Страница:
Саймон отступил на два шага, не сводя глаз с ее лица. Конечно же: густые каштановые волосы, нос, скулы — совсем как у Энтони. Она его сестра!
Черт возьми! А у него возникли сластолюбивые помыслы, он был не так уж далек от желания овладеть ею! Не здесь, конечно, не в коридоре, но при более удобном случае…
Однако теперь… теперь он не смеет даже в мыслях нарушить незыблемое правило дружбы: не возжелай греховно сестру друга твоего.
По-видимому, она уловила в его взгляде какую-то растерянность, потому что спросила с легкой насмешкой:
— А кто же вы? Могу я это узнать?
— Мое имя Саймон Клайвдон, — пробормотал он.
— Герцог Гастингс?
Он молча кивнул.
— О Боже, кто бы мог подумать!
Теперь был его черед наблюдать некоторую растерянность на ее лице, она даже побледнела — или ему показалось?
Тоже не без иронии он спросил:
— Надеюсь, вы не собираетесь упасть в обморок, мисс Бриджертон?
Его предположение задело ее.
— Уверяю вас, нет! — резко ответила она.
— Прекрасно.
— Просто сегодня, — посчитала она нужным добавить, — мой брат говорил о вас…
— Полагаю, ничего плохого? — перебил он ее с усмешкой.
— Говорил, что вы опасный человек. И не только от него я слышала это.
— Я? Д-д…
Он почувствовал, что язык не повинуется ему, и замолчал, вобрав в себя воздух. Со стороны могло показаться, человек просто возмущен чем-то и пытается совладать с гневом.
— Д-дорогая мисс Бриджертон, — продолжил Саймон, — я не могу поверить этой характеристике.
— Придется, милорд. Об этом даже сообщили сегодня в газетах.
— Неужели в «Таймс»? — воскликнул он с комическим ужасом.
— Нет, в газете Уислдаун.
— Уисл… что? — переспросил он. — Это новая популярная газета?
— Ах, да, вы ведь только-только вернулись в Лондон и еще многого не знаете. Но вам придется познакомиться с этой газетой, хотя это всего-навсего листок со сплетнями, зато из нашей жизни. И весьма интересными.
— Мисс Бриджертон, — сказал Саймон решительно, — пускай Найджел еще немного поспит, постепенно приходя в себя, а вы тем временем просто обязаны рассказать мне об этом уникальном печатном издании.
— Сплошные толки и пересуды, — повторила она. — Злословие и злоязычие. Однако все читают и обсуждают. Там я и прочитала о вашем приезде.
— И что же, — глаза его сузились, — написано обо мне?
Вид у него был настолько грозным, что она невольно попятилась и почти уперлась в стену. Дальше отступать было некуда. Что же это ей так везет в этот вечер? Два не вполне нормальных мужчины на ее пути: один напивается до бесчувствия из-за безответной любви, а другой готов чуть ли не ударить ее из-за какой-то газетенки, о которой она имела неосторожность рассказать. В то же время ей было немного жаль его: человек вернулся на родину, а его тут же ставят в известность, что его благородное имя полощет какая-то дама по имени Уислдаун. Кому это понравится?
— Не нужно так расстраиваться, — по возможности мягко сказала она. — Там всего-навсего написано, что вы порядочный распутник, чего, полагаю, вы не станете отрицать, поскольку знаю: большинство мужчин страшно гордятся этим званием… — Она умолкла, ожидая горячих опровержений, но они не последовали, и она продолжала:
— Кстати, некоторые знакомые мне люди подтверждают это мнение.
— Кто же, например?
— Не кричите, сэр. Например, моя мать, знавшая вас раньше. Только она употребила более мягкое слово.
— Какое, интересно?
— Шалопай, если память мне не изменяет.
— Звучит намного лучше.
— И она запрещала мне, насколько помню, находиться с вами в одной компании.
— Неужели? А вы?
— Мне было тогда столько лет, что я все равно не могла бы проводить время в вашем обществе.
— Это вас извиняет, Дафна.
Она болтала все это, понимая в душе, что поступает так только для того, чтобы скрыть от него и от себя самой впечатление, которое он произвел на нее. И продолжает производить — лицом, голосом, движениями. Он заговорил снова:
— Давайте поставим все на свои места, если не возражаете. Ваша мать говорила вам, что я нехороший человек, и не рекомендовала даже находиться поблизости от меня. Так?
Дафна кивнула.
— Тогда почему вы столь долго пребываете в моем обществе, да еще в одиночестве, без свидетелей?
Дафна не сразу нашлась что ответить, но потом ткнула пальцем в тело Найджела:
— А он?
— Ну, его можно сбросить со счетов. И поэтому…
Саймону, к его собственному удивлению, начинала нравиться эта игра. Нравились мгновенные изменения на лице Дафны: ирония, раздражение, гнев, легкая растерянность, почти испуг — и снова улыбка, ирония…
— И поэтому… — повторила его слова Дафна.
— Поэтому можно прийти к выводу, что мы с вами вопреки пожеланиям вашей матушки уже долгое время находимся с глазу на глаз.
— Не считая Найджела, — упрямо напомнила она.
Саймон мельком взглянул на него, но созерцать малоподвижное тело было менее приятно, чем смотреть на Дафну.
— Я почти уже забыл о нем, — признался он. — А вы?
Дафна не ответила, однако беспокойный взгляд, который она кинула на Найджела, говорил сам за себя. Саймон чувствовал, что заигрался, пора заканчивать словесный поединок, сражение взоров, но он не мог, не хотел положить этому конец. Конечно, он понимал: никакого продолжения быть не может, он никогда не посмеет проявить какую-либо настойчивость в действиях, да что настойчивость — даже не вполне осторожную фразу по адресу сестры Энтони… И все же хотел продолжения. Какого? Ну, хотя бы что-то предпринять с ее незадачливым ухажером. Угораздило же его так напиться в доме у суровой блюстительницы нравов леди Данбери.
И все же он не мог отказать себе в удовольствии еще немного подразнить эту милую девушку: она так дьявольски соблазнительно округляет глаза, приоткрывает губы в ответ на его благоглупости.
Он наклонился к ней и произнес:
— Я знаю, что сказала бы сейчас ваша матушка.
— Что же? — вызывающе спросила Дафна.
Судя по всему, ей тоже отнюдь не была неприятна их игра.
Саймон позволил себе слегка коснуться пальцем ее вздернутого подбородка, когда ответил:
— Она предупредила бы вас, что нужно быть очень и очень осторожной. — Чуть помедлив, он прибавил:
— Бояться каждого моего движения.
Как Саймон и предполагал, глаза ее широко раскрылись, но губы, наоборот, сжались, она слегка приподняла плечи… и вдруг разразилась громким смехом. Прямо ему в лицо.
— Вы… вы… — проговорила девушка, немного успокоившись, — правда очень забавны. Видели бы сами, каким были сейчас серьезным, даже слишком. Хотя это вам совсем не к лицу.
Саймон готов был принять начало ее фразы, но концовка ему не слишком понравилась. Он, как и большинство мужчин, всегда боялся показаться чересчур сентиментальным.
Дафна уловила все эти чувства, отразившиеся на его лице, и с усмешкой повторила:
— Да, прекраснодушие вам не идет. Для вас естественнее выглядеть угрожающе. Каковым вы себя и считаете, верно? И очень привлекательным, конечно?
Он молчал. Молчание затянулось и становилось неловким, поэтому она нашла нужным добавить:
— Такое впечатление вы хотели бы производить на женщин, я не права? — Он опять ничего не ответил, и Дафна продолжила:
— Я бы солгала, если взялась утверждать, что вы не производите подобного впечатления. Не сомневаюсь, это действует на многих женщин. Только не на меня.
— Почему же? — словно очнувшись, спросил он. Серьезно глядя на него, она пояснила тоном, каким говорят с неспособными учениками:
— Потому что у меня целых четыре брата. И я привыкла к их уловкам и научилась разбираться в мужских характерах.
— Так-так… — В его голосе прозвучало откровенное разочарование, Дафне стало даже немного жаль этого человека.
— Но ничего, — утешающе произнесла она, потрепав его по рукаву. — Ваши попытки все равно были вполне искусны, я даже польщена ими. Тем более что со мной заигрывал сам герцог с титулом шалопая. Или шалопай с титулом герцога
Саймон смотрел на нее со странной задумчивостью, которая совершенно не вязалась с ситуацией. Потерев подбородок, он медленно произнес:
— Вы чрезвычайно нахальная девчонка, мисс Бриджертон, известно вам это?
Она мило улыбнулась, словно услышала комплимент.
— Большинство людей, — сказала она, — считает меня эталоном доброты и дружелюбия.
— Это большинство — идиоты, мисс Бриджертон.
Дафна склонила набок голову, как бы обдумывая его слова. Потом остановила взгляд на похрапывающем Найджеле и вздохнула:
— Боюсь, придется согласиться с вами, как мне это ни больно.
— Вам больно то, что большинство идиоты, или то, что вы нахалка? — поинтересовался Саймон.
— И то и другое. Но больше меня удручает первое.
Саймон не сдержал громкого смеха и сам удивился, насколько для него непривычны эти звуки.
Он не помнил уже, когда с такой легкостью и так звучно смеялся.
— Дорогая мисс Бриджертон, — проговорил он сквозь смех, — если вы в этом мире считаетесь образцом доброты и благожелательности, то в нем весьма опасно жить.
— Вы правы. Моя мать часто предупреждает меня об этом.
— Интересно, отчего я не могу ее припомнить? — пробормотал Саймон.
— В самом деле?
— Клянусь. Она похожа на вас?
— Довольно странный вопрос.
— Ничего странного. — Но он уже понял, что сморозил чушь, а это с ним, как он считал, случалось крайне редко, и, желая оправдаться перед самим собой, добавил:
— Вообще-то я уже говорил вам — вы, Бриджертоны, все похожи друг на друга.
Это ее отнюдь не обидело, она серьезно сказала:
— Да, верно. Все, кроме матери. У нее светлые волосы и голубые глаза. А мы больше в отца. Хотя, говорят, у меня мамина улыбка.
После этого почти детского утверждения опять наступило молчание, которое прервал Найджел, внезапно пробудившись и приняв сидячее положение.
— Дафна, — произнес он, хлопая глазами, — вы здесь? Это вы?
— Боже мой, — негромко сказал Саймон, — он уже перестал вас узнавать? Что вы наделали с его мозгами?
— Я ударила его не по мозгам, а по щеке, сэр. Он просто еще не… не протрезвел.
— Чтобы решиться просить вашей руки, — предположил Саймон, — он, наверное, выпил целую бутылку виски. От него несет, как из бочки.
— Неужели я такая страшная? Другие не прибегали к подобному способу. Можете у них спросить.
Саймон посмотрел на нее, будто она сошла с ума, и, потеряв на миг чувство юмора, сказал:
— Я не стану никого спрашивать, мисс Бриджертон. Я вам верю.
Проигнорировав его замешательство, Дафна предложила:
— Может быть, мы начнем приводить в действие наш план, милорд?
Тем временем Найджел безуспешно пытался подняться на ноги, но утвердился только на коленях, пробуя ползти в сторону Дафны и вновь обретя слова любви.
— Даффи, — взывал он, простирая руки, — я обож… жаю вас… тебя… Женись… выходи за меня, Даффи. Ты должна… Это твой долг…
— Заткнись! — прикрикнул на него Саймон. — Нам делается тошно от твоих слов. — Он повернулся к Дафне:
— Его нельзя оставлять здесь, он поднимет шум, я чувствую.
— Он уже делает это, — заметила Дафна.
Саймон улыбнулся. Положительно, она ему нравится, эта девушка. Кроме всего прочего, она «свой парень». Если бы она и в самом деле была парнем, лучшего друга не нужно искать.
Но поскольку глаза и отчасти его тело говорили ему о противоположном, он скомандовал самому себе поторопиться и ради сохранения ее репутации поскорее избавить девушку и от своего присутствия, и от претендента на ее руку.
— Возвращайтесь в бальную залу, — повелительно сказал он, — я сам займусь им.
Она нахмурилась.
— Вы справитесь?.. И потом, раньше вы говорили, чтобы я зашла в библиотеку…
— Раньше он валялся, как бревно, а сейчас проснулся.
Она согласно кивнула и повторила:
— Вы уверены, что вам не нужна моя помощь? Он такой большой.
— Я еще больше, мисс. Уходите.
Она внимательнее вгляделась в Саймона. Верно, он худой, но не как щепка, о чем ей говорил брат, и видно было хотя бы по широким плечам и по стройным ногам, плотно затянутым в бриджи (это было модно), что человек он крепкий и сильный. И вообще от всей фигуры веяло уверенной стойкостью. Такой не только Найджела сдвинет с места.
— Хорошо, — сказала она. — Заранее спасибо, сэр. Вы на редкость добры, если согласились помочь.
— Тут вы ошибаетесь, мисс, — пробурчал он. — Не «на редкость», а редко бываю добр.
— Позвольте вам не поверить, — сказала она с улыбкой. — Хотя, конечно, если говорить вообще о мужчинах, то надо признать…
— Вы не кажетесь мне особым знатоком этой части человечества, мисс Бриджертон, — не слишком вежливо прервал он ее. — Ну, давайте! — Последние слова относились к Найджелу, которого он уже поднял и поставил на ноги.
Тот воспользовался вертикальным положением и, выкрикнув снова имя Дафны, бросился к ней. Это ему не удалось — его удержал Саймон.
Дафна отскочила в сторону и все-таки сумела закончить приготовленную в ответ Саймону фразу:
— Я уже устала говорить вам, что у меня четыре брата. И что я многое поняла в мужчинах.
Игра так игра, и, безусловно, Саймон не оставил бы без ответа эти слова, если бы Найджел не возобновил попытки дотянуться до Дафны, что ему на этот раз почти удалось. Он чуть не упал на нее, бормоча вперемежку слова любви и проклятия.
Если бы Дафна не отскочила, он бы наверняка сбил ее с ног, но она все же не избежала сильного удара о стенку, отчего у нее заболело плечо и немного закружилась голова.
— Черт возьми! — раздраженно вскричал Саймон, хватая Найджела за ворот. — Вы успокоитесь когда-нибудь?
Видимо, тот что-то понял, потому что яростно замотал головой, брызгая слюной и пытаясь вновь дотянуться до Дафны.
— Что с ним делать? — не отпуская воротника Найджела, обратился Саймон к Дафне. — Быть может, слегка ударить? Слова на него не действуют.
— Сделайте то, что считаете нужным, — ответила та, потирая ушибленное плечо. — Я пыталась быть терпеливой, но с меня довольно.
— Рад выполнить вашу волю, мисс, — сквозь зубы пробормотал Саймон и, отпустив на минуту Найджела, нанес ему короткий сокрушительный удар в челюсть.
Тот без звука рухнул как подкошенный.
Дафна с сожалением посмотрела на него и негромко произнесла:
— Пожалуй, он не очень скоро сможет возобновить свои попытки.
— Я тоже так считаю, — согласился Саймон, сжимая и разжимая кулак правой руки.
— Спасибо, — робко сказала Дафна. — Вы не слишком его?..
— Надеюсь, нет, — решительно ответил Саймон. — Ручаюсь, он будет жить.
После чего произошел обмен легкими улыбками.
— Что же теперь делать? — спросила она.
— Вернуться к прежнему плану. Вы пережидаете в библиотеке, я иду за экипажем. Тащить его раньше, чем экипаж будет у дверей, нет смысла.
— Может быть, я могу чем-то помочь вам, сэр? — спросила она, прежде чем направиться к двери в библиотеку.
Он помолчал, окидывая задумчивым взглядом распростертого и совершенно неподвижного Найджела.
— Пожалуй, некоторая помощь не помешала бы, — сказал он потом.
— Не шутите? — Дафна была удивлена. — Вы же все время говорили, что вам не требуется помощь.
Он раздраженно взглянул на нее. Как легко он раздражается, подумала она, для светского человека это плохое качество. Да и для любого, впрочем.
— Тогда зачем вы спрашиваете, дорогая мисс Бриджертон?
«Дорогая» прозвучало почти как оскорбление, и Дафна обиделась.
— Я не настолько глупа, дорогой сэр, — ответила она, — чтобы предлагать что-то, не имея намерения это выполнить. И просто удивляюсь тем мужчинам, которые…
Он опять прервал ее:
— Я уже слышал, мисс, о вашем огромном опыте общения с ними и не хочу, чтобы вы повторялись.
— Что? — Ее глаза сделались еще темнее от гнева.
— Прошу прощения, — галантно произнес он, — я просто думал, что вам стоит поберечь силы для другого.
— Чего другого? — яростно крикнула она. — Как вы смеете так разговаривать со мной! О чем вы думали?
— Еще раз прошу извинения, мисс Бриджертон, но я думал и сейчас думаю о том, что вы напрасно считаете, будто много знаете о мужчинах, даже если всю жизнь общались с братьями.
Это уже слишком: он просто насмехается!
— Вы… вы!..
От возмущения она почти потеряла дар речи. Но его, как видно, не смутил ее праведный гнев.
— Моя дорогая мисс Бриджертон… — начал он.
— Если вы еще раз назовете меня «дорогая», я закричу на весь дом!
— Вы не сделаете этого, дорогая, — с улыбкой искусителя сказал он. — Это привлекло бы сюда целую толпу, а вы наверняка не хотите, чтобы вас застали здесь, в полутемном коридоре, наедине со мной и неподвижным телом претендента на вашу руку.
— Я готова пойти на это, — прошипела она в ярости. Саймон сложил руки на груди и лениво прислонился к стене.
— В самом деле? Что ж, тогда считайте меня заинтересованным зрителем.
Дафна в беспомощном отчаянии вскинула руки:
— Хватит! Довольно с меня! Забудьте… забудьте этот вечер и все, что произошло! Я ухожу!
Она повернулась и пошла. Скорее, скорее отсюда! От этого несносного, но чертовски привлекательного человека, от несчастного глупого Найджела…
— Вы же только что обещали помочь мне, — раздался голос за ее спиной.
Проклятие! Когда же наступит избавление от случайного дурацкого знакомства, от этого наваждения?
Она остановилась, повернув голову.
— Конечно, — сказала она вежливым ледяным тоном. — Я к вашим услугам, сэр.
— Но если вы раздумали, — произнес он так же вежливо и бесстрастно, — если вам не хочется…
— Я сказала, что помогу! — в сердцах крикнула она.
Он улыбнулся. Еще смеет ей улыбаться, чертов герцог!
— Вот как мы сделаем, — деловым тоном сказал он. — Я подниму его, закину его правую руку себе на плечо, а вы слегка поддерживайте с другой стороны.
Стиснув зубы, Дафна послушалась. В конце концов, если отбросить наглую манеру разговаривать, он ведь помогает ей избежать возможных неприятностей, публичного скандала. И выручает Найджела, хотя тот и не заслуживает этого.
Они медленно двигались по коридору, и вдруг ее осенило: зачем, собственно, все эти усилия?
— У меня предложение, — сказала она чуть сдавленным от напряжения голосом.
— Слушаю, мисс, — отозвался Саймон.
— Оставим его здесь.
Он повернулся к ней, насколько позволила их ноша, и в глазах его можно было без особого усилия прочесть желание выбросить ее из окна. Правда, оно было плотно закрыто.
— Если мне не изменяет память, — почти по слогам проговорил он, — именно вы не хотели оставлять его здесь.
— Это было до того, как он ударил меня об стенку.
— А вы не могли, мисс, прийти к этой мудрой мысли немного раньше? До того, как я начал поднимать его проспиртованное тело?
Дафна почувствовала, что краснеет. Он прав, красивый наглец, но разве нельзя излагать все это иначе? Без такой язвительности?
— Ладно, — сказал Саймон и до того, как она успела что-либо сказать, опустил Найджела на пол, не предупредив ее о своих действиях.
Она чуть не упала, издав сдавленный крик, не произведший никакого впечатления на «красивого наглеца».
— Можем мы теперь покинуть это место? — спросил он любезным тоном.
Дафна молча кивнула, озабоченно глядя на лежащего Найджела. В ней снова проснулось сострадание.
— По-моему, он как-то неудобно лежит, — сказала она. — Вы не находите?
Саймон уставился на нее — не то с раздражением, не то с крайним удивлением. Какое-то время они не сводили глаз друг с друга.
— Вы всерьез обеспокоены его комфортом? — спросил он.
— Да… то есть нет… не совсем… Подождите.
Она наклонилась и выпрямила согнутые ноги Найджела. Теперь он покойно лежал на спине, снова слегка похрапывая.
— Все-таки он не заслуживает, чтобы вы отправили его домой в вашем экипаже, — вынесла она окончательный приговор неудачливому жениху, одергивая полы его костюма. — Конечно, жестоко оставлять его здесь, но пусть это послужит ему уроком.
Последних ее слов герцог Саймон Гастингс уже не слышал — бормоча что-то насчет женских причуд, он стремительно удалялся по коридору.
Глава 4
Черт возьми! А у него возникли сластолюбивые помыслы, он был не так уж далек от желания овладеть ею! Не здесь, конечно, не в коридоре, но при более удобном случае…
Однако теперь… теперь он не смеет даже в мыслях нарушить незыблемое правило дружбы: не возжелай греховно сестру друга твоего.
По-видимому, она уловила в его взгляде какую-то растерянность, потому что спросила с легкой насмешкой:
— А кто же вы? Могу я это узнать?
— Мое имя Саймон Клайвдон, — пробормотал он.
— Герцог Гастингс?
Он молча кивнул.
— О Боже, кто бы мог подумать!
Теперь был его черед наблюдать некоторую растерянность на ее лице, она даже побледнела — или ему показалось?
Тоже не без иронии он спросил:
— Надеюсь, вы не собираетесь упасть в обморок, мисс Бриджертон?
Его предположение задело ее.
— Уверяю вас, нет! — резко ответила она.
— Прекрасно.
— Просто сегодня, — посчитала она нужным добавить, — мой брат говорил о вас…
— Полагаю, ничего плохого? — перебил он ее с усмешкой.
— Говорил, что вы опасный человек. И не только от него я слышала это.
— Я? Д-д…
Он почувствовал, что язык не повинуется ему, и замолчал, вобрав в себя воздух. Со стороны могло показаться, человек просто возмущен чем-то и пытается совладать с гневом.
— Д-дорогая мисс Бриджертон, — продолжил Саймон, — я не могу поверить этой характеристике.
— Придется, милорд. Об этом даже сообщили сегодня в газетах.
— Неужели в «Таймс»? — воскликнул он с комическим ужасом.
— Нет, в газете Уислдаун.
— Уисл… что? — переспросил он. — Это новая популярная газета?
— Ах, да, вы ведь только-только вернулись в Лондон и еще многого не знаете. Но вам придется познакомиться с этой газетой, хотя это всего-навсего листок со сплетнями, зато из нашей жизни. И весьма интересными.
— Мисс Бриджертон, — сказал Саймон решительно, — пускай Найджел еще немного поспит, постепенно приходя в себя, а вы тем временем просто обязаны рассказать мне об этом уникальном печатном издании.
— Сплошные толки и пересуды, — повторила она. — Злословие и злоязычие. Однако все читают и обсуждают. Там я и прочитала о вашем приезде.
— И что же, — глаза его сузились, — написано обо мне?
Вид у него был настолько грозным, что она невольно попятилась и почти уперлась в стену. Дальше отступать было некуда. Что же это ей так везет в этот вечер? Два не вполне нормальных мужчины на ее пути: один напивается до бесчувствия из-за безответной любви, а другой готов чуть ли не ударить ее из-за какой-то газетенки, о которой она имела неосторожность рассказать. В то же время ей было немного жаль его: человек вернулся на родину, а его тут же ставят в известность, что его благородное имя полощет какая-то дама по имени Уислдаун. Кому это понравится?
— Не нужно так расстраиваться, — по возможности мягко сказала она. — Там всего-навсего написано, что вы порядочный распутник, чего, полагаю, вы не станете отрицать, поскольку знаю: большинство мужчин страшно гордятся этим званием… — Она умолкла, ожидая горячих опровержений, но они не последовали, и она продолжала:
— Кстати, некоторые знакомые мне люди подтверждают это мнение.
— Кто же, например?
— Не кричите, сэр. Например, моя мать, знавшая вас раньше. Только она употребила более мягкое слово.
— Какое, интересно?
— Шалопай, если память мне не изменяет.
— Звучит намного лучше.
— И она запрещала мне, насколько помню, находиться с вами в одной компании.
— Неужели? А вы?
— Мне было тогда столько лет, что я все равно не могла бы проводить время в вашем обществе.
— Это вас извиняет, Дафна.
Она болтала все это, понимая в душе, что поступает так только для того, чтобы скрыть от него и от себя самой впечатление, которое он произвел на нее. И продолжает производить — лицом, голосом, движениями. Он заговорил снова:
— Давайте поставим все на свои места, если не возражаете. Ваша мать говорила вам, что я нехороший человек, и не рекомендовала даже находиться поблизости от меня. Так?
Дафна кивнула.
— Тогда почему вы столь долго пребываете в моем обществе, да еще в одиночестве, без свидетелей?
Дафна не сразу нашлась что ответить, но потом ткнула пальцем в тело Найджела:
— А он?
— Ну, его можно сбросить со счетов. И поэтому…
Саймону, к его собственному удивлению, начинала нравиться эта игра. Нравились мгновенные изменения на лице Дафны: ирония, раздражение, гнев, легкая растерянность, почти испуг — и снова улыбка, ирония…
— И поэтому… — повторила его слова Дафна.
— Поэтому можно прийти к выводу, что мы с вами вопреки пожеланиям вашей матушки уже долгое время находимся с глазу на глаз.
— Не считая Найджела, — упрямо напомнила она.
Саймон мельком взглянул на него, но созерцать малоподвижное тело было менее приятно, чем смотреть на Дафну.
— Я почти уже забыл о нем, — признался он. — А вы?
Дафна не ответила, однако беспокойный взгляд, который она кинула на Найджела, говорил сам за себя. Саймон чувствовал, что заигрался, пора заканчивать словесный поединок, сражение взоров, но он не мог, не хотел положить этому конец. Конечно, он понимал: никакого продолжения быть не может, он никогда не посмеет проявить какую-либо настойчивость в действиях, да что настойчивость — даже не вполне осторожную фразу по адресу сестры Энтони… И все же хотел продолжения. Какого? Ну, хотя бы что-то предпринять с ее незадачливым ухажером. Угораздило же его так напиться в доме у суровой блюстительницы нравов леди Данбери.
И все же он не мог отказать себе в удовольствии еще немного подразнить эту милую девушку: она так дьявольски соблазнительно округляет глаза, приоткрывает губы в ответ на его благоглупости.
Он наклонился к ней и произнес:
— Я знаю, что сказала бы сейчас ваша матушка.
— Что же? — вызывающе спросила Дафна.
Судя по всему, ей тоже отнюдь не была неприятна их игра.
Саймон позволил себе слегка коснуться пальцем ее вздернутого подбородка, когда ответил:
— Она предупредила бы вас, что нужно быть очень и очень осторожной. — Чуть помедлив, он прибавил:
— Бояться каждого моего движения.
Как Саймон и предполагал, глаза ее широко раскрылись, но губы, наоборот, сжались, она слегка приподняла плечи… и вдруг разразилась громким смехом. Прямо ему в лицо.
— Вы… вы… — проговорила девушка, немного успокоившись, — правда очень забавны. Видели бы сами, каким были сейчас серьезным, даже слишком. Хотя это вам совсем не к лицу.
Саймон готов был принять начало ее фразы, но концовка ему не слишком понравилась. Он, как и большинство мужчин, всегда боялся показаться чересчур сентиментальным.
Дафна уловила все эти чувства, отразившиеся на его лице, и с усмешкой повторила:
— Да, прекраснодушие вам не идет. Для вас естественнее выглядеть угрожающе. Каковым вы себя и считаете, верно? И очень привлекательным, конечно?
Он молчал. Молчание затянулось и становилось неловким, поэтому она нашла нужным добавить:
— Такое впечатление вы хотели бы производить на женщин, я не права? — Он опять ничего не ответил, и Дафна продолжила:
— Я бы солгала, если взялась утверждать, что вы не производите подобного впечатления. Не сомневаюсь, это действует на многих женщин. Только не на меня.
— Почему же? — словно очнувшись, спросил он. Серьезно глядя на него, она пояснила тоном, каким говорят с неспособными учениками:
— Потому что у меня целых четыре брата. И я привыкла к их уловкам и научилась разбираться в мужских характерах.
— Так-так… — В его голосе прозвучало откровенное разочарование, Дафне стало даже немного жаль этого человека.
— Но ничего, — утешающе произнесла она, потрепав его по рукаву. — Ваши попытки все равно были вполне искусны, я даже польщена ими. Тем более что со мной заигрывал сам герцог с титулом шалопая. Или шалопай с титулом герцога
Саймон смотрел на нее со странной задумчивостью, которая совершенно не вязалась с ситуацией. Потерев подбородок, он медленно произнес:
— Вы чрезвычайно нахальная девчонка, мисс Бриджертон, известно вам это?
Она мило улыбнулась, словно услышала комплимент.
— Большинство людей, — сказала она, — считает меня эталоном доброты и дружелюбия.
— Это большинство — идиоты, мисс Бриджертон.
Дафна склонила набок голову, как бы обдумывая его слова. Потом остановила взгляд на похрапывающем Найджеле и вздохнула:
— Боюсь, придется согласиться с вами, как мне это ни больно.
— Вам больно то, что большинство идиоты, или то, что вы нахалка? — поинтересовался Саймон.
— И то и другое. Но больше меня удручает первое.
Саймон не сдержал громкого смеха и сам удивился, насколько для него непривычны эти звуки.
Он не помнил уже, когда с такой легкостью и так звучно смеялся.
— Дорогая мисс Бриджертон, — проговорил он сквозь смех, — если вы в этом мире считаетесь образцом доброты и благожелательности, то в нем весьма опасно жить.
— Вы правы. Моя мать часто предупреждает меня об этом.
— Интересно, отчего я не могу ее припомнить? — пробормотал Саймон.
— В самом деле?
— Клянусь. Она похожа на вас?
— Довольно странный вопрос.
— Ничего странного. — Но он уже понял, что сморозил чушь, а это с ним, как он считал, случалось крайне редко, и, желая оправдаться перед самим собой, добавил:
— Вообще-то я уже говорил вам — вы, Бриджертоны, все похожи друг на друга.
Это ее отнюдь не обидело, она серьезно сказала:
— Да, верно. Все, кроме матери. У нее светлые волосы и голубые глаза. А мы больше в отца. Хотя, говорят, у меня мамина улыбка.
После этого почти детского утверждения опять наступило молчание, которое прервал Найджел, внезапно пробудившись и приняв сидячее положение.
— Дафна, — произнес он, хлопая глазами, — вы здесь? Это вы?
— Боже мой, — негромко сказал Саймон, — он уже перестал вас узнавать? Что вы наделали с его мозгами?
— Я ударила его не по мозгам, а по щеке, сэр. Он просто еще не… не протрезвел.
— Чтобы решиться просить вашей руки, — предположил Саймон, — он, наверное, выпил целую бутылку виски. От него несет, как из бочки.
— Неужели я такая страшная? Другие не прибегали к подобному способу. Можете у них спросить.
Саймон посмотрел на нее, будто она сошла с ума, и, потеряв на миг чувство юмора, сказал:
— Я не стану никого спрашивать, мисс Бриджертон. Я вам верю.
Проигнорировав его замешательство, Дафна предложила:
— Может быть, мы начнем приводить в действие наш план, милорд?
Тем временем Найджел безуспешно пытался подняться на ноги, но утвердился только на коленях, пробуя ползти в сторону Дафны и вновь обретя слова любви.
— Даффи, — взывал он, простирая руки, — я обож… жаю вас… тебя… Женись… выходи за меня, Даффи. Ты должна… Это твой долг…
— Заткнись! — прикрикнул на него Саймон. — Нам делается тошно от твоих слов. — Он повернулся к Дафне:
— Его нельзя оставлять здесь, он поднимет шум, я чувствую.
— Он уже делает это, — заметила Дафна.
Саймон улыбнулся. Положительно, она ему нравится, эта девушка. Кроме всего прочего, она «свой парень». Если бы она и в самом деле была парнем, лучшего друга не нужно искать.
Но поскольку глаза и отчасти его тело говорили ему о противоположном, он скомандовал самому себе поторопиться и ради сохранения ее репутации поскорее избавить девушку и от своего присутствия, и от претендента на ее руку.
— Возвращайтесь в бальную залу, — повелительно сказал он, — я сам займусь им.
Она нахмурилась.
— Вы справитесь?.. И потом, раньше вы говорили, чтобы я зашла в библиотеку…
— Раньше он валялся, как бревно, а сейчас проснулся.
Она согласно кивнула и повторила:
— Вы уверены, что вам не нужна моя помощь? Он такой большой.
— Я еще больше, мисс. Уходите.
Она внимательнее вгляделась в Саймона. Верно, он худой, но не как щепка, о чем ей говорил брат, и видно было хотя бы по широким плечам и по стройным ногам, плотно затянутым в бриджи (это было модно), что человек он крепкий и сильный. И вообще от всей фигуры веяло уверенной стойкостью. Такой не только Найджела сдвинет с места.
— Хорошо, — сказала она. — Заранее спасибо, сэр. Вы на редкость добры, если согласились помочь.
— Тут вы ошибаетесь, мисс, — пробурчал он. — Не «на редкость», а редко бываю добр.
— Позвольте вам не поверить, — сказала она с улыбкой. — Хотя, конечно, если говорить вообще о мужчинах, то надо признать…
— Вы не кажетесь мне особым знатоком этой части человечества, мисс Бриджертон, — не слишком вежливо прервал он ее. — Ну, давайте! — Последние слова относились к Найджелу, которого он уже поднял и поставил на ноги.
Тот воспользовался вертикальным положением и, выкрикнув снова имя Дафны, бросился к ней. Это ему не удалось — его удержал Саймон.
Дафна отскочила в сторону и все-таки сумела закончить приготовленную в ответ Саймону фразу:
— Я уже устала говорить вам, что у меня четыре брата. И что я многое поняла в мужчинах.
Игра так игра, и, безусловно, Саймон не оставил бы без ответа эти слова, если бы Найджел не возобновил попытки дотянуться до Дафны, что ему на этот раз почти удалось. Он чуть не упал на нее, бормоча вперемежку слова любви и проклятия.
Если бы Дафна не отскочила, он бы наверняка сбил ее с ног, но она все же не избежала сильного удара о стенку, отчего у нее заболело плечо и немного закружилась голова.
— Черт возьми! — раздраженно вскричал Саймон, хватая Найджела за ворот. — Вы успокоитесь когда-нибудь?
Видимо, тот что-то понял, потому что яростно замотал головой, брызгая слюной и пытаясь вновь дотянуться до Дафны.
— Что с ним делать? — не отпуская воротника Найджела, обратился Саймон к Дафне. — Быть может, слегка ударить? Слова на него не действуют.
— Сделайте то, что считаете нужным, — ответила та, потирая ушибленное плечо. — Я пыталась быть терпеливой, но с меня довольно.
— Рад выполнить вашу волю, мисс, — сквозь зубы пробормотал Саймон и, отпустив на минуту Найджела, нанес ему короткий сокрушительный удар в челюсть.
Тот без звука рухнул как подкошенный.
Дафна с сожалением посмотрела на него и негромко произнесла:
— Пожалуй, он не очень скоро сможет возобновить свои попытки.
— Я тоже так считаю, — согласился Саймон, сжимая и разжимая кулак правой руки.
— Спасибо, — робко сказала Дафна. — Вы не слишком его?..
— Надеюсь, нет, — решительно ответил Саймон. — Ручаюсь, он будет жить.
После чего произошел обмен легкими улыбками.
— Что же теперь делать? — спросила она.
— Вернуться к прежнему плану. Вы пережидаете в библиотеке, я иду за экипажем. Тащить его раньше, чем экипаж будет у дверей, нет смысла.
— Может быть, я могу чем-то помочь вам, сэр? — спросила она, прежде чем направиться к двери в библиотеку.
Он помолчал, окидывая задумчивым взглядом распростертого и совершенно неподвижного Найджела.
— Пожалуй, некоторая помощь не помешала бы, — сказал он потом.
— Не шутите? — Дафна была удивлена. — Вы же все время говорили, что вам не требуется помощь.
Он раздраженно взглянул на нее. Как легко он раздражается, подумала она, для светского человека это плохое качество. Да и для любого, впрочем.
— Тогда зачем вы спрашиваете, дорогая мисс Бриджертон?
«Дорогая» прозвучало почти как оскорбление, и Дафна обиделась.
— Я не настолько глупа, дорогой сэр, — ответила она, — чтобы предлагать что-то, не имея намерения это выполнить. И просто удивляюсь тем мужчинам, которые…
Он опять прервал ее:
— Я уже слышал, мисс, о вашем огромном опыте общения с ними и не хочу, чтобы вы повторялись.
— Что? — Ее глаза сделались еще темнее от гнева.
— Прошу прощения, — галантно произнес он, — я просто думал, что вам стоит поберечь силы для другого.
— Чего другого? — яростно крикнула она. — Как вы смеете так разговаривать со мной! О чем вы думали?
— Еще раз прошу извинения, мисс Бриджертон, но я думал и сейчас думаю о том, что вы напрасно считаете, будто много знаете о мужчинах, даже если всю жизнь общались с братьями.
Это уже слишком: он просто насмехается!
— Вы… вы!..
От возмущения она почти потеряла дар речи. Но его, как видно, не смутил ее праведный гнев.
— Моя дорогая мисс Бриджертон… — начал он.
— Если вы еще раз назовете меня «дорогая», я закричу на весь дом!
— Вы не сделаете этого, дорогая, — с улыбкой искусителя сказал он. — Это привлекло бы сюда целую толпу, а вы наверняка не хотите, чтобы вас застали здесь, в полутемном коридоре, наедине со мной и неподвижным телом претендента на вашу руку.
— Я готова пойти на это, — прошипела она в ярости. Саймон сложил руки на груди и лениво прислонился к стене.
— В самом деле? Что ж, тогда считайте меня заинтересованным зрителем.
Дафна в беспомощном отчаянии вскинула руки:
— Хватит! Довольно с меня! Забудьте… забудьте этот вечер и все, что произошло! Я ухожу!
Она повернулась и пошла. Скорее, скорее отсюда! От этого несносного, но чертовски привлекательного человека, от несчастного глупого Найджела…
— Вы же только что обещали помочь мне, — раздался голос за ее спиной.
Проклятие! Когда же наступит избавление от случайного дурацкого знакомства, от этого наваждения?
Она остановилась, повернув голову.
— Конечно, — сказала она вежливым ледяным тоном. — Я к вашим услугам, сэр.
— Но если вы раздумали, — произнес он так же вежливо и бесстрастно, — если вам не хочется…
— Я сказала, что помогу! — в сердцах крикнула она.
Он улыбнулся. Еще смеет ей улыбаться, чертов герцог!
— Вот как мы сделаем, — деловым тоном сказал он. — Я подниму его, закину его правую руку себе на плечо, а вы слегка поддерживайте с другой стороны.
Стиснув зубы, Дафна послушалась. В конце концов, если отбросить наглую манеру разговаривать, он ведь помогает ей избежать возможных неприятностей, публичного скандала. И выручает Найджела, хотя тот и не заслуживает этого.
Они медленно двигались по коридору, и вдруг ее осенило: зачем, собственно, все эти усилия?
— У меня предложение, — сказала она чуть сдавленным от напряжения голосом.
— Слушаю, мисс, — отозвался Саймон.
— Оставим его здесь.
Он повернулся к ней, насколько позволила их ноша, и в глазах его можно было без особого усилия прочесть желание выбросить ее из окна. Правда, оно было плотно закрыто.
— Если мне не изменяет память, — почти по слогам проговорил он, — именно вы не хотели оставлять его здесь.
— Это было до того, как он ударил меня об стенку.
— А вы не могли, мисс, прийти к этой мудрой мысли немного раньше? До того, как я начал поднимать его проспиртованное тело?
Дафна почувствовала, что краснеет. Он прав, красивый наглец, но разве нельзя излагать все это иначе? Без такой язвительности?
— Ладно, — сказал Саймон и до того, как она успела что-либо сказать, опустил Найджела на пол, не предупредив ее о своих действиях.
Она чуть не упала, издав сдавленный крик, не произведший никакого впечатления на «красивого наглеца».
— Можем мы теперь покинуть это место? — спросил он любезным тоном.
Дафна молча кивнула, озабоченно глядя на лежащего Найджела. В ней снова проснулось сострадание.
— По-моему, он как-то неудобно лежит, — сказала она. — Вы не находите?
Саймон уставился на нее — не то с раздражением, не то с крайним удивлением. Какое-то время они не сводили глаз друг с друга.
— Вы всерьез обеспокоены его комфортом? — спросил он.
— Да… то есть нет… не совсем… Подождите.
Она наклонилась и выпрямила согнутые ноги Найджела. Теперь он покойно лежал на спине, снова слегка похрапывая.
— Все-таки он не заслуживает, чтобы вы отправили его домой в вашем экипаже, — вынесла она окончательный приговор неудачливому жениху, одергивая полы его костюма. — Конечно, жестоко оставлять его здесь, но пусть это послужит ему уроком.
Последних ее слов герцог Саймон Гастингс уже не слышал — бормоча что-то насчет женских причуд, он стремительно удалялся по коридору.
Глава 4
Лондон в эти дни переполнен честолюбивыми мамашами. Во время бала, проходившего на прошлой неделе в доме у леди Уэрт, ваш автор насчитал не менее одиннадцати заядлых холостяков, пытавшихся укрыться по углам залы и в близлежащих помещениях от этих честолюбивых особ, преследующих их по пятам.
Представляется достаточно трудным определить, участь какой именно из матерей наиболее тяжела, но ваш автор имеет все основания предположить, что основное соперничество будет между леди Бриджертон и миссис Фезерингтон при том, что миссис Ф. имеет определенное преимущество перед леди Б. (которое может в то же время считаться и недостатком). Я имею в виду, что на рынок невест выброшены сейчас целых три мисс Фезерингтон, в то время как у леди Бриджертон должна болеть голова лишь за одну.
Ваш автор берет на себя смелость предупредить, однако, всех здравомыслящих, заботящихся о своей безопасности господ, чтобы те держались подальше от новой поросли еще неженатых молодых людей, когда они в ближайшем будущем подвергнутся осаде со стороны достигших необходимого возраста дочерей Э., Ф. и Г. Бриджертон. Их мать, леди Б., не будет особенно озираться по сторонам бальной залы, таща за собой на буксире трех девиц, и помоги нам, Боже, если все они надумали подбивать свои каблуки металлом!
«Светская хроника леди Уислдаун», 28 апреля 1813 года
В тот вечер Саймону не везло. Сначала он дал себя втянуть в эту глупейшую историю с сестрой своего друга и чуть было не предпринял попытки соблазнить ее — подумать страшно, в какое неловкое положение он мог попасть! Помимо всего прочего, стал бы в чем-то похожим на этого осла Найджела, которого Дафна то жалела, как лучшего дружка, то обходилась с ним как с закоренелым преступником.
Но все это были цветочки по сравнению с тем, что последовало вскоре!
Его блестящий план незаметно проникнуть в бальную залу, выразить свое почтение леди Данбери и так же незаметно исчезнуть с треском провалился. Саймон не сделал и двух шагов по навощенному паркету, как его окликнул старый приятель по Оксфорду, который только недавно женился и горел желанием представить его своей супруге, красивой молодой женщине, но, к несчастью, с немалыми амбициями, — разве могла она упустить возможность познакомиться сама и познакомить всех, кого можно и кто находился поблизости, с новым герцогом! Саймон, каким бы циничным, даже грубоватым и, разумеется, вполне независимым ни казался самому себе, не мог отказать жене товарища в удовольствии, какое та испытывала от того, что, представляя его, многократно повторяла титул «герцог».
Таким образом, спустя пару часов он был уже знаком почти со всеми незамужними девицами в зале и взят на заметку их матерями, а заодно и многими замужними старшими сестрами, сопровождавшими младших по возрасту. Незамужние были утомительны, их матери — неприятно тщеславны, а старшие сестры… они были настолько прогрессивны во взглядах, что иногда начинало казаться, что он попал в настоящий бордель. Шесть из них сделали ему недвусмысленные устные предложения, две умудрились опустить в его карман записку с приглашением к себе в будуар, а одна — та просто провела рукой по его бедру…
Нет, решил он, встреча с Дафной была куда интереснее. Кстати, где она, эта странная девушка? Некоторое время назад он видел ее издали в окружении братьев, но потом она исчезла. Он подумал с усмешкой: пожалуй, она единственная из незамужних девиц в этой зале, кому он не был представлен.
О том, что Найджел мог снова причинить беспокойство, Саймон не волновался — этот тип получил неплохую встряску и, когда очухается, скорее всего отправится прямо домой зализывать раны, душевные и физические. Саймон нашел глазами Энтони и его братьев, окруженных плотным кольцом юных созданий и опекунш. Но не таким плотным, как вокруг него, подумал он с завистью — им легче вырваться.
Он постарался встретиться взглядом с Энтони, изобразив на лице страдальческую мину.
Энтони понял, улыбнулся в ответ, поднял повыше бокал с красным вином, приветствуя друга. И в это время Саймон был атакован еще одной матерью с тремя дочерьми — все в нелепых, безвкусных платьях, перегруженных оборками, воланами, складками и, конечно же, украшенных лентами, лентами и еше раз лентами.
Как не сравнить всю эту безвкусицу с изящным и простым серовато-зеленым платьем Дафны. Дафны, у которой такой прямодушный взгляд карих глаз и лукавая улыбка.
— Ваша светлость! — возопила мать трех дочерей, стараясь привлечь его внимание. — Ваша светлость!..
Саймон вздрогнул. Украшенное лентами семейство уже напрочь закрыло от него Энтони, и он ошутил себя выброшенным на незнакомый остров.
— Ваша светлость, — многодетная мать решила наконец завершить начатую фразу, — какая честь для всех нас познакомиться с вами!
Саймон коротко поклонился. Сказать было нечего, отступать некуда. Он опасался, что его вот-вот раздавят.
— Джорджиана Хаксли посоветовала подойти и представить вам моих дочерей, — продолжала дама.
В жизни он не слышал этого имени, но снова кивнул. Что же касается самой миссис Хаксли, то он дал себе твердое слово при первом же удобном случае задушить ее.
Представляется достаточно трудным определить, участь какой именно из матерей наиболее тяжела, но ваш автор имеет все основания предположить, что основное соперничество будет между леди Бриджертон и миссис Фезерингтон при том, что миссис Ф. имеет определенное преимущество перед леди Б. (которое может в то же время считаться и недостатком). Я имею в виду, что на рынок невест выброшены сейчас целых три мисс Фезерингтон, в то время как у леди Бриджертон должна болеть голова лишь за одну.
Ваш автор берет на себя смелость предупредить, однако, всех здравомыслящих, заботящихся о своей безопасности господ, чтобы те держались подальше от новой поросли еще неженатых молодых людей, когда они в ближайшем будущем подвергнутся осаде со стороны достигших необходимого возраста дочерей Э., Ф. и Г. Бриджертон. Их мать, леди Б., не будет особенно озираться по сторонам бальной залы, таща за собой на буксире трех девиц, и помоги нам, Боже, если все они надумали подбивать свои каблуки металлом!
«Светская хроника леди Уислдаун», 28 апреля 1813 года
В тот вечер Саймону не везло. Сначала он дал себя втянуть в эту глупейшую историю с сестрой своего друга и чуть было не предпринял попытки соблазнить ее — подумать страшно, в какое неловкое положение он мог попасть! Помимо всего прочего, стал бы в чем-то похожим на этого осла Найджела, которого Дафна то жалела, как лучшего дружка, то обходилась с ним как с закоренелым преступником.
Но все это были цветочки по сравнению с тем, что последовало вскоре!
Его блестящий план незаметно проникнуть в бальную залу, выразить свое почтение леди Данбери и так же незаметно исчезнуть с треском провалился. Саймон не сделал и двух шагов по навощенному паркету, как его окликнул старый приятель по Оксфорду, который только недавно женился и горел желанием представить его своей супруге, красивой молодой женщине, но, к несчастью, с немалыми амбициями, — разве могла она упустить возможность познакомиться сама и познакомить всех, кого можно и кто находился поблизости, с новым герцогом! Саймон, каким бы циничным, даже грубоватым и, разумеется, вполне независимым ни казался самому себе, не мог отказать жене товарища в удовольствии, какое та испытывала от того, что, представляя его, многократно повторяла титул «герцог».
Таким образом, спустя пару часов он был уже знаком почти со всеми незамужними девицами в зале и взят на заметку их матерями, а заодно и многими замужними старшими сестрами, сопровождавшими младших по возрасту. Незамужние были утомительны, их матери — неприятно тщеславны, а старшие сестры… они были настолько прогрессивны во взглядах, что иногда начинало казаться, что он попал в настоящий бордель. Шесть из них сделали ему недвусмысленные устные предложения, две умудрились опустить в его карман записку с приглашением к себе в будуар, а одна — та просто провела рукой по его бедру…
Нет, решил он, встреча с Дафной была куда интереснее. Кстати, где она, эта странная девушка? Некоторое время назад он видел ее издали в окружении братьев, но потом она исчезла. Он подумал с усмешкой: пожалуй, она единственная из незамужних девиц в этой зале, кому он не был представлен.
О том, что Найджел мог снова причинить беспокойство, Саймон не волновался — этот тип получил неплохую встряску и, когда очухается, скорее всего отправится прямо домой зализывать раны, душевные и физические. Саймон нашел глазами Энтони и его братьев, окруженных плотным кольцом юных созданий и опекунш. Но не таким плотным, как вокруг него, подумал он с завистью — им легче вырваться.
Он постарался встретиться взглядом с Энтони, изобразив на лице страдальческую мину.
Энтони понял, улыбнулся в ответ, поднял повыше бокал с красным вином, приветствуя друга. И в это время Саймон был атакован еще одной матерью с тремя дочерьми — все в нелепых, безвкусных платьях, перегруженных оборками, воланами, складками и, конечно же, украшенных лентами, лентами и еше раз лентами.
Как не сравнить всю эту безвкусицу с изящным и простым серовато-зеленым платьем Дафны. Дафны, у которой такой прямодушный взгляд карих глаз и лукавая улыбка.
— Ваша светлость! — возопила мать трех дочерей, стараясь привлечь его внимание. — Ваша светлость!..
Саймон вздрогнул. Украшенное лентами семейство уже напрочь закрыло от него Энтони, и он ошутил себя выброшенным на незнакомый остров.
— Ваша светлость, — многодетная мать решила наконец завершить начатую фразу, — какая честь для всех нас познакомиться с вами!
Саймон коротко поклонился. Сказать было нечего, отступать некуда. Он опасался, что его вот-вот раздавят.
— Джорджиана Хаксли посоветовала подойти и представить вам моих дочерей, — продолжала дама.
В жизни он не слышал этого имени, но снова кивнул. Что же касается самой миссис Хаксли, то он дал себе твердое слово при первом же удобном случае задушить ее.