Кризи Джон. Участь полицейского

   Голос инспектора доносился до Роджера как сквозь толстое стекло:
   – Вы похожи на привидение. Может, лучше...
   – ... поехать домой? – слабым голосом закончил вместо него Уэст. – Нет... – он невольно вздрогнул. – Но я все же видел смерть слишком близко, Петерсон. Честно говоря, до сих пор не возьму в толк, как он ухитрился промазать. Дайте мне несколько минут, чтобы оклематься, договорились?
   – Хотите капельку коньяку? Это вас мигом взбодрит.
   – Да нет, скорее окончательно доконает. Помогите мне снять пиджак. Как только я промою рану, все пройдет...
   – Подойдите поближе к раковине! – перебил его Петерсон.
   Он помог Роджеру подняться на ноги и дотащиться до умывальника, который уже успел наполнить водой. Роджер закрыл глаза и тут же снова явственно увидел перед собой дуло револьвера. Его передернуло.
   Добровольный санитар, сделав вид, будто не заметил этой минутной слабости, промыл ему рану.
   – Так... повернитесь немного... Вы потеряли много крови... Мои ребята уже навели порядок, а этому типу даже полезно малость подождать – это поубавит ему нахальства. Так, наклонитесь еще чуть-чуть. Вроде бы все в норме. Вам повезло – швы накладывать не надо. Мне остается только продезинфицировать все как следует.
   Роджер чувствовал себя уже лучше. Тупая ноющая боль уходила, и в голове прояснилось.
   Наложив на висок суперинтенданта полоску пластыря, Петерсон подвел итог:
   – Ну вот, теперь у вас вполне приличный вид. А сейчас мне бы все-таки очень хотелось узнать, как все это случилось.
   Роджер в двух словах описал происшедшее, а потом в свою очередь задал вопрос сам:
   – Когда вы приехали?
   – В начале девятого.
   – И это вы попросили меня вызвать?
   – Ошибаетесь, ничего подобного мне и в голову не приходило. Поверьте, я счастлив вас видеть, но, по-моему, и сам вполне мог бы справиться с этим делом, – без всякой враждебности отозвался Петерсон. – Так что приказ исходил непосредственно от большого босса.
   – Что это он вдруг так?
   – Понятия не имею, его решения вообще часто "окутаны тайной".
   – Верно. Однако, как правило, дают неплохие результаты. Но на сей раз я просто не понимаю, зачем одно дело должны раскручивать сразу два следователя. Как вы справедливо заметили, вполне хватило бы и вас одного. Может, шеф просто рассудил, что я тут "свой человек", коли недавно распутывал два ограбления в этом же доме? Кстати, вы мне еще ни слова не рассказали о том, как конкретно все произошло.
   – Что ж, все было очень просто: портье услышал сигнал вызова из квартиры номер две тысячи семь, но не смог связаться с жильцом по телефону. В ожидании нас он поднялся наверх, открыл дверь своим ключом и обнаружил на кухне окровавленного О'Хару. Тот лежал на полу без чувств, с разбитой головой. Вероятно, он так и умер, не приходя в сознание. Мы с ребятами приехали сюда через двадцать минут. Гостиная и спальня были перевернуты вверх дном. Похоже, тут и в самом деле дрались не на жизнь, а на смерть.
   – И вы в квартире никого не обнаружили?
   Прежде чем Петерсон успел ответить, в дверь постучали.
   – В чем дело?
   – Кофе, сэр.
   – О, прекрасно!
   Молодой полицейский поставил на столик поднос с дымящимся кофе и вытащил из-под мышки аккуратно сложенную белую рубашку.
   – Где вы ее раздобыли? – удивился Петерсон.
   – Сосед из квартиры рядом сам предложил ее мистеру Уэсту. Он примерно того же роста.
   – Поблагодарите его от меня, – поспешил Роджер успокоить молодого человека, явно опасавшегося, что ему нагорит за самоуправство.
   – А его жена сварила кофе.
   Суперинтендант взял чашку и с удовольствием вдохнул аромат живительного напитка. Он уже почти пришел в себя и радовался, что работать предстоит на пару с Петерсоном, чье умение хладнокровно фиксировать каждую мелочь не раз выручало коллег в трудную минуту.
   – Как с осмотром места преступления? – спросил инспектор, прежде чем его подчиненный вышел из комнаты.
   – Мы уже собрали кое-какие сведения, сэр.
   – Выкладывайте!
   – На кухне и в ванной несколько отпечатков пальцев задержанного.
   – Хорошо... но откуда вы знаете?..
   – Получили образчик, дав ему портсигар.
   – Отлично, Ломас, продолжайте.
   – А как ведет себя арестованный? – вмешался Роджер.
   – Тих, как ягненок, сэр. Глядя на него, даже трудно вообразить, что он может буйствовать. Уверяет, будто никогда бы не посмел поднять руку на полицейского, а вас, сэр, принял за одного из приятелей О'Хары.
   – Среди моих друзей он никогда не числился, – сухо заметил суперинтендант, и, когда Ломас ушел, озадаченно добавил: – Но каким образом этот ирландец мог забраться в квартиру?
   – Вот тут я вынужден признаться, что совершил крупную ошибку. Приехав сюда, мы, по правде говоря, нисколько не сомневались, что в квартире нет никого, кроме О'Хары и портье, а на самом деле все это время парень играл с нами в прятки.
   Теперь Роджеру стало ясно, почему инспектор так долго не решался рассказать ему правду.
   – Если бы Коппел и без того не решил поручить это дело вам, – продолжал Петерсон, – после эдакого ляпсуса он бы наверняка отбросил последние сомнения. Наш приятель затаился в чулане между кухней и ванной. Дверь в этот чулан так плотно прилегает к стене, что мы и не подозревали о его существовании. Стало быть, при наличии некоторой везухи и хладнокровия этот тип вполне мог ускользнуть, и никто бы даже не узнал о его присутствии. Ни одна живая душа не увидела, как он выскользнул из чулана. И он успел добраться до самой двери. Но, к счастью, в это время один из моих ребят вышел из комнаты. Преступник, полагаю, подумал, что это просто какой-нибудь любопытный, и понял ошибку, только оказавшись под дулом револьвера. Представляете, как он перепугался!
   – Похоже, этот парень мастак по части игр с оружием. Хорошо, что мы его поймали. Но, может быть, теперь, когда я вполне пришел в себя, мы могли бы поглядеть, что к чему?
   – Отдохните еще немного. Дело идет как по маслу, а ребята заняты обычным делом: отпечатки, фото...
   – Можете не продолжать. – Роджер отхлебнул горячего кофе и прицокнул языком. – Лучшее лекарство.
   Он в первый раз огляделся вокруг и с любопытством воззрился на стены, задрапированные серым и зеленым шелком в позолоте, удобные кресла, туалетный столик, уставленный всякой косметикой, и огромное зеркало. Все это напоминало гримерную или будуар какой-нибудь известной актрисы.
   – А на что похожи остальные комнаты? – осведомился Роджер.
   – Пусть это будет для вас сюрпризом. Можете посмотреть хоть сейчас...
   Уэст медленно поднялся – голова больше не кружилась. Инспектор распахнул дверь, и они смешались с толпой деловитых детективов и экспертов. Подойдя к одной из дверей, Роджер почувствовал на себе интригующие взгляды Петерсона и еще двух полицейских. Что в самом деле за сюрприз тут его ожидает?
   Суперинтендант повернул ручку, толкнул створку двери и сразу увидел несколько собственных изображений – зеркала, расположенные на стенах под разными углами, копировали каждое его движение. Уэст оказался в толпе двойников. Гигантская кровать под покрывалом стояла посередине комнаты и тоже отражалась в зеркале, покрывающем всю поверхность потолка.
   – Нравится? – брезгливо морщась, спросил Петерсон.
   – Не очень. Должно быть, тут творились престранные вещи...
   Он подошел к большому окну. Оттуда открывался вид на уже знакомый Роджеру внутренний дворик над бассейном. Здесь круглый год цвели миниатюрные кустарники, и мощная, хотя и невидимая система искусственного освещения создавала иллюзию, что дом стоит на Ривьере или где-нибудь на Багамах. Такая роскошь наверняка обходится любителям подобных иллюзий недешево.
   – Это спальня О'Хары? – спросил Уэст, вернувшись в большую комнату.
   – Нет.
   – Довольно любопытная черта характера жертвы... Вы не находите? А где на него напали?
   – В гостиной.
   – Пойдемте.
   Они повернулись спиной к странной комнате, и, пока шли по коридору, Роджер мысленно набрасывал план квартиры. Входная дверь – на вершине огромной буквы "L", напротив нее холл, справа "будуар" и комната с зеркалами, а слева – маленькая комнатка, гостиная и столовая. Ответвление коридора ведет на кухню и в ванную, напротив которых располагаются две комнатки прислуги.
   В гостиной все еще возились эксперты. Здесь царил полный хаос. От настенной библиотеки осталась только рама – казалось, в самую ее середину угодил снаряд. Книги и полки валялись на полу. Стулья были перевернуты, а в бледно-зеленом кожаном кресле зияла огромная дыра, из которой торчали пружины. Изрезанный ковер был скомкан в углу комнаты на куче битого стекла и фарфора. Роджер обратил внимание на две неплотно прилегающие одна к другой половицы.
   – Значит, ограбление! – воскликнул он.
   – Похоже.
   – Другие помещения в таком же виде?
   – Только то, что рядом.
   Петерсон отвел Роджера в комнату, где еще два эксперта, стоя на коленях, изучали резную спинку старинной постели. И здесь на полу валялся матрас, равно как и ящики придвинутого к стене секретера. Бумаги и прочее содержимое ящиков были перемешаны в ужасающем беспорядке, словно тут только что прошел тайфун. Несмотря на это и на все повреждения, причиненные мебели, эта комната была единственной, носящей отпечаток хорошего мужского вкуса.
   – Что вы делаете? – спросил Роджер экспертов.
   – Пытаемся открыть тайник, сэр. Он должен быть где-то внутри – мы обнаружили у изголовья стальную пластинку.
   – Но решили действовать осторожно, чтобы ничего не сломать, – добавил второй.
   – Отлично. Когда закончите – придете с докладом, – сказал Петерсон начальственным тоном. – Хотите заглянуть в кухню, мистер Уэст?
   Его столь церемонное обращение к коллеге, бесспорно, объяснялось присутствием подчиненных.
   – Готов следовать за вами, – улыбнулся Роджер.
   В просторной ультрасовременной кухне пятна и полосы засохшей крови указывали, с каким трудом раненый добирался до кнопки сигнализации.
   Когда они снова вышли в коридор, Петерсон показал суперинтенданту отмеченную большим крестом поверхность стены.
   – Чулан – здесь. Как видите, его невозможно заметить невооруженным глазом. А вот, наконец, и столовая. – Прежде чем повернуть ручку двери, он вполголоса спросил: – Ну как, вы в состоянии допрашивать пленника?
   – Мы и так слишком долго оттягивали это. Я поговорю с ним первым, но, если сочтете необходимым, можете без лишних церемоний вмешиваться в ход допроса.
   Установив таким образом надлежащую иерархию, но постаравшись при этом не задеть самолюбия коллеги, Роджер толкнул дверь в комнату, где под охраной двух полисменов сидел человек, едва не застреливший суперинтенданта Отдела по расследованию уголовных преступлений и подозреваемый в убийстве Дэнни О'Хары.

Глава 3

   При виде двух следователей задержанный, сидевший не отрывая взгляда от двери, вскочил и замер по стойке смирно, заставив прикованного к нему стража проделать то же самое.
   Ирландец был среднего роста, но благодаря широким плечам и крепкой грудной клетке казался человеком могучего сложения.
   – Вы его обыскали? – спросил Роджер.
   Детектив указал на коробку, которую держал под мышкой:
   – Да, его револьвер и два ножа тут.
   – Тогда наручники можно снять.
   Немного поколебавшись, полицейский достал из кармана маленький ключик и освободил запястье пленника. Второй полисмен тут же встал перед дверью, но ирландец не шевельнулся.
   – Я старший следователь суперинтендант Уэст, – представился Роджер.
   – Простите, что ударил вас по голове, сэр, – поспешил извиниться пленник с самым смиренным видом.
   – Если бы вы меня убили, то оказались бы в тюрьме за убийство без смягчающих обстоятельств.
   – Еще раз прошу прощения, сэр.
   – Как вас зовут?
   – Донован... Патрик Донован, сэр.
   – Где вы живете?
   – В графстве Корк.
   – А точнее?
   – В Лири, маленькой деревушке милях в десяти от Корка. Вряд ли вы когда-нибудь слышали это название.
   – Когда вы были там в последний раз?
   – В прошлый понедельник, сэр.
   – Вы и живете и работаете в Лири?
   – Разумеется, сэр.
   – Ваша профессия?
   – Я автомеханик, сэр, и – не стесняюсь сказать – хороший.
   – Надо полагать, лучший в Лири?
   – И даже во всем графстве!
   – А что вас привело на этой неделе в Англию, Донован?
   Хотя вопрос был задан спокойно, как бы между прочим, арестованный нахмурился.
   – Я хотел повидать дочь.
   – Как ее зовут?
   – Мэри-Элин.
   – И давно она в Англии?
   – В будущем месяце исполнится ровно год.
   – Вы ее часто навещаете?
   – Нет. По правде говоря, я в первый раз приехал в Лондон, с тех пор как работал тут перед армией, лет десять назад, а то и больше.
   – В каких частях вы служили?
   – В Королевской артиллерии, сэр.
   – Хорошо. Ну а теперь объясните мне, почему вам вздумалось повидать Мэри-Элин именно теперь.
   – Я просто не мог не приехать... У девочки неприятности.
   – Вот как?
   – Она даже написала мне, что не хочет больше жить, а коли дочь заявляет такое родному отцу, значит, с ней стряслось что-то серьезное. У вас есть дочь, суперинтендант?
   – Увы, нет.
   – Тогда вы не сможете понять.
   – И... и вы виделись с Мэри-Элин по приезде в Лондон?
   – Нет, сэр.
   – Вы знаете, где она сейчас?
   – К несчастью, нет.
   – А можете вы мне объяснить, зачем пришли в эту квартиру?
   – Я надеялся узнать у мистера О'Хары, где мое дитя.
   – Не понимаю, откуда мистер...
   – Видите ли, Мэри-Элин работала у него кухаркой.
   – Сколько же вашей дочери лет?
   – Только что исполнилось восемнадцать.
   – Ив такие-то годы она работает кухаркой?
   – Мэри-Элин отлично справляется с делом, сэр, у нее есть диплом и все такое.
   Роджер тихонько вздохнул.
   – И сколько же времени она проработала у О'Хары?
   – Около шести месяцев, сэр, а до этого была в очень приличном семействе.
   Уэст вдруг резко сменил тему.
   – Почему вы набросились на О'Хару, Донован? – совсем другим тоном спросил он.
   Донован помрачнел и сжал кулаки. Впервые с начала допроса Роджер почувствовал, что он снова сможет поддаться своему, без сомнения, буйному темпераменту. Наверное, то же ощутили и остальные. Один из полисменов придвинулся к арестованному, второй, у дверей, шевельнулся. Петерсон напрягся, готовый в случае необходимости прикрыть Роджера. Невозмутимо спокойным внешне оставался лишь сам Уэст.
   – Это гнусная ложь! Я не нападал на О'Хару, да и вообще за всю свою жизнь никого пальцем не тронул!
   – Короткая же у вас память, Донован. Надо полагать, рана у меня на виске вам тоже ни о чем не напоминает?
   – Право слово, упрек справедлив, сэр. Еще тысячу раз прошу прощения.
   – В таком случае позвольте повторить тот же вопрос.
   – Клянусь вам, суперинтендант, что "и разу в жизни не поднимал руки на этого мерзавца.
   – Но кто же тогда?..
   Роджер окинул изучающим взглядом твидовый костюм, руки и лицо арестованного – нигде ни малейшего следа крови. Между тем, убийца никак не мог не запачкаться.
   – Признайтесь, – посоветовал Уэст, – вы ведь находились в квартире и...
   – Этого я и не пытаюсь отрицать, сэр, но, клянусь святым Михаилом, здесь был еще какой-то тип. Только я его не видел. Впрочем, если позволите, я все вам объясню. Приехав в Лондон, я позвонил О'Харе, и, когда я спросил, где Мэри-Элин, он пригласил меня сюда. Я тут же поехал...
   – Откуда вы звонили?
   Ответ последовал незамедлительно и без тени колебаний:
   – Из гостиницы возле Пэддингтон-стэйшн.
   – Продолжайте.
   – О'Хара сразу же заявил, будто Мэри-Элин сбежала, ни слова не сказав ему о том, куда направляется.
   – И вы поверили?
   – У меня не было ни малейших оснований сомневаться в его искренности. И вот, как раз когда он рассыпался в уверениях, будто сделает все возможное, чтобы разыскать Мэри-Элин, в дверь позвонили. О'Хара пошел открывать, оставив меня на кухне. Какой-то незнакомый мне тип прямо с порога вцепился ему в горло, вопя как сумасшедший: "Где Мэри-Элин? Отвечайте сию минуту, или я сверну вам шею!" Тут-то и началась жуткая драка.
   – Вы не пытались их растащить?
   – Чего ради? Хотя О'Хара, сволочь такая, больше получал, чем давал сдачи, что верно, то верно. И очень скоро он начал умолять своего противника прекратить и признался, что знает, где девочка. Тут-то я и понял, что О'Хара – самый бессовестный лгун на всем свете.
   – Ну... и что же он рассказал о вашей дочери?
   Задавая вопрос, Роджер вдруг сообразил, что его коллеги с таким вниманием следят за рассказом Донована, что, если бы тому опять вздумалось попытаться броситься наутек, они бы не успели вовремя собраться и преградить ему дорогу.
   Щеки ирландца покраснели от возмущения, а кулаки конвульсивно сжались.
   – О'Хара, по его собственному признанию, отправил Мэри-Элин к какому-то врачу в районе Уайтчепела. Тот за большие деньги обещал избавить ее от ребенка... С каким бы удовольствием я придушил этого подонка, если бы только мог до него добраться в тот момент!
   – Да... только вместо этого вы предпочли раскроить ему череп!
   – Нет, сэр. Во время драки я улизнул в чулан, и потом мне стоило немалых трудов оттуда выбраться. О'Хара и его гость снова принялись колошматить друг друга, потом раздался долгий стон, и все смолкло. Тут я малость перепугался, тем более что в моем чулане было темно, как в гробу, и мне никак не удавалось выйти.
   Донован, тупо уставившись в одну точку, машинально вытер вспотевший лоб. В комнате наступила напряженная тишина. Молчание снова прервал Роджер.
   – А что еще вы слышали? – вкрадчиво осведомился он.
   – Чуть позже начался жуткий грохот.
   – Вам не показалось, что там несколько человек? Может, до вас доносились обрывки разговора?
   – Нет. Я решил, что парень, который дрался с О'Харой, устроил весь этот тарарам один. Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем снова все стихло. Кто-то прошел мимо моего укрытия, потом хлопнула входная дверь.
   – А дальше?
   – Я пытался открыть замок чулана, сэр, но когда он наконец поддался, в коридоре кто-то был. Я понял, что сейчас выходить опасно, и стал ждать удобного случая. Остальное вы знаете.
   Роджер тяжело вздохнул.
   – Да, остальное мне известно, – сказал он. – Кстати, почему вы приехали в Англию с револьвером, Донован?
   – Чтоб защищаться, если на меня нападут, черт возьми!
   – А кто мог на вас напасть?
   – Меня предупредили, что Лондон так и кишит всякими бандитами. И, судя по тому, что со мной произошло, совет был хорош.
   – Не верю. Вы прихватили оружие совсем с другой целью...
   Не успел Роджер договорить, как Донован нагнулся и, отшвырнув попытавшегося было преградить ему дорогу полицейского, стремглав бросился к двери.
   Роджер дернулся, и Донован, видимо, ожидая прямого нападения, бросился на него. Но суперинтендант ловко скользнул в сторону и поставил ему подножку. Ирландец во весь рост растянулся на полу. Петерсон схватил его за шиворот и, вывернув руку, заставил подняться на ноги. Захват дзюдо явно не понравился Доновану, и, морщась от боли, он безропотно позволил надеть на себя наручники. И снова стал выглядеть кротким и смиренным, будто ничего не произошло.
   – Отвезите его на Кэннон-роу, – приказал Роджер, – и найдите врача. Пусть проведут экспертизу так, чтобы я смог предъявить ему предварительное обвинение. – Суперинтендант посмотрел на Петерсона – нет ли возражений, но тот не отводя глаз смотрел на арестованного. – Пусть с ним поедут четыре человека, и лучше возьмите не патрульную машину, а фургон.
   Донована увели.
   – Мне даже в голову не приходило, что он попытается еще раз сыграть такую скверную шутку, – признался Петерсон, переводя дыхание. – Однако вы как будто ожидали нападения!
   – Более-менее, – скромно подтвердил Роджер. – Ну как, по-вашему, правду он говорил или нет?
   Петерсон пожал плечами.
   – Кто знает? Но сдается мне, Донован отлично знал о делах своей дочки.
   – И приехал в Лондон, чтобы убить О'Хару?
   – Вполне возможно, почему нет?
   – По-моему, он был с нами откровенен, но до известного предела. У меня смутное ощущение...
   – А-а-а, знаменитая интуиция?
   – Гм... Знаете, Петерсон, я думаю, времена, когда оскорбленные отцы мчались наказывать дочь или убивать бессовестного соблазнителя, давно канули в прошлое. Мне кажется, что Донован, узнав, в чем дело, прихватил с собой револьвер, чтобы припугнуть О'Хару и выкачать из него как можно больше денег. Впрочем, заключение экспертов скажет нам, обнаружены ли отпечатки пальцев Донована в гостиной и спальне. Если да, то наш ирландец наврал с три короба...
   – Эксперты уже дали заключение, сэр. – Это произнес детектив, только что вошедший в комнату. – В самом деле, в гостиной несколько отпечатков Донована, но там все перебил не он, потому что прикасался только к двери и к внутренней поверхности чулана. Зато на перевернутой мебели и в кухне много отпечатков какого-то другого мужчины.
   – Мы, – сказал Уэст, – должны как можно скорее поймать этого таинственного посетителя. Насколько я понимаю, проще всего это сделать через Мэри-Элин. Поэтому ее надо разыскать как можно скорее. Тем более, что девушке, возможно, грозит нешуточная опасность. Предупредите ребят из Уайтчепела и попросите у них список аборт-мастеров квартала... – Помолчав, Роджер добавил: – А что вы обнаружили в спинке кровати?
   – Ничего, сэр. Там действительно есть тайник, но он оказался пустым.
   Роджер пожал плечами. Сейчас его больше всего занимал другой вопрос: где скрываются Мэри-Элин и убийца Дэнни О'Хары? Если последний все же не Патрик Донован.

Глава 4

   Мэри-Элин спала в одной из комнат большой квартиры, занимающей весь верхний этаж современного здания на Сент-Кэтринс Доке, иными словами, в самом сердце Лондона. Сквозь приоткрытое окно сюда долетал приглушенный гул машин и отдаленные стоны корабельных сирен.
   Мэри-Элин спала. А тем временем несколько детективов уголовного отдела вместе с районной полицией тщательно прочесывали Уайтчепел, обыскивая все "заведения", "дома отдыха", подвалы и чердаки, короче, каждое помещение, где мог бы работать врач, подозреваемый в более или менее темных махинациях. В общей сложности надо было обойти сто семь домов, а против адреса квартиры, в которой сейчас отдыхала Мэри-Элин, значилось: "Неподтвержденные слухи. Действовать очень осторожно".
   Когда два инспектора в штатском позвонили, дверь им открыла женщина лет сорока в халате, наброшенном на пижаму. Некоторое время она молча разглядывала полицейских, потом устало проговорила:
   – Пожалуй, вам лучше войти.
   – Мы офицеры полиции, мэм.
   – Так я и думала.
   Женщина закрыла за ними дверь и проводила в маленькую комнату, где тихонько играло радио. Книжные стеллажи занимали здесь всю поверхность стен, весь ансамбль комнаты производил впечатление строгого комфорта.
   – Мне бы следовало заранее знать, что рано или поздно это случится, – спокойно заметила хозяйка дома, выключая радио. – Но прежде всего я хотела бы кое-что уточнить...
   – Прошу прощения, – перебил ее младший из детективов, – мы тоже с самого начала хотели бы предупредить вас, что вы вовсе не обязаны давать показания. Мы пришли только задать вам несколько вопросов.
   – Я полагаю, у вас есть ордер на обыск? – глядя ему прямо в глаза, спросила женщина.
   – Разумеется, мэм.
   – В таком случае, прежде чем вы начнете обыскивать мою квартиру, я должна предупредить вас о некоторых особенностях этого дома...
   Она предложила полицейским сесть и сама опустилась в кресло напротив.
   – Меня зовут Айви Мэллоуз, миссис Айви Мэллоуз. Сейчас здесь три пациентки. Все они пришли ко мне в полном отчаянии, и я помогла им, сделав то, что полиция, несомненно, назовет "искусственным выкидышем". Ответственность за все несу только я одна, но из гигиенических соображений мне приходится пользоваться услугами дипломированных медсестер и квалифицированного анестезиолога, который в свое время работал в хороших больницах. Хочу сразу поставить вас в известность, что не выдам ни этого врача, ни покровителей моих пациенток. Все три молодые женщины сейчас еще спят, и я бы очень попросила вас не тревожить их.
   Коллега молодого детектива, невыразительный мужчина средних лет, явно смутился.
   – Вряд ли это будет необходимо, мэм, – пробормотал он.
   – Благодарю вас. А теперь перейдем к делу. О чем вы хотели меня спросить?
   Молодой инспектор протянул миссис Мэллоуз фотографию, найденную несколькими часами ранее у Донована.
   – Эта юная особа у вас, мэм?
   Она быстро взглянула на фото и кивнула:
   – Да, у меня.
   – Надеюсь, вы понимаете, мэм, что мы должны убедиться в этом сами? – сказал детектив постарше.
   – Пожалуйста. Идемте за мной.
   Миссис Мэллоуз повела своих незваных гостей по длинному коридору. Толстый ковер совершенно заглушал шум шагов. Наконец женщина осторожно толкнула какую-то дверь. Детективы увидели небольшую узкую комнатку. Ночник мягко и ненавязчиво освещал темные волосы, полудетское личико и закрытые глаза Мэри-Элин. Слушая ровное дыхание девушки, детективы оглядели комнату – несмотря на запах хлороформа, она гораздо больше напоминала девичью спальню, чем больничную палату, и была обставлена кокетливо и со вкусом.