Он докатил до Тоттинга за 25 минут и прямиком отправился в Управление. Здесь не было никаких новостей. До сих пор не удавалось установить, кому принадлежал темный «Изо» и где была его постоянная стоянка.
Дежурный офицер был сильно простужен, очевидно, ему не улыбалась перспектива задержаться на работе.
— Да, да, пастор Пит живет неподалеку. Я бы не сказал, что в наших краях он более активен, чем в других. В общем-то, безобидный субъект, но немного того… чокнутый, если можно так выразиться. Помешался на одной идее…
— Что смерть от несчастного случая на дороге должна расцениваться, как убийство.
— Во-во.
— Не возражаете, если я поговорю с ним.
— Доставьте себе удовольствие, Красавчик, хотя я сомневаюсь, что от этого будет толк.
Пастор был знаком с советником миссис Китт, и он заходил к Розмари Джексон. Роджер это прекрасно запомнил. Вот вам одна линия связи. Он постарается не высказать особого интереса…
И следующий вопрос был задан нарочито небрежным тоном.
— Знал ли его Аткинсон?
— Вы хотите сказать, знал ли он пастора? Не могу сказать, чтобы я был лично знаком с Аткинсоном. Он — молчаливый и рассудительный человек. Нужно бы и мне сходить, навестить его жену и дочь, но при таком насморке я не осмелился.
— Кто же ходил?
— Инспектор Гэйл и молодой Дэвис. Этот парень подает надежды. Вчера он действовал весьма расторопно. Он как раз из тех молодцев, которые нужны в наш отдел, Красавчик. Это тебе не Аткинсон. Бедняга этого не сознавал, но он никогда бы не продвинулся по службе. Я… черт возьми… сейчас начнется ужасное чихание…
Роджер ушел, как только прошел приступ и отправился вниз. Никто не мог сказать определенно, вел ли Аткинсон дела с пастором Питом, а также куда провалился молодой Дэвис, хотя все утро он болтался в Управлении, но заступать ему на дежурство надо было только в 6 вечера.
Роджер вышел из управления с неприятным чувством, что там царили успокоенность и застой, — скверная болезнь для полицейского учреждения!
Он спросил дорогу и поехал на другой конец Тоттинга, где жила семья сержанта Аткинсона. Перед небольшим домиком с крытой верандой стоял мотоцикл, от которого отошел невысокий человек с бледным лицом в ту минуту, когда Роджер завернул в калитку.
Журналист? Страховой агент? Представитель похоронного бюро?
Человек подошел ближе.
— Прошу прощения, сэр, вы не старший инспектор Вест?
— Да.
— Я — полицейский констебль Дэвис, вчера нашел тело Аткинсона. Только что заходил сюда узнать, не смогу ли хоть чем-нибудь помочь. Ужасно видеть, когда на людей обрушивается вот такое горе, не правда ли?
— Сильно переживают, да?
— Его жена не перестает плакать, а их девочка, ей восемнадцать лет… Чем могу быть вам полезен, сэр? — Дэвис поборол свои чувства.
— Я хочу выяснить мотив, Дэвис, — заговорил Роджер таким тоном, будто с ним советуются, как с равным, — больше всего я боюсь усугубить горе миссис Аткинсон, но мне хотелось бы выяснить, не затаил ли кто-нибудь зла против сержанта, не желал ли кто-нибудь его смерти? Видимо, вам не стоит задавать данный вопрос?
— Да, сэр, я бы сказал, что у этого человека не было врагов.
— Вы его хорошо знали?
— Видите ли, сэр, я служу в полиции всего шесть месяцев, но он со мной частенько разговаривал. Если можно так выразиться, он был рад отвести душу. Понимаете, он был немножко простоват и ребята над ним иной раз подтрунивали. Я никого не осуждаю, а просто…
— Придерживайтесь фактов… Совершенно правильно. У него здесь никто не был под подозрением, он никого не грозился упрятать за решетку?
— Нет, вряд ли. Может, он и мечтал об этом, но не больше…
— Были ли у него друзья, или добрые знакомые? Не был ли он знаком с этим священником, как его там зовут? С пастором Питом? Пастор постоянно ругал окружающую полицию, а ведь Аткинсон был специалистом по уличному движению, не так ли? Долго служил в транспортной полиции?
— Да, пастора он знал, — подтвердил Дэвис, — но виделся с ним всего несколько раз. Помню, однажды вечером он мне его показал. Ведь пастор живет недалеко от того места, где был убит Аткинсон. Он мне тогда сказал, что от этого человека «много треску, да мало толка»… А вот других знакомых я что-то не припомню. Однако, сомнительно, чтобы священник был убийцей.
— Да, — согласился Роджер. Потом немного подумал и продолжал: — Дэвис, попрошу вас сделать для меня одну вещь, хорошо? Найдите предлог в самом ближайшем будущем еще раз повидаться с миссис Аткинсон и ее дочерью. И разузнайте, как близко они были знакомы с пастором Питом, а кроме того, не был ли Аткинсон знаком с миссис Китт, когда он жил в Лигейте?
— Там была одна женщина, которую сержант с удовольствием бы пристукнул, — последовал незамедлительный ответ, — что он про нее рассказывал, даже смешно повторять. Я непременно выполню ваше поручение, сэр, тем более, что я обещал зайти к ним еще раз сегодня же.
— Прекрасно, я заранее благодарен.
Роджер наблюдал, как Дэвис заводил мотоцикл, но каким-то шестым чувством заметил, что в домике Аткинсона шевельнулась занавеска. Он глянул в ту сторону. Из окна смотрела на него, а не на Дэвиса, девушка с иссиня-черными волосами и наивной физиономией. По-видимому, она не знала, что Дэвис был не один.
— До свидания, сэр, — крикнул Дэвис и с полоборота завел мотор.
Роджер сел в свою машину. Девушка, наверняка Бетти Аткинсон, теперь знала о его визите, но она скользнула по нему равнодушным взглядом.
Ее мать, которая не могла унять слезы, девушка с растерянным видом, стоящая подле окна, — сколько горя причинила эта «дорожная катастрофа»!
Страдания…
Кому-то понадобилось мучить Розмари Джексон и ее мужа. Его позднее пытались даже убить… С садистской жестокостью негодяй избил миссис Китт. Раздавили Аткинсона, возможно, он даже не успел заметить лица своего убийцы, но оставленный им след боли и мучений был таким же, как и повсюду. Кто стоял за этими поступками? Какое-то чудовище с извращенными инстинктами?
Не забудьте, что эти преступления были заранее продуманы и хладнокровно осуществлены.
Роджер также завернул за угол, как накануне вечером это сделал Дэвис, и поехал по длинной дороге, окаймленной с обеих сторон двухэтажными зданиями с террасами, большей частью сложенными из желтого кирпича, а крыши у всех до единого были зелеными черепичными.
Где-то вдалеке шел автобус, несколько поближе виднелась машина с надписью: «Полиция». В ту же минуту у него заработало радио и он услыхал:
— Вызываем старшего инспектора Веста, вызываем старшего инспектора Веста… Срочно возвращайтесь в Скотланд-Ярд, срочно возвращайтесь в Скотланд-Ярд… Вы меня слышите?
Роджер включил передатчик.
— Говорит Вест. Меня слышите?
— Слушаю вас, сэр.
— Что случилось?
А вдруг это известие о Чартворде?
— Вас вызывает старший офицер Кортланд. Какие-то неприятности в районе Хейкорт-Мьюса. Это все, что мне известно, сэр.
— Ладно, я еду, — сказал Роджер, внезапно осипшим голосом.
— Одну минуточку, сэр, — поспешно добавил радист, — вот еще одно сообщение для вас. От старшего офицера. Поезжайте прямо в Хейкорт-Мьюс. Там тяжело ранили одного из наших ребят, вроде бы так…
11
12
Дежурный офицер был сильно простужен, очевидно, ему не улыбалась перспектива задержаться на работе.
— Да, да, пастор Пит живет неподалеку. Я бы не сказал, что в наших краях он более активен, чем в других. В общем-то, безобидный субъект, но немного того… чокнутый, если можно так выразиться. Помешался на одной идее…
— Что смерть от несчастного случая на дороге должна расцениваться, как убийство.
— Во-во.
— Не возражаете, если я поговорю с ним.
— Доставьте себе удовольствие, Красавчик, хотя я сомневаюсь, что от этого будет толк.
Пастор был знаком с советником миссис Китт, и он заходил к Розмари Джексон. Роджер это прекрасно запомнил. Вот вам одна линия связи. Он постарается не высказать особого интереса…
И следующий вопрос был задан нарочито небрежным тоном.
— Знал ли его Аткинсон?
— Вы хотите сказать, знал ли он пастора? Не могу сказать, чтобы я был лично знаком с Аткинсоном. Он — молчаливый и рассудительный человек. Нужно бы и мне сходить, навестить его жену и дочь, но при таком насморке я не осмелился.
— Кто же ходил?
— Инспектор Гэйл и молодой Дэвис. Этот парень подает надежды. Вчера он действовал весьма расторопно. Он как раз из тех молодцев, которые нужны в наш отдел, Красавчик. Это тебе не Аткинсон. Бедняга этого не сознавал, но он никогда бы не продвинулся по службе. Я… черт возьми… сейчас начнется ужасное чихание…
Роджер ушел, как только прошел приступ и отправился вниз. Никто не мог сказать определенно, вел ли Аткинсон дела с пастором Питом, а также куда провалился молодой Дэвис, хотя все утро он болтался в Управлении, но заступать ему на дежурство надо было только в 6 вечера.
Роджер вышел из управления с неприятным чувством, что там царили успокоенность и застой, — скверная болезнь для полицейского учреждения!
Он спросил дорогу и поехал на другой конец Тоттинга, где жила семья сержанта Аткинсона. Перед небольшим домиком с крытой верандой стоял мотоцикл, от которого отошел невысокий человек с бледным лицом в ту минуту, когда Роджер завернул в калитку.
Журналист? Страховой агент? Представитель похоронного бюро?
Человек подошел ближе.
— Прошу прощения, сэр, вы не старший инспектор Вест?
— Да.
— Я — полицейский констебль Дэвис, вчера нашел тело Аткинсона. Только что заходил сюда узнать, не смогу ли хоть чем-нибудь помочь. Ужасно видеть, когда на людей обрушивается вот такое горе, не правда ли?
— Сильно переживают, да?
— Его жена не перестает плакать, а их девочка, ей восемнадцать лет… Чем могу быть вам полезен, сэр? — Дэвис поборол свои чувства.
— Я хочу выяснить мотив, Дэвис, — заговорил Роджер таким тоном, будто с ним советуются, как с равным, — больше всего я боюсь усугубить горе миссис Аткинсон, но мне хотелось бы выяснить, не затаил ли кто-нибудь зла против сержанта, не желал ли кто-нибудь его смерти? Видимо, вам не стоит задавать данный вопрос?
— Да, сэр, я бы сказал, что у этого человека не было врагов.
— Вы его хорошо знали?
— Видите ли, сэр, я служу в полиции всего шесть месяцев, но он со мной частенько разговаривал. Если можно так выразиться, он был рад отвести душу. Понимаете, он был немножко простоват и ребята над ним иной раз подтрунивали. Я никого не осуждаю, а просто…
— Придерживайтесь фактов… Совершенно правильно. У него здесь никто не был под подозрением, он никого не грозился упрятать за решетку?
— Нет, вряд ли. Может, он и мечтал об этом, но не больше…
— Были ли у него друзья, или добрые знакомые? Не был ли он знаком с этим священником, как его там зовут? С пастором Питом? Пастор постоянно ругал окружающую полицию, а ведь Аткинсон был специалистом по уличному движению, не так ли? Долго служил в транспортной полиции?
— Да, пастора он знал, — подтвердил Дэвис, — но виделся с ним всего несколько раз. Помню, однажды вечером он мне его показал. Ведь пастор живет недалеко от того места, где был убит Аткинсон. Он мне тогда сказал, что от этого человека «много треску, да мало толка»… А вот других знакомых я что-то не припомню. Однако, сомнительно, чтобы священник был убийцей.
— Да, — согласился Роджер. Потом немного подумал и продолжал: — Дэвис, попрошу вас сделать для меня одну вещь, хорошо? Найдите предлог в самом ближайшем будущем еще раз повидаться с миссис Аткинсон и ее дочерью. И разузнайте, как близко они были знакомы с пастором Питом, а кроме того, не был ли Аткинсон знаком с миссис Китт, когда он жил в Лигейте?
— Там была одна женщина, которую сержант с удовольствием бы пристукнул, — последовал незамедлительный ответ, — что он про нее рассказывал, даже смешно повторять. Я непременно выполню ваше поручение, сэр, тем более, что я обещал зайти к ним еще раз сегодня же.
— Прекрасно, я заранее благодарен.
Роджер наблюдал, как Дэвис заводил мотоцикл, но каким-то шестым чувством заметил, что в домике Аткинсона шевельнулась занавеска. Он глянул в ту сторону. Из окна смотрела на него, а не на Дэвиса, девушка с иссиня-черными волосами и наивной физиономией. По-видимому, она не знала, что Дэвис был не один.
— До свидания, сэр, — крикнул Дэвис и с полоборота завел мотор.
Роджер сел в свою машину. Девушка, наверняка Бетти Аткинсон, теперь знала о его визите, но она скользнула по нему равнодушным взглядом.
Ее мать, которая не могла унять слезы, девушка с растерянным видом, стоящая подле окна, — сколько горя причинила эта «дорожная катастрофа»!
Страдания…
Кому-то понадобилось мучить Розмари Джексон и ее мужа. Его позднее пытались даже убить… С садистской жестокостью негодяй избил миссис Китт. Раздавили Аткинсона, возможно, он даже не успел заметить лица своего убийцы, но оставленный им след боли и мучений был таким же, как и повсюду. Кто стоял за этими поступками? Какое-то чудовище с извращенными инстинктами?
Не забудьте, что эти преступления были заранее продуманы и хладнокровно осуществлены.
Роджер также завернул за угол, как накануне вечером это сделал Дэвис, и поехал по длинной дороге, окаймленной с обеих сторон двухэтажными зданиями с террасами, большей частью сложенными из желтого кирпича, а крыши у всех до единого были зелеными черепичными.
Где-то вдалеке шел автобус, несколько поближе виднелась машина с надписью: «Полиция». В ту же минуту у него заработало радио и он услыхал:
— Вызываем старшего инспектора Веста, вызываем старшего инспектора Веста… Срочно возвращайтесь в Скотланд-Ярд, срочно возвращайтесь в Скотланд-Ярд… Вы меня слышите?
Роджер включил передатчик.
— Говорит Вест. Меня слышите?
— Слушаю вас, сэр.
— Что случилось?
А вдруг это известие о Чартворде?
— Вас вызывает старший офицер Кортланд. Какие-то неприятности в районе Хейкорт-Мьюса. Это все, что мне известно, сэр.
— Ладно, я еду, — сказал Роджер, внезапно осипшим голосом.
— Одну минуточку, сэр, — поспешно добавил радист, — вот еще одно сообщение для вас. От старшего офицера. Поезжайте прямо в Хейкорт-Мьюс. Там тяжело ранили одного из наших ребят, вроде бы так…
11
Исчезновение
Роджер не смог заехать на территорию Хейкортского Мьюса, потому что, приблизившись к месту, увидел, что там скопилось с полдесятка полицейских машин. Ему пришлось остановиться примерно там, где накануне стояла машина убийцы. Двое одетых в форму людей дежурили у входа в квартиру. Парни из Скотланд-Ярда в гражданских костюмах размечали булыжник двора. Один снимал слепок с того места, где накопленная годами грязь делала бугорок. Фотографы убирали аппараты и треноги.
Огромный Билл Слоун, без шапки, стоял перед въездом в Мьюс, на его, обычно розовощеком, лице была написана крайняя озабоченность.
— Живей, Красавчик, не мешкай!
— Иду, Билл.
Пока Роджер бежал наверх по невысокой лестнице, перепрыгивая через ступеньки, его сердце бешено колотилось. Сердце сжималось от тревоги и сознания вины. Ведь ему казалось, что здесь ничего не могло случиться. Он же распорядился… Подбежал к Слоуну и крикнул:
— Что же все-таки произошло?
— Исчезла миссис Джексон. Наш парень, которого ты сюда направил, молодой Хэппл, угодил в больницу святого Джорджа, но вроде бы его песенка спета.
— Каким образом его ранили?
— Ударили по голове гаечным ключом, — ответил Слоун. После каждой фразы он довольно долго молчал, стиснув зубы, — нам не удалось ничего обнаружить. Джексон здесь. Может быть, ты… — он не договорил.
К ним приближался Джексон, вышедший из гостиной. Глаза у него сверкали, рот был полуоткрыт, как будто ему не хватало воздуха. На лбу и щеках все еще красовался пластырь. Ссадина на носу не прошла, под правым глазом виднелся синяк, однако никто этого даже не замечал.
Поравнявшись со Слоуном, он хрипло спросил:
— Есть известия о Розмари?
— Еще нет, — ответил Роджер, — я…
— Вест! — закончил Джексон, — я знаю, как умеют работать ваши люди, знаю, что вы с ног валитесь от усталости, но… найдите ее!
— Обязательно, — против воли ответ Роджера прозвучал несколько театрально.
— Великий боже, — продолжал Джексон, — я просто не могу поверить, что такое могло случиться. Знаю, что ваш парень в тяжелом состоянии, но как же он мог подобное допустить? Почему? Ведь его направили сюда стеречь ее, оберегать, не так ли? Почему он это не предотвратил?
— Мы узнаем, что произошло и разыщем миссис Джексон, — пообещал Роджер ровным голосом, — и возможно, гораздо быстрее, чем вы думаете…
— Когда она исчезла? Около 12, как будто, я…
— Разрешите мне сообщить вам подробности, — сказал Слоун с видом добродушного дядюшки. Он повернулся и они вошли в ту комнату, где накануне принимали Роджера. Ничего не изменилось, разве что были вымыты пепельницы, убраны бокалы, да взбиты диванные подушечки. Комната оставалась такой же нарядной и веселой.
— Хэппл прибыл сюда ровно в 9. Миссис Джексон никуда не выходила до его прихода. Он установил магнитофон, подключил его и после этого спустился в Мьюс и занял такую позицию, откуда мог наблюдать за входной дверью. Второй человек дежурил у задней половины дома, следил за окнами. Мы не хотели полагаться на волю случая, мистер Джексон.
Джексон беспомощно кивнул.
— Согласно показаниям шофера, который мыл машину в гараже напротив, немногим позднее 12 сюда заглянул какой-то мужчина. Шофер видел его, когда он стоял спиной к Мьюсу, ожидая, когда ему откроют двери. Видел он и то, как Хэппл двинулся к двери, но тут шофера кто-то стукнул по голове и дверь была захлопнута.
Это — скользящие двери. Ключ торчал снаружи в замке так, что малый оказался запертым изнутри. Когда он минут через пять пришел в себя, ему оставалось только поднять крик и колотить в дверь. Вот и все, что ему известно.
— Сказал ли что-нибудь Хэппл? — спокойно спросил Роджер.
— Когда его нашли, он был без сознания, — пояснил Слоун, — молочник услыхал призывы шофера, а шофер сообразил, что в квартире напротив что-то неблагополучно. Все они и позвонили нам. Поскольку Хэппла не было на месте, наши ребята высадили дверь. Они нашли Хэппла в холле с проломленным черепом. Видимо, его туда затащили после того, как ударили гаечным ключом по голове.
— И никаких следов Розмари, — в отчаянии добавил Джексон, — никаких…
Она была жива… И с потрясающей ясностью помнила все, что произошло..
Для Розмари Джексон это было такое многообещающее утро, может быть, самое счастливое за многие прошедшие дни. Она была теперь полностью уверена, что они с Чарльзом оказались жертвами какого-то заговора, хотя даже приблизительно не могла себе представить, в чем он заключается. Если только это не было местью со стороны одного из тех людей, которых Чарли в свое время помог упрятать в тюрьму. Но мотив для нее не имел значения, она была достаточно уравновешенной и сумела убедить себя, что теперь, когда вмешалась полиция, для них самая страшная опасность миновала.
Она была возбуждена, не больше.
Она следила из окна, как Чарльз несколько более торопливым шагом, чем всегда, отправился на работу. Он ей пообещал взять такси, а не идти пешком. Вот следом за ним едет детектив. По состоянию здоровья Чарльз мог бы и не ходить в контору, но его, как всегда, ждали какие-то неотложные дела.
С угла он помахал ей рукой. Тут его чуть было не убили накануне вечером! Розмари отошла от окна и наблюдала за тем, как сотрудники из Скотланд-Ярда ловко прилаживали к телефону магнитофон, чтобы все разговоры автоматически записывались.
— Мадам, сбоку имеется выключатель, — пояснил он, указывая на беленькую кнопочку, — я включу магнитофон. Но, если вы сами будете звонить кому-нибудь, кто не имеет отношения к данной истории, выключайте машину, чтобы зря не расходовать ленту. Вы умеете обращаться с подобными аппаратами?
— Ну… только для развлечения…
— Угу… значит, так: когда закончится эта лента полностью, на ней будет записано около трех тысяч слов.
Детектив подмигнул. Это был симпатичный парень, видимо, не блещущий умом, с раздвоенным подбородком, торчащими на макушке волосами и добродушным взглядом.
— Все же, если лента придет к концу, снимите ее вот так, — он показал, как это делается, — и замените новой.
Процедура была продемонстрирована несколько раз, после чего Розмари было предложено самостоятельно проделать данные операции.
Розмари пришлось трижды повторить все с самого начала, прежде чем она получила «добро» от придирчивого инструктора.
— Теперь все в порядке, — сказал Хэппл, — думаю, что мне разумнее оставаться снаружи на случай, если что-нибудь произойдет. Однако, как выразился сегодня утром мистер Вест, наша беда заключается в том, что ничего невозможно предугадать заранее и мы выставляем охрану и наблюдателей часто уже после того, как беда миновала.
— Он прав, — улыбнулась Розмари.
Она проводила его вниз, затем занялась уборкой квартиры. Изредка она посматривала в окно на прекрасный сад соседнего дома, в котором приметила нового молодого садовника. Раньше там работал старик. Розмари с любопытством подумала — не один ли еще детектив наблюдает за их квартирой.
Как раз в 12, когда на кухне закипел чайник и ей захотелось выпить чашечку горячего чайку, — у передней двери раздался звонок. Ей и в голову не пришло, что он может принести с собой неприятности, поскольку Хэппл находился в Мьюсе, так что об опасности не может быть и речи.
Она не знала человека, стоявшего на пороге, но подсознательно почувствовала, что беда близка.
Человек быстрыми шагами направился к ней. В руках он держал маленький пистолет, который видела она одна. Возникший на пороге Хэппл, очевидно, и не подозревал о существовании оружия. Через мгновение голова и плечи подошедшего к ней человека полностью загородили Хэппла. И все же она заметила, как к Хэпплу сзади подкрадывается еще один человек.
Она истерично закричала:
— Осторожно, там…
Человек мог ее пристрелить.
Она видела, как приподнялся пистолет, видела злой огонек в его глазах и была убеждена, что это тот самый тип, который вчера вечером сидел за рулем машины.
Потом она услышала слабый звук, похожий на чихание. Из дула вырвалось белое облачко, оно было направлено ей в лицо. Газ моментально проник в нос, рот, глаза, так что она даже не успела вскрикнуть. В отчаянии она отпрыгнула назад, пытаясь захлопнуть входную дверь, но ее грубо толкнули в комнату. Она ничего не видела, боль была настолько резкой, что ей хотелось кричать, однако ртом она могла только судорожно хватать воздух и издавать нечто вроде всхлипывания.
Человек поволок ее по коридору к кухне, затем сильно толкнул в спину и она очутилась в кладовке, свалившись на полки с продуктами. Дверь захлопнулась. Розмари оказалась в полнейшей темноте. Впрочем, она этого не замечала, ибо по щекам у нее неудержимо струились слезы. Она прислонилась к стене, закрыла лицо руками, все еще хватая воздух раскрытым ртом. Удушье постепенно проходило, но глаза болели по-прежнему, а во рту стояла горечь. Она начала кашлять. Сколько времени ей придется здесь оставаться?
Неожиданно распахнулась дверь, в кладовую проник свет, показавшийся ей ослепительно ярким, так что она снова закрыла лицо руками. Она могла лишь с трудом различить очертание головы и плеч мужчины, только и всего… Она почувствовала, как его пальцы схватили ее за запястье, в неожиданном припадке ярости она ударила его по руке, а может быть, и по физиономии, ей было не видно. Но тут ее сильно сжали у локтя и она закричала от боли. Человек что-то бурчал, но одна фраза прозвучала более отчетливо:
— Пошевеливайся, ты, сука!
Он был слишком силен, чтобы начать сопротивляться, ее буквально волоком протащили к двери. Парадная была заперта, но он приоткрыл ее не более чем на дюйм, и крикнул кому-то снаружи:
— О'кей.
— Да, — ответил неизвестный, — поехали…
Они собирались ее увезти!
Должен же кто-нибудь быть в Мьюсе, человек, который ей поможет. Если она поднимет крик, ее услышат. Она была готова закричать изо всей силы, как только распахнется дверь, но тут она обо что-то запнулась и чуть было не упала.
Это был детектив Хэппл. Он неподвижно лежал на полу, его голова и лицо были залиты кровью.
— Только попробуй пикнуть и мы разделаем тебя получше его! — прошипел голос над ее ухом и ее потащили вперед… Она перешагнула через Хэппла, почти уверенная, что он убит.
Теперь она утратила всякую надежду. Дверь широко распахнулась, солнечный свет ударил ей в глаза.
И тут человек вытащил носовой платок, свернул его в комок и ловко запихал ей в рот. Она не могла ни закричать, ни застонать, пока они тащили ее вниз по лестнице и сажали в маленькую черную машину «Остин-Изо», которая стояла снаружи. Розмари была уверена, что это та самая машина, которая чуть было не задавила Чарльза… Задняя дверца была открыта, подле нее стоял еще один человек, меньшего роста с бледной физиономией.
Ее затолкали в самый угол. Незнакомец сел рядом. Дверца захлопнулась.
Второй сел за руль.
Розмари пыталась заговорить, старалась вытолкать кляп изо рта, но он намок и разбух и ей было с ним не справиться. Потом она почувствовала болезненный укол в предплечье. В одно мгновение пришла мысль о шприце. Она пыталась сопротивляться, но сосед придавил ее к сиденью. Постепенно она перестала бороться, только забилась дальше в самый угол. Она видела прохожих, понимала, что если закричит, или хотя бы подаст руками им знак, ей помогут, но она была не в силах что-либо предпринять.
Вскоре ей уже больше ничего не хотелось делать. На нее нашла странная апатия. Исчезла боль во рту, носу, горле. Больше не ныла рука, которую так сильно сдавил бандит. По всему телу разлилась лень, нежелание двигаться. Это было не просто оцепенение, а чувство полнейшего покоя. Она забыла, что с ней случилось, куда-то девался страх. С ней творилось что-то потрясающее, как будто она попала из обычного мира в сказочный. Ничего подобного она раньше не испытывала. Пропали мысли, оставалось только ощущение довольства, почти экстаза. Она сознавала, как ровно едет машина, но одновременно не замечала ни улиц, по которым они проезжали, ни примерного направления.
Она закрыла глаза и погрузилась в мир грез…
Рядом с нею был все время какой-то человек. Было время, что он ее пугал, но теперь казался частицей этого огромного удивительного мира.
Ее провели в спальню.
Она легла, почувствовала, что он расстегивает ей пояс и снимает туфли. В комнате было тепло, красиво, приятно. Она знала, что она одна и хочет быть одна со своими грезами, которые казались ей настоящим откровением.
Когда она проснулась, у нее саднило в горле и носу, слезились глаза. Вместо неповторимой радости — страшное угнетение, похожее на то, что бывало в самые тяжелые дни их размолвки с Чарльзом, когда она получала очередное письмо или слышала телефонный разговор.
Она мечтала, чтобы к ней вернулось прежнее дремотное состояние.
Постепенно ее нетерпение сменилось раздражением, затем страхом. Сейчас она реагировала совершенно нормально. Разумеется, ей впрыснули героин или нечто подобное. Она в этом была уверена, потому что, когда муж подготавливал отчет государственной комиссии по опасным наркотическим препаратам, она тоже познакомилась с этим вопросом, и…
Может быть, в этом все и дело? Не грозит ли Чарльзу опасность именно потому, что он участвовал в составлении данного отчета?
Подобные размышления и мысли о собственной судьбе привели ее в ужас. А также ее полнейшая беспомощность.
Она поднялась с постели в состоянии слишком близком к паническому, ее прекрасные грезы обернулись вечными кошмарами.
Она бросилась к окну, но стекла оказались матовыми, так что сквозь них ничего не было видно.
Тогда она стала искать задвижку, чтобы раскрыть окно, оно не открывалось.
Огромный Билл Слоун, без шапки, стоял перед въездом в Мьюс, на его, обычно розовощеком, лице была написана крайняя озабоченность.
— Живей, Красавчик, не мешкай!
— Иду, Билл.
Пока Роджер бежал наверх по невысокой лестнице, перепрыгивая через ступеньки, его сердце бешено колотилось. Сердце сжималось от тревоги и сознания вины. Ведь ему казалось, что здесь ничего не могло случиться. Он же распорядился… Подбежал к Слоуну и крикнул:
— Что же все-таки произошло?
— Исчезла миссис Джексон. Наш парень, которого ты сюда направил, молодой Хэппл, угодил в больницу святого Джорджа, но вроде бы его песенка спета.
— Каким образом его ранили?
— Ударили по голове гаечным ключом, — ответил Слоун. После каждой фразы он довольно долго молчал, стиснув зубы, — нам не удалось ничего обнаружить. Джексон здесь. Может быть, ты… — он не договорил.
К ним приближался Джексон, вышедший из гостиной. Глаза у него сверкали, рот был полуоткрыт, как будто ему не хватало воздуха. На лбу и щеках все еще красовался пластырь. Ссадина на носу не прошла, под правым глазом виднелся синяк, однако никто этого даже не замечал.
Поравнявшись со Слоуном, он хрипло спросил:
— Есть известия о Розмари?
— Еще нет, — ответил Роджер, — я…
— Вест! — закончил Джексон, — я знаю, как умеют работать ваши люди, знаю, что вы с ног валитесь от усталости, но… найдите ее!
— Обязательно, — против воли ответ Роджера прозвучал несколько театрально.
— Великий боже, — продолжал Джексон, — я просто не могу поверить, что такое могло случиться. Знаю, что ваш парень в тяжелом состоянии, но как же он мог подобное допустить? Почему? Ведь его направили сюда стеречь ее, оберегать, не так ли? Почему он это не предотвратил?
— Мы узнаем, что произошло и разыщем миссис Джексон, — пообещал Роджер ровным голосом, — и возможно, гораздо быстрее, чем вы думаете…
— Когда она исчезла? Около 12, как будто, я…
— Разрешите мне сообщить вам подробности, — сказал Слоун с видом добродушного дядюшки. Он повернулся и они вошли в ту комнату, где накануне принимали Роджера. Ничего не изменилось, разве что были вымыты пепельницы, убраны бокалы, да взбиты диванные подушечки. Комната оставалась такой же нарядной и веселой.
— Хэппл прибыл сюда ровно в 9. Миссис Джексон никуда не выходила до его прихода. Он установил магнитофон, подключил его и после этого спустился в Мьюс и занял такую позицию, откуда мог наблюдать за входной дверью. Второй человек дежурил у задней половины дома, следил за окнами. Мы не хотели полагаться на волю случая, мистер Джексон.
Джексон беспомощно кивнул.
— Согласно показаниям шофера, который мыл машину в гараже напротив, немногим позднее 12 сюда заглянул какой-то мужчина. Шофер видел его, когда он стоял спиной к Мьюсу, ожидая, когда ему откроют двери. Видел он и то, как Хэппл двинулся к двери, но тут шофера кто-то стукнул по голове и дверь была захлопнута.
Это — скользящие двери. Ключ торчал снаружи в замке так, что малый оказался запертым изнутри. Когда он минут через пять пришел в себя, ему оставалось только поднять крик и колотить в дверь. Вот и все, что ему известно.
— Сказал ли что-нибудь Хэппл? — спокойно спросил Роджер.
— Когда его нашли, он был без сознания, — пояснил Слоун, — молочник услыхал призывы шофера, а шофер сообразил, что в квартире напротив что-то неблагополучно. Все они и позвонили нам. Поскольку Хэппла не было на месте, наши ребята высадили дверь. Они нашли Хэппла в холле с проломленным черепом. Видимо, его туда затащили после того, как ударили гаечным ключом по голове.
— И никаких следов Розмари, — в отчаянии добавил Джексон, — никаких…
Она была жива… И с потрясающей ясностью помнила все, что произошло..
Для Розмари Джексон это было такое многообещающее утро, может быть, самое счастливое за многие прошедшие дни. Она была теперь полностью уверена, что они с Чарльзом оказались жертвами какого-то заговора, хотя даже приблизительно не могла себе представить, в чем он заключается. Если только это не было местью со стороны одного из тех людей, которых Чарли в свое время помог упрятать в тюрьму. Но мотив для нее не имел значения, она была достаточно уравновешенной и сумела убедить себя, что теперь, когда вмешалась полиция, для них самая страшная опасность миновала.
Она была возбуждена, не больше.
Она следила из окна, как Чарльз несколько более торопливым шагом, чем всегда, отправился на работу. Он ей пообещал взять такси, а не идти пешком. Вот следом за ним едет детектив. По состоянию здоровья Чарльз мог бы и не ходить в контору, но его, как всегда, ждали какие-то неотложные дела.
С угла он помахал ей рукой. Тут его чуть было не убили накануне вечером! Розмари отошла от окна и наблюдала за тем, как сотрудники из Скотланд-Ярда ловко прилаживали к телефону магнитофон, чтобы все разговоры автоматически записывались.
— Мадам, сбоку имеется выключатель, — пояснил он, указывая на беленькую кнопочку, — я включу магнитофон. Но, если вы сами будете звонить кому-нибудь, кто не имеет отношения к данной истории, выключайте машину, чтобы зря не расходовать ленту. Вы умеете обращаться с подобными аппаратами?
— Ну… только для развлечения…
— Угу… значит, так: когда закончится эта лента полностью, на ней будет записано около трех тысяч слов.
Детектив подмигнул. Это был симпатичный парень, видимо, не блещущий умом, с раздвоенным подбородком, торчащими на макушке волосами и добродушным взглядом.
— Все же, если лента придет к концу, снимите ее вот так, — он показал, как это делается, — и замените новой.
Процедура была продемонстрирована несколько раз, после чего Розмари было предложено самостоятельно проделать данные операции.
Розмари пришлось трижды повторить все с самого начала, прежде чем она получила «добро» от придирчивого инструктора.
— Теперь все в порядке, — сказал Хэппл, — думаю, что мне разумнее оставаться снаружи на случай, если что-нибудь произойдет. Однако, как выразился сегодня утром мистер Вест, наша беда заключается в том, что ничего невозможно предугадать заранее и мы выставляем охрану и наблюдателей часто уже после того, как беда миновала.
— Он прав, — улыбнулась Розмари.
Она проводила его вниз, затем занялась уборкой квартиры. Изредка она посматривала в окно на прекрасный сад соседнего дома, в котором приметила нового молодого садовника. Раньше там работал старик. Розмари с любопытством подумала — не один ли еще детектив наблюдает за их квартирой.
Как раз в 12, когда на кухне закипел чайник и ей захотелось выпить чашечку горячего чайку, — у передней двери раздался звонок. Ей и в голову не пришло, что он может принести с собой неприятности, поскольку Хэппл находился в Мьюсе, так что об опасности не может быть и речи.
Она не знала человека, стоявшего на пороге, но подсознательно почувствовала, что беда близка.
Человек быстрыми шагами направился к ней. В руках он держал маленький пистолет, который видела она одна. Возникший на пороге Хэппл, очевидно, и не подозревал о существовании оружия. Через мгновение голова и плечи подошедшего к ней человека полностью загородили Хэппла. И все же она заметила, как к Хэпплу сзади подкрадывается еще один человек.
Она истерично закричала:
— Осторожно, там…
Человек мог ее пристрелить.
Она видела, как приподнялся пистолет, видела злой огонек в его глазах и была убеждена, что это тот самый тип, который вчера вечером сидел за рулем машины.
Потом она услышала слабый звук, похожий на чихание. Из дула вырвалось белое облачко, оно было направлено ей в лицо. Газ моментально проник в нос, рот, глаза, так что она даже не успела вскрикнуть. В отчаянии она отпрыгнула назад, пытаясь захлопнуть входную дверь, но ее грубо толкнули в комнату. Она ничего не видела, боль была настолько резкой, что ей хотелось кричать, однако ртом она могла только судорожно хватать воздух и издавать нечто вроде всхлипывания.
Человек поволок ее по коридору к кухне, затем сильно толкнул в спину и она очутилась в кладовке, свалившись на полки с продуктами. Дверь захлопнулась. Розмари оказалась в полнейшей темноте. Впрочем, она этого не замечала, ибо по щекам у нее неудержимо струились слезы. Она прислонилась к стене, закрыла лицо руками, все еще хватая воздух раскрытым ртом. Удушье постепенно проходило, но глаза болели по-прежнему, а во рту стояла горечь. Она начала кашлять. Сколько времени ей придется здесь оставаться?
Неожиданно распахнулась дверь, в кладовую проник свет, показавшийся ей ослепительно ярким, так что она снова закрыла лицо руками. Она могла лишь с трудом различить очертание головы и плеч мужчины, только и всего… Она почувствовала, как его пальцы схватили ее за запястье, в неожиданном припадке ярости она ударила его по руке, а может быть, и по физиономии, ей было не видно. Но тут ее сильно сжали у локтя и она закричала от боли. Человек что-то бурчал, но одна фраза прозвучала более отчетливо:
— Пошевеливайся, ты, сука!
Он был слишком силен, чтобы начать сопротивляться, ее буквально волоком протащили к двери. Парадная была заперта, но он приоткрыл ее не более чем на дюйм, и крикнул кому-то снаружи:
— О'кей.
— Да, — ответил неизвестный, — поехали…
Они собирались ее увезти!
Должен же кто-нибудь быть в Мьюсе, человек, который ей поможет. Если она поднимет крик, ее услышат. Она была готова закричать изо всей силы, как только распахнется дверь, но тут она обо что-то запнулась и чуть было не упала.
Это был детектив Хэппл. Он неподвижно лежал на полу, его голова и лицо были залиты кровью.
— Только попробуй пикнуть и мы разделаем тебя получше его! — прошипел голос над ее ухом и ее потащили вперед… Она перешагнула через Хэппла, почти уверенная, что он убит.
Теперь она утратила всякую надежду. Дверь широко распахнулась, солнечный свет ударил ей в глаза.
И тут человек вытащил носовой платок, свернул его в комок и ловко запихал ей в рот. Она не могла ни закричать, ни застонать, пока они тащили ее вниз по лестнице и сажали в маленькую черную машину «Остин-Изо», которая стояла снаружи. Розмари была уверена, что это та самая машина, которая чуть было не задавила Чарльза… Задняя дверца была открыта, подле нее стоял еще один человек, меньшего роста с бледной физиономией.
Ее затолкали в самый угол. Незнакомец сел рядом. Дверца захлопнулась.
Второй сел за руль.
Розмари пыталась заговорить, старалась вытолкать кляп изо рта, но он намок и разбух и ей было с ним не справиться. Потом она почувствовала болезненный укол в предплечье. В одно мгновение пришла мысль о шприце. Она пыталась сопротивляться, но сосед придавил ее к сиденью. Постепенно она перестала бороться, только забилась дальше в самый угол. Она видела прохожих, понимала, что если закричит, или хотя бы подаст руками им знак, ей помогут, но она была не в силах что-либо предпринять.
Вскоре ей уже больше ничего не хотелось делать. На нее нашла странная апатия. Исчезла боль во рту, носу, горле. Больше не ныла рука, которую так сильно сдавил бандит. По всему телу разлилась лень, нежелание двигаться. Это было не просто оцепенение, а чувство полнейшего покоя. Она забыла, что с ней случилось, куда-то девался страх. С ней творилось что-то потрясающее, как будто она попала из обычного мира в сказочный. Ничего подобного она раньше не испытывала. Пропали мысли, оставалось только ощущение довольства, почти экстаза. Она сознавала, как ровно едет машина, но одновременно не замечала ни улиц, по которым они проезжали, ни примерного направления.
Она закрыла глаза и погрузилась в мир грез…
Рядом с нею был все время какой-то человек. Было время, что он ее пугал, но теперь казался частицей этого огромного удивительного мира.
Ее провели в спальню.
Она легла, почувствовала, что он расстегивает ей пояс и снимает туфли. В комнате было тепло, красиво, приятно. Она знала, что она одна и хочет быть одна со своими грезами, которые казались ей настоящим откровением.
Когда она проснулась, у нее саднило в горле и носу, слезились глаза. Вместо неповторимой радости — страшное угнетение, похожее на то, что бывало в самые тяжелые дни их размолвки с Чарльзом, когда она получала очередное письмо или слышала телефонный разговор.
Она мечтала, чтобы к ней вернулось прежнее дремотное состояние.
Постепенно ее нетерпение сменилось раздражением, затем страхом. Сейчас она реагировала совершенно нормально. Разумеется, ей впрыснули героин или нечто подобное. Она в этом была уверена, потому что, когда муж подготавливал отчет государственной комиссии по опасным наркотическим препаратам, она тоже познакомилась с этим вопросом, и…
Может быть, в этом все и дело? Не грозит ли Чарльзу опасность именно потому, что он участвовал в составлении данного отчета?
Подобные размышления и мысли о собственной судьбе привели ее в ужас. А также ее полнейшая беспомощность.
Она поднялась с постели в состоянии слишком близком к паническому, ее прекрасные грезы обернулись вечными кошмарами.
Она бросилась к окну, но стекла оказались матовыми, так что сквозь них ничего не было видно.
Тогда она стала искать задвижку, чтобы раскрыть окно, оно не открывалось.
12
Пастор собственной персоной
— Печальная правда заключается в том, что мы ни на шаг не приблизились к обнаружению вашей супруги, мне приходится в этом сознаться, — говорил Роджер Вест Джексону, — и я ужасно переживаю за нее.
Он замолчал, давая возможность стряпчему заговорить, но тот только смотрел на него лихорадочно горящими глазами. Было шесть часов того же вечера. Они сидели в кабинете Роджера в Ярде.
— Нам известно, что ее увезли в черном «Остин-Изо», но мы не знаем номера машины, который помог бы ее обнаружить. Известно, что машина завернула на Гросвенорский сквер, но дальнейший ее путь проследить не удалось. «Изо» одна из популярнейших марок машин, причем как раз «Изо» черного цвета.
Он снова помедлил.
Джексон спросил:
— А что сказал шофер? Да, а каков водитель в «Изо»?
— Мы знаем только, что он был маленького роста в темно-серой одежде. Шофер «Роллс-Ройса» видел второго типа со спины, высота примерно пять футов шесть дюймов, узкоплечий в темно-серой фетровой шляпе и в таких же ботинках. Тысячи мужчин подходят под данное описание. Сотни их водят черные «Изо».
— Что предпринято по этому делу? — не унимался Джексон.
— В Лондоне на ноги поднята вся полиция, к поискам подключились пригороды. О каждом черном «Изо», хотя бы чем-то привлекшем внимание, будет сообщено. Но было бы фарисейством утверждать, что на это можно сильно рассчитыавть.
— Завтра утром все газеты выйдут с портретом вашей супруги, описанием машины и человека. Мы используем все доступные нам методы розыска пропавшего лица.
— Включая проверку больниц и моргов? — спросил Джексон хриплым голосом.
— Включая больницы и морги, — повторил Роджер и впервые почувствовал, что он может хоть капельку ослабить невыносимое напряжение несчастного. Он сделал это с нарочитым безразличием, закуривая папиросу и протягивая портсигар Джексону, и лениво бросая слова: — Понимаете, я не особенно боюсь, что мы можем найти ее мертвой. Если бы они намеревались ее убить, самым простым это было сделать в квартире. Совершенно очевидно, что они хотели ее похитить.
Расчет оказался правильным. Джексон сразу же уцепился за эту мысль.
— Пожалуй, вы правы. Спасибо, я возьму одну сигаретку. Но ради чего им понадобилось ее похищать? Вроде бы нет никакого смысла?
— Смысл, безусловно, имеется, — с уверенностью произнес Роджер, — и, когда мы его поймем, то приблизимся к человеку, который ее увел. Необходимо искать тех людей, которые затаили зло против вас. Мы проверили тех двух типов, которые тогда грозили вам отомстить. Один из них умер, второй вышел из тюрьмы и узнал, что его жена обзавелась небольшой птицефермой в деревне. Насколько мы смогли установить, он совершенно изменился, за этим следит его супруга. Так или иначе, он не подходит ни под одно описание, которым мы располагаем…
Джексон со вздохом вымолвил:
— Положение — хуже некуда! Вест, скажите, что я могу сделать? Возможно, сейчас мне разрешат не работать, мои партнеры понимают, что я должен что-то предпринять для розыска Розмари.
— Единственное, что от вас требуется, это проследить шаг за шагом все события вашей жизни и проверить, не дали ли вы кому-нибудь повод вот так неистово вас ненавидеть. А если вы уверены, что нет, тогда я бы порылся в прошлом жены. Вы действительно хорошо его знаете?
Джексон заколебался.
— Не очень, — признался он под конец, — мы встретились почти случайно, она была приглашена на коктейль в дом моих приятелей. Ее прошлая жизнь не была особенно веселой: отец умер, когда она была ребенком, матери приходилось считать каждый пенс, чтобы дать дочери возможность закончить колледж. Я знаю, где она училась, все такое…
— Ее мать жива?
— Да, живет в Оксфорде. Один бог знает, что она почувствует, когда узнает об исчезновении Розмари, — глухо добавил Джексон. — Я уже позвонил ее друзьям, а теперь мне предстоит разговор с ней самой. Нет, мне не верится, что в прошлом Розмари можно отыскать разгадку…
Помолчав, он добавил:
— Я сделаю все, что смогу в этом плане, но если вы считаете, что я могу заняться еще чем-то, располагайте мной по своему усмотрению.
— Хорошо, я это учту, — пообещал Роджер, — сейчас берите в руки карандаш. Вот вам бумага, изложите, как можно подробнее, что помните о своих взаимоотношениях с советником миссис Китт, когда вы вместе работали в Лигейте, особенно в отношении данного случая. — Он протянул Джексону вырезку, хранящуюся у него в бумажнике, являющуюся копией той заметки, что была обнаружена в комнате миссис Китт. — Я засадил за это дело Конноли, но не исключено, что вам известно то, что неизвестно ему, и наоборот.
Он замолчал, давая возможность стряпчему заговорить, но тот только смотрел на него лихорадочно горящими глазами. Было шесть часов того же вечера. Они сидели в кабинете Роджера в Ярде.
— Нам известно, что ее увезли в черном «Остин-Изо», но мы не знаем номера машины, который помог бы ее обнаружить. Известно, что машина завернула на Гросвенорский сквер, но дальнейший ее путь проследить не удалось. «Изо» одна из популярнейших марок машин, причем как раз «Изо» черного цвета.
Он снова помедлил.
Джексон спросил:
— А что сказал шофер? Да, а каков водитель в «Изо»?
— Мы знаем только, что он был маленького роста в темно-серой одежде. Шофер «Роллс-Ройса» видел второго типа со спины, высота примерно пять футов шесть дюймов, узкоплечий в темно-серой фетровой шляпе и в таких же ботинках. Тысячи мужчин подходят под данное описание. Сотни их водят черные «Изо».
— Что предпринято по этому делу? — не унимался Джексон.
— В Лондоне на ноги поднята вся полиция, к поискам подключились пригороды. О каждом черном «Изо», хотя бы чем-то привлекшем внимание, будет сообщено. Но было бы фарисейством утверждать, что на это можно сильно рассчитыавть.
— Завтра утром все газеты выйдут с портретом вашей супруги, описанием машины и человека. Мы используем все доступные нам методы розыска пропавшего лица.
— Включая проверку больниц и моргов? — спросил Джексон хриплым голосом.
— Включая больницы и морги, — повторил Роджер и впервые почувствовал, что он может хоть капельку ослабить невыносимое напряжение несчастного. Он сделал это с нарочитым безразличием, закуривая папиросу и протягивая портсигар Джексону, и лениво бросая слова: — Понимаете, я не особенно боюсь, что мы можем найти ее мертвой. Если бы они намеревались ее убить, самым простым это было сделать в квартире. Совершенно очевидно, что они хотели ее похитить.
Расчет оказался правильным. Джексон сразу же уцепился за эту мысль.
— Пожалуй, вы правы. Спасибо, я возьму одну сигаретку. Но ради чего им понадобилось ее похищать? Вроде бы нет никакого смысла?
— Смысл, безусловно, имеется, — с уверенностью произнес Роджер, — и, когда мы его поймем, то приблизимся к человеку, который ее увел. Необходимо искать тех людей, которые затаили зло против вас. Мы проверили тех двух типов, которые тогда грозили вам отомстить. Один из них умер, второй вышел из тюрьмы и узнал, что его жена обзавелась небольшой птицефермой в деревне. Насколько мы смогли установить, он совершенно изменился, за этим следит его супруга. Так или иначе, он не подходит ни под одно описание, которым мы располагаем…
Джексон со вздохом вымолвил:
— Положение — хуже некуда! Вест, скажите, что я могу сделать? Возможно, сейчас мне разрешат не работать, мои партнеры понимают, что я должен что-то предпринять для розыска Розмари.
— Единственное, что от вас требуется, это проследить шаг за шагом все события вашей жизни и проверить, не дали ли вы кому-нибудь повод вот так неистово вас ненавидеть. А если вы уверены, что нет, тогда я бы порылся в прошлом жены. Вы действительно хорошо его знаете?
Джексон заколебался.
— Не очень, — признался он под конец, — мы встретились почти случайно, она была приглашена на коктейль в дом моих приятелей. Ее прошлая жизнь не была особенно веселой: отец умер, когда она была ребенком, матери приходилось считать каждый пенс, чтобы дать дочери возможность закончить колледж. Я знаю, где она училась, все такое…
— Ее мать жива?
— Да, живет в Оксфорде. Один бог знает, что она почувствует, когда узнает об исчезновении Розмари, — глухо добавил Джексон. — Я уже позвонил ее друзьям, а теперь мне предстоит разговор с ней самой. Нет, мне не верится, что в прошлом Розмари можно отыскать разгадку…
Помолчав, он добавил:
— Я сделаю все, что смогу в этом плане, но если вы считаете, что я могу заняться еще чем-то, располагайте мной по своему усмотрению.
— Хорошо, я это учту, — пообещал Роджер, — сейчас берите в руки карандаш. Вот вам бумага, изложите, как можно подробнее, что помните о своих взаимоотношениях с советником миссис Китт, когда вы вместе работали в Лигейте, особенно в отношении данного случая. — Он протянул Джексону вырезку, хранящуюся у него в бумажнике, являющуюся копией той заметки, что была обнаружена в комнате миссис Китт. — Я засадил за это дело Конноли, но не исключено, что вам известно то, что неизвестно ему, и наоборот.