Страница:
Агата Кристи
ТАИНСТВЕННЫЙ СОПЕРНИК
Пролог
Это случилось в два часа пополудни 7 мая 1915 года. «Лузитания», протараненная сразу двумя торпедами, быстро погружалась в воду. Спасательные лодки не успевали отвозить пассажиров на берег. Женщины, сгрудившись на палубе, ждали своей очереди. Одни в отчаянии цеплялись за своих отцов и мужей, другие судорожно прижимали детей к груди. Только одна девушка стояла в стороне от всех и молча наблюдала за происходящим. Она была совсем юной, ей было не больше восемнадцати лет. Она совсем не выглядела испуганной.
— Прошу прощения, мисс, — раздался рядом с ней мужской голос.
Она обернулась и узнала мужчину: она часто видела его среди пассажиров первого класса. Но раньше он с ней не разговаривал. Он вообще ни с кем не разговаривал. Если кто-то пытался заговорить с ним, он резко обрывал разговор. Он казался всегда обеспокоенным, взгляд его был подозрительным.
Девушка заметила, что мужчина очень взволнован. На лбу его выступила испарина. Очевидно, он был охвачен страхом. Тем не менее он не походил на человека, который боится смерти.
— Да? — она вопросительно посмотрела на него.
— Это должно получиться! — пробормотал он тихо. — Да, это единственная возможность… — Затем резко спросил:
— Вы американка?
— Да.
— Патриотка?
Девушка вспыхнула.
— Я полагаю, что вы не имеете права задавать мне подобные вопросы! Конечно, да.
— Не обижайтесь. Вы бы не обиделись, если бы знали, как много поставлено на карту. Но я должен кому-то верить, и это должна быть женщина.
— Почему?
— Потому что первыми эвакуируются женщины и дети.
Он оглянулся по сторонам и понизил голос:
— Я везу бумаги, очень важные бумаги. Они могут привести к разногласию союзников… Вы понимаете? Эти бумаги должны быть спасены! И у вас возможностей для этого больше, чем у меня. Вы возьмете их?
Девушка протянула руку.
— Подождите. Я должен предупредить вас. Это очень опасно, если вы их возьмете. Я не уверен, но думаю, что о них никто не знает. Если даже это так, все равно это очень опасно. Сможете вы рискнуть?
Девушка улыбнулась.
— Я сделаю все возможное. И я горжусь, что вы выбрали меня! Что я должна делать с ними потом?
— Следить за газетами. Я помещу объявление в «Таймсе». Оно будет называться «Товарищу по плаванию». Если в течение трех дней объявления не будет, вы будете знать, что меня нет в живых. Вы отнесете пакет в американское посольство и вручите его лично послу. Ясно?
— Вполне.
— Тогда будьте готовы ко всему. — Он взял ее за руку. — До свидания. Удачи вам, — тихо добавил он.
Ее рука сжала пакет, завернутый в промасленную бумагу.
«Лузитания» стала быстро крениться на бок, и девушка поспешила на правый борт, чтобы занять место в лодке.
— Прошу прощения, мисс, — раздался рядом с ней мужской голос.
Она обернулась и узнала мужчину: она часто видела его среди пассажиров первого класса. Но раньше он с ней не разговаривал. Он вообще ни с кем не разговаривал. Если кто-то пытался заговорить с ним, он резко обрывал разговор. Он казался всегда обеспокоенным, взгляд его был подозрительным.
Девушка заметила, что мужчина очень взволнован. На лбу его выступила испарина. Очевидно, он был охвачен страхом. Тем не менее он не походил на человека, который боится смерти.
— Да? — она вопросительно посмотрела на него.
— Это должно получиться! — пробормотал он тихо. — Да, это единственная возможность… — Затем резко спросил:
— Вы американка?
— Да.
— Патриотка?
Девушка вспыхнула.
— Я полагаю, что вы не имеете права задавать мне подобные вопросы! Конечно, да.
— Не обижайтесь. Вы бы не обиделись, если бы знали, как много поставлено на карту. Но я должен кому-то верить, и это должна быть женщина.
— Почему?
— Потому что первыми эвакуируются женщины и дети.
Он оглянулся по сторонам и понизил голос:
— Я везу бумаги, очень важные бумаги. Они могут привести к разногласию союзников… Вы понимаете? Эти бумаги должны быть спасены! И у вас возможностей для этого больше, чем у меня. Вы возьмете их?
Девушка протянула руку.
— Подождите. Я должен предупредить вас. Это очень опасно, если вы их возьмете. Я не уверен, но думаю, что о них никто не знает. Если даже это так, все равно это очень опасно. Сможете вы рискнуть?
Девушка улыбнулась.
— Я сделаю все возможное. И я горжусь, что вы выбрали меня! Что я должна делать с ними потом?
— Следить за газетами. Я помещу объявление в «Таймсе». Оно будет называться «Товарищу по плаванию». Если в течение трех дней объявления не будет, вы будете знать, что меня нет в живых. Вы отнесете пакет в американское посольство и вручите его лично послу. Ясно?
— Вполне.
— Тогда будьте готовы ко всему. — Он взял ее за руку. — До свидания. Удачи вам, — тихо добавил он.
Ее рука сжала пакет, завернутый в промасленную бумагу.
«Лузитания» стала быстро крениться на бок, и девушка поспешила на правый борт, чтобы занять место в лодке.
Глава 1
Молодые искатели приключений, ЛТД
— Томми, старик!
— Таппенс, старушка!
Молодые люди нежно приветствовали друг друга на Довер — стрит, задерживая движение. Слова «старик» и «старушка» в данном случае едва ли соответствовали им. Вместе им обоим вряд ли было больше сорока пяти лет.
— Мы не виделись целую вечность! — продолжал молодой человек. — Откуда ты? Пойдем пожуем куда-нибудь. Мы здесь мешаем движению. Видишь, из-за нас остановились машины. Пойдем.
Девушка согласилась, и они направились по Довер — стрит к Пикадилли.
— Куда пойдем? — спросил Томми.
Некоторая робость в его голосе не скрылась от мисс Пруденс Коули, известной близким друзьям как Таппенс.
— Томми, ты без денег?
— Немножко есть, — неуверенно ответил Томми.
— Ты всегда был лжецом, — сурово сказала Таппенс, — хотя тебе удалось однажды убедить сестру из Гринбанка[1], что доктор велел тебе принимать пиво в качестве тонизирующего, но забыл написать об этом в карточке. Ты помнишь?
Томми усмехнулся.
— Еще бы! А помнишь, как сердилась эта старая кошка? А вообще-то она была неплохой… Да, хорошее было время…
Таппенс вздохнула.
— Да. Ты демобилизован?
Томми кивнул.
— Да, два месяца назад.
— А пособие?..
— Кончилось.
— О, Томми!
— Ничего, старушка, это не от легкомысленной жизни. Нет! Просто стоимость жизни, если ты знаешь…
— Дорогое дитя, — перебила его Таппенс, — давай зайдем в «Лайенз», выпьем по чашке чаю, — и она шагнула к лестнице.
Народу было много, и они бродили по залу, разыскивая свободные места, слушая обрывки чужих разговоров.
— И, ты знаешь, она сидела и кричала, пока ей не объяснили, в чем дело. Это была простая сиделка, моя дорогая! Подобно Мабель Льюис из Парижа…
— Хм… — пробормотал Томми. — Я прошел сегодня мимо двух щеголей, которые говорили о какой-то Джейн Финн. Ты слышала это имя?
Но в этот момент две старые леди вышли из-за стола и Таппенс быстро заняла освободившиеся места.
Томми заказал чай и булочки, усевшись напротив Таппенс. Его рыжие волосы были гладко зачесаны назад. Коричневый костюм опрятен и чист, но довольно поношен. По фигуре было видно, что он спортсмен. Таппенс трудно было назвать красавицей, но в ней было что-то очаровательное.
А теперь, — сказал Томми, отламывая кусок булки, — вернемся к прошлому. Надеюсь, ты помнишь, что мы не виделись с тех пор, как я вышел из госпиталя в 1916 году?
— Конечно, — ответила Таппенс. — Итак, краткая биография мисс Пруденс Коули, пятой дочери архидьякона Коули из Литл Мизенделла, Суффолк. Мисс Коули покинула свой дом и начала трудную жизнь, когда началась война. Она приехала в Лондон и поступила в офицерский госпиталь. Первый месяц: стирка белья и уход за 649 ранеными. Второй месяц: повышение по службе и перевод на сушку упомянутого белья. Третий месяц: повышение и перевод на чистку картофеля. Четвертый месяц: перевод на приготовление бутербродов. Пятый месяц: мытье полов. Шестой месяц: дежурная на приеме. Седьмой месяц: перевод на должность сестры. Восьмой месяц: карьера прервана. Сестра Бонд съела яйцо сестры Вестхавен! Грандиозный скандал! Снова перевод на швабру и ведро! Девятый месяц: переведена для работы в палатах, где встретила друга детства лейтенанта Томаса Бересфорда (раскланивайся, Томми), которого не видела пять лет. Встреча была неожиданной. Десятый месяц: выговор за пребывание в обществе одного из пациентов, а именно: в обществе вышеупомянутого лейтенанта Томаса Бересфорда. Одиннадцатый и двенадцатый месяцы: горничная. В конце войны с блестящей славой покинула госпиталь. После этого талантливая мисс Коули работала шофером у генерала. Это была самая прекрасная работа, потому что генерал был молодой.
— Не вижу ничего хорошего в этом, — сказал Томми.
— Я уже забыла его имя, — призналась Таппенс. — Во всяком случае, это было верхом моей карьеры. Потом я перешла на правительственную службу. Теперь все кончено.
— У меня не было таких передвижений, — сказал Томми. Я был во Франции, потом меня послали в Месопотамию, там я был второй раз ранен и попал в госпиталь.
Был в Египте, и, как я тебе уже говорил, меня демобилизовали. И в течение десяти долгих месяцев я ищу работу. Кто мне даст ее? Что я могу делать? Что я знаю? Ничего!
Таппенс мрачно кивнула.
— Что ты думаешь насчет колоний?
Томми покачал головой.
— Мне не нравятся колонии. Совершенно не нравятся.
— У тебя богатые родственники?
Томми снова покачал головой.
— О, Томми, у тебя нет даже тетки?
— У меня есть старый дядя, но он не очень добр ко мне.
— Почему же?
— Он хотел усыновить меня, но я отказался.
— Я, кажется, слышала об этом, — сказала Таппенс. — Ты отказался, потому что твоя мать…
Томми смутился.
— Да, это было бы слишком тяжело для нее. Я был единственным, что у нее оставалось. Старик ее ненавидел и хотел забрать меня.
— Твоя мать умерла? — мягко спросила Таппенс. Томми кивнул. Большие серые глаза Таппенс стали влажными — Ты хороший парень, Томми, я всегда знала это.
— Вздор! — поспешно сказал Томми. — Вот такое мое положение. Так что я в отчаянии.
— Я тоже. Я ничего не могу придумать. Остается вернуться домой.
— А ты этого не хочешь?
— Конечно! Что хорошего там? Отец умер, а я ужасно любила его. Он был немного старомоден. Я доставляла ему много беспокойства. Он даже облегченно вздохнул, когда я отправилась на войну… Я не хочу возвращаться домой. Томми, что же мне делать?
Томми печально посмотрел на нее. Они помолчали, потом Таппенс воскликнула:
— Деньги, деньги, деньги! Я все время думаю о деньгах. Я считаю, что это плохо, но ничего не могу поделать.
— Я тоже, — согласился Томми.
— Я пытаюсь придумать способ получения денег, — продолжала Таппенс. — Есть только три возможности, по-моему. Украсть, выйти замуж или сделать их. Первое исключается. Богатых родственников у меня нет. Замужество, конечно, самое лучшее. Я думала о браке по расчету, когда была совсем маленькой. Но это ерунда. Я не хочу этого. Ты знаешь, я не сентиментальна.
— Конечно, нет, — подтвердил Томми.
— Это не очень вежливо с твоей стороны, — сказала Таппенс, — но это так. Я готова была бы выйти замуж за богатого человека, но я не встретила такого. Все парни вокруг меня не были богатыми.
— А как же твой генерал? — спросил Томми.
— Представляю себе его на велосипеде, когда он едет в магазин! — воскликнула Таппенс. — Нет, нет! Вот ты можешь жениться на богатой девушке.
— Мне нравится эта мысль. Только я не знаю, как осуществить ее.
— Это нетрудно. Поезжай куда-нибудь на курорт. Узнай, кто там побогаче, подойди и скажи: «Послушайте, вы богаты, и я хочу познакомиться с вами».
— Ты полагаешь, что я в состоянии это сделать?
— Не будь дураком! Ты подашь ей платок, или наступишь на ногу, или еще что-нибудь в этом роде. Это, в конечном счете, приведет к браку, если, ты ей понравишься.
— Ты переоцениваешь мои способности, — пробормотал Томми.
— С другой стороны, — продолжала Таппенс, — подцепить миллионершу не так-то легко. Нет, брак — это слишком трудно. Остается — делать деньги.
— Мы пытались, — перебил ее Томми, — но неудачно.
— Мы пытались обычными путями, да. Но надо попробовать необычный способ. Томми, давай станем искателями приключений!
— Отлично! — воскликнул Томми. — А с чего начнем?
— Если мы станем известными, люди могут нанять нас, чтобы мы за них совершали преступления.
— Превосходно! И это говорит дочь священника!
— Моральная вина будет на них, а не на нас. Ты должен согласиться, что есть различие в краже драгоценностей для себя и для других.
— Не думаю, что это будет иметь значение, если тебя поймают.
— Может и не поймают. Но это не подойдет. Я слишком умна для таких дел.
— Скромность всегда была твоим украшением, — заметил Томми.
— Не дразни меня! Послушай, Томми, давай станем партнерами.
— Партнерами фирмы по краже драгоценностей?
— Ну, это только как пример. Что ты думаешь насчет бухгалтерии?
— Я не знаю, что это такое.
— Я тоже. Я всегда путала кредит и дебет. Да, это рискованное предприятие! Хотя романтика мне нравится.
Галеоны и дублоны!
— И назовем фирму «Молодые искатели приключений, ЛТД». Как, Таппенс?
— Ты смеешься, а я чувствую, что это может кое-что дать.
— И что ты предлагаешь своим будущим работодателям?
— Объявление, — быстро сказала Таппенс. — У тебя есть бумага и карандаш?
Томми протянул ей записную книжку и карандаш, и Таппенс торопливо начала писать.
— Начало такое: «Молодой офицер, дважды раненный на войне…»
— О, мой дорогой мальчик! Но я уверена, что это потрясет сердце какой-нибудь старой девы и она усыновит тебя.
— Я не хочу, чтобы меня усыновляли.
— Я и забыла, что ты предубежден против этого. Ну ладно, тогда так: «Двое молодых искателей приключений предлагают свои услуги. Согласны делать что угодно и ехать куда угодно. Плата должна быть хорошей». Я думаю, все будет ясно. И можно еще прибавить: «От неприемлемых дел — отказ». Если, например, будет что-нибудь скучное.
— Я думаю, что каждое подобное предложение можно считать неприемлемым.
— Томми! Ты гений! Это же шик! Напишем так: «Не откажемся от неблагоразумных дел, если плата будет хорошей». Ну как?
— Подумают, что это какая-то мистификация.
— Ну, в газетах пишут и не такое. Сегодня утром я читала объявление. Оно начиналось со слов «Петунья» и кончалось подписью «Лучший мальчик».
Она вырвала листок и протянула его Томми.
— Вот, отнеси в «Тайме». Ответ на такой-то ящик. Я думаю, что это обойдется в пять шиллингов. Вот полкроны, это моя доля.
Томми задумчиво смотрел на бумагу.
— И мы действительно попытаемся это сделать?
— Томми, ты же игрок! Давай выпьем за успех. Она разлила остатки заварки в чашки.
— Это рискованное предприятие, но может быть и успешным.
— Итак, за «Молодых искателей приключений, ЛТД», — провозгласил Томми.
Они чокнулись, выпили чай и рассмеялись. Таппенс встала.
— Я должна возвращаться в свои апартаменты.
— Ну, а я пока поищу какую-нибудь богачку, — усмехнулся Томми. — Где мы встретимся и когда?
— Завтра в двенадцать часов. У метро на Пикадилли. Ты можешь?
— Я располагаю своим временем, — торжественно сказал мистер Бересфорд.
— Итак, до завтра.
— До свидания, старушка.
Молодые люди разошлись в разные стороны. Таппенс жила в районе Сузерн Бельгравик. Она была на полпути к Сент — Джеймс — парку, когда позади нее раздался мужской голос:
— Прошу прощения, мисс, можно мне поговорить с вами?
— Таппенс, старушка!
Молодые люди нежно приветствовали друг друга на Довер — стрит, задерживая движение. Слова «старик» и «старушка» в данном случае едва ли соответствовали им. Вместе им обоим вряд ли было больше сорока пяти лет.
— Мы не виделись целую вечность! — продолжал молодой человек. — Откуда ты? Пойдем пожуем куда-нибудь. Мы здесь мешаем движению. Видишь, из-за нас остановились машины. Пойдем.
Девушка согласилась, и они направились по Довер — стрит к Пикадилли.
— Куда пойдем? — спросил Томми.
Некоторая робость в его голосе не скрылась от мисс Пруденс Коули, известной близким друзьям как Таппенс.
— Томми, ты без денег?
— Немножко есть, — неуверенно ответил Томми.
— Ты всегда был лжецом, — сурово сказала Таппенс, — хотя тебе удалось однажды убедить сестру из Гринбанка[1], что доктор велел тебе принимать пиво в качестве тонизирующего, но забыл написать об этом в карточке. Ты помнишь?
Томми усмехнулся.
— Еще бы! А помнишь, как сердилась эта старая кошка? А вообще-то она была неплохой… Да, хорошее было время…
Таппенс вздохнула.
— Да. Ты демобилизован?
Томми кивнул.
— Да, два месяца назад.
— А пособие?..
— Кончилось.
— О, Томми!
— Ничего, старушка, это не от легкомысленной жизни. Нет! Просто стоимость жизни, если ты знаешь…
— Дорогое дитя, — перебила его Таппенс, — давай зайдем в «Лайенз», выпьем по чашке чаю, — и она шагнула к лестнице.
Народу было много, и они бродили по залу, разыскивая свободные места, слушая обрывки чужих разговоров.
— И, ты знаешь, она сидела и кричала, пока ей не объяснили, в чем дело. Это была простая сиделка, моя дорогая! Подобно Мабель Льюис из Парижа…
— Хм… — пробормотал Томми. — Я прошел сегодня мимо двух щеголей, которые говорили о какой-то Джейн Финн. Ты слышала это имя?
Но в этот момент две старые леди вышли из-за стола и Таппенс быстро заняла освободившиеся места.
Томми заказал чай и булочки, усевшись напротив Таппенс. Его рыжие волосы были гладко зачесаны назад. Коричневый костюм опрятен и чист, но довольно поношен. По фигуре было видно, что он спортсмен. Таппенс трудно было назвать красавицей, но в ней было что-то очаровательное.
А теперь, — сказал Томми, отламывая кусок булки, — вернемся к прошлому. Надеюсь, ты помнишь, что мы не виделись с тех пор, как я вышел из госпиталя в 1916 году?
— Конечно, — ответила Таппенс. — Итак, краткая биография мисс Пруденс Коули, пятой дочери архидьякона Коули из Литл Мизенделла, Суффолк. Мисс Коули покинула свой дом и начала трудную жизнь, когда началась война. Она приехала в Лондон и поступила в офицерский госпиталь. Первый месяц: стирка белья и уход за 649 ранеными. Второй месяц: повышение по службе и перевод на сушку упомянутого белья. Третий месяц: повышение и перевод на чистку картофеля. Четвертый месяц: перевод на приготовление бутербродов. Пятый месяц: мытье полов. Шестой месяц: дежурная на приеме. Седьмой месяц: перевод на должность сестры. Восьмой месяц: карьера прервана. Сестра Бонд съела яйцо сестры Вестхавен! Грандиозный скандал! Снова перевод на швабру и ведро! Девятый месяц: переведена для работы в палатах, где встретила друга детства лейтенанта Томаса Бересфорда (раскланивайся, Томми), которого не видела пять лет. Встреча была неожиданной. Десятый месяц: выговор за пребывание в обществе одного из пациентов, а именно: в обществе вышеупомянутого лейтенанта Томаса Бересфорда. Одиннадцатый и двенадцатый месяцы: горничная. В конце войны с блестящей славой покинула госпиталь. После этого талантливая мисс Коули работала шофером у генерала. Это была самая прекрасная работа, потому что генерал был молодой.
— Не вижу ничего хорошего в этом, — сказал Томми.
— Я уже забыла его имя, — призналась Таппенс. — Во всяком случае, это было верхом моей карьеры. Потом я перешла на правительственную службу. Теперь все кончено.
— У меня не было таких передвижений, — сказал Томми. Я был во Франции, потом меня послали в Месопотамию, там я был второй раз ранен и попал в госпиталь.
Был в Египте, и, как я тебе уже говорил, меня демобилизовали. И в течение десяти долгих месяцев я ищу работу. Кто мне даст ее? Что я могу делать? Что я знаю? Ничего!
Таппенс мрачно кивнула.
— Что ты думаешь насчет колоний?
Томми покачал головой.
— Мне не нравятся колонии. Совершенно не нравятся.
— У тебя богатые родственники?
Томми снова покачал головой.
— О, Томми, у тебя нет даже тетки?
— У меня есть старый дядя, но он не очень добр ко мне.
— Почему же?
— Он хотел усыновить меня, но я отказался.
— Я, кажется, слышала об этом, — сказала Таппенс. — Ты отказался, потому что твоя мать…
Томми смутился.
— Да, это было бы слишком тяжело для нее. Я был единственным, что у нее оставалось. Старик ее ненавидел и хотел забрать меня.
— Твоя мать умерла? — мягко спросила Таппенс. Томми кивнул. Большие серые глаза Таппенс стали влажными — Ты хороший парень, Томми, я всегда знала это.
— Вздор! — поспешно сказал Томми. — Вот такое мое положение. Так что я в отчаянии.
— Я тоже. Я ничего не могу придумать. Остается вернуться домой.
— А ты этого не хочешь?
— Конечно! Что хорошего там? Отец умер, а я ужасно любила его. Он был немного старомоден. Я доставляла ему много беспокойства. Он даже облегченно вздохнул, когда я отправилась на войну… Я не хочу возвращаться домой. Томми, что же мне делать?
Томми печально посмотрел на нее. Они помолчали, потом Таппенс воскликнула:
— Деньги, деньги, деньги! Я все время думаю о деньгах. Я считаю, что это плохо, но ничего не могу поделать.
— Я тоже, — согласился Томми.
— Я пытаюсь придумать способ получения денег, — продолжала Таппенс. — Есть только три возможности, по-моему. Украсть, выйти замуж или сделать их. Первое исключается. Богатых родственников у меня нет. Замужество, конечно, самое лучшее. Я думала о браке по расчету, когда была совсем маленькой. Но это ерунда. Я не хочу этого. Ты знаешь, я не сентиментальна.
— Конечно, нет, — подтвердил Томми.
— Это не очень вежливо с твоей стороны, — сказала Таппенс, — но это так. Я готова была бы выйти замуж за богатого человека, но я не встретила такого. Все парни вокруг меня не были богатыми.
— А как же твой генерал? — спросил Томми.
— Представляю себе его на велосипеде, когда он едет в магазин! — воскликнула Таппенс. — Нет, нет! Вот ты можешь жениться на богатой девушке.
— Мне нравится эта мысль. Только я не знаю, как осуществить ее.
— Это нетрудно. Поезжай куда-нибудь на курорт. Узнай, кто там побогаче, подойди и скажи: «Послушайте, вы богаты, и я хочу познакомиться с вами».
— Ты полагаешь, что я в состоянии это сделать?
— Не будь дураком! Ты подашь ей платок, или наступишь на ногу, или еще что-нибудь в этом роде. Это, в конечном счете, приведет к браку, если, ты ей понравишься.
— Ты переоцениваешь мои способности, — пробормотал Томми.
— С другой стороны, — продолжала Таппенс, — подцепить миллионершу не так-то легко. Нет, брак — это слишком трудно. Остается — делать деньги.
— Мы пытались, — перебил ее Томми, — но неудачно.
— Мы пытались обычными путями, да. Но надо попробовать необычный способ. Томми, давай станем искателями приключений!
— Отлично! — воскликнул Томми. — А с чего начнем?
— Если мы станем известными, люди могут нанять нас, чтобы мы за них совершали преступления.
— Превосходно! И это говорит дочь священника!
— Моральная вина будет на них, а не на нас. Ты должен согласиться, что есть различие в краже драгоценностей для себя и для других.
— Не думаю, что это будет иметь значение, если тебя поймают.
— Может и не поймают. Но это не подойдет. Я слишком умна для таких дел.
— Скромность всегда была твоим украшением, — заметил Томми.
— Не дразни меня! Послушай, Томми, давай станем партнерами.
— Партнерами фирмы по краже драгоценностей?
— Ну, это только как пример. Что ты думаешь насчет бухгалтерии?
— Я не знаю, что это такое.
— Я тоже. Я всегда путала кредит и дебет. Да, это рискованное предприятие! Хотя романтика мне нравится.
Галеоны и дублоны!
— И назовем фирму «Молодые искатели приключений, ЛТД». Как, Таппенс?
— Ты смеешься, а я чувствую, что это может кое-что дать.
— И что ты предлагаешь своим будущим работодателям?
— Объявление, — быстро сказала Таппенс. — У тебя есть бумага и карандаш?
Томми протянул ей записную книжку и карандаш, и Таппенс торопливо начала писать.
— Начало такое: «Молодой офицер, дважды раненный на войне…»
— О, мой дорогой мальчик! Но я уверена, что это потрясет сердце какой-нибудь старой девы и она усыновит тебя.
— Я не хочу, чтобы меня усыновляли.
— Я и забыла, что ты предубежден против этого. Ну ладно, тогда так: «Двое молодых искателей приключений предлагают свои услуги. Согласны делать что угодно и ехать куда угодно. Плата должна быть хорошей». Я думаю, все будет ясно. И можно еще прибавить: «От неприемлемых дел — отказ». Если, например, будет что-нибудь скучное.
— Я думаю, что каждое подобное предложение можно считать неприемлемым.
— Томми! Ты гений! Это же шик! Напишем так: «Не откажемся от неблагоразумных дел, если плата будет хорошей». Ну как?
— Подумают, что это какая-то мистификация.
— Ну, в газетах пишут и не такое. Сегодня утром я читала объявление. Оно начиналось со слов «Петунья» и кончалось подписью «Лучший мальчик».
Она вырвала листок и протянула его Томми.
— Вот, отнеси в «Тайме». Ответ на такой-то ящик. Я думаю, что это обойдется в пять шиллингов. Вот полкроны, это моя доля.
Томми задумчиво смотрел на бумагу.
— И мы действительно попытаемся это сделать?
— Томми, ты же игрок! Давай выпьем за успех. Она разлила остатки заварки в чашки.
— Это рискованное предприятие, но может быть и успешным.
— Итак, за «Молодых искателей приключений, ЛТД», — провозгласил Томми.
Они чокнулись, выпили чай и рассмеялись. Таппенс встала.
— Я должна возвращаться в свои апартаменты.
— Ну, а я пока поищу какую-нибудь богачку, — усмехнулся Томми. — Где мы встретимся и когда?
— Завтра в двенадцать часов. У метро на Пикадилли. Ты можешь?
— Я располагаю своим временем, — торжественно сказал мистер Бересфорд.
— Итак, до завтра.
— До свидания, старушка.
Молодые люди разошлись в разные стороны. Таппенс жила в районе Сузерн Бельгравик. Она была на полпути к Сент — Джеймс — парку, когда позади нее раздался мужской голос:
— Прошу прощения, мисс, можно мне поговорить с вами?
Глава 2
Предложение мистера Уайтингтона
Таппенс повернулась, но слова, которые она собиралась произнести, замерли у нее на губах, когда она увидела приближающегося мужчину. Как будто прочитав ее мысли, он быстро сказал:
— Могу уверить вас, что я не имею никаких дурных намерений.
Она остановилась. Это был рослый мужчина, чисто выбритый, с массивной нижней челюстью. Его маленькие глаза бегали, и Таппенс не удавалось поймать их взгляд.
— Что вам нужно? — спросила она. Мужчина улыбнулся.
— Я случайно подслушал ваш разговор с молодым джентльменом в «Лайенз».
— Ну и что?
— Ничего, кроме того, что, мне кажется, я смогу использовать вас.
— Вы следили за мной?
— У нас свобода передвижений.
— А как вы хотите использовать меня?
Мужчина достал из кармана карточку и с поклоном протянул ей. Таппенс прочитала: «Мистер Эдвард Уайтингтон, „Эсфония Гласвар Компания“. Мистер Уайтингтон сказал:
— Если вы ничего не имеете против, я буду ждать вас у себя в конторе в одиннадцать часов, и мы обсудим мое предложение.
— В одиннадцать часов? — переспросила Таппенс.
— В одиннадцать, мисс.
Таппенс быстро прикинула в уме и ответила:
— Хорошо, я приду.
Он приподнял шляпу, поклонился и ушел. Таппенс несколько минут смотрела ему вслед. Потом полола плечами.
— Приключения начинаются, — пробормотала она. — Интересно, что ему от меня нужно? Все же, мистер Уайтингтон, мне что-то в вас не нравится. С другой стороны, мне нечего вас бояться.
Она тряхнула головой и быстро пошла к ближайшему почтовому отделению. Там она некоторое время обдумывала текст телеграммы. И хотя у нее оставалось всего пять шиллингов, она решила пожертвовать девятью пенсами. Карандашом, который остался у нее от Томми, она написала: «Не помещай объявления. Объясню завтра». — Может быть, Томми ее получит, — пробормотала она. — Во всяком случае, терять нечего.
После этого она пошла домой, купив по дороге трехцентовых булочек.
Позже, сидя в своей крошечной комнате под самой крышей, Таппенс размышляла о будущем. А когда она уснула, ей приснился мистер Уайтингтон, который заставлял ее что-то мыть.
Было без пяти одиннадцать, когда Таппенс подошла к дому, в котором размещалась «Эсфония Гласвар Компания». Она решила пройти до конца улицы и вернуться обратно. Ровно в одиннадцать часов она вошла в здание. Компания помещалась на последнем этаже. Там был лифт, но Таппенс решила подняться пешком.
Она подошла к стеклянной двери, на которой висела дощечка с надписью «Эсфония Гласвар Компания», и постучала. Из-за двери раздался голос, приглашающий войти, и она толкнула дверь.
Средних лет клерк поднялся из-за письменного стола и поспешил ей навстречу.
— Вы пришли на…
— Мне нужна служба мистера Уайтингтона, — сказала Таппенс.
Он подошел к двери с табличкой «Личный кабинет», постучал, открыл дверь и пригласил ее войти.
Уайтингтон сидел за большим письменным столом, заваленным бумагами. Таппенс почувствовала беспокойство. В Уайтингтоне было что-то странное. К тому же его процветающий вид не вязался с бегающими глазами и не производил благоприятного впечатления.
Он взглянул на нее и кивнул.
— Вы пришли? Отлично! Садитесь, пожалуйста.
Таппенс села в кресло напротив него, покорно ожидая, пока Уайтингтон кончит копаться в бумагах. Наконец он сдвинул бумаги в сторону и посмотрел на нее.
— Итак, моя дорогая юная леди, приступим к делу. — Его лицо расплылось в улыбке. — Какую работу вы хотите получить? Что вы скажете, если я предложу вам сто фунтов в оплату всех расходов? — Уайтингтон откинулся в кресле, заложив большие пальцы рук на проймы жилета.
Таппенс недоверчиво покосилась на него.
— А какого рода работа? — спросила она.
— Работа чисто условная, совершенно условная. Приятное путешествие.
— Куда?
— В Париж, — Уайтингтон улыбнулся.
— О, — задумчиво произнесла Таппенс. Про себя она подумала: «Конечно, если дальше все пойдет хорошо. Трудно представить себе мистера Уайтингтона в роли веселого обманщика».
— Да, — продолжал Уайтингтон, — что может быть более восхитительным? Поехать туда ненадолго — очень ненадолго, я уверен, — и поселиться в одном из пансионов для молодых девушек.
— Пансион? — перебила его Таппенс.
— Точно. Пансион мадам Коломбье на авеню де Нейли.
Таппенс хорошо знала это имя. Нельзя выбрать ничего более лучшего. У нее было несколько подруг там. Поэтому она была очень удивлена.
— Вы хотите отправить меня к мадам Коломбье? И надолго?
— Это зависит от обстоятельств. Возможно, на три месяца.
— И это все? И больше никаких условий?
— Ничего другого. Вы, конечно, можете сообщить кое-что друзьям, но связи с ними поддерживать не будете. Я требую соблюдения строжайшей тайны. Кстати, вы англичанка, не так ли?
— Да.
— Однако вы говорите с американским акцентом.
— В госпитале я общалась в основном с американцами… Я скоро избавлюсь от акцента.
— Наоборот, вам лучше считаться американкой. Детали о вашей прошлой жизни можно подработать. Да, я думаю, что так будет лучше. Затем…
— Один момент, Уайтингтон! Вы, кажется, должны поинтересоваться моим мнением.
Уайтингтон с удивлением посмотрел на нее.
— Надеюсь, вы не собираетесь отказаться? Могу вас уверить, что заведение мадам Коломбье высшего класса.
— Верно. Но, мистер Уайтингтон, я не понимаю, какую ценность представляю для вас.
— Нет? — спросил Уайтингтон. — Я скажу вам… Без сомнения, я могу использовать и кого-нибудь другого. Я готов заплатить деньги молодой леди, достаточно смышленой, чтобы делать то, что нужно, и достаточно осмотрительной, чтобы не задавать вопросов.
Таппенс улыбнулась. Она почувствовала, что Уайтингтон прав.
— Есть еще один вопрос. Вы не упоминали о мистере Бересфорде. Что будет делать он?
— Мистер Бересфорд?
— Мой партнер, — с достоинством сказала Таппенс. — Вы видели нас вместе вчера.
— Ах да. Боюсь, что мне не потребуются его услуги.
— В таком случае… — Таппенс поднялась, — или мы оба, или никто. До свидания, мистер Уайтингтон.
— Один момент. Подождите, может быть, я подберу ему что-нибудь. Присядьте, мисс… — он вопросительно замолчал.
Таппенс назвала первое пришедшее на ум имя.
— Джейн Финн, — сказала она торопливо и рот ее раскрылся от удивления, когда она увидела, какой эффект произвели ее слова.
С лица Уайтингтона исчезла мягкость. Он побагровел от гнева, на лбу вздулись вены. Он наклонился вперед и злобно прошипел:
— Так это ваша маленькая шутка?
Таппенс была очень удивлена, но не испугалась.
— Так вы играли со мной, как кошка с мышью? Знали, что мне нужно, но разыгрывали комедию, да? — продолжал Уайтингтон. — Кто проболтался вам об этом? Рита?
Таппенс покачала головой. Она не знала, долго ли сможет играть вслепую.
— Нет, — честно ответила она. — Рита ничего обо мне не знает.
Его глаза впились в нее.
— И много вы знаете?
— Очень мало, — Таппенс заметила, что Уайтингтона это несколько успокоило. Похвастаться, что она знает больше, Таппенс не решилась.
— Во всяком случае, — прорычал Уайтингтон, — вы знаете достаточно, чтобы проникнуть сюда и назвать это имя.
— А почему это не может быть моим собственным именем? — упорствовала Таппенс.
— Вы, конечно, не сомневаетесь, что могут существовать две девушки с одинаковыми именами?
— Я могла угадать, — сказала Таппенс, опьяненная успехом своей лжи.
Уайтингтон уперся кулаками в стол.
— Совсем глупо! Что вы знаете? И сколько вы хотите?
Последние слова сильно поразили Таппенс, особенно после скудного ужина вчера вечером. Она довольно улыбнулась.
— Мой дорогой мистер Уайтингтон, давайте откроем карты. И не сердитесь… Вы слышали вчера наш разговор, но не весь. Да, мне известно заинтересовавшее вас имя, но, может быть, это и все, что я знаю…
— Да, но, может быть, и не все, — проворчал Уайтингтон.
— Вы в состоянии проверить, — Таппенс вздохнула.
— Ладно, не прикидывайтесь дурочкой. Вы знаете гораздо больше, чем готовы признать.
Таппенс немного помолчала, потом мягко сказала:
— Я не буду спорить с вами, мистер Уайтингтон.
— Перейдем к делу. Сколько?…
Таппенс задумалась. С одной стороны, жаль упустить такую возможность, а с другой — назвать большую сумму, значит возбудить его подозрения. В ее голове мелькнула одна идея.
— Я думаю, что можно обсудить этот вопрос позже. Лицо Уайтингтона исказила усмешка.
— Шантаж, да?
Таппенс улыбнулась.
— Нет. Можно ли говорить о плате вперед, ведь работа еще не сделана. Уайтингтон нахмурился.
— Вы понимаете, — воскликнула Таппенс, — я не очень люблю деньги.
— Но вам они нужны, — сказал Уайтингтон. — Ну хорошо… Я думаю, что вы в состоянии выполнить мое задание. Вы сказали, что это не Рита. Это… Да, войдите.
В кабинет вошел клерк и протянул Уайтингтону какую-то бумагу.
— Телефонный запрос, сэр. Уайтингтон схватил бумагу и нахмурился.
— Я все сделаю, Браун. Идите.
Когда клерк вышел, Уайтингтон повернулся к Таппенс.
— Приходите завтра в это же время. Возьмите пока пятьдесят фунтов.
Он достал несколько банкнот и протянул ей через стол.
Она спрятала деньги в сумочку.
— До свидания, мистер Уайтингтон, — вежливо сказала она.
В отличном настроении Таппенс быстро сбежала по лестнице. Часы на улице показывали без пяти двенадцать.
— Вот удивлю Томми! — пробормотала она, вскакивая в такси.
Автомобиль подвез ее к станции метро. Томми только что показался у выхода. Он увидел ее и радостно улыбнулся. Таппенс бросилась к нему.
— Ты не можешь заплатить за такси? У меня нет меньше пятифунтовой бумажки.
— Могу уверить вас, что я не имею никаких дурных намерений.
Она остановилась. Это был рослый мужчина, чисто выбритый, с массивной нижней челюстью. Его маленькие глаза бегали, и Таппенс не удавалось поймать их взгляд.
— Что вам нужно? — спросила она. Мужчина улыбнулся.
— Я случайно подслушал ваш разговор с молодым джентльменом в «Лайенз».
— Ну и что?
— Ничего, кроме того, что, мне кажется, я смогу использовать вас.
— Вы следили за мной?
— У нас свобода передвижений.
— А как вы хотите использовать меня?
Мужчина достал из кармана карточку и с поклоном протянул ей. Таппенс прочитала: «Мистер Эдвард Уайтингтон, „Эсфония Гласвар Компания“. Мистер Уайтингтон сказал:
— Если вы ничего не имеете против, я буду ждать вас у себя в конторе в одиннадцать часов, и мы обсудим мое предложение.
— В одиннадцать часов? — переспросила Таппенс.
— В одиннадцать, мисс.
Таппенс быстро прикинула в уме и ответила:
— Хорошо, я приду.
Он приподнял шляпу, поклонился и ушел. Таппенс несколько минут смотрела ему вслед. Потом полола плечами.
— Приключения начинаются, — пробормотала она. — Интересно, что ему от меня нужно? Все же, мистер Уайтингтон, мне что-то в вас не нравится. С другой стороны, мне нечего вас бояться.
Она тряхнула головой и быстро пошла к ближайшему почтовому отделению. Там она некоторое время обдумывала текст телеграммы. И хотя у нее оставалось всего пять шиллингов, она решила пожертвовать девятью пенсами. Карандашом, который остался у нее от Томми, она написала: «Не помещай объявления. Объясню завтра». — Может быть, Томми ее получит, — пробормотала она. — Во всяком случае, терять нечего.
После этого она пошла домой, купив по дороге трехцентовых булочек.
Позже, сидя в своей крошечной комнате под самой крышей, Таппенс размышляла о будущем. А когда она уснула, ей приснился мистер Уайтингтон, который заставлял ее что-то мыть.
Было без пяти одиннадцать, когда Таппенс подошла к дому, в котором размещалась «Эсфония Гласвар Компания». Она решила пройти до конца улицы и вернуться обратно. Ровно в одиннадцать часов она вошла в здание. Компания помещалась на последнем этаже. Там был лифт, но Таппенс решила подняться пешком.
Она подошла к стеклянной двери, на которой висела дощечка с надписью «Эсфония Гласвар Компания», и постучала. Из-за двери раздался голос, приглашающий войти, и она толкнула дверь.
Средних лет клерк поднялся из-за письменного стола и поспешил ей навстречу.
— Вы пришли на…
— Мне нужна служба мистера Уайтингтона, — сказала Таппенс.
Он подошел к двери с табличкой «Личный кабинет», постучал, открыл дверь и пригласил ее войти.
Уайтингтон сидел за большим письменным столом, заваленным бумагами. Таппенс почувствовала беспокойство. В Уайтингтоне было что-то странное. К тому же его процветающий вид не вязался с бегающими глазами и не производил благоприятного впечатления.
Он взглянул на нее и кивнул.
— Вы пришли? Отлично! Садитесь, пожалуйста.
Таппенс села в кресло напротив него, покорно ожидая, пока Уайтингтон кончит копаться в бумагах. Наконец он сдвинул бумаги в сторону и посмотрел на нее.
— Итак, моя дорогая юная леди, приступим к делу. — Его лицо расплылось в улыбке. — Какую работу вы хотите получить? Что вы скажете, если я предложу вам сто фунтов в оплату всех расходов? — Уайтингтон откинулся в кресле, заложив большие пальцы рук на проймы жилета.
Таппенс недоверчиво покосилась на него.
— А какого рода работа? — спросила она.
— Работа чисто условная, совершенно условная. Приятное путешествие.
— Куда?
— В Париж, — Уайтингтон улыбнулся.
— О, — задумчиво произнесла Таппенс. Про себя она подумала: «Конечно, если дальше все пойдет хорошо. Трудно представить себе мистера Уайтингтона в роли веселого обманщика».
— Да, — продолжал Уайтингтон, — что может быть более восхитительным? Поехать туда ненадолго — очень ненадолго, я уверен, — и поселиться в одном из пансионов для молодых девушек.
— Пансион? — перебила его Таппенс.
— Точно. Пансион мадам Коломбье на авеню де Нейли.
Таппенс хорошо знала это имя. Нельзя выбрать ничего более лучшего. У нее было несколько подруг там. Поэтому она была очень удивлена.
— Вы хотите отправить меня к мадам Коломбье? И надолго?
— Это зависит от обстоятельств. Возможно, на три месяца.
— И это все? И больше никаких условий?
— Ничего другого. Вы, конечно, можете сообщить кое-что друзьям, но связи с ними поддерживать не будете. Я требую соблюдения строжайшей тайны. Кстати, вы англичанка, не так ли?
— Да.
— Однако вы говорите с американским акцентом.
— В госпитале я общалась в основном с американцами… Я скоро избавлюсь от акцента.
— Наоборот, вам лучше считаться американкой. Детали о вашей прошлой жизни можно подработать. Да, я думаю, что так будет лучше. Затем…
— Один момент, Уайтингтон! Вы, кажется, должны поинтересоваться моим мнением.
Уайтингтон с удивлением посмотрел на нее.
— Надеюсь, вы не собираетесь отказаться? Могу вас уверить, что заведение мадам Коломбье высшего класса.
— Верно. Но, мистер Уайтингтон, я не понимаю, какую ценность представляю для вас.
— Нет? — спросил Уайтингтон. — Я скажу вам… Без сомнения, я могу использовать и кого-нибудь другого. Я готов заплатить деньги молодой леди, достаточно смышленой, чтобы делать то, что нужно, и достаточно осмотрительной, чтобы не задавать вопросов.
Таппенс улыбнулась. Она почувствовала, что Уайтингтон прав.
— Есть еще один вопрос. Вы не упоминали о мистере Бересфорде. Что будет делать он?
— Мистер Бересфорд?
— Мой партнер, — с достоинством сказала Таппенс. — Вы видели нас вместе вчера.
— Ах да. Боюсь, что мне не потребуются его услуги.
— В таком случае… — Таппенс поднялась, — или мы оба, или никто. До свидания, мистер Уайтингтон.
— Один момент. Подождите, может быть, я подберу ему что-нибудь. Присядьте, мисс… — он вопросительно замолчал.
Таппенс назвала первое пришедшее на ум имя.
— Джейн Финн, — сказала она торопливо и рот ее раскрылся от удивления, когда она увидела, какой эффект произвели ее слова.
С лица Уайтингтона исчезла мягкость. Он побагровел от гнева, на лбу вздулись вены. Он наклонился вперед и злобно прошипел:
— Так это ваша маленькая шутка?
Таппенс была очень удивлена, но не испугалась.
— Так вы играли со мной, как кошка с мышью? Знали, что мне нужно, но разыгрывали комедию, да? — продолжал Уайтингтон. — Кто проболтался вам об этом? Рита?
Таппенс покачала головой. Она не знала, долго ли сможет играть вслепую.
— Нет, — честно ответила она. — Рита ничего обо мне не знает.
Его глаза впились в нее.
— И много вы знаете?
— Очень мало, — Таппенс заметила, что Уайтингтона это несколько успокоило. Похвастаться, что она знает больше, Таппенс не решилась.
— Во всяком случае, — прорычал Уайтингтон, — вы знаете достаточно, чтобы проникнуть сюда и назвать это имя.
— А почему это не может быть моим собственным именем? — упорствовала Таппенс.
— Вы, конечно, не сомневаетесь, что могут существовать две девушки с одинаковыми именами?
— Я могла угадать, — сказала Таппенс, опьяненная успехом своей лжи.
Уайтингтон уперся кулаками в стол.
— Совсем глупо! Что вы знаете? И сколько вы хотите?
Последние слова сильно поразили Таппенс, особенно после скудного ужина вчера вечером. Она довольно улыбнулась.
— Мой дорогой мистер Уайтингтон, давайте откроем карты. И не сердитесь… Вы слышали вчера наш разговор, но не весь. Да, мне известно заинтересовавшее вас имя, но, может быть, это и все, что я знаю…
— Да, но, может быть, и не все, — проворчал Уайтингтон.
— Вы в состоянии проверить, — Таппенс вздохнула.
— Ладно, не прикидывайтесь дурочкой. Вы знаете гораздо больше, чем готовы признать.
Таппенс немного помолчала, потом мягко сказала:
— Я не буду спорить с вами, мистер Уайтингтон.
— Перейдем к делу. Сколько?…
Таппенс задумалась. С одной стороны, жаль упустить такую возможность, а с другой — назвать большую сумму, значит возбудить его подозрения. В ее голове мелькнула одна идея.
— Я думаю, что можно обсудить этот вопрос позже. Лицо Уайтингтона исказила усмешка.
— Шантаж, да?
Таппенс улыбнулась.
— Нет. Можно ли говорить о плате вперед, ведь работа еще не сделана. Уайтингтон нахмурился.
— Вы понимаете, — воскликнула Таппенс, — я не очень люблю деньги.
— Но вам они нужны, — сказал Уайтингтон. — Ну хорошо… Я думаю, что вы в состоянии выполнить мое задание. Вы сказали, что это не Рита. Это… Да, войдите.
В кабинет вошел клерк и протянул Уайтингтону какую-то бумагу.
— Телефонный запрос, сэр. Уайтингтон схватил бумагу и нахмурился.
— Я все сделаю, Браун. Идите.
Когда клерк вышел, Уайтингтон повернулся к Таппенс.
— Приходите завтра в это же время. Возьмите пока пятьдесят фунтов.
Он достал несколько банкнот и протянул ей через стол.
Она спрятала деньги в сумочку.
— До свидания, мистер Уайтингтон, — вежливо сказала она.
В отличном настроении Таппенс быстро сбежала по лестнице. Часы на улице показывали без пяти двенадцать.
— Вот удивлю Томми! — пробормотала она, вскакивая в такси.
Автомобиль подвез ее к станции метро. Томми только что показался у выхода. Он увидел ее и радостно улыбнулся. Таппенс бросилась к нему.
— Ты не можешь заплатить за такси? У меня нет меньше пятифунтовой бумажки.
Глава 3
Преграда
В карманах Томми было пусто. Он порылся и нашел несколько жалких двухпенсовиков и отдал их шоферу.
— Ну, — спросил он недовольно, — какого черта ты разъезжаешь на такси?
Я не хотела заставлять тебя ждать.
— Заставлять ждать! — передразнил ее Томми. — О Боже!
— И я тебе сказала правду. У меня действительно нет меньше пятифунтовой бумажки.
Я надеюсь, что парень, который дал тебе деньги, не собирается забрать их обратно?
— Нет. У меня был сегодня любопытный разговор. Пойдем позавтракаем, и я тебе все расскажу. Как насчет «Савоя»?
Томми нахмурился.
— А может, в «Риц»?
— В другой раз. «Савой» ближе. Пойдем.
— Ты что, разыгрываешь меня? — спросил Томми. — Или у тебя что-то с головой?
— Твое последнее предположение точнее. У меня есть деньги, и это действует на мой ум.
— Таппенс, старушка, ты не шутишь?
— Ты не веришь? — Таппенс раскрыла сумочку. — Посмотри!
Томми застонал.
— Я должен выпить за это! Я сплю, Таппенс, или я в самом деле вижу пятифунтовые бумажки?
— Конечно, видишь. Теперь ты пойдешь со мной?
— Куда угодно. Но где ты их взяла? Ограбила банк?
— Узнаешь в свое время. Здесь слишком большое движение. Ужасно погибнуть, когда у нас есть деньги.
— Мы идем в ресторан? — поинтересовался Томми, когда они перешли улицу.
— В самый дорогой, — скромно ответила Таппенс.
— Это ни к чему. Выберем что-нибудь поскромнее.
— А ты уверен, что я найду там все, что захочу?
— Ты можешь, конечно, делать что угодно, но это, по-моему, не нужно.
Они вошли в ресторан.
— А теперь выслушай меня, — сказала Таппенс, когда они уселись за столик.
И мисс Коули рассказала ему о случившемся.
— И самое любопытное, что мне пришло в голову назваться Джейн Финн. Я не хотела называть своего имени, потому что вспомнила об отце, и мне не хотелось пятнать его имя, если что-нибудь случится.
— Ну, — спросил он недовольно, — какого черта ты разъезжаешь на такси?
Я не хотела заставлять тебя ждать.
— Заставлять ждать! — передразнил ее Томми. — О Боже!
— И я тебе сказала правду. У меня действительно нет меньше пятифунтовой бумажки.
Я надеюсь, что парень, который дал тебе деньги, не собирается забрать их обратно?
— Нет. У меня был сегодня любопытный разговор. Пойдем позавтракаем, и я тебе все расскажу. Как насчет «Савоя»?
Томми нахмурился.
— А может, в «Риц»?
— В другой раз. «Савой» ближе. Пойдем.
— Ты что, разыгрываешь меня? — спросил Томми. — Или у тебя что-то с головой?
— Твое последнее предположение точнее. У меня есть деньги, и это действует на мой ум.
— Таппенс, старушка, ты не шутишь?
— Ты не веришь? — Таппенс раскрыла сумочку. — Посмотри!
Томми застонал.
— Я должен выпить за это! Я сплю, Таппенс, или я в самом деле вижу пятифунтовые бумажки?
— Конечно, видишь. Теперь ты пойдешь со мной?
— Куда угодно. Но где ты их взяла? Ограбила банк?
— Узнаешь в свое время. Здесь слишком большое движение. Ужасно погибнуть, когда у нас есть деньги.
— Мы идем в ресторан? — поинтересовался Томми, когда они перешли улицу.
— В самый дорогой, — скромно ответила Таппенс.
— Это ни к чему. Выберем что-нибудь поскромнее.
— А ты уверен, что я найду там все, что захочу?
— Ты можешь, конечно, делать что угодно, но это, по-моему, не нужно.
Они вошли в ресторан.
— А теперь выслушай меня, — сказала Таппенс, когда они уселись за столик.
И мисс Коули рассказала ему о случившемся.
— И самое любопытное, что мне пришло в голову назваться Джейн Финн. Я не хотела называть своего имени, потому что вспомнила об отце, и мне не хотелось пятнать его имя, если что-нибудь случится.