленты. Все шесть звуков можно было хранить в памяти компьютера, однако важную роль играли, разумеется, и интервалы между звуками. Еще час Росс и Эллиот потратили на то, чтобы сочетание выбранных трех пар слов звучало естественно — по крайней мере на слух человека.
Пошел одиннадцатый час.
К Эллиоту подошел Мунро с оружием, точнее, устройством лазерного наведения, в руке.
— Вы надеетесь, из этого что-то получится? — спросил он.
— Точно сказать не могу, — покачал головой Эллиот.
Он сам мог бы назвать не меньше десятка неучтенных факторов. Он записывал голос самки, а станут ли самцы реагировать на ее голос?
Достаточно ли для них звуковой речи, не сопровождаемой жестами? Тот ли интервал между звуками они выбрали? Поймут ли гориллы послание? А может, серые гориллы вообще не обратят внимания на эти звуки?
Ответов на эти и подобные им вопросы не было и быть не могло. Они получат их только ночью.
Не было уверенности и в том, что им достаточно успешно удалось решить проблему громкой трансляции звуков. Росс изготовила рупор, приклеив крошечный громкоговоритель карманного магнитофона к зонтику, поставленному на треногу. Самодельный рупор издавал удивительно громкие, но какие-то приглушенные звуки, казавшиеся не слишком убедительными.
Вскоре все услышали первые „вздохи“.
* * *
Мунро повел устройством лазерного наведения со светящимся на конце ствола красным огоньком. Через прибор ночного видения он всматривался в черные джунгли. Снова со всех сторон послышались те же звуки, вскоре к ним добавился и шелест листвы, но самих нападавших по-прежнему не было видно.В кронах деревьев замолчали колобусы, доносились лишь тихие, зловещие „вздохи“. Теперь и Мунро согласился, что эти звуки представляют собой особый язык и…
Появилась первая серая горилла, и Кахега тотчас направил на нее прямой, как стрела, луч лазерного устройства. Автоматический пулемет выпустил очередь, посыпались срезанные пулями ветки и листья. Горилла беззвучно скрылась в плотных зарослях папоротника.
Мунро и остальные защитники, пригнувшись, моментально заняли свои позиции по всему периметру лагеря. Красное ночное освещение отбрасывало их тени на сетку ограждения и плотную стену черных джунглей.
Вздохи слышались еще несколько минут, потом постепенно делались тише и тише, пока наконец снова не воцарилась тишина.
— Что бы это значило? — не поняла Росс.
— Они ждут, — объяснил посерьезневший Мунро.
— Чего?
Мунро только пожал плечами. Он прошел вдоль всего ограждения, пытаясь найти хоть какое-то объяснение поведению серых горилл. Ему не раз приходилось предугадывать реакцию животных, например раненого леопарда в буше или загнанного в угол буйвола. На этот раз все было иначе. Мунро был вынужден признать, что понятия не имеет о намерениях серых горилл. Может, та единственная показавшаяся им горилла была разведчиком, посланным, чтобы выведать их систему защиты? Или это маневр, предпринятый с целью потрепать людям нервы? Мунро сам видел, как шимпанзе, охотясь на бабуинов, сначала делали кратковременные вылазки и лишь потом, когда бабуины были достаточно напуганы и растеряны, нападали всерьез, отбивая молодое животное от стада.
Потом Мунро услышал раскаты грома. Кахега показал на небо и покачал головой.
Эти звуки и были ответом.
— Черт! — выругался Мунро.
В половине одиннадцатого на лагерь обрушился настоящий тропический ливень. Самодельный рупор сразу намок и почти расклеился. Дождь вызвал короткие замыкания в сетке, и ограждение стало не опаснее травы. Ночное освещение замигало, а две лампы попросту взорвались. Почва превратилась в жидкое месиво, видимость уменьшилась до пяти ярдов. Хуже всего было то, что шум дождя заглушал почти все другие звуки, и люди были вынуждены друг другу кричать. Эллиот так и не успел закончить работу над записью, громкоговоритель скорее всего вообще вышел из строя, и уж, во всяком случае, гориллы ничего не услышат из-за дождя. Дождь будет преломлять лазерные лучи устройств наведения, под ливнем невозможно распылять слезоточивый газ.
Настроение обороняющихся резко упало.
Через пять минут началась атака серых горилл.
Дождь позволил гориллам подкрасться к лагерю незамеченными. Казалось, они вырастали прямо из-под земли, нападая одновременно с трех сторон.
Эллиот сразу понял, что эта атака будет непохожей на предыдущие. Серые гориллы учли все свои ошибки и на этот раз твердо вознамерились довести дело до конца.
„Элитные животные, злобные, беспощадные и неподкупные“, — так недавно Мунро охарактеризовал серых горилл. Наглядное подтверждение такой характеристики поразило Эллиота. Гориллы нападали группами, как хорошо обученные, дисциплинированные ударные войска. Только на оборонявшихся эти войска производили еще более устрашающее впечатление, чем обычная армия.
Для них мы всего лишь животные, подумал Эллиот, животные другого вида, к которым серые гориллы не могут испытывать никаких чувств. Что-то вроде паразитов, которых просто нужно уничтожать.
Серых горилл не интересовало, ни каким образом люди оказались здесь, ни какие цели привели их в Конго. Они убивали не для того, чтобы добыть себе пищу и не ради защиты самих себя и своего потомства. Они убивали людей лишь потому, что их этому научили.
Наступление серых горилл развивалось с ошеломляющей быстротой. За несколько секунд они сломали ограждение и втоптали его в грязь. Когда и эта преграда была уничтожена, гориллы с оглушительным ревом бросились на территорию лагеря. В красном свете ночных фонарей, намокшие от дождя, они казались еще более грозными. На глазах Эллиота десять-пятнадцать животных, первыми прорвавшихся на территорию лагеря, принялись разметать палатки, гоняться за людьми. Первой жертвой пал Азизи, череп которого буквально лопнул под ударом каменных лопаток.
Мунро, Кахега и Росс нацелили на горилл лазерные устройства наведения, но при общем смятении в условиях минимальной видимости результативность скорострельных пулеметов была невелика. Потоки воды разрывали лазерные лучи, трассирующие пули шипели и гасли быстрее обычного. Один из скорострельных автоматических пулеметов вышел из-под контроля и, описывая стволом широкую дугу, щедро посылал пули во всех направлениях. Люди бросились ничком в грязь. Все же несколько серых горилл оказались убиты; умирая, животные, подобно людям, хватались руками за сердце.
Эллиот снова взялся за свое звуковоспроизводящее устройство. Насмерть перепуганная Эми, что-то бормоча от страха, прижалась к нему. Эллиот оттолкнул ее и включил запись.
К этому времени нападавшие уже почти сломили сопротивление людей. Мунро упал на спину, и над ним угрожающе склонилась горилла. Кахега, катаясь в грязи, схватился врукопашную с другим животным. Росс вообще нигде не было видно. Эллиот едва ли осознавал, что рупор каким-то чудом все же издает ужасный скрежет, но существа, казалось, не обращали на него никакого внимания.
Оказавшись перед стволом стреляющего СССУ, погиб еще один носильщик, Музези. Вскрикнув, он свалился на землю, а его тело еще долго дымилось от трассирующих пуль. Но и серых горилл было убито или ранено не меньше десятка. Раненые животные жалобно стонали, валяясь в грязи. Наконец в сошедшем с ума СССУ кончились патроны, но его ствол все еще ходил из стороны в сторону, пустой затвор все еще сухо щелкал, пока одна из горилл не опрокинула пулемет. Но и валяясь в грязи на боку, он, словно живое существо, не переставал шевелить стволом.
Какую-то гориллу особенно разозлила палатка, и она, согнувшись, методично разрывала на тонкие полоски серебристый майлар. В противоположной стороне лагеря ее сородич стучал алюминиевыми сковородками, будто проверяя, не годятся ли они вместо каменных лопаток.
Вокруг появлялось все больше и больше серых горилл, и ни одно животное не обращало на скрежещущие звуки ни малейшего внимания. Эллиот видел, как одна из горилл прошла прямо под громкоговорителем. Она не могла не слышать издаваемых им звуков, но тем не менее никак на них не отреагировала.
Эллиот с ужасом понял, что его план провалился.
Люди были обречены; теперь их уничтожение было только вопросом времени.
Большая серая горилла помчалась прямо на Эллиота. Оглушительно взревев, она уже развела руки, сжимавшие каменные лопатки, как вдруг перепуганная Эми ладонями закрыла Эллиоту глаза. „Эми!“ — крикнул он и попытался оторвать ее пальцы, готовый в любое мгновение почувствовать ослепляющую боль удара.
Эллиот хорошо видел нападавшую на него гориллу. Внезапно, в каких-нибудь шести футах от него самец резко остановился. Эллиот от неожиданности поскользнулся и сел в грязь. Не поднимаясь, он вскинул голову и прислушался, и только теперь заметил, что ливень прекратился, а над лагерем моросит мелкий дождик. Эллиот осмотрелся. Вот как вкопанная остановилась еще одна горилла, потом третья, четвертая, пятая… Не прошло и нескольких секунд, как воцарилась тишина, прерываемая лишь скрежетом громкоговорителя, и весь лагерь превратился в немую сцену.
Замерев, гориллы прислушивались к звукам, доносившимся из громкоговорителя.
Не осмеливаясь надеяться, Эллиот затаил дыхание. Казалось, звуки смутили горилл, и теперь они не знают, что им следует делать. Эллиот понимал, что животные должны принять какое-то решение. Они вполне могли решить, что им не следует обращать внимания на странные звуки, и возобновить атаку. Тогда они с удвоенной энергией примутся уничтожать людей.
Но этого не произошло. Продолжая прислушиваться, гориллы стали отступать. Не забыв вытащить из грязи автомат, с трудом поднялся Мунро.
Впрочем, стрелять он не стал, потому что противник судя по виду сделался заторможенным, словно впав в какой-то транс.
Под моросящим дождем, в свете неровно мерцающего ночного освещения гориллы одна за другой стали покидать лагерь. Сбитые с толку, они были явно растеряны, но их подгонял все тот же скрежещущий звук из громкоговорителя.
Миновав растоптанное ограждение и ров, гориллы снова скрылись в джунглях. Оставшиеся в живых члены экспедиции, поеживаясь под мелким дождем, обменялись взглядами.
Минут через двадцать, когда люди пытались хоть как-то восстановить разрушенный лагерь, тропический ливень хлынул с новой силой.
ДЕНЬ ТРИНАДЦАТЫЙ: МУКЕНКО, 25 ИЮНЯ 1979
ГЛАВА 1. АЛМАЗЫ
К утру весь лагерь оказался под тонким слоем черного тепла. Над конусом Мукенко стоял огромный столб темного дыма. Эми потянула Эллиота за рукав.
„Уходить сейчас“, — настойчиво прожестикулировала она.
„Нет, Эми“, — ответил Эллиот.
Теперь ни у кого, даже у него, не возникало желания покидать Зиндж в спешке. Едва проснувшись, он задумался о необходимом минимуме дополнительных материалов о серых гориллах. Теперь его уже не удовлетворял скелет одного из этих животных, потому что их уникальность, как и неповторимость человека, заключалась не только и не столько в физиологических деталях, сколько в особенностях поведения. Эллиоту были нужны видеозаписи живых серых горилл и дополнительные магнитофонные записи их речи. Росс же, как никогда прежде, была настроена во что бы то ни стало найти алмазы. Не меньше Росс в алмазах был заинтересован и Мунро.
„Уходить сейчас“.
„Почему уходить сейчас?“ — спросил Эллиот.
Прежде он никогда не сталкивался с вулканами, и то, что он видел сейчас, не производило на него особого впечатления. Конечно, за последние несколько дней Мукенко стал заметно активнее, но ведь вулкан извергал дым и газы и в день их прибытия в Вирунгу.
— Нам действительно угрожает опасность? — спросил он у Мунро.
Мунро пожал плечами.
— Кахега считает, что вероятность сильного извержения велика, но не исключено, что он ищет любой предлог, лишь бы поскорей вернуться домой.
К ним подбежала Эми, подняла руки, потом похлопала ими по земле перед Мунро. Тот понял это как желание поиграть, рассмеялся и принялся щекотать гориллу. Эми быстро задвигала пальцами.
— Что она говорит? — спросил Мунро. — Что ты говоришь, чертенок?
Эми засопела от удовольствия, не переставая, однако, жестикулировать.
— Она говорит, что нам надо уходить прямо сейчас, — перевел Эллиот.
Мунро сразу оставил Эми и выпрямился.
— В самом деле? — резко спросил он. — Что именно она говорит?
Столь серьезное отношение Мунро к словам гориллы поразило Эллиота. Эми же, напротив, приняла заинтересованность Мунро как нечто само собой разумеющееся. Не сводя с него взгляда, она снова начала жестикулировать, только на этот раз медленнее — специально для своего друга.
— Она говорит, что земля плохая.
— Гм. Это интересно, — хмыкнул Мунро и посмотрел на часы.
„Человек-волосатый-нос слушать Эми уходить домой сейчас“.
— Она говорит, чтобы вы послушали ее и уходили немедленно, — перевел Эллиот.
Мунро пожал плечами.
— Скажите ей, что я понял.
Эллиот перевел. Эми погрустнела и перестала жестикулировать.
— А где Росс? — спросил Мунро.
— Я здесь, — отозвалась Карен.
— Тогда чего мы ждем?
Все трое направились в Зиндж. Теперь их поджидал новый сюрприз: Эми жестами сказала, что идет с ними, и поторопилась присоединиться к людям.
Словом, все тяготились городом. Все, кроме Мунро. Капитан был явно обеспокоен.
И Росс и Мунро ужасно надоел Эллиот, который долго и нудно рассуждал о природе устной речи, объяснял, зачем ему нужны новые видео-и магнитофонные записи, и все прикидывал, нельзя ли как-нибудь законсервировать мозг серой гориллы и забрать его с собой. Заодно непосвященные узнали, что происхождение речи было предметом долгих дискуссий и споров. Раньше считалось, что разговорный язык — это продукт эволюции криков животных, но теперь установлено, что лай, крики и другие издаваемые животными звуки контролируются лимбической системой мозга, тогда как настоящая речь — совсем другим его участком, так называемым подмозолистым полем, или полем Брока… Мунро слушал Эллиота вполуха, его больше интересовало далекое грохотание Мукенко.
Мунро знал об извержениях вулканов не понаслышке. Он находился в Конго в 1986 году, когда произошло извержение вулкана Мбути, тоже входящего в систему Вирунга. Днем раньше, впервые услышав звуки, напоминавшие артиллерийскую канонаду, он сразу понял, что это дает о себе знать сейсмический подземный гул, то необъяснимое явление природы, что предвещает землетрясение. Потом, когда стемнело, он заметил колебания лазерного луча. После этого у него уже не оставалось сомнений в том, что Мукенко просыпается.
Мунро хорошо знал, что поведение вулканов непредсказуемо. Лишним подтверждением тому были руины Зинджа, лежавшие нетронутыми у подножия активного вулкана в течение по меньшей мере пяти столетий. Потоки сравнительно недавно застывшей лавы путешественники видели и на склонах самого вулкана, и в нескольких милях к югу от города, но сам город вулкан почему-то пощадил. В этом факте не было ничего удивительного, просто строение Мукенко было таково, что в большинстве случаев поток лавы выбирал более пологий южный склон. Но отсюда совсем не следовало, что путешественникам ничего не угрожало. Раз вулканы непредсказуемы, то возле них опасная для жизни человека ситуация может создаться в течение нескольких минут. При этом самой страшной угрозой была вовсе не лава, которая редко спускается быстрее пешехода; во всяком случае, потребуются часы, чтобы от вершины Мукенко лава успела добраться до Зинджа. Самыми опасными в любом извержении были пепел и газы.
„Уходить сейчас“, — настойчиво прожестикулировала она.
„Нет, Эми“, — ответил Эллиот.
Теперь ни у кого, даже у него, не возникало желания покидать Зиндж в спешке. Едва проснувшись, он задумался о необходимом минимуме дополнительных материалов о серых гориллах. Теперь его уже не удовлетворял скелет одного из этих животных, потому что их уникальность, как и неповторимость человека, заключалась не только и не столько в физиологических деталях, сколько в особенностях поведения. Эллиоту были нужны видеозаписи живых серых горилл и дополнительные магнитофонные записи их речи. Росс же, как никогда прежде, была настроена во что бы то ни стало найти алмазы. Не меньше Росс в алмазах был заинтересован и Мунро.
„Уходить сейчас“.
„Почему уходить сейчас?“ — спросил Эллиот.
Прежде он никогда не сталкивался с вулканами, и то, что он видел сейчас, не производило на него особого впечатления. Конечно, за последние несколько дней Мукенко стал заметно активнее, но ведь вулкан извергал дым и газы и в день их прибытия в Вирунгу.
— Нам действительно угрожает опасность? — спросил он у Мунро.
Мунро пожал плечами.
— Кахега считает, что вероятность сильного извержения велика, но не исключено, что он ищет любой предлог, лишь бы поскорей вернуться домой.
К ним подбежала Эми, подняла руки, потом похлопала ими по земле перед Мунро. Тот понял это как желание поиграть, рассмеялся и принялся щекотать гориллу. Эми быстро задвигала пальцами.
— Что она говорит? — спросил Мунро. — Что ты говоришь, чертенок?
Эми засопела от удовольствия, не переставая, однако, жестикулировать.
— Она говорит, что нам надо уходить прямо сейчас, — перевел Эллиот.
Мунро сразу оставил Эми и выпрямился.
— В самом деле? — резко спросил он. — Что именно она говорит?
Столь серьезное отношение Мунро к словам гориллы поразило Эллиота. Эми же, напротив, приняла заинтересованность Мунро как нечто само собой разумеющееся. Не сводя с него взгляда, она снова начала жестикулировать, только на этот раз медленнее — специально для своего друга.
— Она говорит, что земля плохая.
— Гм. Это интересно, — хмыкнул Мунро и посмотрел на часы.
„Человек-волосатый-нос слушать Эми уходить домой сейчас“.
— Она говорит, чтобы вы послушали ее и уходили немедленно, — перевел Эллиот.
Мунро пожал плечами.
— Скажите ей, что я понял.
Эллиот перевел. Эми погрустнела и перестала жестикулировать.
— А где Росс? — спросил Мунро.
— Я здесь, — отозвалась Карен.
— Тогда чего мы ждем?
Все трое направились в Зиндж. Теперь их поджидал новый сюрприз: Эми жестами сказала, что идет с ними, и поторопилась присоединиться к людям.
* * *
Позднее все участники конголезской экспедиции говорили, что в последний день пребывания в Зиндже все они испытали одно и то же ощущение: с города будто упала пелена таинственности. Этим утром все воспринимали город таким, каким он и был на самом деле, то есть кучкой полуразрушенных старинных построек, спрятавшихся в невыносимо жарких, душных, вонючих джунглях.Словом, все тяготились городом. Все, кроме Мунро. Капитан был явно обеспокоен.
И Росс и Мунро ужасно надоел Эллиот, который долго и нудно рассуждал о природе устной речи, объяснял, зачем ему нужны новые видео-и магнитофонные записи, и все прикидывал, нельзя ли как-нибудь законсервировать мозг серой гориллы и забрать его с собой. Заодно непосвященные узнали, что происхождение речи было предметом долгих дискуссий и споров. Раньше считалось, что разговорный язык — это продукт эволюции криков животных, но теперь установлено, что лай, крики и другие издаваемые животными звуки контролируются лимбической системой мозга, тогда как настоящая речь — совсем другим его участком, так называемым подмозолистым полем, или полем Брока… Мунро слушал Эллиота вполуха, его больше интересовало далекое грохотание Мукенко.
Мунро знал об извержениях вулканов не понаслышке. Он находился в Конго в 1986 году, когда произошло извержение вулкана Мбути, тоже входящего в систему Вирунга. Днем раньше, впервые услышав звуки, напоминавшие артиллерийскую канонаду, он сразу понял, что это дает о себе знать сейсмический подземный гул, то необъяснимое явление природы, что предвещает землетрясение. Потом, когда стемнело, он заметил колебания лазерного луча. После этого у него уже не оставалось сомнений в том, что Мукенко просыпается.
Мунро хорошо знал, что поведение вулканов непредсказуемо. Лишним подтверждением тому были руины Зинджа, лежавшие нетронутыми у подножия активного вулкана в течение по меньшей мере пяти столетий. Потоки сравнительно недавно застывшей лавы путешественники видели и на склонах самого вулкана, и в нескольких милях к югу от города, но сам город вулкан почему-то пощадил. В этом факте не было ничего удивительного, просто строение Мукенко было таково, что в большинстве случаев поток лавы выбирал более пологий южный склон. Но отсюда совсем не следовало, что путешественникам ничего не угрожало. Раз вулканы непредсказуемы, то возле них опасная для жизни человека ситуация может создаться в течение нескольких минут. При этом самой страшной угрозой была вовсе не лава, которая редко спускается быстрее пешехода; во всяком случае, потребуются часы, чтобы от вершины Мукенко лава успела добраться до Зинджа. Самыми опасными в любом извержении были пепел и газы.