- Нет, Зоя, этого я тебе рассказать не могу - по крайней мере сейчас. Да и зачем рассказывать? Все так невероятно что ты все равно не поверишь. Зоя знала что теперь уговаривать мужа бесполезно - он упрям и не скажет больше ни единого слова. И вдруг его лицо просветлело.
   - Скажи, Зоя, мы не выбрасывали тех кип газет, которые привезли с квартиры?
   - Нет, они попрежнему на чердаке. Орлов сорвался с места и полез на чердак. Прошло полчаса и все это время оттуда доносилось шуршание и топот, время от время прерываемые оглушительным чиханием. Наконец он спустился с чердака, весь в грязи и пыли, но с торжествующим выражением на лице.
   - Вот она! - закричал он. - "Таймс оф Лондон" за 28 мая 1968 года! И здесь, в разделе спорт, говорится что скачки для трехлеток в Челтенхеме, которые состоялись 26 мая, выиграл "Глориэс", вторым пришел "Магнифисент", отстав всего на полкорпуса, а далее, с большим отрывом, финишировала "Мэригоулд".
   - Ну и что, - недоуменно спросила Зоя. - Ты представляешь сколько времени придется потратить на то чтобы вычистить твои брюки?
   - А ты представляешь, что сегодня 19 мая 1998 года, беттинг шопс в Лондоне открыты до одиннадцати вечера и ставки можно делать ещё несколько дней? Она посмотрела на него с глубокой жалостью.
   - Миша, я знаю что ты почти не пьешь, но сейчас тебе лучше всего выпить стакан этой проклятой водки и лечь спать.
   - А я полностью разделяю мнение матери, - послышался голос с порога. Они даже не заметили что приехал Алексей в своем серо-стальном "мерседесе". Его лицо казалось усталым и постаревшим. Охранники стояли, прислонившись к машине.
   - Здравствуй, Алеша, хорошо что ты приехал.
   - Вижу, мои родители готовятся что-то отпраздновать. Очень удачно, мне нужно поговорить с тобой.
   - Когда вернусь, я весь в твоем распоряжении. Подожди меня с полчаса. Михаил вошел в кабинет, запер дверь, отодвинул шкаф - теперь он заметил что шкаф легко передвигается на колесиках, надо всего лишь подтолкнуть его в самом начале - вошел в узкий чуланчик и протянул руку к синей кнопке. Рука дрожала и в это не было ничего странного - через несколько секунд он окажется в 1968 году, но не помолодеет, а останется таким же бородатым стариком. Наконец, преодолев страх, он решительно нажал на кнопку. Ничего не произошло, только на мгновение вспыхнули катодные лампы и тут же погасли. Он отодвинул засов наружной двери и вышел на зеленую траву 1968 года. Никакого "мерседеса", у ворот, конечно, не было. Через десять минут он подошел к зданию телефонного узла.
   Как странно, подумал Михаил, я могу сейчас снять телефонную трубку, позвонить в Женеву и поговорить с самим собой, тем более что номер помню наизусть. Но сейчас мне нужен другой человек, в другой стране и с другим телефонным номером. Но ведь за телефонный разговор, а тем более международный, нужно платить. Разве у него примут современные рубли? Орлов выругался, вернулся через потайную дверь в дом, обнаружил в углу стола тоненькую пачку помятых банкнот и мелочь, выпущенных в 1961 году, и мысленно поблагодарил Исаака Израилевича.
   - Девушка, мне нужно позвонить в Лондон.
   - Вам повезло, линия свободна. Номер в Лондоне? Орлов продиктовал номер профессора Брикстоуна и начал ждать. Сейчас в Лондоне третий час дня, Сэм на работе, только бы никуда не вышел...
   - Профессор Брикстоун слушает, - послышался голос из далекого Лондона . - Сэм, это Миша Орлов.
   - А, Майкл, хэллоу! Но почему ты звонишь из Москвы? Я думал что ты в Женеве.
   - Приехал в командировку. Послушай, Сэм, моя просьба покажется тебе странной, но я прошу тебя, не задавая вопросов, прямо сегодня зайти в беттинг шоп и сделать для меня ставку на скачках для трехлеток в Челтенхеме 26 мая в таком порядке: первым будет Глориэс, затем Магнифисент и третьей Мэригоулд. Поставь десять фунтов, я заплачу, в случае выигрыша деньги поделим пополам.
   - Майкл, я сделаю все что ты просишь, вот только...
   - Что, Сэм?
   - Во-первых, ты выбрал самую трудную категорию. Откуда ты знаешь что из двенадцати лошадей первыми придут именно эти три и в таком порядке? - Ты обещал не задавать вопросов, Сэм. - Хорошо, Майкл. Но я сам играю на скачках и знаю что Магнифисент сейчас в плохой форме и вряд ли финиширует совсем. Меня утешает лишь одно - скачки для трехлеток в Челтенхеме не являются самыми главными в сезоне и проигрыш на них не отразится на репутации лошади. Удивительно, почему владелец вообще заявил его.
   - Сэм, сделай как я прошу, а вечером двадцать шестого я тебе позвоню.
   - Как знаешь, Майкл. Передавай привет Зое. До свиданья. Орлов вышел из телефонной будки, жаркой как сауна, расплатился деньгами Исаака Израилевича и через двадцать минут вернулся на дачу. Он вошел в столовую и сел за роскошно убранный стол.
   - Машину ты уже отпустил, Алексей?
   - Да, папа. К тому же мне скоро придется её продать.
   - Это почему?
   - Дела в нашей фирме идут небойко. Михаил налил водку в свою любимую рюмку - он привез её из Женевы и вмещала она ровно двадцать пять граммов. Он не умел пить и на следующее утро у него болела голова, поэтому Михаил ограничивал себя пятью такими рюмками. Алексей налил себе рюмку побольше. Они дружно выпили и закусили икрой.
   - Я никогда не спрашивал чем занимается твоя фирма. Расскажи.
   - Мы импортируем высококачественные продовольственные товары, папа. Ты, наверно, видел рекламы нашей фирмы повсюду - "Гладиатор".
   - Да, видел, - вдруг вспомнил Михаил. - И что, теперь ваши товары перестали покупать?
   - Нет, покупают их попрежнему хорошо, прибыль мы получаем изрядную, вот только 1 июня нам нужно принять решение - продать ГКО, трехмесячный срок которых истекает и получить достаточно скромный доход, процентов шестьдесят на круг, или подождать до первого сентября, когда доход будет гораздо больше - правительство повысило ставку рефинансирования до ста восьмидесяти процентов.
   - И на какую сумму у вас этих ГКО?
   - На сорок миллионов рублей - это примерно семь миллионов долларов. Мои партнеры настаивают на том чтобы продлить действие ГКО и даже прикупить ещё на свободные деньги. Но мы закупили во Франции и Англии товары без предоплаты - нам верят, потому что за последние три года мы ни разу не подводили наших контрагентов - на шесть миллионов долларов. Сейчас можно расплатиться, но в этом случае придется сдать ГКО и не покупать новые. Склады будут забиты товарами которые, я не сомневаюсь, быстро разойдутся, но у нас не будет свободных средств и мы не получим сверхприбыли.
   - И ты хотел поговорить со мной именно об этом - продавать ГКО или не продавать?
   - Да, папа.
   - Но ведь я не экономист, всего лишь математик. Скажу тебе вот что процентная ставка за рубежом равняется пяти, от силы семи процентам. Можно вложить деньги в инвестиционные фонды, но это рискованное дело, далеко не все фонды достаточно надежны. Впрочем, если выбрать надежный фонд с помощью хороших консультантов, то это достаточно прибыльное дело. Например, "Меррил Линч" - известный надежный фонд, хотя и временами несколько консервативный - А какой доход обеспечит тебе надежный инвестиционный фонд? Скажем, такой как "Меррил Линч"?
   - Десять процентов, иногда одиннадцать. Может быть, даже двенадцать.
   - Папа, но коммерческие банки в России выплачивают по валютным вкладам от тринадцати до шестнадцати процентов, а ГКО гарантирует сейчас правда, в рублях - сто восемьдесят процентов!
   - Послушай меня, сынок. Таких ставок, которые ты описал, просто не может быть. Мы с мамой не вложили ни копейки из наших изрядных средств ни в один из банков, поскольку считаем что самые надежные банки - это стеклянные, потому что их можно закопать в подвале. До последнего времени мне платили за переводы только в валюте, вот мы и вкладывали её в эти банки. В общей сложности у нас накопилось тридцать две тысячи долларов. Ни один из моих знакомых математиков не вложил свои сбережения ни в коммерческие банки ни, тем более, в ГКО. Тебе нужен мой совет?
   - Да.
   - Хорошо, я дам тебе совет, но это будет совет математика, а не экономиста: первого июня сдайте ГКО, не делайте никаких рискованных операций, и постарайтесь уйти из банков, гарантирующих высокие доходы. С математической точки зрения это безумие, а если есть страна, где такое безумие в порядке вещей, то она скоро рухнет.
   - Это совпадает с решением, которое я уже принял. Мой финансовый советник внимательно следит за биржей, и, по его мнению, мы достигли уже предельной черты. Увольнение Черномырдина и упорное желание Ельцина назначить на его место какого-то Кириенко, говорит о том что скоро могут быть предприняты неординарные меры. Беда в том, однако, что уходя из фирмы, я понесу немалые финансовые потери. Наш общий капитал примерно двенадцать миллионов долларов, из них четвертая часть - мои. При поспешном уходе мне достанется не больше полутора миллионов.
   - Ну и что? Соглашайся. Наличными полтора миллиона тебе не дадут, значит, ты получишь какую-то часть фирмы. Впрочем, я мало разбираюсь в этом деле. Тебе решать. Ужин закончился на минорной ноте несмотря на роскошное угощение. В девять Михаил отправился спать, а на утро Алексея уже не было он уехал.
   3
   Михаил решил пока не обдумывать дальнейших шагов, связанных с аппаратом Исаака Израилевича, слушал радио, смотрел телевизор, а вечером двадцать пятого мая уехал в Москву. Там он побывал в Библиотеке иностранной литературы и попросил заведующую отделом фотокопирования сделать для него ксерокопии всех страниц с отделами "спорт" английской газеты "Таймс оф Лондон" с 15 июня по 30 октября 1968 года. Седая женщина с удивлением посмотрела на него.
   - Вы представляете себе, сколько это будет стоить? - спросила она.
   - Нет, - честно признался Орлов.
   Заведующая склонилась над клавиатурой компьютера. - Вам это обойдется в семь тысяч пятьсот сорок рублей девяносто копеек, - заявила наконец она с торжествующим видом. - Дешевле слетать в Лондон!
   - Я собираюсь последовать вашему совету, - согласился Орлов, достал из кармана деньги и расплатился. - Только мне нужно побыстрее.
   - У нас мало таких эксцентричных заказчиков, поэтому ксерокопии будут готовы через неделю. Заходите 1 июня.
   Орлов вернулся домой в огромную квартиру на Тверской - ему понадобилось немало времени чтобы звать Тверской улицу Горького - собрал кое-какие справочники по Англии и поехал на дачу. Было только семь вечера, но ему не сиделось. Нервозность оказалась заразительной - Зоя тоже металась по дому, а Наташа никак не могла успокоить сынишку. Наконец, около девяти вечера Михаил вышел из дома и сел на скамейку. Примерно через час в окнах погас свет и стало тихо. Тогда он крадучись вернулся в кабинет и начал ждать. Ровно в десять по московскому времени - шесть по Гринвичу - он отодвинул шкаф, вошел в чулан и нажал синюю кнопку. Снова короткая вспышка катодных ламп, Михаил выключил свет и вышел на улицу через потайную дверь, в конец мая 1968 года.
   - А, это снова вы, - улыбнулась ему знакомая телефонистка. - Вам опять повезло, линия свободна. Повторите номер в Лондоне.
   Орлову почему-то не понравилось что девушка узнала его, что линия опять свободна, и что ему нужно повторить номер в Лондоне, хотя он не говорил что собирается звонить в Англию. В голове зазвенел крохотный тревожный колокольчик. Он снял трубку - Привет, Майкл, я только что вернулся из Челтенхема, - послышался взволнованный голос Сэма Брикстоуна. Решил лично присутствовать на этих скачках, благо ипподром недалеко от университета. Ну, знаешь, ты меня ошеломил! Со старта Магнифисент ушел последним и половину дистанции держался далеко от лидера. И вдруг он словно преобразился - гнедой жеребец с продолговатым белым пятном на морде помчался по дорожке словно не прилагая никаких усилий. Уже через двести метров он ликвидировал отставание, почти поровнялся с Глориэс и выиграл бы забег если бы пришлось бежать ещё хотя бы десять ярдов.
   - Кто был третьим, Сэм? - А ты разве не знаешь? Репортаж вели по радио. Ах да, ты же в Москве. Третьей с отставанием в пять корпусов пришла Мэригоулд, как ты и предсказывал. Но самое главное не в этом - ставки по этой категории принимались один к двумстам тридцати. Только я один поставил на первого, второго и третьего, и ты выиграл две тысячи триста фунтов! За вычетом десяти фунтов и налога на азартные игры тебе причитается две тысячи одиннадцать фунтов.
   - Но ведь мы договаривались - половина твоя.
   - Нет, я буду больше чем счастлив если ты расскажешь как сумел догадаться из Москву что в Челтенхеме первые три места займут Глориэс, Магнифисент и Мэригоулд. Да, кстати деньги я переведу завтра на твой счет в "Баркли'з Бэнк" - к счастью, у меня сохранилась твоя визитная карточка. В 23.30 26 мая 1968 года на стол дежурного на Лубянке лег перевод распечатки разговора между Михаилом Орловым (явно псевдоним) и английским профессором Сэмом Брикстоуном. Разговор вели из Апрелевки и фразы были,несомненно, зашифрованными. Дежурный снял внутренний телефон и позвонил в архив - ему сообщили что из числа находящихся под подозрением в Апрелевке проживает видный ученый член-корреспондент Гатович Исаак Израилевич, 1910 года рождения, замеченный в сионистской деятельности и регулярно навещающий синагогу на улице Архипова дом 10. Ага, сионистское гнездо снова начало проявлять признаки антисоветской активности, подумал дежурный, и положил перевод распечатки вместе с оригиналом на английском языке и со своими разъяснениями в папку для особо важных бумаг. Не исключено что этим займется сам товарищ Андропов, а он владеет английским и не скрывает этого, даже гордится.. Подумаешь, интеллегент...Еще очки как у Молотова носит. И словно испугавшись своих мыслей, полковник виновато оглянулся по сторонам. Михаил заплатил за телефонный разговор, попрощался с услужливой девушкой и через потайную дверь вернулся на дачу. Он ликовал, выпил одну за другой пять рюмок водки и не смог уснуть почти до рассвета. Проснулся Михаил поздно, уже светило солнце. От вчерашней эйфории не осталось и следа. Более того, он чувствовал что подкрадывается депрессия. Так чего он все-таки добился? Да, аппарат Исаака Израилевича работает, можно перенестись в 1968 год, а затем вернуться обратно. Этим ограничивались возможности чудесного аппарата. Действительно, Михаил может заранее узнавать результаты скачек в Англии - да что в Англии, во всем мире - и делать ставки, не рискуя проиграть. Но сделать их сам он не может - кто выпустит из Советского Союза в 1968 году бородатого старика, неспособного объяснить зачем ему ехать в Англию. Для этого необходима выездная виза отдела загранкадров ЦК КПСС, а кто ему даст эту визу? Зато выехать заграницу сейчас, в 1998 году просто, были бы деньги - он улыбнулся, вспомнив анекдот - но что он будет делать там в 1998 году? Время, жестокое неумолимое время преграждало ему путь. Итог подвести легко - зная то, что он знает в 1998 году, он не может выехать заграницу в 1968, а выезжать в 1998 просто, зато совершенно бесполезно.
   Но Михаил не относился к числу людей, легко сдающихся. Он принялся искать выход - и нашел его почти сразу. Это будет невероятно трудно, но другого варианта просто не существует. Нужно съездить в Англию, собрать материалы о результатах скачек - и футбольных пулах, вспомнил он вернуться обратно, каким-то образом вызвать в Москву самого себя из Женевы, убедить его - себя - что это не безумие и со своей собственной помощью создать в Англии и Франции группы надежных людей (может быть, даже сотрудников советского посольства, а? неплохая мысль) которые займутся лихорадочной работой, перечисляя деньги в банки на счет Орлова Михаила Игнатьевича. А он здесь, в 1998 году, тоже сумеет сделать кое-что: например, перенесется в 1968 год, переедет в Москву и предложит какому-нибудь иностранному предпринимателю самую современную модель американского компьютера с программным обеспечением "Windows-98" или новейший плазменный телевизор. Для людей, живущих тридцать лет назад, эти электронные приборы покажутся совершенством технологии, а если с ними представить схемы, блоки дистанционного управления, дискеты, подробную документацию, которую под каким-то надуманным предлогом можно затребовать от заводов-изготовителей - в конце-концов он ведь доктор физико-математических наук - то речь пойдет о миллионах... нет, что там миллионах - сотнях миллионов долларов!
   Позвонил Алексей и сказал что вылетать в Лондон нужно завтра, рейс ВА-347, из аэропорта Шереметьево-2 в 12.00, приезжать нужно за два часа до вылета - таковы российские правила. Валюты можно брать пятьсот долларов, заграничный паспорт он сам привезет прямо в аэропорт.
   Вечер Михаил потратил на сборы - справочник Лондона, карта английской столицы, разрешенные к вывозу пятьсот долларов, новый костюм, нижнее белье, блокнот, справочник "BRITAIN 1968" и другие мелочи. Во время сборов он вспомнил что в Англии проводятся и гонки борзых собак, на которые ставят, выигрывают и проигрывают немалые деньги. Поужинал и лег спать.
   На следующее утро Михаил попрощался с женой, пообещал вернуться ровно через неделю, сел на электричку и поехал в аэровокзал на Ленинградском проспекте. Ровно в десять утра он был уже в зале вылета Шереметьевского аэропорта. И тут же к нему подошел Алексей.
   - Здравствуй, папа , - поздоровался он. - Вот паспорт. Там проставлена британская виза на десять дней, но ты можешь вернуться в любое время до истечения её срока. С тобой летят вот эти трое - Алексей показал на группу мужчин, стоявших в стороне - но я предупредил их чтобы они сразу после прилета в Лондон оставили тебя в покое. Ведь ты хотел именно этого?
   - Да, Алеша. Ты ведь знаешь что я отлично говорю по-английски и бывал в Лондоне много раз. А как дела у тебя?
   - Лучше чем можно было ожидать. Я сказал, что выхожу из игры и мне отдали винный магазин на Столешниковом с изрядным запасом французских вин, шотландского виски и джина. Но мы ещё поговорим с тобой после возвращения. До свиданья, папа, уже объявили посадку на твой рейс.
   Они неловко обнялись и Орлов пошел к таможне.
   Процедура вылета оказалась на редкость простой - никто не рылся в его тощем чемодане, просто шлепнули штампом по таможенной декларации, где он указал разрешенные пятьсот долларов, и Орлов прошел к пограничному пункту. Там сержант уставился на него рысьим взглядом, но тоже ничего не сказал, поставил печать и Орлов прошел по выдвинутому коридору прямо в самолет. Оказалось что он полетит на "Боинге-757" и авиалайнер приземлится в Хитроу через три часа сорок минут. Орлов устроился в удобном кресле первого класса, отказался от всех угощений и задремал.
   Он проснулся от металлического голоса стюардессы, объявляющей что самолет заходит на посадку, пассажиров просят поставить спинки кресел в вертикальное положение и воздержаться от курения. Орлов послушно выполнил все что от него требовалось.
   Легкий толчок и рев турбин, работающих на реверс, затем наступила тишина и самолет покатился к аэровокзалу. Еще через полчаса Орлов вышел к стоянке такси и впервые за двадцать лет вдохнул вонючий лондонский воздух. Перед ним остановилось такси - безобразное и горбатое, как и два десятка лет назад. - Куда едем? - спросил водитель и сплюнул в открытое окно (вряд ли следует упоминать что в Лондоне все говорят по-английски, за исключением выходцев из Ист-Лондона, говорящих на отвратительном кокни).
   - Меня устроит любой хороший отель недалеко от Британского Музея, на отличном оксфордском диалекте ответил Орлов.
   - Там есть "Кенилуорт" и "Айвенго", оба на Блумсбери-стрит. Только "Кенилуорт" подороже, там живут одни аристократы и янки.
   - Едем в "Кенилуорт", - решил Михаил. - Вы принимаете доллары - у меня пока нет фунтов?
   - Один фунт - полтора доллара, - угрюмо отрезал таксист и включил счетчик. Орлов не стал спорить.
   Отель действительно оказался удобным, номер чистым, а на столе стоял телефон. Первым делом Орлов устремился к телефону и набрал номер профессора Брикстоуна, надеясь, что тот ещё не умер - в конце концов Сэм был старше на пять лет.
   - Хэллоу? - послышался знакомый, хотя и более хриплый голос.
   - Сэм, это я, Майкл.
   Наступила короткая пауза.
   - Майкл Орлов? - осторожно переспросил Сэм.
   - Он самый! - весело воскликнул Михаил.
   - Боже мой, Майкл! И в Лондоне! Ты где остановился?
   - В "Кенилуорте". Таксист сказал что здесь останавливаются только аристократы и американцы.
   - Но это безумно дорогой отель, Майкл! Я могу порекомендовать тебе...
   - Не надо, Сэм. В нашем возрасте не стоит считать деньги - все равно мы не сможем захватить их с собой на тот свет.
   - Пожалуй, ты прав. Мне очень хочется встретиться с тобой,
   - Приглашаю тебя на ужин в восемь вечера в "Кенилуорте". Мне сказали что здесь превосходная кухня.
   - Но, Майкл, сейчас уже час дня. У меня пара лекций, да и ехать до Лондона...
   - Послушай моего совета, Сэм, попроси кого-нибудь заменить тебя на этих лекциях. А сам сразу садись на электричку и в Лондон, на станции Панкрас бери такси и приезжай ко мне. Я буду ждать тебя с шести. Нам нужно поговорить.
   - Это мне нужно с тобой поговорить о той невероятной скачке тридцать лет назад.
   - Короче говоря, не теряй времени и приезжай. До встречи. - Орлов положил трубку и уставился на стол. Теперь ему предстояло сделать самый трудный звонок - позвонить в Женеву. Лишь сейчас Орлов понял, что все может оказаться совсем не так просто.
   Он снял трубку.
   - Оператор, соедините меня с Женевой.
   - Сэр, вы можете сами набрать код Женевы...
   - Оператор, я хочу чтобы вы соединили меня с Женевой, номер в Женеве 02-348-465.
   - Хорошо, сэр.
   Через несколько минут оператор сообщила что абонент не отвечает.
   - Позвоните в Женеву, попросите чтобы вас соединили с Международным Союзом Электросвязи.
   - Слушаюсь, сэр.
   Прошло несколько секунд.
   - Международный Союз Электросвязи, дежурный слушает, - послышался старческий голос, говорящий по-французски.
   - Вы не могли бы проверить, мсье, работал ли у вас советский ученый Орлов Михаил Игнатьевич. Он был представителем от СССР.
   - В какое время?
   - С 1965 по 1971 год.
   - Мсье, я служу здесь с 1968 года. До этого представителем СССР был Уваров, отчетливо помню что его отозвали в 1969 году за поведение, недостойное советского гражданина - короче говоря, он пьянствовал и почти не появлялся на службе.
   На лбу Орлова выступили капли пота. Случилось именно то, чего он ожидал и боялся - непроницаемый темпоральный барьер встал у него на пути, неумолимое время преградило дорогу подобно каменной стене. Как только всевидящей и всезнающей вселенной стало ясно что Орлов пытается поговорить с самим собой, Создатель принял меры. В мире не может быть двух совершенно одинаковых Орловых, с такими же генами, отпечатками пальцев, голосами и глазами. Он не интересуется мелочами вроде выигрыша на скачках или в футбольном пуле, но коренных перемен в мироздании не допустит.
   - С вами все в порядке, сэр? - обеспокоенный голос девушки-оператора.
   - Да, все в порядке, - ответил Орлов, положил трубку и посмотрел на часы. Половина третьего. Он поднял трубку и вызвал такси.
   - Куда едем, гавернор?* - спросил таксист. Этот был помоложе и на мостовую не плевал.
   - В "Баркли'з Бэнк", - коротко бросил Орлов и поудобнее устроился на сиденье. Шофер с удивлением посмотрел на него, пожал плечами и включил счетчик. Ровно через две минуты они остановились у отделения банка.
   - Приехали, гавернор.
   Орлов понял свой промах - отделение банка находилось за углом. Ему стало неловко. Делая вид, что хромает, он вышел из такси, попросил водителя подождать и, старательно хромая, но стараясь не переборщить, поднялся по гранитным ступенькам. К нему тут же подошел служащий.
   - Чем могу служить, сэр? - подобострастно спросил он, изогнувшись в поклоне.
   Неужели это из-за моего нового костюма? удивился Орлов. - Тридцать лет назад у вас открыли счет на мое имя. Я хочу снять часть денег.
   - Конечно, сэр. Вас не затруднит пройти в кабинет менеджера? Согласитесь, тридцать лет - довольно длительный срок, и нам придется заглянуть в архивы. * гавернор (governor) - в данном случае дружеское обращение младшего к старшему, что-то вроде "отец" или "шеф"
   Орлов вошел в кабинет, поздоровался с менеджером и опустился в глубокое кожаное кресло. Тот предложил ему рюмку шерри - Орлов отказался и попросил паспорт, затем повернулся к компьютеру и начал с неимоверной скоростью нажимать на клавиши. Уже через минуту он посмотрел на Орлова с ослепительной улыбкой.
   - Я счастлив, сэр, что вы выбрали именно наш банк для столь долгосрочного вклада. С учетом процентных накоплений сейчас на вашем счету пятнадцать тысяч четыреста пятьдесят шесть фунтов 72 пенса. Вам выписать чековую книжку?
   - Да, пожалуйста... и вот что еще... тысячу фунтов наличными.
   - Будет исполнено, сэр.
   Через пару минут в кабинет внесли чековую книжку на имя Михаила Игнатьевича Орлова, попросили расписаться как в ведомости, так и в книжке в качестве образца, и вручили пухлую пачку десятифунтовых ассигнаций. Орлов сделал все что от него требовалось, выяснил что вносить деньги на его счет можно в любом отделении банка и это может делать кто угодно, хотя получать и переводить деньги имеет право лишь он один, пожал менеджеру руку и почти насильно потряс руку кассиру, чем немало смутил его, и вышел из банка.
   Такси терпеливо ждало его.
   - А теперь в Британский Музей, - скомандовал Орлов. Он успел ознакомиться с картой города и знал, что ехать предстоит недалеко. - Я прошел бы пешком, - улыбнулся он, обращаясь к шоферу, - такой славный солнечный денек, но у меня что-то побаливает нога.