Кук Глен Чарльз. Тени сгущаются

   – Сам не знаю, Костоправ. – Гоблин сгорбился и уставился на пламя. – Просто все вдруг обрыдло. Засада эта сегодняшняя… Вечно одно и то же. Каждый раз очередная провинция, и с каждым разом в ней все больше повстанцев. Они размножаются, как черви в коровьей лепешке. А я все старею и старею, и я не сделал в жизни ничего, чтобы хоть немного улучшить этот мир. Честно говоря, если оглянуться назад, все мы делали его только хуже. – Он покачал головой. – Нет, не то. Я не то хотел сказать. Просто не умею подобрать нужных слов.
   – Должно быть, это эпидемия.
   – Что?
   – Ничего. Мысли вслух.
   Ильмо. Я сам. Гоблин. И не мы одни, судя по настроению людей в последнее время. Что-то неладно в Черном Отряде. Кое-какие подозрения на сей счет у меня были, но анализировать их не хотелось. Слишком тоскливо.
   – Может, нам просто нужно размять косточки? – предположил я. – После Чар мы ни разу и не дрались-то как следует.
   Это была полуправда. Сражение, которое заставило бы нас забыть обо всем, кроме сиюминутного выживания, могло излечить симптомы, но не саму болезнь. А я как врач не советую лечить симптомы. Они все равно будут повторяться до бесконечности. Бороться нужно с причиной заболевания.
   – Что нам нужно, – проговорил Гоблин таким тихим голосом, что его почти заглушило потрескивание огня, – так это дело, в которое мы могли бы поверить.
   – Да, – согласился я. – Это бы нам не помешало.
   С улицы донеслись изумленные и яростные вопли пленников, узнавших, что им самим предстоит заполнить вырытые могилы.

Глава 9
Арча. Трупные деньги

   Шли дни, и Шеду с каждым днем становилось все страшнее. Нужно было достать хоть немного денег. Крейг распускал слухи, что на примере кабатчика проучит всех остальных.
   Тактика Крейга была понятна. Гангстер хотел запугать Шеда так, чтобы тот оформил продажу «Лилии». Таверна, конечно, не ахти, но стоит все-таки гораздо больше, чем его долги. Крейг продаст ее потом с многократной прибылью или превратит в дешевый бордель. А Каштан Шед с матерью окажутся на улице, и зимний ветер будет, завывая, смеяться им в лицо.
   Убей кого-нибудь, сказал Крейг. Или ограбь. Шед всерьез обдумывал оба варианта. Он был способен на все, чтобы сохранить «Лилию» и защитить свою мать.
   Заполучить бы хоть парочку стоящих клиентов! А то у него сплошь мошенники да бродяги-однодневки. Ему нужны солидные постояльцы. Но их не будет, пока не сделаешь в таверне ремонт. А на ремонт нужны деньги.
   В дверь вкатился Аза. Бледный и перепуганный, он потрусил прямо к стойке.
   – Ну что, узнал, где взять дровишек? – спросил его Шед. Аза покачал головой и бросил на стойку два герша:
   – Дай мне выпить.
   Шед кинул монеты в ящик. Откуда они у клиента – об этом спрашивать не принято. Деньги не пахнут. Шед налил полную кружку. Аза жадно протянул руку.
   – Нет, погоди, – заявил хозяин таверны. – Выкладывай, что стряслось.
   – Брось, Шед! Я же тебе заплатил.
   – Конечно. И я тебя обслужу, как только ты мне расскажешь, почему ты такой вздрюченный.
   – Где твой постоялец, Ворон?
   – Наверху. Дрыхнет. – Ворона не было дома всю ночь.
   Азу затрясло еще сильнее.
   – Дай мне кружку, Шед!
   – Рассказывай.
   – Ладно. Крейг вместе с Рыжим прижали меня. Они хотят узнать о Вороне побольше.
   Теперь стало ясно, где Аза разжился деньгами. Он пытался продать Ворона.
   – Рассказывай дальше.
   – Они просто хотели узнать о нем, вот и все.
   – Что они хотели узнать?
   – Где он бывает.
   – Зачем?
   Аза замялся. Шед отодвинул кружку подальше.
   – Ну ладно! Крейг послал двоих парней следить за ним. А те испарились. И никто ничего не знает. Крейг вне себя от ярости.
   Шед протянул ему кружку. Аза осушил ее одним глотком.
   Кабатчик глянул в сторону лестницы и поежился. Возможно, он недооценил Ворона.
   – Что Крейг говорил обо мне?
   – Ты бы побаловал меня еще кружечкой, Шед.
   – Я тебя побалую. Кружечкой по башке.
   – Не больно-то ты мне нужен, Шед. У меня теперь связи. Я могу переметнуться под крылышко к Крейгу, когда захочу.
   Лицо у Шеда потемнело.
   – Ты выиграл, – буркнул он и налил вина.
   – Он хочет вывести тебя из игры, Шед. Чего бы это ни стоило. Он вбил себе в голову, что ты с Вороном заодно. – Аза злорадно ухмыльнулся. – Он только все удивляется, как это ты набрался духу взбрыкнуть.
   – Бред какой-то. У меня нет ничего общего с Вороном, Аза. И ты это знаешь.
   Аза наслаждался моментом.
   – Я пробовал втолковать это Крейгу. Но он и слушать не хочет.
   – Допивай свое вино и проваливай, Аза.
   – Ты что, Шед? – В голосе у Азы прорезались привычные ноющие нотки.
   – Ты слышал, что я сказал. Проваливай. Иди к своим новым дружкам. Посмотрим, надолго ли ты им понадобился.
   – Шед!..
   – Они вышвырнут тебя на улицу, Аза. Прямиком ко мне и моей маменьке. Пошел вон, кровосос!
   Аза допил вино и выскользнул, втянув голову в плечи. Он почуял в словах Шеда горькую правду. Его дружба с Крейгом будет хрупкой и недолговечной.
 
   Шед пытался предупредить Ворона. Тот от него отмахнулся. Шед протирал кружки, наблюдая за тем, как Ворон болтает с Душечкой на беззвучном языке жестов, и напрягал всю свою фантазию, силясь придумать, как бы ограбить кого-нибудь в верхнем городе. Обычно в эти утренние часы он глазел на Душечку и старался представить, какой бы найти к ней подходец, но в последнее время страх перед улицей заглушил привычную похоть.
   На верхнем этаже раздался такой дикий визг, как будто свинье перерезали горло.
   – Мама!
   Шед понесся по лестнице, прыгая через две ступеньки разом.
   Старая Джун, тяжело дыша, стояла в дверном проеме общей ночлежки.
   – Мам! Что случилось?
   – Там покойник!
   У Шеда екнуло сердце. Он влетел в комнату. На правой нижней койке лежал какой-то старик.
   Прошлой ночью в ночлежке было всего четверо постояльцев. По шесть тершей с носа. В комнате – шести футов в ширину и двенадцати в длину – помещались двадцать четыре койки, поставленные в шесть ярусов. Когда ночлежка заполнялась до отказа, Шед за два герша пускал желающих поспать стоймя, прислонясь к веревке, натянутой посередине.
   Шед тронул старика – кожа была холодной. Помер уже несколько часов назад.
   – Кто он такой? – спросила Джун.
   – Понятия не имею.
   Кабатчик пошарил в лохмотьях покойного. Нашел четыре герша и железное кольцо.
   – Черт! – Он не мог их прикарманить. Если Хранители ничего не найдут, у них возникнут подозрения. – Нас, видно, кто-то сглазил. Четвертый жмурик за этот год.
   – Такие у нас постояльцы, сынок. Все они одной ногой в Катакомбах.
   Шед сплюнул.
   – Пошлю-ка я за Хранителями.
   – Бедняга ждал так долго – пускай еще чуток подождет, – произнес знакомый голос.
   Шед развернулся. За спиной у матери стояли Ворон и Душечка.
   – Чего?
   – Он мог бы решить твои проблемы, – сказал Ворон.
   Душечка тут же начала жестикулировать так быстро, что Шед сумел разобрал не больше знака из двадцати. Похоже, она просила Ворона не делать чего-то. Ворон проигнорировал ее.
   – Шед! – предостерегающе произнесла старая Джун.
   – Не волнуйся, мам. Я все улажу. Займись своей работой.
   Джун была слепа, но когда позволяло здоровье, выливала помои и выполняла, если можно так сказать, работу горничной, то есть перетряхивала постели постояльцев и изводила блох и вшей. Когда недуги приковывали ее к кровати, Шед призывал на помощь своего кузена Ферта – такого же лоботряса, как и Аза, но обремененного женой и детьми. Шед давал ему работу исключительно из жалости к его семье.
   Он спустился по лестнице вниз. Ворон следовал за ним, продолжая спорить с Душечкой. Шед подумал мельком: интересно, трахает ее Ворон или нет? Чертовски обидно, если такой аппетитный кусочек женской плоти пропадает зря.
   Как может мертвец с четырьмя гершами в кармане помочь ему спастись от Крейга? Ответ: никак. По крайней мере законным образом.
   Ворон взгромоздился на свой табурет и бросил горсть медяков:
   – Вина. Себе тоже налей.
   Шед собрал мелочь и сложил ее в ящик. Содержимое его вновь повергло кабатчика в тоску. Доходов с гулькин нос. Он обречен. Даже если его долг Крейгу каким-то чудом будет уплачен, ему все равно не выкарабкаться.
   Он поставил кружку перед Вороном и сел на табуретку. Чувствовал он себя старым, ни на что не годным и бесконечно усталым.
   – Я вас слушаю.
   – Кто он такой, этот старик? Родственники есть у него?
   Шед пожал плечами:
   – Просто бродяга, который хотел немного погреться в тепле. В Котурне таких навалом.
   – Понятно.
   Шед содрогнулся от тона, каким это было сказано.
   – Вы предлагаете… то, о чем я подумал?
   – О чем же?
   – Не знаю. Но какая от жмурика польза? Даже Хранителям никакой – они только стаскивают трупы в Катакомбы.
   – А если, предположим, найдется покупатель?
   – Я так и подумал.
   – Ну и?
   – Что я должен делать?
   Голос Шеда еле долетел до противоположного края стола. Более омерзительного преступления он себе и представить не мог. Самого завалящего из городских покойников почитали выше живых. Труп был святыней. А Выгородка – эпицентром Арчи.
   – Совсем немного. Сегодня вечером притащи труп к заднему входу. Сможешь это сделать?
   Шед вяло кивнул.
   – Отлично. Допивай свое вино.
   Шед осушил кружку одним глотком. Потом схватился за другую кружку и начал усердно ее начищать. Все это просто дурной сон. Он скоро проснется.
 
   Мертвец оказался почти невесомым, но Шед все равно с трудом спустился по лестнице. Он слишком много выпил. Ступая с преувеличенной осторожностью, он тихонько прокрался через сумеречный зал. Люди, сгрудившиеся вокруг камелька, казались какими-то дьявольскими фигурами в красных отблесках догорающих углей.
   На кухне покойник задел ногой горшок и свалил его. Шед застыл на месте. Но все было спокойно. Сердце наконец перестало колотиться как бешеное. Шед напомнил себе, что он делает это ради матери, чтобы ей не пришлось мерзнуть на улице.
   Он стукнул коленом в дверь. Ее тут же отворили снаружи.
   – Быстрее, – прошипела тень и, ухватив старика за ногу, помогла Шеду забросить тело в фургон.
   – А теперь что? – задыхаясь от ужаса, спросил Шед.
   – Иди спать. Свою долю получишь утром.
   Шед почувствовал такое облегчение, что чуть не заплакал.
   – Сколько? – выдохнул он.
   – Треть.
   – Только треть?
   – Весь риск я беру на себя. А тебе уже ничего не грозит.
   – Ладно. А сколько это будет?
   – Цены меняются.
   Ворон ушел. Шед запер дверь и прислонился к ней, закрыв глаза. Что он натворил?
   Он подбросил в камин дров и лег в кровать, прислушиваясь к материнскому храпу. Догадалась она или нет? Может, все-таки не догадалась? Хранители частенько дожидаются ночи. Он скажет ей, что она просто все проспала.
   Но сам он никак не мог уснуть. Кто еще знает о трупе? Если слух просочится, пойдут разговоры. Его начнут подозревать… хотя такое и заподозрить-то немыслимо.
   А что, если Ворона поймают? Сумеют инквизиторы его расколоть? Вол – он такой, у него и камень запоет.
   Шед наблюдал за матерью все следующее утро. Она говорила с ним отрывисто и односложно, но так она говорила всегда.
   Ворон появился сразу после полудня.
   – Чаю и чашку каши, Шед.
   Когда Ворон расплачивался, то не бросил, как обычно, на стойку горсть медяков.
   Шед глазам своим не поверил. Перед ним лежало десять серебряных лев. Десять? За одного старого жмурика? И это всего лишь треть? Ворону, похоже, не впервой продавать мертвяков. Так у него, должно быть, денег куры не клюют! У Шеда вспотели ладони. В голове невольно начали зреть преступные планы.
   – Шед! – вкрадчиво проговорил Ворон, когда хозяин принес ему кашу с чаем. – Даже не думай об этом.
   – Чего?
   – Не думай о том, о чем ты думаешь. Иначе сам окончишь жизнь в фургоне.
   Душечка исподлобья смотрела на них из кухни. Ворон, казалось, на мгновение даже смутился.
 
   Шед пробрался на постоялый двор, где обитал Крейг со своей свитой. Снаружи заведение выглядело таким же захудалым, как и «Лилия». Демонстративно не замечая Азу, Шед обратился к Нокауту. Громила был не из тех людей, что любят мучить просто так, ради забавы.
   – Нокаут, мне нужно видеть Крейга.
   Верзила открыл карие коровьи глаза:
   – Зачем?
   – Я принес ему деньги. Часть долга.
   Нокаут встал, распрямляя свою здоровенную тушу.
   – Ладно. Подожди здесь.
   К Шеду бочком подкатился Аза:
   – Откуда у тебя деньги, Шед?
   – А у тебя откуда, Аза? – Аза не ответил. – Об этом не спрашивают. Не лезь не в свои дела – или держись от меня подальше.
   – Я думал, мы с тобой друзья, Шед.
   – Я старался быть тебе другом, Аза. Я даже пускал тебя переночевать. Но раз ты связался с Крейгом…
   Лицо у Азы затуманилось.
   – Прости, Шед. Ты же знаешь меня. Я всегда был крепок задним умом. Вечно во что-нибудь вляпаюсь.
   Кабатчик фыркнул. Стало быть, до Азы наконец дошло: Крейг вышвырнет его, как только покончит с Вороном.
   Шеда так и подмывало продать Ворона. У парня наверняка припрятано целое состояние. Но Шед боялся множества вещей – и первым в списке был его постоялец.
   – Я знаю, как можно раздобыть в Выгородке валежник, – заявил Аза. Лицо его светилось трогательной мольбой. – В основном сосновый, но это тоже дрова.
   – В Выгородке?
   – Тут нет ничего незаконного, Шед. Выгородку нужно порой прочищать.
   Хозяин таверны неодобрительно нахмурился.
   – Шед, это все-таки лучше, чем чистить карманы покой…
   Кабатчик сдержал приступ гнева. Ему нужны союзники во вражеском лагере.
   – Дрова – они ведь все равно что деньги, Аза. Тоже не пахнут.
   – Спасибо тебе, Шед! – заискивающе улыбнулся Аза.
   – Шед! – крикнул Нокаут.
   Проходя через комнату, кабатчик трясся мелкой дрожью.
   Подручные Крейга злорадно ухмылялись.
   Ничего из этого не выйдет. Крейг даже слушать его не захочет – просто швырнет ему деньги обратно, и все.
   – Нокаут говорит, ты принес мне часть долга, – сказал Крейг.
   – Э-э-э…
   Логово Крейга точно перетащили сюда целиком из какого-нибудь особняка, стоящего высоко над долиной. Шед был ошеломлен.
   – Кончай глазеть по сторонам, ближе к делу. Только не вздумай совать мне горсть медяков и умолять об отсрочке. Ты уже нашел себе тепленькое местечко, где перезимовать, а? Твои платежи – не платежи, а слезы, Шед.
   – Нет, нет, господин Крейг! Честное слово. Я могу заплатить больше половины.
   Брови у Крейга поползли кверху:
   – Интересно!
   Шед положил перед ним девять серебряных лев.
   – Очень интересно!
   Крейг пронзил кабатчика пристальным взглядом.
   – Тут больше половины, считая вместе с процентами, – запинаясь, проговорил Шед. – Я надеялся – может быть, теперь вы дадите мне немножко времени, вы же видите, что…
   – Цыц! – Шед заткнулся. – Ты думаешь, я забыл, что произошло?
   – Я не виноват, господин Крейг. Я не подбивал его… Ворон, он такой… Вы его просто не знаете!
   – Заткнись. – Крейг воззрился на монеты. – Думаю, мы это как-нибудь уладим. Я знаю, что ты его не подбивал. Кишка у тебя тонка.
   Шед уставился в пол, не в силах возразить против обвинения в трусости.
   – Ладно, Шед. Ты мой постоянный клиент. Будешь, как и раньше, платить по графику. – Гангстер снова бросил взгляд на монеты. – Следующий взнос через три недели.
   – Спасибо, господин Крейг. Большое спасибо. Вы не представляете, как много это значит…
   – Заткнись. Я все прекрасно представляю. Убирайся. И начинай собирать следующий взнос. Это твоя последняя отсрочка.
   – Да, господин Крейг.
   Шед попятился. Нокаут отворил дверь.
   – Шед! Возможно, ты мне когда-нибудь понадобишься. Услуга за услугу. Понял?
   – Да, господин Крейг.
   – Ну и хорошо. Ступай.
   Шед ушел, и чувство облегчения тут же сменилось подавленностью. Крейг заставит его помочь расправиться с Вороном. Шед чуть не плакал, ковыляя к дому. Ничего никогда не меняется к лучшему. Вечно он попадает в ловушку.

Глава 10
Бирка. Разворот

   Том был типичным городишкой из числа тех, что мы занимали в последнее время. Маленький, грязный, скучный. Оставалось лишь удивляться, зачем он нужен Госпоже. На кой ей сдались эти дальние провинции? Неужели она так жаждет поставить их на колени только затем, чтобы потешить свое самолюбие? Поживиться здесь было нечем, если не считать власти над местными жителями.
   И даже они сами относились к своей стране с изрядной долей презрения.
   Присутствие Черного Отряда быстро истощило окрестные ресурсы. Не прошло и недели, как Капитан уже начал поговаривать о том, что пора перевести Отряд в Сердце, расквартировав мелкие подразделения по деревням. Патрульным крайне редко удавалось зацапать кого-нибудь из повстанцев, даже с помощью колдунов. Разборка в трактире Мадла практически свела распространение инфекции на нет.
   Шпионы Госпожи доносили нам, что считанные мятежники, которым удалось удрать, нашли приют в Тамбуре – еще более унылом королевстве к северо-востоку от Бирки. Похоже, Тамбур будет нашим следующим заданием, подумал я про себя.
   Как-то раз, корпя над своими Анналами, я решил подсчитать, сколько миль мы отмахали на восток. Подсчитал и ахнул. От Чар до Тома оказалось две тысячи миль! Далековато же мы протопали от границ империи шестилетней давности. Победоносные кровопролитные походы Взятой Шепот передвинули имперские рубежи за равнину Страха, охватив ее дугой. Я пробежал пальцем по линии городов-государств, стоявших вдоль той забытой границы. Стужа и Ад, Шмяк и Амбары, а также Ржа, где повстанцы годами успешно отражали атаки Госпожи. Крупные города, внушительные – больше мы таких не видели. А при мысли о равнине Страха меня до сих пор бросает в дрожь.
   Мы пересекали ее под защитой Шепот и Пера – двух Взятых, двух черных подмастерьев Госпожи, – чье колдовское мастерство на несколько порядков выше, чем у нашей троицы отрядных колдунов. К тому же мы шли не одни, а вместе с регулярной армией. И все равно не обошлось без потерь. На этой враждебной и дикой земле все нормальные законы природы теряют силу. Киты летают, камни говорят. В пустыне растут кораллы. Деревья ходят. А более странных созданий, чем ее обитатели… Впрочем, все это вспомнилось так, ни к селу ни к городу. Просто кошмар из прошлого. Кошмар, который преследует меня и поныне, когда вопли Пумы и Шустрого эхом катятся ко мне по туннелям времен, а я опять не в силах их спасти…
   – В чем дело? – Ильмо вытащил у меня из-под пальцев карту, искоса заглядывая мне в лицо. – Ты будто привидение увидел.
   – Просто вспомнил равнину Страха.
   – А-а! Ясно. Выше голову, дружище. Выпей-ка лучше пивка. – Он хлопнул меня по спине. – Эй, Шишка! Где тебя черти носили? – И он рванул в погоню за самым отъявленным отрядным симулянтом.
   Через минуту мои думы спугнул Одноглазый.
   – Как Гоблин? – тихо поинтересовался он. После поединка в трактире у Мадла они друг с дружкой не разговаривали. – Пустые холмы? Интересное название, – добавил он, глянув на карту.
   – Их называют также Полыми холмами. Гоблин в порядке. Почему бы тебе с ним не объясниться?
   – А на фига? Он ведет себя как последний осел. Шуток не понимает.
   – Твои шуточки, Одноглазый, порой заходят слишком далеко.
   – Н-да. Может быть. Знаешь что? Пошли вместе, ладно?
   – Мне нужно подготовиться к читке.
   Раз в месяц, по вечерам, Капитан велит мне вдохновлять войско чтением из Анналов. Чтобы мы знали, откуда ведем свой род, и помнили о предках по оружию. Когда-то имя их гремело повсеместно. Черный Отряд. Последний из Свободных Отрядов Хатовара. Нерушимое братство. Высокий моральный дух.
   Мы вместе – против всего мира, и пускай мир побережется! Но что-то, проявившееся и в поведении Гоблина, и в незначительной пока депрессии Ильмо, давило на каждого из нас. Братство расползалось по швам.
   Мне нужно было выбрать какой-нибудь впечатляющий отрывок. Такой, где Отряд, припертый к стенке, выживал только потому, что оставался верен своим традиционным ценностям. За четыре сотни лет подобных ситуаций было немало. Но я хотел найти отрывок, написанный одним из самых вдохновенных летописцев – написанный с таким же жаром, с каким приверженцы Белой Розы вербуют себе новобранцев. А может, лучше выбрать что-нибудь подлиннее и читать несколько вечеров подряд?
   – Ерунда! – заявил Одноглазый. – Ты знаешь эти книжки назубок. Вечно сидишь, уткнувшись в них носом. К тому же ты можешь выдумать любую историю – никто и не заметит.
   – Наверное. А если даже заметят, то им это до фени. Грустно, старина. Ладно, пошли проведаем Гоблина.
   Быть может, я должен перечесть Анналы более внимательно? Быть может, я лечу симптомы? Анналы обладают каким-то мистическим воздействием – по крайней мере, на меня. Быть может, я сумею распознать болезнь, погрузившись в тексты с головой и выискав нечто между строк?
   Гоблин с Молчуном играли в «ножички», не прикасаясь к ним руками. Надо отдать должное трем нашим чародеям: они не великие маги, но постоянно оттачивают свои таланты. Гоблин выигрывал по очкам и был в хорошем настроении. Он даже кивнул Одноглазому.
   Вот и славно. Значит, ссоре конец. Джинн загнан обратно в бутылку. Теперь главное, чтобы Одноглазый что-нибудь не ляпнул.
   К моему изумлению, он даже извинился. Молчун знаками предложил мне выйти и дать им примириться с глазу на глаз. Гордости у них обоих хоть отбавляй.
   Мы вышли и, как частенько бывало, когда никто не мог подсмотреть наш разговор, стали жестами вспоминать о прошлом. Молчун тоже владел тем секретом, за который Госпожа не пощадила бы целые государства.
   Еще с полдюжины ребят когда-то кое о чем догадывались, а потом забыли. Но мы-то знали – и забыть не могли. Те шестеро, если Госпоже вздумается их допросить, оставят ее в глубоком сомнении. А с нами двумя никаких сомнений не будет. Мы знаем самого могущественного врага Госпожи, знаем в лицо и по имени – и за шесть лет так и не сообщили ей о том, что враг этот существует не только в воображении повстанцев.
   Мятежники по натуре народ суеверный. Они обожают пророков, и пророчества, и всякие театрализованные предсказания грядущих побед. Как раз одно из таких предсказаний и завело их в ловушку под Чарами, где они едва избежали поголовного истребления. Но, оправившись, повстанцы убедили себя в том, что пали жертвой ложных пророков и пророчеств, одураченные хитроумным врагом. А убедивши, могли потом поверить и в более невероятные вещи.
   Самое смешное, что в байках, которыми они обманывали себя, была большая доля правды. За исключением узкого круга приближенных Госпожи, пожалуй, я один знал о том, что повстанцев ведут прямиком в лапы смерти. Только вела их туда не Госпожа, как они предполагали. Вел их враг гораздо более зловещий – Властелин, бывший супруг Госпожи, которого она предала и оставила заживо погребенным в могиле в Большом лесу, к северу от города под названием Весло. Из этой могилы он незримо дотянулся до командиров повстанческого войска, сдвинул им набекрень мозги и подчинил своей воле, надеясь с их помощью свалить Госпожу и воскреснуть. Но он проиграл, хотя на его стороне выступали и некоторые из старейших Взятых.
   Если он знает о моем существовании, я, должно быть, числюсь в первых рядах его черного списка. Он по-прежнему лежит там, лелея планы мщения, и, возможно, ненавидит меня, ибо я помог обезвредить Взятых, помогавших ему… Жуткая картина. Госпожа у нас, конечно, не сахар. Но зло ее – лишь тень, отбрасываемая телом, то бишь Властелином. По крайней мере, так гласят легенды. Хотя порой я задаюсь вопросом: почему – если легенды не врут – она ходит сейчас по земле, в то время как он томится в могиле?
   С тех пор как я узнал, какие силы таит в себе та могила на севере, я провел довольно солидное исследование, копаясь в полузабытых хрониках. И чем больше читал, тем больше пугался. Эпоха правления Властелина, похоже, и впрямь была эпохой ада на земле. Просто диву даешься, как это Белой Розе удалось его победить. Жаль, правда, что она не уничтожила его окончательно. Заодно со всеми его присными, включая Госпожу. Мир был бы сегодня иным – в нем бы легче дышалось.
   Я все думаю: скоро ли закончится наш медовый месяц? Госпожа не показала еще себя во всей красе. Когда наконец она даст себе волю и выпустит наружу черную тьму, таящуюся в ее душе, вернув тем самым на землю все ужасы прошлого?
   Я думаю также о зверских злодеяниях, приписываемых Властелину. История, как известно, всегда пишется под диктовку победителя.
   Из апартаментов Гоблина донесся вопль. Мы с Молчуном переглянулись и ринулись в комнату.
   Я на полном серьезе был уверен, что один из них уже прощается с жизнью, истекая кровью на полу. Чего я никак не ожидал, так это увидеть такую картину: Гоблин бьется в припадке, а Одноглазый изо всех сил старается его удержать, чтобы тот себе чего-нибудь не повредил.
   – Кто-то вошел с ним в контакт, – прохрипел Одноглазый. – Помоги мне. Судороги очень сильные.
   Я разинул рот. Контакт! С нами не связывались напрямую уже несколько лет, после той отчаянной и требовавшей молниеносных решений кампании, когда повстанцы осадили Чары. С тех пор Госпожа и Взятые общались с нами исключительно через посыльных.
   Припадок длился считанные секунды. Так оно обычно и бывает. Потом Гоблин расслабился, тихо постанывая. И лишь через несколько минут он придет в себя настолько, чтобы передать сообщение. Мы трое переглянулись с бесстрастными минами игроков и со страхом в душе.