– А почему Моргану ничего не известно об этом предложении? – спросила Брук. – Он понятия не имел, что Шила хочет продать свои акции.
   – Дэвид собирался объяснить Моргану ситуацию и попросить у него совета относительно того, как лучше будет ликвидировать принадлежащие Шиле акции «Кент Индастриз», но тут нам стало известно, что компанию пытаются перекупить. Шила поняла, что ей придется подождать с продажей своих акций. Вероятно, произошло что-то, заставившее ее передумать.
   – Я собираюсь ей позвонить и выяснить это, – мрачно проговорила Брук.
   Энди вдруг издал громкий крик, от которого оба подскочили. Мистер Кент и Брук были настолько поглощены разговором, что не заметили, чем занят малыш. Ему с Анджелой удалось построить из кубиков внушительных размеров башню, но в этот момент котенок, которому наскучило сидеть без дела, прыгнул на сооружение, рассыпав гору кубиков. Энди громко рыдал, разглядывая руины своего строения, и не желал слушать утешений Анджелы.
   Брук нашла чистую салфетку и вытерла Энди слезы.
   – Ничего, зайчик, – сказала она. – Пойдем к нам в комнату и поиграем в мячик. – С ловкостью, приобретенной долгим опытом, она устроила сына себе на бедро, другой рукой взяв протянутый мистером Кентом листок бумаги. – Спасибо за телефоны, – сказала она. – У меня в спальне есть аппарат. Я прямо сейчас позвоню в Нью-Йорк.
   – Расскажи мне о результатах звонков, – попросил мистер Кент. – И приводи сегодня Энди ко мне.
   Брук попрощалась с Анджелой и свекром и поспешила к себе в комнату. Пока она туда добиралась, рука, которой она придерживала Энди, совсем онемела.
   – Ты с каждым днем становишься все тяжелее, малыш, – сказала она, устраивая Энди в кроватке. – Наверное, дедушка тебя перекармливает во время этих ваших прогулок.
   Энди, деловито выкидывающий игрушки из кроватки, ничего ей не ответил.
   Брук набрала номер, который дал ей мистер Кент, но в квартире жениха Шилы никто не брал трубку. Брук собралась было позвонить брокеру Моргана, но в эту минуту в ее дверь постучали. Открыв дверь, она обнаружила у себя на пороге Шилу, вид у которой был непривычно встревоженный и какой-то взъерошенный. Они молча уставились друг на друга.
   – Входи, – в конце концов выдавила из себя Брук, чуть оправившись от изумления. – Я хотела с тобой поговорить. Я как раз пыталась тебе дозвониться – и тут ты сама пришла ко мне!
   Шила вошла в комнату и прямиком направилась к кроватке Энди. Тщательно избегая взгляда Брук, она нагнулась и нервными движениями принялась поднимать выброшенные малышом игрушки.
   – Я только что из Нью-Йорка, – сказала она. – Отец велел мне пойти поговорить с тобой. Я знаю, почему ты меня разыскивала. Ты хочешь поговорить со мной об акциях, которые я продала. Мой отец ужасно на меня зол. А Морган, наверное, рассердится еще сильнее, когда узнает, что я сделала.
   – А ты не считаешь, что он вправе рассердиться? – осведомилась Брук. – Ведь ты же продала свои акции буквально у него за спиной! Да и момент выбрала неподходящий…
   – Наверное, это именно так и выглядит, хотя на самом деле все обстояло несколько иначе.
   Шила отошла от кроватки и устремила на Брук умоляющий взгляд.
   – Морган тебя любит, – сказала она, – и наконец ты снова с ним. Я подумала, что ему будет не так уж важно, если он потеряет управление компанией. В конце концов, в деньгах-то он даже выигрывает! Если конгломерат решит выкупить его личные акции, то он получит миллионы!
   – Разве твой отец ничего тебе не сказал? Морган не потерял компанию. Его брокеры вмешались в сделку, которую ты пыталась заключить с конгломератом, и перекупили твои акции. Морган смог сохранить управление «Кент Индастриз».
   Шила побледнела.
   – Я этого не знала, – прошептала она. – Официальное заявление, наверное, было сделано как раз тогда, когда я летела из Нью-Йорка в Бостон. И папа тоже ничего не сказал! Наверное, решил, что я заслуживаю того, чтобы помучиться подольше. – Она тяжело опустилась на кровать и начала рыться в сумочке. – Мне нужно закурить. Разрешаешь? – Шила щелкнула зажигалкой и трясущейся рукой поднесла пламя к сигарете. Сделав пару глубоких затяжек, она негромко рассмеялась. – Так что Морган – по-прежнему большой босс «Кент Индастриз»? И знаешь, что странно? Я даже не уверена, что рада этому. Эта компания – настоящее чудовище, которое пожирает наши жизни. Наверное, я втайне надеялась, что Морган ее потеряет. – Шила еще раз затянулась дымом, а потом посмотрела на Брук. – Наверное, ты мне не поверишь, – сказала она, – но я оправдывала свой поступок тем, что могу оказать тебе добрую услугу. Я говорила себе, что пытаюсь загладить тот вред, который причинила тебе два года тому назад. Я считала, что если Морган потеряет компанию, которая отнимает у него столько времени и сил, он будет время от времени вспоминать, что у него есть жена и сын. А теперь, наверное, я все испортила. Он по-прежнему владеет «Кент Индастриз», но я готова спорить на что угодно, что Морган заложил все свое имущество, чтобы купить эти чертовы акции! Так что теперь ему придется работать не меньше, а даже еще больше. – Надо полагать, что так оно и будет, – согласилась Брук. – Скажи мне, Шила, а почему ты продала свои акции именно в этот момент? Это имело какое-то отношение к твоему жениху и переезду в Австралию?
   – Вижу, что отец тебе про нас рассказал, – ответила Шила. – Ты знаешь, что Дэвиду предложили партнерство? – Когда Брук кивнула, Шила со вздохом начала искать пепельницу, чтобы загасить сигарету. – В воскресенье утром Дэвиду позвонили – как раз после вашего отъезда на озеро. Австралийская компания нашла еще одного квалифицированного инженера, который был готов стать партнером фирмы – так что им надо было, чтобы Дэвид немедленно дал им свой ответ. Оказывается, они уже несколько недель настаивали, чтобы он поскорее принял решение, а он просто ничего мне не говорил. Дэвид решил, что у меня и так достаточно неприятностей – смерть Энди и эта возня вокруг компании… – Она снова кинула на Брук умоляющий взгляд. – Нам отчаянно нужны были деньги, а с Морганом связаться мы не могли. В конце концов я решила, что продажа моих акций будет лучшим вариантом для всех, пусть даже Морган и потеряет управление «Кент Индастриз».
   – Очень удобный вывод, – заметила Брук, пытаясь справиться с возмущением, которое вызывали в ней ловкие оправдания Шилы, а потом вздохнула: – Кто знает… Может быть, в конце концов, это действительно окажется к лучшему. Ты с Дэвидом сможешь уехать в Австралию, а Морган все-таки не потерял своей компании.
   Шила тряхнула русыми кудряшками и вскочила с кровати.
   – Я рада, что ты на меня не сердишься, – сказала она. – Я была уверена, что ты меня поймешь, когда я тебе расскажу, что произошло на самом деле. – Не дав Брук возможности ответить, она поспешно добавила: – Я, пожалуй, пойду приму душ и приведу себя в порядок… Мне надо сначала зайти к отцу и сказать, что я во всем призналась. И я хочу поговорить с ним относительно свадьбы. Нам с Дэвидом придется поторопиться.
   Она жизнерадостно улыбнулась, но по-прежнему старалась не встретиться с Брук взглядом.
   – Я должна попросить тебя об одном одолжении, Брук. Ты не согласишься объяснить Моргану, почему я продала акции? Я… э-э… уверена, что он сейчас страшно занят, и я не хотела бы ему мешать.
   – Я бы предпочла, чтобы ты сама сказала Моргану правду, – ответила Брук. – Тебе не кажется, что это самое меньшее, что ты обязана сделать?
   Шила умоляюще смотрела на нее.
   – Ты же знаешь, что он не поймет, почему я это сделала, – сказала она. – А Дэвид уже сейчас меня дожидается, чтобы обсудить с отцом, как и когда пройдет наше бракосочетание.
   – Прямо сейчас? Так, значит, Дэвид здесь?
   – Да, мы вместе прилетели из Нью-Йорка. Брук, фирма требует, чтобы мы в середине следующего месяца уже были в Австралии, а для этого надо так много сделать! Я рассчитываю на то, что ты все объяснишь Моргану. Я не хочу, чтобы он в чем-то винил Дэвида, а тебя он выслушает спокойно, без гнева.
   – Неужели ты действительно в это веришь? – спросила Брук.
   Шила поспешно двинулась к двери.
   – Ты же знаешь, как Морган к тебе относится! – сказала она, избегая прямого ответа на ироничный вопрос Брук. – Ну, пока! Как я сказала, мне надо бежать. У нас с Дэвидом просто миллион вопросов, которые надо обсудить с отцом!
   Она договорила эту фразу уже в коридоре и снова заглянула в комнату, чтобы попрощаться.
   – Будь здоров, Энди! – крикнула она. – И перестань бросать игрушки на пол, иначе они сломаются!
   Брук подождала, пока звук шагов Шилы затих в отдалении, а потом повернулась к Энди с невеселой улыбкой.
   – Знаешь, насчет игрушек она права, хоть во всем остальном и ошиблась. Если ты и дальше будешь их бросать, они все испортятся.
   Энди взял свое любимое одеяльце и плюшевого мишку: в кроватке, кроме них, ничего не осталось. Глядя на Брук, он решительно сказал:
   – Пошли гулять!
   Судя по всему, он решил, что слова матери ответа не заслуживают.
   – Хорошо, пойдем гулять, – согласилась она. – Я тем временем подумаю, что сказать твоему отцу.
   Энди радостно закричал и крепко ее обнял, но ответная улыбка получилась у Брук не очень веселой.
    Ох, Энди, – сказала она, доставая из шкафа зимнюю одежду, – если бы только твоему отцу было так же легко угодить, как тебе!

12

   Брук не знала девушку, которая занималась приемом посетителей, хотя ничего удивительного в этом не было. Последний раз в помещении штаб-квартиры «Кент Индастриз», расположенной в центре Бостона, она была почти три года тому назад.
   – Добрый вечер, – поздоровалась она.
   – Добрый вечер. – Секретарша улыбнулась Брук и отложила в сторону пачку технических журналов, которые приводила в порядок. – Мы уже вот-вот закроемся, – добавила она. – Но, может быть, я могу быть вам чем-то полезна?
   – Я пришла поговорить с мужем. Я – миссис Кент.
   – О! – Юная секретарша не сумела скрыть изумления, но в следующую секунду она взяла себя в руки. – Извините, я вас не узнала, миссис Кент. Я не знала, что мистер Кент все еще женат… Э-э… то есть… Я сейчас же свяжусь с его личной секретаршей, чтобы она могла сообщить ему о вашем приходе.
   – Он меня не ждет, – сказала Брук. – И вам нет нужды беспокоить его секретаршу. Я сама найду дорогу, если его кабинет по-прежнему занимает угловые помещения на этом этаже.
   – Да, кабинеты администрации все на этом этаже. – Секретарша смущенно откашлялась. – Мистер Кент сегодня весь день проводит совещания. Кажется, разговор с представителями банка еще не закончился.
   – Не беспокойтесь. Я не стану мешать. Брук медленно прошла по коридору к комнатам, которые занимал Морган в качестве президента компании. Секунду она помедлила у его двери, а потом постучала в тяжелую дубовую дверь и вошла, не оставив себе времени на размышления, боясь передумать.
   Брук оказалась среди бизнесменов в строгих деловых костюмах. Дверь в зал совещаний была приоткрыта, но за огромным столом уже никого не осталось. Переполненные пепельницы и смятые листки бумаги свидетельствовали о том, что совещание только что закончилось. Несмотря на то что приемная была полна народа, Брук сразу же увидела высокую фигуру Моргана. Она наблюдала, как он разговаривает с группой администраторов, и при виде его изборожденного усталыми морщинами лица в ней шевельнулась жалость. Она могла бы поклясться в том, что не пошевелилась и не издала ни звука, но Морган внезапно повернул голову, словно ощутив ее присутствие. Его взгляд быстро скользнул по переполненной людьми комнате и почти сразу же отыскал ее. Их глаза встретились в безмолвном, полном понимания взгляде. Она увидела, как он негромко сказал что-то собравшимся вокруг него людям и «прошел через комнату к ней.
   – Твое появление здесь для меня полная неожиданность, – сказал он вместо приветствия.
   – Надеюсь, приятная.
   – Зачем ты пришла?
   Возможно, коллегам его голос мог показаться нормальным, но Брук сразу же почувствовала в его словах тревогу.
   – Шила попросила, чтобы я кое-что с тобой обсудила, и я решила, что это легче будет сделать у тебя в кабинете. – Его напряженность передалась ей, и она почувствовала, как ее голос дрогнул. – Я не ожидала, что здесь окажется столько народа.
   – Совещание практически закончилось, – сказал Морган. – Через пять минут здесь уже никого не останется. Половине присутствующих надо успеть на самолеты, а остальные весь день работали без передышки. Если ты зайдешь ко мне в кабинет, я очень быстро к тебе присоединюсь. Брук посмотрела на его плотно сжатые губы и напряженные плечи, и решимость начала ее оставлять.
   – Тебе нет нужды ради меня прерывать совещание. Может, нам лучше будет поговорить позднее?
   – Нет, – резко ответил он. – Нам надо поговорить сейчас. – При этих словах тело его напряглось, и Брук с острым изумлением поняла, что Морган волнуется еще сильнее, чем она. Он быстро отвернулся. – Я приду через пару минут, подожди меня в кабинете…
   Когда Морган вошел в свой кабинет, решительным жестом закрыв за собой дверь, Брук не знала, как начать разговор. В течение дня она несколько раз повторяла про себя, что ему скажет, но сейчас тщательно подготовленные слова разлетелись куда-то, так что в голове у нее стало пусто. Почему-то странная апатия овладела ею.
   – Все ушли, – сообщил он. – Даже моя секретарша. Нам никто не помешает. В этой части здания не осталось никого, кроме нас двоих и охранников.
   Брук еще раз попыталась вспомнить начало подготовленной заранее речи, но это было совершенно безнадежно.
   – Как прошло совещание? – спросила она, радуясь, что придумала какую-то более или менее осмысленную фразу. – Все было удачно?
   – Наверное. – В его голосе послышалось нетерпение. – Я хотел поговорить о вчерашней ночи, – сказал Морган, – Брук, насчет того, что произошло между нами… Ты была абсолютно права, когда на меня рассердилась. Как только Анджела упомянула о том, что к продаже были предложены акции, я моментально решил, что ты заманила меня в коттедж для того, чтобы со мной нельзя было связаться по телефону. Это был совершенно беспочвенный вывод, и я вел себя отвратительно.
   Его извинение было настолько неожиданным, что Брук несколько секунд могла только молча на него смотреть. Она попыталась сформулировать четкий ответ, но в голове у нее по-прежнему было возмутительно пусто.
   – Я не продавала свои акции! – выпалила наконец она. – Их продала Шила. Она попросила меня прийти и все тебе объяснить.
   – Я знаю, что их продала Шила, – ответил Морган. – Вчера ночью я был так зол, что почти ничего не соображал. Я испугался, что все планы, которые я строил по поводу нашего с тобой будущего, – это просто воздушные замки, что ты все равно собираешься от меня уйти. Но этим утром я, слава Богу, уже немного опомнился. Как только я понял, что доверяю тебе, и поверил твоему слову, что ты не продавала своих акций, оказалось очень легко выяснить, кто именно это сделал. Достаточно было пары звонков, чтобы узнать, что это дело рук Шилы.
   – Понятно.
   Брук опустила глаза на свои руки. Увидев, насколько тесно переплетены ее пальцы, она заставила себя их медленно разжать. В ней начала расти надежда, наполняя ее сердце радостью. Брук изо всех сил старалась подавить эту надежду, боясь, что она что-то неправильно поняла. Ей страшно было просить Моргана пояснить его слова. Неужели он действительно говорит, что очень хотел восстановить их отношения? Неужели он действительно хотел сказать, что вел себя так неразумно потому, что испытал боль, заподозрив ее в предательстве? Брук нервно откашлялась.
   – Шила попросила меня объяснить тебе, почему она продала свои акции. Она не хотела действовать у тебя за спиной, Морган, но ей срочно понадобились деньги…
   Морган прервал ее длинным забористым ругательством, которое произнес чуть слышным шепотом. Это было совсем на него не похоже.
   – Сейчас меня меньше всего волнуют Шила и ее объяснения. – Морган пристально посмотрел на Брук, и его строгие линии скул покрылись легкой краской. – Меня волнуешь только ты, – добавил он.
   Казалось, Морган пристально рассматривает кипу папок, поэтому он не заметил, как во взгляде Брук вдруг ярко вспыхнули чувства, которые она больше не могла прятать. Он неуверенно прошел через кабинет к окну и открыл жалюзи, глядя на огни Бостона, сиявшие внизу.
   – Я этим утром немало передумал, – сказал он. – Я вспомнил все то, что ты сказала мне вчера, и решил, что мне пора заново рассмотреть всю мою жизнь. Поэтому сегодня утром я созвал специальное заседание совета директоров и сообщил им, а также банкирам и администраторам «Кент Индастриз», что я намерен продать половину моих акций конгломерату.
   – Что ты намерен сделать?! – Брук вскочила с кресла, недоуменно уставясь на мужа. – Нет, я совершенно тебя не понимаю! Кажется, ты только что сказал, что намерен продать часть своих акций конгломерату? Но разве ты весь прошлый месяц не бился отчаянно, лишь бы только другие не сделали именно это?
   – Я решил поменять стратегию, – отрывисто ответил он. – Теперь я решил продать свои акции.
   – А как же те, кто у тебя работает?
   Разве им не грозит опасность потерять работу, если ты выйдешь из компании?
   – Я намерен предложить новой дирекции соглашение о совместной работе. Поскольку мне сейчас принадлежит основная часть акций, то, полагаю, я смогу диктовать свои условия. В самом худшем случае я смогу добиться того, что работники сохранят свои места на такой срок, чтобы можно было успеть найти себе новое место. К счастью, весь персонал компании – это люди с высокой квалификацией, так что даже если конгломерат захочет произвести перемены, мои работники без особого труда найдут себе новую работу. Слава Богу, что я не президент сталеплавильного завода, иначе мне никогда бы не добиться соглашения.
   Брук прерывисто вздохнула.
   – Мне все еще кажется, что я не совсем правильно поняла, что подразумевает такая продажа. Ты собираешься отказаться от должности президента «Кент Индастриз»?
   Молчание тянулось чуть ли не бесконечно.
   – Я бы предпочел остаться президентом, – признался наконец Морган. – «Кент Индастриз» – доходное предприятие, и, на мой взгляд, я хорошо им управлял. Но, продавая контрольный пакет конгломерату, я должен смириться с тем фактом, что они могут предпочесть назначить президентом своего человека.
   – Почему ты решил это сделать, Морган? «Кент Индастриз» всегда была самым главным в твоей жизни. Почему ты вдруг отказываешься от своей компании?
   Морган наконец отвернулся от окна. В резком свете флюоресцентных ламп его лицо казалось совершенно серым.
   – Раньше я считал, что «Кент Индастриз» – это самое главное в моей жизни, – тихо сказал он. – Но за последние два года я понял, что для меня гораздо важнее другое. Множество других вещей.
   Брук медленно подошла к нему, больше не пытаясь подавить пламя надежды, вспыхнувшее в ее душе.
   – Что именно? – спросила она. – Пожалуйста, скажи мне, Морган.
   Морган так долго молчал, что ей уже стало казаться, что он откажется отвечать. А когда он заговорил, было видно, насколько трудно даются ему эти слова.
   – Когда мы только поженились, я боялся признаться себе, насколько ты для меня важна. Когда кого-то очень сильно любишь, то становишься страшно ранимым. Я никогда подобного не испытывал, я боялся этого, и поэтому изо всех сил старался не признаваться в своих чувствах – даже самому себе.
   – А теперь? – тихо спросила она.
   – А теперь не время для проявления гордости – и слишком поздно бояться боли. Два года назад, когда ты от меня ушла, я, бывало, предавался фантазиям относительно того, как я тебе отомщу, когда найду. Я хотел добиться того, чтобы ты страдала так же сильно, как пришлось страдать мне. Можешь себе представить, что я почувствовал, когда ты прислала те цветы и я понял, что наконец смогу тебя отыскать?
   – Судя по тому, как ты себя вел, – сказала Брук, – совсем не трудно поверить, что ты планировал наказать меня как можно сильнее.
   – Я был настолько напряжен, что едва мог говорить. Ты шла мне навстречу по холлу бара Тони, а я никак не мог решить, чего мне больше хочется: схватить тебя и трясти, чтобы у тебя в голове помутилось, или бросить на ближайшую постель и любить тебя до тех пор, пока не иссякнут силы! – Его губы изогнулись в невеселой, горькой улыбке. – Ты знаешь, какое желание оказалось сильнее, – докончил он.
   – А знаешь, каким фантазиям предавалась я? – ответила Брук. – Хочешь услышать?
   Морган кивнул.
   – Я воображала, что мы живем в собственном доме с нашим непоседливым сыном и нашей красавицей-дочерью. Ты приходишь домой каждый день к обеду вовремя, а я два или три дня в неделю езжу в Бостон, где работаю в лучшей художественной галерее города. В моих мечтах ты был таким мужем, у которого всегда находится время, чтобы сводить меня в ресторан и провести отпускное время всей семьей в каком-нибудь чудесном месте.
   Морган сильно побледнел.
   – Вот поэтому я, и продаю мои акции, – сказал он, делая глубокий вдох, как человек, который готовится проглотить большой стакан противной микстуры. – Если конгломерат согласится на совместное предприятие, у меня будет масса времени для того, чтобы быть таким мужем, о каком ты мечтаешь. – Немного помолчав, он чуть смущенно добавил: – Я люблю тебя, Брук. Не могу даже сказать, как сильно. И я хочу, чтобы тебе было со мной хорошо.
   Брук протянула руку и осторожно прикоснулась к щеке мужа.
   – И я тоже тебя люблю, Морган. Я потрясена тем, на какую жертву ты готов пойти ради меня. Но, хотя я очень польщена твоим решением, я не хочу, чтобы ты продавал свои акции.
   – Не хочешь?! Брук, я тебя не понимаю!
   – Неужели ты не видишь, в чем дело, Морган? То, что я только что тебе описала, – это всего лишь… фантазии. Я люблю тебя такого, какой ты есть. Почему ты должен пытаться измениться и стать совершенно другим человеком? Я выходила замуж за Моргана Кента, президента компании «Кент Индастриз». Тебе нет нужды приспосабливаться к какой-то моей мечте, которая к тому же может мне самой не понравится, когда воплотится в реальность. Твой ум и честолюбие – неотъемлемые черты человека, которого я люблю. Я долго этого не понимала, Морган, но теперь я наконец разобралась в своих чувствах.
   Он заключил ее в объятия, прижал к себе и, опустив голову, приник к ее губам, наслаждаясь страстным поцелуем.
   – Я люблю тебя больше всего на свете, – прошептал он. – Я охотно продам все, чем владею, если это будет нужно, чтобы ты осталась рядом со мной до конца жизни.
   Прилив нежности заставил ее задохнуться, но она ответила ему чуть лукавой улыбкой.
   – Я тебе об этом напомню, если мне вдруг захочется стать женой ленивого бездельника-миллионера!
   – А как насчет тебя? – спросил он, по-прежнему удерживая Брук рядом с собой. Его рука ласкала ее запястье, так что ей трудно было сосредоточиться на его вопросе. – Ты хочешь работать в каком-нибудь музее или в художественной галерее? Где-нибудь, где ты сможешь применить на деле свои таланты?
   – Да, конечно, хочу, но позднее. А в ближайшее время я буду рада провести какое-то время дома, с Энди. Тебе повезло, Морган! Восемнадцать месяцев работы в баре Тони показали мне прелести домашней жизни. Теперь я вижу массу положительных сторон в жизни женщины, целиком посвящающей себя дому.
   Его пальцы скользнули по нежной коже ее шеи.
   – В этом случае время, похоже, оказалось на моей стороне, – заметил он. – И должен сказать тебе прямо сейчас, что в твоих фантазиях было нечто, что мне не терпится осуществить как можно скорее.
   – Что именно? – спросила Брук.
   – Иметь красавицу-дочку. Помнишь, ты упоминала о ней? У нас получился такой отличный сын, что, полагаю, нам следует немедленно начинать работу по созданию недостающего члена нашей семьи.
   – Прямо сейчас? – изумилась она. – Здесь, у тебя в кабинете?
   – Как находчивый и решительный администратор, – ответил совершенно серьезно Морган, – я готов к любым неожиданностям. Как ты могла заметить, в моем кабинете стоит прекрасный кожаный диван.
   Брук посмотрела на него, широко раскрыв глаза, и озорные искры в его взгляде сменились глубокой, нескрываемой нежностью.
   – Я люблю тебя, Брук, – прошептал он. Его поцелуй заставил ее забыть о всех возражениях и сомнениях: ее тело не могло противиться страстной настойчивости его губ. Взяв ее за руку, он приложил ее пальцы к своей груди под рубашкой, так что она ощутила упругие мышцы на его груди и почувствовала ускорившееся биение его сердца. Она счастливо вздохнула, когда он начал ее раздевать, отвечая на его поцелуи с жаром, заставившим их обоих дрожать от страсти.
   Подхватив Брук на руки, Морган перенес ее через кабинет, и в следующую секунду она уже ощутила под своей спиной прохладные мягкие кожаные подушки и тепло накрывшего ее тела мужа. Диван, кабинет, весь мир – она забыла обо всем, утонув в водовороте страсти.
   Нескоро они задремали в объятиях друг друга, шепча нежные слова любви. Еще позже Морган приподнялся на локте и осыпал ее веки легкими поцелуями.
   – Пора возвращаться домой, любимая, – тихо сказал он. – Ты готова?
   Она улыбнулась ему, и взгляд ее был согрет нежной любовью.
   – Да, я готова, Морган, – ответила Брук. – Пожалуйста, увези меня домой!