Крис Коламбус. Дом секретов

   Брендан взял клюшку для игры в лакросс в качестве оружия на всякий случай и вышел из дома, решившись изучить каменного ангела. Он крался вдоль дома, покрываясь потом от волнения и презирая себя за это. Наконец он добрался до места, где стоял ангел.
   Но статуи по-прежнему не было. Сосновые иголки и ветки равномерно покрывали газон.
   «Это была она», – подумал Брендан. Он понятия не имел, откуда взялась эта мысль, но точно знал, что прав. Он помнил, что у ангела недоставало кисти правой руки. Брендан попытался припомнить, какой рукой старуха вцепилась в него. Он готов был поклясться, что левой. «Элеонора видела, как старуха спряталась за каменным ангелом. Теперь она может быть где угодно».
   Брендан осмотрел территорию. Он слышал только трескотню белок и шум проезжавших по Си Клифф авеню машин. Через несколько минут он решил, что не сделал ничего полезного, и развернулся, направившись обратно к дому.
   Старуха была там, стояла в огромном холле и беседовала с его семьей.

10

   – Что ты здесь делаешь? – взволнованно произнес Брендан, размахивая клюшкой как топором. – Оставь мою семью в покое!
   – Брендан! – воскликнула его мама. – Ты в своем уме? Опусти клюшку!
   Старуха повернулась к нему лицом.
   Она больше не была одета в грязные тряпки. Вместо этого на ней было свободное платье в горошек и косынка в цветочек, которая скрывала ее лысину, зубы были недавно отбелены и отполированы. В левой руке она держала яблочный пирог, а правая рука была засунута в карман платья.
   – Что случилось, сынок? Ты чем-то озабочен.
   Стиснув зубы, Брендан ответил:
   – Я озабочен тобой. Теперь брось пирог, подними руки за голову и убирайся из нашего дома…
   – Брендан! Немедленно отдай мне эту клюшку! Быстро! – приказал отец.
   – Папа, эта старая перечница – настоящее зло. Бьюсь об заклад, она начинила пирог мышьяком…
   – Ты слишком много играешь в видеоигры. Отдай мне клюшку!
   В холле воцарилась тишина. Брендан вздохнул и отдал клюшку отцу.
   – А теперь извинись, – приказала мама.
   Брендан глубоко вздохнул, избегая взгляда старухи, и пробурчал себе под нос:
   – Простите.
   – Ты не отделаешься простым извинением. Ты под домашним арестом на месяц. Нельзя просто так угрожать людям, – сказал мистер Уолкер.
   – Я не уверен, что она человек, – пробормотал Брендан.
   – Брен, – сказала Корделия, – она наша соседка, зашла познакомиться.
   – Отлично.
   – Я прошу прощение за недопустимое поведение моего сына, – сказал доктор Уолкер, ставя клюшку на пол и прислоняя ее к стене. – Брендан, иди в свою комнату, мы обсудим произошедшее позже. Мэм, мы не имели шанса услышать ваше имя.
   – Далия Кристофф, – ответила старуха. – И пожалуйста, не беспокойтесь насчет вашего сына. Я понимаю юных мальчиков. Особенно в такое время. Очень много раздражителей.
   – Вы имеете какое-то отношение к Денверу Кристоффу, писателю? – затаив дыхание, поинтересовалась Корделия.
   – Он мой отец.
   «Был твоим отцом, – думал Брендан, сидя на лестнице, – лет двести назад».
   – Я его поклонница, – сказала Корделия. Она показала экземпляр «Храбрый боец».
   – Так приятно встретить библиофила. Ты взяла ее из библиотеки моего отца?
   Несколько смущено Корделия кивнула, так или иначе теперь это была ее библиотека.
   – Я помню, когда он закончил писать эту книгу. Я родилась здесь. Видели этого чудака у вас за спиной? – спросила Далия, кивая в сторону бюста философа в огромном холле. Я привыкла звать его Аризтодель. Никогда не могла правильно произнести его имя.
   – Как давно вы здесь живете? – спросила Корделия.
   – О, не слишком давно, – ответила Далия. – Я поездила по миру. Европа, Ближний Восток… Я жила в таких местах, в существование которых вы и не поверите. Но я всегда берегла в сердце память о Доме Кристоффа.
   – А где вы теперь живете? – поинтересовалась Элеонора. – В доме номер 130 или 126?
   Корделия похлопала ее по плечу. С цифрами у нее стало получаться.
   – Ну разве ты не прелесть! – сказала ей Далия. – Мило окрашенный дом под номером 130, рядом с вами.
   – Фиолетовый дом с белой отделкой? – спросила миссис Уолкер. – Он прекрасен.
   – Спасибо. А вы… Уолкеры, правильно? – сказала Далия.
   – Откуда вам это известно? – спросил несколько расстроенный доктор Уолкер.
   – Соседи, – стала объяснять Далия. – Любят поговорить. Но они не сказали мне ваших имен…
   – Она врет! – отозвался с лестницы Брендан, где он подслушивал. – Не слушайте ее!
   – Брендан. Иди. В свою. Комнату, – сказал доктор Уолкер. – Простите, миссис Кристофф.
   – Мисс.
   – Мисс Кристофф. Мы действительно Уолкеры, – продолжал мистер Уолкер своим деловым тоном. – Я – Джейкоб, а это моя жена Беллами. Наши дочери – Корделия и Элеонора. А это… Брендан… который не собирается покидать лестницу.
   – Вот именно!
   Доктор Уолкер вздохнул.
   – Очень приятно, – сказала Далия. – Ну и на чем же двинуты ваши дети?
   – Простите? – спросил доктор Уолкер.
   – Каковы ваши увлечения и интересы? Разве не так говорит современная молодежь?
   – Чтение, – сказала Корделия.
   – Лошади, – ответила Элеонора.
   – А ваш брат? Как насчет него? Он рисковый парень?
   – Не твое дело! – крикнул Брендан. – Почему вы позволяете ей оставаться здесь! Вы должны дать ей пинка…
   – Брендан! Давайте так, – сказал доктор Уолкер. – Не хочу показаться грубым, мисс Кристофф, но мы собираемся поужинать. Мы очень счастливы соседствовать с такой добросердечной дамой, как вы, и мы с благодарностью принимаем ваш пирог.
   Далия передала доктору Уолкеру подарок и посмотрела по очереди на каждого члена семьи. В ее глазах не было ничего, кроме невозмутимости.
   – Знаю, что задаю слишком много вопросов. Это все оттого, что у меня почти не осталось друзей, да и времени не так много.
   – О, мне так жаль! – посочувствовала миссис Уолкер. – А как ваше здоровье?..
   – Не стоит беспокойства. Ничто не длится вечно. Мне не следовало даже упоминать об этом! Пожалуйста, наслаждайтесь пирогом, хорошего вам вечера.
   Сказав это, старушка ушла, закрыв за собою дверь.
   – Какая странная… – начала было Корделия, но отец прервал ее своим «Тссс».
   – Чего?
   – Когда прощаешься с человеком, всегда жди десять секунд, прежде чем заговорить о нем. – Он стал считать: – Раз… два… можно.
   – Что за ненормальная, – сказал Брендан, подходя.
   Доктор Уолкер вздохнул, тщетно пытаясь отправить сына в свою комнату.
   – Спорю, она даже не больна. И лучше выбросить пирог. Определенно, он заражен сибирской язвой.
   – На этот раз, Брен, я с тобой согласен, – сказал доктор Уолкер, выбрасывая пирог в мусорное ведро.
   – Постойте-ка! – сказала Корделия. – Вы несправедливы. Возможно, у нее просто старческий маразм. Очевидно же, что она не дочь Кристоффа. Он построил этот дом в… Брен?
   Ее брат задумался на мгновение.
   – В тысяча девятьсот седьмом.
   – Точно, значит сколько ей лет? Сто?
   – Если она родилась в этом доме, значит сто шесть. И вам стоит взглянуть на то, как она выглядит до того, как примет душ. И наклеит отбеливающие полоски на зубы.
   Брендан задумался над тем, как же он будет спать сегодня ночью. Клюшка для лакросса не годится – нужен огнемет.
   – Она действительно немного странновата, – согласилась миссис Уолкер. – Мне не нравится мысль, что она жила здесь.
   – Не волнуйтесь, это пройдет. – Доктор Уолкер обнял жену. – Давайте будем радоваться тому, что мы наконец переехали, и поужинаем.
   Он поцеловал миссис Уолкер в щеку.
   – Кто хочет попробовать пиццу на новом месте? – спросила миссис Уолкер. – Кажется, они называются «Пино». – Она уже искала номер в своем телефоне. – Думаю, она будет вкусной.
   – Я пойду наверх, – объявила Корделия, а потом шепотом сказала Брендану: – Хочу узнать побольше о Далии Кристофф.
   – Я иду с тобой, – прошептал в ответ Брендан, удивляясь внезапному желанию заниматься одним делом вместе с сестрой.
   – Нет, тебе придется поговорить о своей выходке, – сказала Корделия, оставляя Брендана, который уже заметил, что родители нависают над ним, готовые провести долгую воспитательную беседу по поводу его угроз оружием.
   Поднявшись наверх, Корделия сняла со стены старую фотографию, на которой, как сказала Диана Добсон, была запечатлена мать Кристоффа с ребенком на руках. Она зашла в свою комнату, достала пилку для ногтей и вернулась в коридор. Корделия воспользовалось пилкой, чтобы открыть рамку, аккуратно разжав держатели. Наконец она достала снимок, на обратной стороне которого, возможно, рукой самого Денвера Кристоффа, было написано: «Хелена К / Далия К, 70-летие матери, Площадь Аламо, 1908».
   Корделия перевернула снимок, чтобы посмотреть на ребенка – Далия Кристофф. Это определенно была она, такой же холодный пронизывающий взгляд…
   – Корделия!
   Она едва не подпрыгнула. Это мама звала ее:
   – Пицца приехала!
   Корделия поместила снимок обратно в рамку, что оказалось не так-то просто, отчего ее порция пицца почти совсем остыла к тому времени, когда она спустилась к ужину. Она застала свою семью сидящей на полу в гостиной, поедающей пиццу с пепперони без тарелок и наливающей друг дружке газировку. Доктор Уолкер включил телевизор и выбрал фильм «Утиный суп» с братьями Маркс.
   – Братья Маркс? Опять? Мы все время смотрим этих братьев Маркс! – возмутилась Элеонора. – Мы можем посмотреть какой-нибудь цветной фильм, актеры в котором до сих пор живы?
   – Это семейная традиция, – ответил ей доктор Уолкер и был прав. Когда в семье что-либо праздновали, то смотрели классику с квинтетом Маркс. На экране появились начальные титры.
   – Что ты нашла? – спросил шепотом Брендан у Корделии.
   – Далия Кристофф есть на одной из фотографий наверху. И если дата на ней верная, то ей должно быть сто пять лет.
   – Ты видела ее руки на снимке?
   – Да, а что?
   – Потому что в какой-то момент она лишилась одной кисти. Я должен кое-что тебе рассказать, Делия. Я не хотел говорить, потому что стеснялся, но…
   Кто-то позвонил в дверной звонок.

11

   – Наверное, этот звонок – ответ на все ваши капризы, – шутливо сказал доктор Уолкер Элеоноре.
   Он вышел из гостиной и направился к входной двери через просторный холл. Доктор Уолкер открыл дверь, не посмотрев в дверной глазок, так как привык жить в безопасных районах.
   Внутрь стремительно влетела Далия Кристофф. На ней по-прежнему было платье в горошек, но на голове отсутствовала косынка, а на ногах не было обуви. Далия оказалась совершенно лысой. Доктор Уолкер отпрянул назад при виде ее пятнистого красного черепа и желтых пальцев.
   – Простите, что вам надо? Мисс? Вы не можете врываться в мой дом!
   – Заткнись! – прошипела Далия, направляясь в гостиную.
   Доктор Уолкер пошел следом за ней, вытаскивая телефон, чтобы набрать 911, но внезапно телефон выскочил из его рук. Он описал дугу в воздухе, словно его выхватило сильным порывом ветра, пока не налетел на бюст философа. Когда доктор поднял его, аппарат не включался.
   – Кто это был, пап? – спросил Брендан, но вместо его отца в комнату вошла Далия Кристофф.
   Брендан замер.
   – Бог мой, – возмутилась миссис Уолкер, – что вы здесь делаете? Как вы посмели врываться в наш дом…
   – Как вы посмели считать этот дом своим? – вскрикнула Далия, и в этот момент с ней начало происходить странное превращение.
   Брендан поднялся из-за кофейного столика с изогнутыми деревянными ножками, наблюдая за происходящим; ему казалось, что события разворачиваются как в замедленной съемке. Все это было похоже на фильм в 3D, но ужас заключался в том, что это происходило на самом деле. Старуха вскинула руки. Как и предполагал Брендан, на месте кисти правой руки оказался лишь обрубок. Далия выгнула спину, и послышался треск, будто ломались кости ее позвоночника, а затем два серых крыла вырвались из платья!
   Брендан был напуган, ошеломлен и удивлен одновременно. Только что его мир изменился до неузнаваемости. Но все, о чем он мог думать в настоящую минуту, было: «Я не позволю этой уродине причинить мне боль и не дам ей навредить моей семье».
   Крылья Далии Кристофф взмывали и опадали, занимая все пространство. Они совсем не походили на крылья ангела, были пыльные и сальные на вид, и от них комната наполнилась гнилым, серным зловонием.
   – Мама, что происходит? – закричала Элеонора.
   – Я не знаю, дорогая, – ответила миссис Уолкер, беря младшую дочь на руки и прижимая к себе.
   Далия рассмеялась хриплым смехом, жутко похожим на смех мертвеца.
   – Убирайся! – закричал доктор Уолкер, вбегая в комнату, но старуха ударила его крылом по спине, так что он свалился на пианино, издавшее какофонический всхлип. А на экране тем временем Граучо Маркс скатывался вниз по горящему столбу.
   Брендан хотел было броситься за оружием, но Далия, не переставая, взмахивала крыльями, создавая сильные ветряные потоки в доме, что помешало Брендану осуществить его план. Он всмотрелся в Далию. Что-то отвратительное произошло с ее лицом. Тонкие вены под старческой бледной кожей, едва заметные при первом столкновении с нею, теперь проступили на поверхность и пульсировали все сильнее с каждым взмахом крыльев. Вскоре они и вовсе стали кроваво-красными, словно линии на коре дерева. Брендан подумал, что Далию вот-вот может разорвать на части и они все окажутся в ее крови.
   – Ты! – крикнула Далия, поворачиваясь к Корделии. – Ты украла книгу из моей библиотеки!
   – Я просто… взяла на время…
   Порыв ветра пригвоздил Корделию к стене. Теперь предметы в комнате начало закручивать в спиралевидный поток: коробка из-под пиццы, меню ресторана «Пино», пульт от телевизора. Брендану пришлось схватиться за диван, чтобы удержаться перед этой затягивающей силой.
   – Ради чести моего отца! – взвыла Далия. – За все то зло, что обрушили на него Уолкеры! За повреждение великой книги! За трусливую консультацию с доктором Хейс! За Денвера Кристоффа, который снова жив, как и был жив всегда! Жизнь за жизнь, говорит Ведьма Ветра, пусть вырванная страница вернется на место свое!
   Ба-бах! Ставни окон в гостиной с силой захлопнулись. Брендан услышал, как ставни хлопнули и на кухне, и в библиотеке тоже. Кофейный столик поднялся в воздухе и понесся на него. Брендан увернулся, но столик изменил направление и полетел на молящуюся стоя на коленях миссис Уолкер. Он врезался ей в голову.
   – Мама! – крикнул Брендан.
   Миссис Уолкер упала на пол, усыпанный битым стеклом, из ее лба сочилась кровь.
   – Все на пол! – крикнул доктор Уолкер, бросаясь к своей жене.
   Но ему помешало кресло Честер – то самое кресло, в котором он мирно дремал во время полудня, – стукнув со страшным хрустом доктора Уолкера по голове. Он упал навзничь. Почему-то Брендану вспомнилось, как мама спросила: «Мебель продается?», а Диана Добсон ответила: «Все продается».
   Ведьма Ветра, как она сама себя назвала, сдула мистера и миссис Уолкер в угол комнаты. Они лежали друг напротив друга без сознания. Теперь Брендана, Корделию и Элеонору отделяло от родителей пианино.
   Фундамент дома Кристоффа начало трясти.
   Брендан подумал, что будет, если дом упадет со скалы и скатится в океан. Телевизор взмыл в воздух и полетел прямо на него с демоническими братьями Маркс на экране, пока шнур не выдернуло и экран не погас. Телевизор разбился о стену позади Брендана, осыпавшись на него осколками пластика и экрана, кружащимися в потоках воздуха…
   – Нелл, закрой глаза!
   Младшая сестра Брендана свернулась клубком на полу. По комнате летали библиотечные книги, колошматя Брендана и его сестер. Они атаковали их, как ужасные птицы в фильме Хичкока, который однажды видел Брендан. Каждый раз, когда книга приближалась к нему, она раскрывалась, и порывы ветра листали ее страницы, а Брендан слышал голоса, которые доносились изнутри и невнятно, с разными акцентами требовали освободить их.
   – Эй! – позвал Брендан.
   Все, о чем он беспокоился, было выживание – и спасение семьи. Его родители лежали без сознания на другом конце комнаты, и он не мог помочь им прямо сейчас.
   «Но я должен защитить своих сестер!»
   Он не мог видеть Корделию. Ветер, вихрем вертящий все предметы в комнате, не давал ему что-либо ясно увидеть. Брендан зажмурился, потер глаза и снова открыл их. Перед ним проплывали три книги, тома в кожаном переплете; внезапно они начали увеличиваться. Сначала они были размером с альманах, потом с энциклопедию.
   «Но это же невозможно!»
   Брендан закричал, хотя не слышал больше даже самого себя, и тут он заметил, что комната стала больше, от пола до потолка теперь было около пятидесяти футов и расстояние увеличивалось каждую секунду, как будто дом растягивался и деформировался. А потом, в то время как Ведьма Ветра, которая теперь была ростом до потолка и смотрела сверху вниз, словно ангел, перешедший на сторону зла и несущий месть, в комнату ворвалась еще одна вещь: библиотечный книжный шкаф. Массивный, невообразимо тяжелый даже без книг, выпадающих из него одна за другой и поднимающихся в вихре все выше и выше, пока, достигнув потолка, они разом не рухнули.
   Стало темно и тихо.

12

   Брендан пробирался сквозь груду развалин, раньше представлявших собой его новую гостиную. Наконец он выбрался из-под тяжелого стеллажа, под которым оказался, и ощупал себя на предмет возможных травм. Чувствовал он себя так, словно его запихнули в мешок с камнями и потрясли, но при этом ему посчастливилось избежать порезов и ушибов.
   Он осмотрел гостиную. Она напомнила ему фотографии, на которых он видел запечатленные последствия жуткого цунами в Японии, с землей, усеянной обломками. То, что когда-то было стульями, столом и книгами, теперь превратилось в кучу мусора. Разве что ставни оставались до сих пор закрытыми.
   – Мам? – позвал Брендан. – Пап?
   Он заметил, как обломки зашевелились. Это было похоже на дождевого червя, высвобождающегося из земли. Брендан подбежал на помощь, когда из-под обломков вырвалась рука, и вытянул оттуда Корделию.
   – Эй! Ты в порядке?
   – Кажется, да… Я потеряла сознание. А как ты?
   – Я тоже потерял сознание… после всего этого сумасшествия. Все эти книги возникли передо мною так внезапно, и они были такими тяжелыми, что… а после… не хочу произносить ее имя…
   – Ведьма. Ведьма Ветра, – сказала Корделия. – Так себя назвала Далия…
   – Ладно, хорошо. Эта Ведьма Ветра взлетела к потолку и вырубила меня. А где мама с папой?
   Глаза Корделии расширились от испуга, и она стала отчаянно звать:
   – Мама! Папа!
   Брендан присоединился к ней:
   – Мама! Пожалуйста! Эй! Где же ты?
   Ответа не последовало. У Брендана навернулись слезы на глаза, но он не позволил себе раскиснуть.
   – А как насчет Нелл? – спросил он.
   – Нелл! Элеонора! – позвала Корделия.
   Крича и осматриваясь, они разгребали груды деревяшек, спотыкаясь о разломанную мебель и стараясь не порезаться об осколки стекла. Брендан чувствовал себя виноватым – какой же из него старший брат? Он был не в состоянии уберечь от опасности даже младшую сестру.
   Вдруг послышалось треньканье, как будто исходящее из музыкального инструмента, которое заставило его обернуться.
   – Что это было? – насторожилась Корделия.
   Звук повторился, приглушенный, похожий на позвякивание порванной струны. Брендан и Корделия пошли прямо на него.
   – Нелл?
   – Мама?
   – Папа?
   Они пробрались к покосившемуся роялю «Стейнвей», который пострадал меньше, чем вся остальная мебель, и хотя ножки его сломались, он все еще сохранял свою особенную форму. Треньканье раздавалось внутри. Брендан и Корделия вместе подняли крышку…
   На струнах, свернувшись калачиком, лежала Элеонора. Она дернула струну.
   – Я думаю, это ля.
   – Ну-ка вылезай, – приказала Корделия, протягивая сестре руку, пока Брендан держал крышку.
   Как только Элеонору вытащили наружу, все вместе они дружно обнялись так крепко, что рухнули на пол.
   – Ты потеряла сознание? – спросил ее Брендан.
   – Нет, я все видела.
   – Что ты видела?
   – Эта… ангельская штука выросла до потолка, весь дом тоже стал по-настоящему большим, а потом все померкло и потемнело.
   – И мы это видели. Значит, ты тоже потеряла сознание.
   – Нет, я все помню. Это мир потемнел, она сделала его таким. Я же говорила вам, что видела ее, когда мы приезжали в первый раз смотреть дом, а вы мне не поверили, помните? И смотрите что получилось!
   – Откуда ты можешь знать, что это была она? – возмутилась Корделия. – Это мог быть кто…
   Брендан прервал свою сестру:
   – Я тоже видел ее. Ведьму Ветра.
   – Что? Когда?
   – Когда я выглядел испуганным и объяснил это тем, что потерял свою приставку, а на самом деле я столкнулся с ней. Она вцепилась в мою руку… и спросила, как меня зовут.
   – Брен! – Корделия встряхнула брата за плечи. – Почему же ты ничего нам не сказал?
   – Даже если бы я рассказал, разве вы поверили бы мне? Нет, вы просто сказали бы, что я пытаюсь привлечь к себе внимание.
   – Неправда! Я прислушиваюсь к тебе, когда ты действительно говоришь важное. Что на самом деле случается крайне редко…
   – Это и из-за тебя тоже мы оказались в этой ситуации, Корделия. Ты украла книгу…
   – Взяла на время!
   – Она определенно произнесла: «Ты украла книгу из моей библиотеки!» Помнишь это или ты уже была в отключке?
   – Перестаньте ругаться! – закричала Элеонора. – Где мама с папой?
   Брендан и Корделия задержали дыхание.
   – Мы не знаем, – сообщил Брендан.
   Корделия старалась не выдавать эмоций и сохранять спокойное выражение лица, чтобы Нелл не испугалась:
   – Они исчезли.
   – Тогда давайте искать их, – сказала Элеонора.
   Они начали поиски у стены, возле которой в последний раз видели родителей. На окрашенной стене виднелись капли крови, но никаких следов присутствия родителей тем не менее не обнаруживалось. Элеонора начала плакать, когда увидела кровь, и Корделия, чтобы успокоить сестру, приобняла ее. Вместе они направились в огромный холл. Здесь все было перевернуто и неузнаваемо, как и в гостиной: стойка вешалки торчала из стены, а керамика была раздроблена на тысячи мелких осколков, похожих на зубы.
   – Аристотель цел, – сказал Брендан, глядя на бюст философа.
   – Потому что он нравился Ведьме Ветра, когда она была девочкой, – заметила Корделия. – Ей стало жаль его.
   Какое-то время они молча смотрели на нетронутый кошмаром бюст, а после направились в библиотеку. Корделия поежилась: полки теперь были абсолютно пустыми, стеллажи просто исчезли, лестницы разбиты, а стол расколот на две части. Большая часть книг валялась в гостиной, но некоторые экземпляры все еще находились здесь, разбросанные в беспорядке. Корделия подняла одну из них с пола.
   – Смотрите, да это же «Отважный летчик»! Я читала эту книгу, когда Ведьма Ветра напала на нас. Разве это не сумасшествие?
   Брендан всмотрелся в книги, надеясь узнать одну из тех, что зависли прямо перед ним и начали увеличиваться в размерах, но вдруг подумал, что у них есть гораздо более серьезные проблемы.
   – Да кого это волнует?
   – Меня! – настаивала Корделия.
   Брендан хмыкнул и повел Элеонору на кухню. Корделия аккуратно пролистала книгу до места, на котором остановилась, и заложила щепку в качестве закладки. Что бы ни случилось в Доме Кристоффа, книга «Отважный летчик» будет ей убежищем от любых невзгод.
   На кухне оказалось еще больше разрушений, чем в тех комнатах, которые они уже прошли: холодильник был помят, и из него вытекала жидкость, решетка от плиты проломила шкафчик с посудой, и все блюда разбились, а громадная упаковка сухого завтрака «Cheerios» была прорвана на дне, и все содержимое высыпалось. Дети побежали вверх по лестнице, отчаянно взывая к родителям, но никакого ответа не последовало.
   Второй этаж также был разрушен, за двумя исключениями. Портреты на стене были в идеальном состоянии. На них была изображена семьи Далии, она бы ни за что не стала их портить. Но Корделия обнаружила, что в большой спальне тоже кое-что осталось целым: чемодан с бело-бронзовыми инициалами РУ.
   – Брен! Нелл! Глядите, все раскручено, но чемодан цел и на своем месте.
   – Может быть, Ведьма Ветра сохранила его от разрушения, – предположил Брендан. – А может быть, там лежит нечто, что она хотела защитить.
   – Или, – сказала Корделия, – этот знак магический и что-то защищает.
   – Чего?
   – Знаешь, магические знаки могут охранять от посягательств.
   Корделия замолчала.
   – Как насчет инициалов РУ? Думаете, это мужчина?
   – Это может быть женщина, – сказала Элеонора.
   – Резерфорд Уолкер, – проговорил Брендан, вспомнив имя. – Доктор Резерфорд Уолкер, если быть точным.
   – Кто?
   – Наш прапрапрадедушка. Папа однажды говорил мне о нем.
   Корделия была впечатлена.
   – Ты запомнил имя, хотя слышал его только раз? Как же так получается, что у тебя такие низкие баллы в школе?
   – Потому что в школе нечего запоминать.