В промежутках между занятиями Аждар выдал своей подопечной (которая так и не добилась от дракона пояснений по поводу своей предстоящей роли) громадный сундук с фолиантами по разным областям магии. До этого Ивона считала библиотеку, доставшуюся ей от матери, весьма неплохой, но сейчас она столкнулась с совершенно незнакомыми книгами.
   Пару раз она рискнула пройти мимо спящего Нидхогра и проведать своего единорога. Осень за пределами пещеры милостиво решила задержаться еще на несколько дней, и после того снегопада, которым Ивона любовалась в гостях у тролля, снег еще не возобновлялся. Киохтван пасся, старательно подъедая лишайники.
   С лишайниками волей-неволей пришлось познакомиться и самой Ивоне. Драконы питались редко и где-то вне пещеры: по крайней мере, она ни разу не заметила ни самой еды, ни процесса ее спешного поглощения. В рацион девушки входило в основном вяленое мясо – корм питательный, но склонный несколько приедаться, а на закуску – сухие подушки какого-то лишайника серно-желтого цвета, довольно сладенькие, но тоже не поражающие разнообразием вкусовых оттенков. Хорошо хоть, что с питьем проблем не было: кристально чистую и обжигающе-холодную родниковую воду Ивона кипятила пульсаром, заваривая некое подобие чая из травок, найденных в собственной сумке.
   Зато книги, полученные от Аждара, принесли ей большую пользу. Помимо того, что чтение просто позволяло занять время, Ивона обнаружила целый ряд полезных заклинаний, которые теперь, «наглотавшись» драконьих выдохов, она могла творить без особых усилий. Одновременно ей попался гримуар совершенно не магического содержания. В нем заключались наставления о том, как посредством самовнушения можно управлять своим телом: погружаться в сон, обострять внимание, ослаблять чувство голода (последнее умение было особенно актуальным).
   Посему Аждар, явившийся как-то раз за своей «протеже», обнаружил, что Ивона сидит, скрестив ноги, прикрыв глаза и положив руки на колени ладонями вверх, – с таким отрешенным выражением лица, что дракон усомнился, жива ли она. Проверил он это, впрочем, без особых сантиментов, – слегка ткнув девушку когтем.
   Ивона мгновенно оказалась на ногах.
   – Не делай больше так, – сказа она, переводя дыхание. – Я же в состоянии единения с миром могу от неожиданности и файерболом засветить!
   – Интересно ты с миром единишься. Я думал, у людей при этом другие эмоции превалируют.
   – Как могу на голодный желудок единиться, так и единюсь.
   – Как же вы усложняете себе жизнь этим пищевым разнообразием и кулинарией! То ли дело – поймал таранда и съел его целиком.
   – Я не могу съесть целого таранда!..
   – Ну так что-нибудь поменьше. Лемминга, например. И мясо, и все необходимые растительные вещества в виде начинки.
   – Еще скажи – вместе со шкуркой и костями! – Ивона скорчила рожу, выражая тем самым свое отношение к поеданию целых леммингов.
   – Значит, не настолько голодная, – констатировал Аждар.
* * *
   – Как успехи? – Шелестящий шепот Нидхогра вызывал у Ивоны ассоциации с чем-то потусторонним. Да и сам престарелый ящер своей выцветшей шкурой и выступающими ребрами напоминал призрак дракона. Впрочем, девушка отдавала себе отчет, что этот дракон на самом деле еще ой как материален. Так, у людей (да и не только у них) тщедушный старичок, которого, того и гляди, ветром унесет, может оказаться необычайной силы магом.
   Костлявый и морщинистый, Нидхогр буквально сочился силой. Девушка легко себе представила струю его пламени – даже не плавящую, а сжигающую камень.
   Тренировка состояла в том, что Ивона – уже без посредства меча и не зажмуриваясь – ловила клубки призрачного пламени и, чтобы дать получаемой энергии выход, творила какую-нибудь иллюзию, а затем развеивала ее. Собственно, в данный момент Нидхогр просунул клыкастую голову сквозь льдисто-прозрачный фантом замка, уменьшенный настолько, чтобы поместиться в пещере. Фантом с тихим хрустальным звоном осел.
   Аждар довольно сверкнул глазом, а Ивона охотно взялась продемонстрировать результаты тренировок, подняв над головой ладони, сложенные лодочкой. Клубок прозрачного огня понесся к девушке. Коснувшись ее ладоней, он на мгновение удвоился в размерах, став ярко-алым. Волна жара пахнула в лицо и взъерошила серебристые волосы девушки. Ивона непроизвольно зажмурилась, и энергия хлынула в нее с неистовством горного потока. Это было ощущение на грани ужаса и восторга. Обладай Ивона соответствующим опытом, она, возможно, сравнила бы это ощущение с чувством сексуального удовлетворения; но пока никакие адекватные ассоциации ей в голову не пришли. Волна огня прокатилась по всему ее телу, от кончиков пальцев до ступней. На миг у нее создалось впечатление смещения масштабов – когда то ли себя ощущаешь безмерно выросшим, то ли весь мир – внезапно съежившимся.
   Наконец (Ивона не могла сказать точно – через секунду или через несколько часов) алая пелена перед глазами растворилась, а чужая сила, подергавшись и частично развеявшись, устроилась в оболочке ее тела. Девушка приоткрыла глаза и осторожно посмотрела на чуть дымящиеся, но на вид вполне жизнеспособные пальцы рук. Затем перевела взгляд на драконов.
   – Ты это специально подстроил!
   – Зато, – спокойно отозвался дракон, – ты теперь знаешь, что можешь ловить и вполне боевой пламень.
   – Да я чуть концы не отдала! Сейчас как воспользуюсь благоприобретенной силой для ухудшения демографии среди драконов!
   – Ты обещала отдать концы минимум дважды за последнюю неделю, – сообщил Аждар.
   – И сдержу обещание, если мне немедленно не объяснят, в какую задницу меня втравили!
   – Тих-хо! Угомонис-сь! – Аждар с нормального голоса перешел на свистящий шепот.
   – Не угомонюсь! – Под пассами девушки несколько наиболее крупных доспехов слились вместе, образовав кривобокую фигуру, вооруженную громадным двуручником с волнистым лезвием. Фигура, покачиваясь, сделала шаг в сторону драконов, гулко лязгнув по каменному полу. Нидхогр посмотрел на это творение своими выцветшими глазами, а затем выплюнул узкий синий язык пламени, и железки с грохотом разлетелись по залу.
   – Уймис-с-ссь, юная леди! – прошелестел Нидхогр еле слышно, но почему-то спорить с ним не хотелось.
   Ивона заткнулась и пристыжено посмотрела на почти тысячелетнего ящера.
   – Ты хочеш-шь знать, зач-ш-ем вс-се это? – продолжал старый дракон. – С-слушай же! С-сколь-ко, по-твоему, существует род драконов в этом мире?
   – Ну, сто тысяч лет? – предположила Ивона, поскольку Нидхогр замолчал и выжидательно на нее уставился.
   – Этот мир старше, чем пока что осознали ваш-ши ученые. Ему более четырех миллиардов лет. А наша раса существует в нем лишь краткий промежуток в двадцать миллионов лет. В чем-то ты права: по сравнению с вашим летоисчислением это почти бесконечно много. Мы видели, как менялся мир, как исчезали и рождались острова, как моря выходили из берегов или, наоборот, высыхали, оставляя после себя соленые пустыни. Мы видели, как приходят и уходят целые сонмы живых существ, как природная магия и звездный свет за сотни тысячелетий видоизменяют животных и растения до неузнаваемости. Мы видели, как набирали силу странные двуногие создания, как они учились пользоваться палкой, заостренным камнем, силой магических источников, как они, становясь все сильнее, ловчее и выносливее, расселялись по островам и континентам, постепенно распадаясь на разные виды и расы. Мы видели рождение и гибель цивилизаций, были свидетелями разрушительных войн и мирных союзов. Смотри!
   Когтистые пальцы громадного ящера извлекли откуда-то и сжали странный заостренный кристалл – темный, почти черный. Но Ивона успела заметить за этой чернотой намек на движение, словно внутри камня было заключено какое-то существо, метавшееся там в бесплодных попытках пробиться наружу.
   Дракон повел лапой, широким взмахом охватив добрую половину зала. Девушка от неожиданности попятилась: воздух внезапно сгустился, развернувшись громадным серым свитком, и по нему поплыли образы. Затаив дыхание, Ивона воочию увидела столкновения чудовищных, почти не представимых сил, творящих облик Мира; взрывы огненных гор; движение континентов; вспучивание горных хребтов на месте пересохших морей; бесчисленные стада животных, удивительных и странных; свирепых хищников, рядом с которыми снежные львы смотрелись не страшнее котят; и кочующие племена сутулых лохматых существ, которым еще только предстояло стать Разумными.
   – Вы, люди, говорите, что драконы все знают, – проговорил Нидхогр. – Нет, мы знаем не все. Наша раса вырождается, мы – лишь жалкие потомки существ, что правили миром миллионы лет назад. Но и те обрывки знаний, что уцелели в наших головах, громадны по сравнению со знаниями людей, эльфов и прочих Разумных. Пройдет несколько тысячелетий, и наш род уйдет навсегда. И до того, как это случится, наши знания должны перейти к вам.
   – Это магия? – шепотом спросила Ивона, когда серый свиток, висевший в воздухе, растаял.
   – Нет, это всего лишь память, заключенная в артефакте. И ныне нет ни одного дракона, который мог бы создать подобный артефакт. Мы можем всего лишь пользоваться ими.
   – Но почему не отдать знания, хоть бы вот такие артефакты, Разумным? Скажем, в академии или университеты?
   Дракон со вздохом улегся на каменный пол.
   Аждар внимательно следил и за старым ящером, и за Ивоной, но молчал.
   – Ты представь себе, – проговорил Нидхогр, – орка из какого-нибудь кочевого племени, которому стала бы доступна сильная боевая магия.
   Ивона представила. Вероятно, выражение ее лица Нидхогра удовлетворило.
   – Уже давно, когда люди и им подобные только пробовали создавать свои первые цивилизации, драконы – не все, но многие – приняли решение помогать им в этом, поскольку века самих драконов сочтены. И выдавать кусочки знаний, а еще лучше – подталкивать к поиску решений в нужном направлении. И по возможности пресекать то, что будет препятствовать развитию ваших цивилизаций.
   – Например, войны? – прошептала Ивона.
   – Например, войны, – согласился Аждар.
   – А вы, драконы, – сказала Ивона, стараясь смотреть в глаза обоим ящерам, – способны только на огненную магию. И вам нужен чародей, который будет творить заклинания, пользуясь силой вашего огня.
   – Умниц-са, девоч-ш-ка! – проговорил Нидхогр, поднимаясь с пола.
   – А почему вы решили, что я буду вам помогать в ваших делах? – поинтересовалась девушка с удивившим ее саму холодом в голосе. – Почему вы считаете, что наша цивилизация пойдет по вашему пути? Почему вы не думаете, что мы рано или поздно до всего доберемся сами, без ваших «отеческих» наставлений?!
   Нидхогр, уже направлявшийся к выходу из зала, обернулся.
   – Иногда эти существа меня удивляют, – сообщил он не то Аждару, не то самому себе, но уж точно не Ивоне. – Нам не нужна твоя помощь в наших делах, девочка. Нам нужна помощь в одном-единственном деле, в котором ты тоже заинтересована, поскольку кто-то хочет ввергнуть в войну на уничтожение две страны, где живут близкие тебе существа.
   Последние слова были произнесены еле слышным шепотом, но прозвучали в тишине зала абсолютно отчетливо.
   – А война и правда будет? – почти жалобно спросила Ивона Аждара, когда старый дракон покинул зал.
   – Да, и уже скоро. Если тебе интересно, элитные королевские войска уже маршируют к границе Кверка. Но время пока есть.
   – Но ведь если эта война случится, она будет страшнее Предпоследней! Ты уверен, что от меня будет какая-то польза?
   – Это от тебя зависит, – невозмутимо отвечал дракон, укладываясь на пол и прикрывая глаза.

Глава 15
 
МИРОТВОРЦЫ

   Аждар пропал дней на пять, не посчитав нужным как-либо предупредить о своем отсутствии. Ивона посмотрела на себя в отполированном щите и в очередной раз пробила в ремне новую дырочку. М-да, а ведь сколько женщин предпринимает специальные усилия, чтобы добиться такой талии! А вот он, рецепт, – две недели на вяленой оленине и сухом лишайнике, и никаких проблем!
   В ожидании появления дракона девушка стала заниматься самообразованием, освежая в памяти уже известные ей и отыскивая в книгах новые заклинания. Когда-то, бессистемно занимаясь магией по случайно выбранным в материнской библиотеке книгам, она не задумывалась, почему одни вещи ей удаются чуть ли не с первого раза, а другие не выходят, сколько ни бейся. За время занятий с Аждаром она наконец поняла, что дело не в силе и не в навыке, а что действительно есть заклинания, которые ей доступны, а есть такие, которые не доступны в принципе – заклинания, основанные на прямом обращении к одной из элементалей. Это заметно сужало круг боевых заклинаний, поскольку ни поставить вокруг себя огненную стену, ни мгновенно заморозить влагу воздуха Ивона так и не смогла, даже будучи напитанной силой.
   Дракон появился вечером пятого дня, когда девушка в очередной раз усмиряла голод посредством чтения.
   – Аждар, – Ивона оторвалась от гримуара, – мне надо срочно поесть.
   – Сырых леммингов? – поинтересовался дракон. – А мне казалось, что стройная фигура считается привлекательной у женских особей всех Разумных.
   – Стройная фигура?! – Ивона вскочила, демонстративно затягивая на талии пояс. – Да если так будет продолжаться, то я скоро превращусь в анти-Визентскую, которая при встрече с настоящей Визентской взрывается со страшным грохотом!..
   – И где ты это вычитала?.. – спросил дракон, обращаясь, похоже, к самому себе. – Нет, не превратишься.
   Ивона так и не поняла, откуда дракон это извлек, но перед ней неожиданно появился сверток, издающий невероятно вкусный запах. Неприлично задрожавшими от нетерпения руками девушка размотала грубую ткань, обнаружив внутри половину хлебной краюхи и жареную курицу. Ивона подняла глаза на Аждара.
   – И где ты это взял? – осторожно спросила она.
   – А тебе не все ли равно? – отозвался дракон. – Это еда, принятая у вас, людей.
   – Это она, – согласилась Ивона, – я ее узнаю, хотя у меня уже было впечатление, что никакие воспоминания о настоящей еде мой ум не засоряют. А это не фантом?
   – Попробуй, – сообщил Аждар, – во-первых, уж распознать фантом у тебя должно хватить умения. А во-вторых, если нет, то твой мозг воспримет это как настоящую еду, а значит, будет чувствовать себя сытым.
   Хлеб напитался вытопленным из куриной тушки жиром и крошился в ее продолжавших дрожать руках. Но Ивоне хватило сообразительности, чтобы не есть сразу много – после долгого поста ни к чему хорошему бы это не привело. Она съела одну куриную ногу, обгрызла краюху почти на мышиный манер и с сожалением отложила остатки в сторону. Дракон наблюдал за ней полуприкрытым глазом и словно бы пребывал в полусне, но подрагивание мускулов крыла выдавало нетерпение ящера.
   – Ты насытилась? – спросил он, когда Ивона старательно увязала остатки еды в тряпицу – дабы не подвергать себя искушению и не съесть-таки все. – Теперь тебе не грозит превратиться в анти-Визентскую?
   Стараясь не глядеть на узелок с едой, Ивона довольно вздохнула, отрицательно помотав головой в ответ на последний вопрос.
   – Вот и славно. – Ящер поднялся с пола и выгнул спину, разминая мышцы. – Тебе пора.
   – Пора – куда? – не сразу поняла девушка, но дракон уже повернулся и вышел из пещеры.
* * *
   Это было похоже на военный лагерь. На армию, вставшую на отдых перед тем, как встретиться с противником в каком-то решающем бою. Некоторое количество солдат предавалось праздности, полеживая в тенечке или играя в кости, однако не меньшее их количество было занято делом. Натачивались мечи, проверялись механизмы арбалетов. Лошадям задавали корм или прохаживали их, а лошади ржали и фыркали, подобно всем своим породистым сородичам, оказавшимся в столь нервозной обстановке. Вооружившись киянками, лопатами и мотыгами, инженерные бригады готовили позиции для требушетов, которые возвышались над суетой нескладным нагромождением канатов и бревен. Разумеется, реяли флаги, и среди них полоскалось на осеннем ветерке полотнище королевского штандарта. Короче, это было похоже на военный лагерь настолько, насколько вещи бывают похожи сами на себя.
   И потребовалось бы неплохое воображение, сочетающееся с определенным знанием, чтобы различить во всем этом хоть нотку фальши.
   Хорт устало потирал покрасневшие глаза, вглядываясь в лежавший на столе шар горного хрусталя. Над шаром колдовал – в прямом и переносном смысле – старый седой маг, кутавшийся в меховую безрукавку. Не штатный армейский маг, годный лишь для заговаривания погоды и создания живой картины боевых действий для расположившегося на стратегической возвышенности командира, нет. Это был один из столичных специалистов королевской магической службы. А штатные полковые маги (Хорт знал это, не выглядывая на улицу) сейчас старательно тянули веревки, поднимая над палаткой хитросплетение медных и серебряных контуров – приемно-передающую антенну для поисково-коммуникационных заклинаний.
   Эта военно-магическая братия, хоть звезд с неба и не хватала, дело свое знала крепко: через несколько минут хрустальный шар, по которому до этого пробегали лишь неясные тени, мигнул, и в нем отразился лагерь во всех подробностях.
   – Отлично, – негромко проговорил третий присутствовавший за столом человек, – а теперь покажите-ка нам, что творится у эльфов.
   Старец в меховой душегрейке согласно кивнул, не отрывая взгляда от хрустальной сферы, и изображение начало меняться. Поползли в сторону, пропадая, ряды палаток, подводы с фуражом, костры с сидящими вокруг них солдатами; показались купы деревьев, лужайки, перелески, широкая долина между двумя пологими холмами. И вновь появились костры, подводы и палатки – какие-то нереальные в вечернем сумраке, расставленные не рядами, как у людей, а по углам гексаграмм.
   – То же самое, – сказал Хорт, украдкой сцеживая зевок в кулак.
   – И ты полагаешь, – спросил человек, отрываясь от созерцания вражеского лагеря, – они на это купятся?
   – Мы это узнаем завтра, – пожал плечами Хорт, – вы сделали, что смогли. И мы сделали, что смогли…
   – Ой ли? Не лучше было бы вовсе не устраивать этого марша победителей?
   – Полагаю, что нет. Хотя рассуждать об этом поздно, а потому – бессмысленно. И все же ополчение местных дворян явилось бы худшей альтернативой, поскольку у гвардии, помимо прочих достоинств, есть одно неоспоримое: она делает то, что ей приказано делать, и, главное, не делает то, что ей приказано не делать.
   – Хорт, зачем ты мне это рассказываешь? Ты даже не представляешь, насколько я хорошо все это знаю.
   – Да, Ваше Величество, – согласился Хорт.
   – Вы сумели передать весточки своим… гм… коллегам? – спросил король.
   Хорт только устало кивнул.
   – Да, – чуть закашлявшись, проговорил старый маг, – и они тоже пока никого не нашли.
   – Тогда нам остается только ждать. – Король откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. – Кстати, Хорт, опираясь на твой опыт, я хотел бы со временем создать… скажем так, структуру… Что-то вроде особой тайной стражи, только не совсем. Полагаю, ты понимаешь, о чем я. Не хочешь возглавить?
   Хорт медленно повернулся к королю.
   – Хм, – сказал он. – если бы Ваше Величество не было королем, я бы ответил: «Да никогда в жизни!» Но поскольку вы король, я так только подумаю.
* * *
   – А где мой единорог? Убежал?
   Ветер набросился на девушку, привыкшую к ровному микроклимату пещер, и холодными пальцами забрался под накидку из росомашьих шкур. Снега все еще почти не было, но чахлая равнина, освещенная бледным низким солнцем, стояла выстуженная и безжизненная; не видно было на ней ни оленя, ни птицы, ни какого другого живого существа. И только пронизывающий до костей ветер нес над землей сухие былинки, кусочки лишайника и крошечные кристаллики льда и печально то ли выл, то ли стонал, пролетая над входом в драконью обитель.
   – Я отнес его на юг, – громадный ящер стоял грудью к ветру, выгнув шею с вытянутой головой и прижав подвижный гребень; полурасправленные перепонки крыльев протяжно гудели в потоке воздуха, – и выпустил в окрестностях твоего замка. Потом отыщешь – он вряд ли подпустит кого другого.
   – Спасибо, Аждар, – искренне сказала Ивона.
   – Надо торопиться, – проговорил дракон, – забирайся!
   – Подожди. – Ивона кое-как закуталась в росомаший мех. – Аждар, объясни мне, наконец, простыми словами, что от меня потребуется.
   – Не знаю, – честно сказал дракон, – может быть, вообще ничего. А может быть – многое: для тебя. Созидательная магия, которой мы давно и прочно лишены, иногда может быть полезнее разрушительной. Особенно в сочетании с человеческой этикой, которой у драконов тоже нет.
   – Объяснил, – проворчала Ивона, – просто и ясно!
   Она поправила на плече сумку и перевязь меча и, ухватившись руками за гребень, с трудом вскарабкалась на загривок ящера. Сидеть там оказалось неожиданно комфортно: между драконьими лопатками гребень практически сходил на нет, а за его переднюю часть было удобно держаться. Ивона невольно подумала, что пережил единорог, проделавший путь не на спине, а в когтях дракона. Долго, впрочем, думать ей не пришлось: Аждар сделал несколько пробных взмахов, а потом резко толкнулся ногами и взлетел. Ветер ударил в распахнувшиеся «плоскости», в несколько мгновений подняв ящера высоко над равниной.
   – Не смотреть вниз… – сказала себе Ивона, но все-таки посмотрела.
   И ничего особенного – равнина как равнина. Видимо, в девушке сказывалась кровь вилы, крылатого существа, так как вид удаляющейся земли не вызвал у нее ни страха, ни головокружения. Она с интересом смотрела, как ландшафт, недавно бывший равниной, холмами, падями и обрывами, становится похожим на мятый лист пергамента, припорошенный пылью. Дракон заложил широкий круг, постепенно набирая высоту, вытянул шею, подобрал лапы – и огромные крылья заработали, размеренно опускаясь и поднимаясь и толкая громадного ящера вперед со все увеличивающейся скоростью.
* * *
   Капитан, сжимая коленями бока рыжего коня, проехался вдоль строя.
   Небо на востоке – там, где из-за великого и бескрайнего моря только собиралось взойти солнце, – подернулось розоватой дымкой. Но само солнце продолжало купаться в холодных соленых водах, и лагерь вместе со всеми палатками, подводами, кострищами и многими сотнями вооруженных людей еще пребывал в объятиях прохладной осенней ночи. Копыта жеребца хрустели по мерзлой траве и не различимому во мраке инею.
   «Хороший денек будет, – подумал капитан. – Может, последний этой осенью».
   Лица солдат, готовых по первой команде двинуться вперед, поворачивались вслед за командиром. С треском горели факелы на высоких, воткнутых в землю шестах, бросая оранжевые отблески на шлемы и нагрудники. Почти никто не почесывался, не зевал, не ковырял в зубах: в королевскую гвардию попадали лишь те, кто хорошо и вовремя усваивал, в каком душевном и физическом состоянии следует пребывать перед предстоящим делом.
   Только вот дело предстояло какое-то странное. Капитан на протяжении нескольких последних дней не раз задумывался: а куда и зачем, собственно, движется армия? Уж больно победоносно маршировала она к месту встречи с противником. Что, командование рассчитывало на быструю войну – так сказать, малой кровью и на чужой территории? «Одно из двух, – решил для себя капитан. – Точнее даже, из двух с половиной. Либо в штабе сидят люди с полным разжижением мозгов, либо по чьему-то недосмотру там случайно собрались умные люди, которые знают, что делают. Или же над этими людьми есть человек, знающий, что делать, плюс обладающий достаточным авторитетом».
   Капитан остановил и развернул коня. Солдаты посмотрели на него. Капитан посмотрел на солдат и прокашлялся.
   – Гвардейцы! – рявкнул он. – Орлы! Все вы знаете, что на ваших плечах лежит ответственность за судьбу королевства. Отечества, так сказать. И я, зная каждого из вас лично, не сомневаюсь, что руки ваши тверды, как и сила духа; что в открытом бою вы не посрамите чести Берроны. Но должен напомнить, что сегодня, вероятно, сила духа будет значить несколько больше, чем сила руки. Приказ на сегодня у меня и у вас таков: занять свое место в общей диспозиции и, что бы ни случилось, – НЕ ВСТУПАТЬ В БОЙ. Даже если силою обстоятельств вы окажетесь с противником лицом к лицу.
   По строю прошла волна перешептываний.
   – Этот приказ не обсуждается! – рявкнул капитан. – Отменой его служит команда: «Беррона в опасности!» Вот когда услышите эти слова – деритесь, как последний раз в жизни!
   «И весьма вероятно, так оно и будет», – подумал он, обводя строй мрачным взглядом, который солдаты все равно могли скорее почувствовать, чем увидеть.
* * *
   Похоже, Ивона все-таки заснула на драконьей спине, хотя и не собиралась этого делать из боязни свалиться. И похоже, что дракон летел без устали весь вечер и всю ночь. Во всяком случае, сейчас было раннее утро: небо на западе было еще черным и почти сливалось с темной землей внизу; на востоке малиновые, бордовые и розовые тона свидетельствовали о приближении дневного светила; а земля хотя еще и не обрела цветов, но на ней уже можно было разглядеть какие-то всхолмья, пади, леса и речные русла.