Крис Эванс. Свет пылающих теней

   Офицер оглядел лица солдат. Казалось бы, сильнее презирать его уже невозможно.
   – Не знаю. Что бы это ни было, оно ушло, и мы тоже уходим. Сержант, командуйте. Немедленно!
   Пока Аркгорн выкрикивал приказы, Конова более внимательно изучил место, где Ренвар видел это... нечто. Осмотр не дал ничего, кроме вопросов.
   Майор еще некоторое время пошарил глазами по песку, но ни одного ответа так и не обнаружил. Вместо ответов в голове зародилось нарастающее дурное предчувствие. Он развернулся и следом за своими людьми зашагал к шлюпкам.
   * * *
   Темный силуэт беззвучно рассек воду у самой поверхности. Из моря без единого всплеска поднялась голова и уставилась в спину уходящему эльфу. Ни разу не моргнув, существо погрузилось в волны и исчезло.

Глава 5

   Если когда-то жизнь Коновы Стремительного Дракона и подпадала под определение легкой, то вспомнить о той поре ее обладателю при всем желании не удавалось. Ни в детстве, ни в бытность командующим прежними «Железными эльфами», ни сейчас, когда ему приходилось выплясывать под дудку его высочества, назвать собственную жизнь легкой у него язык уж точно бы не повернулся. На самом деле она день ото дня становилась все хуже и хуже, хотя накануне казалось, будто хуже просто не бывает.
   Конова ненадолго прекратил жалеть себя в связи с назревшей необходимостью перегнуться через фальшборт и отправить в воду часть содержимого желудка.
   Кстати, еще и это. Он уставился на зеленые волны внизу. Вот бы осушить весь треклятый океан, да и черт с ним! Живот скрутило в новом приступе рвоты. Конечно, «Черный Шип» – могучий прекрасный корабль, практически семейная реликвия, но все-таки корабль, а потому отличается неприятным свойством, присущим всем остальным кораблям, то есть плавает по воде. Следует заметить, Конова терпеть не мог верховой езды, но по сравнению с плаванием она оказалась просто цветочками! В конце концов, лошадь всегда можно пристрелить.
   Судно в очередной раз провалилось в яму между волнами и тут же взлетело вверх, в то время как желудок майора застрял где-то внизу, вместе с остатками обеда. «Нет, – сказал себе Конова, – все-таки эльфы должны не болтаться в море, а ходить по твердой земле. По крайней мере, я!» Стремительный Дракон явно не был создан ни для передвижения в седле, ни для лазания по деревьям, ни для морских путешествий. Многолетний опыт служил тому подтверждением. Всякий раз попытка совершить что-нибудь из вышеперечисленного заканчивалась одинаково: он приходил в себя, лежа на земле. А нахождение земли глубоко под водой в данный момент только усугубляло проблему.
   Над головой хлопнул парус, загудели ванты. Конова поднял глаза. Легкий бриз, дувший на протяжении последних дней, превратился в устойчивый крепкий ветер. На горизонте громоздились тучи, предвещая шторм. Капитан Мильсеал Эрвод утверждал, будто через пару дней они благополучно пристанут в Назалле, одном из трех поселений на побережье Просторов Хасхугеб, заслуживавших названия «города», и буря их не догонит.
   Скорей бы. Зачистка семи островов оказалась делом кровавым и обошлась полку недешево. Правда, и Конова неоднократно имел возможность удовлетворить собственную жажду крови, но он бы охотно принес ее в жертву, лишь бы побыстрее добраться до пустыни. Яростное нетерпение майора нарастало с каждым днем, невзирая на множество темных тварей, уничтоженных им собственноручно. Кто знает, вдруг прямо сейчас из пропитанного кровью песка поднимаются новые сарка-хары? Пробуждение сил, доселе дремавших по всему миру, приписывали упавшей на востоке Звезде, однако Конова не сомневался: Темная Владычица здесь тоже руку приложила. Во всей империи и за ее пределами не утихали слухи о новых светилах, хотя на самом деле ни одной Звезды, кроме первой, обнаружить до сих пор не удалось. Впрочем, Конова даже не мог сказать с уверенностью, настолько ли важно их появление. Как бы то ни было, дело сдвинулось с мертвой точки. В воздухе и без всяких Звезд витало ощущение близких перемен. Кто-то мог бы назвать его тревогой, кто-то – тягой к свободе или даже страхом перед неведомым, одно лишь не вызывало сомнения: мир уже никогда не станет прежним.
   Темная Владычица преследовала Конову в снах. Впрочем, он давно перестал считать их просто снами. В движение пришло нечто куда большее по сравнению с любым из них. Да-да, грядут перемены. Прокручивая в голове все, известное ему об устройстве мира, майор испытывал слабое облегчение... и неподдельный ужас!
   – Сержант Аркгорн по вашему приказанию прибыл, сэр!
   С трудом развернувшись, Конова привалился спиной к фальшборту. Перед ним по стойке «смирно» замер гном. Его каэрна свободно развевалась в потоках воздуха. Пожалуй, чересчур свободно.
   – Вольно, сержант, вольно. Хватит этих церемоний. И ради всего святого, оправьтесь!
   – Есть, сэр!
   Йимт поудобнее передвинул висевший через плечо неразлучный «костолом». Каэрна продолжала гордо реять по ветру.
   Майор же лишь сейчас осознал смысл прозвучавшего доклада.
   – Явились по моему приказанию, сержант? Что-то не припоминаю, чтобы я приказывал вам явиться.
   – Ну не приказывали, господин майор, так что ж теперь? Я подумал, наверняка вы меня скоро вызовете, и предвосхитил ваш приказ. А потом, не могу я подолгу в трюме сидеть. Сразу деда с бабкой вспоминаю.
   Надо же! А Конова-то считал себя самым несчастным на корабле.
   – Так они что, были...
   – Ну да, рабами, – спокойно закончил Йимт. Если он и испытывал горечь, то тщательно ее скрывал. – Считай, последняя партия, отправленная за море до того, как рабство отменили королевским указом. И заметьте, потом еще пятьдесят лет прошло, пока гномы сделались полноправными гражданами. Но моя матушка всегда говорила: «Для таких коротконогих, как мы, и это большой путь!»
   Пожалуй, Конова не отказался бы когда-нибудь воочию познакомиться с матушкой, воспитавшей гнома, подобного сержанту Йимту Аркгорну. У него бы непременно нашлась к ней парочка вопросов.
   Коротышка взглянул себе под ноги и снова поднял глаза.
   – Мне немало понарассказывали, каково было там, в этих трюмах. Вы знаете, что владельцы кораблей бросали туда камни? Чтоб, значит, гномы чувствовали себя как дома.
   – Нет, не знал, – ответил Конова. – Ну да, наверное, им так было немного уютнее.
   – Ага, уютнее. – Сержант стиснул «костолом» до побелевших костяшек. – Они сперва загоняли в трюм скованных гномов, а потом заваливали их камнями. Которые уцелеют и сумеют прокопаться наверх – те, значит, достаточно крепкие, смогут работать. Ну а остальных выжившие потом разгребут.
   Конова не в первый раз задумался, так ли ему хочется служить империи.
   – Я всегда считал, что моему народу пришлось хуже всех, когда империя привезла на наши берега идею цивилизации. Они приплыли к нам в основном ради дуба. Им нужна была древесина для строительства кораблей, таких как этот. – Майор похлопал по борту.
   Много лет назад на поляне новорожденных волчьи дубы отвергли Стремительного Дракона, и обида до сих пор не отпускала его. Проклятые магические деревья, оценив Конову, не снизошли поделиться с ним могуществом. И все же, окидывая взглядом огромный корабль, он невольно проникался сочувствием к эльфам Недремлющей стражи.
   – Тогда погибло множество волчьих дубов в самом расцвете сил. Многие связанные с ними эльфы покончили с собой. Я потерял тетку и двух двоюродных братьев. Да, мрачные были времена.
   Йимт разжал кулак.
   – Всем нам пришлось несладко. Тут ведь какое дело: если ты не часть империи, значит, скоро ею станешь, и присоединение к ней дается недешево.
   Гном потеребил бороду. Конова успел изучить его повадки. Судя по всему, Аркгорн вознамерился поделиться с ним сокровенной и, возможно, малоприятной мыслью.
   – Ну так что там у вас, сержант?
   – Да как вам сказать, господин майор. Вот расчистили мы семь островов, забитых всякой нечистью. По дороге потеряли несколько ребят, хотя не то чтобы совсем потеряли, но это, считай, то же самое. А теперь вот плывем на Просторы Хасхугеб, в края, где глазные яблоки запекаются прямо в глазницах, и это еще задолго до полудня!
   – Так вы там бывали?
   Йимт пожал плечами.
   – Занесло как-то раз в Назаллу лет двадцать назад. Но я, правда, так и не пошел дальше местных увеселительных заведений. Повздорили мы с одним молодцом, что сдавал карты снизу колоды. Слово за слово, глядь, а у него уж и нос на полу валяется. Там у них, на югах, страшные болезни бывают. Я так и сказал своему командиру...
   – Итак, сержант, к чему вы все-таки клоните? – перебил Конова, поскольку гном обладал способностью трепаться до бесконечности.
   – А к тому, сэр, что некоторые из моих ребят говорят, мол, полком-то целых два принца командуют.
   – Кто так говорит?! – вскинулся майор.
   Йимт улыбнулся.
   – Ну вот видите? Именно то, что сказал бы принц, будь он на вашем месте. Парни тревожатся, господин майор. Звезда из мифов и детских сказок вдруг возьми да обернись реальностью. Темная Владычица, опять же. Вымершие чудовища, оказывается, вполне себе живы. Вот мужики и думают: а вдруг они и вправду обречены никогда не умирать? Но на самом деле их даже не это больше всего пугает.
   – Да? – Конова не сумел скрыть удивления. – А что же?
   – Вы, – ответил Йимт, глядя ему прямо в глаза. – Вы, господин майор. Они нуждаются в том, чтобы доверять вам. Им нужно верить, что, какая бы чертовщина ни творилась вокруг, их командир сделает все, что в его силах, чтобы они вернулись домой.
   – Но принц...
   – Принц, – бесцеремонно продолжил гном, – большую часть времени торчит у себя в каюте над картами да над книжками. Ребята уже об заклад бьются, что мы на самом деле будем делать там, на Просторах Хасхугеб. Три к одному дают, что идем искать очередную Звезду. Четыре к одному, что станем охотиться за каким-то еще сокровищем для его высочества.
   – Я думал, вы поймете, – пробормотал Конова. – Когда мы найдем тех, прежних, железных эльфов, мы станем единым целым. Они – ключ к победе. Нужно отыскать их, пока их не отыскала Она. С ними мы сможем бросить вызов самой Темной Владычице и наконец покончить с Ней.
   Гном, однако, позиций сдавать не собирался.
   – Ага, ясно. Но скажите, господин майор, при всем моем уважении, как вы себе это представляете? Насколько я понимаю, клятвой-то связаны мы, а не они! Это у наших парней потихоньку шарики за ролики заходят. И на кой вашим эльфам присоединяться к нам, а? Если судить по Криттону, этой жалкой пародии на солдата, возможно, некоторые из них окажутся вам не совсем рады!
   Конова подставил лицо ветру. Соленые брызги захлестали по коже. Боль принесла некоторое облегчение. Приняв решение уничтожить Ее лес в Луугут-Йоре, Стремительный Дракон отказался от шанса, возможно единственного, разорвать клятву, обрекшую весь полк на вечную службу, если не на что-нибудь похуже. Воспользовавшись магией Темной Владычицы, столь хитроумно переданной ему через отца, Конова помимо воли способствовал распространению Ее могущества. И с каждым днем предательская связь с Нею росла и крепла, причем майор сам не мог сказать с уверенностью: набирает силу влияние эльфийской ведьмы или же в нем постепенно пробуждается темная, искаженная часть его собственной натуры.
   Конова единственный видел ситуацию во всей ее красе. Хорошо хоть, прежних железных эльфов не связала магическая клятва. Стремительный Дракон просто не позволял себе думать иначе. И если Аркгорну он ничего объяснить не мог, то в душе знал: главное – отыскать их. Встреча сулила спасение и тем и другим. Он найдет своих эльфов, сообщит им о восстановленной чести, и вместе с его нынешними подчиненными они одолеют любого врага, высланного против них Темной Владычицей. А разгромив окончательно потусторонних тварей, Конова явится со всеми железными эльфами в самое сердце Ее горного леса, где раз и навсегда разрушит клятву. И все станут свободны.
   – Мы оба знаем, – произнес он, – что я могу просто приказать, и эти люди сделают все, что нужно. Но я надеюсь, что с вашей помощью они будут следовать за мной не за страх, а за совесть, понимая, что я прав, и доверяя мне.
   – Ну-у, как говорит моя дорогая мамочка: «Ухватился за хвост – готовься драться с драконом». В ближайшее время парни будут держаться молодцом, это я вам обещаю. Но конечно, передохнуть несколько дней в Назалле им тоже не помешает. А то они уже которую неделю болтаются по морю, а из развлечений одни сплошные ужасы: жуткие острова да кошмарные деревья. Не удивительно, что они малость подувяли!
   Йимт подступил ближе, понизив голос на добрую октаву.
   – Но имейте в виду, господин майор, когда мы отправимся на прогулку в пустыню, хорошо бы эти ваши эльфы оказались на месте! Так будет лучше для всех нас.
   Гном сделал шаг назад и втянул в себя воздух.
   – Знаете что? Я тут, по-моему, так нанюхался соли, что мне теперь по гроб жизни еду солить не придется!
   Он вытянулся по стойке «смирно».
   – Спокойной ночи, господин майор! – Рука его взлетела к козырьку.
   – Спокойной ночи, сержант. – Конова отдал честь.
   Гном удалился. Майор проводил коротышку взглядом и вернулся к созерцанию моря. Окрепший ветер угрожал сорвать с офицера кивер. Сняв головной убор, эльф предоставил надвигающейся буре трепать его черные волосы. Глаза Коновы наполнились стальным блеском, на руках заискрился черный иней. Скоро он воссоединится с прежними железными эльфами! А с ними его полк никто не остановит...
   На сей оптимистической ноте Стремительный Дракон в очередной раз свесился за борт. Черт бы побрал каждую каплю в этом чертовом океане! Ему почти хотелось вернуться в лес.
   Почти.

Глава 6

   Линейный корабль в открытом море – на диво изящная и мощная зверюга. Дубовые ребра вдвое толще мужского торса, мили жил-канатов, акры мышц-парусов, бронзовые и чугунные зубы, способные растерзать любую добычу, и поверх всего сосновая шкура, скрепленная медью и залитая смолой. Самое большое собрание изделий рук человеческих, объединенных в одно целое.
   Однако в то же время линейный корабль весьма хрупкое существо, без конца опасно балансирующее на узком киле, подобно канатоходцу на натянутом через пропасть канате. Главное тут – равновесие. Стоит судну наклониться в любую сторону сильнее допустимого, и его уже не остановить. Оно опрокинется в бездну.
   Элвину нравились морские путешествия. Как ни странно, понимание того, что жизнь его держится на тонком волоске и зависит от мастерства кораблестроителей, капризов погоды и ловкости команды «Черного Шипа», наполняло душу солдата умиротворением. Едва он ступал на берег, как все тут же менялось. На земле юношу охватывала бескрайняя, безграничная тоска, будто проросшая из самых глубин планеты и беспрепятственно текущая прямо сквозь него. Лишь здесь, посреди моря, он обретал покой, впрочем, относительный, поскольку Ее кошмары находили юношу везде.
   Вдали от берега ему даже изредка удавалось убедить себя, будто когда-нибудь все снова станет как прежде.
   Раздался чей-то кашель. Элвин, возившийся с мушкетом, поднял голову и отложил в сторону тряпочку, присыпанную толченым кирпичом, средством для полировки металла. Пятна крови вместе с другими ошметками живой плоти бесследно выжгло черное ледяное пламя. Удобный способ, все солдаты освоили его в два счета, но от соленого морского воздуха на любых незащищенных стальных частях каждую ночь расцветали рыжие пятна ржавчины. А уж в армии-то всегда отыщется какой-нибудь сержант или капрал, только и ждущий повода взгреть тебя за небрежное хранение оружия.
   Уцелевшие солдаты из подразделения сержанта Аркгорна сгрудились вокруг одной из шестидесятивосьмифунтовых каронад, установленных на верхней орудийной палубе. Элвин находил вполне естественным, что именно Йимт счел нужным обосноваться по соседству с могучим кургузым орудием, отличавшимся взрывным темпераментом. Ядро каронады имело не слишком большую начальную скорость и, как следствие, летело не слишком далеко, зато разрушения производило впечатляющие. В частности, дерево оно не пробивало насквозь, а разносило в щепки, бьющие во все стороны смертоносным фонтаном. Прозвище орудия вполне ему соответствовало – Громила. Нет, Элвина совершенно не удивляло решение Йимта, избравшего каронаду в качестве прибежища на борту корабля.
   Большинство железных эльфов располагались глубже, в трюме. Юноша задумался. А ведь он почти ни разу не видел, чтобы Йимт захаживал туда. Он и здесь-то, на орудийной палубе, появлялся редко, предпочитая торчать наверху. Может, гному просто нравились волны и ветер?
   Сколфельтон Эринмосс, сын графа Боринского, дремал рядом с пушкой. Челюсть бойца отвисла, и на нижней губе раскачивалась слюна. Невзирая на благородное происхождение, все запросто звали его Сколли. Затылок рядового украшала вмятина от полученной в детстве травмы. По этой причине он отличался слабоумием и чрезмерной вспыльчивостью. Однако, если верить слухам, сей недуг вовсе не лишал Сколли права претендовать на наследование графского титула.
   Инкермон, взгромоздившись на перевернутый ящик, строчил бесконечное письмо. Он извел уже одиннадцать листов бумаги, исписав их с двух сторон мелким почерком. Кому было адресовано послание, оставалось тайной за семью печатями, однако прочие солдаты не теряли надежды когда-нибудь это выяснить. Боец огляделся, шмыгнув носом, покачал головой и продолжил писать, бормоча себе под нос извечное «гореть вам всем в аду».
   Хрем Фульбер, недавно переведенный в их отделение и встреченный с большим энтузиазмом, сидел рядом с Инкермоном, привалившись массивной тушей к такой же массивной дубовой балке, и, шевеля губами, читал старый номер «Имперского еженедельного вестника». Другой боец оказался куда менее приятным пополнением. Облокотившись на каронаду, он сосредоточенно шарил в кожаном кисете. Наконец Цвитти с радостным хихиканьем выудил маленький кусочек золота и перепрятал в потайной карман внутри перевернутого кивера. Добыча его подозрительно напоминала вставной зуб, но Элвин решил промолчать.
   – Что, опять мародерствуешь? – заметил Неваляшка, ткнув в сторону солдата с лисьей физиономией незажженной трубкой.
   Бывший моряк, чья манера ходить вперевалочку вынуждала стороннего наблюдателя ожидать его падения при следующем же шаге, подвесив к низкому потолку гамак, уютно покачивался в такт колыханию судна.
   – Трофеи принадлежат победителям! – Цвитти проворно спрятал кисет и сунул кивер под мышку. – На каждом острове было чем поживиться, главное – не лениться искать!
   – Это ты мертвых туземцев имеешь в виду? – уточнил Хрем, подняв голову от газеты.
   Цвитти скривился.
   – Ну да. Они же мертвые, разве им не все равно? Я всегда говорю: что нашел, то твое!
   – Обирать покойников не самое страшное, – сказал здоровяк, – но эти бедолаги, они же прокляты! Когда ты у них что-то берешь, стало быть, и проклятие переходит на тебя.
   На лбу бойца с лисьей физиономией надулась крупная жила.
   – Прокляты? Да кто бы говорил! Если кто тут и проклятый, так это мы! Как по мне, так мы заслужили дополнительную награду. И не эти жалкие гроши, что нам платят под видом жалованья, и не какие-то вонючие десять золотых, которые принц обещал тому, кто возьмет живым одного из этих хреновых эльфов!
   – Да успокойся ты, чего сразу заводиться-то? – произнес Неваляшка. – По мне, так тут довольно не плохо. Грогом поят, вином тоже, два раза в день горячим кормят, гамаки есть, чтобы на досках кости не отлеживать...
   Цвитти сплюнул на палубу.
   – Ага, если тут так здорово, чего ж ты тогда в армии-то служишь? Сидел бы себе и дальше в своем ненаглядном флоте!
   Обнаружив собственный кулак стиснутым, Элвин принялся старательно складывать тряпочку для чистки мушкета.
   Неваляшка залился краской.
   – Ну, я опоздал на свой корабль, когда он уходил на битву в Интаальском море, меня и загребли как дезертира. Сказали, мол, продемонстрировал слабость духа перед лицом врага. А я всего-то-навсего ужрался и проспал. Парни обещались вернуться за мной перед отплытием, да так и не вернулись, суки.
   Цвитти ухмыльнулся. Элвин продолжал сворачивать тряпочку до тех пор, пока не выжал из нее облако красной кирпичной пыли.
   – А-а, так ты, значит, не трус, а всего лишь пьяница? Одно ничем не лучше другого. Впрочем, теперь это все равно. Ты обречен, как и все мы!
   Цвитти оглядел всех присутствующих.
   – Слышите, что бормочет наш святоша? А ведь он прав! Нас втянули в дело, на которое никто из нас не подписывался. Но вы же знаете, что говорят насчет проклятий...
   Он сделал многозначительную паузу.
   На самом деле Элвин понятия не имел, что там говорят насчет проклятий, и уже собрался поинтересоваться, но тут Неваляшка, приняв в гамаке сидячее положение, взмахнул трубкой.
   – Кончай эти разговорчики, понял?
   Цвитти оскалился.
   – А я чего? Я вообще молчу. Но могу поручиться, что если бы кое-кто лишился головы, мы бы освободились от проклятия прежде, чем его остроухая башка упала бы на...
   Тут из-за каронады вылетела громадная лапища рядового Хрема Фульбера и ухватила оратора за ворот.
   – Слышь, а когда ты последний раз ходил на палубу? По-моему, тебе давно пора прогуляться на свежем воздухе!
   Физиономия Цвитти начала приобретать багровый оттенок. Он обеими руками вцепился в лапу Хрема, пытаясь освободиться. Кивер его упал на доски, рассыпав все содержимое. Через мгновение здоровяк разжал пальцы, и боец с лисьей физиономией отступил назад, хватая ртом воздух.
   – Да ты знаешь, что я на тебя и в суд подать могу?! У меня свидетели есть!
   Элвин скользнул взглядом по лицам солдат, сидевших вокруг каронады.
   – А никто ничего не видел. – Он протянул Цвитти оброненный кивер.
   Тот резко выхватил головной убор и стал торопливо запихивать в него валявшуюся вокруг добычу.
   – Дураки вы все! Мы могли бы покончить с этим проклятием, да вот только ни у кого из вас пороху не хватает!
   – Пороху не хватает? Для чего это?
   Элвин обернулся. Из-за соседней каронады вышел Йимт и встал напротив Цвитти. Несмотря на маленький рост, гном просто излучал уверенность, благодаря которой выглядел едва ли не великаном.
   – Да вот, Цвитти хвастался, что ему ничего не стоит пройтись по борту корабля, – ответил Хрем. – Дескать, обойдет весь корабль по кругу и не свалится. Он и нас подбивал, да нам тут так уютно сидится. Короче, он решил пойти один. Да, Цвитти?
   Боец с лисьей физиономией смерил здоровяка злобным взглядом исподлобья, однако ему ничего не оставалось, кроме как кивнуть.
   – Э-э, да ты отважный малый! – Йимт крепко хлопнул Цвитти по плечу, одновременно подталкивая его к выходу. – Ну что ж, ступай тогда. Дойдешь до носа – гляди под ноги. А то господин майор ходил туда избавляться от сегодняшнего завтрака и вчерашнего ужина, и борт сделался скользковат.
   Цвитти что-то буркнул себе под нос, но что именно, никто не расслышал, и стремительно удалился. Элвин медленно выпустил воздух. Оказывается, он задержал дыхание.
   – Ну, негодяи, выкладывайте, что вы тут затеяли? – Йимт почесал спину о ствол каронады.
   – Да так, ничего, просто болтали за жизнь, за любовь. – Хрем устроился у дубовой балки поудобнее и принялся разминать руку. – А ты чего, снова воздухом дышать ходил? Если б я не знал, что это неправда, то решил бы, что тебе не нравится у нас внизу.
   Гном на миг напрягся, однако в следующий момент блеснул металлическими зубами.
   – Ну как тут может не нравиться? – радостно заржал он. – Так приятно воняет дохлой овцой!
   Элвин осторожно принюхался и немедленно пожалел. От них действительно воняло дохлой овцой. Очень старой, очень мокрой и очень дохлой!
   – А мы что, виноваты, что ли? – пробурчал Неваляшка из гамака. – Это все мыло, которое нам выдают. Его из бараньего сала делают!
   – Так ты им что, пользовался, что ли? – изумился гном.
   Неваляшка утвердительно помахал незажженной трубкой.
   – В определенном смысле. Я его у одного из матросов сменял на жевательный табак. Курить-то тут нельзя, к сожалению.
   – Ох и хитрожопые вы, парни! – Йимт изобразил великую скорбь. – Даже странно, что империя продержалась так долго, раз вот это и есть те доблестные зесеры, которые ее якобы защищают!
   – Ну что ж, не нравится, прыгай за борт и плыви отсюда на фиг, – язвительно произнес Хрем. – Хотя с твоими стальными зубами ты, я думаю, пойдешь прямиком на дно!
   – Да что бы вы понимали! Я, если хочешь знать, первоклассный пловец. Копи-то ведь то и дело заливает водой. И если который гном не умеет плавать и нырять, то будущего у него, считай, нету. Кстати, о будущем. – Сержант, перехватив взгляд Элвина, подмигнул ему. – Вы тоже на свете долго не заживетесь, если не будете следить за своими манерами, служа в нашем элитном полку! Кабы не я, хрен бы вас кто пустил в такое изысканное общество. – Он оттолкнулся от каронады и плюхнулся на бухту каната. – Хотя вас, рядовой Фульбер, я могу зачислить в знаменосцы. Там как раз требуются такие здоровенные парни, способные перехватить мушкетную пулю!
   Хрем сделал вид, будто раздумывает над предложением. Хотя ответ все и так знали заранее. Бойцы знаменной группы пользовались заслуженным почетом, вот только жили они обычно недолго. Враг никогда не упустит возможности захватить знамя, а значит, и защита его никогда не станет легкой задачей. И на мушку тебя в бою возьмут обязательно в первую очередь. Элвин трижды вызывался знаменосцем, но Йимт каждый раз ему отказывал.