Кук Глен Чарльз. Жалкие свинцовые божки

   – Вероятно, они воспринимают происходящее именно так.
   – Ну и каков план? Сидеть тихо и не высовываться?
   – Мне нужно подумать. Мне кажется, что, несмотря на принятые мной меры предосторожности, им известно твое местонахождение. Пока трудно сказать, как долго они будут бездействовать, в особенности после того, как сообразят, что ты и есть искомый ключ.
   – Думаешь, догадаются?
   – Лично мне не составило труда. Они, в силу своей природы, хуже разбираются в смертных, но рано или поздно кто-то из них вспомнит, что ты без малейших помех проник в храм.
   – А может, ключ – Пройдоха? Он же был со мной.
   – И наверняка за это заплатит.
   – Надо его предупредить.
   – Я позабочусь. – Покойник задумался. Я терпеливо ждал. – Боюсь, события пойдут по нарастающей. Особенно если первыми к известному тебе выводу придут годороты.
   – Почему? Будь любезен, объясни.
   Мне повезло, что Покойник вошел в раж. При иных обстоятельствах он бы заявил, что пора думать своей головой.
   – Ты предположил, что Ланг знает о твоей встрече с годоротами. Мне представляется, мы должны исходить из того, что он получил эти сведения из первых рук – от того, кто присутствовал на встрече.
   – Ты хочешь сказать, среди годоротов есть предатель? – Ну и дела! С другой стороны, мифология учит, что боги изменяют своим пантеонам направо и налево.
   – И среди шайиров, возможно, тоже. В словах Магодор, когда она беседовала с тобой, проскользнули кое-какие намеки. Суди сам: тебя перехватили на пути к шайирам, хотя, как утверждает Линда Ли, среди них нет и никогда не было никакой Адет.
   – Чем дальше, тем хуже пахнет. Мне становится страшно.
   – Я тебя понимаю. Вот почему я затратил столько сил и средств, изучая обстановку и возможные варианты развития событий.
   Скорее всего Покойник просто выпендривался, но как было приятно услышать, что он озабочен моей судьбой.
   – Значит, сидеть тихо? – спросил я снова.
   – Да. И ни в коем случае не прикасаться к веревке.
   – Знаешь, есть поговорка насчет курицы и яиц. Я бы ее процитировал, но ты все равно не поймешь.
   – Ты как ребенок, который не может долго заниматься чем-то одним. Тебе постоянно нужно напоминать. Хотя допускаю, что я несколько переусердствовал.
   Это что – извинение? Или меня ставят на место?
   Разумеется, второе. Он полностью уверен в себе, из чего следует, что последнее слово непременно останется за ним.
   Я вовремя спохватился и убрал руку с веревки. Черт, так и тянет ее потрогать.
   – Жаль, что мы не можем поговорить с Кэт. Я полагаю, она – прореха в завесе таинственности, которую напустили боги. Может статься, она кое-что знает, но не в состоянии уберечь свои знания.
   – Предлагаешь обаять ее и привести домой? А что, я могу. – Мнение Покойника о моем умении обольщать особ слабого пола ни в коей мере не соответствовало действительности.
   В ответ я заслужил мысленную усмешку.
   Отпустив замечание по поводу того, что он расходует на пустяки заработанные тяжким трудом деньги, я удалился к себе в кабинет.

32

   Когда одолевают неприятности, крутой парень по имени Гаррет кидается к Элеоноре. «Что скажешь, дорогая?» Черт возьми, от Элеоноры толку гораздо больше, нежели от Покойника.
   Ведь она – целиком и полностью Оттуда.
   Элеонора – центральный образ на картине, изображающей женщину, которая в испуге бежит из мрачного поместья. За ее спиной виднеются клубящиеся тени, кои преследуют беглянку. Художник обладал великим талантом и непостижимым могуществом. Некогда от картины исходило жуткое ощущение, но со временем чары слегка рассеялись.
   Я познакомился с Элеонорой, расследуя дело, в котором она являлась ключевой фигурой. Влюбился с первого взгляда и был потрясен до глубины души, узнав, что ее убили, еще когда я ходил пешком под стол.
   Такое случается довольно редко: жертва преступления помогает найти убийцу, попутно, уже после смерти, разбивая сердце сыщика.
   Да, дело было весьма странным.
   Равно как и наши с Элеонорой отношения, изначально обреченные, только я о том не догадывался. А в итоге мне остался лишь портрет, который я забрал у преступника, да кое-какие воспоминания.
   Но когда мне нужно крепко поразмыслить, я иду и разговариваю с Элеонорой. Сказать по правде, помогает.
   У Покойника души нет и в помине. Во всяком случае, до Элеоноры здесь ему далеко.
   Мне почудилось, что Элеонора вот-вот что-то скажет.
   «Возьмись за ум. Бей первым, не жди, когда ударят тебя».
   – Верно, детка. Ох как верно! Но просвети меня. Как мне схватить Имара – или старину Ланга, – сама знаешь за что, и заставить говорить? Ну-ка объясни. И я отправлюсь совершать подвиги.
   Вот она, суть моих затруднений, моя непрекращающаяся головная боль. Думаю, со мной согласятся все те смертные, кому довелось столкнуться с богами. У человека, почти по определению, нет точки опоры.
   Появился Дин с большой тарелкой жаркого, которую поставил передо мной, бросив угрюмый взгляд на Элеонору. Поблизости от портрета, магию которого ощущал шкурой, он чувствовал себя неуютно.
   – Вчера вечером я встретил на рынке мисс Майю.
   Теперь понятно, откуда в доме взялась еда. Верный Дин зря времени не тратил. Вообще-то я не слишком люблю жаркое, да и выглядело оно не аппетитно, но запах у него был – слюной изойдешь. Попробовав, я обнаружил, что баранина – пальчики оближешь. Сто лет не ел баранины.
   У Дина были свои недостатки, но готовить он все же умел.
   – Просто здорово, Дин.
   – То есть, сэр?
   – Я бы мог бродить по городу дни напролет и так ни разу не столкнуться ни с Майей, ни с Тинни. Никто из них не заглядывает ко мне домой, когда я на месте. Но стоит отойти хотя бы на квартал – и на тебе, пожалуйста: оказывается, мисс Тинни или мисс Майя побывали в гостях, у них в жизни случилось то-то и то-то... Почему так, Дин? Ты что, вывешиваешь условный знак: мол, все спокойно, людоед вылез из берлоги?
   Мой вопрос застал Дина врасплох и поразил в самое сердце. Ничего, я уже несколько раз помалкивал там, где следовало бы проявить твердость.
   – Не знаю, сэр, честное слово. – Судя по виду, он раздумывал, не притвориться ли обиженным, но никак не мог решить, чем же я его обидел.
   Мы перешли в кухню.
   – Не переживай, Дин. И не обращай внимания на мои слова. Я сегодня не в лучшем настроении.
   – Правда? А я и не заметил.
   – Ладно, ладно. Жаркое тебе удалось. А свежий бочонок пива ты, часом, не заказал?
   – Я думал об этом.
   Значит, вот ты как? Играть со мной в игрушки?
   – И до чего же ты додумался?
   – Я пришел к выводу, что пиво нам пригодится, тем более что время от времени будет заглядывать мисс Торнада, да и мистер Тарп станет чаще захаживать на огонек.
   – Отошли пустые бочонки. Признаться, я сам хотел это сделать в твое отсутствие, но совсем забыл.
   – Я заметил. – Естественно, ведь пустые бочонки загромождали полкухни. – И предупредил торговца, чтобы тот приезжал на двух повозках. Одной явно не хватит.
   Тоже мне, умник выискался! Дин категорически не одобрял мое хобби. Сам он никакого хобби не имел и, на мой взгляд, отчаянно в нем нуждался. Лично я не могу полностью доверять человеку, у которого нет хобби. Такой человек воспринимает все всерьез.
   Может, предложить Дину вечерние прогулки в компании Попки-Дурака?
   – Дин, мне пришла в голову одна мысль...
   Он попятился, спрятался за стул.
   – Что такое? – осведомился я, вопросительно приподняв бровь.
   – Когда к вам начинают приходить мысли, от вас лучше держаться подальше.
   – Как от только что наточенного клинка.
   – В руках пьяницы.
   – Родиться бы тебе женщиной, из тебя вышла бы отличная супруга. Слушай, вот моя идея. Мы пустим слух, что мистеру Большой Шишке известно, где зарыт некий клад. Дескать, раньше наш попугай принадлежал капитану Шраму, главарю ламбарских пиратов, который научил птичку читать карту. Тогда его у нас похитят, не успеет он вылететь из дома.
   Дин хмыкнул. Он тоже терпеть не мог Попку-Дурака. Этот пернатый выродок доставлял ему немало неприятностей. Ну Морли, ну удружил! Вот наберусь духу и подкину в «Пальмы» Покойника с его коллекцией жуков.
   – По-моему, гораздо проще свернуть ему шею.
   В чем-то Дин, безусловно, был прав, однако мы, человеки, редко внемлем голосу рассудка. Прагматиков среди нас мало, мы позволяем привходящим обстоятельствам себя отвлекать. В данном случае Морли обидится, если я придушу его подарок.
   Дин извлек из печи противень с булочками. Я схватил одну, еще дымившуюся, окунул в масло, полил медом... У, райское наслаждение!
   Но рай имеет гнусную привычку ускользать, едва мелькнув на горизонте.
   – Гаррет, вокруг дома бродят некие личности.
   – Зашевелились мои приятели?
   Дин недоуменно поглядел на меня, потом сообразил, что я разговариваю не с ним.
   – Не могу понять. Такое ощущение, что они лишь отчасти присутствуют в нашей реальности. Я различаю мощный источник несфокусированной энергии, улавливаю страхи и раздражение. Подобное сочетание не предвещает ничего хорошего.
   – Да уж. Короче говоря, хозяин вернулся. Можешь сказать, что они собираются делать? И кто там?
   – Нет. В юности я отправился к морю. Ты бывал на море в день, когда на горизонте клубятся штормовые тучи, опирающиеся на косые черные столбы дождя, а ветер то поднимается, то исчезает без следа? У меня сейчас примерно то же ощущение, как если бы я стоял на палубе галиона, наблюдая за приближением шторма.
   – Очень живописно, старый хрыч. – Я понял, что он имел в виду, поскольку и впрямь бывал на море. – Не знал, что ты был моряком.
   – Я им не был.
   – Но ты сказал...
   – Я сказал, что отправился к морю.
   – Должно быть, сбежал от ростовщиков. Иными словами, они просто бродят вокруг, злые как собаки, но ничего особенно дурного пока не замышляют?
   – Да.
   Я поднялся наверх, чтобы выглянуть в окно. На первом этаже у нас окон не было, если не считать зарешеченного кухонного, сквозь которое проникал свежий воздух. Это характерная особенность танферской архитектуры. Пускай воры поломают головы.
   – Мы в осаде?
   – Я бы сказал, под наблюдением.
   – Хватит выкаблучиваться.
   – Говоря твоими словами, Гаррет, поучи утку нести яйца.
   Курицу, а не утку, старый хрыч. Яйца курицу не учат – так говорят в народе. Если изъясняешься поговорками, потрудись их хотя бы запомнить.

33

   Странно. На улице почти никого не было. Порывистый ветерок гонял по улице палую листву и всякий мусор – туда-сюда, туда-сюда, словно никак не мог решить, в какую сторону лучше. Судя по всему, было прохладно. Что-то рановато. Миссис Кардонлос подметала мостовую перед своим крыльцом, пользуясь отсутствием прохожих. Время от времени, по причинам, известным только ей, она поглядывала на мой дом, будто холода были делом моих рук.
   Ну да с нее станется обвинить меня в чем угодно.
   На моих глазах она положила метлу на мостовую, зашла в дом, вернулась в свитере поверх того, который на ней уже был. Свирепо поглядела на небо, как бы говоря: «Только попробуй потемнеть!»
   – Ты видишь улицу?
   – Да. Я смотрю твоими глазами.
   – Напоминает осень. Правда, листва на деревьях еще осталась. – Вообще-то зелени было всего ничего. В окрестностях моего дома крайне мало деревьев, лужаек, скверов и тому подобного. Сплошной камень. Редкие пятна зеленого на фоне серого и кирпично-красного.
   – Что скажешь?
   – Пока ничего. Вели Дину выпустить попугая наружу. Сам не высовывайся ни в коем случае.
   – Хорошо. – Что сие означает? Да какая разница! В конце концов пускай сам потом объясняется с Морли.
   Миссис Кардонлос бросила мести и злобно уставилась в пространство. Замечательно. Я прижался носом к стеклу, пытаясь рассмотреть, на кого устремлен ее взгляд.
   – Видишь ту женщину, старый хрыч? Та самая рыжеволосая, с которой все началось. Адет. – Интересно, как ее разглядела старуха?
   – Выглядит печальной. Грустный призрак.
   – Что это на тебя нашло? Тебе снились кошмары?
   – Ты о чем?
   – Обычно у тебя более рациональный и безжизненный взгляд на мир.
   – Ты ошибаешься. Пожалуйста, выпусти птицу.
   – Я бы с удовольствием, раз и навсегда, если ты возьмешь на себя разговор с Дотсом.
   Спустившись в кухню, я объяснил Дину, чего хочет его милость. Дин молча покачал головой, вытер руки и, оставив в раковине гору недомытой посуды, направился в переднюю. Мистер Большая Шишка и не подозревал, что ему предстоит новое приключение. Пока я обозревал улицу в дверной глазок, Дин взял попугая в руки.
   – Все чисто.
   Дин завозился с замками, цепочками и засовами. Беру назад свои слова насчет того, что у него нет хобби.
   Попугай казался полумертвым. Вел себя удивительно прилично. Похоже, он был напуган.
   Надеюсь, я не скоро по нему заскучаю.
   Дин приоткрыл дверь, протянул руку, подкинул комок разноцветных перьев в воздух. Внутрь просочилось дуновение ветерка. Брр! Ну и холодина!
   Дин хотел было захлопнуть дверь, но я ему помешал.
   – Погоди. Выйди на крыльцо, а я погляжу в глазок. – Он подчинился. – Так я и думал. К нам едет торговец пивом. Купи у него еще один бочонок. Вполне возможно, отсиживаться придется долго.
   Дин неодобрительно покосился на дверь, за которой я прятался, затем спросил:
   – Неужели все так плохо?
   Подумать только, он до сих пор пребывает в блаженном неведении!
   – Разумеется. Нам грозит опасность, которая минует не скоро. – Я вкратце обрисовал ему положение дел. Тем временем Чаранагуа Слим остановил повозку у нашего крыльца. Это был наполовину эльф, наполовину тролль; такого раз увидишь – не забудешь до конца своих дней. Невысокий, плотный, оба его родителя наверняка были самыми уродливыми среди своих собратьев. Слима считали душкой, но когда речь заходила о деньгах, он становился тверже камня. Я связался с ним лишь потому, что он был моим главным поставщиком святого напитка.
   Дин помог Слиму закатить на крыльцо полный бочонок и отправился за пустыми. Сейчас Слима наверняка хватит удар – далеко не на всех пустых бочонках стоит его клеймо.
   Я укрылся в кабинете. Совсем не обязательно, чтобы Слим меня видел. Брякнет где-нибудь кому-нибудь, а потом не оберешься хлопот. А то еще попробует воззвать к моей совести и заставит порвать с другими поставщиками.
   Стоило мне сесть, как я услышал щелчок, с каким захлопнулась дверь. Со Слимом было что-то не то – он не ворчал, не жаловался на судьбу. Я вышел в коридор.
   Мимо прошествовал Дин с бочонком на плече. Какой маленький, не хватит даже, чтобы намочить усы.
   – Это что такое?
   – Больше у него пока нет. Я забрал, что осталось.
   Следом за Дином я вошел в кухню. Пустые бочонки никто не трогал.
   – А с этими что?
   – У него не было свободного места. Обещал вернуться. Говорит, дела идут неплохо, работает четырнадцать часов в сутки. Сами понимаете, солдаты домой возвращаются.
   – Да уж. – Судя по всему, Танферу угрожает пивной дефицит. Очередной из нежданных ужасов мирного времени. Я кинулся к двери. Догнать Слима, купить у него повозку целиком. Превращу свой дом в пивохранилище...
   – Гаррет, остановись.
   Я досадливо махнул рукой и приник к глазку. Повозка Слима была битком набита бочонками и бочками.
   – Сдается мне, это для правоборцев. Им наверняка требуется заправка. – Распитие пива есть существенная составная часть подготовки к демонстрациям.
   – Эй, хрыч!
   – Что?
   – Посмотри-ка вон туда. Видишь? За домом старухи Кардонлос?
   – Я вижу только девушку, отчасти состоящую из плоти и крови.
   – Это Кэт. Та девица, благодаря которой я прокатился на крылатой лошади.
   – Я ее поймал. – Не прошло и минуты. – Необычная девушка, Гаррет. Весьма любопытный экземпляр. Между прочим, она направлялась к нам, не подозревая, что наш дом является объектом пристального внимания. Несмотря на то, что она – отпрыск божества, ей не хватает божественного мировосприятия.
   – Она с самого начала гением мне не показалась. Эй, Дин! К нам гости. Проводи девушку к его милости. Ей ни к чему знать, что я тоже дома.
   Дин бросил на меня испепеляющий взгляд:
   – Надеюсь, здесь замешаны деньги. У меня нет ни малейшего желания расшаркиваться за так перед очередной вашей подружкой.
   – Это деловой визит. Просто впусти ее. Предложи чаю с булочками, а потом проводи к Покойнику.
   – Слушаюсь, сэр.
   – Спасибо.
   Обе реплики прозвучали так, словно их авторов никто и никогда не обкладывал более тяжкой повинностью.
   – Не за что, хрыч. Ты хотел потолковать с Кэт – пожалуйста. Действуй.

34

   – Существа снаружи воспринимают ее как простую смертную. Я не ощущаю ни малейшего интереса.
   – Занятно.
   – Я бы сказал, весьма.
   Никто не знал, кто такая Кэт, но она определенно участвовала в игре.
   – Слушай, это может быть еще запутаннее, чем я предполагал.
   – Возможно. Эта девушка никак не вписывается в мои выкладки. Вдобавок ее сознание окружено непроницаемой оболочкой, которая скрывает воспоминания и все прочее, кроме поверхностных мыслей. Впрочем, на поверхности находится вполне достаточно, чтобы понять, что она не принадлежит ни к шайирам, ни к годоротам.
   – Отличные новости, старина. А то нам без нее хлопот было мало.
   Дин продолжал ворчать. Дескать, в печи стоит пирог, а тут изволь торчать у двери. Похоже, все мои домочадцы, включая меня самого, потихоньку превращаются в компанию брюзгливых старикашек.
   Должно быть, сказывается дурное влияние Покойника.
   – Фью! Дин, с первого раза не открывай, пусть постучит еще. Мне нужно время, чтобы вернуть домой птицу.
   Дин ответил в духе Попки-Дурака. Должен признать, я в глубине души ему посочувствовал.
   – Гаррет, ступай в кабинет.
   Вот мерзавец, по-прежнему читает мои мысли!
   Я подчинился. Но ведь смотреть в щель между дверью и стеной мне никто не запрещал.
   Дин выпрямился, словно проглотил палку. Очевидно, получал распоряжения. Он терпеть не мог, когда Покойник забирался к нему в голову. Я отпрыгнул от щели за миг до того, как он распахнул дверь, не дожидаясь повторного стука. И то сказать, какой там стук, когда подгорает пирог?
   В дом ворвался Попка-Дурак. Он чуть было не свалил Дина с ног и завопил дурным голосом:
   – Ах, какая милка! Хватай, придурок, чего вылупился?
   – Что это такое? – пролепетала Кэт. Любопытно, в ночь нашего безумного полета она держалась куда хладнокровней.
   Добро пожаловать в дом гнева, дорогуша.
   – Домашний любимчик. Воспоминание о бурной молодости хозяина. Не обращайте на него внимания. Он не понимает, что говорит, – успокоил девушку Дин. – Удрал из дома, полетел на поиски мистера Гаррета и вот только что вернулся. Видите ли, мистер Гаррет, мой хозяин, куда-то запропастился. Должно быть, пошел по девкам. С ним это частенько бывает.
   У, скотина! Задушу и не посмотрю на возраст!
   – Гаррет, я предупредил человека по прозвищу Пройдоха. Он узнал птицу, но не принял предупреждения всерьез. По всей видимости, решил, что ты его разыгрываешь.
   Замечательно.
   – Недаром его прозвали Пройдохой, – прошептал я. Впрочем, а я послушал бы птичку, которую видел один-единственный раз в жизни, да и то в подпитии?
   Навряд ли.
   – Послушал бы, если бы у нее были рыжие волосы. Дин! Закрой, пожалуйста, дверь.
   – Я всегда говорил, что у тебя нет чувства юмора.
   Попка-Дурак продолжал выкрикивать всякие гнусности, словно принимая Кэт за Торнаду. А может, ему не хватало ума их различить?
   Судя по доносившимся из коридора звукам, Кэт путалась под ногами у Дина; быть может, потому, что не знала, куда деваться от попугая. В самом деле, не станет же она сворачивать шею любимцу того дома, в который пришла.
   Но тут мне открылась ужасная истина, словно высокое дерево обрушилось с грохотом за спиной громаднейшего на свете травоядного громового ящера.
   – Эй, крошка, шевели ножками. Пошли дальше.
   Херувим! Чтоб ему пусто было, херувим!
   Попугай испустил душераздирающий вопль и полетел в глубь дома. Дин устремился следом, упражняясь в красноречии. Жужжание отдалилось. Хлопнула дверь передней.
   – Никого. Зато воняет. Ладно, потопали, малышка.
   Я пошарил за столом, отыскал дубинку. Что ж, настало время проверить, насколько крепок череп херувима.
   – Спокойнее, Гаррет, спокойнее.
   Младенец не замолкал ни на секунду. Под дверь моего кабинета из коридора начал сочиться дымок.
   Проклятый попугай орал во всю глотку.
   Дин продолжал изрыгать ругательства.
   – Прояви терпение, – посоветовал Покойник. – Девушка взволнована. Это дает нам шанс. Я нащупал слабое место в оболочке, окружающей ее сознание.
   – Шикарно, – пробормотал я. – А как насчет этого паршивого херувимчика?
   – Херувимчика?
   – Ну да. Он болтается в коридоре вместе с остальными. Такой карапузик с крылышками, как у стрекозы.
   – Четырнадцатый, прекрати! – взвизгнула Кэт.
   – Ах, этот! – Мне вдруг стало ясно, что сам Покойник не ощущает присутствия херувима. Должно быть, сейчас он смотрит глазами Кэт, поскольку я прячусь в кабинете. Дин к избранным не принадлежит, поэтому херувима скорее всего не видит.
   Интересно, могут простые смертные чуять дым, даже если они не видят курильщика?
   – Он самый, – отозвался я. – Займись наконец делом. – И удачи тебе с карапузом, гений ты мой карманный.
   – Тебе следует изменить свое отношение к окружающим.
   – Брысь из моей головы, старый хрыч. – Лихо я его, а?
   Он ушел. Но не потому, что пожалел меня. Ему просто понадобилось полностью сосредоточиться, чтобы разобраться с Кэт и ее спутником.
   Я повернулся к Элеоноре. Но мои причитания нисколько ее не заинтересовали. Что и следовало ожидать.

35

   – Гаррет, я добился своего. Если хочешь, присоединяйся к нам.
   – С удовольствием. Лечу.
   Покойник явно был доволен собой. Обычное дело. Когда что-нибудь не ладится, виноват кто угодно, только не он, зато честь побед принадлежит ему одному. Такой уж характер.

* * *

   – Прямо хоть в школу амазонок, – пошутил я. Кэт и впрямь выглядела так, словно в недалеком будущем станет королевой этих воинственных девиц. – Вторая Торнада.
   – Не совсем. Перед тобой невинная, честная и добросердечная девушка. О таких дочерях мечтают многие мужчины.
   – Ты нашел что-нибудь интересное в этой милой головке? – Кэт была действительно симпатичной.
   Вообще-то я к ней поначалу особо не приглядывался, поскольку мое внимание было поглощено херувимом, который застыл на подлокотнике Покойникова кресла этакой диковинной статуэткой.
   Правда, симпатична любая физически полноценная женщина, у которой нет ни единой привлекательной черты. Она вызывает исключительно братские чувства. Подходящая пара для бестолкового кузена Рудольфа из Хуромала. Погладишь ее по руке, одаришь мимолетной улыбкой – и она счастлива, а ты отправляешься на поиски плохих девчонок.
   – Сумел что-нибудь вытянуть из карапуза?
   – По крайней мере я затушил его самокрутку. – Однако в комнате, да и в коридоре, по-прежнему зверски воняло. – И обездвижил. Большего добиться не удалось.
   – И не надо. Как насчет девушки?
   – В ней скрыто многое, но я не могу проникнуть сквозь барьер. Необходима ее помощь.
   – Наверно, сказывается порода.
   Покойник мысленно хмыкнул. Весьма своеобразное, доложу я вам, ощущение.
   – Эй, не забывай, что эта девушка скакала на крылатой лошади и радовалась как ребенок.
   Покойник слегка ослабил хватку. Во взгляде Кэт появилась осознанность. Она вздрогнула, со страхом уставилась на логхира.
   – Мы не знали, – пробормотала она, повернулась ко мне и прибавила: – Вы тоже здесь.
   – Разумеется. Я тут живу. А тебе что понадобилось в моем доме?
   Девушка пропустила вопрос мимо ушей. Протянула руку, прикоснулась к херувиму.
   – Бедный Четырнадцатый. Он этого не переживет.
   – Неужели? А зачем ему жить?
   – Я искала вас.
   Любопытно. Я уселся в кресло, предназначавшееся лично для меня (им пользовались достаточно редко), закинул ноги на табурет и принялся изучать ногти на пальцах левой руки. Как ни странно, все на месте.
   – Зачем? Разве мы знакомы? Разве нас что-то связывает? Честно говоря, не думаю.
   – Вы сбежали от меня до того, как я...
   – Правильно. До того, как ты успела что-либо со мной сделать. Вряд ли у тебя на уме было что-то хорошее.
   – Но я вытащила вас...
   – Помню, помню. Это было вчера ночью, я еще не успел забыть. Знаешь, мне почему-то вспоминается, как я спасал из рук венагетов полковника карентийской пехоты. Короче говоря, я ушел подальше от греха, предоставив тебе самой разбираться с теми, кто меня поджидал.
   – Я хотела передать вас своей матери. Мы с ней заспорили, и тут выяснилось, что вы пропали.
   Вот как? Что ж, может быть.
   – Кажется, она говорит правду.
   – Это моя мама решила вас освободить.
   – Большое спасибо. А почему же она не прибыла за мной лично?
   – Помягче, Гаррет. Но продолжай. Она начинает поддаваться. Очень интересно.
   – Мама не осмеливается уходить надолго. Понимаете, ее отсутствие могут заметить. Все стали такими подозрительными из-за храма... К тому же она не умеет управлять Хироном и Отсаломом.
   Очевидно, эти имена должны мне что-то говорить?
   – Судя по всему, так зовут крылатых лошадей. О них упоминается в мифологии народа, города-государства которого располагались на Ламбарском побережье десятки человеческих поколений назад.