- Что же, выходит, я сам это выдумал?! - язвительно спросил Костя.
- Во всяком случае, никто еще не называл меня Брусникой, - ответила девочка.
- Костяникой, потому что это Костя и Ника, - буркнул Костя.
- Костя-Ника, - по слогам повторила девочка. - И правда, два имени. Но вообще-то Ника означает Никандра.
- Такого имени нет, - сказал Костя.
- Если меня так зовут - значит, есть! - отрезала Ника.
- Ну есть - так есть. Чего ты сразу злишься? И вообще перестань "выкать", а то слушать противно, - рассердился Костя.
- Я и не злюсь.
Ника немного помолчала, а потом сказала:
- Моего деда звали Никандр, и папа хотел назвать сына в его честь, а родилась я. - Она разочарованно развела руками, словно давно привыкла не оправдывать чужих надежд.
- Ну и хорошо, что родилась ты, - искренне вырвалось у Кости.
Ника изучающе поглядела на мальчишку, а потом с горечью произнесла:
- Ничего хорошего в этом нет. Лучше бы я не родилась вовсе.
В ее голосе сквозила беспредельная обреченность, которую Костя никогда не встречал в своих сверстниках. Несмотря на подростковую угловатость, она казалась слишком взрослой. В ней не было и доли той бесшабашности и озорства, что в лесу. Холодный, жесткий взгляд был настолько чужим, что Косте стало не по себе. Эта странная девчонка обескураживала внезапной сменой настроений. Костя не понимал, где она настоящая, а где притворяется. Сделав вид, что не заметил произошедшей в Нике перемены, он постарался сгладить возникшую отчужденность.
- Подумаешь, разобиделась. Мало ли кто кого хотел. Вон у меня мама дочку хотела и сейчас чуть что затягивает: "Вот была бы девочка, она была бы такая и разэтакая, а ты..."
Костя решил не вдаваться в подробности о том, что именно говорит о нем мама в такие моменты. Вместо этого он заключил:
- Не бери в голову. Родители больше выпендриваются, для острастки, а на самом деле предложи им поменять своего ребенка на чужого - фиг поменяют.
- Ты так думаешь?
- Тут и думать нечего. Ты что, взрослых не знаешь? У меня мать иной раз так расходится, хоть из дома убегай. Но родителей тоже можно понять. Надо же им нас как-то воспитывать.
Если бы в этот момент Зоя Петровна слышала смиренную речь сына, она бы, наверное, целый месяц безропотно слушала рок и не просила выключить "этот ор", но, к сожалению, она так и осталась в неведении относительно того, насколько сильно он сочувствует взрослым в их нелегком воспитательном труде.
Взгляд Ники смягчился и потеплел.
- Ты очень хорошо говоришь. Тебе хочется верить.
Вдохновленный признанием своих ораторских способностей, Костя признался:
- Вообще-то я тоже не люблю с родителями ссориться. Да ты не расстраивайся. Куда они денутся? Немного побушуют и отойдут. Может, за черникой сходим? Сейчас уже не так сыро.
Никандра помолчала, а потом едва слышно произнесла:
- Я не могу идти в лес.
- Чего это вдруг? - удивился Костя.
- Не вдруг, а вообще. Я не могу ходить, - сказала Ника.
- То есть как не можешь? - не понял Костя.
- Тебе что, объяснить? - ни с того ни с сего разозлилась Ника.
На этот раз чаша Костиного терпения переполнилась. Сколько можно выносить ее капризы и выдумки? Нянчишься тут, успокаиваешь, а она из тебя дурака делает. Костя посмотрел на девчонку и с издевкой произнес:
- Держите меня восемь человек, а то упаду. Ходить она не может! А по деревьям лазать слабо? Ножки, что ли, подкашиваются?
Ника побледнела, губы ее задрожали. Она привстала в шезлонге, опираясь о подлокотники руками. Глаза ее снова стали холодными и чужими.
- Убирайся отсюда! - выкрикнула она, словно выплюнула слова Косте в лицо. - Никакой ты не интересный! Ты - подлый! Я-то думала... А ты просто пришел посмеяться. Ну что, смешно, да? Смешно?! Убирайся! Подонок!
Костя опешил. Он ожидал чего угодно, но чтобы его ни за что ни про что назвали подонком, да еще гнали взашей?! В нем клокотала праведная злость.
- Сама ты дура чокнутая! - крикнул он, без оглядки выскочил на улицу и, схватив велосипед, покатил его прочь от этого огромного дома с его сумасбродной обитательницей.
У Кости горело лицо, как после пощечины. Все говорило о том, что эта девчонка ненормальная: и постоянная смена настроений, и манера кем-то прикидываться. Но даже от сумасшедшей он ничем не заслужил такого оскорбления. После встречи в лесу он так хотел снова увидеть ее, но получить такую пощечину! К чему все это притворство, высокомерие? Вдруг Костю пронзила мысль, от которой ему стало совсем тошно.
В лесу она просто насмехалась над ним. Еще бы! Она наверняка просто умирала со смеху, когда услышала про первую встречную. Может, потому и уверяла, что живет в лесу, чтобы дать понять, что на даче такая принцесса ему не ровня? Ну и плевать на нее. Плюнуть и растереть! Подумаешь, царевна-лягушка конопатая.
Зоя Петровна сразу обратила внимание на угрюмый вид сына.
- Чего это ты насупился?
Меньше всего Косте хотелось сейчас обсуждать происшедшее, да и что он мог сказать о том, как его унизили и оскорбили?
- Шина проткнулась. Теперь заклеивать придется, - мрачно кивнул он на велосипед.
Еще недавно проколотая шина казалась чуть ли не стихийным бедствием, а теперь Костя был даже рад, что все так получилось: мать больше не приставала с расспросами, да и выходить на улицу ему расхотелось.
Он просидел затворником до самого вечера, и только когда его друг Степка зашел за ним третий раз, решил выйти из дому. В конце концов, у него совесть чиста, ему нечего скрываться. Смешно торчать взаперти из-за какой-то сумасшедшей.
По вечерам излюбленным местом ребят была поляна на самой опушке леса, где лежала большая ель, несколько лет назад поваленная молнией. Благодаря этой ели за поляной прочно закрепилось название "на бревне". Всю дорогу до поляны Костю терзали сомнения. Что, если там он встретит Нику? Сделать вид, что ничего не произошло? Или высказать все, что он о ней думает? Но тогда все узнают о его унижении.
Приход Кости и Степки был встречен одобрительными возгласами. Ники среди ребят не было. Костя с удивлением поймал себя на мысли, что его это не обрадовало.
Длинный летний день подходил к концу. Земля медленно погружалась в прозрачные лиловые сумерки. Краски меркли, полутона стирались. Невидимый осветитель медленно гасил огни рампы. На сцену нисходила ночь. Поскучав возле костра, Костя собрался домой раньше обычного. Неожиданно для себя он выбрал дорогу вдоль леса, где стоял дворец с черепичной крышей. Вскоре его догнал Степка.
- Я тоже домой. Сегодня на бревне скучища, - сказал он.
Они молча шли рядом.
"Хорошо, когда есть такой верный друг", - подумал Костя.
Он был готов рассказать Степке обо всем, что произошло. Они как раз подошли к дому Никандры. Окруженный темными елями, в сумерках он еще больше походил на старинный замок. На первом этаже горел свет, из приоткрытого окна лилась фортепьянная музыка.
- Кто это там на пианино бренчит? Тут артист, что ли, какой живет? - как бы невзначай спросил Костя.
- Какой артист! Ты что, с луны свалился? Здесь художник живет, знаменитый. Говорят, его картины даже в Третьяковке есть. А на пианино его дочка играет, - сообщил Степка.
- Дочка? - с удивлением переспросил Костя.
Он не был знатоком музыки, но должен был признать, что Ника играет хорошо, как настоящая музыкантша, и это почему-то разозлило его еще больше.
- Ишь ты, на пианино тренькает, - презрительно процедил он. - А что, эта принцесса считает ниже своего достоинства на улицу выходить, как люди?
Степка с удивлением смерил Костю взглядом.
- Ты что, ничего не знаешь?
- Чего не знаю? - переспросил Костя.
- Она же калека.
Страшное слово нелепо повисло в воздухе.
ГЛАВА 3
ГЛАВА 4
- Во всяком случае, никто еще не называл меня Брусникой, - ответила девочка.
- Костяникой, потому что это Костя и Ника, - буркнул Костя.
- Костя-Ника, - по слогам повторила девочка. - И правда, два имени. Но вообще-то Ника означает Никандра.
- Такого имени нет, - сказал Костя.
- Если меня так зовут - значит, есть! - отрезала Ника.
- Ну есть - так есть. Чего ты сразу злишься? И вообще перестань "выкать", а то слушать противно, - рассердился Костя.
- Я и не злюсь.
Ника немного помолчала, а потом сказала:
- Моего деда звали Никандр, и папа хотел назвать сына в его честь, а родилась я. - Она разочарованно развела руками, словно давно привыкла не оправдывать чужих надежд.
- Ну и хорошо, что родилась ты, - искренне вырвалось у Кости.
Ника изучающе поглядела на мальчишку, а потом с горечью произнесла:
- Ничего хорошего в этом нет. Лучше бы я не родилась вовсе.
В ее голосе сквозила беспредельная обреченность, которую Костя никогда не встречал в своих сверстниках. Несмотря на подростковую угловатость, она казалась слишком взрослой. В ней не было и доли той бесшабашности и озорства, что в лесу. Холодный, жесткий взгляд был настолько чужим, что Косте стало не по себе. Эта странная девчонка обескураживала внезапной сменой настроений. Костя не понимал, где она настоящая, а где притворяется. Сделав вид, что не заметил произошедшей в Нике перемены, он постарался сгладить возникшую отчужденность.
- Подумаешь, разобиделась. Мало ли кто кого хотел. Вон у меня мама дочку хотела и сейчас чуть что затягивает: "Вот была бы девочка, она была бы такая и разэтакая, а ты..."
Костя решил не вдаваться в подробности о том, что именно говорит о нем мама в такие моменты. Вместо этого он заключил:
- Не бери в голову. Родители больше выпендриваются, для острастки, а на самом деле предложи им поменять своего ребенка на чужого - фиг поменяют.
- Ты так думаешь?
- Тут и думать нечего. Ты что, взрослых не знаешь? У меня мать иной раз так расходится, хоть из дома убегай. Но родителей тоже можно понять. Надо же им нас как-то воспитывать.
Если бы в этот момент Зоя Петровна слышала смиренную речь сына, она бы, наверное, целый месяц безропотно слушала рок и не просила выключить "этот ор", но, к сожалению, она так и осталась в неведении относительно того, насколько сильно он сочувствует взрослым в их нелегком воспитательном труде.
Взгляд Ники смягчился и потеплел.
- Ты очень хорошо говоришь. Тебе хочется верить.
Вдохновленный признанием своих ораторских способностей, Костя признался:
- Вообще-то я тоже не люблю с родителями ссориться. Да ты не расстраивайся. Куда они денутся? Немного побушуют и отойдут. Может, за черникой сходим? Сейчас уже не так сыро.
Никандра помолчала, а потом едва слышно произнесла:
- Я не могу идти в лес.
- Чего это вдруг? - удивился Костя.
- Не вдруг, а вообще. Я не могу ходить, - сказала Ника.
- То есть как не можешь? - не понял Костя.
- Тебе что, объяснить? - ни с того ни с сего разозлилась Ника.
На этот раз чаша Костиного терпения переполнилась. Сколько можно выносить ее капризы и выдумки? Нянчишься тут, успокаиваешь, а она из тебя дурака делает. Костя посмотрел на девчонку и с издевкой произнес:
- Держите меня восемь человек, а то упаду. Ходить она не может! А по деревьям лазать слабо? Ножки, что ли, подкашиваются?
Ника побледнела, губы ее задрожали. Она привстала в шезлонге, опираясь о подлокотники руками. Глаза ее снова стали холодными и чужими.
- Убирайся отсюда! - выкрикнула она, словно выплюнула слова Косте в лицо. - Никакой ты не интересный! Ты - подлый! Я-то думала... А ты просто пришел посмеяться. Ну что, смешно, да? Смешно?! Убирайся! Подонок!
Костя опешил. Он ожидал чего угодно, но чтобы его ни за что ни про что назвали подонком, да еще гнали взашей?! В нем клокотала праведная злость.
- Сама ты дура чокнутая! - крикнул он, без оглядки выскочил на улицу и, схватив велосипед, покатил его прочь от этого огромного дома с его сумасбродной обитательницей.
У Кости горело лицо, как после пощечины. Все говорило о том, что эта девчонка ненормальная: и постоянная смена настроений, и манера кем-то прикидываться. Но даже от сумасшедшей он ничем не заслужил такого оскорбления. После встречи в лесу он так хотел снова увидеть ее, но получить такую пощечину! К чему все это притворство, высокомерие? Вдруг Костю пронзила мысль, от которой ему стало совсем тошно.
В лесу она просто насмехалась над ним. Еще бы! Она наверняка просто умирала со смеху, когда услышала про первую встречную. Может, потому и уверяла, что живет в лесу, чтобы дать понять, что на даче такая принцесса ему не ровня? Ну и плевать на нее. Плюнуть и растереть! Подумаешь, царевна-лягушка конопатая.
Зоя Петровна сразу обратила внимание на угрюмый вид сына.
- Чего это ты насупился?
Меньше всего Косте хотелось сейчас обсуждать происшедшее, да и что он мог сказать о том, как его унизили и оскорбили?
- Шина проткнулась. Теперь заклеивать придется, - мрачно кивнул он на велосипед.
Еще недавно проколотая шина казалась чуть ли не стихийным бедствием, а теперь Костя был даже рад, что все так получилось: мать больше не приставала с расспросами, да и выходить на улицу ему расхотелось.
Он просидел затворником до самого вечера, и только когда его друг Степка зашел за ним третий раз, решил выйти из дому. В конце концов, у него совесть чиста, ему нечего скрываться. Смешно торчать взаперти из-за какой-то сумасшедшей.
По вечерам излюбленным местом ребят была поляна на самой опушке леса, где лежала большая ель, несколько лет назад поваленная молнией. Благодаря этой ели за поляной прочно закрепилось название "на бревне". Всю дорогу до поляны Костю терзали сомнения. Что, если там он встретит Нику? Сделать вид, что ничего не произошло? Или высказать все, что он о ней думает? Но тогда все узнают о его унижении.
Приход Кости и Степки был встречен одобрительными возгласами. Ники среди ребят не было. Костя с удивлением поймал себя на мысли, что его это не обрадовало.
Длинный летний день подходил к концу. Земля медленно погружалась в прозрачные лиловые сумерки. Краски меркли, полутона стирались. Невидимый осветитель медленно гасил огни рампы. На сцену нисходила ночь. Поскучав возле костра, Костя собрался домой раньше обычного. Неожиданно для себя он выбрал дорогу вдоль леса, где стоял дворец с черепичной крышей. Вскоре его догнал Степка.
- Я тоже домой. Сегодня на бревне скучища, - сказал он.
Они молча шли рядом.
"Хорошо, когда есть такой верный друг", - подумал Костя.
Он был готов рассказать Степке обо всем, что произошло. Они как раз подошли к дому Никандры. Окруженный темными елями, в сумерках он еще больше походил на старинный замок. На первом этаже горел свет, из приоткрытого окна лилась фортепьянная музыка.
- Кто это там на пианино бренчит? Тут артист, что ли, какой живет? - как бы невзначай спросил Костя.
- Какой артист! Ты что, с луны свалился? Здесь художник живет, знаменитый. Говорят, его картины даже в Третьяковке есть. А на пианино его дочка играет, - сообщил Степка.
- Дочка? - с удивлением переспросил Костя.
Он не был знатоком музыки, но должен был признать, что Ника играет хорошо, как настоящая музыкантша, и это почему-то разозлило его еще больше.
- Ишь ты, на пианино тренькает, - презрительно процедил он. - А что, эта принцесса считает ниже своего достоинства на улицу выходить, как люди?
Степка с удивлением смерил Костю взглядом.
- Ты что, ничего не знаешь?
- Чего не знаю? - переспросил Костя.
- Она же калека.
Страшное слово нелепо повисло в воздухе.
ГЛАВА 3
Вту ночь Костя впервые познал, что такое бессоница. Зоя Петровна глубоко ошибалась, когда восклицала: "Совести у этого мальчишки нет!" - ибо что, как не угрызения совести, заставляло его ворочаться без сна с боку на бок? Костя пытался мысленно рисовать мелом восьмерки на белой стене и до умопомрачения считал баранов, которые табунами бились об эту самую стену, - все без толку. Если ему удавалось забыться коротким беспокойным сном, его неотступно преследовала Ника. Она то обрушивалась на него с высоченного дерева, то гналась за ним, целясь из лука, то лук вдруг превращался в костыли. Отчаянно пытаясь вырваться из паутины кошмара, Костя просыпался и опять лежал без сна, тупо уставившись в потолок.
Надо же было ухитриться встретить девчонок, похожих друг на друга как две капли воды! Такого совпадения нарочно не придумаешь. Будто одно лицо, голос. Имена и то одинаковые. Правда, говор у них несхожий. Костя стал придирчиво сравнивать двух Ник и решил, что все-таки они очень разные. Постепенно ему стало казаться, что между бойкой лесной хохотушкой и холодной "дворцовой" Никандрой нет ничего общего.
Как ни крути, а из-за глупой ошибки он оскорбил больную девчонку, и нечего обижаться, что она его обругала. А если ей обо всем рассказать? Не подлец же он в самом деле, чтобы нарочно над ней смеяться!
Короткая летняя ночь готовилась упорхнуть на бархатных крыльях. Небо наливалось рассветом, когда Костя окончательно решил, что первым делом с утра пойдет и объяснит Никандре все как есть. Ему сразу стало легче, будто камень с души свалился. Он повернулся на бок и тотчас заснул.
Костю разбудил громкий стук: Зоя Петровна вызывала его при помощи "шваброфона" - устройства, изобретенного, чтобы ей лишний раз не подниматься на чердак. Как и все гениальное, конструкция аппарата была проста в обращении и абсолютно надежна. Достаточно было взять швабру и колотить ручкой в потолок до тех пор, пока абонент не откликнется.
Ошалевший после сна, Костя разлепил глаза.
- Ты скоро наспишься? Десятый час уже! - крикнула Зоя Петровна.
- Мам, у меня же каникулы, - продолжая лежать, нехотя отозвался Костя.
- Да что же это такое? Сто раз на стол накрывать? А то мне без того дел мало! Скоро человек на примерку придет, а блузка еще не смётана.
И тут Костя вспомнил, что ему тоже предстоит довольно противное дело. Сон как рукой сняло. День начинался паршиво. Костя натянул джинсы и босиком прошлепал вниз. Пару раз плеснув из умывальника на лицо, он завершил водные процедуры, и тут, как всегда некстати, на ум пришло, что вчера он решил обливаться по утрам холодной водой, чтобы тренировать силу воли. Искоса поглядев на шланг, Костя вздохнул и принял поистине волевое решение: отложить тренировку до завтра. Сегодня и так забот хватает. Ему не терпелось поскорее отвязаться от неприятного визита. Наспех проглотив яичницу, он отказался от чая.
- Я потом, - сказал он, выскакивая из-за стола.
- Потом суп с котом. Поел бы по-человечески и свободен. Куда ты все несешься?
- Сейчас, ма, век скоростей. Слыхала?
- Все у тебя насмешки. Ладно, беги, - улыбнулась Зоя Петровна.
Костя побежал к Никандре. Скоро, запыхавшийся и решительный, он стоял возле знакомой калитки. Утро еще не пришло в этот огромный дом. Напрасно солнце обрушивало на него потоки огненных стрел - задернутые шторами глазницы окон были слепы, а обитатели спали. Потоптавшись у запертой калитки, Костя поплелся домой. По мере того как он удалялся, его обуревали сомнения. А что, если Ника будет не одна и придется объясняться при родителях? Может, лучше отложить этот поход, а после подстеречь ее на веранде?
Вернувшись домой, Костя столкнулся со Степкой, Михой и его сестрой Анькой.
- Ты где бродишь? Пошли на пруд.
Предложение было заманчивым. Костя заколебался, но в памяти снова возникла неловкая сцена у Никандры. Что скажет отец, если узнает, что он смалодушничал и не пошел извиниться?
- Я потом подойду. Мне надо матери в огороде помочь, - отказался Костя.
Он с тоской поглядел вслед ребятам, зашел во двор и нос к носу столкнулся с матерью.
- Никак медведь в лесу сдох! Что это вдруг в тебе трудолюбие взыграло? Говори начистоту, что натворил? - подозрительно спросила Зоя Петровна, глядя Косте в глаза.
- Ничего я не натворил.
- Не юли. Все равно ведь узнаю.
Костя смотрел на мать и думал о том, до чего же родители странные люди! Не помогаешь - плохо, а стоит предложить помощь, как тут же начинаются подозрения. Конечно, нельзя сказать, чтобы они были совсем необоснованными.
- Поругался, что ли, с кем? - допытывалась Зоя Петровна.
- Ни с кем я не ругался, - Костя отвел глаза.
Часто его удивляла проницательность матери. И как только она обо всем догадывается?
- Не хочешь говорить, не надо. Коли ты такой работящий, поди у клубники усы подергай, а то совсем заросла. Все прок будет, - мать повернулась и пошла в дом.
Только теперь до Кости дошло, на что он напросился! Это же полдня на грядке сидеть придется! Трудовой порыв в нем заметно поугас. Он безо всякого энтузиазма принялся за обработку клубничных кустов. Работа не отвлекала от назойливых мыслей о предстоящем неприятном разговоре. Он сто раз мысленно прокручивал, что скажет Никандре, но с каждым разом речь получалась все более неуклюжей. А может, все-таки посоветоваться с матерью, как поступить?
Зоя Петровна перебирала обрезки кружев и тесьмы. Поглощенная работой, она не заметила, как в комнату вошел сын.
- Ма, я тут спросить хотел.
- Глянь, эти кружавчики подойдут? У меня как раз хватает. Все не покупать, - не отрываясь от работы, сказала Зоя Петровна.
Костя посмотрел на ненавистные кружавчики. Ему вдруг расхотелось говорить о своих проблемах. В конце концов, он уже взрослый, чтобы решать их самостоятельно.
- Пойдут, - буркнул он и повернулся уходить.
- А что ты там спросить хотел?
- Да так, может, я часть грядок сейчас оборву, а часть вечером?
- Наработался, горе луковое? Ты уж хоть к концу недели оборви, - вздохнула Зоя Петровна.
Когда Костя предпринял вторую попытку навестить Никандру, шторы на окнах были отдернуты, но веранда по-прежнему пустовала. Нужно было на что-то решаться, не караулить же Нику целыми днями. Костя поглядел на звонок прощальным взором человека, идущего на казнь, и с такой силой нажал на кнопку, будто она была его личным врагом.
На крыльцо вышла полноватая женщина. Костя иначе представлял себе хозяйку "дворца". В строгом платье из темной материи, с волосами, стянутыми на затылке в старушечий узел, она была похожа на старую деву. Во всяком случае, Ника нисколько не походила на мать.
- Здравствуйте. Можно с Никой поговорить? - спросил Костя и для вежливости добавил: - Пожалуйста.
Женщина смерила его недовольным взглядом, молча подошла к калитке, открыла щеколду и, не произнося ни слова, провела его по дорожке до дома.
"Немая, что ли? - подумал Костя. - Вот семейка: немая и хромая".
Костя прошествовал в дом. Невольно подчиняясь царящей в нем тишине, он старался ступать как можно беззвучнее. Проведя гостя через веранду, женщина открыла дверь в гостиную.
- Ника, к тебе пришли, - монотонным голосом доложила она.
"Значит, не немая", - пронеслось у Кости в голове.
Он зашел в комнату и застыл на месте. То, что он увидел, не укладывалось в представление о дачном доме. Конечно, в кино показывают и не такое, но Костя не представлял, что люди могут жить так взаправду. Первое, что бросалось в глаза, - стоящий посередине рояль, и не какой-нибудь обшарпанный, как в школьном актовом зале, а белый, как в музее. Мебели почти не было, если не считать пары просторных диванов, нескольких кресел, старинных напольных часов и камина. В углу возвышалась огромная декоративная ваза. Паркетный пол устилал ковер в бело-розовых тонах. Среди этой немыслимой роскоши в инвалидной коляске сидела Ника. Она в упор смотрела на Костю и, судя по всему, радости от встречи не испытывала.
Боль от вчерашней обиды была еще слишком сильна. Ей не приходилось общаться со сверстниками, и сначала этот мальчишка ей чем-то понравился. Она инстинктивно потянулась к нему, как любое существо тянется к себе подобному. Зачем он нахамил ей? За что? Ника сердито сощурилась. Может, недаром ее ограждали от ровесников? Вчера она познала, что их общество живет по неведомым ей законам. У взрослых все иначе. Они корректны и вежливы, даже когда терпеть не могут друг друга. Для чего этот парень пришел теперь? Какую очередную забаву придумал? Что она ему сделала? Какое преступление совершила, чтобы весь мир ополчился против нее?
Костя застыл возле входа. Он с первого взгляда возненавидел белый ковер. На фоне нежных розовых лилий его видавшие виды кроссовки представляли собой поистине убогое зрелище. Протопать в них по ковру было бы просто кощунством, но разуться и продемонстрировать штопаные носки - такого унижения он вынести не мог.
- Зачем ты пришел? - резко спросила Никандра.
Только глухому могло показаться, что в ее тоне есть нотка гостеприимства. У Кости со слухом все было в порядке. Он проклял момент, когда затеял этот визит. Но нет худа без добра. По крайней мере одна проблема решена: можно выпалить все с порога и удалиться, не снимая кроссовок.
- Я... - начал Костя, но, как назло, заготовленная речь вылетела из головы, и он, запинаясь, произнес: - Я... это... насчет вчерашнего. В общем, я извиниться хотел.
- Извиниться? - эхом повторила девочка.
В слове таилась надежда. Наверное, этот Костя не такой уж плохой. Только теперь Ника поняла, что она в самом деле рада его приходу. Она всегда была одна и считала, что любит одиночество. Гости, приходившие в их дом, раздражали ее своим фальшивым участием, жалостью, неестественно сюсюкающими голосами и явным облегчением, когда приличия были соблюдены и они могли отойти от нее и заняться своими разговорами. С людьми она слишком остро чувствовала свою неполноценность, поэтому предпочитала уединение. Вчера броня одиночества дала трещину. Костя заговорил с ней просто и естественно, и Нике захотелось войти в мир сверстников, который она знала только по книгам. Новый мир манил и пугал ее.
Самое трудное было сказано, и Костя продолжал более уверенно:
- Понимаешь, я тебя спутал с другой Никой, с твоей близняшкой.
- Ты что, сериалов насмотрелся? - язвительно спросила Ника.
- Не веришь? А я в лесу встретил девчонку, точь-в-точь как ты, и тоже Никой зовут.
Рассказ про близняшку казался надуманным, но в голосе парня звучала такая искренность, что Ника заколебалась. Какой ему прок обманывать?
- Это правда?
- Стал бы я тебе врать! Она меня сначала чуть не убила. Честно. У нее лук офигенный. Она стрелой жах - прямо у меня над головой. И знаешь почему? Я мухоморы сшиб. - Почувствовав, что его рассказ занимает слушательницу, Костя обрел красноречие и стал живописать свою встречу с лесной Никой.
- Все это было в самом деле? А откуда у нее лук? - недоверчиво переспросила Ника, когда он замолчал.
- Да она лесникова дочка, поэтому и по деревьям классно лазает, и носится по лесу так, что за ней не угонишься. В общем, все как у людей. Я же не знал, что ты... - Костя вдруг осекся.
Он почувствовал, что сморозил глупость. И кто его за язык тянул вдаваться в объяснения? Тысячу раз ведь долбили: молчание золото, так нет, полез разглагольствовать.
В комнате повисло неловкое молчание. Дверь в новый мир захлопнулась, оставив Нику в каменном мешке одиночества.
- Ну, договаривай. Что я? Нелюдь? - бесцветным голосом произнесла она.
Костя окончательно растерялся.
- Я совсем не то хотел сказать. Я просто хотел объяснить.
- Я все поняла. Ничего объяснять не надо. Уходи! - выкрикнула Ника.
Услышав возглас, тотчас прибежала мать.
- Кто просил пропускать его ко мне? - резко спросила Никандра. - Я не желаю никого видеть. Никого, понятно? И незачем устраивать тут проходной двор.
Косте стало неловко за эту немолодую женщину. Как только она все терпит? Попробовал бы он выговаривать своей матери! Ника была ему отвратительна. Он не чувствовал ни сострадания к ней, ни былых угрызений совести. Зря он вообще полез со своими извинениями. Нужны они ей как рыбке зонтик! Если бы не ее мать, он высказал бы все, что думает.
- Я же не хотел ее обидеть. Я извиниться пришел, - сказал он, обращаясь к женщине, и осекся.
- Мне нет до этого дела, - брезгливо поджав губы, ответила та.
В ее пустых глазах не отражалось ни любопытства, ни осуждения. Ей было глубоко безразлично, обидел он Нику или нет. Неужели мать может быть настолько равнодушна к дочери? Косте стало не по себе, будто он попал в фильм ужасов, где вместо людей действуют бездушные манекены. Костя попятился к двери и пулей бросился прочь. Он бежал всю дорогу до дома, точно за ним гнался призрак, и лишь захлопнув за собой калитку, перевел дыхание.
- Явился, работничек! Ты что же чеснок между клубникой повытаптывал, горе луковое? - встретила его Зоя Петровна.
Услышав ворчание матери, Костя вдруг ощутил такой прилив нежности, что неожиданно для самого себя обнял ее, чмокнул в щеку и сказал:
- Ма, я тебя очень люблю!
Надо же было ухитриться встретить девчонок, похожих друг на друга как две капли воды! Такого совпадения нарочно не придумаешь. Будто одно лицо, голос. Имена и то одинаковые. Правда, говор у них несхожий. Костя стал придирчиво сравнивать двух Ник и решил, что все-таки они очень разные. Постепенно ему стало казаться, что между бойкой лесной хохотушкой и холодной "дворцовой" Никандрой нет ничего общего.
Как ни крути, а из-за глупой ошибки он оскорбил больную девчонку, и нечего обижаться, что она его обругала. А если ей обо всем рассказать? Не подлец же он в самом деле, чтобы нарочно над ней смеяться!
Короткая летняя ночь готовилась упорхнуть на бархатных крыльях. Небо наливалось рассветом, когда Костя окончательно решил, что первым делом с утра пойдет и объяснит Никандре все как есть. Ему сразу стало легче, будто камень с души свалился. Он повернулся на бок и тотчас заснул.
Костю разбудил громкий стук: Зоя Петровна вызывала его при помощи "шваброфона" - устройства, изобретенного, чтобы ей лишний раз не подниматься на чердак. Как и все гениальное, конструкция аппарата была проста в обращении и абсолютно надежна. Достаточно было взять швабру и колотить ручкой в потолок до тех пор, пока абонент не откликнется.
Ошалевший после сна, Костя разлепил глаза.
- Ты скоро наспишься? Десятый час уже! - крикнула Зоя Петровна.
- Мам, у меня же каникулы, - продолжая лежать, нехотя отозвался Костя.
- Да что же это такое? Сто раз на стол накрывать? А то мне без того дел мало! Скоро человек на примерку придет, а блузка еще не смётана.
И тут Костя вспомнил, что ему тоже предстоит довольно противное дело. Сон как рукой сняло. День начинался паршиво. Костя натянул джинсы и босиком прошлепал вниз. Пару раз плеснув из умывальника на лицо, он завершил водные процедуры, и тут, как всегда некстати, на ум пришло, что вчера он решил обливаться по утрам холодной водой, чтобы тренировать силу воли. Искоса поглядев на шланг, Костя вздохнул и принял поистине волевое решение: отложить тренировку до завтра. Сегодня и так забот хватает. Ему не терпелось поскорее отвязаться от неприятного визита. Наспех проглотив яичницу, он отказался от чая.
- Я потом, - сказал он, выскакивая из-за стола.
- Потом суп с котом. Поел бы по-человечески и свободен. Куда ты все несешься?
- Сейчас, ма, век скоростей. Слыхала?
- Все у тебя насмешки. Ладно, беги, - улыбнулась Зоя Петровна.
Костя побежал к Никандре. Скоро, запыхавшийся и решительный, он стоял возле знакомой калитки. Утро еще не пришло в этот огромный дом. Напрасно солнце обрушивало на него потоки огненных стрел - задернутые шторами глазницы окон были слепы, а обитатели спали. Потоптавшись у запертой калитки, Костя поплелся домой. По мере того как он удалялся, его обуревали сомнения. А что, если Ника будет не одна и придется объясняться при родителях? Может, лучше отложить этот поход, а после подстеречь ее на веранде?
Вернувшись домой, Костя столкнулся со Степкой, Михой и его сестрой Анькой.
- Ты где бродишь? Пошли на пруд.
Предложение было заманчивым. Костя заколебался, но в памяти снова возникла неловкая сцена у Никандры. Что скажет отец, если узнает, что он смалодушничал и не пошел извиниться?
- Я потом подойду. Мне надо матери в огороде помочь, - отказался Костя.
Он с тоской поглядел вслед ребятам, зашел во двор и нос к носу столкнулся с матерью.
- Никак медведь в лесу сдох! Что это вдруг в тебе трудолюбие взыграло? Говори начистоту, что натворил? - подозрительно спросила Зоя Петровна, глядя Косте в глаза.
- Ничего я не натворил.
- Не юли. Все равно ведь узнаю.
Костя смотрел на мать и думал о том, до чего же родители странные люди! Не помогаешь - плохо, а стоит предложить помощь, как тут же начинаются подозрения. Конечно, нельзя сказать, чтобы они были совсем необоснованными.
- Поругался, что ли, с кем? - допытывалась Зоя Петровна.
- Ни с кем я не ругался, - Костя отвел глаза.
Часто его удивляла проницательность матери. И как только она обо всем догадывается?
- Не хочешь говорить, не надо. Коли ты такой работящий, поди у клубники усы подергай, а то совсем заросла. Все прок будет, - мать повернулась и пошла в дом.
Только теперь до Кости дошло, на что он напросился! Это же полдня на грядке сидеть придется! Трудовой порыв в нем заметно поугас. Он безо всякого энтузиазма принялся за обработку клубничных кустов. Работа не отвлекала от назойливых мыслей о предстоящем неприятном разговоре. Он сто раз мысленно прокручивал, что скажет Никандре, но с каждым разом речь получалась все более неуклюжей. А может, все-таки посоветоваться с матерью, как поступить?
Зоя Петровна перебирала обрезки кружев и тесьмы. Поглощенная работой, она не заметила, как в комнату вошел сын.
- Ма, я тут спросить хотел.
- Глянь, эти кружавчики подойдут? У меня как раз хватает. Все не покупать, - не отрываясь от работы, сказала Зоя Петровна.
Костя посмотрел на ненавистные кружавчики. Ему вдруг расхотелось говорить о своих проблемах. В конце концов, он уже взрослый, чтобы решать их самостоятельно.
- Пойдут, - буркнул он и повернулся уходить.
- А что ты там спросить хотел?
- Да так, может, я часть грядок сейчас оборву, а часть вечером?
- Наработался, горе луковое? Ты уж хоть к концу недели оборви, - вздохнула Зоя Петровна.
Когда Костя предпринял вторую попытку навестить Никандру, шторы на окнах были отдернуты, но веранда по-прежнему пустовала. Нужно было на что-то решаться, не караулить же Нику целыми днями. Костя поглядел на звонок прощальным взором человека, идущего на казнь, и с такой силой нажал на кнопку, будто она была его личным врагом.
На крыльцо вышла полноватая женщина. Костя иначе представлял себе хозяйку "дворца". В строгом платье из темной материи, с волосами, стянутыми на затылке в старушечий узел, она была похожа на старую деву. Во всяком случае, Ника нисколько не походила на мать.
- Здравствуйте. Можно с Никой поговорить? - спросил Костя и для вежливости добавил: - Пожалуйста.
Женщина смерила его недовольным взглядом, молча подошла к калитке, открыла щеколду и, не произнося ни слова, провела его по дорожке до дома.
"Немая, что ли? - подумал Костя. - Вот семейка: немая и хромая".
Костя прошествовал в дом. Невольно подчиняясь царящей в нем тишине, он старался ступать как можно беззвучнее. Проведя гостя через веранду, женщина открыла дверь в гостиную.
- Ника, к тебе пришли, - монотонным голосом доложила она.
"Значит, не немая", - пронеслось у Кости в голове.
Он зашел в комнату и застыл на месте. То, что он увидел, не укладывалось в представление о дачном доме. Конечно, в кино показывают и не такое, но Костя не представлял, что люди могут жить так взаправду. Первое, что бросалось в глаза, - стоящий посередине рояль, и не какой-нибудь обшарпанный, как в школьном актовом зале, а белый, как в музее. Мебели почти не было, если не считать пары просторных диванов, нескольких кресел, старинных напольных часов и камина. В углу возвышалась огромная декоративная ваза. Паркетный пол устилал ковер в бело-розовых тонах. Среди этой немыслимой роскоши в инвалидной коляске сидела Ника. Она в упор смотрела на Костю и, судя по всему, радости от встречи не испытывала.
Боль от вчерашней обиды была еще слишком сильна. Ей не приходилось общаться со сверстниками, и сначала этот мальчишка ей чем-то понравился. Она инстинктивно потянулась к нему, как любое существо тянется к себе подобному. Зачем он нахамил ей? За что? Ника сердито сощурилась. Может, недаром ее ограждали от ровесников? Вчера она познала, что их общество живет по неведомым ей законам. У взрослых все иначе. Они корректны и вежливы, даже когда терпеть не могут друг друга. Для чего этот парень пришел теперь? Какую очередную забаву придумал? Что она ему сделала? Какое преступление совершила, чтобы весь мир ополчился против нее?
Костя застыл возле входа. Он с первого взгляда возненавидел белый ковер. На фоне нежных розовых лилий его видавшие виды кроссовки представляли собой поистине убогое зрелище. Протопать в них по ковру было бы просто кощунством, но разуться и продемонстрировать штопаные носки - такого унижения он вынести не мог.
- Зачем ты пришел? - резко спросила Никандра.
Только глухому могло показаться, что в ее тоне есть нотка гостеприимства. У Кости со слухом все было в порядке. Он проклял момент, когда затеял этот визит. Но нет худа без добра. По крайней мере одна проблема решена: можно выпалить все с порога и удалиться, не снимая кроссовок.
- Я... - начал Костя, но, как назло, заготовленная речь вылетела из головы, и он, запинаясь, произнес: - Я... это... насчет вчерашнего. В общем, я извиниться хотел.
- Извиниться? - эхом повторила девочка.
В слове таилась надежда. Наверное, этот Костя не такой уж плохой. Только теперь Ника поняла, что она в самом деле рада его приходу. Она всегда была одна и считала, что любит одиночество. Гости, приходившие в их дом, раздражали ее своим фальшивым участием, жалостью, неестественно сюсюкающими голосами и явным облегчением, когда приличия были соблюдены и они могли отойти от нее и заняться своими разговорами. С людьми она слишком остро чувствовала свою неполноценность, поэтому предпочитала уединение. Вчера броня одиночества дала трещину. Костя заговорил с ней просто и естественно, и Нике захотелось войти в мир сверстников, который она знала только по книгам. Новый мир манил и пугал ее.
Самое трудное было сказано, и Костя продолжал более уверенно:
- Понимаешь, я тебя спутал с другой Никой, с твоей близняшкой.
- Ты что, сериалов насмотрелся? - язвительно спросила Ника.
- Не веришь? А я в лесу встретил девчонку, точь-в-точь как ты, и тоже Никой зовут.
Рассказ про близняшку казался надуманным, но в голосе парня звучала такая искренность, что Ника заколебалась. Какой ему прок обманывать?
- Это правда?
- Стал бы я тебе врать! Она меня сначала чуть не убила. Честно. У нее лук офигенный. Она стрелой жах - прямо у меня над головой. И знаешь почему? Я мухоморы сшиб. - Почувствовав, что его рассказ занимает слушательницу, Костя обрел красноречие и стал живописать свою встречу с лесной Никой.
- Все это было в самом деле? А откуда у нее лук? - недоверчиво переспросила Ника, когда он замолчал.
- Да она лесникова дочка, поэтому и по деревьям классно лазает, и носится по лесу так, что за ней не угонишься. В общем, все как у людей. Я же не знал, что ты... - Костя вдруг осекся.
Он почувствовал, что сморозил глупость. И кто его за язык тянул вдаваться в объяснения? Тысячу раз ведь долбили: молчание золото, так нет, полез разглагольствовать.
В комнате повисло неловкое молчание. Дверь в новый мир захлопнулась, оставив Нику в каменном мешке одиночества.
- Ну, договаривай. Что я? Нелюдь? - бесцветным голосом произнесла она.
Костя окончательно растерялся.
- Я совсем не то хотел сказать. Я просто хотел объяснить.
- Я все поняла. Ничего объяснять не надо. Уходи! - выкрикнула Ника.
Услышав возглас, тотчас прибежала мать.
- Кто просил пропускать его ко мне? - резко спросила Никандра. - Я не желаю никого видеть. Никого, понятно? И незачем устраивать тут проходной двор.
Косте стало неловко за эту немолодую женщину. Как только она все терпит? Попробовал бы он выговаривать своей матери! Ника была ему отвратительна. Он не чувствовал ни сострадания к ней, ни былых угрызений совести. Зря он вообще полез со своими извинениями. Нужны они ей как рыбке зонтик! Если бы не ее мать, он высказал бы все, что думает.
- Я же не хотел ее обидеть. Я извиниться пришел, - сказал он, обращаясь к женщине, и осекся.
- Мне нет до этого дела, - брезгливо поджав губы, ответила та.
В ее пустых глазах не отражалось ни любопытства, ни осуждения. Ей было глубоко безразлично, обидел он Нику или нет. Неужели мать может быть настолько равнодушна к дочери? Косте стало не по себе, будто он попал в фильм ужасов, где вместо людей действуют бездушные манекены. Костя попятился к двери и пулей бросился прочь. Он бежал всю дорогу до дома, точно за ним гнался призрак, и лишь захлопнув за собой калитку, перевел дыхание.
- Явился, работничек! Ты что же чеснок между клубникой повытаптывал, горе луковое? - встретила его Зоя Петровна.
Услышав ворчание матери, Костя вдруг ощутил такой прилив нежности, что неожиданно для самого себя обнял ее, чмокнул в щеку и сказал:
- Ма, я тебя очень люблю!
ГЛАВА 4
Костя окунулся в привычную рутину летних будней, стараясь отогнать воспоминания о неприятном эпизоде в доме художника, который докучливой занозой мешал наслаждаться каникулами.
День сегодняшний услужливо предложил чистый лист. Солнце. Запах жареной колбасы, доносившийся из кухни. Наспех захваченное полотенце. Шелест велосипедных шин по гравию. Пруд. От ледяной воды захватывало дух. Она сначала обжигала, а потом становилось весело, хотелось дурачиться и смеяться. Вчерашний день уходил в прошлое...
Костя вышел на берег, обсыпанный бриллиантовой россыпью капель. Отфыркиваясь, он поскакал на одной ноге, чтобы вытряхнуть воду из уха, и трусцой подбежал к подстилке, на которой расположились друзья: Степка и Мишка с сестрой Анькой. Мишка, прыснув со смеху, обратился к Косте:
- Слышь, Костик, Анька говорит...
Он не успел закончить фразу, потому что Анька набросилась на него и, повалив на подстилку, стала молотить кулаками:
- Только попробуй скажи!
- А че тут такого? Костя, слыхал, ты на Сталлоне похож. А ну, сделай бицепс.
Заходясь от хохота, Мишка катался по подстилке, пытаясь увернуться от ударов. Анька надулась и села к брату спиной.
- Дурак. Я же говорю - по лицу, - буркнула она.
- Чего ты, правда, Миха. По лицу, может, и похож. Я, может, по затылку вылитый Шварценеггер, - хихикнул Степка.
- Да ну вас, - фыркнула Анька и, бросив в Степку пучком травы, побежала в воду.
Жизнь входила в свою колею. Хорошо, когда рядом есть друзья, с которыми не надо придумывать, что сказать и как себя вести. Ни тебе взрывов, ни неожиданностей. Каникулы продолжались, оставляя бурные переживания позади. В конце концов, Верка - потеря небольшая, она Косте никогда особенно не нравилась. Что до Никандры, он свой долг выполнил, извинился, а если она такая психопатка, то это ее проблемы.
Солнце поднялось высоко. Пора было возвращаться. По дороге домой Мишка привычно повернул руль велосипеда на дорожку, шедшую вдоль обочины леса. Воспоминание о визите в особняк с башенкой неприятно шевельнулось в Косте, но он тотчас отбросил его.
- Поедем по центральной, - скомандовал Костя.
- Почему? - удивился Мишка, покорно разворачивая руль.
- По кочану. Я на той дороге шину проколол.
Вся компания покатила по центральной улице. Мишка нажал на педали и, поровнявшись с Костей, пробурчал:
- Будто в другом месте нельзя шину проколоть.
- Лучше бы там поехали, - вдруг вставил Степка. - Сегодня к художнику "скорая" приезжала. Говорят, у его дочки приступ был.
- Ага, она же припадочная, - по-женски благожелательно вставила Анька.
Стоило Косте начать забывать про Никандру, как ее призрак неизменно возникал перед ним, портя все настроение. Ну почему, когда хочешь выкинуть что-то из головы, как назло, каждый так и норовит тебе об этом напомнить?
- Что вы ко мне с этой дочкой привязались? "Скорую", что ли, не видели? Дикари с острова Ни-бум-бум-бы, - взорвался Костя.
- Я думал, тебе интересно, - ретировался Степка.
- Тоже мне детектив остросюжетный! Пускай к ней "скорые" хоть в очередь встают. Мне эта Никандра до лампочки! Ясно?
- Ее, что ли, Никандра зовут? А откуда ты знаешь? - живо заинтересовалась Анька.
Костя понял, что дал промашку. Никто при нем не называл Нику по имени. Рассказывать о том, когда и как он познакомился с дочкой художника, ему совсем не хотелось, тем более Аньке. Однако если ничего не ответить, она все равно не отвяжется, поэтому Костя прибегнул к испытанному народному объяснению:
- Откуда, откуда - от верблюда. Уже уши отваливаются, только и слышу про художника и его дочку. Может, мне записывать, кто что про них говорит?
- Да ладно, чего ты сразу психуешь? - примирительно сказал Мишка. - Я, к примеру, и не подозревал, что она Никандра. Ну и имечко! У художников свои причуды.
Анька с пренебрежением заметила:
- Подумаешь, Никандра - Ника. Ничего особенного. У нас в классе Колька- двоечник. Его все тоже Ника зовут.
Костя вдруг вспомнил о другой Нике. Интересно, что она скажет, когда узнает, что у нее есть двойник? А может, и не узнает вовсе. Может, они никогда больше не встретятся. Все это было слишком удивительно, почти нереально: встреча с Никой в лесу, а потом с Никандрой на даче. А что, если поискать черничную поляну? Она вроде недалеко от участков.
- Костя, после обеда махнем в деревню? - услышал он голос Мишки и неожиданно для себя выпалил:
День сегодняшний услужливо предложил чистый лист. Солнце. Запах жареной колбасы, доносившийся из кухни. Наспех захваченное полотенце. Шелест велосипедных шин по гравию. Пруд. От ледяной воды захватывало дух. Она сначала обжигала, а потом становилось весело, хотелось дурачиться и смеяться. Вчерашний день уходил в прошлое...
Костя вышел на берег, обсыпанный бриллиантовой россыпью капель. Отфыркиваясь, он поскакал на одной ноге, чтобы вытряхнуть воду из уха, и трусцой подбежал к подстилке, на которой расположились друзья: Степка и Мишка с сестрой Анькой. Мишка, прыснув со смеху, обратился к Косте:
- Слышь, Костик, Анька говорит...
Он не успел закончить фразу, потому что Анька набросилась на него и, повалив на подстилку, стала молотить кулаками:
- Только попробуй скажи!
- А че тут такого? Костя, слыхал, ты на Сталлоне похож. А ну, сделай бицепс.
Заходясь от хохота, Мишка катался по подстилке, пытаясь увернуться от ударов. Анька надулась и села к брату спиной.
- Дурак. Я же говорю - по лицу, - буркнула она.
- Чего ты, правда, Миха. По лицу, может, и похож. Я, может, по затылку вылитый Шварценеггер, - хихикнул Степка.
- Да ну вас, - фыркнула Анька и, бросив в Степку пучком травы, побежала в воду.
Жизнь входила в свою колею. Хорошо, когда рядом есть друзья, с которыми не надо придумывать, что сказать и как себя вести. Ни тебе взрывов, ни неожиданностей. Каникулы продолжались, оставляя бурные переживания позади. В конце концов, Верка - потеря небольшая, она Косте никогда особенно не нравилась. Что до Никандры, он свой долг выполнил, извинился, а если она такая психопатка, то это ее проблемы.
Солнце поднялось высоко. Пора было возвращаться. По дороге домой Мишка привычно повернул руль велосипеда на дорожку, шедшую вдоль обочины леса. Воспоминание о визите в особняк с башенкой неприятно шевельнулось в Косте, но он тотчас отбросил его.
- Поедем по центральной, - скомандовал Костя.
- Почему? - удивился Мишка, покорно разворачивая руль.
- По кочану. Я на той дороге шину проколол.
Вся компания покатила по центральной улице. Мишка нажал на педали и, поровнявшись с Костей, пробурчал:
- Будто в другом месте нельзя шину проколоть.
- Лучше бы там поехали, - вдруг вставил Степка. - Сегодня к художнику "скорая" приезжала. Говорят, у его дочки приступ был.
- Ага, она же припадочная, - по-женски благожелательно вставила Анька.
Стоило Косте начать забывать про Никандру, как ее призрак неизменно возникал перед ним, портя все настроение. Ну почему, когда хочешь выкинуть что-то из головы, как назло, каждый так и норовит тебе об этом напомнить?
- Что вы ко мне с этой дочкой привязались? "Скорую", что ли, не видели? Дикари с острова Ни-бум-бум-бы, - взорвался Костя.
- Я думал, тебе интересно, - ретировался Степка.
- Тоже мне детектив остросюжетный! Пускай к ней "скорые" хоть в очередь встают. Мне эта Никандра до лампочки! Ясно?
- Ее, что ли, Никандра зовут? А откуда ты знаешь? - живо заинтересовалась Анька.
Костя понял, что дал промашку. Никто при нем не называл Нику по имени. Рассказывать о том, когда и как он познакомился с дочкой художника, ему совсем не хотелось, тем более Аньке. Однако если ничего не ответить, она все равно не отвяжется, поэтому Костя прибегнул к испытанному народному объяснению:
- Откуда, откуда - от верблюда. Уже уши отваливаются, только и слышу про художника и его дочку. Может, мне записывать, кто что про них говорит?
- Да ладно, чего ты сразу психуешь? - примирительно сказал Мишка. - Я, к примеру, и не подозревал, что она Никандра. Ну и имечко! У художников свои причуды.
Анька с пренебрежением заметила:
- Подумаешь, Никандра - Ника. Ничего особенного. У нас в классе Колька- двоечник. Его все тоже Ника зовут.
Костя вдруг вспомнил о другой Нике. Интересно, что она скажет, когда узнает, что у нее есть двойник? А может, и не узнает вовсе. Может, они никогда больше не встретятся. Все это было слишком удивительно, почти нереально: встреча с Никой в лесу, а потом с Никандрой на даче. А что, если поискать черничную поляну? Она вроде недалеко от участков.
- Костя, после обеда махнем в деревню? - услышал он голос Мишки и неожиданно для себя выпалил: