Кристи Агата. Собака, которая не лает

Кристи Агата

Собака, которая не лает

   Агата Кристи
   Собака, которая не лает
   Лили Маргрейв с излишней старательностью разглаживала перчатки, лежащие у нее на коленях. Несомненно, она нервничала. Искоса взглядывала на человека, который сидел напротив в глубоком кресле. Она много слышала об Эркюле Пуаро, знаменитом детективе, но впервые видела его перед собой. Комичный, почти нелепый вид совсем не соответствовал тому представлению, которое у нее сложилось заранее. Каким образом этот забавный человечек с яйцевидной головой и чудовищными усами распутывал те необычные дела, разгадку которых ему предписывали? Даже игра, которой он забавлялся, слушая Лили, поразила ее своим невероятным ребячеством. Он громоздил один на другой маленькие разноцветные деревянные кубики и, казалось, больше был увлечен пирамидкой, чем ее рассказом.
   Она обиженно замолчала. Он сразу поднял голову.
   - Продолжайте, мадемуазель, прошу вас. Не опасайтесь, что я рассеян. Напротив, я слушаю вас с величайшим вниманием.
   Он вновь принялся за свои конструкции, а Лили принудила себя продолжить рассказ. Это была волнующая история, но излагалась она столь лаконично, таким нарочито невозмутимым голосом, что весь душераздирающий подтекст как бы терялся.
   Закончив, Лили сказала с легким вызовом:
   - Надеюсь, я передала все достаточно ясно?
   Пуаро кивнул головой, раскидал по столу деревянные кубики и, сцепив пальцы, выпрямился в кресле. Он методично повторил:
   - Сэр Рьюбен Аствелл был убит десять дней назад. Затем в среду, то есть позавчера, полиция арестовала его племянника Чарльза Леверсона. Улики против него следующие (поправьте меня, если я ошибусь): десять дней назад, в ночь преступления, мистер Леверсон вернулся домой очень поздно. Он отомкнул дверь своим ключом. Сэр Рьюбен еще работал. Один в башне, которую он прозвал своим святилищем. - Он писал за письменным столом. Дворецкий, комната которого находится прямо под кабинетом в башне, слышал, как Леверсон ссорился со своим дядюшкой. Ссора завершилась глухим шумом, будто с грохотом опрокинули стул, а затем приглушенным криком. Обеспокоенный и взволнованный дворецкий хотел было подняться, посмотреть, что произошло. Но спустя несколько секунд мистер Леверсон вышел из кабинета, весело насвистывая. Дворецкий успокоился и больше не придавал значения тому, что услышал. Однако на следующее утро горничная нашла сэра Рьюбена мертвым рядом с его письменным столом. Он был убит каким-то тяжелым предметом.
   - Если я правильно понял, дворецкий сначала ничего не сказал полиции. Это было вполне естественно, вы не находите, мадемуазель?
   Вопрос заставил Лили вздрогнуть.
   - Простите? - пробормотала она.
   - В таком деле, как это, всегда ищешь что-нибудь чисто житейское. Слушая ваш замечательный и столь сдержанный пересказ, я подумал, что актеры этой драмы всего лишь автоматы, марионетки. Но я всегда ищу человеческую природу и думаю, что у этого дворецкого... как вы сказали его зовут?
   - Парсонс.
   - Да, у этого Парсонса наверняка в психике есть черты его класса. Он с традиционным недоверием относится и к полиции и к полицейским, стараясь по возможности держать язык за зубами. Прежде всего он будет избегать сболтнуть то, что сможет повредить кому-то из членов семьи его хозяев. Случайный грабитель - да, это отличная идея, и он станет цепляться за нее со всей энергией, на которую только способен. Видите ли, формы, которые способна принимать преданность старых слуг, изучать весьма любопытно!
   Пуаро с удовольствием откинулся на спинку высокого кресла.
   - Тем временем, - продолжал он, - все обитатели дома, леди и джентльмены, успели изложить свои версии преступления. Мистер Леверсон в том числе. По его словам, он вернулся поздно и пошел спать, не поднимаясь к своему дядюшке.
   - Он сказал именно так.
   - И никто не подумал усомниться в этом, исключая, разумеется, Парсонса, - продолжал Пуаро задумчиво. - Тут появляется инспектор из Скотланд-Ярда. Инспектор Миллер, кажется? Я его знаю, мы с ним встречались один или два раза. Это дотошный малый, типичный полицейский проныра. И вот этот проницательный инспектор Миллер сразу видит то, чего инспектору местной полиции разнюхать было не под силу. Он замечает, что Парсонс явно не в своей тарелке, очевидно, он знает нечто, о чем пока не сообщил. Миллер быстренько заставляет Парсонса разговориться. К этому моменту было уже точно установлено, что никто посторонний не проникал в дом. Убийцу следует искать на месте. Несчастный перепуганный Парсонс испытал подлинное облегчение, когда у него выудили тайну! Он старался избежать скандала, но все имеет границы. Итак, инспектор Миллер выслушивает Парсонса, задает несколько наводящих вопросов, проводит собственные наблюдения и строит крайне убедительное обвинение. В кабинете, находящемся в башне, на углу сейфа находят следы окровавленных пальцев. Отпечатки оказываются принадлежащими Чарльзу Леверсону. Горничная сознается, что, убирая комнату мистера Леверсона на следующий день после преступления, она выплеснула из умывального таза воду, окрашенную кровью. Он объяснил ей, что порезал палец, но этот порез едва заметен. Манжет рубашки, которая была на нем накануне вечером, грубо застиран, но с изнанки одного из рукавов пиджака нашли свежие следы крови. Н-да... Он испытывал денежные затруднения и рассчитывал получить после смерти сэра Рьюбена крупное состояние. Все это очень убедительно... И тем не менее вы пришли ко мне?
   Лили слегка пожала плечами.
   - Как я вам уже сказала, меня послала леди Аствелл.
   - А по своей воле вы бы не пришли?
   Низкорослый бельгиец взглянул ей прямо в лицо. Она молчала.
   - Вы не отвечаете на мой вопрос? Почему?
   Лили снова принялась разглаживать свои перчатки.
   - Мне довольно трудно ответить. Я стараюсь быть беспристрастной по отношению к леди Аствелл. Я всего лишь компаньонка на жалованье, а она всегда обращалась со мною скорее как с дочерью или племянницей, чем как со служащей. Она постоянно была добра ко мне... Я не хотела бы осуждать ее образ действий... или вызывать у вас предубеждение, которое помешало бы вам заинтересоваться этим делом.
   - Эркюль Пуаро недоступен предубеждениям, - заявил с апломбом знаменитый детектив. - Мне кажется, я угадал: вы находите леди Аствелл немного странной? Признайтесь в этом.
   - Если быть откровенной...
   - Говорите без опасений, мадемуазель.
   - Я нахожу ее просьбу просто абсурдной!
   - Именно такова ваша точка зрения?
   - Не мое дело осуждать леди Аствелл...
   - Понимаю, понимаю, - подбодрил девушку Пуаро, взглядом приглашая ее продолжать.
   - Это на самом деле необыкновенное существо, редкой доброты, но она не... как бы это сказать?.. У нее отсутствует всякое образование. Вы знаете, что она была актрисой, когда сэр Рьюбен женился на ней? Она полна мелочных предрассудков, суеверий. Если в чем-нибудь упрется, ей напрасно было бы возражать. Она даже не хочет слушать, что ей говорят. Инспектор был не очень тактичен, он вывел ее из себя. Теперь она упрямо твердит, что глупо подозревать мистера Леверсона, что это чистый идиотизм, который как свойствен полиции, и что, конечно, милый Чарльз не может быть виновным.
   - Но никакого убедительного аргумента?
   - Никакого. Я ей повторяла, что бесполезно идти к вам с утверждением, которое не подкреплено фактами.
   - Вы ей так сказали? Это интересно.
   Мгновенным взглядом Пуаро окинул свою собеседницу. Черный костюм хорошего покроя. Маленькая траурная шляпка очень ей к лицу. Он отметил ее элегантность, красивое лицо с немного заостренным подбородком, голубые глаза, опушенные длинными ресницами. Незаметно для себя он ощутил, что его отношение к ней меняется. Теперь его, пожалуй, больше интересовала сама молодая женщина, чем дело, которое привело ее к нему.
   - Я охотно поверил бы мадемуазель, что Аствелл чересчур эмоциональна и не совсем уравновешенна.
   Лили Маргрейв с готовностью кивнула.
   - Именно так. Как я уже говорила, она обезоруживающе добра, но с ней невозможно спорить или заставить рассматривать вещи с точки зрения логики.
   - Видимо, у нее имеются собственные подозрения и они достаточно нелепы?
   - Совершенно верно! - пылко воскликнула Лили. - Она невзлюбила несчастного секретаря сэра Рьюбена. И теперь утверждает, что она ЗНАЕТ, будто именно он убийца. Хотя было точно доказано, что Оуэн Трефузиус не мог совершить этого преступления.
   - Значит, нет оснований обвинять его?
   - Никаких. Но для нее существует только своя интуиция, добавила Лили пренебрежительно.
   - А вот вы, мадемуазель, не верите в интуицию, - заметил Пуаро улыбаясь.
   - Для меня это просто глупость.
   Пуаро выпрямился в своем кресле.
   - О, женщины, - пробормотал он. - Им очень нравится воображать, что господь бог наградил их особым прозрением. Но в девяти случаях из десяти интуиция приводит к заблуждению.
   - Вполне согласна, - подхватила Лили. - Я уже описала вам леди Аствелл. Совершенно немыслимо заставить ее внять доводам рассудка.
   - И поэтому вы, мадемуазель, такая рассудительная и тактичная, пришли ко мне, как она велела вам, и постарались добросовестно ввести меня в курс событий.
   Лили резко вскинула голову, удивленная странным тоном Пуаро. Она принялась извиняться.
   - Разумеется, я сознаю, как ценны ваши минуты...
   - Вы мне льстите, мадемуазель. Однако верно, что сейчас у меня на руках несколько важных дел...
   - Этого я и опасалась, - сказала она вставая. - Я передам леди Аствелл...
   - Вы очень торопитесь уйти отсюда, мадемуазель? Задержитесь еще на минутку.
   Лили слегка покраснела и снова села с явным неудовольствием.
   - Мадемуазель, вы живая и решительная девушка. Простите старика, который думает и действует более медленно. Но вы ошиблись относительно моих намерений. Я еще не говорил, что не поеду повидать леди Аствелл.
   - Так вы приедете?
   Она сказала это без всякого воодушевления, опустив глаза на ковер, и не заметила пристального внимания, с которым Пуаро наблюдал за нею.
   - Разумеется. Скажите леди Аствелл, что я в ее полном распоряжении. Я прибуду в "Мой отдых" - так кажется, называется имение? - сегодня после обеда.
   Он встал. Лили сделала то же самое.
   - Передам. Это очень любезно с вашей стороны, месье Пуаро. Хотя опасаюсь, как бы вы не оказались втянуты в химерическую авантюру.
   - Вполне возможно. Но... как знать?
   Он галантно проводил свою гостью до двери, потом медленно возвратился в кабинет, сел, нахмурившись, погруженный в свои мысли. Наконец, поднялся, приоткрыл дверь и кликнул слугу.
   - Мой добрый Джордж, прошу вас приготовить обычный маленький чемодан. Сегодня после обеда я еду за город.
   - Очень хорошо, месье, - отозвался тот.
   Джордж был типичным англичанином высокий, тощий, как жердь, и при любом повороте событий невозмутимый.
   - Видите ли, Джордж, молодая девушка - это одно из самых интересных явлений, особенно если она умна, - сказал Пуаро, откидываясь в кресле и закуривая сигару. - Просить что-то сделать и одновременно убеждать не делать этого - какой деликатный маневр, требующий большой тонкости. Ловка малютка, даже очень ловка. Но Эркюлю Пуаро присуща ловкость более высокого разряда!
   - Я неоднократно слышал, как вы утверждали это, месье.
   - Она хлопочет не о секретаре, - продолжал размышлять вслух Пуаро, - обвинение леди Аствелл принято ею с пренебрежением. Но ей очень не по нутру, чтобы кто-то вмешивался в дело. Ну что ж, в него вмешаюсь я. Разбужу всех спящих собак. В "Моем отдыхе" разыгрывается какая-то человеческая драма, она меня весьма заинтриговала. Малютка хитра, но недостаточно. И я спрашиваю себя: что я там найду?
   За этим замечанием последовала тягостная пауза Джордж воспользовался ею, чтобы задать прозаический вопрос.
   - Класть ли в чемодан смокинг, сэр?
   Пуаро меланхолически взглянул на него.
   - Я восхищен вашей всегдашней сосредоточенностью, Джордж! Вы так внимательны к своим обязанностям!
   Поезд в 16.55 остановился на вокзале в Эббот Кросс. Из него вышел месье Пуаро, несколько преувеличенно расфранченный, с нафабренными усами, вытянутыми в тонкую линию, концы их были заострены. Он отдал свой билет при входе. Его встретил шофер поражающе высокого роста.
   - Месье Эркюль Пуаро?
   - Да, таково мое имя, - произнес маленький бельгиец с важностью.
   - Машина подана с этой стороны, месье.
   Шофер распахнул дверцу "роллс-ройса".
   Понадобилось не более нескольких минут, чтобы домчаться от вокзала до виллы Дворецкий уже распахивал входную дверь, хотя Пуаро был еще в машине. Не претендуя на особую красоту, она производила впечатление прочности и комфорта. Детектив едва сделал два шага, входя в холл, как дворецкий проворно принял у него плащ и шляпу. Он сообщил тем почтительным тоном, каким умеют говорить только понастоящему вышколенные слуги
   - Леди Аствелл ждет вас, месье
   Пуаро последовал за дворецким, несомненно тем самым, уже известным ему Парсонсом. Они поднялись по лестнице, покрытой мягким ковром. На втором этаже двинулись направо по коридору. В маленькой прихожей слуга открыл дверь и доложил:
   - Месье Эркюль Пуаро.
   Комната, в которую вошел Пуаро, казалась тесной из-за обилия мебели и безделушек. Женщина, одетая в траур, протянула руку.
   - Здравствуйте, месье Пуаро, - сказала она. Его сверхэлегантный вид прошел как бы мимо нее. Не обращая внимания ни на густо покрытую помадой прическу, когда он склонился к ее руке, ни на почтительное "мадам", которым он сопроводил свое приветствие, она крепко пожала ему руку и порывисто воскликнула.
   - Я доверяю людям маленького роста Они самые умные!
   - Если не ошибаюсь, - как бы мимоходом проронил Пуаро, инспектор Миллер рослый человек.
   - Самоуверенный кретин, - заявила леди Аствелл. Садитесь поближе, месье Пуаро. - Она указала ему на диван и продолжала: - Лили сделала все, чтобы помешать мне пригласить вас. Но в моем возрасте четко знаешь, чего хочешь.
   - Не всегда, - ввернул Пуаро.
   Удобно устроившись среди подушек, леди Аствелл села так, чтобы быть лицом к нему.
   - Лили такая милашка, но она считает, что знает все. А опыт научил меня, что как раз люди ее типа ошибаются особенно часто. Я, знаете ли, не умна, месье Пуаро, и никогда не была умной. Но часто оказываюсь права там, где умники попадают впросак. Я полагаюсь на высший инстинкт, который ведет нас. А теперь хотите ли вы, чтобы я сказала, кто убийца? Да или нет? Раз женщина говорит, месье Пуаро, то она ЗНАЕТ!
   - А мисс Маргрейв знает?
   - Что она вам наплела? - живо спросила леди Аствелл.
   - Перечислила факты.
   - Факты? О, конечно, факты абсолютно все против Чарльза. Но, месье Пуаро, я говорю вам: не он преступник. Уверяю, не он!
   Подавшись вперед, она повторила это с горячностью, которая делала ее почти одержимой.
   - Вы очень категоричны, леди Аствелл.
   - Трефузиус убил моего мужа. Вот в чем я убеждена, месье Пуаро!
   - Почему?
   - Почему он его убил? Или почему я в этом уверена? Говорю вам, что я ЗНАЮ. Моя уверенность возникает обычно сразу, и я никогда не обманываюсь.
   - Должен ли был мистер Трефузиус извлечь из смерти сэра Рьюбена какую-нибудь выгоду?
   Ответ последовал немедленно:
   - Нет. Муж не оставлял ему ни гроша. Всем хорошо известно, что мой дорогой Рьюбен не питал к своему секретарю ни привязанности, ни доверия.
   - Давно ли он служил у сэра Рьюбена?
   - Около девяти лет.
   - Весьма долгое время, - задумчиво промолвил Пуаро. Очень долгое. И оно проведено на службе у одного и того же человека. Мистер Трефузиус должен был хорошо знать своего хозяина?
   Леди Аствелл пронзительно посмотрела на него:
   - К чему вы клоните? Не вижу, как это может быть связано с преступлением.
   - У меня возникла маленькая собственная идейка, возможно, не особенно глубокая, но все-таки оригинальная: о влиянии на поступки людей рода их служебных занятий.
   Леди Аствелл продолжала смотреть на него.
   - Вы очень умны, не так ли? - спросила она, скорее, с сомнением в голосе. - Все так говорят.
   Пуаро рассмеялся.
   - Возможно, и вы на днях сделаете мне подобный комплимент, мадам. Но вернемся к нашей теме. Расскажите мне о ваших людях, которые находились здесь в ночь трагедии.
   - Был, конечно, Чарльз...
   - Мистер Леверсон. Он племянник вашего мужа, а не ваш, если я правильно понял?
   - Совершенно верно. Чарльз единственный сын сестры Рьюбена. Она вышла замуж за довольно богатого человека, но разразился кризис, как это частенько бывает, знаете в Сити. Отец Чарльза умер, мать тоже, и мальчик переехал к нам. В то время ему исполнилось двадцать три года. Он хотел стать адвокатом. Но когда произошла катастрофа с отцом, Рьюбен взял его в свое дело.
   - Был ли мистер Леверсон трудолюбив?
   - Мне нравятся люди, которые быстро все схватывают, сказала леди Аствелл, одобрительно покачивая головой. Нет, и это было темным пятном. Чарльз манкировал службой, и из-за глупостей, которые он делал, между ним и его дядей постоянно происходили сцены. Нельзя сказать, что у бедного Рьюбена был легкий характер. Много раз я ему напоминала, что он позабыл, что значит быть молодым. Его собственная молодость прошла совсем иначе, месье Пуаро. Ах, он стал совсем другим!
   При этом воспоминании леди Аствелл глубоко вздохнула.
   - Все претерпевают изменения, мадам. Это правило, от которого никто не отклоняется, - торжественно заявил Пуаро.
   - Однако со мной он никогда не был груб. Или, если это с ним случалось, по крайней мере, всегда жалел об этом. И умел мне это доказать. Бедный дорогой Рьюбен!
   - С ним было трудно жить?
   - Я-то умела за него взяться, - сказала леди Аствелл тоном опытного дрессировщика. - Но иногда, если он напускался на слуг, мне становилось просто неловко. Можно впадать в гнев тоже по-разному, а манера сердиться у Рьюбена была не из лучших.
   - Не могли бы вы, леди Аствелл, сказать мне более точно, как сэр Рьюбен распорядился своим состоянием?
   - Разделил пополам между Чарльзом и мною. Нотариусы излагают менее понятно, но все сводится к этому.
   - Вот как, - пробормотал Пуаро. - Теперь, леди Аствелл, прошу вас назвать точно людей, которые живут обычно у вас. Прежде всего; это вы сами. Затем секретарь мистер Оуэн Трефузиус, племянник сэра Рьюбена мистер Чарльз Леверсон, мисс Лили Маргрейв. Может быть, вы смогли бы сказать несколько слов об этой молодой особе?
   - Вы хотите получить сведения о Лили?
   - Именно. Давно она у вас?
   - Примерно год. У меня, знаете ли, перебывало множество компаньонок. Но по той или иной причине все они начинали в конце концов действовать мне на нервы. Лили не такая, как другие. У нее есть такт, она полна здравого смысла, и, кроме того, она хорошенькая. Приятно видеть перед собою хорошенькое личико! Я, месье Пуаро, странный человек. Моя симпатия или антипатия возникает с первого взгляда. В тот момент, когда я впервые увидела эту мисс, я сказала себе: она мне подойдет!
   - Вам ее порекомендовали друзья?
   - Сдается, она явилась по объявлению, которое я поместила в газете... Да, так оно и было, пожалуй.
   - Вы знаете что-нибудь о ее семье, о прежней службе?
   - Кажется, ее родители жили в Индии. Я знаю о них немного, но сразу видно, что Лили хорошего круга, не правда ли?
   - О, разумеется, разумеется.
   - Меня-то самое нельзя назвать дамой высшего света. Я знаю это, и для слуг это не секрет. Но, поверьте, во мне нет ничего низкого. Я способна справедливо оценивать других. Никто не мог бы подойти для меня лучше Лили. Я к ней отношусь почти как к дочери, уверяю вас, месье.
   Правой рукой Пуаро потрогал несколько изящных вещиц, которые стояли на столе возле него, потом спросил:
   - Сэр Рьюбен разделял ваше отношение к мисс Лили?
   Продолжая рассматривать безделушки, он отметил тем не менее мгновенное колебание леди Аствелл.
   - У мужчин все по-другому, - проронила она. - Конечно, они ладили. Они очень хорошо ладили.
   - Благодарю вас, мадам, - сказал Пуаро, скрывая улыбку. - А кроме слуг, больше никого не было в доме?
   - Ах, да. Был еще Виктор.
   - Виктор?
   - Да, Виктор Аствелл, брат моего мужа, который тоже был его компаньоном.
   - Он обычно живет вместе с вами?
   - Нет. Он только что приехал, чтобы провести несколько дней в "Моем отдыхе" после многих лет жизни в Западной Африке.
   - В Западной Африке, - повторил вполголоса Пуаро. Он понял, что леди Аствелл могла распространяться на любую тему, лишь бы ей дали на это время.
   - Говорят, это дивная страна, но я думаю, что это страна, где люди явно меняются к худшему. Там слишком много пьют. И бог знает что еще делают! У всех Аствеллов характеры на сахар, но у Виктора с тех пор, как он вернулся оттуда!.. Это переходит все границы! Нечто скандальное! Один или два раза я сама испугалась его.
   - Внушает ли он также страх мисс Маргрейв? Вот о чем бы я хотел спросить себя, - пробормотал Пуаро.
   - Лили? О, не думаю, что он вообще видел ее более двух-трех раз.
   Пуаро черкнул несколько слов в крошечной записной книжке, которую тотчас тщательно запрятал в карман, предварительно вложив карандашик в специальный футляр.
   - Благодарю вас, леди Аствелл, - церемонно сказал он. Теперь, если позволите, я желал бы побеседовать с Парсонсом.
   - Вы хотите пригласить его сюда? - Леди Аствелл уже протянула руку к звонку.
   - Нет, тысячу раз нет! Я встречусь с ним внизу.
   - Ну, если вы считаете, что так удобнее...
   Было видно, что леди Аствелл разочарована, лишившись возможности участвовать в предполагаемой сцене. Пуаро принял таинственный вид.
   - Именно это крайне важно, - сказал он с нажимом, оставив леди Аствелл под глубоким впечатлением.
   Он нашел Парсонса в буфетной за чисткой столового серебра и начал переговоры с ним после изысканного поклона, секрет воздействия которого он знал наперед.
   - Я должен объяснить вам кое-что. Я частный детектив.
   - Да, месье, - ответствовал Парсонс. - Мы так и поняли.
   Тон был почтительный, но держал собеседника на расстоянии.
   - Леди Аствелл пригласила меня. Она обеспокоена и неудовлетворена следствием.
   - Я слышал, как госпожа неоднократно говорила об этом, месье.
   - Да, - продолжал Пуаро, - я действительно повторяю вещи, уже известные вам. Итак, не станем терять время на ненужные детали. Проводите меня, если не возражаете, в вашу комнату, и там вы по возможности точно перескажете все то, что слышали в ночь преступления.
   Комната дворецкого помещалась на первом этаже и примыкала к холлу для прислуги. Окна были забраны решетками, а в углу оказалась затворенная дверь, ведущая в подвал. Парсонс педантично указал на свою кровать.
   - Я лег в одиннадцать. Мисс Маргрейв поднялась в свою комнату, а леди Аствелл была с сэром Рьюбеном в кабинете в башне.
   - Леди Аствелл была у сэра Рьюбена?!. Продолжайте.
   - Кабинет расположен как раз над этой комнатой. Когда там говорят, слышны голоса, но нельзя разобрать слов. Я уснул, вероятно, в половине двенадцатого. Было ровно двенадцать, когда меня разбудил звук захлопнутой с силой двери, и я понял, что вернулся мистер Леверсон. Затем я услышал, как над моей головой ходят, и узнал голос мистера Леверсона, который разговаривал со своим дядюшкой. В этот момент я подумал, что мистер Чарльз бы... не скажу, что пьян, но очень раздражен и нарочно старался шуметь вовсю. Он громко кричал в разговоре с сэром Рьюбеном. До меня долетало то одно слово, то другое, но я слышал недостаточно, чтобы понять, о чем идет речь. Вдруг раздался пронзительный крик и глухой стук, будто упал тяжелый предмет или тело. А затем в тишине отчетливо прозвучал голос мистера Леверсона, он вскричал: "Боже мой! Боже мой!" - точно так, как я вам передаю, месье.
   Парсонс, поначалу мало расположенный беседовать с Пуаро, вошел во вкус и излагал свою историю с видимым удовольствием. Он ощущал себя искусным рассказчиком. Пуаро всячески подбадривал его.
   - Представляю, как вы взволновались!
   - Ах, так оно и было, месье. Не то чтобы в тот момент я придал всему особое значение. Просто подумал, что что-то уронено и мне бы следовало подняться взглянуть. Я встал, чтобы зажечь свет, и налетел в темноте на стул. Наконец отворил дверь и пошел отмыкать другую, которая выходит на площадку. Оттуда начинается лестница. Я стоял под лестницей и еще раздумывал, когда вновь услыхал голос мистера Леверсона. Он был наверху и говорил очень естественно и весело. "Ничего плохого, к счастью, - сказал он - Спокойной ночи!" Затем я услышал, как он прошел в свою комнату, насвистывая. Я отправился спать, говоря себе, что это всего лишь упал какой-то предмет, не больше. И я вас спрашиваю, месье, мог ли я заподозрить, что сэра Рьюбена убили, если мистер Леверсон сказал "спокойной ночи" и все такое?
   - А вы уверены, что слышали голос именно мистера Леверсона?
   Парсонс взглянул на маленького бельгийца почти с жалостью. Тот понял, что, независимо от того, прав он или ошибается, сам Парсонс не имеет никаких сомнений.
   - Желаете ли вы, месье, задать мне другие вопросы?
   - Мне хотелось узнать вот что: вы любите мистера Леверсона?
   - Я... простите, что вы сказали, месье?
   - Это очень простой вопрос: вы любите мистера Леверсона?
   - Общее мнение прислуги, месье... - Дворецкий остановился.
   - Ну, что ж. Отвечайте мне таким образом, если вам это больше нравится.
   - Все находят, месье, что мистер Леверсон благородный молодой человек, но недалек.
   - Знаете, Парсонс, хотя я его никогда не видел, у меня самого сложилось похожее мнение.
   - Правда, месье?
   - А каково ваше мнение... простите, мнение прислуги о секретаре?
   - Очень спокойный господин, воспитанный, терпеливый и сделает все, лишь бы никого не обеспокоить.