Кук Глен Чарльз. Серебрянный клин (Черный отряд - 6)

   Хотя дерево-бог сильно беспокоилось, она не позволила ему торопить события. Я плохо представлял себе, что нас ждет дальше. Остальные тоже. Боманц, неожиданно сделавшийся фаворитом Душечки, решил заняться нашим образованием.
   - Поскольку все вы там были, - начал он, - вы, вероятно, помните, что в результате великой битвы в Курганье глубинная сущность, а говоря иначе - душа Властелина, самого страшного зла, когда-либо ступавшего по этой земле, оказалась заключена в Серебряный Клин. Затем этот Клин забили в ствол молодого дерева, которое подчинялось приказам дерева-бога с Равнины Страха.
   Боманц страсть как любил обрушивать подобную заумь на головы беззащитных слушателей.
   - Тогда казалось, что дерево сумеет удержать в себе это остаточное зло, сумеет надежно и навсегда оградить от него род людской. Это молодое деревце было отпрыском Праотца-Дерева. Оно было неприступным, неуязвимым и практически бессмертным. По мере его роста Клин должен был все глубже погружаться в самую сердцевину ствола. В конце концов от древнего зла должны были остаться одни воспоминания.
   И тем не менее. В наши рассуждения вкралась ошибка.
   Шайка авантюристов сумела вывести из строя дерево, сумела оглушить его достаточно надолго, чтобы подобраться к нему и извлечь из ствола Серебряный Клин. Если верить утверждениям молодого дерева, - а нам, за неимением лучшего, приходится им верить, поскольку в нашем распоряжении пока нет никаких других свидетельств, - никто из этих людей не сведущ в искусстве колдовства. Они примечательны лишь тем, что им в голову пришла идея, которая, по логике вещей, могла зародиться лишь у кого-то из тех, кто посвящен в оккультные таинства.
   Черт бы его побрал. Имея аудиторию, он мог нести такую заумь часами. Безостановочно. Ему это нравилось.
   - Джентльмены! Серебряный Клин потерян в мире, и это не Властелин. Властелин мертв. Но двигавшее им черное злое начало, ныне заключенное в Клине, бессмертно. Тот, кто сведущ, может воспользоваться им, чтобы воззвать к жизни, привести в движение и придать новую форму таким колдовским силам, всю мощь которых не дано ни измерить, ни постичь даже мне. Этот Клин может стать потайным ходом, ведущим в самое сердце тьмы; он может открыть путь, следуя которым, тот, кто им обладает, сможет подчинить себе такие страшные силы зла, что перед ними поблекнет даже былое могущество Властелина.
   Вот почему наша миссия, наша священная миссия, осуществить которую Белой ?ice поручил сам Праотец-Дерево, состоит в том, чтобы любой ценой вновь овладеть Серебряным Клином и доставить его туда, где за ним будет обеспечен должный надзор. Мы должны осуществить это прежде, чем кто-либо, наделенный колдовской силой, успеет воспользоваться случаем, чтобы приспособить Клин для достижения своих черных целей; прежде, чем этот кто-либо успеет превратиться в воплощение зла, столь могучего и столь черного, что миру уже никогда не суждено будет вырваться из-под его власти.
   Произнеся слова насчет "священной миссии, любой ценой", Боманц удостоился аплодисментов. Говорящий канюк вытащил голову из-под крыла, встрепенулся, продрал глаза и понес старого колдуна по кочкам. Тот наконец немного отвлекся от своих замысловатых, мрачных фантазий.
   - Ну, канюк! - заорал он. - Ну, сволочь! Если ты твердо решил попасть в суп, только скажи. И я прямо сейчас отправлюсь за хворостом! - Затем колдун перешел к делу: - Дерево-бог имеет причины подозревать, что сейчас Клин находится в Весле. Белая Роза, Молчун, братья Крученые и кое-кто из наших братьев меньших будут переброшены в город. Поскольку Ворон, Кейс и я лучше других знакомы с обстановкой в Курганье, нам предстоит отправиться туда, чтобы изучить ситуацию на месте.
   Сразу поднялся недовольный галдеж. Ворон не желал отправляться туда, где не будет Душечки. Я считал, что эти ребята не имеют никакого права втягивать меня в свою авантюру. И вообще я здорово раскипятился.
   Душечка отвела меня в сторону и слегка успокоила. Потом она убедила меня помочь ей. Даже если я продолжаю хранить верность Империи, сказала она, участие в этом деле никак не затронет мою честь, ведь злу, от которого предстояло избавиться, не было никакого дела до верности долгу, лояльности и прочих философских материй. Оно всегда будет делить людей только на две категории: на врагов и рабов. Мне оказалось трудновато проглотить такие рассуждения в один присест, но я сказал, ладно, так или иначе я все равно повсюду таскаюсь с Вороном. Могу и дальше присматривать за ним. С тем же успехом.
   В общем, что было, то было. Я сдался. Но в душе начал лелеять мечту о карьере картофелевода. Еще не родилась такая картофелина, которая сумела бы уговорить хоть одного дурака стать еще большим дурнем.
   Глава41
   Смед вышел на веранду "Скелета" в надежде переброситься парой слов со Старым Рыбаком. Единственный свободный стул стоял как раз посередине между стариком и капралом Ночных Пластунов. Он хотел было развернуться, чтобы снова уйти, но побоялся, что его не так поймут. Тогда он сделал еще несколько шагов и плюхнулся на стул.
   - Привет, Кап, - сказал он. - Похоже, у тебя нет других дел, кроме как торчать здесь да надуваться пивом.
   - Точно. Настолько, насколько это зависит от меня.
   - Вот это жизнь! Не подмахнуть ли и мне контракт?
   - Да? Подмахни. Но смотри не промахнись. Где ты был в три часа утра?
   - В своей постели. Дрых без задних ног. - Счастливчик. А теперь спроси меня, где я был в три часа утра.
   - Где ты был в три часа утра?
   - Носился с двумя сотнями других парней там, где раньше была улица Красных Фонарей. Там посносили все старые бардаки, а новых пока не построили. Искали монстра. Один чудак сообщил, что видел в тех краях монстра. Громадного, как здание Ратуши.
   - Нашли?
   - Не было его там. Ни большого, ни маленького.
   - Парень, наверно, был пьян?
   - А что трезвому делать ночью в таком месте?
   - Сюда идет интересная компания, - вмешался в разговор Рыбак, кивнув подбородком в сторону улицы.
   Смед посмотрел туда. Четыре мужика и баба. Далеко не красавица. К тому же слишком стара, чтобы он ею как-то заинтересовался. Но вид у нее был самый бандитский, и оружие она несла уверенно, как мужчина.
   Вся банда выглядела так круто, что даже Смед удивился. В основном из-за того зоопарка, который те тащили с собой.
   Вокруг шеи женщины обвился живой хорек, а из ее карманов высовывались любопытные мордочки бурундуков. На левом плече высокого темноволосого, одетого во все черное мужчины, вышагивавшего справа от нее, сидел охотничий сокол. Без шапочки. Позади шли еще трое. Наверно, братья, подумал Смед. Они тащили на себе кучу обезьянок и здоровенную змею.
   - Не собираешься их арестовать? - спросил Смед. - Ребята, похоже, намерены развязать войну - столько у них незаконного оружия.
   - А тебе что, нужны мальчики для шоу? Недоноски моей мамы не становились капралами.
   И тут он сунул в рот пальцы и пронзительно свистнул. Когда люди оглянулись, капрал поманил их к себе.
   Высокий сперва смерил его тяжелым взглядом, потом подал небрежный знак парню со змеей. Тот подошел к веранде. Змея с интересом рассматривала присутствующих. Прикидывала, наверное, хорош ли из них получится обед. Смед поежился.
   - Разреши мне дать вам дружеский совет, приятель, - сказал капрал. - В городе - военное положение. Здесь никому нельзя иметь при себе ничего острого с лезвием длиннее восьми дюймов. Если ты не одет в серое.
   Парень со змеей пошел передавать совет высокому. Тот опять тяжело оглядел капрала, потом кивнул.
   - Ты видел? - спросил Смед. - Одна из проклятых мартышек нам кое-что показала.
   - Черт с ней, - сказал капрал. - Где-то я уже видел того высокого парня. Так близко, что запросто мог дотянуться до него мечом. Ха! Ну ладно. Пойду прогуляюсь до сортира. Да налью себе еще пивка. Постерегите пока мой стул. Он вышел с веранды.
   - А ты что думаешь об этой шайке? - спросил Смед у Рыбака.
   - Пожалуй, я тоже однажды видел того длинного. При тех же обстоятельствах, что и капрал. Давным-давно. Только мне нет нужды вспоминать, где и когда. Я участвовал всего в одном сражении.
   Слова старика озадачили Смеда.
   - Думаешь, они тоже явились сюда за той хреновиной? - спросил он после паузы. Теперь можно было задавать такие вопросы не таясь. Все в городе уже прекрасно понимали, что происходит.
   - А как же. Конечно. Вот теперь-то и начнется настоящая потеха.
   - Это ты о чем?
   - Да так. Не бери в голову, малыш. Просто стариковская воркотня. Ха! Так я и думал.
   Люди со зверинцем остановились перед домом, где раньше, по словам Тимми, держал лавку мясник. Теперь там был притон, битком набитый темными личностями. Скваттерами. Высокий вдруг оглянулся, словно расслышал слова Рыбака. Затем вся команда двинулась дальше, не обращая никакого внимания на изумленные взгляды прохожих.
   Вернулся капрал. С пустым мочевым пузырем и бадьей, полной пива.
   - Пришлось прерваться. У меня расстройство желудка, - пояснил он. - Так на чем мы остановились?
   - Я как раз хотел спросить, когда они собираются открыть городские ворота, - сказал Рыбак. Фермеры ничего не привозят, боятся. Скоро здесь начнется голод.
   - Они не спрашивают у меня совета, отец. Но кое-что могу тебе сказать. Даже если в Весле все передохнут с голоду, эти две сучки и ухом не поведут. Сами-то они голодать не собираются.
   Смеду надоело слушать капрала.
   - Пойду выпью что-нибудь, - сказал он и ушел с веранды.
   Пока ему цедили в кружку пиво, он спрашивал себя, надолго ли еще в городе хватит съестных припасов. И скоро ли истощится терпение у жителей Весла. Ждать наверняка осталось недолго. Серьезно пострадало пока не много людей. Но если обстановка не изменится, взрыва будет не избежать.
   Пришел Тимми Локан. Он тоже заказал пива, немного постоял молча рядом со Смедом, потом сказал:
   - Как допьем пиво, пойдем прогуляемся?
   - Пойдем. Мне давно пора прошвырнуться. Они вышли из "Скелета", свернули за угол и вскоре оказались на строительной площадке, где их никто не мог услышать.
   - Ну? - спросил Смед. - В чем дело?
   - Помнишь того дока, который осматривал мою руку, когда мы только вернулись?
   - Помню.
   Острое чувство вины кольнуло Смеда. Ни он, ни Рыбак ничего не сказали остальным. Талли все было до лампочки. Он даже не заметил, что врач и колдун отправились на тот свет. А Тимми заметил. Наверняка у него есть определенные подозрения по поводу этих двух, столь удачно совпавших по времени убийств, подумал Смед.
   - Так что там насчет лекаря? - спросил он.
   - Похоже, он подцепил от меня ту болячку. И успел заразить всех, кто потом к нему приходил. А они заразили многих других. Конечно, это не похоже на чуму, иначе сейчас в городе не осталось бы ни одного здорового человека. Но сотни две людей уже подцепили эту дрянь. Те, кто заразился раньше других... Им сейчас куда хуже, чем было мне. Вчера одна такая женщина покончила самоубийством. У другого почернела вся рука. Сегодня утром он убил четырех своих детей, которые заразились от него. А потом повесился сам.
   - Ужасно, - сказал Смед. - Просто какой-то кошмар. Но мы ведь все равно ничего не можем с этим поделать.
   - Я знаю. Тут вот еще какая штука. Серые что-то усекли. И начали поджаривать пятки всем, кто подцепил ту черную заразу. Они задают вопросы, из которых любому ясно, что они подозревают здесь какую-то связь с Клином. Теперь они твердо вознамерились все разузнать о таких, как я. Которые тоже заразились этой дрянью, но сумели от нее избавиться.
   - Не думаю, что тебе стоит беспокоиться, Тимми. Они не смогут пройти назад по следу до конца.
   - Да? Ведьмы из Башни настроены так, что серьезней некуда. Как ты думаешь, что произойдет, когда они обнаружат, что все следы ведут к тому доку, которого ухлопали сразу после того, как начала распространяться эта зараза? Они быстро сообразят, что его прикончили люди, не хотевшие, чтобы он вспомнил кого-то из своих пациентов. А единственный способ избавиться от болячки - отхватить тот кусок мяса, в который она уже вцепилась. Очень скоро серые получат приказ хватать всех ампутированных. А безруких - в первую очередь.
   - Может, ты и прав. Надо посоветоваться с Рыбаком.
   Рыбак сразу согласился с Тимми. Не было никаких причин считать, что Паутинка и Шелкопряд не зайдут так далеко, чтобы отдать приказ об аресте всех калек. Близнецы были готовы пойти на что угодно.
   Старик погрузился в тяжелые раздумья.
   - Думаю, сейчас самое время поставить дымовую завесу, - наконец сказал он.
   - О чем ты? - удивился Смед.
   - Такое положение, когда город запечатан наглухо, словно бутылка, заткнутая пробкой, не может длиться вечно. Обязательно будет взрыв. Когда он произойдет, мы прорвемся наружу вместе со всеми остальными. А до тех пор надо выиграть время. Либо пустим их по ложному следу, либо попытаемся ускорить хаос, который они сами же и подготовили.
   Смед был сбит с толку. Его недоумение возросло еще сильней, когда Рыбак сказал:
   - Срочно избавьтесь от всего серебра, какое у вас есть. Покупайте золото, медь, драгоценности.
   Все что угодно. Но избавьтесь от серебра. Смед, передай это Талли и не позволяй ему крутить себе мозги.
   - Что делать дальше?
   - Ждать.
   Так они и сделали. Даже Талли, который вдруг сделался очень покладистым, благоразумным и молчаливым.
   После того, как Рыбак продемонстрировал ему всю смертоносную силу брошенного слова.
   Глава42
   Мы выгрузились в Курганье, соскользнув со спины воздушного кита по канатам. К нам присоединилось несколько существ с Равнины Страха. После того как мы найдем безопасное место и разобьем лагерь, появятся и другие. Главный менгир захотел, чтобы за нами приглядывала пара его жестокосердых приятелей. Для лучшей коммуникации, сказал он. Ладно.
   Это обеспечит Праотцу-Дереву уверенность, что дела пойдут именно так, как ему того хочется, подумал я.
   - Вернулись туда, откуда начинали, - сказал Ворон, как только мы ступили на землю. Он заметно оживился после Опала. Стал почти таким же, каким был, когда я увидел его впервые.
   - Вернулись туда, где холодно и сыро, - буркнул я. Когда мы уходили отсюда, был самый конец зимы. А теперь дело снова потихоньку шло к зиме. Листья с деревьев уже облетели. Лес обнажился; в любое время мог пойти снег. Слушай, давай не будем валять дурака, а? Сделаем по быстрому, что должны сделать, и поскорее отвалим отсюда.
   Ворон неожиданно хихикнул.
   - Ну как ты будешь загонять назад на ферму парней, если они уже успели повидать большие города? - сказал он.
   - Ведите себя потише, пожалуйста, - попросил Боманц. - Мы же пока не знаем, нет ли где-нибудь поблизости серых.
   Осторожничает старик. Соломку стелет. Мы действительно пока не убедились в этом лично, но существа с Равнины Страха уже успели все проверить. Они доложили, что на пять миль вокруг нет ни одной твари крупнее кролика. Я им верил.
   Но Боманцу обязательно надо было чуток поколдовать, чтобы рассеять последние сомнения. Только после этого он утих, позволил нам разбить лагерь и разжечь костер.
   Едва забрезжил рассвет, мы неохотно вылезли из-под одеял и уныло проглотили что-то холодное и мерзкое вместо пищи. После этого мы разделились.
   На мою долю выпали город и военный поселок. Потому что я лучше других знал те места. Ворон взял на себя лес. Боманц решил заняться Курганьем. Я почти наверняка знал, что он ничего делать не собирается. Просто завалится где-нибудь и чуток вздремнет.
   Существа с Равнины могли делать все, что им вздумается, беспокоя нас лишь в том случае, если они вдруг наткнутся на что-нибудь, заслуживающее внимания.
   Мне с первого же взгляда стало ясно, что произошло в городе. Хотя теперь там не осталось ничего, кроме костей. Я пошуровал немного то тут, то там. Противно. Но могло быть и хуже. Мои попытки обнаружить хоть что-нибудь полезное оказались бесплодными, хотя я сделал все, что смог. Когда моя фантазия истощилась, я прекратил поиски и вернулся в лагерь, где застал Боманца почти в том же положении, в каком оставил. Его глаза были по-прежнему закрыты, хотя он двигался с места на место маленькими шажками. На цыпочках.
   По крайней мере, ходит. И то ладно.
   Вернулся Ворон.
   - Уже? - спросил он.
   - Угу.
   - Нашел что-нибудь?
   - Нашел. Чертову прорву костей. Их там хватит на целую армию скелетов. Досталось тебе. Переживаешь?
   - Я знал каждого из этих парней.
   - Да уж.
   Ворон не стал больше ничего говорить. Только ждал. В общем, он парень что надо. Когда не слишком занят собственными переживаниями.
   - Думаю, бойню там устроили Хромой и Пес-Жабодав, - сказал я чуть погодя. - Но после них туда явился еще кто-то. И прочесал город с такой же тщательностью, с какой мать ищет гнид у своего ребенка. Там не осталось ровным счетом ничего, имеющего хоть какую-то ценность.
   Ворон задумался ненадолго, потом спросил:
   - Совсем ничего?
   - Совсем. Вымели все, до последней монетки.
   - Лишний повод для нас скорее двигать в Весло. Хотя они, конечно, взяли с собой лишь то, что смогли унести. Причем только такие вещи, которые не должны были вызвать в Весле особого любопытства. Если они все же привлекли к себе излишнее внимание, то сейчас находятся уже в руках имперцев. К нашему разговору присоединился Боманц. Он стал вяло копошиться, заваривая чай и слушая рассказ Ворона. Тот нашел две стоянки. Скорее всего, тех, кого мы искали. Но ничего такого, что могло бы нам помочь, Ворон не обнаружил.
   - Даже если на стоянках что-нибудь и оставалось, - добавил он, - имперцы там уже побывали.
   - Если бы они напали на след, - сказал Боманц, - Клин уже был бы в их руках.
   Мы получили через менгиров первое сообщение из Весла. Новости были не слишком обнадеживающие. Похоже, там всем заправляли две важные шишки из Империи, которые из кожи вон лезли, пытаясь любой ценой присвоить Серебряный Клин.
   - А что удалось разузнать тебе? - спросил Ворон.
   - Немногое, - ответил Боманц. - Скорее всего, их было четверо. Им удалось сделать то, что они сделали, так как дерево попросту не рассматривало их как угрозу. Большую часть времени его отвлекал Пес-Жабодав. Оно полагало, что швыряние палок - знак пренебрежения, дурацкий вызов. - Швыряние палок? переспросил я.
   - Они швыряли палки, сучья, хворост, пока не завалили его почти целиком. А потом подожгли эту кучу.
   - Да уж, - пробормотал Ворон. - Чтобы числиться богом, совсем не обязательно быть семи пядей во лбу.
   - - Ха! - сказал я. - Ну, теперь они от нас не уйдут.
   - Что? - переспросил Боманц. Он даже представить себе не мог, что кто-то может позволить себе шутить.
   - Нам просто надо выследить четырех парней, у которых все руки в занозах.
   Боманц недовольно нахмурился. Ворон усмехнулся.
   - А что нам еще известно про этих парней? - спросил он.
   - Нам даже неизвестно, все ли они - мужчины, - буркнул Боманц.
   - Великолепно! - не удержался я.
   - Если нельзя выяснить, кто, - сказал Ворон, - может быть, можно узнать, когда. Сопоставить время. Хотя бы приблизительно. А уже затем посмотреть, кто мог в это время тут оказаться.
   Такие соображения показались мне совсем уж чахлыми.
   - Даже если Весло не было разрушено, половина его жителей не была убита, начал я, - а другая половина не сошла с ума от всего этого...
   - Ладно, - сказал Ворон. - Проехали. Послушай, колдун! А есть ли смысл нам дальше здесь околачиваться? Не лучше ли отправиться в Весло, чтобы попытаться выкурить тех ребят из их норы?
   - Предположительно, пока не поступят доклады от наших союзников с Равнины Страха, я бы сказал, да, мы теряем здесь время зря, - витиевато ответил Боманц.
   Конечно же, наши причудливые союзники тоже ничего особенного не обнаружили. Солнце уже садилось, когда мы, твердо рассчитывая позавтракать в Весле, вскарабкались на спину нашего ароматного воздушного скакуна.
   Я с надеждой смотрел в будущее, предвкушая первую, за долгие месяцы, порцию нормальной еды.
   Глава43
   Смед только диву давался. Этот сукин сын Рыбак действительно знал, какой поварешкой дерьмо мешают.
   Стали ходить упорные слухи про одного серебряных дел мастера с Улицы Медников, на которой спокон веков жили и серебряных, и золотых, и тому подобных дел мастера. Дескать, пришел к нему парень, притащил с собой громадный серебряный гвоздь и заплатил целых сто оболов. Чтобы мастер переплавил тот гвоздь в слиток, а язык держал за зубами. А тот прошлым вечером решил отметить неслыханную удачу в кабаке, надрался там в стельку и все разболтал своим приятелям. Разумеется, после того как те поклялись хранить тайну.
   Уже на следующий день никто и медяка бы не дал за жизнь человека, хоть как-то связанного с ювелирным делом. Охотники за Клином прямо с ума посходили. Они повылезали из своих нор и устремились на поиски, натворив по ходу дела немало бед. Правда, основной ущерб они нанесли друг другу.
   Серые включились в эту игру с некоторым запозданием. Но уж когда включились - разошлись не на шутку. Они просеяли весь город как сквозь сито, конфискуя каждую крупицу серебра, какую им удалось найти, поскольку считали, что Клин теперь мог превратиться во что угодно. Они даже пытались давать долговые расписки, но люди отказывались их брать. Что толку. Военные грабили их не первый раз.
   Некоторые сопротивлялись. Местами вспыхивали стычки. И среди солдат, и среди населения имелись раненые и убитые. Но солдат было слишком много, а большинство горожан еще не настолько отчаялось, чтобы поднять восстание.
   - Ты выкинул подлый фокус, Рыбак, - сказал Смед старику, когда они оказались в таком месте, где могли говорить без опаски. - Чертовски подлый.
   - Зато он сработал. Хотя это вовсе не значит, что я собой горжусь.
   - Он сработал что надо. Но надолго ли?
   - Я рассчитываю на три, на четыре дня. Может быть, на пять, если сумею добавить к прежним слухам пару свежих сплетен. Плюс к тому. Паутинке и Шелкопряду потребуется сколько-то времени, чтобы убедиться, что Клина нет среди того серебра, которое насобирали солдаты. Ц общем, примерно неделю можем жить спокойно. Если на нас случайно не наткнется какой-нибудь наемник. Но в конце концов до нас все равно доберутся. Так или иначе. Если только не даст трещину эта дурацкая осада наоборот. Пусть даже из города вырвется всего десять человек - и серым придется искать Клин по всему свету. Удачный побег будет означать, что тот, у кого Клин, наверняка сбежал в числе первых.
   - Наверняка?
   - А ты бы подумал иначе, окажись на месте близнецов?
   - Теперь понял.
   - С каждым днем они посылают все больше людей охранять стены. Не уверен, но мне кажется, что они спешат закончить дело к определенному сроку. Что есть какой-то предел. Если так, мы сможем использовать это против них.
   - Предел? Какой такой предел?
   - Эти двое - далеко не самые важные персоны в Империи. Рано или поздно их хозяевам покажется подозрительным то, чем они тут занимаются. Или кто-нибудь из них решит пожаловать сюда, чтобы единолично завладеть Клином.
   - Надо было оставить чертову хреновину там, где она торчала, и не трогать ее.
   - Надо было. Но мы этого не сделали. Усвой одно, Смед. Сейчас мы деремся за собственную жизнь. Ты, я, Тимми, Талли, все мы можем считать себя покойниками, как только нас заподозрят.
   - Если ты хотел напустить на меня жути, Рыбак, тогда радуйся. Тебе это удалось.
   - Я пытался напугать тебя потому, что до смерти боюсь сам. А ты единственный надежный человек, на чью помощь я могу рассчитывать. Талли ни на что не годится, а Тимми никак не придет в себя с тех пор, как потерял руку.
   - Чувствую, мне совсем не понравится то, что ты собираешься сказать. Ну? Что ты еще надумал?
   - Один из нас должен украсть где-нибудь белую краску. Именно украсть, а не купить, потому что продавец может потом вспомнить, кому он ее продавал.
   - Это я могу провернуть. Знаю, где ее можно взять. Если только серые не сидят прямо на бочках. А что мы будем делать с ней дальше?
   - Попытаемся сместить акцент всей заварухи. Придать ей политический оттенок.
   Старик опять напустил таинственности. Смед ни хрена не понял, но решил, что этого и не требуется, покуда Рыбак думает за них обоих и знает, что делает.
   В тот же вечер Талли впервые занял у него денег. Какую-то пустяковую сумму, которую вернул на следующее утро, так что Смед не стал придавать этому значение.
   Именно в ту ночь Смед впервые задумался о том, что же за человек Старый Рыбак. Чем ближе он его узнавал, тем более бессовестным казался ему старик. Похоже было на то, что Рыбак твердо решил выпутываться из заварухи любой ценой и ради того, чтобы получить свою долю от продажи Серебряного Клина, был готов принести в жертву всех жителей Весла. Совсем не похоже на того Рыбака, которого Смед знал прежде. Правда, у того Рыбака, которого он знал прежде, никогда не было ни кола ни двора.
   А еще он не знал, как ко всему этому отнестись. Смед не любил размышлять и никогда не был человеком дела. До сих пор он всю свою жизнь плыл по течению. Делал только то, что приходилось делать, чтобы свести концы с концами, не больше.
   Зато он твердо знал, что не хочет умереть молодым. Отвечать имперцам на их вопросы под пытками ему тоже совсем не улыбалось. И не хотелось снова становиться бедняком. Уж он-то знал, что такое бедность. Иметь деньги было лучше. А получить целую кучу денег после продажи Клина будет еще лучше.