11
– И это все? – спросил Хнор.
– Что, не согласен? – Эддун снисходительно усмехнулся и слегка пожал плечами. – Ну если так, можно попробовать более простой вариант. Например, с монетой. А что? Ничего нового, никакого излишнего риска, ни капли выдумки, но зато бесконечное количество раз проверено и поэтому очень надежно. Так?
Хнор покачал головой.
Ну нет, отступать он не намерен. И не нужен ему самый простой вариант. Линья, после того как он победит, должна иметь право им гордиться. А он обязательно победит. Даже беглый подсчет показывал, что после предложения Эддуна шансы на его победу не уменьшились, а даже увеличились до шестидесяти семи процентов.
– Хорошо, пусть поединок будет по новым правилам.
Эддун покрутил в руках мутгорскую палочку, аккуратно положил перед собой на стол и, заглянув Хнору в глаза, спросил:
– Может быть, прямо сейчас и приступим?
Собственно, а какой смысл тянуть время? Все и так ясно.
Хнор решительно сказал:
– Пусть так и будет. Начнем?
12
Исследовательский зонд нетерпеливо царапнул пол острым, размером с ладонь взрослого человека, янтарного цвета когтем. Ему было приятно ощущать, как энергия струится по его новенькому, совсем еще свежему телу, ему хотелось двигаться, действовать, жить, но более всего, конечно, ему хотелось немедленно приступить к выполнению задания, ради которого он был рожден. Со всем возможным рвением.
Один из суетившихся вокруг него техников сказал:
– Все показатели в норме.
И тотчас человек, стоявший в стороне от других и державший в руке стаканчик, из которого время от времени прихлебывал, скомандовал:
– В таком случае – запускаем.
Неподалеку от зонда с тихим чмоканьем открылся вход в туннель. Зонд нырнул в него и побежал к выходу, туда, где виднелась первая из двух эптоплазматических мембран, отделявших внутренности корабля от космического пространства. Мембраны, одна за другой, пропустили сквозь себя его округлое, покрытое полированной кожей тело, убирая с него мельчайшие частицы раствора, в котором он плавал до рождения, готовя его к свиданию с обжигающе ледяной пустотой, заботясь о сохранении ее невинности. Впрочем, зонд знал, что возвращаться ему придется тем же путем, и соответственно еще одной встречи с мембранами не миновать. Причем в следующий раз они позаботятся о том, чтобы ничего не попало из космоса внутрь корабля. Если ему удастся вернуться…
Но почему бы и нет? Почему?
Космос, как он и предвидел, ничего особенного собой не представлял. Хотя… неподалеку виднелся кругляш планеты. И вот она-то зонд интересовала, даже очень. Ее надлежало исследовать, для начала только самым поверхностным образом, а потом…
Мощно оттолкнувшись лапами от поверхности корабля, зонд устремился к планете. Сначала он летел по инерции, а потом, когда корпус корабля перестал закрывать от него светило, пришла пора солнечного паруса. Распустив его, зонд стал набирать скорость.
Ближе, еще ближе… Скоро притяжение планеты возрастет настолько, что придет пора, свернув парус, активизировать антиграв-железы… Очень скоро…
А потом зонд окутало неизвестно откуда возникшее зеленоватое облачко. Оно существовало всего мгновение, но для зонда встреча с ним не прошла даром. Он вдруг понял, что все прошедшее с момента его рождения время было потрачено зря, являлось лишь прелюдией к настоящему пониманию мира.
Какому?
Он не мог это описать словами. Просто теперь окружающий мир для него стал другим, наполнился неведомым ему ранее смыслом, выразить который… Впрочем, так ли уж невозможно их было подобрать, эти слова? А если попробовать?
Зонд попытался, и его попытка, как ни странно, увенчалась успехом. Определение не то чтобы было окончательным, но одна составляющая, по крайней мере, была найдена.
Красота.
Он теперь видел, буквально ощущал ее каждым своим датчиком.
Красота окружающего мира. Она завораживала, манила, звала к себе, требовала концентрации всех мыслей… Настолько, что зонд уже более не мог ни о чем ином думать. Только о ней. Думать, любоваться, впитывать, ощущать.
Он настолько увлекся этим процессом, что, оказавшись рядом с планетой, забыл свернуть парус. А еще он не вспомнил об антиграв-железах, даже тогда, когда стал нагреваться от трения об атмосферу планеты, даже вспыхнув, словно факел.
13
Трабас-гютрясатель основ думал о том, что самое ценное в настоящем приколе – эго его некая мистическая неотвратимость. Причем обычно устоять перед ней не в силах даже сам автор, вдруг с определенного момента начинающий ощущать свою сопричастность приколу, как если бы он был еще не отделившимся, не отправившимся в самостоятельное плавание по космическому пространству ребенком,
14
Выслушав доклад, капитан корабля взглянул на висевшую возле экрана мозга-навигатора гравюру, на которой был изображен бороздящий морскую гладь чайный клипер под всеми парусами, и мрачно хмыкнул.
Ну да, как он и думал, тестирование системы производства зондов не выявило ни малейших отклонений от нормы. Так что послужило причиной катастрофы? Недосмотр техников, готовивших зонд к полету?
Главный координатор-исследователь, вероятнее всего, с пеной у рта будет доказывать именно это. Вот только он, капитан, уверен в своих техниках на сто процентов. И если они не виноваты в гибели зонда, то почему тот все-таки сгорел?
Капитан еще раз взглянул на гравюру.
Как было хорошо всем этим древним мореплавателям… Скомандовал поднять якорь, приказал поставить паруса – и можешь отправляться хоть на край света. Все ясно и понятно. В самом крайнем случае любую тайну можно раскрыть с помощью обычной подзорной трубы.
Хотя – нет. Тайн тогда тоже вполне хватало. “Летучий голландец”, великий морской змей, кра-кен, утаскивающий на дно моря корабли, саргасы… Разгадать эти тайны в то время так и не удалось. Пришлось ждать изобретения систем наблюдения посерьезнее. И если сейчас нельзя вызнать о планете всю ее подноготную с помощью обычного зонда… Значит, необходимо нечто помощнее.
Что именно?
Капитан вздохнул.
У него эта штука была. Она лежала в дальнем углу главного трюма. Вот только по уставу любое действие требует определенного порядка. И значит, прежде всего надо узнать, отчего погиб зонд. Для начала надо было запустить еще несколько, получить с их помощью все необходимые данные… А уж потом, возможно, наступит время для кое-каких выводов. И сделает их он сам, лично, без помощи болтунов-ученых, способных только портить оборудование и тешить друг друга высосанными из пальца теориями.
15
– Неплохо сработал, – промолвил Эддун. – Сможешь сделать то же самое еще раз?
– Да сколько угодно, – заверил Хнор. – Если ты заметил, я совсем не устал.
Он хорохорился, но ничуть этого не стыдился, поскольку во время поединка только так и положено себя вести.
– В самом деле?
– Конечно.
Эддун смерил его испытующим взглядом и сказал:
– Хорошо. Жаль, сейчас мой ход, а то бы я тебе предоставил такую возможность. Хотя… Может, мне его и в самом деле тебе уступить? Э?
Хнор усмехнулся.
Бравада на браваду. Какой дурак уступит противнику свою очередность? Тот, используя добавочный ход, может такого наворочать… Хотя… Потом у Эддуна будет два хода подряд, и если он что-то придумал… А вдруг он не блефует?
Чувствуя, как от страха выпрямляются росшие у него на плечах волосы, радуясь, что надел просторную крутку и значит, это незаметно, он все же нашел в себе силы выдержать взгляд старого мастера и твердо ответить:
– Почему бы и нет? Я готов. Если ты намерен рискнуть…
– Нет, нет, – улыбнулся Эддун. – Пусть все идет, как идет. Не будем ради амбиций нарушать порядок поединка. Еще рано. Вот если…
– Если наступит время пустить в ход высшее мастерство, – с иронией подсказал Хнор.
– Возможно, до этого и в самом деле дойдет, – серьезно согласился Эддун. – Как я убедился, ты достаточно силен…
Хнор удовлетворенно улыбнулся.
Победа еще потребует от него многих и многих усилий, но сейчас он был рад, что схватка со старым мастером ведется именно таким образом, что есть возможность для маневра и время подумать. К счастью, состязание не превратилось в поединок по принципу “кто—кого пережмет”, в тупую борьбу за то, какой стороной упадет подброшенная в воздух монетка.
А победа…
Он еще раз заметил вероятность на свою победу и с удовлетворение убедился, что она увеличилась до шестидесяти восьми процентов.
– Прежде чем наши подопечные выпустят новый зонд, пройдет некоторое время, – сказал Эддун.
– Очевидно, – согласился с ним Хнор.
– А ты, кажется, нацелился именно на зонды?
– По крайней мере, пока они не убедились в том, что зонды к планете не прорвутся. После этого…
Хнор многообещающе улыбнулся.
– Не нужны мне твои планы, – промолвил Эддун. – Я просто хотел прикинуть, сколько у меня времени на обдумывание очередного хода. Успею ли я сварить хасс.
Манипулятор утонченного уровня покачал головой.
Не собирался он уступать даже в такой малости. Не собирался и все. Слишком дорога была цена этого поединка.
Эддун слегка улыбнулся.
– Думаю, времени хватит.
Взяв с ближайшей полки заварную емкость, он насыпал в нее синеватого порошкового хасса, залил водой и ушел в соседнюю комнату, к плите.
Хнору стало слегка стыдно за свою скаредность, но потом он вспомнил синий, с едва заметным, зеленоватым оттенком цвет второй пары глаз своей избранницы, и успокоился. Жалость к сопернику – штука неуместная. А любая победа является суммой крохотных, почти незаметных выигрышей.
И что, если старик в самом деле владеет этим таинственным высшим мастерством?
Хнор хмыкнул.
Да ничего подобного. Владей Эддун этим легендарным мастерством, почему он не применил его сразу? А он предпочел обычную схватку. Да и как же в таком случае быть с шестидесятью восьмью процентами?
Нет, все верно. Победа не за горами. Его победа.
Напротив, на стене, висело старинное каменное зеркало, и, заглянув в него, Хнор не удержался – сам себе подмигнул.
16
Главный координатор-исследователь обреченно вздохнул и отвел взгляд от экрана, на котором уже третий зонд, превратившись в огненный цветок, начал свое последнее путешествие к поверхности проклятой планеты.
Третий…
Это что такое происходит?
– Кофе?
Главный координатор-исследователь, даже не взглянув на статс-ассистентку, забрал у нее чашечку кофе. Не было у него сейчас времени даже ее поблагодарить. Эх, ему бы для начала сообразить, что происходит с зондами? Почему все они, едва подлетев к планете, выходят из строя и неизбежно гибнут? Случайное стечение обстоятельств? Три раза подряд? Да нет, тут надо говорить о системе. Кто или что их уничтожает? Найти бы для начала хоть одну точку опоры, один достоверный факт. Тогда уже можно будет делать какие-то предположения.
Впрочем…
Главный координатор-исследователь подумал, что иногда цепочка несчастливых совпадений может быть очень большой.
Три погибших зонда? Хм… А десяток не надо? А еще больше? А если, например, вспомнить цепь совпадений, известную под именем “большой стракерский переполох”, начавшуюся с того, что какому-то работнику службы натурализации подали в закусочной несвежий пончик, и спустя полгода завершившуюся гибелью целой планетной системы?
Главный координатор-исследователь отхлебнул из чашечки и поставил ее на край клавиапульта.
– Эй вы, – крикнул он техникам. – Работайте, работайте. Отдыхать будем потом. А сейчас мне нужен новый зонд. Через два часа здесь должен быть новый зонд.
17
Трабас переместился поближе к месту назревавших событий. Ему вовсе не улыбалось проворонить подходящий момент для прикола. В том, что он наступит, потрясатель основ был уверен абсолютно. Даже глупец, наверное, мог бы определить, чем закончится эта история. А Трабас глупцом не был.
Просто он был натурой увлекающейся, а такие встречаются даже среди очень умных мыслящих, да и увлечение приколами не самое худшее из возможных. Бывают чудачества, само упоминание о которых способно вызвать дрожь омерзения. Вроде собирания аметистовых улиток на планете двух солнц во время затмения ее светил. Причем собирать улиток следует только трехопорных, обладающих закрученными слева направо раковинами и восьмью парами усиков. Для гарантированного достижения полного удовольствия раковины улиток должны быть помечены четырьмя большими темными пятнышками.
Вспомнив об этом, Трабас содрогнулся.
Нет, надо подумать о чем-то другом, надо срочно подумав о чем-то другом.
К счастью, у него имелась тема, на которую он мог думать бесконечно.
Приколы. Их воплощение в жизнь. Воплощение идеального прикола.
Хм… идеальный прикол.
Будь Трабас гуманоидом, в этот момент он, наверное, должен был мечтательно улыбнуться.
Идеальный прикол…
18
Хасс был крепким. От него слегка пощипывало кончик языка. Допивая третью чашку, Хнор спросил:
– Ну хорошо, а что будет, если эти мыслящие сейчас улетят прочь? Мне кажется, их терпение должно рано или поздно кончиться. Эддун пожал плечами.
– Нет, они будут держаться до последнего.
– Почему?
– Мыслящие на низших стадиях развития почему-то просто одержимы идеей обнаружить собратьев по разуму.
– Неужели? – Хнор сделал экономный глоток из чашечки
Эддун развел руками.
– Им кажется, что это даст возможность ускорить собственное развитие. Они не понимают, что сами по себе технические знания не дают почти ничего. По крайней мере, они не способны изменить мир, если он к их появлению не готов. Понимаешь?
– Еще бы, – сказал Хнор.
Он знал, чувствовал, что вот сейчас старик не играет, не хитрит. Просто высказывает вслух свои мысли и пьет хасс, испытывая от этого удовольствие.
Свидетельствует ли это о его полной уверенности в своих силах? А вдруг у старика просто вышел весь порох? Может, он уже мысленно сдался?
Хнор испытующе посмотрел на соперника.
Эддун долил ему в чашку еще хасса и продолжил:
– Все эти поиски иного разума не дают, да и не могут дать никаких реальных результатов. Попробуй, к примеру, объяснить, как действует вероятностное поле, тому, кто не способен его ощутить? Как можно рассказать о выращивании, к примеру, земняков с помощью подводимых все тем же вероятностным полем к их корням питательных веществ, об опылении с его же помощью кустов сладкого молочая? Как он может понять медицину, основанную на изменении с помощью вероятностного поля взаимодействия различных органов? Да обычный двигатель повозки, работающий вроде бы сам по себе, должен вызвать непонимание, а вслед за этим и страх. Страх же неизменно приводит к агрессии.
– А если ими движет простое желание убедиться, что они не одиноки во Вселенной? – предположил Хнор.
Эддун хмыкнул и спросил:
– Зачем? Поскольку Вселенная бесконечна и вмещает в себя всевозможные варианты развития, любой мыслящий после недолгих раздумий способен прийти к выводу, что он в ней не одинок. Ах, желание убедиться лично? Ну у меня есть достаточно сильное ощущение, будто оно сродни желанию ребенка проверить, действительно ли кухонный нож острый и способен нанести рану, если попытаться его ухватить за лезвие.
– Но если ребенок не убедится в этом на собственном опыте, у него не выработаются определенные рефлексы поведения.
– Все правильно, – согласился Эддун. – Только почему этим ножом должны быть именно мы?.. Кстати, что-то я разболтался. А ведь сейчас именно моя очередь делать ход.
Хнор пожал плечами.
– Я тебе не мешаю.
– Но время от времени подсчитываешь вероятность победы?
– Почему бы и нет?
– И какова она сейчас?
Хнор кинул на Эддуна испытующий взгляд.
А почему бы и нет? Что изменится, если он сообщит это старому пню?
– Шестьдесят девять процентов. Мало? Верховный манипулятор удовлетворенно кивнул.
– Прилично.
– А что показывают твои подсчеты?
– Я этим не занимаюсь, – сказал Эддун. – Мне незачем это делать.
– Ты настолько уверен в своем проигрыше?
– В выигрыше, сынок… в выигрыше… Я тебе уже не раз говорил, что ты не имеешь понятия о высшем мастерстве и, значит, просто обречен на проигрыш.
– Так в чем же оно состоит?
Эддун придвинул к себе чистую пепельницу, вынул из кармана новую мутгорскую палочку и, вздохнув, промолвил:
– Именно это мы только что с тобой и обсуждали. К определенным знаниям нужно быть готовым. Иначе они обернутся большой бедой.
Хнор улыбнулся.
Ну на такие штуки он не покупается.
Ему стало жалко Эддуна. Кто знает, на какие фокусы решится он сам, постарев и столкнувшись с молодым, полным сил соперником? Впрочем, не слишком ли он забегает вперед? Прежде всего ему нужно закончить этот поединок.
– И как же приобрести его, это высшее мастерство?
Эддун слизнул с мутгорской палочки капельку слада и ответил:
– Оно приходит само после того, как ты достигнешь определенного уровня. Это сумма твоего опыта и знаний, новая ступень мастерства.
– И поскольку я о нем не имею понятия, затевать с тобой поединок было бесполезно?
– Подобные поединки вообще бесполезны. Не нужно никуда спешить и не нужно ни с кем сражаться. Нужно просто совершенствоваться в своем деле. День за днем, год за годом… десятки лет…
– А потом?
– Потом, если у тебя хватит таланта, к тебе придет высшее мастерство. И я об этом узнаю.
– И ты добровольно отдашь мне свое место?
– Нет. Ты просто станешь таким же, как и я. Почему не может быть двух великих манипуляторов? Поверь, во всех этих схватках нет никакого смысла.
– Неужели? – ухмыльнулся Хнор.
Для того чтобы произвести анализ, ему хватило нескольких секунд.
Теперь вероятность его выигрыша составляла семьдесят процентов. За время разговора о высшем мастерстве она выросла на один процент. Не доказывает ли это, что старик самым беспардонным образом врет?
19
Море, чайки и паруса.
Капитан еще раз покачал головой.
Почему в последнее время, каждый раз, когда он принимается внимательно рассматривать эту гравюру, у него возникает ощущение, будто парусник на ней обречен? Причем погибнет он очень скоро, может быть, даже через несколько минут. Будет причиной его гибели подводный риф, бортовой залп пиратского корабля, а может, неожиданно налетевший тайфун?
Эта мысль показалась капитану достаточно интересной и он, потратив некоторое время на ее обдумывание, пришел к выводу, что причина гибели корабля не имеет никакого значения. Главное – неизбежность этой гибели.
Прозвучал сигнал вызова коммуникатора. Капитан нажал кнопку активации изображения и обнаружил, что с ним желает пообщаться главный координатор-исследователь.
– Седьмой зонд, – сообщил он.
– Погиб? – мрачно спросил Капитан.
– Да.
– Так же, как и предыдущие?
– Вошел в атмосферу не свернув парус…
Они помолчали.
Капитан ждал, когда ученый скажет еще что-нибудь. А тот, похоже, решил более не раскрывать рта, пока его собеседник не выскажется.
Первым не выдержал капитан.
– Гм… – промолвил он – Количество оставшихся зародышей зондов…
– Их достаточно. По этой системе мы можем бомбардировать Драгоценность не менее десяти стандартных лет.
Капитан криво улыбнулся.
– Так в чем дело? Нужно продолжать попытки. Рано или поздно…
– Мне кажется, – промолвил главный координатор-исследователь. – Подобный способ получения данных не принесет никаких дополнительных результатов и в дальнейшем.
– Визуальные наблюдения с борта корабля?
– Ведутся. Однако, я думаю, мне необходимо предпринять радикальные меры…
– Гм…?
– Но прежде чем решаться на подобный шаг, мне хотелось бы…
– Не пойдет, – сказал капитан. – Ничего не выйдет.
– Что ты имеешь в виду? – ошарашенно спросил главный координатор-исследователь.
– Я хотел сказать, что не шевельну и пальцем, до тех пор, пока не настанет время покинуть эту планетную систему.
– Проще говоря, ты не веришь в успех наших исследований Драгоценности?
– Да.
– Но разве странная гибель семи зондов не служит доказательством…
– Нет, – отрезал капитан.
– Почему?
– Она служит доказательством совсем другого.
– Другого? А не можешь ли ты мне сообщить…
– Нет, не могу, – сказал капитан.
– Почему?
– Мои объяснения идут вразрез с так называемой официальной наукой.
– О, вот как?
Капитан пожал плечами.
Они еще немного помолчали. Потом главный координатор-исследователь сказал:
– Хорошо, попытаюсь решить эту проблему сам.
Капитан окинул его холодным взглядом и отвернулся. Коммуникатор пискнул и отключился.
Капитан не обратил на это ни малейшего внимания. Он снова рассматривал гравюру.
А может, все-таки рифы? Вон, кажется, в левом нижнем углу находится нечто, здорово смахивающее на кусок торчащей из воды скалы.
20
– Восьмой, – сказал Эддун.
– Восемьдесят два процента, – сообщил Хнор.
– По идее, такое увеличение вероятности, должно требовать от тебя все больших и больших энергетических затрат.
– А тебе удается обходиться без них?
– Тут ты прав, – сказал Эддун. – Энергии я трачу тоже порядочно.
Он вытащил из кармана новую мутгорскую палочку и с наслаждением ее понюхал.
Хнор с внезапно возникшим раздражением подумал, что такие палочки не зря считаются самыми лучшими на планете. Вот только была у них одна особенность. Их лучшие качества сохранялись всего лишь сутки после того, как они выходили из рук мастерицы. Значит, либо Эддун просто пижонил, используя “выдохшиеся” палочки, либо ему их доставляли с фантастической скоростью. Однако за время их поединка никто в дом верховного манипулятора не входил. Таким образом…
Нет, блефует все же старикашка, блефует…
Осторожно дохнув на палочку, Эддун промолвил:
– Причем с каждым разом тебе будет становиться все труднее.
– А тебе?
– Мне – тоже. Но не совсем так… Мне легче… На моей стороне весь экипаж этого летающего корыта. Стоит хотя бы одному зонду…
– Они скоро отчаятся и прекратят попытки пробиться к планете, – сказал Хнор. – Что ты тогда будешь делать? Признаешь свое поражение?
– Мне кажется, – сказал Эддун, – упорства им еще не занимать.
– А кроме упорства?
– Ты знаешь, – улыбнулся старый хрыч. – Я в любой момент могу применить высшее мастерство.
21
Загадка была очень-очень старая и, согласно всеобщему мнению, решения не имела.
Правда, Трабас-потрясатель основ был с этим не согласен. Время от времени, поджидая, когда подвернется подходящий момент для действий, он над ней думал, крутил ее так и сяк, словно еще не отделившийся детеныш головоломку для развития видения в четвертом или пятом измерениях.
В какой-то мере некое сходство действительно было. Пытаясь найти решение старинной загадки, Трабас буквально всей поверхностью своего немаленького тела ощущал, что оно, это решение, раз возникнув, позволит ему взглянуть на окружающий мир по-иному, откроет какое-то новое его понимание, продвинет в развитии еще на одну ступеньку.
Загадка звучала достаточно просто: что является идеальным приколом?
22
Главный координатор-исследователь ждал рождения десятого зонда. Судя по докладам техников, до него оставалось еще около получаса. А раз так, то почему бы не попытаться обдумать сложившуюся ситуацию?
Ну хорошо, рано или поздно один из зондов все-таки прорвется к планете. А дальше?
Нет, это не вопрос. По крайней мере, после этого у них появятся какие-то реальные факты. Конечно, что-то может дать и сканирование с большого расстояния… И не “что-то”, а очень даже много… Вот только одного оно дать не сможет. Полной уверенности в наличии на планете разумной жизни.
Чужая разумная жизнь… Цель их полета…
А если доказательством существования на Драгоценности разумной жизни является гибель отправляемых к ней зондов? Но каким образом жители планеты это делают? Может быть, они воздействуют на корабль пресловутыми “лучами смерти” из старинных фантастических романов? Может быть, они способны вселяться в сознание какого-нибудь техника и устраивать саботаж?
Ох… куда-то его не туда понесло. Так недолго и скатиться до полного бреда. И все-таки… Что происходит с зондами? Почему они погибают один за другим? Возможно, вокруг планеты существует некое поле, воздействующее отрицательным образом на дерхановый мозг стандартного разведывательного зонда?
Поле?.. И откуда оно могло взяться? Нет, это еще одна бредовая мысль. Однако…
Может быть, оно действует только на зонды? Допустим, к Драгоценности отправится человек…
23
Нос у женщины загибался крючком, глаза сильно косили, а губы кривились в мрачной усмешке. Присмотревшись, Хнор понял, что это его научительница радости жизни Сития Джок-о-бер из рода хохлатой кошки.
– Знаешь ли ты, в чем твоя вина? – спросила она.
Хнор судорожно сглотнул ставшую вдруг густой, словно сироп, слюну и ответил:
– Нет.
– Неужели? А не ты ли, обладая более чем превосходными способностями управления вероятными полями, используешь их для участия в каких-то детских забавах?
Правый глаз научительницы повернулся вокруг своей оси, словно волчок, и уставился на Хнора с дикой яростью.
– Что ты имеешь в виду? – спросил манипулятор утонченного уровня.