Кристи Агата. Убийство Роджера Экройда

   — Убит? Хозяин? Что вы такое говорите, сэр?
   Тут уж я, в свою очередь, уставился на него.
   — Вы же позвонили мне пять минут назад и сказали, что мистера Экройда нашли убитым!
   — Я, сэр? Что вы! Разве такое может прийти в голову!
   — Вы хотите сказать, что все это — глупая шутка?
   С мистером Экройдом ничего не случилось?
   — Простите, сэр. Но тот, кто звонил вам, называл мое имя?
   — Вот слово в слово, что мне было сказано: «Это доктор Шеппард? Говорит Паркер, дворецкий из „Папоротников“. Будьте добры, сэр, приезжайте поскорее. Мистера Экройда убили».Мы с Паркером тупо смотрели друг на друга.
   — Дурная шутка, сэр, — сказал он наконец возмущенно.
   — Повернется же язык сказать такое!
   — Где мистер Экройд? — спросил я вдруг.
   — Все еще в кабинете, сэр. Дамы уже легли, а майор Блент и мистер Реймонд в бильярдной.
   — Я все-таки загляну к нему. Я знаю, что он не хотел, чтобы его беспокоили, но эта странная выходка меня волнует. Мне бы хотелось убедиться, что с ним ничего не случилось.
   — Понимаю, сэр. Меня это тоже беспокоит. Вы разрешите дойти с вами до дверей кабинета, сэр?
   — Конечно, — сказал я.
   — Идемте.
   Мы прошли направо, вошли в небольшой коридорчик, где была лестница в спальню Экройда, и я постучал в дверь кабинета. Никакого ответа. Я повернул ручку, но дверь была заперта.
   — Позвольте мне, сэр, — сказал Паркер и очень ловко, для человека его возраста и сложения, опустился на одно колено и припал глазом к скважине.
   — Ключ в замке, сэр, — сказал он, выпрямляясь.
   — Мистер Экройд запер дверь и, возможно, заснул.
   — Возможно, — сказал я.
   — Но, Паркер, я попробую разбудить вашего хозяина. А то у меня сердце будет не на месте.
   Говоря это, я дернул за ручку, потом крикнул:
   — Экройд! Экройд, откройте на минутку!
   Ответа не последовало. Я оглянулся на Паркера.
   — Мне не хотелось бы поднимать тревогу в доме, — сказал я.
   Дворецкий притворил дверь в холл.
   — Я думаю, этого достаточно, сэр. Бильярдная, кухня и спальня дам в другом конце здания.
   Я со всей мочи заколотил кулаками в дверь. Затем нагнулся к замочной скважине и крикнул:
   — Экройд! Экройд! Это я, Шеппард! Впустите меня! По-прежнему тишина. В запертой комнате никаких признаков жизни. Мы с Паркером переглянулись.
   — Паркер, — сказал я, — сейчас я взломаю дверь. То есть мы взломаем ее под мою ответственность.
   — Если вы считаете нужным, сэр… — сказал Паркер с сомнением в голосе.
   — Считаю. Я очень тревожусь за мистера Экройда. Я оглянулся, выбрал стул потяжелее, и мы с Паркером начали взламывать дверь. Еще одно усилие — дверь поддалась, и мы шагнули за порог.
   Экройд сидел в кресле перед камином в той же позе, в какой я его оставил. Голова его свесилась набок, а над воротничком поблескивала витая металлическая рукоятка.
   Мы подошли ближе. Я услышал, как ахнул дворецкий.
   — Сзади ткнули, — пробормотал он, — страшное дело!..Он вытер потный лоб носовым платком и осторожно протянул руку к рукоятке кинжала.
   — Не трогайте! — резко сказал я.
   — Немедленно вызовите полицию. Потом сообщите мистеру Реймонду и майору Бленту.
   — Слушаю, сэр.
   — Паркер убежал, продолжая утирать пот.
   Я сделал все то немногое, что еще оставалось сделать. Я постарался не изменять положения тела и совсем не касался кинжала. Трогать его было незачем. Было ясно, что Экройд мертв.
   За дверью раздался голос Реймонда, полный ужаса и недоверия:
   — Что? Невозможно! Где доктор?
   Он ворвался в кабинет, остановился как вкопанный и побелел. Отстранив его, в комнату вошел Гектор Блент.
   — Бог мой, — раздался из-за спины голос Реймонда, — значит, это правда!
   Блент шел не останавливаясь, пока не приблизился к креслу. Он наклонился к телу, и я оттащил его в сторону, думая, что он, как и Паркер, хочет вынуть кинжал из раны.
   — Ничего нельзя трогать, — объяснил я.
   — До полиции все должно оставаться так, как есть.
   Блент понимающе кивнул. Лицо его было как всегда непроницаемо, но мне показалось, что под этой маской спокойствия я заметил признаки волнения; Джеффри Реймонд подошел к нам и через плечо Блента поглядел на тело.
   — Ужасно, — сказал он тихо. Он, казалось, овладел собой, но я заметил, что руки у него дрожали, когда он протирал стекла пенсне.
   — Ограбление, я полагаю, — сказал он.
   — Но как убийца проник сюда? Через окно? Что-нибудь пропало? — Он подошел к письменному столу.
   — Вы думаете, это грабеж? — спросил я.
   — Что же еще? О самоубийстве ведь не может быть и речи.
   — Никто не мог бы заколоть себя таким образом, — сказал я с уверенностью.
   — Это убийство, сомнения нет. Но мотив?
   — У Роджера не было врагов, — сказал Блент спокойно.
   — Значит — грабитель. Но что он искал? Вое как будто на месте.
   — Он окинул взглядом комнату.
   — На письменном столе все в порядке, — сказал Реймонд, перебирая бумаги.
   — И в ящиках тоже. Очень загадочно.
   — На полу какие-то письма, — заметил Блент.
   Я посмотрел. Три письма валялись там, где их уронил Экройд, но синий конверт миссис Феррар исчез. Я открыл было рот, но тут раздался звонок, из холла донеслись голоса, и через минуту Паркер ввел нашего инспектора мистера Дейвиса и полицейского.
   — Добрый вечер, джентльмены, — сказал инспектор.
   — Какое несчастье! Такой добрый человек, как мистер Экройд! Дворецкий сказал, что он убит. Это не могло быть несчастной случайностью или самоубийством, доктор?
   — Нет, исключено, — сказал я.
   — Плохо.
   — Он склонился над телом.
   — Никто не касался его?
   — Я только удостоверился, что никаких признаков жизни нет. Это было нетрудно. Положения тела я не менял.
   — Так. И судя по всему, убийца скрылся — то есть пока. Теперь расскажите мне все. Кто нашел тело? Я рассказал все в подробностях, стараясь ничего не упустить.
   — Вам звонили, говорите вы? Дворецкий?
   — Я не звонил, — твердо произнес Паркер. Я весь вечер не подходил к телефону. Это подтвердят и другие.
   — Странно. А голос был похож на голос Паркера, доктор?
   — Ну как бы вам сказать! Я не обратил внимания. Видите ли, у меня не возникло сомнений.
   — Естественно. Ну, так. Вы приехали сюда, взломали дверь и нашли бедного мистера Экройда. Давно ли он умер, доктор?
   — Не менее получаса тому назад. Может быть, больше.
   — Дверь была заперта изнутри, вы говорите. А окно?
   — Я сам закрыл и запер его по просьбе мистера Экройда.
   Инспектор подошел к окну и откинул занавеску.
   — Теперь, во всяком случае, оно открыто! — воскликнул он.
   Действительно, нижняя рама была поднята. Инспектор посветил на подоконник фонариком.
   — Он таки влез в окно, — сказал инспектор.
   — Смотрите.
   На подоконнике явственно виднелись следы. Следы ребристых резиновых подметок. Один след был обращен носком внутрь комнаты, другой, частично перекрывавший первый, — наружу.
   — Ясно, как день, — сказал инспектор.
   — Что-нибудь ценное пропало?
   — Нет, насколько нам удалось установить, — покачал головой Реймонд.
   — В этой комнате мистер Экройд ничего ценного не хранил.
   — Хм, — сказал инспектор, — кто-то нашел окно открытым. Влез. Увидел мистера Экройда в кресле, а он, быть может, спал. Нанес удар сзади, потерял голову и улизнул. Но оставил следы. Найти его будет нетрудно. Никто не замечал какого-нибудь бродягу в окрестностях за последнее время?
   — Ах, — сказал я вдруг, — сегодня вечером, выходя из ворот, я встретил незнакомого человека. Он спросил меня, как пройти в «Папоротники».
   — Когда это было, доктор?
   — Ровно в девять. Я слышал бой часов, выходя из ворот.
   — Не могли бы вы описать его?
   Я сообщил все, что знал.
   — Кто-нибудь, сходный с этим описанием, звонил у парадного? — спросил инспектор дворецкого.
   — Нет, сэр. За весь вечер никто не подходил к дому.
   — А с черного хода?
   — Не думаю, сэр, но я спрошу.
   — Спрашивать буду я, благодарю вас, — остановил его инспектор.
   — Сперва мне бы хотелось точнее установить время. Кто и когда последний раз видел мистера Экройда живым?
   — Я, по всей вероятности, — сказал я.
   — Ушел я отсюда без… дайте подумать… примерно без десяти девять. Он просил меня сказать, чтобы его не беспокоили, и я предупредил Паркера.
   — Да, сэр, — почтительно подтвердил дворецкий.
   — Мистер Экройд был, несомненно, жив в половине десятого, — сказал Реймонд.
   — Я слышал, как он разговаривал здесь.
   — С кем?
   — Этого я не знаю. Тогда я думал, что там у него доктор Шеппард. Я хотел было поговорить с мистером Экройдом о бумагах, заняться которыми он мне поручил, но, услышав голоса, вспомнил, что он просил не мешать его разговору с доктором, и ушел. А теперь оказывается, что к этому времени доктора там уже не было?
   — Четверть десятого я был уже дома, — подтвердил я.
   — И оставался дома до этого телефонного звонка.
   — Кто же был с ним в половине десятого? — спросил инспектор.
   — Не вы, мистер… э… мистер?.. — Майор Блент, — подсказал я.
   — Майор Гектор Блент? — переспросил инспектор, и в голосе его прозвучала нотка уважения.
   Блент коротко кивнул.
   — По-моему, мы вас уже видели здесь, сэр. Я вас не сразу узнал, но вы гостили у мистера Экройда год назад в мае?
   — В июне, — поправил Блент.
   — Ах, да, в июне. Но, возвращаясь к моему вопросу, не вы ли были с мистером Экройдом в половине десятого?
   — После обеда я его не видел, — покачал головой Блент.
   — А вы, сэр, ничего не расслышали из разговора? — обратился инспектор к Реймонду.
   — Расслышал несколько фраз, которые — я ведь считал, что мистер Экройд разговаривает с доктором Шеппардом, — показались мне несколько странными. Мистер Экройд вроде бы сказал: «Обращения к моему Кошельку были столь часты за последнее время, что эту просьбу я удовлетворить не смогу…» Тут я ушел и больше ничего не слышал, но очень удивился, потому что доктор Шеппард… — …Не имеет обыкновения просить взаймы ни для себя, ни для других, — закончил я.
   — Требование денег… — задумчиво произнес инспектор.
   — Возможно, в этом разгадка. Вы говорите, Паркер, — обратился он к дворецкому, — что никого не впускали через парадный вход?
   — Никого, сэр.
   — Следовательно, сам мистер Экройд впустил этого незнакомца. Но я не понимаю…
   — Инспектор на минуту задумался.
   — Однако ясно одно, — продолжал он, — в половине десятого мистер Экройд был еще жив и здоров. Это последнее, что нам о нем известно.
   Паркер смущенно кашлянул. Инспектор строго взглянул на него:
   — Ну?
   — Прошу прощения, сэр. Но мисс Флора видела его после.
   — Мисс Флора?
   — Да, сэр. Было это примерно без четверти десять. Тогда-то она мне и сказала: мистер Экройд не хочет, чтобы его тревожили.
   — По его поручению?
   — Не совсем так, сэр. Я нес поднос с виски и содовой, а мисс Флора как раз вышла из кабинета и остановила меня.
   Инспектор очень внимательно посмотрел на Паркера.
   — Но вас же уже предупреждали, что мистер Экройд не желает, чтобы его тревожили?
   Паркер начал запинаться. Руки у него дрожали.
   — Да, сэр. Да, сэр. Именно так, сэр.
   — Но вы все-таки собирались войти?
   — Я позабыл, сэр. То есть я хочу сказать, что я всегда в это время приношу виски с содовой, сэр, и спрашиваю, не будет ли еще приказаний. И я полагал… в общем, я как-то не подумал…
   Тут впервые до моего сознания дошло, что Паркер подозрительно взволнован. Его буквально трясло, как в лихорадке.
   — Хм, — сказал инспектор.
   — Я должен поговорить с мисс Экройд. В комнате пока ничего не трогать. Я запру окно и дверь.
   После этого он направился в холл, а мы за ним.
   — Мисс Флора последняя видела своего дядю живым. Она знает, что случилось? — спросил инспектор.
   Реймонд отрицательно покачал головой.
   — Не будем ей ничего говорить, так ей будет легче отвечать на мои вопросы. Скажите только, что произошла кража и я прошу ее одеться и спуститься вниз.
   — Мисс Экройд сейчас спустится. Я передал ей все, что вы просили, — сказал Реймонд, вернувшись.
   Минуты через три появилась Флора в розовом кимоно. Она казалась встревоженной.
   — Добрый вечер, мисс Экройд, — сказал инспектор.
   — Мы подозреваем попытку ограбления, и я нуждаюсь в вашей помощи. Это бильярдная? Пройдемте туда.
   Флора опустилась на широкий диван у стены и посмотрела на инспектора.
   — Я не понимаю. Что украдено? Что вы от меня хотите?
   — Дело вот какого рода, мисс Экройд. Паркер говорит, что видел, как вы вышли из кабинета вашего дяди примерно без четверти десять. Это так?
   — Да. Я заходила пожелать ему доброй ночи.
   — Ваш дядя был один?
   — Да. Доктор Шеппард уже ушел.
   — Вы не заметили, было ли открыто окно?
   — Не знаю. Занавеси были спущены.
   — Так. А ваш дядя вел себя как обычно?
   — Как будто.
   — Вы не скажете, какой именно произошел между вами разговор?
   Флора помолчала, видимо припоминая.
   — Я вошла и сказала: «Спокойной ночи, дядя. Я ложусь. Как-то я устала сегодня». Он что-то буркнул в ответ, а я… я подошла к нему и поцеловала его. Он похвалил мое платье — оно мне, дескать, к лицу — и отослал меня. Сказал, что занят. И я ушла.
   — А говорил он что-нибудь о том, чтобы его не беспокоили?
   — Ах да! Я забыла. Он сказал: «Передай Паркеру, что мне ничего сегодня не потребуется, пусть он меня не беспокоит». Я встретила Паркера у дверей и передала ему приказание дяди.