Кук Кристина. Неодолимое влечение

   И все же он не позволит Шарлотте почувствовать себя победительницей.
   – Ну, что вы теперь об этом думаете? – ласково проговорила леди Шарлотта.
   – Прекрасно, Шарлотта, – Генри захлопал в ладоши, – просто великолепно! Ваша бдительность поражает.
   С победоносным видом Шарлотга придвинулась ближе.
   – Так поцелуй же меня, дорогой, чтобы я с полным правом могла вернуться в Лондон и объявить о нашей помолвке!
   – Я лучше поцелую змею, дорогая. Хорошую игру ты придумала. Вот только я выбрал в качестве невесты вовсе не мисс Аббингтон, а леди Хелену Уэринг. Она будет моей женой, а не ты.
   Генри с нескрываемым удовольствием наблюдал, как Шарлотта меняется в лице. Затем он направился к выходу, но у самой двери остановился и еще раз взглянул на Шарлотту:
   – Игра окончена, дорогая. Шах и мат.

Глава 19

   Увидев сквозь шторы первые лучи солнца, Люси искренне обрадовалась. Наконец-то утро! Она сразу подумала о Генри, который находился где-то недалеко от нее в этом доме. Она любила его и сейчас открыто признавалась себе в этом. Но это чувство ничуть не изменило происходящего вокруг. Могла ли она бросить ради него все? Честен ли он был, когда ограничивал ее в действиях? Маркиз прекрасно знал, как важны для нее ее занятия и как она будет несчастна без этой деятельности, и ей оставалось только надеяться, что она сможет переубедить его.
   «Какой же ответ ему дать?» – думала Люси. Комок горечи застрял у нее в горле. Любовь – такое прекрасное чувство, но его ограничения... Нет, цена слишком высока: независимость, индивидуальность. Он не может так поступить, не может, если любит. А если он не уступит, то не уступит и она.
   Надев свой лучший утренний наряд, Люси спустилась в столовую. Несколько гостей, вставших столь же рано, составили ей компанию, но Генри среди них не было. Люси заканчивала завтрак, когда в столовой стали собираться остальные гости.
   Желая избежать любопытных взглядов, Люси поспешила к себе в комнату, где уселась рядом с балконом и, взяв в руки роман, стала ждать Генри.
   К ней заходили Джейн, Сюзанна и Агата. Но Генри все не появлялся. Казалось, прошла целая вечность, когда Люси посмотрела на часы: они показывали полдень. Она подождала еще немного, а затем, не в силах дольше выносить томительного ожидания, взяла бумагу и написала короткую записку. Позвав лакея, Люси вручила ему записку, однако лакей тут же вернул ее со словами:
   – Боюсь, его светлость уехал, мисс. Это произошло вчера, поздно вечером.
   – Леди Уортингтон, мне очень неудобно обращаться к вам, но я хотела бы спросить о вашем брате. Видите ли, у нас на утро была назначена... встреча, но я так и не дождалась его. Ваш лакей сказал, что маркиз уехал. Это правда?
   – Дорогая мисс Аббингтон, боюсь, мой пылкий братишка покинул меня в самый неподходящий момент. Полагаю, вы поговорили с ним перед его отъездом?
   – Так он действительно уехал?
   – Да, и скорее всего в Лондон.
   В Лондон? Наверное, она ослышалась. Почему же Генри так и не сказал ей ни слова и не дождался ее ответа?
   – Неужели мой брат даже не объяснился с вами? – В голосе Элеанор звучало неподдельное удивление.
   – Объяснился? Я ничего не понимаю. – Сердце Люси забилось сильнее, на лбу выступила испарина.
   – Видите ли, вчера после ужина мы прогуливались по саду с леди Шарлоттой, и... даже не знаю, как это сказать. – Леди Уортингтон нервно комкала носовой платок.
   – уж говорите все как есть, мадам, – решительно потребовала Люси.
   – Да, вы правы. Мы с леди Шарлоттой застали вас с мистером Роузмором в объятиях друг друга и...
   Люси едва могла вдохнуть.
   – И скорее всего, – продолжала Элеанор, – Шарлотта побежала прямиком к моему брату, да еще как могла приукрасила эту историю. Она предположила, что объятия были более нежными и компрометирующими, чем подумала я.
   Ноги Люси подкосились, и она без сил опустилась на диван.
   – О нет, только не это!
   ^ – Не выпьете ли воды, мисс Аббингтон? Я сейчас же позову лакея.
   – Благодарю, не стоит, – слабым голосом ответила Люси. Вода в любом случае не поможет – было бы куда лучше, если бы ей предложили бренди.
   – Мне очень неловко, что и я приняла участие в этой драме. Генри долго выпытывал у меня, правда ли это. Не знаю, что ему наплела леди Шарлотта, но я лишь подтвердила, что мы видели вас в объятиях мистера Роузмора, и умоляла его поговорить с вами, позволить вам все объяснить... Боюсь только, что ревность затмила ему глаза.
   У Люси закружилась голова. Она вспомнила те объятия и поцелуй. Ничего особенного, лишь искренняя благодарность брату от сестры. Ах, если бы он дал ей возможность все объяснить!
   Люси с трудом встала.
   – Благодарю вас, миледи. А теперь мне нужно идти. Спасибо за откровенность, и, уверяю вас, все, что вы видели, лишь благодарность за поддержку другу детства. Я просто не понимаю, как леди Шарлотта могла подумать иное.
   Конечно же, Люси прекрасно все понимала: Шарлотта сама хотела завоевать Генри.
   – Мне очень жаль, – леди Уортингтон взяла Люси за руку, – но мой брат такой упрямый и гордый. К тому же его горький опыт, в результате которого он стал особенно чувствителен к подобным отношениям...
   Разумеется, она имела в виду Сесилию Лейтон.
   – Может быть, это и является объяснением... – сказала Люси, хотя на самом деле это абсолютно ничего не значило. По крайней мере Генри мог бы выслушать ее. Неужели она не достойна даже такой малости? Неужели он мог подумать, что прямо из его объятий, да еще после предложения руки и сердца, она побежала к другому мужчине?
   Люси больше не могла выслушивать слова сожаления от леди Уортингтон и поэтому, повернувшись, попрощалась и быстро ушла.
   – Люси, дорогая, ты так бледна! С тобой все в порядке?
   Люси рассеянно посмотрела на Агату, сидевшую напротив в экипаже, и невнятно пробормотала:
   – Да-да, конечно...
   Мимо окна проплывали великолепные пейзажи, и Люси вдруг захотелось сесть на коня и поскакать вдаль, забыв обо всех горестях и невзгодах. В конце концов, пострадала лишь ее гордость. Если бы Генри стал настаивать на ограничении ее свободы, она все равно отказала бы ему. Может, оно и к лучшему, что все так произошло...
   Люси все еще посещала занятия в колледже и не более чем через две недели должна была получить официальное подтверждение своей деятельности от профессора Уильямса. Это и будет началом ее пути к независимости. Все ее надежды оправдались.
   Люси качнула головой, чтобы окончательно отогнать ненужные мысли, и попыталась улыбнуться.
   Она не могла дождаться, когда наконец приедет домой, ляжет в уютную постельку вдохнет знакомые ароматы цветов. А утром она проснется, и все снова встанет на свои места.
   Наконец они подъехали к Роузмор-Хаусу.
   – Леди Роузмор, добро пожаловать домой. – Миссис Батлер и две ее дочери, добродушно улыбаясь, стояли на дороге.
   Первыми вышли из экипажа леди Роузмор и Агата, Джейн и Сюзанна последовали за ними.
   – Вы слышали новости? – возбужденно заговорила миссис Батлер. – Впрочем, я совершенно не удивлена.
   – О чем это вы говорите? – поинтересовалась леди Роузмор. – Мы были в деревне и, боюсь, не слышали последние новости.
   – Лорд Мэндвилл собирается просить руки леди Хелены Уэринг. Накануне вечером они на приеме у Марсденов не отходили друг от друга и танцевали, довольно сильно прижавшись. Думаю, к концу недели они объявят о помолвке...
   Люси чуть не задохнулась от охватившего ее волнения. Она едва помнила, что происходило дальше, и, войдя в дом под руку с Джейн, чтобы не упасть, схватилась за перила лестницы.
   – Мисс Аббингтон, – Пенвик подал ей запечатанный конверт, – мистер Уилтон вчера принес для вас письмо. Он сказал, что это срочно.
   Дрожащими руками Люси сорвала печать и стала читать письмо. Она едва видела разбегающиеся слова, но прекрасно понимала смысл написанного. Из письма следовало, что ее больше не ждут в колледже: руководство узнало о занятиях с ней профессора Уильямса и запретило ему ее дальнейшее обучение под угрозой отстранения от должности.
   Люси выронила письмо, и оно упало на ковер. Нет, не может быть! Это все, что у нее было, а теперь не осталось ничего – совсем ничего.
   Она бросилась в свою комнату и стала поспешно укладывать чемоданы. Заметив это, Агата попыталась вразумить ее, но Люси пригрозила, что если Агата не согласится сопровождать ее, то она покинет Роузмор-Хаус одна. У нее просто не было больше сил оставаться в Лондоне. Утром она уедет, чтобы вернуться наконец домой.
   Платья беспорядочно летели в чемодан, шелк и кружево были свалены в одну большую кучу. Люси собрала книги со столика и бросила их прямо на платья, затем направилась к секретеру и тут услышала стук в дверь.
   – Люси, – послышался из-за двери голос Колина, – мне нужно поговорить с тобой.
   – Что ж, заходи, – равнодушно сказала она и села на кровать.
   Колин закрыл за собой дверь и, прислонившись к стене, скрестил руки на груди. Его лицо и шея побагровели от злости.
   – Ты должна рассказать мне, что произошло. Клянусь, я едва удерживаюсь от того, чтобы немедленно не побить этого мерзавца.
   – И все равно я не могу сказать тебе всего, Колин. – Люси не хотелось снова будить в себе воспоминания о прошлом.
   – Не можешь или не хочешь? Ты должна, Люси. Лорд Мэндвилл сделал тебе предложение, ты не можешь отрицать этого. Но почему тогда все говорят, что он собирается жениться наледи Хелене, а не на тебе? Скажи мне хоть что-нибудь, чтобы я сию минуту не побежал искать этого негодяя.
   Люси охватила дрожь, и она почувствовала, как глаза ее наполняются слезами.
   – Колин, ты ни за что не поверишь, но она...
   – Кто она? Леди Хелена?
   – Нет, леди Шарлотта. Помнишь, тогда, в Оксфордшире, мы возвращались домой и остановились в саду поговорить? Под конец мы обнялись, и я поцеловала тебя, как сестра брата. К несчастью, леди Шарлотта видела нас. – Люси уронила голову на руки. – Она видела нас, Колин, и сразу же побежала к Генри. Не знаю, что она наговорила ему, но той же ночью он уехал.
   – Так ты полагаешь, что она сказала ему, будто мы... Господи, Люси! – Колин с негодованием потряс головой. – Если бы маркиз знал правду, он ни за что бы ей не поверил!
   – Правду? – Люси удивленно посмотрела на молодого человека. – О чем это ты?
   Колин начал нервно ходить по комнате.
   – Я имел в виду... Черт возьми! – Он остановился и потер пальцами виски. – Я не знаю, что делать. Господи, помоги мне!
   Люси непонимающе покачала головой. Она по-своему любила Колина, хотя, конечно, не так, как Генри. Никогда больше она не позволит себе так любить. Зато Колин никогда не обидит ее. Вдруг неожиданная идея возникла у нее в голове.
   – Колин, помнишь тот день после бала, когда ты предложил мне выйти за тебя замуж? Знаю, я не достойна тебя, но если ты... о, Колин, женись на мне. – Она взяла его за рукав и умоляюще посмотрела ему в глаза, однако он отпрянул от нее.
   – Ты сама не понимаешь, о чем говоришь! Я не могу жениться на тебе.
   Люси опустила голову, но все равно не могла скрыть краски стыда. Слезы покатились по ее щекам.
   – Не плачь, Люси. Ты должна меня понять... Тут все так перемешалось, что даже я не могу определить, где правда, а где ложь.
   Люси с изумлением посмотрела на его озабоченное лицо:
   – О чем это ты?
   – Я не могу жениться на тебе не потому, что не люблю тебя, но я люблю тебя, как сестру.
   – Разве этого не достаточно? Многие браки начинаются даже с меньшего – ты сам об этом говорил.
   – Ты опять не понимаешь, – молодой человек повернулся к окну, и было видно, что лицо его приобрело мертвенно-бледный оттенок, – я не могу жениться на тебе, потому что ты и есть моя сестра. – Он произнес это так тихо, что Люси показалось, будто она ослышалась.
   – Твоя сестра? Колин, но это же просто чушь. – Она посмотрела на него широко открытыми глазами.
   Достав из кармана сложенный вчетверо листок бумаги, Колин резко повернулся к Люси.
   – Я думал вернуть его адвокатам, но, видимо, лучше отдать это тебе.
   – Что это? – Дрожащими руками Люси взяла письмо.
   – Прочитай, и все поймешь. – Он сел рядом с Люси, а она тем временем развернула пожелтевшие страницы и начала читать.
   – О Боже, разве такое возможно? – дочитав написанное до конца, прошептала она. – Скажи, что это неправда. – Ее сердце билось так сильно, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.
   – Боюсь, что так оно и есть. Там было много писем, из которых я прочитал только два, но и этого оказалось вполне достаточно, чтобы убедиться: мы с тобой действительно брат и сестра и у нас один отец.
   – А мой папа знает? – Люси прилегла на подушку и не мигая уставилась в потолок.
   Колин кивнул.
   – А ты, ты давно знаешь?
   – Я узнал совсем недавно, как раз после вашего с Сюзанной первого бала, зато теперь мне ясно, что делать. Иди к Мэндвиллу и расскажи ему все. Он обязательно поймет.
   – Нет, Колин, не могу. Генри не верит мне. Он даже не дал мне возможности объясниться и поверил ей на слово. К тому же, если вся моя предыдущая жизнь была ложью...
   – Твой отец любит тебя, и это не ложь!
   – Да, я знаю, но... Колин, мне нужно остаться одной и подумать. Как бы мне хотелось прокатиться сейчас верхом! Увы, в такой час это невозможно.
   Колин кивнул и, бросив сочувственный взгляд на Люси, молча вышел, а она наполнила теплой водой ванну и попыталась расслабиться и не плакать. Однако, как она ни хотела быть сильной, все оказалось бесполезно – слезы ручьем лились из ее глаз, а сердце сжималось от боли. Ее мать и лорд Роузмор – как они могли! Люси была еще совсем малышкой, когда ее мать умерла, но она всегда верила, что брак родителей был основан на любви. Их отношения всегда были полны взаимопонимания и нежности. И почему же тогда мать вышла замуж за отца, если не любила его? А Николас? Может быть, он тоже незаконнорожденный?
   Дрожь пробежала по телу Люси, и она, прикрыв глаза, судорожно вдохнула мягкий аромат лаванды. Все в ее жизни шло наперекосяк. Она ехала в Лондон лишь с целью попрактиковаться в ветеринарном искусстве, и ничего больше, а сейчас все ее мечты рухнули. И конечно, она никак не рассчитывала влюбиться здесь. Честно говоря, ей всегда казалось, что с ней что-то не так и что сердце ее не способно любить по-настоящему. Зато сейчас ей стало ясно, что она ошибалась, однако Генри с легкостью разбил всю ее любовь.
   Как ни боролась она с чувством к Генри, любовь все же тайком забралась в ее душу. Люси безнадежно покачала головой. Она вернется домой, продолжит выращивать лошадей, лечить больных животных, но сердце ее никогда больше не излечится, потому что нет такого лекарства, которое могло бы залечить душевную рану.

Глава 20

   В полусонном состоянии Генри повалился на диван, держа в руке почти пустую бутылку виски. Рубашка его была расстегнута и торчала из штанов. Уже несколько часов он не выходил из своего кабинета, в котором закрылся, как только пришел с приема у Марсденов. За это время он выпил все, что смог найти в баре. По всей комнате были разбросаны пустые бутылки. Генри знал, что от него ужасно пахнет алкоголем, но не собирался ничего с этим делать. И вообще, он ни о чем не мог и не хотел думать.
   Услышав, как дверь кабинета распахнулась, Генри приоткрыл глаза и увидел сестру.
   – Что тебе... э-э... здесь надо, Элеанор? – невнятно пробормотал он. – Разве не может мужчина отпраздновать свое... э-э... обручение в одиночестве? Ты меня слышишь или нет? Да, я намерен предложить свою руку и свое... э-э... сердце леди Хелене, потому что имею право!
   Элеанор недовольно сжала губы.
   – Господи, что ты с собой делаешь, брат?
   – А как тебе... э-э... кажется, что же я такое делаю, дорогая моя сестра? А? Я прос-сто сижу здесь и пью сам с собой, вот что я делаю. – Маркиз показал ей недопитую бутылку. – Хочешь присо... присоединиться ко мне? Всегда пожалуйста.
   – Немедленно поднимайся, Генри Эштон! Сядь и посмотри на меня. – Элеанор схватила его за руку и усадила на диван.
   Генри опустил голову на руки.
   – Зачем ты пришла сюда? Хватаешь меня, говоришь что-то...
   – И давно ты пьешь?
   – Хм... а какое сегодня число? – Генри казалось, что он давно потерял счет времени. Сколько дней прошло? Один? Два?
   – Немедленно прекрати это и расскажи мне, что происходит. И вообще, как ты посмел исчезнуть из моего дома на ночь глядя, не сказав мне ни слова? Между прочим, мисс Аббингтон искала тебя на следующий день, и мне выпала неприятная обязанность сообщить ей, что мой бесцеремонный братец, оказывается, покинул нас. Почему ты так и не поговорил с ней и не позволил ей объясниться?
   Не отвечая, Генри снова потянулся к бутылке, но Элеанор выхватила бутылку из рук брата и бросила ее на пол.
   Услышав звон бьющегося стекла, Генри чуть не подскочил.
   – Что мне было объяснять? Она сделала свой выбор и на удивление быстро бросилась в объятия Колина Роузмора, – заплетающимся языком проговорил он.
   – Объятия друга детства, и ничего больше. Мисс Аббингтон сама подтвердила это. Она не любит Колина Роузмора, а ты полный осел, потому что этого не понял. Она любит тебя.
   Генри с надеждой посмотрел на сестру, и сердце его забилось сильнее.
   – Она сама сказала это?
   – Нет, не сказала, но любой, у кого есть глаза, с легкостью может об этом догадаться.
   Последняя надежда Генри угасла.
   – Это ложь. Она не любит меня. Да и незачем – я никогда не стану таким, как он. – Генри снова завалился на спину и беззаботно закинул ногу на подлокотник дивана.
   – Опять ты за свое? Генри, ты нисколько не похож на отца. Отец был мечтатель и романтик, он отчаянно пытался поверить в любовь нашей матери к нему, поверить в то, что их брак основан на любви. Но ты... ты совсем не такой. Знаешь, на кого ты похож? Разве ты не видишь, Генри? На нее.
   Маркиз вздрогнул.
   – Черт возьми, Элеанор, как ты можешь говорить такое? Я ничуть на нее не похож. Я похож на себя, и точка.
   – Выслушай меня, Генри, и если захочешь, я больше никогда не заговорю об этом. Мне больно смотреть, как ты гробишь свою жизнь. Я знаю тебя так же хорошо, как и себя, и никогда еще я так отчетливо не чувствовала твою боль.
   Элеанор попыталась взять Генри за руку, но он не позволил ей этого и отвернулся: его охватила ярость, и он не хотел показывать сестре свои чувства.
   – Ты должен позволить мне помочь тебе, – спокойным голосом продолжала Элеанор, – иначе у нас обоих не останется никакой надежды. Не только черты характера, унаследованные от родителей, руководят тобой; прежде всего ты сам выбираешь, каким человеком хочешь стать. Тебе абсолютно безразлична леди Хелена Уэринг, и ты имеешь на нее виды лишь из-за связей, богатства и влияния ее отца. Ты действуешь как наша мать, разве нет? Папины намерения были добродетельны, но он, к несчастью, сделал не совсем правильный выбор. Однако мисс Аббингтон не наша мать, и ты прекрасно это знаешь. У нее доброе, искреннее сердце, и к тому же она действительно любит тебя. Конечно, у нее и у нашей матери есть нечто общее: обе красивы и по-своему необычны, обе из простых семей, без связей и богатства, но это все, что их объединяет. Зато их характеры различаются как день и ночь. С Люси ты будешь в безопасности, и с ней тебе не грозит повторение судьбы отца.
   Резкая боль пронзила сердце Генри. Господи, она и в самом деле права! Он не лучше своей матери. Как он этого раньше не замечал? Ладони его сделались влажными, он едва дышал.
   – Сестра, что же я наделал? В кого я превратился?
   На глаза Элеанор навернулись слезы, и маркиз, заметив это, порывисто обнял ее. Прошло несколько мгновений, прежде чем он смог успокоиться и взять себя в руки.
   – Еще не поздно, дорогой. Иди к ней, к мисс Аббингтон, иди и скажи ей о своих чувствах.
   – Но разве я могу сделать это после того, как открыто дал понять отцу леди Хелены о своих намерениях? – Генри безнадежно вздохнул и низко опустил голову.
   – Ты же сам говорил, что еще не сделал ей предложения, так что не все потеряно.
   – Боюсь, что все. – Маркиз в отчаянии покачал головой. – Я обязан сохранить свою честь и сделать то, что должен. – Он рывком поднялся и начал нервно ходить по комнате.
   Элеанор усадила брата на диван.
   – Между прочим, леди Хелена – вполне подходящая девушка, – наконец выдавил он.
   – Но мисс Аббингтон, как же она...
   – Слишком поздно. Я все испортил... Это был последний шанс.
   – Нет, еще не поздно, – настаивала Элеанор. – Иди к ней прямо сейчас. Иди и скажи, что любишь ее.
   – Этого будет недостаточно. Я слишком далеко зашел.
   Элеанор раздраженно нахмурилась:
   – Ну, что еще, Генри? Какие еще препятствия ты придумал?
   – Она не выйдет за меня до тех пор, пока я не дам ей определенную свободу, а я не собираюсь на это соглашаться.
   – О чем ты?
   – Люси тайком посещает ветеринарный колледж, о чем ты, возможно, знала, и она выйдет за меня, только если я позволю ей заниматься лечением животных.
   – Ну и что? Что плохого в том, что она нашла себе занятие по душе? Только не говори, что ты потребовал от нее бросить любимое дело ради замужества.
   – Разумеется, потребовал.
   – Тогда ты просто дурак. Разве ты не понимаешь, что любишь ее именно за ее таланты, за ее необычность? Если лишить мисс Аббингтон всего этого, то что останется? Это будет уже совсем не та девушка, которую ты полюбил. Неужели ты действительно этого добиваешься?
   – Нет, конечно, нет, – Генри покачал головой, – я едва могу представить ее без этих привязанностей.
   – Такты любишь ее или нет? – спросила Элеанор, глядя брату в глаза.
   – Разумеется, люблю.
   – Вот и она любит тебя. Между вами нет вообще никаких проблем, я уверена.
   Господи, неужели сестра права? Генри очень хотелось в это верить. Вот только такой брак не принесет никакой поддержки его политической карьере, а его жена – ни богатства, ни престижа, ни собственности, ни выгодных связей. В то же время он бы мог стать обладателем всего перечисленного, если бы женился на леди Хелене... но какой ценой?
   Внезапно Генри почувствовал, что окончательно запутался. А если то, во что верила Элеанор, правда? Люси любит его, она честная, искренняя и никогда не предаст. Однако как он мог прожить всю жизнь в Ковингтон-Холле, не став ни богаче и ни влиятельнее, чем сейчас? Сможет ли он всю жизнь чувствовать то, что всегда чувствует в ее присутствии? Впрочем, почему нет? Лишь с ней он был абсолютно счастлив и свободен. А ее сладкие губы, пылкое тело... Неужели он откажется от всего этого ради титула герцога?
   Ни за что!
   Поняв, что принял окончательное решение, Генри поднялся, подошел к сестре и поцеловал ее.
   – Спасибо тебе, Элеанор! – Произнеся эти слова, он поспешно направился к выходу.
   – Подожди, куда же ты?
   – В Роузмор-Хаус, разумеется!
   – Но не в таком же виде...
   – А в каком я виде?
   – Ладно, не обращай внимания. – Элеанор неуверенно покачала головой, и Генри, оглянувшись на нее в последний раз, распахнул дверь.
   Уже через четверть часа маркиз стоял у Роузмор-Хауса, без пальто и небритый; к тому же от него ужасно несло виски. Почему он так и не нашел времени, чтобы привести себя в порядок? Черт возьми, он же пришел признаваться Люси, что был не прав, сказать ей, что любит ее, и мог бы по крайней мере хотя бы выглядеть как джентльмен, а теперь Генри боялся, что его даже на порог не пустят.
   Пока он стоял у двери, размышляя, что ему делать, дверь открылась и на крыльце появился Колин Роузмор, лицо его было мертвенно-бледным.
   – Что ты здесь делаешь, Мэндвилл?
   Отчего-то Роузмору всегда удавалось буквально одним словом разозлить Генри, и этот раз не явился исключением.
   – Я пришел к Люси. – Маркиз гневно посмотрел на Колина.
   – Пришел к Люси? – Колин поморщился. – Тогда почему ты выглядишь как проходимец и от тебя воняет, как из винной бочки? К тому же Люси здесь нет – вчера они с миссис Стаффорд уехали в Ноттингемшир.
   Колин уже собрался закрыть дверь, но Генри успел подставить ботинок в проем.
   – Послушай, Мэндвилл, тебе лучше убраться отсюда, – угрожающе произнес Колин, – или я за себя не отвечаю. Ты уже и так натворил достаточно. Видел бы ты ее: Люси угнетена, разочарована. Ты украл у нее радость жизни и разбил ее любовь, как ненужную вазу, даже не попытавшись во всем разобраться...
   Эти слова еще больше взбесили Генри.
   – Знаешь, Роузмор, все твердят мне о том, что вы с Люси не больше чем просто старые друзья. Но по твоим пылким речам я бы сказал, что ты больше похож на ее страстного любовника...
   Глаза Колина вспыхнули гневом; сжав кулак, он со всего размаха ударил маркиза так сильно, что Генри отлетел и, изрыгая проклятия, неловко свалился на землю, в то время как Колин продолжал стоять рядом, широко расставив ноги, скрестив руки на груди, глаза его все еще пылали яростью.
   – Дурак ты, Мэндвилл, – мрачно произнес Колин. – Да, я люблю ее.
   Генри ухмыльнулся. Ну вот, наконец-то. Значит, он все-таки был прав!
   – Люблю, как сестру, – холодно добавил Колин, – так же, как люблю Джейн и Сюзанну. Ты обвинил ее в том, что она обняла и поцеловала брата. А когда Люси в последний раз приехала сюда, она услышала, что ты собираешься обручиться с леди Хеленой, да еще потом получила письмо о том, что ее больше не ждут в колледже.
   – О Господи! – только и смог произнести Генри.